Адена быстро отдала необходимые распоряжения. Кедар и два других солдата должны были остаться в пещере с ранеными. Всем остальным предстояло преследовать отступавших, не думая об отдыхе. Торопливо проглотив несколько таблеток пищевых концентратов, мы двинулись через ледяную пустыню.

— Восемь против восьми, — произнес я горько. — Ормузду не откажешь в справедливости.

Адена бросила на меня сердитый взгляд.

— Не надо думать, что Ормузд поступает так для своего удовольствия, — резко возразила она. — Речь идет о судьбе мироздания, о судьбе твоего собственного народа, наконец.

— Но не устраивать же ради этого охоту на восьмерых обессиленных людей?

— Это люди Аримана, — поправила она меня строго. — Наши смертельные враги.

— Враги, вынужденные сражаться копьями против лазерных ружей.

— Ты предпочел бы схватиться с ними врукопашную? — усмехнулась она. — Не исключено, что у тебя еще появится такая возможность. Наши батареи вот-вот иссякнут. А энергетическая установка, оставшаяся в пещере, и без того на нуле. Ты доволен?

Я вынужден был признать, что перспектива драться с тварями мало обрадовала меня.

— Мы должны истребить их, — без устали повторяла Адена. — Всех до единого, включая Аримана. Его следует уничтожить в первую очередь. Надеюсь, ты это понимаешь.

Я рассеянно кивнул головой.

— Мне известна воля Ормузда. Понимаю, что и Ариман не пощадит нас. Но мне не нравится наше задание.

— Орион, — возразила она, — мы находимся здесь не для развлечения. Мы должны это сделать. У нас нет выбора.

Я не нашел ответа и счел за благо прекратить бесполезный спор. В течение всего дня мы шли по следам врагов. Адена возглавляла нашу небольшую колонну. Я старался держаться недалеко от нее. Ближе к вечеру на горизонте появились первые деревья — гигантские сосны. Вид их густых крон порадовал наши утомленные глаза.

— Удобное место для внезапного нападения, — заметил я. — Нам следует быть поосторожнее.

— Ты прав, но пока у нас есть пистолеты. Нападение станет для них самоубийством.

— В лесу у них достаточно союзников. Они могут прибегнуть к старой тактике и бросить в атаку животных.

— Что же ты предлагаешь?

— Обойти лес. Если они устроили нам засаду, а я в этом не сомневаюсь, мы вынудим их выйти на открытое место.

— Но в таком случае мы потеряем половину дня. Может быть, даже больше.

— Зато сохраним людей.

— Мы не можем позволить им уйти от нас.

— Если мы пойдем через лес, то почти наверняка нарвемся на засаду и скорее всего погибнем.

— Какое это имеет значение?

— Для тебя никакого, да и для меня тоже. Но подумай о них, — я указал через плечо на шагавших следом солдат. — Они-то уже не воскреснут.

— Я не подумала об этом, — согласилась она.

— Если уж мы обречены перебить людей Аримана, то попытаемся хотя бы спасти жизни наших товарищей.

— Ты не хочешь понять меня, Орион.

— А ты меня. Вы оторвали этих людей от их близких, забросили в другую эпоху, обрекли на смерть, чтобы потешить тщеславие Ормузда. Отнеситесь, по крайней мере, к ним как к людям, а не как к пешкам.

— Но они и есть пешки, Орион. Иногда приходится жертвовать пешками, чтобы выиграть партию.

— Они люди, которые имеют право на жизнь.

— Нет, Орион, ты ошибаешься, — возразила Адена печально.

— Тогда объясни, в чем моя ошибка.

Несколько минут она молчала.

— Я боюсь, — прошептала она, — что ты возненавидишь меня, если узнаешь всю правду.

— Возненавижу тебя? — повторил я, не веря своим ушам. — Да как ты могла даже подумать об этом?

Она опустила глаза.

— Орион, мы все только шахматные фигуры в этой игре. У каждого из нас своя судьба.

— А Ормузд шахматист?

— Нет. Все гораздо сложнее. У Ормузда тоже есть своя роль. Как у тебя, у меня и у них. — Она указала в сторону солдат.

— Ты не пешка, — заметил я.

— Так же, как и ты, — ответила она с печальной улыбкой. — Если хочешь, можешь сравнить себя с офицером, а меня с ладьей.

— Почему же не с королевой?

— Я недостаточно могущественна для этого.

— Следовательно, Ормузд — король, — догадался я, — и если он получит мат…

— Мы все умрем. Навсегда. Игра закончится.

— Но мы можем хотя бы попытаться спасти этих людей.

— Как я сказала, все они только пешки. У них никогда не было семей или друзей, равно как и другой жизни. Ормузд создал их с единственной целью: уничтожить Аримана и его народ.

Я не был даже удивлен ее словами, словно не узнал ничего нового. Я чувствовал только глубокую печаль и страшную пустоту внутри. Обернувшись, я через плечо взглянул на наших солдат. Они безропотно шли за командиром, с каждым шагом приближаясь к своей смерти. Лиза брела следом за мной с тяжелым рюкзаком за плечами, доверху набитым взрывчаткой. Уловив мой взгляд, она улыбнулась в ответ. Я припомнил, с какой безумной отвагой она сражалась бок о бок со мной в темноте пещеры. Невольно мои мысли обратились в прошлое. Я вспомнил жажду убийства, сверкавшую в глазах людей племени Дала в ночь большой охоты; кровожадность монголов, безжалостно вырезавших воинов короля Белы, и даже агрессивность молодых демонстрантов перед воротами лаборатории в Мичигане.

— Ты прав, — подтвердила Адена, словно прочитав мои мысли. — Жестокость была изначально заложена в их сознание.

— Кто же они? Машины? Роботы?

Она слегка пожала плечами.

— Они люди из плоти и крови, как ты и я. Но Ормузд сотворил их для войны. Их мозг запрограммирован на убийство.

"Так же, как и у меня", — устало подумал я.

— Теперь ты знаешь всю правду, — грустно закончила Адена.

— Я был создан Ормуздом с единственной целью убить Аримана?

— Да.

— Теперь я понимаю, почему я не помнил свое прошлое, когда жил в двадцатом столетии. У меня его просто не существовало. Я — всего лишь марионетка в руках Ормузда. Или машина. Мы все — машины, построенные из органики. Пусть сложные, но все-таки машины, повинующиеся чужой воле биороботы, запрограммированные на убийство.

— Орион, — откуда-то издалека донесся до меня голос Адены. — Орион, — повторила она, — не терзай себя. Какая тебе разница, для чего ты был когда-то создан, если ты сумел давно выйти из-под контроля творца.

— В самом деле? — усмехнулся я. — Почему же тогда я здесь? Разве не по воле своего хозяина?

— Но ты сам недавно назвал мне настоящую причину. Ты здесь, чтобы найти меня.

— Теперь ты еще и смеешься надо мной.

— Ничего подобного. С самого начала ты действовал, повинуясь собственной воле. Ты такой же человек, как Сократ, Эйнштейн или хан Угэдэй.

— Как это может быть?

— А ты взгляни на себя со стороны. Подумай, как я могла бы полюбить тебя, если бы ты не был человеком.

Я с благодарностью взглянул на нее.

— Ты любишь меня?

— Достаточно, чтобы разделить твою судьбу, какой бы она ни была.

— Мы скоро умрем, не так ли?

— Если это произойдет, мы встретим смерть вместе.

— А другие?

— Они всего лишь пешки, Орион. У них нет памяти, нет прошлого. Убивать — их профессия.

— Даже пешки имеют право на жизнь.

— Наше предназначение — уничтожить Аримана и его народ. Если мы потерпим неудачу, то умрем, словно никогда не существовали.

Я знал, что она говорит правду, но от этого мне было не легче.

Неожиданно Адена резко остановилась и обеими руками обхватила меня за плечи.

— Орион, если ты любишь меня, ты должен быть готов пожертвовать пешками.

Я заглянул ей в глаза, потом перевел взгляд на угрюмый лес впереди, а затем и на цепочку людей позади нас. Они стояли, ожидая нашей команды.

— Я совсем не хочу их смерти, — сказала Адена, понижая голос, — но если мы промедлим, Ариман и его люди уйдут от погони.

— Если мы пойдем напрямик, то попадем в засаду, — буркнул я.

— Из этого не следует, что все мы погибнем. У нас оружие лучше, чем у наших врагов.

— Ты сама говорила, что батареи на исходе.

— Придется идти на риск. Мы рискуем нашими жизнями, так же как и жизнями наших людей.

— Мы знаем, ради чего идем на смерть, а они нет.

Адена отвернулась и посмотрела на солнце, низко висевшее над горизонтом.

— Приготовить оружие, — приказала она. — Мы идем через лес. Твари скорее всего атакуют нас. Будьте наготове.

Приказы не обсуждаются. Через несколько минут наша колонна возобновила движение.

"Я сделал все, что мог, — уговаривал я себя. — Адена права: все мы — лишь фигуры в большой, космических масштабов, игре, и каждый обязан сыграть отведенную для него роль".

Я оставался рядом с Аденой, держа оружие наготове.

Густые тени окутывали лес. Тем не менее цепочка следов на снегу была видна совершенно отчетливо, словно наши враги сознательно решили облегчить нам задачу. Огромная белка сердито застрекотала, когда мы проходили под деревом, на котором она сидела. Я поднял голову и заметил какое-то движение среди ветвей.

— Они на деревьях, — прошептал я. — Сейчас начнется.

Противник прибег к испытанной тактике, бросив в бой свои последние резервы. Адена не успела даже отдать нужные приказания, но солдаты и не нуждались в ее указаниях. Изменив строй, они заняли круговую оборону. Положение было серьезным, хотя все мы понимали, что худшее еще впереди.

— Дай мне гранаты, — крикнул я Лизе. — Не рассуждай!

Не рассуждая, она перебросила мне целую связку. Выбрав одну, я поставил механизм на пятисекундную задержку и швырнул в крону ближайшего дерева.

Сообразив, что обнаружены, твари бросились в решающую атаку. Используя зверей как живой щит, они без труда смяли наш строй. Обе стороны сражались с отчаянием обреченных. Мы просто оказались счастливее.

Когда битва кончилась, на снегу лежало четверо наших людей, семь тварей и несколько десятков животных.

Ариману опять удалось перехитрить нас.

— Мы должны догнать его, — крикнула Адена.

— Я пойду за ним, — предложил я.

— Нет, — возразила она. — Мы сделаем это вместе.