ЭПИЛОГ

Тишка сидела под крыльцом. Это было ее любимое место, чтобы прятаться. Тут, ну и еще на чердаке, ей было спокойно. Ее старшие братья любили шуметь, бегать и драться друг с другом — развеселые мальчишеские игры. А Тишка любила тишину. Первый гость из числа тех, о ком так много в последние дни говорила ее мама, показался незадолго до заката.

На черной, как зола, лошади он прискакал со стороны большого города. Гость спешился недалеко от дома и, даже не подумав привязать свою лошадку, направился в сторону крыльца. Обычно Тишка любила разглядывать незнакомцев, особенно если те носили странную одежду. Но даже несмотря на то, что одежда гостя заслуживала внимания, взгляд Тишки сосредоточился на его улыбке. Та буквально сияла в лучах сумеречного солнца. Это было нечто среднее между настоящей искренней улыбкой и звериным оскалом, который, по идее, должен был сопровождаться рычанием. Но по какой-то причине девочка гостя совсем не боялась. Незнакомец выглядел молодо, куда моложе мамы. Примерно таким же был самый старший из братьев Тишки — Фердинанд. Это показалось странным, потому что мама говорила, что знает всех гостей уже много-много лет.

— Ты совсем не изменился, старый пройдоха, — раздался голос мамы.

Половицы на крыльце были старыми и скрипели каждый раз, когда кто-то ступал на них. Не скрипели они лишь под мамиными ногами. Тишка носила красивые маленькие сандалики. Мама всегда ходила босиком.

— Ты тоже, — проговорил гость голосом, мягким, словно пух, а затем добавил: — Кто-то уже собрался?

— Ты первый, Джек-Джек, — ответила мама, — проходи скорее в дом.

Когда гость ушел с крыльца, Тишка наконец-то выбралась наружу, незаметно, как она считала, подкралась к маме и дернула ее за хвост.

«Папа покатает меня на плечах?» — спросила Тишка.

— Дома мы говорим вот так, — укорила ее мама.

— Папа покатает меня на плечах?

— Может быть, позже. Сегодня они с ребятами задержатся в поле, — мама мягко улыбнулась, — но ты можешь пойти на кухню и взять из корзины один кекс. Один.

Тишка была еще совсем маленькой, когда бабушки Сары не стало, так что единственной ниточкой, которая соединяла их, был вкус кексов, приготовленных по бабушкиному рецепту. Ну, не совсем единственной… еще был мясной пирог и целая гора самой разнообразной выпечки.

Доедая второй кекс, Тишка выглянула в обеденный зал. Гость стоял перед папиной полкой, той самой, на которой красовались его самые любимые поделки. Когда он не был занят работой по дому или в поле, папа возился с кусочками дерева или камня, вырезал из них своими острыми когтями всякие диковинные фигуры. Все Тишкины игрушки сделал папа. Когда фигурок в доме становилось слишком много, мама собирала их и уносила в город. В такие дни она возвращалась то с полной корзиной сладостей, то с мотком новой красивой ткани. Но были такие фигурки, которые, как говорила мама, «много значили». Для них и предназначалась папина полка. Трогать их строго запрещалось.

Бесшумными, почти как у мамы, шагами Тишка пробралась поближе к гостю и тут же с ужасом увидела, как тот без спросу берет одну из фигурок с полки.

— Это я, — произнес гость, обернулся и посмотрел на Тишку.

Он как будто бы знал, где она стоит, потому что его улыбающийся взгляд тут же встретился с ее глазами. Гость держал в руках фигуру птицы, раскинувшей свои широкие крылья над поверженной и сжатой в когтях змеей.

— Мама не велит их трогать.

Гость улыбнулся еще шире и поставил фигурку на место. Как раз в этот момент с улицы послышались гул мотора и шум колес. К дому подъезжала машина.

Тишка посмотрела на гостя, прищурив глаза. Можно ли ему доверять? Что, если она уйдет смотреть на машину, а он будет трогать другие фигурки?

— Беги смотри, кто там приехал, — кивнул он.

Почему-то ей хватило этого заверения, и Тишка рванула на улицу.

Машина, к ее разочарованию, была самой обычной — такие строили в большом городе. Кроме как цветом, они ничем не отличались одна от другой. Машина остановилась у самого крыльца, и из нее показались двое — мужчина и женщина. Оба они пусть и были меньше папы, все же оказались очень высокими. Широкоплечий мужчина с седой бородой выглядел немного старше мамы, а женщина примерно одного с ней возраста. «Гайка и Артур» — Тишка вспомнила их имена.

Гайка выглядела очень красиво, хотя, конечно, не так красиво, как мама. У нее была русая коса до пояса и очень-очень добрые глаза. В отличие от своего спутника одежда Гайки оказалась довольно простой. Артур же почему-то носил странного вида броню, которая хорошо различалась под его плащом. Тишка раньше видела людей в броне — городскую стражу, например, но впервые она столкнулась с тем, что кто-то из ее знакомых носит что-то подобное. А еще у Артура с собой имелось оружие, и это казалось совсем необычным.

— Артур, ты опять в этой своей штуке? — укорила его мама.

— Я пыталась его уговорить… — развела руками Гайка и, подойдя к маме, обняла ее за плечи, поцеловала в щеку. — Здравствуй, Мышка.

— Просто мне так спокойней, — пояснил Артур.

— Он никогда не изменится… — Мама покачала головой и жестом пригласила их в дом.

Еще какое-то время Тишка погуляла во дворе, разглядывая то машину, то черную лошадку. Только спустя какое-то время, когда уже начало темнеть, она вернулась в дом. Артур и Джек-Джек уже сидели за столом, а Гайка с мамой еще крутились на кухне.

Вскоре вернулся папа с братьями Тишки. Пока все обменивались приветствиями, Тишка, которая сочла все невероятно скучным, пошла к маме. Вместе они накрыли на стол, и вскоре все расселись по своим местам.

Быстро съев свои порции, братья встали из-за стола и ушли наверх, в свои комнаты. Каждый раз после дня в поле они просто заваливались спать без сил.

Тишка спать не хотела, как, впрочем, и кушать. Поэтому она с интересом вслушивалась в разговоры за столом.

— Что делал в Феврале? — спросила Гайка Джек-Джека.

— Я уже давно собирался навестить старика Ольгерда, проверить, как он. И только сейчас, по случаю, заскочил на огонек.

— Ну и как он?

— Жив, — коротко ответил Джек-Джек, — было бы иначе, если бы он не оправдал моих ожиданий. Но Ольгерд молодец.

— Он лучше отца, — добавил папа.

— И не напоминай! — произнес Артур, накладывая себе добавки, а затем обратился к тому же Джек-Джеку: — Как дела у наших мальчиков?

— Оценки хорошие, но учителя жалуются. Даже называют бандитами, в шутку.

— Ну что ж, это большая честь — быть матерью единственных бандитов во всем Июне, — пошутила Гайка.

Все немного посмеялись, а затем Джек-Джек продолжил:

— Думаю, им просто не хватает вашего внимания. Когда вы последний раз приезжали?

— Ты же знаешь, у нас много работы, — начала оправдываться Гайка.

— Мы только-только из Марта, — добавил Артур.

— Там была авария на станции.

— Думаю, мы составим тебе компанию, Джек-Джек, когда поедешь обратно. Заодно проверим сухие доки.

— Мышка, — Джек-Джек перевел взгляд на маму, — а ты не думала отдать дочурку к нам? Ребята, я понимаю, нужны тут, но что насчет нее? Сама подумай, «Рекреация» — одна из лучших школ на планете…

— Это решение зависит не от меня, — ответила мама, — пусть Тишка сама решает, чего хочет.

— Тогда я хочу яблочного пирога, — произнесла Тишка.

— А яблоки из того самого сада? — Артур указал на пирог.

Мама кивнула в ответ:

— Деревья зацвели почти день в день — в первую годовщину.

— И это напоминает мне о причине, по которой мы тут собрались! — С улыбкой на губах Джек-Джек вытащил будто бы из ниоткуда бутылку вина, затем быстро, без штопора, открыл ее и разлил по стаканам.

— За двадцать пять лет, — произнес Артур, поднимая свой стакан.

— За двадцать пять лет с того самого дня, когда мы сделали наш выбор, — сказала Гайка.

— За двадцать пять лет, которые мы и наши дети прожили свободными, — сказала мама.

— За двадцать пять лет наших трудов на благо этого мира, — подхватил папа.

— За двадцать пять лет, которые прошли с того момента, как мы долетели до орбиты и вернулись, не сделав ровным счетом ничего, — улыбнулся Джек-Джек.