ГЛАВА 4
Лошадей они встретили на рассвете. Точнее, это Бэтси и Роуз встретили их. Старушка Роуз следовала за куда более сильной и умной лошадью. Та, видимо, сначала увела ее в безопасное место, а затем, когда все кончилось, вернулась обратно. Артур мало знал о внутреннем устройстве этого кибернетического чуда, но каким-то образом машине удалось отследить их с Кузнечиком путь от самого дома. Решение догнать хозяина, видимо, основывалось на том, что машина понимала: Артур единственный, кто сможет ее починить в случае поломки.
Он не стал смотреть в зубы подарку судьбы и, оседлав Бэтси, нагрузил Роуз своим немногочисленным багажом.
Так он наконец-то сумел сравняться в скорости с Кузнечиком. Тот бежал впереди, читая следы выродков и выбирая маршрут. Когда взошло солнце и они покинули скалистые равнины, вырвавшись в степь, Артур наконец-то и сам смог различить следы на глинистой почве.
Он, правда, ни черта не понимал в этом деле. В его понимании, тут было просто натоптано. Кузнечику же следы, видимо, говорили о многом — о количестве тварей, о скорости их передвижения и даже о том, что они несут на себе какой-то груз, который уже раза три пытался от них сбежать. Артур пообещал себе, что, когда это все закончится, он найдет время на то, чтобы усвоить хотя бы пару навыков, необходимых для выживания в пустоши.
Артур не совсем понимал, что ему пытался объяснить Кузнечик на своем непонятном языке, состоящем из жестов и обрывков слов, но он догадывался, что, если они немного поднажмут, у них появится шанс догнать чертовых похитителей.
Не вышло.
Следы начали рассеиваться, и Артур с Кузнечиком увидели в отдалении черную полосу каньона, расчертившую степь второй линией горизонта.
Они остановились. Роуз заметно нервничала, перебирала копытами, разворачивалась на месте, дергала головой, но не покидала лидера своего микроскопического табуна. А Бэтси уже жевала что-то, что было похоже на сухой кустарник, сохраняя при этом полнейшее спокойствие.
Артур обратился к Кузнечику:
— Как думаешь, сколько их там?
Тот повел головой, и под пластиной открылись две уродливые ноздри.
— Мно-о-о-о-го-о-о, — произнес Кузнечик, выдыхая.
…Свет включился неожиданно и ослепил Гайку.
Когда ей наконец-то удалось проморгаться, она увидела Берга, за спиной которого захлопнулась дверь, на руках у него было чье-то тело, завернутое в ткань. Берг только кивнул ей, давая понять, что все в порядке, и сразу отнес тело на кровать.
Помещение, в котором они оказались заперты, выглядело как самая обычная комната. Тут, конечно, не имелось окон, а стены были сделаны из металла, но стояли кровать, шкаф и прочая мебель. Все выглядело… древним.
Берг снял с тела покрывало, и, присмотревшись, Гайка поняла, что оно принадлежит девушке-выродку. Именно так, девушке, не самке. В ней, на удивление, было очень много от человека, хотя немало и от животного. Своими круглыми ушами, черным носом-кнопочкой и хвостом она больше всего напоминала мышь. И мышь эта дышала. Шерсть покрывала ее тело лишь частично — она была на ногах, руках и спине, оставляла открытыми лишь маленькую, довольно аккуратную грудь и плоский животик. К своему удивлению, Гайка отметила про себя, что слегка завидует фигуре этого создания. Ее собственная грудь была куда больше и порой создавала ненужные неудобства, а плоский животик… эх…
— Вот и причина нашего похищения, — просто сказал Берг.
С час назад одна из тварей, похожая на змею, пришла, а точнее, приползла к ним в камеру. Тварь была разумна и умела говорить, что совсем не вязалось с ее внешним видом — человеческое туловище, покрытое золотистой чешуей вместо кожи, заканчивалось огромным змеиным хвостом. Такая же тварь (а возможно, и та же самая) возглавляла стаю выродков, похитивших их с доктором. Когда тварь говорила, она растягивала шипящие звуки и обнажала два пропитанных ядом клыка. Все, что Гайка поняла из ее речи, было для нее весьма неутешительным. Берг являлся для выродков очень ценным ресурсом, и причинять ему вред они не собирались, так что, если доктор ослушается или попытается сбежать, калечить и убивать будут Гайку. Немного поговорив, тварь увела Берга с собой, и его не было где-то с час или около того. Все это время Гайка провела в темноте.
— Чего они от нас хотят? — спросила она Берга.
— От меня, Аннушка, от меня… — вздохнул доктор, — у них тут вроде как кастовая система, понимаешь. Каждая каста — отдельный биологический вид. Обычные выродки, которых ты и я видели и раньше, — воины. Эти змеи — патриархи, они имеют власть над воинами. Еще есть рабочие, они сами по себе, обеспечивают работу комплекса и никому не подчиняются.
— Комплекса? — не поняла Гайка.
— Это станция, — Берг развел руками, — причем очень большая, целый модуль, наверное. Тут были и оборудование, и капсулы с людьми… ну, точнее, не совсем с людьми, — Берг тяжело вздохнул, — именно это и хотел уничтожить Гермгольц… вмешательство в геном человека. А наш дорогой Артур, чтоб его со всеми остальными, спас и этот цирк уродов.
— Он спасал всех. Откуда же ему было знать, кто тут выродок, а кто обычный человек? — возразила Гайка.
— Да уж, тогда было не разобрать, — пожал плечами Берг. — Ладно. Концов уже не найти, так что давай, как и раньше, обвинять во всех грехах первый эшелон. Это они начудили, не Артур.
— Я просто хочу знать, чего эти твари хотят, — повторила свой вопрос Гайка.
— Так я же начал объяснять, — забубнил Берг, — патриархи умеют управлять только воинами. У тех стадный инстинкт, вот они и идут за тем, кто сильнее. А вот с рабочими у патриархов не ладится. У тех… как бы это сказать… один ум на всех, единый разум. Управлять ими невозможно. Они производят пищу, энергию, делают все, чтобы выродки могли существовать в своем замкнутом мирке. Так было с самой высадки, но с годами воинов стало слишком много. Станция уже не может их прокормить, вот они и выбираются в «дальние земли», то есть в наши края, на охоту. Но это еще не все. Выродки-воины голодают и в качестве корма используют рабочих. Если так будет продолжаться и дальше, то выродки смогут прожить в изоляции не больше года, затем…
— Что затем?
— Затем им придется нападать на города, чтобы добывать пищу.
— Дерьмо, — просто констатировала Гайка.
— Еще какое, — согласился Берг, — но большее дерьмо случится, если мы поможем им сделать то, чего они хотят.
— А чего они хотят?
— Управлять рабочими. Патриархи сказали мне, что просто хотят вернуться к старому образу жизни, но это ложь. Ресурса их станции на это не хватит. Если они смогут управлять рабочими — смогут захватывать другие станции, превращать их в свои кормушки.
Гайка молчала. Перспектива была настолько ужасающей, что у нее просто не находилось слов.
— А она-то тут при чем? — наконец выдавила из себя девушка, указав на Мышку.
— Воины не только жрут рабочих, порой самцы-воины спариваются с самками рабочих.
— То есть… против их воли?
Берг кивнул.
Гайка почувствовала, как внутри у нее нарастает гнев. В мире не было ничего ужасней насилия над женщиной. Много лет назад Анне чуть не пришлось пережить это, но в тот раз все обошлось — за нее вовремя вступился отец. Но ужас, который она испытала в те минуты, навсегда остался с ней.
— За долгие годы этого… насилия… — продолжил Берг, — наша подопытная — единственное потомство от такого кровосмешения. По словам нашего похитителя, она обладает чертами всех трех каст — сильна, как воин, умна, как патриарх, и умеет подключаться к коллективному сознанию рабочих, при этом сохраняя свою индивидуальность.
— Подопытная? — переспросила Гайка.
— Именно так, — подтвердил Берг, — они… знают, кто я и что я умею. Неважно откуда. Патриархи думают, что я могу помочь им создать гибрид, выделить ее ДНК и… — Берг замолчал, задумавшись о чем-то.
— И… — Гайка не понимала, что Берг собирается делать.
— Думаю, все это подождет. Патриархи сами сказали мне, что она разумна, и они держат ее взаперти против воли. Если у нас тут есть хоть какой-то союзник, то только она. За дверью сейчас штук двадцать этих выродков, так что особого выбора нет… Давай разбудим ее и попытаемся выудить хоть какую-то информацию.
Артур держал руку на ноже, пробираясь по узким тропам вниз, в каньон. За спиной висел Гайкин помповик, на поясе — револьвер, а грудь была перетянута крест-накрест двумя ремнями с патронташами. Кузнечик покинул его в самом начале пути. Строение лап позволяло ему спокойно перемещаться по отвесному каменистому склону. Несколько раз Артуру казалось, что где-то на грани слышимости до него доносится приглушенный звериный рык выродка и тот непередаваемый звук, который раздается, когда острые когти раздирают горло, прерывая этот рык. В такие мгновения Артур смотрел вниз, чтобы в очередной раз столкнуться с бесконечной темнотой ущелья. В одно из таких мгновений он вдруг заметил что-то внизу. Какой-то смутный силуэт прорисовывался в кромешной тьме. Наверное, глаза уже привыкали к такому освещению, точнее, к его отсутствию. Артур не сразу понял, что же он видит, но когда это ему наконец-то удалось, по его коже пробежала мелкая дрожь.
Окутанный странным серо-голубым свечением, на дне каньона громоздился спусковой модуль. «Май-3», тот самый, который сходил с орбиты неразделившимся. Проклятье! Артур был уверен, что модуль погиб. Титан, мифическое чудовище, гидра с сотней огненных голов тормозных двигателей. Он помнил, как модуль сорвался с орбиты, чтобы затем закончить свое безумное падение, расколов твердь земли. Артур не знал, какая часть модуля пережила падение, а какая нет. Но даже если отмести сотни тысяч человеческих жизней, заключенных в криокамеры, модуль был бесценен. Биолаборатории, хранилища ДНК, инкубаторы — достаточно материала для того, чтобы воссоздать биосферу всей планеты.
Узкая тропа под ногами была крайне ненадежной. Нагружать ее лишним весом он не рискнул и оставил броню наверху. Какая-то часть его сознания сейчас вопила от ужаса и непонимания: «Зачем, зачем тебе туда соваться, что ты там забыл?» Другая, та, которая оказалась сильнее, твердо знала, что если он сейчас не рискнет, то у Гайки и Берга не будет шансов спастись.
Он продвигался вниз не спеша, выверяя каждый шаг. Спускаясь все ниже и ниже к логову выродков, за силуэтом модуля Артур постепенно начал различать еще что-то… огни, движение…
В очередной раз прикоснувшись к стене за своей спиной, Артур обнаружил, что та поросла какой-то растительностью, чем-то наподобие бледной травы. Воздух тут был сырой, прохладный. Его пропитывали запах плесени и неосязаемое звучание жизни, и с каждым шагом они становились все сильнее. Почву пробивали корни, покрытые наростами люминесцентных грибов. Их свет разряжал тьму, и в нем то и дело мелькали мелкие крылатые насекомые, издававшие звуки, которые поначалу невозможно было отличить от тишины.
Весь спуск занял у него около получаса, и когда Артур оказался внизу, он обнаружил вокруг себя целый тропический лес. По дну ущелья миллионом ручьев струилась вода, питая странного вида грибы-деревья и прочую растительность, рожденную не иначе как чьим-то больным воображением. У «деревьев» не было ни начала, ни конца, все они сплетались в одну огромную систему, больше всего напоминавшую изображения нервной системы человека. На удивление тут было светло, словно в сумерках, — узловые точки «деревьев» излучали мягкий, будто бы серый свет.
В этой удивительной замкнутой биосфере имелось место и для животных — их смутные силуэты мелькали то тут, то там.
Первого выродка он встретил буквально сразу же. Пробираясь между крон этого таинственного леса и перепрыгивая неглубокие ручьи, Артур слишком поздно заметил фигуру, притаившуюся в темноте. Его пальцы сжались на рукояти ножа, лезвие которого сейчас смотрело вниз, кровь моментально наполнилась адреналином, и мужчина подался вперед, когда вдруг понял, что выродок видит его, но не проявляет никакого интереса. Тварь была выше тех своих сородичей, которых Артуру довелось видеть раньше. И походила она скорее не на волка, а на антропоморфного грызуна — крысу или крота. Длинные пальцы на массивных руках были почти лишены когтей и предназначались скорее для работы. Вот и сейчас выродок, бросив меланхоличный взгляд на незваного гостя, продолжил собирать серые катышки грибов. Тварь была рабочим, не воином.
Артур вздохнул с облегчением. Но не успел адреналин успокоиться в его крови, как откуда-то из темноты выскочила другая тварь и ударом своей туши повалила рабочего на землю. Волчья пасть сомкнулась на шее жертвы. Еще секунда — и все будет кончено. Рабочий даже не сопротивлялся.
Артур не понимал, зачем он это делал, но все его нутро будто жгло огнем, яростью. То, что сейчас происходило, могло быть естественным процессом для этого замкнутого мира, но почему-то инженер не мог позволить, чтобы это случилось. Прыжок вперед был молниеносным, таким же оказался и удар. Артур накрыл рукоять ножа левой ладонью, и лезвие с треском пробило череп выродка. Тварь осела. Артур встал на ноги и дернул нож назад, но тот застрял, и, вместо того чтобы вытащить нож, мужчина поднял голову выродка, освободив таким образом шею жертвы из смертельного захвата. Рабочий тихо скулил и истекал кровью, но был жив. Оттащив тушу твари в сторону, Артур уперся сапогом в ее морду и наконец-то мощным рывком выдернул нож.
Рабочий уже поднимался на ноги. Лапой он зажимал рану на шее, а глазами обращался к Артуру с немым вопросом.
Вытирая о шкуру убитого выродка лезвие ножа, инженер лишь пожал плечами.
— Куда увели двух пленников? — неожиданно для самого себя спросил он.
Артур, конечно, не ожидал ответа на этот вопрос, но выродок-рабочий оторвал окровавленную ладонь от своей шеи и указал в сторону станции.
— Вот так, еще пару минут, и она должна прийти в себя… — Это были последние слова Берга, потом Мышка открыла глаза и, оттолкнув доктора, вскочила на ноги.
— Хей-хей, красотка, — Гайка вытянула руки перед собой в примиряющем жесте, — никто тут не хочет причинить тебе зла.
В ответ на это красотка бросилась на нее. Она не стала впиваться Гайке в лицо, вместо этого змеиным нырком проскочила у той между ног и, оказавшись сзади, схватила девушку за горло обеими лапами. Острые когти легли на сонную артерию.
— Кто? — взвизгнула она. — Зачем? тут? я? отпусти!
— Детка, мы… кх-м… — из-за захвата Гайке было тяжело говорить, — не причиним тебе вреда.
Берг, по-старчески кряхтя, поднимался на ноги.
— П-п-патриарх. Где? — не унималась Мышка. — Надо! убивать! п-п-патриарх!
— Пожалуйста, отпусти Анну, и мы сможем поговорить, — произнес Берг и шагнул вперед.
— Нет! — завопила Мышка при его приближении, и острые когти впились в горло Гайки.
— Ах ты, сука! — вскрикнула Анна и изо всей силы ударила выродка локтем под дых.
От мощного удара Мышка запищала и ослабила хватку. В ту же секунду Гайка схватила ее за лапы. Вслед за этим последовал бросок через себя, и хрупкое девичье тело с грохотом опустилось на пол.
Гайка перевела дыхание и попыталась добавить выродку еще и удар с ноги, но та уже вскочила на лапы и метнулась в сторону.
Видимо, не найдя другого выхода, девчонка забилась в угол и начала… рыдать.
— Не бить, — скулила она, — не бить.
— Я ее прикончу, — рычала Гайка, стирая капли крови с шеи. Мышка лишь слегка поцарапала ее. — Или просто покалечу.
— Слушай, — Берг подошел к мутантке и сел перед ней на корточки, — никто тут не собирается причинять тебе вред. Тебе не сделают больно.
— Больно. Нет? — спросила Мышка и что-то изобразила своей звериной мордочкой — поставила бровки домиком.
— Больно, нет. Не больно. Обещаю. — Берг улыбнулся, стараясь при этом не показывать зубов. Животное могло воспринять это как агрессию.
— Она. Больно. — Мышка указала когтистым пальцем на Гайку, а та в ответ бросила злобный взгляд на выродка.
— Она защищалась, — успокаивающим голосом продолжил Берг, — ты ведь напала на нее, верно?
— Я? Напала… — Мышка заплакала. — Напала. Да… простить… простить?
Берг сердито посмотрел на Гайку.
— Ладно, — выдавила из себя Анна. Хотя секунду назад ей и хотелось отдубасить это чудо природы, сейчас гнев пропал. Это был всего лишь маленький, беззащитный ребенок… с острыми как бритва когтями. — Ладно, прощаю. Только не реви.
— Как тебя зовут? — спросил Берг и протянул Мышке руку.
— Имя? Нет, — просто выдала она, когда Берг помогал ей подняться на ноги, — нет имен. Мы.
Берг проводил ее до кровати и укутал в одеяло. Его как врача, конечно, не смущала ее нагота, но так ей, скорее всего, будет уютней и она легче раскроется.
— Тогда мы станем называть тебя Мышкой, — произнес Берг, — ты ведь маленькая симпатичная мышка, верно?
— Мышка, — она улыбнулась, обнажив почти человеческие по форме, но по-мышиному желто-оранжевые зубы, — верно.
— Мышка, пожалуйста, — обратился к ней Берг, — расскажи нам, как отсюда выбраться.
— Нет пути, — коротко ответила Мышка. — Патриархи держат. Делают больно. Хотят п-п-потомство.
На какое-то время повисла тишина, которую нарушила Гайка.
— Боже, они ее… — робко спросила она, — насиловали?
Берг кивнул:
— Похоже на то.
Мышка укуталась в одеяло и, подтянув к себе ноги, обняла их руками. Берг встал и отвел Гайку в сторону.
— Бедное дитя нам ничем не поможет, — жестко сказал он, — эти чудовища уже пытались создать гибрид… доступными им методами. И, скорее всего, будут пытаться дальше. Безмозглые, жестокие твари. Без моей помощи у них ничего не выйдет, а я не буду им помогать. Черт, еще немного, и они додумаются натравить на нее толпу своих воинов.
— Но этого нельзя допустить, господи. — Глаза Гайки округлились. — Она же ребенок. Сколько ей? Пятнадцать, шестнадцать лет?
— Ровесница Питера! — вздохнул Берг, а затем добавил очень тихо: — У тебя хватит силы ее задушить?
— Что?! — воскликнула Гайка.
— Мы не можем оставить ее в живых. — Берг буквально шипел на Гайку, четко и очень тихо проговаривая каждое слово. — Убьем ее, а затем… — Он так и не смог закончить фразу. — Только представь, что они сделают с ней, что они уже с ней сделали.
Гайка хотела возразить, но понимала, что ей нечего сказать. Мышку ждал ад. Она повернулась, чтобы взглянуть на нее. Та все еще сидела на кровати, но что-то в ней изменилось. Она вытянулась вверх, будто принюхиваясь к чему-то, мышцы лица были расслаблены, а красные глазки смотрели в пустоту.
— По нашей земле идет Защитник, — произнесла она не своим голосом, — он идет, повергая предателей, карая их стальным когтем. Большой бродяга с поверхности идет меж наших лесов, и тень, ускользающая от нас, следует за ним. Готовьтесь, ведь он идет за вами. Мы пребываем в молчании.
— Что? — не поняла Гайка.
— Говорили. Мы, — улыбнулась Мышка, возвращаясь в свое нормальное состояние, — редко. Бывает. Молчание. Лучше.
Гайка вопросительно посмотрела на Берга.
— Вы хоть что-то понимаете?
— Дорогуша, — ухмыльнулся Берг, — мой сын за всю жизнь не научился говорить больше одного слова в минуту, а с языком жестов у него вообще беда. Кто может понять его — поймет кого угодно. Если я прав, то с нами сейчас говорил тот самый коллективный разум, который я должен поработить. Аннушка, мы не одни. «Большой бродяга с поверхности» — наш дорогой Артур, а «тень» — это, похоже, мой Питер.
— Они пришли за нами, — улыбнулась Гайка.
— А куда бы они делись? Я просто не знал, как скоро они смогут нас найти, — ответил ей улыбкой Берг, после чего обратился к Мышке: — Девочка моя, мы собираемся забрать тебя отсюда. Уведем тебя туда, где тебе никто не будет делать больно. Хорошо?
Мышка кивнула.
— Анна, — обратился он к Гайке, — я знаю, что ты неплохо разбираешься в оружии. Они дали мне кое-какие медицинские инструменты. Сможешь с ними что-нибудь сымпровизировать? А я пока найду блокировку двери и переведу свет на резервный канал питания. Нам нужно будет продержаться столько, сколько мы сможем, до того как прибудет кавалерия.
Питер успел неплохо изучить территорию, пока присматривал за Артуром. Ему не особо хотелось, чтобы тот попался в лапы к выродкам. Он наблюдал за человеком издалека, покидал на время, чтобы лучше осмотреться или устранить лишние глаза и уши, а затем возвращался обратно. В конце концов он понял, что Артур сам неплохо справляется, и покинул его.
В этом дивном грибном лесу Питер чувствовал себя как дома. Наружу выползла вторая часть его натуры — не шестнадцатилетний парнишка, воспитанный интеллигентным отцом в большой строгости, а огромный дикий зверь, ведомый жаждой охоты. В отличие от своего отца и даже от Артура Питеру было наплевать, что или кого он убивает. Если оно угрожало ему и его семье, оно должно умереть. Питер был жесток настолько же, насколько и мир, в котором он вырос.
Выродок затаился над тропой, спрятался в сплетении грибов-деревьев. Прыжок, оттолкнуться, еще прыжок… схватить за лапу, потянуть к себе и затем встретить его движение прямым ударом когтей в морду.
Два хищника обошли с разных сторон. Привыкли к тому, что жертва их боится. Сейчас они жертвы. Первый бросился вперед. Схватить за морду, поднять над землей и, ломая шею, сбить его тушей второго с ног. Он упал на землю. Размозжить его голову ударом ноги. Все еще жив. Еще удар. Еще.
Не заметил третьего. Тот набросился сзади, впился в плечо зубами, когтями. Тишина — нельзя рычать, нельзя показать остальным, где ты. Схватить выродка за лапы, дернуть в разные стороны. Разорвать на части.
Не скоро к нему вернулась возможность мыслить, рассуждать. Когда наконец дикий зверь, сидящий внутри, сдал позиции, Питер понял нечто очень важное.
От него разило кровью выродков. Перемазанный в ней с ног до головы, Кузнечик потерял одно из важнейших преимуществ охотника — скрытность. Любой хищный зверь, а такими как раз были выродки, мог учуять его за сотню метров. Нужно было срочно избавиться от запаха. В пустоши он нашел бы грязи или, например, песка, чтобы хорошенько изваляться в них, но тут такого не было.
Правильная мысль не сразу пришла в его голову. Питер попросту никогда не видел такого количества воды. Для него вода в первую очередь была тем, что пьют. Отец, конечно, частенько обмывал его мокрой губкой, что дико не нравилось Питеру, но чтобы искупаться в воде… эта разумная в целом мысль поначалу показалось ему дикой. Но другого выбора не имелось.
Вода струилась под ногами, ее было много, но все равно недостаточно для того, чтобы отмыть его огромную тушу. Питер задержал дыхание и прислушался. Сквозь миллион звуков, которые издавал лес, послышался звук текущей воды. Не такой, к которому он привык, — звук был в десятки, сотни раз мощнее. Сначала походивший на приглушенное бурчание, с каждым шагом звук становился все сильнее и сильнее, пока не стал сравним с раскатами грома. Источником звука была некая конструкция, торчащая из груды булыжников.
Аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, Питер обошел эту конструкцию и наконец-то увидел воду, которую искал.
С искренним удивлением он обнаружил в своем словарном запасе подходящие термины: «водопад», «озеро».
Из глыбы камня, сравнимой по размеру и форме со знакомой ему скалой Ястребиный Клюв, торчала стальная труба метров пяти диаметром. Из нее, не прекращая, бил поток воды, которая с оглушительным рокотом падала в огромное озеро. Вода была будто живая — она извивалась и блестела в странном свете грибного леса. Миллионы капель разлетались вокруг, оседая на беспокойной поверхности озера, поднимаясь над ней сизым паром. Живительная влага ощущалась даже кожей, по которой бежали мурашки. Питер застыл на месте. Никогда в своей жизни он не видел ничего подобного. Не обладая обычным человеческим зрением, он тем не менее регистрировал всю эту картину десятками сенсоров. Кузнечик одновременно не видел ничего и видел все — потоки света, потоки воды и потоки холодного, влажного воздуха. Никто в мире не мог бы увидеть эту картину так, как он.
День назад он чувствовал, как плачет Артур, смотря на звезды. Тогда он не мог его понять, а сейчас… свет не только падал на озеро вместе с потоком воды, но и сама поверхность водоема излучала сияние. Сияние это, как и все вокруг, было живым. У Питера не нашлось подходящего термина для этого, но он чувствовал под водой живых существ, излучающих свет. До этого момента он ни разу не задумывался над тем, что значит слово «прекрасно», поскольку в этом не было необходимости. После этого мгновения он тоже не задумывался, потому что теперь четко знал, что оно означает.
Пробежав глазами по водной глади, Кузнечик заметил фигуру выродка, склонившуюся к воде. Если бы только на его лице могла появиться улыбка… Жестокая, хищная улыбка… Ее место занимал оскал.
Выродок явно был не из этих безобидных рабочих. Хвост, шкура, форма тела — все указывало на то, что это воин, пусть он и был меньше остальных, которых доводилось видеть и убивать Питеру.
Поток воздуха шел от водопада — выродок не почувствует его запаха. Ноги ступали по мягкой, влажной земле — он не услышит его шагов. Еще немного, и острые когти вонзятся в тело жертвы. Еще немного, и…
Тень. Тень Питера легла на поверхность озера, и подводные существа, испугавшись ее, устремились в разные стороны. Выродок успел отреагировать, но не так, как ожидал Питер.
Жертва, враг — выродок не стал атаковать, не стал даже убегать. Он лишь сжался, прикрывая что-то в своих лапах всем телом.
— Нет… — выдохнул Питер.
«Только не это, нет!» — добавил он мысленно.
Его когти застыли в сантиметре от шкуры твари. В сантиметре от шкуры матери, закрывшей телом своего ребенка. Питер отступил назад. Нет, ему было не наплевать, кого он убивает.
Выродок со своим щенком, воспользовавшись моментом, рванула с места. Она была в безопасности — Питер не собирался преследовать ее. Он входил в воду. Теперь ему было просто необходимо смыть с себя эту кровь. Она жгла кожу, жгла все его естество — кровь живых существ: сыновей, братьев, отцов. До этого момента выродки оставались для него просто животными, дичью. Но сейчас он понял, что они мало чем отличаются от людей.
Вода полностью поглотила его тело. Неожиданно Питеру стало очень легко и очень спокойно. Сенсоры сбоили лишь какие-то секунды, пока он не почувствовал сразу все озеро. Его восприятие невероятно обострилось. Вода кружилась вокруг странным вихрем — попадала в озеро сверху, растекалась вокруг ручьями, но большая ее часть уходила куда-то вниз. Она утекала по еще более широкой трубе куда-то в сторону логова выродков. Питеру подумалось, что если он хочет избежать лишних смертей, то это может оказаться лучшим путем внутрь.
Он взмахнул руками и тут же почувствовал, как его тело сместилось в воде. Еще немного поэкспериментировав с движениями, понял, как можно передвигаться в этой среде. Питер всплыл на поверхность и сделал несколько глубоких вдохов. Запаса кислорода в его легких хватит минут на десять. Достаточно, чтобы разведать обстановку и, если что, вернуться назад.
В какой-то момент пробираться к станции стало сложнее. Выродков становилось больше. Артур не сразу понял: почему, но вскоре сообразил Кузнечик покинул его и больше не расчищает дорогу.
Что ж, придется полагаться только на себя.
Он был чрезвычайно осторожен, не привлекал лишнего внимания, не рисковал, предпочитал переждать опасность в укрытии. Он попросту не мог допустить того, чтобы его присутствие кто-нибудь заметил. Выродки, которые встречались по дороге, в большинстве своем были спокойны и вели себя вполне естественно. В лесу, конечно, не наблюдалось ни патрулей, ни поисковых групп — просто толпа хищных тварей жила своей обычной жизнью.
Входов в станцию было множество — дыры в обшивке, поросшие грибком, большие и маленькие. Несколько минут он потратил на то, чтобы вспомнить приблизительную архитектуру этой конструкции. Когда наконец понял, что станция стоит в своем нормальном положении — то есть не перевернута с ног на голову, — легко смог обнаружить центральный технический коридор и небольшой тоннель, идущий параллельно ему. Последний он и выбрал. Судя по всему, им не пользовались, так как тоннель просто дублировал большой и удобный путь.
Артур вскарабкался на ближайшее гриб-дерево и, подождав, пока рядом никого не будет, перебрался в тоннель. На удивление внутри было светло — хоть люминесцентные пластины и не работали, их заменял светящийся грибок, покрывший тонким слоем почти всю поверхность стен.
Каждая станция имела свое уникальное предназначение, и потому все они очень сильно различались. Впрочем, проектировали и строили их одни и те же люди, используя одни и те же элементы, одни и те же принципы. Достаточно было иметь представление об архитектуре одной станции, чтобы суметь сориентироваться в любой другой. Артур был хорошо знаком с этими древними конструкциями — если считать время, проведенное им в заморозке, они оказывались почти ровесниками. Так что единственной проблемой для него было то, что выродки успели многое поменять, пока тут жили. Повсюду встречались следы разрушений, возникших, вероятно, при падении. Разрушения эти заделывали, станцию ремонтировали. Материал везде оказался одинаковый — биомасса, поросшая светящимися грибами. Артуру было противно думать, откуда бралась эта биомасса. В воздухе стоял крепкий аромат ржавчины, плесени и гниения.
Тоннель, как и предполагал инженер, оказался заброшенным. Время от времени попадались люки и вентиляционные решетки, позволявшие ему выглянуть в главный коридор. Там кипела жизнь. Выродки-рабочие таскали какие-то металлические ящики, делали еще что-то непонятное. Между ними то и дело мелькали выродки-охотники. Сейчас те казались не такими агрессивными. Артур наблюдал за ними не больше минуты — это давало ему возможность, с одной стороны, понять, как движутся выродки, и прикинуть, где они могут держать пленных, а с другой стороны, не выдавало тварям его позицию. Артур понимал, что если он задержится в одном месте слишком долго, его может демаскировать собственный запах — на станции было жарко и душно, комбинезон уже буквально пропитался потом.
Станция, вернее сказать, модуль оказался огромным. Что уж там говорить, Артуру за полгода не удалось целиком исследовать станцию Старика, а модуль был по размеру как три с половиной таких станции. К счастью, выродки по какой-то причине избегали технических помещений, а те составляли большую часть этой огромной конструкции.
Вскоре инженер заметил кое-что необычное. Патрули. В одной из зон модуля охотники двигались вдоль коридоров отрядами по трое с определенной регулярностью. Действительно, это было для тварей неестественным поведением. Артур свернул в другой технический тоннель и некоторое время изучал маршруты патрулей. Все они проходили вокруг одной точки. По указателям, все еще проступавшим на стенах, он понял, что это место называется «спальное крыло». Ну а где еще, спрашивается, держать людей-пленников, как не в комнатах, идеально приспособленных для их жизни, комнатах со стальными дверями?
Артур вновь поменял направление движения. Вскоре сквозь решетки показались двери спальных комнат. Инженеры первого эшелона пользовались ими во время полета. И пускай это казалось слегка иррациональным, комнат разгородили много, так, чтобы каждый имел свое личное пространство. Артур быстро нашел нужную дверь. Пропустить ее было бы сложно — вокруг двери столпилось штук двадцать выродков, не меньше.
Артур пока не представлял, что теперь ему делать. Наверное, стоит найти путь в комнату по перекрытиям. Да, там будет тесновато, но вот чего-чего, а замкнутых пространств он не боялся. Прикидывая возможный маршрут, задержался слишком долго. Незаметный поток воздуха обдул его со спины, унося частицы запаха прямо к хищным тварям внизу.
«Вашу тварь!..» — подумал Артур, когда на него устремилось четыре десятка голодных красных глаз. И это еще было не самым плохим из того, что произошло. Дальше по коридору он увидел то, что оставило «змеиный» след возле дома Берга.
Огромная, метров шесть в длину, тварь — эдакий змеевыродок. Существо тут же уловило, что происходит, и изменило маршрут движения. Змея метнулась в сторону ближайшей к ней вентиляционной решетки.
Представив, что случится, когда это создание накинется на него в тесном коридоре, Артур взял в руки дробовик и рванул в противоположную сторону. Он не видел, что происходило с выродками, но понимал, что вся толпа пришла в движение.
Падение было неожиданным. Артур так и не понял — это змеевыродок толкнул его в спину или же он сам поскользнулся на светящейся биомассе. С грохотом рухнул на пол, который не замедлил провалиться вниз под его весом.
Артур тут же вскочил на ноги и обнаружил, что стоит прямо посреди того самого коридора, где находится толпа выродков.
— Вашу же мать! — произнес он на этот раз вслух и вскинул ружье.
Прозвучал первый выстрел — две твари получили свой заряд картечи, и еще до того, как их тела коснулись пола, Артур передернул затвор. В ту же секунду дверь, ведущая в комнату, которую охраняли выродки, отворилась. Несколько тварей метнулись на Артура, чтобы быть сбитыми еще двумя выстрелами, а остальные почему-то пока находились в замешательстве.
Неожиданно один из тех выродков, которые стояли напротив двери, повалился на пол. Из его головы торчал скальпель. Затем из дверного проема на большой скорости вылетел какой-то тонкий обрезок трубы и врезался в брюхо еще одной гадине.
Один из выродков попытался сунуться внутрь, но тут же вылетел обратно с раскуроченной мордой. Артур догадывался, что у Гайки тяжелая рука, но чтобы настолько? За спиной послышалось шипение. Он не стал дожидаться возможности узнать, что или кто его издает, и сделал кувырок вперед, прямо к выродкам-охотникам. Приземлившись на колено, выстрелил из этого положения, а затем изо всей силы приложил кинувшегося на него выродка прикладом между ног.
Проклятье! Тварей вокруг было слишком много. Артур вскочил на ноги и рванул вперед, прямо через толпу. На бегу он перехватил ружье левой рукой за цевье и, дернув им вниз-вверх, дослал патрон. Правой рукой выхватил из кобуры револьвер и метнул в дверной проем. У него не было времени даже заглянуть туда, чтобы убедиться, все ли в порядке у друзей. Чудом избежав острых когтей и клыков — выродки, видимо, не были готовы к такому поведению, — он оказался на другой стороне коридора.
Артур вновь взялся за рукоять ружья и собирался уже развернуться, чтобы накрыть очередного уродца градом свинца, когда его самого настиг мощный удар в корпус. Змеевыродок, который еще до кувырка Артура у него за спиной, шипя, опустился с потолка, проделал весь этот путь вслед за ним и, когда инженер остановился, врезался в него всем телом.
Артура отбросило к противоположной стене. Без брони на теле он почувствовал всю мощь этого удара. Дикая боль поднималась по телу вверх, чтобы сконцентрироваться в голове. Артур поднял ружье, но змеевыродок отбил его в сторону. Чудовище схватило Артура за комбинезон и резко подняло вверх. Тварь шипела, оскалив два длинных ядовитых клыка, в ее золотистых глазах не было ничего, кроме ненависти. Еще секунда, и клыки вонзятся в плоть Артура, чтобы впрыснуть смертельный яд — он видел, как эта мерзкая жидкость струилась во рту чудовища.
И вдруг раздался выстрел. Пуля пробила плечо твари. Та, дико зарычав, отбросила Артура в сторону. Он снова врезался в стену, но на этот раз удар оказался куда сильнее. Ржавый металл со скрежетом проломился, и Артур провалился в темноту. Последнее, что он увидел — Берга, вскинувшего револьвер, на которого неслась целая толпа выродков.
По мере того как Питер плыл дальше и дальше, вода становилась теплее. Сначала он не особо обращал на это внимание, но к тому моменту, когда вдали появился свет, он уже думал, что сварится заживо, если не повернет обратно. Воздуха в легких оставалось совсем немного, и Кузнечик понял, что вернуться назад не сможет — поток в трубе толкал его вперед. Сделав еще несколько рывков, он на ходу ухватился за решетку, сквозь которую шел свет.
Питеру пришлось потратить с полминуты и почти весь остаток запаса воздуха, чтобы выломать прочные прутья, но когда решетка, а вслед за ней и Питер с грохотом рухнули на пол около трубы, он наконец-то смог вдохнуть полной грудью.
Воздух, к слову, был пропитан тем медицинским запахом, который обычно исходил от инструментов отца. Питер осмотрелся. Помещение, в котором он очутился, оказалось огромным — стены и потолок находились в сотне метров от него. На полу стояла вода, ее плеск доносился отовсюду. Как и в трубе, тут было жарко.
Он увидел много труб и непонятного оборудования, и еще тут повсюду были яйца. Все они наполовину торчали из воды и присоединялись отростками к ближайшим трубам. Своими сенсорами Питер видел внутри их странных маленьких существ — наполовину людей, наполовину змей. Ему тут же вспомнились рассказы о том, как его самого приходилось держать в инкубаторе, чтобы он мог выжить. Этим существам, похоже, требовались особые условия, чтобы родиться из яйца.
С величайшей осторожностью он двинулся в сторону единственного выхода. Внимание Питера было целиком сосредоточено на том, чтобы не задеть яйца, и он даже не заметил, как за его спиной из воды поднялась фигура с длинным змеиным хвостом.
Первый удар был неожиданным и повалил Питера в воду. Тварь махнула своим огромным хвостом и попросту смела его в сторону. Упав, Кузнечик взмахнул когтями, чтобы вонзить их во врага, но тот оказался быстрее, и когти врезались в пол. Тут же последовал удар хвостом сверху. Пусть Питер и был готов к этому — он закрылся левой рукой, — но удар оказался чудовищной силы, и мутант всем телом почувствовал вес пятиметрового змеиного хвоста. Откинув хвост в сторону, Кузнечик откатился назад через голову и встал на ноги. Он не сразу смог поймать равновесие — старался двигаться так, чтобы не раздавить змеиные яйца, и враг воспользовался этим, попытался еще раз сбить Питера с ног. Готовый к такому повороту событий, Кузнечик что есть силы ухватился обеими лапами за хвост твари. На секунду они оба застыли на месте.
Питер сознавал, что он сейчас может потянуть выродка на себя — ему хватит сил, чтобы отправить здоровенную тварь в полет через весь зал. Но он также понимал, сколько яиц тот уничтожит при своем падении. Питеру не хотелось обрывать жизни этих еще не рожденных детей. Что же касается его врага… он не хотел убивать и его.
Хвост напрягся, и змеевыродок попытался повалить парня, но в этот момент тот изо всей силы сжал когти на его хвосте, и тварь завопила от боли. Откинув хвост в сторону, Питер бросился вперед и, толкнув корпус врага, прижал его к полу. Лишь голова торчала над водой. Когти сомкнулись на шее выродка.
— Нет. Хватит, — буквально провыл Питер.
— Дафай, с-с-с-сакончи это, — прошипела в ответ змея, — ты фс-с-с-сера-афноумреш-ш-ш-ш.
— Я… — Питеру с трудом давалось каждое слово, — не… хочу… вам… зла…
— Пос-с-с-стно… — Тварь улыбнулась и дернулась под весом Кузнечика.
В этот же момент он почувствовал, как вокруг него резко смыкаются один за другим кольца змеиного хвоста. Питера дернуло вверх, и выродок высвободился из его хватки.
— С-с-с-с-сдохниф-фмушениях, — прошипел он и вонзил острые клыки в шею Питера.
Все тело моментально охватило жаром. Яд проникал в кровь и вместе с ней распространялся по организму. Конечности онемели, может быть, от яда, а может быть, от того, что выродок все сильнее и сильнее сдавливал кольца вокруг тела. Чертова тварь впилась в горло Питера и все никак не отпускала. Яд струился внутрь, а наружу чуть ли не фонтаном била кровь, часть которой жадно заглатывал выродок. Питер был на грани обморока, он все пытался вдохнуть, но легкие никак не хотели принимать воздух.
Как же так? Неужели из-за своего желания уберечь чужую жизнь он вдруг лишится своей? Нет, это было неправильно. Питер должен был выжить, хотя бы для того, чтобы спасти отца. Он должен был жить для него.
Питера охватила ярость, и она была куда сильнее яда — жар превратился в пламя. Питер был зол на всех: на себя — за то, что позволил так себя поймать, на выродка — за то, что тот не захотел его слушать, и даже на отца, за то, что тот так глупо попался в лапы к этим скотам.
— Што-о ты с-с-с-с-сделал? — Выродок ослабил хватку и отстранился от Питера. Он держался руками за горло. Спустя секунду из его рта повалила пена.
Питер воспользовался моментом и вырвался из объятий смерти. Оттолкнувшись лапами от змеи, он рухнул на пол. Рухнул и выродок — все его тело содрогалось в конвульсиях, хвост дергался из стороны в сторону.
Понимая, что он опять совершает ошибку, Питер все же схватил врага за хвост, чтобы не дать тому разбить яйца.
Змеевыродок выл, скорее даже верещал. Подобные звуки может издавать лишь существо, охваченное неописуемой агонией, болью за пределами воображения. Это продолжалось еще с минуту, затем агония прекратилась, и уродец наконец умер.
Его золотистая кожа обвисла, будто отделилась от тела. Кости были переломаны его собственными взбесившимися мышцами. Судя по виду брюшины, внутренние органы превратились в кровавый фарш. Отец предупреждал Питера, что его болезнь может быть опасна для окружающих, но никогда Питер не представлял себе, что она настолько опасна.
Он поспешно покинул инкубаторную, и пока пробирался к выходу, вирус в его крови уничтожал последние крупицы яда и восстанавливал все повреждения. Рана на шее уже почти затянулась.
Кто знал, что материалы, которые они нашли в комнате, окажутся такими эластичными? Гайка успела подготовить четыре однозарядных арбалета. В качестве снарядов они использовали все, что попадало под руку — обрезки труб, ножки стульев, даже скальпель. С холодным оружием тоже все обстояло вполне неплохо. Берг получил кастет из проволоки, а сама Гайка сделала что-то наподобие импровизированного двуручного молота. Мышка, хоть и выразила желание драться на их стороне, от оружия отказалась, сказав: «Когти. Хорошо. Больно. Делают!» Странное создание…
Для самых настырных выродков Берг приготовил особый сюрприз — вывел с потолка длинный кабель под высоким напряжением и оголил контакты. Удар тока должен был получиться достаточным для того, чтобы превратить любого мутанта в шашлык. Однако вытащить из комнаты провод не получалось, и он мог пригодиться лишь при обороне.
Все оружие было уже наготове, когда за дверью раздался шум. Послышались скрип железа, рык выродков, а затем… выстрелы. Гайка поняла, что медлить нельзя, и дала Бергу знак открыть дверь. Тупые твари думали, что заперли их тут. На деле же оказалось, что инженеру Бергу достаточно нескольких секунд, чтобы перехватить управление дверью.
Первые два выстрела из арбалетов получились безукоризненными — поражены были голова и брюхо. Прекрасные, четкие попадания. Затем какой-то выродок сунулся внутрь. Что ж, это его проблемы. Гайка спокойно прошла вперед, раскрутила в руках молот, и его удар пришелся выродку прямо в морду. Продолжая идти вперед, Анна отвесила твари прямой удар в корпус с ноги, и урод вылетел обратно в коридор. Гайка спокойно развернулась и направилась к арбалетам. У нее было еще четыре заряда.
Следующего выродка обработал Берг. В старике еще имелась сила. Видно, в юности он уделял много времени тренировкам: захват, бросок, удар кастета — его движения были идеально отточены, и бездыханное тело выродка на полу являлось тому лучшим подтверждением.
Вернувшись к арбалетам, Гайка вдруг застыла — сквозь толпу выродков несся Артур. Она толком даже не успела рассмотреть его, просто заметила, что на нем нет брони. В следующую секунду за Артуром проскочил один из патриархов, а на пол комнаты упал револьвер.
— Сейчас! — завопил Берг, и Гайка спустила все оставшиеся четыре тетивы. Но патриарх уже проскочил, и снаряды врезались в толпу выродков. Не теряя времени, Берг схватил с пола револьвер. — Проклятье, сейчас он порвет Артура на части!
Выродки, испугавшиеся града «стрел», летящих из двери, отступили назад. Это позволило Бергу выскочить в коридор и сделать один-единственный выстрел. В следующую секунду твари набросились на него. Гайка только бежала к двери, когда наружу выскочила Мышка.
Разгоняясь для удара, Гайка подумала, что им повезло, что Мышка на их стороне. Девчонка была… просто бешеной. Она скакала поверх толпы выродков и с дикими воплями буквально вырывала из них куски плоти. Похоже, она была безумно рада тому, что наконец-то может поквитаться со своими мучителями. Когда удар Гайкиного молота откинул толпу назад, в этой толпе не было никого, не затронутого ударами Мышки. Гайка выпустила молот и обеими руками вцепилась в Берга.
Пока Мышка, дико шипя, разгоняла выродков в стороны (было видно, что те ее боятся), Гайка затащила в комнату Берга. За ней последовала Мышка, а за ней… раскидывая в стороны своих подопечных, в комнату влетел раненый патриарх.
— Вы поплатитес-с-с-с-с-сь, — зашипел он и тут же замер на месте.
Патриарх стал дергаться в конвульсиях, когда провод под огромным напряжением врезался ему прямо в брюхо. Свет начал мигать как раз в тот момент, когда тварь изволила сдохнуть. Гайка убрала провод.
— Ну что, гаденыши, кто хочет еще?! — завопила она в ярости, отвешивая пинок уже мертвому патриарху.
Выродки, одна половина которых была мертва, а вторая половина — прилично побита, держались в стороне.
— Я так и думала, — улыбнулась Гайка и обернулась к Бергу: — Как вы?
— Бывало и хуже, — ответил он ей улыбкой.
Инженер лежал на полу, а Мышка держала его голову на коленях.
Гайка вышла в коридор, совершенно спокойно подняла свой молот и вернулась обратно. Никто из выродков даже не осмелился шагнуть в ее сторону.
— Что с Артуром? — спросила девушка.
Берг был сильно ранен. Настолько, что даже не мог встать. Гайке было тяжело оценить повреждения. Она лишь видела, что кровь уже пропитала его рубашку и образовала большое пятно на брюках. Все, что могла сейчас сделать Анна, это сдержать выродков.
— Тварь его не укусила, — констатировал Берг сквозь кашель, — просто откинула в сторону. Если он не сломал шею, то наш друг, скорее всего, жив.
— Это радует, — кивнула Гайка и покрепче перехватила молот. — Если бросок Питера его не прикончил, то и это не возьмет.
Выродки приободрились. По шипению, доносившемуся издалека, Анна поняла, что на подходе еще несколько патриархов.
Внезапно до ее ушей донеслось еще кое-что. Откуда-то из глубин станции летел дикий, просто нечеловеческий вопль, наполненный предсмертной болью. Гайка не успела понять, что происходит, но вдруг патриархи резко сменили направление своего движения — один из них попросту прополз на большой скорости мимо их двери, не обратив на пленников никакого внимания. Вслед за своими лидерами с места сорвались и выродки. Все, что успела услышать Гайка из того, что говорили патриархи, это единственное слово — «инкубатор». Меньше чем через минуту возле двери не было ни одного живого выродка. Что бы там ни происходило, это было явно важнее их троицы.
— Так, я помогу вам идти, — обратилась к Бергу Гайка, — а ты, Мышка, веди нас к выходу, хорошо?
Артур так и не понял, удалось ли ему открыть глаза. Тьма поглотила его полностью, и теперь уже не было разницы, открыты его веки или нет. Он все равно уже ничего не увидит. Может быть, у него сотрясение мозга и он ослеп — кто знает?
Ему было тесно. Всем телом Артур ощущал давление: что-то сжимало его ноги, что-то упиралось в спину. Было сложно даже понять, где верх, где низ. В дополнение ко всему, как будто этого было мало, сильная боль жгла тело изнутри. Не оставалось никаких сомнений: у него было сломано ребро. Имелись и другие травмы, порезы, гематомы, но они волновали его в меньшей степени. Если это только трещина в ребре и он сумеет наложить бандаж, все обойдется. Если же повреждения серьезней, то все может закончиться внутренним кровотечением и мучительной смертью.
Первые движения были робкими и принесли ему много боли. Аккуратно освободив зажатые конечности, он попытался оценить обстановку «на ощупь». Все получилось плохо — после падения он оказался в перекрытиях станции. Поскольку никакого света не брезжило, а он должен был просачиваться через пролом наверху, Артур предположил, что либо успел пролететь довольно большое расстояние, либо его завалило. В любом случае выбраться назад уже невозможно.
Инженер тщательно ощупал все более-менее крупные кабели и трубы вокруг себя и вскоре обнаружил подходящий. Это явно был коммуникационный кабель из стекловолокна. Таких кабелей на станции имелись миллионы, они соединяли между собой все системы.
Когда Артур наконец-то сумел понять, где верх, а где низ, он перевернулся и попытался ползти вдоль кабеля. К своему величайшему удивлению, обнаружил, что это у него получается. Двигаясь вперед, он тщательно ощупывал каждый сантиметр кабеля и вскоре нашел то, что искал. Сетевую метку — едва заметную выпуклость на оплетке. Эти метки ставили по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы можно было понять, к какой системе относится тот или иной кабель, а во-вторых, для того, чтобы помочь инженеру, заблудившемуся в коммуникациях. На лице Артура появилась улыбка. Он понял, что до сих пор прекрасно помнит, как его готовили к такой ситуации, как учили ориентироваться и со светом, и без него. А он тогда удивлялся: «Зачем это мне, я ведь буду спускать станции с орбиты, а не ползать по их кишкам!» Как оказалось, не все, чему его учили, настолько бесполезно, как он думал в те годы.
Так, судя по отметкам, это был один из сервисных кабелей, он напрямую соединялся с центральным каналом, а значит, вел к центральной шахте одной из станций модуля. Добравшись туда, Артур смог бы попасть куда угодно.
Он сделал короткую паузу, перевел дух и затем снова начал ползти вперед. Нужно было торопиться, возможно, от этого зависели жизни его друзей.
— И где мы теперь? — с нарастающим гневом спросила Гайка у Мышки.
— Знаю… — Мышка бегло осмотрелась по сторонам, затем добавила: — Нет.
— То есть ты не в курсе, где мы? — Гайка буквально кипела от злости.
— Да, — коротко, без всяких эмоций ответила Мышка.
Если бы не Берг, висевший у нее на плече, Гайка наверняка отвесила бы девчонке подзатыльник. Куда она их завела? Если от своей комнаты-тюрьмы они еще как-то смогли бы добраться до выхода, то теперь окончательно заблудились. И Берг, и Гайка свято верили, что Мышка местная и хорошо знает запутанные коридоры станции. Как оказалось, они были неправы.
Гайка хотела сказать девчонке что-то очень неласковое, но та вовремя убежала в сторону, осматривать какую-то огромную дверь, не к месту торчащую прямо посреди обычного коридора. Похоже, у них наметился привал. Как раз вовремя — Бергу становилось хуже.
— Как вы? — спросила Гайка, прислонив его к стене.
— Нормально, — соврал он в ответ.
Его торс был перевязан, на ногу наложен жгут. Но если в самое ближайшее время не обработать раны нормально (у Гайки не было в этом никаких сомнений!), Берг умрет. Хотя по нему этого и нельзя было сказать, инженер испытывал ужасную боль.
Берг, похоже, понял, о чем думает Гайка, и улыбнулся ей.
— У меня еще почти сутки в запасе, тебе не стоит переживать, — снова соврал он, — все будет хо…
Его перебил шум. Та самая дверь, которую убежала осматривать Мышка, вдруг начала открываться со скрежетом и оглушительным скрипом.
— Нечаянно! — завопила Мышка, закрывая свои большие ушки лапками. — Больно!
Всем остальным этот звук был просто неприятен, но она с ее по-звериному расширенным диапазоном слуха, похоже, испытывала от него физические страдания. Вероятней всего, каждый выродок на станции теперь знал, где они. Великолепно!
Когда дверь наконец открылась, за ней Гайка увидела внушительных размеров ангар. Сквозь темноту, царившую внутри, девушка смогла различить знакомые очертания — машины. Это был гараж. Гайка почувствовала, что готова расцеловать свою непутевую проводницу.
— Скорее внутрь, — скомандовала она. — Мышка, закрой за нами дверь.
Вновь подхватив Берга, Анна уверенным шагом двинулась вперед и, найдя подходящий ящик, усадила на него доктора. В этот же момент в ангаре загорелся свет.
— Нет. Неправильно! — вскрикнула Мышка, которая возилась с электронной панелью возле двери. Это она, похоже, включила свет вместо того, чтобы закрыть дверь.
Проклятье! С каждой минутой шансов на то, что выродки вновь начнут на них охоту, становилось все больше и больше.
Где-то в стороне раздались скрежет и какой-то стук. Гайка было обрадовалась, что дверь все-таки стала закрываться, но через секунду поняла, что звуки доносятся из коридора. Что-то огромное двигалось по направлению к ним.
Выругавшись про себя, Гайка вытащила из карманов своего комбинезона револьвер и кастет. Молот пришлось оставить, чтобы тащить Берга, и сейчас это было ее единственное оружие.
Мышка тоже услышала эти звуки и мгновенно спряталась за одним из ящиков. Хитрая маленькая мышка. Гайка была не такой, как она. Какая бы тварь ни находилась там, в коридоре, она все равно рано или поздно их найдет. Не имело смысла прятаться.
Тяжелые шаги слышались все ближе и ближе. Гайка направилась к двери, вскинула револьвер. Кто бы или что бы ни зашло в эту дверь, трех выстрелов тридцать восьмого калибра должно было хватить, чтобы убить или значительно ослабить врага.
Уже секунды оставались до того, как враг появится из-за угла, еще мгновение… Гайка взвела боёк, палец лег на курок. Удар сердца.
Из-за угла показалась фигура.
Только спустив курок, Гайка вдруг поняла, что обычные выродки слишком маленькие для того, чтобы так шуметь, а змеевыродки не ходят на ногах. Но было уже слишком поздно.
— О боже! — выдохнула она, когда пуля ударила в Кузнечика.
Раздался звон. Кузнечик зарычал:
— Хва-а-а-атит! — Его, похоже, дико бесило, когда кто-то стрелял в лицевую пластину.
— Питер, о боже, прости!
— Га-а-айка? — протянул он.
— Да, это я. Тут твой отец. Прости! Я думала, это кто-то…
Она не успела закончить, Кузнечик вдруг метнулся вперед.
На какое-то мгновение Анна испугалась, подумала, что тот взбесился и сейчас разорвет ее на части. Но этого не случилось. Питер рванул в сторону ящиков, за которыми пряталась Мышка.
— Нет, она с нами! — завопила Гайка, но Питер ее не услышал.
Мощный удар лапы просто смел ящики в сторону, и девчонка еле успела отскочить назад, прежде чем второй удар накрыл ее.
— Хватит! Не трогай ее! — продолжала кричать Гайка, но Кузнечик ее игнорировал.
Удар, еще удар. Мышка уходила в сторону, уворачивалась, пригибалась. За всю свою жизнь Гайка не видела, чтобы два живых существа двигались с такой скоростью. Больше всего это походило на какой-то дикий танец смерти.
Вновь раздался выстрел.
— А ну прекрати немедленно, тупорылая ты скотина! — рявкнула Гайка так, что эхо ее голоса перекрыло эхо выстрела. На этот раз она, конечно, стреляла в воздух, но это возымело действие.
Кузнечик замер, а Мышка, воспользовавшись моментом, отскочила от него.
— Это наш друг. Ты что, не понимаешь? — обратилась Гайка к Кузнечику.
— Друг, — подтвердила Мышка. — Я.
Тот лишь пожал своими огромными плечами.
— Пло-о-о-охо-о-о слы-ы-ышу, — констатировал он и постучал себя когтем по лицевой пластине.
Похоже, выстрел в лицо на время снизил порог восприятия Кузнечика, и тот просто не понимал, что ему говорит Гайка. Она подумала, что стоит хоть как-то объяснить ему, что происходит, что с его отцом, кто эта девушка-выродок, да и Мышке нужно было узнать, почему на их стороне воюет этот агрессивный монстр. Но не было времени.
— Мышка! Иди закрой дверь. Быстро! — коротко, приказным тоном сказала Гайка. — А ты, Питер, сторожи проход. Чтобы ни один выродок не проскочил внутрь. Все ясно?
Они оба закивали.
— А я попробую найти нам транспорт.
Артур не представлял, сколько времени он уже ползет вдоль этого кабеля. Надо сказать, что ползти, особенно в его состоянии, оказалось нелегко. Это был не прямой коридор, не шахта, а просто сплетение проводов, труб, поддерживающих конструкций и прослоек изоляции. Чтобы двигаться вперед, приходилось расчищать себе дорогу. Несколько раз, особенно активно работая локтями, он терял свою «путеводную нить». В такие моменты его почти накрывала паника, но каждый раз Артуру удавалось взять себя в руки и снова найти ее. К своему искреннему удивлению, Артур обнаружил, что в этой неприятной, казалось бы, жуткой обстановке он чувствует себя вполне комфортно. Замкнутое пространство и темнота не пугали его, а, наоборот, успокаивали.
В какой-то момент сквозь прозрачную изоляцию потихоньку начал пробиваться свет. С каждым движением вперед свет становился все ярче и ярче, потом наконец Артур смог различить очертания центральной шахты. Освещение в ней было серо-голубым, мягким — оно исходило от того же грибка, который рос по всей станции. Но тут почему-то свет оказался ярче, интенсивнее.
Артур выбрался из коммуникаций, немного прополз по ним вдоль стены и встал на твердый пол одного из парапетов шахты. Он с облегчением вздохнул и осмотрелся.
Шахта по вертикали вела сквозь всю станцию. В былые времена она использовалась для скоростной доставки грузов и персонала между многочисленными этажами, а сейчас представляла собой заросшее огромными грибами пустое пространство. За исключением формы, она никак не отличалась от грибного леса снаружи.
Сейчас Артур находился где-то в середине станции. Он мог бы пробраться наверх, к выходу, но это показалось бесполезным — он только потеряет время. Лучшим вариантом сейчас было бы спускаться вниз. Где-то там должен был находиться центр управления станцией. Если в нем еще хоть что-то работает, Артур сумеет найти своих товарищей и даже принять какие-нибудь меры для их спасения. Судя по тому, что выродки избегали технических помещений, имелся шанс на то, что они здесь так и не побывали.
Дорога вниз показалась Артуру легкой прогулкой по сравнению с его путешествием по коммуникациям. Даже несмотря на то, что от парапетов и лестниц мало что осталось и приходилось карабкаться по грибам, движение давалось ему куда легче. Двигаться в полный рост, точно зная, где верх и низ, было сущим наслаждением, если, конечно, не учитывать боль во всем теле.
Дверь центра управления нашлась быстро и оказалась незапертой. Это слегка удивило Артура. Обычно такие серьезные части станции защищали с особым усердием.
Небольшой коридор вел внутрь центра. Артур аккуратно прошел по нему и, открыв внутреннюю дверь, быстро нащупал на стене выключатель.
Загорелся холодный электрический свет. Перед Артуром предстало огромное помещение, полное древнего оборудования… и хлама. Судя по внешнему виду, тут кто-то жил много десятков лет. Артур заметил и лежак, и кучу банок от консервов возле импровизированной кухни, и даже библиотеку — огромную гору из стопок книг.
Инженер подумал, что сможет найти тут очень много ценной информации и полезных древних технологий, но у него просто не было на это времени. Уворачиваясь от мусора под ногами, Артур прошел вперед к консоли управления и, бегло проверив ее состояние, нажал кнопку включения. Бесшумно заработала система водяного охлаждения, желтым светом заморгал экран, и он наконец услышал такое знакомое, но уже почти забытое щебетание электроники.
Но строчки на экране были для него непривычными. Что-то шло не так, загружалась какая-то другая, нестандартная операционная система. Строчки цифр бежали по экрану, образовывали замысловатые узоры, которые постепенно сливались в одну картинку.
Это было человеческое лицо.
— Здравствуй, Артур, — раздалось из колонок, и слова эти совпали с движением губ на экране. Голос был хриплым, явно синтезированным.
— Что за…? — только и смог выдавить Артур.
— Ты разве не помнишь меня, Артур? — спросило лицо.
Артур присмотрелся и заметил в изображении знакомые черты.
— Профессор Лысенко? — не поверил он своим глазам.
— Константин Львович Лысенко, да, это я. — Лицо на экране улыбнулось, ему явно было приятно, что Артур его вспомнил. — По крайней мере, то, что от меня осталось, Артур.
— Я не понимаю, просто не понимаю… как?
Константин Львович в прошлой жизни был его преподавателем биологии. Артур знал, что он впоследствии возглавил отделение терраформации в первом эшелоне. Артур, конечно, обладал богатым воображением, но он не мог даже представить, по какой причине на экране сейчас было именно это лицо.
— В годы полета разработали систему считывания личности. Проект «Вечность», — пояснил Лысенко с экрана. — Изначально система разрабатывалась для полного переноса сознания в энергетическую форму. Розенберг рассматривал это как ключ к вечной жизни. Я рассматривал — как способ решения проблемы. Но сейчас я просто незаконченная копия личности почившего Константина Львовича, созданная на основе экспериментальной технологии. Я всего лишь программа, но я полностью имитирую реакции и поведение профессора Лысенко, Артур.
— И зачем же вы были созданы? — Артур удивился себе, когда понял, что обращается к программе на «вы».
— Чтобы стать новой программой для этого модуля, чтобы управлять терраформацией планеты, Артур.
— И это возможно?
— Нет, — сказал экран, и бегущие символы изобразили грустную улыбку профессора Лысенко. — Я так и не был закончен. Отпала надобность, так как автоматика станции пришла в полную негодность из-за падения с орбиты, управлять стало нечем, я оказался не нужен. Я просто недоделанная копия личности мертвого старика, Артур.
— Но копирование включало память?
— Да.
— То есть вы обладаете всеми его знаниями и можете ответить на любой вопрос так, как ответил бы он, верно?
— Да, Артур.
— Тогда ответьте мне, профессор, — Артур нахмурил брови, — какого черта вы тут сотворили? Что это за дерьмо, а?! Вы совсем с катушек слетели?!
— Не надо кричать, — ответил Лысенко, — это были лишь эксперименты. Мы никому не желали вреда. Нас интересовал лишь прогресс, вот и все. Если тебя волнуют обитатели этой станции, то скажу прямо: никто не планировал применять технологию модификации генома в таких масштабах. Когда Гермгольц начал сбрасывать нас с орбиты, изменения в живом материале были не более одной сотой процента…
— Живом материале, да? — перебил его Артур, чтобы услышать, как программа опять завершает свою речь его именем. — Это были люди, живые люди. Ты вообще видел, во что они превратились?
— Они бы не стали такими, если бы мы не усилили процесс после приземления, — спокойно сказал экран, — нам пришлось это сделать. Это было коллективное решение, Артур.
— Что значит «пришлось»? — возмутился инженер.
— В настоящий момент данный модуль является ключевым в создании биосферы планеты, более того, он поддерживает атмосферу в приемлемом состоянии и вырабатывает более шестидесяти процентов пресной воды на всем континенте. Проще говоря, если модуль не будет работать, все умрут, Артур.
Слова Лысенко глубоко затронули инженера. Как никто иной, он понимал, насколько много значит сохранение работы этой станции.
— Но при чем тут люди? Зачем нужно было уродовать их?
— Они сами согласились на это. Без генетической модификации никто не выжил бы. После падения почти вся автоматика модуля была разрушена, даже системы саморемонта. Нас, инженеров, было всего двенадцать человек. Конечно, этого оказалось недостаточно. Единственное решение, которое можно было принять в такой ситуации, — использовать людей как рабочую силу, чтобы запустить станцию. Но, конечно, люди оказались не приспособлены к таким тяжелым условиям. Мы улучшили людей. С их собственного согласия. Первыми были инженеры. Их модификация задумывалась как самая радикальная, вплоть до изменения способа репродукции. Новая форма тела оказалась идеально приспособлена для передвижения в коммуникациях модуля и служебных тоннелях. Модификации простых людей были не столь серьезными. Первоначально даже их внешний вид не изменили. Гены животных добавлялись им для увеличения силы, выносливости и повышения шансов на выживание, Артур.
— Но что случилось, почему они стали… выродками? — не понял инженер.
— Все просто. Они выродились, Артур.
— То есть?
— Прошло уже шесть сотен лет. Это было замкнутое сообщество. Кровь застоялась, начала бродить. Гены, бывшие рудиментарными, с каждым новым поколением становились все более сильными. Люди адаптировались, эволюционировали. В результате в них мало что осталось от людей. Я был последним живым, не модифицированным человеком на станции, Артур.
— Стоп. Лысенко сумел пережить несколько поколений? — Артур удивился. — Ему было уже под сорок, когда я его знал. Еще на Земле! Это невозможно.
— Все возможно, когда у тебя есть те ресурсы, которыми обладал я. От моих коллег-инженеров мне достались их скафандры. Первое, второе и даже третье поколение. Я сумел скомбинировать их… в наиболее подходящую форму. Кроме технологии переноса сознания, от Розенберга мне досталась и продвинутая технология жизнеобеспечения. Она использует тот же принцип, что и капсулы гибернации, но при этом позволяет бодрствовать, думать, соединять свой разум с окружающими машинами. Ее создали, чтобы первый раз перенести разум человека в машину, тогда это занимало несколько веков. Когда технология дошла до меня, это заняло не более нескольких минут. Но система жизнеобеспечения мне нужна была для другого, она могла поддерживать жизнь даже в умирающем теле… годы, десятилетия, века. Когда я достиг совсем преклонного возраста, я уже больше не покидал свою спасительную капсулу. Так и прожил более трехсот лет, Артур.
— Что стало причиной смерти?
— Нервная деградация. — Лицо на экране нахмурилось. — В последние годы… он… стал другим, Артур.
— Он? — Инженер удивился услышанному.
— Я являюсь последней стабильной копией сознания Константина Львовича Лысенко. Последней копией, которая отвечает требованию системы по вменяемости объекта копирования. Мне стыдно это признавать, но в какой-то момент он стал… не совсем вменяем… Артур.
— Что с ним случилось? — спросил мужчина тихо.
— Он стал Королем-Змеем, Артур, — так же тихо ответил ему экран.
— Я не понимаю.
— Сейчас это не так важно. Твои друзья в опасности, ведь именно их ты пытаешься спасти, Артур?
— Да, но откуда…
— Я имею доступ к некоторым системам, не могу управлять, но могу видеть и слышать… А еще я могу помочь тебе спасти их, но сначала ты должен сделать для меня кое-что, Артур.
Казалось, Гайка твердо знала, что значит фраза «положение хуже некуда». Она значит, что хуже быть не может. Не может, и все тут. Но даже несмотря на то, что Анна какое-то время назад решила для себя, что момент «хуже некуда» уже настал, с каждой минутой, проведенной в ангаре, мир доказывал обратное — все могло быть куда хуже.
Ни одна из двенадцати грузовых машин даже и не думала заводиться. Двигатели и ходовая часть у них были в полном порядке, — машинам не хватало электропитания, чтобы запустить двигатели. В них попросту отсутствовали аккумуляторы. Неизвестно кто, когда и зачем их снял, но, видимо, кому-то они очень понадобились.
Так что для того, чтобы завести машины, оставался единственный вариант: собирать малые элементы питания — энергоячейки. Благо древних инструментов, которые работали на них, в ангаре осталось предостаточно. К сожалению, по сравнению с «лягушкой», которая ездила на трех таких ячейках (а могла и на одной), эти машины были просто монстрами. Они превышали ее размерами более чем в три раза. Чтобы подчеркнуть их грозный характер, на капоте каждой машины массивными стальными буквами была сделана надпись «РИНО». Одному Богу известно, сколько этим монстрам понадобится энергии только для того, чтобы сдвинуться с места.
Работа по сбору энергоячеек была долгой, но другого выхода из ситуации Гайка не видела. Из гаража на поверхность вел тоннель. Гайка даже могла различить дневной свет в его конце. Но о том, чтобы преодолеть этот путь пешком с раненым стариком на руках и сотней выродков на хвосте, не могло быть и речи.
Дверь в гараж не закрывалась. Мышка еще некоторое время возилась с панелью возле двери, но все, чего она сумела добиться — это периодического отключения света. Гайке стало сложнее работать, а дверь все так же стояла на месте. Даже попытки закрыть ее снаружи, чтобы забежать внутрь, пока дверь едет по направляющим на место, оказались провальными. Ничего не помогало.
Кузнечик исправно выполнял свои обязанности — возле двери скопилась приличная куча тел выродков. Но он все чаще и чаще отвлекался на отца — тот лежал в кузове одного из грузовиков и уже был в отключке. Никто не знал, сколько еще старик протянет без полноценной медицинской помощи. Но сейчас спасать его жизнь — означало подписать смертный приговор себе. Да и к тому же Гайка ни черта не смыслила в медицине.
А выродки все прибывали. После гибели, наверное, пятидесятой твари остальные решили держаться подальше от двери, оставаясь в коридоре. Там их скопилась уже небольшая армия. Решись они прорваться внутрь все разом, их бы уже ничто не остановило. Но почему-то пока твари этого не делали.
Гайка тем временем закончила свой импровизированный элемент питания. Скрученные проволокой и изолентой, энергоячейки выглядели так, будто вот-вот взорвутся. Но это казалось лучшим, что она могла сделать в таких условиях. Согласно ее расчетам, мощности как раз должно было хватить, чтобы запустить двигатель.
Мелькнули искры, Гайка подсоединила клеммы, и машина отозвалась еле слышным гудением.
— Питер, Мышка! — закричала она, карабкаясь в кабину. — Скорее в машину!
Повторять дважды не пришлось. Оба сорвались с места и через секунду были в кузове. Не дожидаясь, пока выродки последуют за ними, Гайка нажала на кнопку «старт» и дернула рычаг движения вперед.
Машина медленно покатилась, начала набирать скорость…
— О боже, нет, нет, — прошептала Гайка, когда ее взгляд упал на приборную панель, — только не это…
Машина двигалась вперед, но с каждым метром, который она проезжала, шкала заряда батареи опускалась вниз на несколько делений. Мощности батарей хватало, но они были почти не заряжены.
В кабине раздался громкий, неприятный сигнал.
«Все системы включены. Батарея пустая» — отобразилось на приборной панели, которая тут же потухла.
— Дерьмо… — обессиленно выдохнула Гайка.
В зеркало заднего вида она видела, как в гараж хлынула толпа выродков. Это был настоящий живой поток, он быстро, буквально мгновенно, заполнил весь ангар. Тварей набежало больше сотни.
Уроды не спешили набрасываться на своих жертв. Они держались в отдалении, образуя живое кольцо вокруг машины, блокируя путь к спасению.
Гайка увидела, как из кузова медленно вылезает Кузнечик, выпуская свои длинные когти. Питер явно собирался забрать с собой так много выродков, как сможет, так почему же Гайке не последовать его примеру? Она взяла ружье, которое Артур выронил рядом с их комнатой, — в нем оставалось несколько патронов — и вышла из машины.
Толпа вокруг была просто огромной. Будто бы вмиг в ангаре поднялась песчаная буря из красных глаз, оскаленных клыков и когтистых лап. И в этой буре то и дело мелькали змеиные хвосты. За всю свою жизнь Гайка не видела столько живых существ разом. Зрелище было ошеломляющее и вселяло в душу непередаваемый ужас. Она чувствовала, как от страха белеют костяшки ее пальцев, вцепившихся в ружье.
Пятеро змеевыродков вышли вперед. Только сейчас Гайка поняла, насколько они разные. Кто-то больше походил телом на человека, кто-то имел больше змеиных черт, а кто-то вместо тонкой чешуи носил прочную броню из хитина. Все были разного роста… точнее… длины.
Самая огромная тварь, буквально закованная в хитиновый доспех, проползла дальше остальных. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что это лидер. В руках чудовище сжимало инженерный клепальный аппарат. Гайка нервно сглотнула слюну. Однажды она уже видела такой в действии, видела, как он выплевывает на огромной скорости здоровенные куски раскаленной стали. Похоже, им не оставляли никаких шансов.
— Все кончено, — произнес лидер выродков удивительно четким голосом, — отдайте девчонку и умрете без мучений.
Что-то мягкое уткнулось в бок Гайки. Та вздрогнула и вдруг поняла, что это Мышка. Она посмотрела Гайке в глаза и положила руку на ружье.
— Угрожай, — произнесла Мышка, — убить. Меня.
— Я не… — начала было Гайка, но Мышка не дала ей договорить.
— Сделай… — Она на секунду замолчала. — Убей. Если… придется.
В этот момент Анна поняла, что, несмотря на то что все ее естество вопило об обратном, она это сделает. Убьет Мышку. Если сейчас она приставит ружье к голове Мышки и начнет торговаться за свою жизнь, Кузнечик ее не поддержит. Гайка знала, что он набросится на выродков. Его отец — не жилец, а ему самому незачем жить без него. Переговоров не будет. Будет быстрое и безжалостное убийство.
Но прежде чем выродки начнут заживо разрывать ее на части, Гайка успеет спустить курок и спасти несчастную девочку от той ужасной участи, которая в другом случае была ей уготована.
— Я… — опять попыталась сказать Гайка. На этот раз громко, обращаясь к предводителю выродков.
Пол вздрогнул под ногами, по всему ангару прокатился гул. Неслышимый, но ощутимый всем телом, гул этот заглушил рычание толпы. Он исчез, но через какое-то мгновение повторился вновь. На этот раз сильнее. Все стояли на местах, никто не понимал, что происходит и что нужно делать.
В третий раз гул был уже настолько сильным, что Гайка с трудом сумела удержаться на ногах.
Затем все затихло. Наступила полнейшая тишина, в которой не было слышно ни злобного рыка тварей, ни шипения лидеров, ни даже биения собственного сердца.
Тишина оборвалась, когда вдруг пол между Гайкой и лидером выродков с чудовищным грохотом разломился. Из пролома показались две огромные когтистые стальные лапы. Под их нажимом стальной пол рвался, будто бумага. Снизу, из поврежденных коммуникаций, бил фонтан пламени и искр, и в этом фонтане снизу поднималось что-то огромное. Оно лезло наружу, расчищая себе проход.
Кто-то из выродков, не дожидаясь, пока оно окажется на поверхности, рванул к выходу. Но большинство замерло в ужасе на своих местах. Гайка, держа Мышку за руку, отошла назад, к машине. Кузнечик все еще стоял на месте. Искры падали на его одежду, прожигая в ней небольшие отверстия.
Из пролома появилась огромная змеиная голова из стали, с которой лохмотьями свисала золотистая чешуйчатая кожа. Вслед за головой последовало и тело, состоящее из сплетения механизмов. Механизмы эти находились в постоянном движении. Казалось, что в теле чудовища копошится миллион змей. Тварь громыхала своими стальными внутренностями, сотнями поршней и поднималась наружу. Когда наконец показался ее хвост, Гайка поняла, что в нем больше десяти метров длины. Из спины монстра двумя ровными рядами торчали двенадцать аккумуляторов повышенной емкости.
Так вот куда они делись.
— Я — Король-Змей! — пророкотал монстр тяжелым синтезированным голосом. — Ваш бог!
Надо ли говорить, что все происходящее было для Гайки крайне неожиданным? Но еще более неожиданным стало то, что в следующую секунду буквально все выродки, даже патриархи, повалились на пол и уткнулись в него корявыми мордами. Они явно поклонялись этому стальному монстру. Даже Мышка, видимо повинуясь стадному инстинкту, дернулась вниз, но Гайка не дала ей упасть на колени.
Лишь одна тварь осталась неподвижной — лидер выродков, сжимавший клепальный аппарат.
Лидер мутантов подался вперед. Он был порядком меньше Короля-Змея, но при этом оставался единственным, кто по сравнению с ним не казался жалкой букашкой.
— Сотни циклов прошли с тех пор, как ты покинул нас, Отец! — проговорил патриарх совершенно иным, церемониальным тоном. — Я Исшасс, твой верный слуга, Старший патриарх народа Мая, хранитель твоих заветов, защитник мира, носитель мудрости. — Он наконец склонил голову. — Позволь спросить, что заставило тебя нарушить свой сон?
Гайка поймала «взгляд» Кузнечика. Тот посмотрел на нее и пожал плечами, давая понять, что не знает, что ему делать. Гайка пожала плечами в ответ — она тоже не знала. Они находились в зале, заполненном толпой озлобленных плотоядных тварей и десятком разумных гигантских змей, одна из которых была вооружена одним из самых сильных в мире огнестрельных орудий. Плюс ко всему прочему в ангаре присутствовал механический бог этих существ, и, похоже, они вели с ним теологическую беседу.
Теперь Гайка твердо знала, где находится граница «хуже некуда». Они сейчас стояли на ней.
— Гнев, — жестко сказал Король-Змей. — Вы разгневали Меня, и Я пробудился.
— Отец! — буквально взмолился патриарх. — Но что мы сделали, чтобы разгневать тебя?
— Клыки младших запятнаны кровью братьев!
— Но…
— Вы недостойны нести Мою мудрость, если вы не можете сохранить мир! Так же, как вы недостойны этой добычи.
Гайка поняла, что Король-Змей говорит о них.
— Эта добыча Моя. Покиньте нас.
— Нет! — закричал Исшасс. — Без нее мы обречены! Мы больше не можем следовать заветам сохранять мир! Ты покинул нас. — Он обвел взглядом зал, кто-то из выродков уже поднял морды от пола. — Мы умираем, мы вновь вырождаемся!
Движение Короля-Змея было просто молниеносным. Особенно впечатляюще это смотрелось при его титанических габаритах. Раздались глухие хлопки — часть клепок врезалась в тело бога, часть ушла в пол, а часть улетела в толпу выродков. Те, впрочем, никак не отреагировали. Все застыли в оцепенении и наблюдали.
Сейчас лишь краешек хвоста Исшасса касался пола. Король-Змей держал его за нечто, подобное подбородку, подняв перед собой. В другой своей лапе он сжимал клепальный аппарат.
— Прости меня, Исшасс, — проговорил Король-Змей удивительно тихо, и сквозь синтетический, льющийся из колонок голос Гайка сумела различить знакомые ей интонации. — Я виноват перед тобой, я виноват перед всеми вами. Я позволил вам жить, и я должен понести ответственность за это решение. Мне придется оставить вас вновь, но знай, что вы не забыты. Продолжай идти путем мудрости, и ты поймешь меня…
Король-Змей подтянул лицо патриарха к своему, и следующие его слова Гайка не смогла расслышать. Закончив, Змей поставил патриарха на землю и вернул ему клепальный аппарат.
— Уходите, — коротко добавил бог, и эта его простая команда дошла до ушей каждого выродка в ангаре.
На какое-то время все замерли, а затем Исшасс резко развернулся и, не сказав больше ни слова, направился к выходу. Когда он исчез в коридоре, вслед за ним последовали другие патриархи, а потом и остальные выродки.
Когда последняя тварь оказалась снаружи, Король-Змей сдвинулся с места в сторону двери. Своими огромными лапами он вцепился в створки ворот и попросту силой свел их вместе, перекрыв проход.
— Я не думаю, что эта штука и правда бог, — обратилась Гайка к Мышке и Кузнечику, — те выстрелы нанесли ему серьезный урон. Он уже почти развалился на части. Если будем действовать сообща, сможем его завалить…
— Как же в этой штуковине жарко! — пророкотал Король-Змей, возвращаясь к ним. — Гайка, ты как?
— Артур? — Гайка, как и все остальные, от удивления застыла на месте.
Король-Змей приблизился к ним и вдруг нагнулся вперед. Из его спины вышел поток пара, в ней открылся небольшой люк. В следующую секунду показался Артур.
— Давайте погрузим эту хрень на грузовик и поскорее свалим отсюда. Я бы не хотел, чтобы они узнали, что это был большой спектакль, и ринулись в погоню.
— Как ты это сделал, демон? — Гайка нервно улыбалась.
— Давай оставим объяснения на потом. Кстати, а где Берг, он, похоже, спас мне жизнь. — Артур вдруг изменился в лице. — С ним все в порядке?
