Глава 3
БАЛ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Великая Мать подошла к ближайшему креслу. Комков, выйдя из ступора, догадался помочь ей присесть.
— Не надо изображать провинившегося ученика, садись. — Мать указала ему на кресло напротив. — Ты нашел? — спросила она с улыбкой, когда Комков выполнил ее приказание.
— Что нашел? — не понял тот.
— Ты готовился к схватке, мальчик, словно перепуганный щенок. И всерьез искал, куда укусить. Нашел куда? — пояснила Мать.
— Нет, ваше… — Он замялся, не зная, как ее именовать.
— Меня зовут Илла. Не надо титулов. — Великая Мать шутливо махнула рукой.
— Вы действительно напугали меня, Илла, — признался Комков. — Это было инстинктивно, я прошу прощения. Кажется, я нарушил этикет…
— Да, — снова широко улыбнулась Мать. — Самую малость.
— Я готов понести наказание. То, которое вы назначите.
Илла наклонилась к нему — этот жест напомнил Андрею Элизабет, — и улыбка ее стала похожа на оскал черепа:
— Наказание за нарушение этикета одно — смерть! Ты готов?
Комков понимал, что она не шутит насчет наказания смертью. Но в то же время он отчетливо понимал, что никакие мольбы не помогут, если она в самом деле решит предать его казни. У нее кусок льда в груди. А значит, стоит ли терять лицо?
— Готов, — как мог твердо сказал Комков и прямо посмотрел ей в глаза.
Великая Мать усмехнулась и откинулась в кресле.
— Налей мне вина, солдат. Себе тоже — ненавижу пить одна.
Комкову пришлось встать: кувшин с вином стоял на другом конце стола. Она следила за ним, он чувствовал прикосновение ее холодного оценивающего взгляда.
— Ты вовсе не похож на Астона, — сказала она, когда он вернулся на место и протянул ей бокал с густым красным вином. — Элизабет ошиблась… Но в другом она права: ты — нежалеющий убийца…
Астон — отец Эллинэ и Элизабет, понял Комков. Он промолчал. Его слов и не требовалось. Бокалы соприкоснулись с легким звоном. Вино чуть горчило на вкус.
— Элли было отчего бояться за тебя. — Илла глядела уже без улыбки. — Я приказала умертвить двух ее предыдущих игрушек. Один из них был никчемным хлюпиком, которого она пощадила во время Игры, а потом, по странной прихоти, сделала своим первым мужчиной. Он не подходил Темной Богине — это было видно невооруженным взглядом. Он умер тихо, мне даже было немного жаль его… Другой… Другой был великолепным ублюдком, который быстро смекнул, что к чему. Сладкая, беззаботная жизнь на острове, красивая женщина в постели. Чего еще желать? Но мне он не понравился, я раскусила его сразу. Никчемная пустышка, присосавшаяся к моей девочке… Пришлось отправить его в последний полет. — Мать заговорщицки подмигнула Андрею и тихо рассмеялась. — Как он умолял! Обмуслякал мне все туфли, я их потом выбросила в утилизатор… А Элли обиделась и долго со мною не разговаривала.
Мать знаком показала: опустевшие бокалы неплохо бы наполнить. Андрей порадовался, что догадался захватить с собой кувшин. В голове у него слегка шумело. То ли от легшего на виски крепкого вина, то ли от осознания того, что прямо сейчас его, кажется, не убьют.
— Ты слеплен из другого теста, — продолжила свой монолог Великая Мать после того, как они пригубили вино. — Ты убийца. Солдат. Если тебя немного улучшить — идеальная пара для моей Темной девочки. И кроме того, любишь ее. А она любит тебя. Поэтому ты до сих пор жив и к черту этикет. Но все-таки больше не проверяй моего терпения на этот счет, ладно?
Андрей торопливо закивал:
— Да, конечно, ваше… Илла!
Лицо Великой Матери стало задумчивым.
— Элли нашла свою настоящую Любовь, и я рада за нее… Но Элизабет… Она может довести до безумия любого мужчину, а сама холодна как лед. Случалось, она скармливала шоссам свою игрушку наутро после первой ночи. И она всегда завидовала Элли. Она хочет тебя, солдат. Потому что ты сейчас — самое ценное, что есть у ее сестры. Берегись!
Андрей допил вино словно воду.
— Могу я спросить вас, Илла?
— Да, спрашивай, — разрешила та.
— Почему они такие разные, Эллинэ и Элизабет? Ведь они родные сестры.
Илла залпом осушила бокал. Андрей тут же с готовностью вновь его наполнил.
— Элли пошла в отца, поэтому она мягче, живее, не такая злобная, бессердечная стерва, как я… А Элизабет… Элизабет взяла все самое худшее, то есть копия мамочки. Меня часто попрекают тем, что я неправильно выбрала им предназначение. Это не так… Если бы Элизабет стала Темной, ужас и смерть воцарились бы во многих мирах, кося всех без разбора. Она была бы самой устрашающей Темной Богиней, я знаю. Она неважная Светлая Госпожа, но… лучше так, чем наоборот.
Андрею показалось, что он понял логику Великой Матери: сделать Темной Богиней Эллинэ, ту, кто знает, что такое милосердие. И только бокала после пятого тревожным звоночком у него в голове прозвенело: «Если тебя немного улучшить — идеальная пара для моей Темной девочки». Это как это они его «улучшать» будут?
…Эллинэ и Элизабет вошли в Гостевой зал рука об руку, что-то оживленно обсуждая.
— Я же говорила: если мама не убьет нашего милого, она споит его вусмерть. — Элизабет была в дивном бальном платье. Заметив изменившееся выражение лица сестры, она со смехом добавила: — Ну, хорошо, хорошо, пока — твоего милого. Думаю, до нынешнего бала.
Темная Богиня укоризненно глянула на Андрея, осоловело уставившегося на Элизабет, и подошла к Матери.
— Он хороший мальчик, Элли. Ершистый, но не дурак. Мне понравился! — громко объявила та. — Пусть живет. Смотри не упусти! Видишь, Лиза уже раскатала на него свои зубастые губки.
— Мама, ты опять приняла больше трех бокалов, — констатировала Элизабет. — Сколько точно?
Илла наморщила лоб:
— Точно?.. Кажется, восемь… Или девять? Черт, какая разница? Я все равно не собираюсь идти на ваш дурацкий бал. Опять прибью там кого-нибудь под горячую руку — и от меня все будут шарахаться, как от чумы… Дайте старухе спокойно поспать. Веселитесь одни.
Мать встала, опираясь на руку Темной дочери, и совершенно трезвым взглядом посмотрела на Элизабет.
— Бет, девочка, проводи меня. Пусть голубки поворкуют. И не пялься так на парня, не твой пирог.
Элизабет не посмела ослушаться, хотя уходить ей, судя по недовольному виду, не хотелось. Когда мать и дочь, со стороны больше похожие на сестер, покинули Гостевой зал, Эллинэ присела на корточки перед свесившим голову Андреем, пощелкала пальцами, привлекая внимание.
— Андрей, Андрей! Тебе нехорошо?
— Норма, — проворчал Комков. Он сморщился. Вино временами просилось наружу. — Черт, ваша мама пьет, как старый прапорщик. И не дает пропустить… Простите, Госпожа, так получилось…
— Самое главное — ты жив, дуралей… Мама не пьет с будущими покойниками. Идти сам сможешь или позвать слуг?
— Сам добреду, — мрачно проворчал Андрей. — Мне бы только поспать немного, и я оклемаюсь… Черт, как же мне на бал-то?..
Откуда-то появились Кора и какой-то высокий парень со странными, чересчур раскосыми глазами. Андрей почувствовал, что крепкие руки потянули его вверх из кресла.
— Вниз его, Кора. В мою спальню. Воспользуйтесь механическим лифтом: при скоростном спуске, чего доброго…
— Да. Госпожа.
— Там прочистите ему желудок, влейте отвара. К балу он должен быть как огурчик. Поняла?
— Поняла, сделаю, Госпожа.
Это было последнее, что Андрей услышал. Потом он почувствовал, что его куда-то тащат, скорее даже несут. И уснул. Все назначенные Госпожой его несчастному телу процедуры проходили без участия перегруженного алкоголем и страхом мозга.
Андрей снова танцевал с девушкой в бальном зале Призрачного замка. Он знал, что это сон. Но ему все равно было страшно, потому что он танцевал с Элизабет. Он уже танцевал с нею во сне, в этом самом зале, и потом наяву погибли его люди, а он сам дважды чудом избежал смерти. Мятежная Сестра смотрела на него как кошка на сметану. И эта кошка знала, что хозяйки дома нет и никто ей не помешает…
Элизабет обещающе улыбнулась и шепнула ему:
— Великая Мать отдала тебя мне. Поиграть. Я поиграю и верну сестре. То, что от тебя останется.
— Звучит заманчиво, но я склонен отказаться от таких развлечений, Светлая Госпожа. — Улыбнуться в ответ у Андрея не получилось.
— А я склонна настаивать! — Элизабет сделала страшные глаза.
— Когда девушка чересчур настойчива, это выглядит несколько нескромно, — пробормотал Комков.
Когда же перестанет звучать эта мелодия и он сможет под благовидным предлогом сбежать? Элизабет расхохоталась.
— Скоро-скоро, очень скоро ты забудешь про свои остроты, Андрей, — пообещала она и ударила его по щеке. Потом по другой. А затем голосом Коры сказала: — Да просыпайся ты! Просыпайся!
Андрей открыл глаза и успел вовремя перехватить руку амазонки.
— Хватит, проснулся, — сообщил он.
Кора сидела рядом на кровати. Вид у нее был озабоченный.
— Что тебе снилось?
Комков потер лицо руками. Голова не болит, «ливер не трясет». Подлечили его качественно.
— Что тебе сейчас снилось? — настырно повторила Кора. По ее голосу Комков понял, что она не отвяжется.
— Танцы, — буркнул Комков.
Мысли ворочались со скрипом.
— Морда у тебя во сне была — словно на костер тащат. — Кора положила ему на плечи свои тяжелые руки старого солдата и встряхнула, как сопливого пацана. — Говори подробно и быстро. Ну!
Андрей вздохнул и принялся рассказывать. Он начал издалека: со своей первой встречи со Светлой Госпожой во сне, в Призрачном замке, перед боем в мертвом поселке.
Кора слушала не перебивая, лишь пару раз задала уточняющие вопросы.
— Да, влипли, — сказала она, когда Андрей прекратил говорить.
— Это еще почему?
Кора смотрела на Комкова, закусив нижнюю губу, будто не слышала его.
— Ты никогда не говорил Госпоже того, что сейчас сказал мне? — спросила она наконец. Было видно, что амазонка очень взволнована.
Андрей задумался, пытаясь припомнить. До него вдруг дошло, что он никогда не обсуждал с Эллинэ то, что произошло в поселке.
— Нет, — медленно произнес он, покачав головой. — Никогда… Как-то… времени не было.
— Понимаю, — сказала Кора. — Трахались, поди, до потери пульса. Где ж тут время-то найдешь…
— Да объясни ты толком, что такого страшного в этих сонных танцульках? — обозлился Андрей.
— Одно из имен Светлой госпожи — Зовущая Снами, — сообщила Кора. — Она может заманивать души спящих людей в свой Призрачный замок. Твоя первая встреча с Мятежной Сестрой — ее зов.
— Погоди, но ведь она, можно сказать, отдала меня Госпоже.
Кора невесело усмехнулась.
— Она не отдала. Госпоже нет хода в Призрачный замок. Ты видел не нашу хозяйку, а морок. Сестра любит прикинуться кроткой овечкой, когда ей это надо. Скольких несчастных придурков, купившихся на зеленые кошачьи глаза, уже сожрали черви! Шла Игра. Погоня была близко. Ей нужно было кого-то подставить под удар. И она подставила. Тебя и твоих.
— А книга? Ее-то мне зачем подсунули?
— Чтобы вернуться за тобою. Таковы правила Игры. Но Госпожа опередила ее, потому что выиграла ход. И случилось то, что случилось. Тебе повезло, что Госпожа прислала Грасса. Если бы на его месте оказался менее умелый Верный, ты либо был бы давно мертв, либо… Впрочем, тут много нехороших вариантов. И у тебя есть все шансы их проверить.
Андрей заскрипел зубами. Как они достали… Вроде бы взрослые люди. А все в игрушки играют…
— Она снова зовет тебя. Не знаю, сколько можно ей сопротивляться.
— Мне теперь что, и спать нельзя?
— Не знаю. Даже у Светлой Госпожи не достанет сил на еженощные кошмары. Но дело сейчас не в этом. Она не зря явилась к тебе перед самым балом.
— И? — спросил Комков.
— Что «и»? — рявкнула Кора. — Думаешь, я все знаю? Госпоже надо доложить. Чего разлегся?
Комков соскочил с кровати, будто по тревоге, как в старые добрые времена по команде дневального. Рыжая амазонка загнала его в душ, бросила следом ворох чистой одежды и обувь. Андрей быстро привел себя в порядок, оделся.
— Готов, товарищ лейтенант. — Комков вытянулся во фрунт.
Кора скептически оглядела его и скривилась:
— Улучшать тебя надо, парень. В рукопашной ты, может, и ничего. Хитрый. Но на мечах тут тебя любой на куски разделает… Какого черта ты на Острове делал? Ах да… Тебя же для других целей использовали… До Зала Клинков ты не дошел.
Комков хотел возмутиться, но… крыть было нечем. Кора была права.
— Так плохо? — спросил он.
— Плохо, — безжалостно сказала Кора. — Постарайся без лишней нужды не задираться. Высокие к тебе вряд ли полезут — Госпожа им титьки на спине узлом завяжет… С дураками мужского пола сложнее. Половина парней здесь спит и видит тебя покойником, будь уверен.
— Почему?
Кора вздохнула:
— Очень хотели бы оказаться на твоем месте. Вот поэтому. Большинство из них при этом понимают, что это совершенно несбыточная мечта. Но… Боюсь, Эрик — только начало.
— Ты поэтому его прирезала? Чтобы остальных немного охладить?
— Ага, но у мужиков все мозги в паху. — Кора вдруг резко ударила Комкова кулаком в живот.
Андрей среагировал правильно. Кора была хорошим воином, но у нее не было фантастической скорости Госпожи. Амазонка потерла отбитую руку. На плюху она совершенно не обиделась.
— Так и делай, — одобрила она. — Ты сразу ухватил главное там, на пристани. Не давай успеть извлечь меч. Бей первым, если видишь, что деваться некуда. Но только, будь добр, в следующий раз поверженного добивай сам!
Комков поморщился. Все это ему не нравилось.
— Послушай, а мои предшественники — у них были такие же проблемы? — поинтересовался он.
— Нет, что ты! — усмехнулась Кора. — Они до них не дожили. Великая Мать прикончила их практически сразу по прибытии в Высокий замок. Ладно, пошли. Нужно еще отыскать Госпожу и постараться не влипнуть по пути в историю.
Андрей шел, стараясь не отстать от Коры. Высокий замок был огромен, и заблудиться в его бесконечных коридорах, залах, переходах легче легкого. Сейчас тут было довольно многолюдно: куда-то спешили сосредоточенные слуги-«тени», встречались Высокие в сопровождении своих Верных и Поднявшихся, горделивые и блестящие, словно бриллианты в дорогой огранке. Первое время Андрей непроизвольно напрягался при встречах с вооруженными острым железом особями своего пола. Потом привык: вопреки предсказаниям Коры, с мечом на него каждый второй не бросался. А на неприязненные взгляды он плевать хотел.
Рыжая была раздражена и встревожена. Комков предпочел бы не лезть к воительнице с вопросами, но ему уже давно надоело без толку слоняться по Высокому замку.
— Что не так?
— Все! — Кора приложила кончики пальцев к своим вискам. — Я не слышу Госпожу, и она не слышит меня.
— У вас что, особый канал связи? — Андрей изобразил указательными пальцами рожки и раза три тихонько свистнул, подражая звуку морзянки.
— Конечно! Я ее Верная и должна слышать ее зов. Могу и сама позвать. И вообще, парень, хватит дурачиться, а то врежу не понарошку.
— Ладно, не злись, прорвемся. — Комков нахально хлопнул ее по плечу.
Глаза Коры вспыхнули, Андрей приготовился отпрыгнуть от нее. Но она рассмеялась и погрозила ему пальцем.
— Понимаю, почему Госпожа выбрала тебя!
Она снова приложила пальцы к вискам. Судя по выражению лица, «дальняя» связь по-прежнему не действовала.
— Почему? — спросил Андрей.
— Что почему? Почему не слышу? — Кора пожала плечами. — Либо Госпожа покинула Высокий замок, либо она рядом с Матерью или Сестрой. Ладно, пошли, кристалла у меня все равно нет…
Рыжая амазонка стала расспрашивать встречных слуг. После достаточно продолжительных и бесплодных поисков их направили в Розовый сад.
Вниз они спустились в скоростном лифте. Андрею показалось, что платформа с прозрачным полом просто рухнула вниз. Он непроизвольно схватил Кору за руку, потом выпустил, натолкнувшись взглядом на ее торжествующую улыбку. Стены кабины также были прозрачны — Андрей обратил внимание на то, что огненно-рыжий солнечный мячик уже начал путь вниз, к водяной колыбели. Спуск-падение длился несколько долгих секунд. Под конец лифт все-таки решил не расплющивать своих пассажиров в лепешку и плавно затормозил. Комков, пошатываясь, вышел в коридор вслед за Корой. Та обернулась с ехидным видом:
— Понравилось?
— Изыди, рыжий сатана, — пробормотал Комков. — А что такое подъем на этой штуковине: ноги из ушей?..
Уже подходя к выходу, Андрей заметил низкую черную дверь, ведущую куда-то вбок. Возле нее стояли пустые рыцарские латы, как две капли воды похожие на те, что он видел в Черном замке. Он окликнул Кору.
— Чего тебе? — обернулась та.
Комков указал на дверь.
— А-а-а… Я-то думала чего. Это к библиотеке, вниз… — совершенно равнодушно сказала Кора.
— Какой библиотеке?
— Старой имперской… Ну, в общем, там собрано все, что осталось от древних времен, еще до Врага. Книги, записи и прочая ерунда, — объяснила Кора.
Судя по тону, ее это совершенно не интересовало, а у Комкова внутри все сжалось от волнующего, как перед первым свиданием, предвкушения.
— А посмотреть можно?
Уже было двинувшаяся прочь Кора встала как вкопанная и медленно повернулась.
— У тебя случайно не жар? — Она озабоченно потрогала лоб Андрея. — Во-первых, нам надо найти Госпожу. Во-вторых, тебе надо пережить бал. В-третьих, для доступа к библиотеке нужно личное разрешение Великой Матери. Сбегаем, спросим?
— Все-все! Как-нибудь в другой раз, — торопливо сказал Андрей.
…В историю они влипли в Розовом саду.
Розовый сад и был розовым: он был полон благоухающих роз. Они шли по дорожке вдоль колючих цветов, когда на них обратила внимание компания на площадке для пикника.
— Эй, Рыжая! Это кто с тобой? Новая игрушка Госпожи? Идите к нам, мы хотим с ним познакомиться! — Высокая призывно махнула им рукой.
— Только этой твари не хватало, — тихонько пробормотала Кора. — Теперь не отвяжется…
Это была самая необычная Высокая из всех, кого Андрей успел увидеть в Высоком замке за то время, пока здесь находился. И первым, что бросалось в глаза, был весьма скромный наряд: Высокая прекрасно обходилась одной коротенькой белой юбочкой. Она была высока ростом, и среди ее предков явно затесался кто-то из негроидов. Под туго натянутой кожей оттенка «кофе с молоком» играли стальные мышцы, соски маленьких грудок задорно торчали вверх. Черные вьющиеся волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост, открывая высокий лоб. Черты ее лица были несколько грубоваты, но она была красива той особой красотой, что отличает хищного зверя на воле. Пантера, подумал Комков, черная пантера.
— Прошу простить нас, госпожа Маллин, но мы очень торопимся. — Кора склонила голову в поклоне.
Комков, который с понятным мужским интересом разглядывал прелести Высокой, об этикете благополучно забыл.
— Неужели? И куда? — Маллин приблизилась к ним упругой походкой хищника. Обуви на ее ногах не было.
— Мы ищем Госпожу, — сказала Кора.
— Ах, Госпожу! Она носится над морем на своем Лассе. Так что у вас есть время посидеть с нами.
Как ни старалась Кора, отвертеться не удалось — Маллин затащила их за стол.
Бокал с вином Комков решительно отодвинул в сторону.
— Берегу остатки здоровья для бала, — пояснил он вопросительно изогнувшей бровь Высокой.
Андрей настороженно рассматривал членов компании, в которой случайно оказался, и она ему не нравилась. Кору от него аккуратно оттерли: с одной стороны сидел полуголый мачо латинского типа, с другой — среднего роста крепыш. Маллин села напротив. Она буквально пожирала Комкова глазами. Андрей был довольно скромного мнения о своем мужском обаянии. Интерес Высокой к своей персоне он разгадал сразу, чего такого необычного Темная Богиня нашла в этом дикаре?
— А разве у тебя когда-то было здоровье? — поинтересовался мачо. — Сколько раз за ночь ты доставлял удовольствие Госпоже? Ни разу?
Андрей посмеялся вместе со всеми, радуясь «удачной» шутке. На коленях у мачо уже лежал предусмотрительно обнаженный меч. Похоже, этот ублюдок сделал вывод из печального конца Эрика.
Андрей посмотрел на Кору. Та едва заметно покачала головой: связываться с мачо не стоило.
— А сколько раз ты доставил бы удовольствие Эллинэ, дорогой? — Комков по-дружески положил руку на плечо мачо.
Мачо стряхнул руку и ударил его локтем в живот. Комков согнулся, больно ударился головой о край низкого столика, за которым сидел. Он жадно хватал воздух широко раскрытым ртом.
— Не смей произносить имя той, кого недостоин! — прошипел мачо.
Скосив глаза, Комков заметил: пальцы мачо уже сжались на рукояти меча, — и тогда он выплеснул ему в глаза вино из так удачно не выпитого бокала. Зная, что замешательство не будет долгим, Андрей использовал украденное у смерти мгновение по полной программе: вогнав края опорожненного бокала в лицо противника, торопливо нашарил на столе что-то колюще-режушее и воткнул в шею, под подбородок, рассекая гортань. Даже умирая, мачо оставался опасным — Комкова спасло только то, что мачо схватился за меч обратным хватом. От тычка навершием рукояти Андрей опрокинулся назад.
На ноги он встал, как учили, — продолжив вынужденный кувырок выходом в стойку. Коротышка смотрел на него исподлобья, выставив перед собой короткий широкий клинок. Мачо мертвой грудой мышц лежал на траве. Кора порывалась встать, но ее удерживали соседи.
Вот ты и довыпендривался, Андрей Егорович, как-то отстраненно подумал Комков, внимательно наблюдая за крепышом.
— Сандр, сядь! — Голос Маллин прозвучал тихо, но все, кому надо, услышали.
Кора немного расслабилась и перестала рваться на помощь. Крепыш посмотрел на Комкова ничего не выражающим взглядом, сунул свой меч в ножны и вернулся на место.
Высокая поднялась и медленно приблизилась к телу мачо.
— Я думала, только Грасс способен его одолеть, — произнесла она.
Земля впитывала натекшую из ран на изуродованном лице кровь, из-под подбородка торчала рукоятка столового ножа. Андрею было неприятно смотреть на дело своих рук, хотя мачо ему, в отличие от Эрика, не было жаль.
Маллин обошла вокруг Комкова, разглядывая его, словно коня на торге, только что зубы не проверила.
— Если тебя улучшить и хорошенько выдрессировать… — задумчиво произнесла она.
Наконец она остановилась почти вплотную к Андрею. Он чувствовал ее аромат, аромат зверя, но этот аромат не отталкивал — возбуждал.
— Ты убил моего Поднявшегося, хочешь заменить его… ненадолго? — чуть хриплым голосом сказала Маллин. Ее не смущали ни сидевшие в двух шагах зрители, ни еще не остывший труп любовника.
— Ему очень некогда, Маллин, — произнесла Темная Богиня, соскакивая со своего шосса.
В который раз Комков убедился, что у Госпожи талант появляться в самый подходящий момент.
Полянка пришла в суматошное движение: все торопились оказать требуемый этикетом почет Госпоже. Маллин поцеловала ей руку и, на правах Высокой, поднялась с колен, не дожидаясь разрешения.
— Здесь произошло именно то, о чем я думаю? — спросила Госпожа.
Андрей невольно втянул голову в плечи: вины за собой он не чувствовал, но этот знакомый скучный тон никому не предвещал ничего хорошего.
— Да, Госпожа. — Маллин из пантеры невероятным образом превратилась в домашнего котенка. — Я не смогла удержать Виктора. Простите меня, Госпожа.
— Ласс, мальчик, иди перекуси. — Эллинэ ласково погладила своего страшного коня. — Иди!
Шосс ткнулся мордой ей в плечо и, небрежно оттолкнув в сторону не успевшую убраться с дороги Маллин, направился к столу. Он обнюхал тело мачо, довольно зашипел. Обедать зверь начал с головы, с хрустом раздробив своими вытянутыми челюстями лицевые кости Виктора. Комкова затошнило от влажных чавкающих звуков и запаха бойни…
— Что ж, я прощаю тебя за Виктора, — сказала Темная Богиня. — Он сам выбрал свою судьбу. Вот только…
Она коротко и сильно ударила Высокую в солнечное сплетение, ловко подставила колено под ее лицо, когда та рухнула, судорожно пытаясь сделать хоть один глоток воздуха. Потом обрушила сплетенные в замок ладони на затылок Маллин. Наклонившись к распростертой у ее ног девушке, Темная Богиня взяла ее за волосы и несколько раз ткнула и без того окровавленным лицом в землю.
— Ты поняла, Маллин? — спросила Госпожа. Голос ее был удивительно спокоен.
— Поняла, Госпожа! — прохрипела та.
— Вот и замечательно, девочка моя. Вот и замечательно. Надеюсь, на балу ты будешь блистать, как всегда.
Госпожа поднялась и безо всякого выражения посмотрела на Комкова.
— Идем, — сказала она.
— Госпожа, мы должны вам… — Кора осмелилась привлечь к себе внимание.
Не дослушав, Эллинэ шагнула к ней и хлестко ударила по лицу.
— Я уже знаю, — сказала она.
Кора замолчала и склонила голову. Она не посмела дотронуться рукой до вспыхнувшей щеки.
— Когда мальчик доест, отведи его в стойло. Если ему будет мало, скорми… — Госпожа посмотрела на людей Маллин. — Да хотя бы Сандра. Да, Сандра.
— Умертвить? — деловито уточнила Кора.
— Не нужно, Ласс умеет это делать сам.
Побледневший крепыш не молил о пощаде: видимо, знал, что это бесполезно. Он только надеялся, что жуткий летаюший конь нажрется до отвала одним Виктором — все-таки тот был крупным парнем.
— Я буду в спальне, в замке. Понадобишься — позову. Идем, Андрей.
Напоследок Комков глянул на занятого едой шосса. Тот, почувствовав его взгляд, поднял свою вымазанную в крови Виктора морду. Не скалься, гад, подумал Комков, я и так знаю, что ты меня не любишь.
Госпожа была зла. Она расхаживала по комнате, как тигрица по клетке. Комков тихонько сидел возле кровати, боясь привлечь к себе внимание.
— Она почти соблазнила тебя, ведь так? — Эллинэ встала и посмотрела на него. Она не спрашивала — утверждала. — Тебе хотелось сказать «да». Признайся!
Комков почел за благо промолчать. Он не знал точного ответа на вопрос любимой женщины. Если Элизабет его пугала, то от Маллин исходила мощная чувственная энергия. «Да» он ей, конечно, не сказал бы. Но, честно говоря, хотелось. Если ненадолго.
— Она чуть не проткнула тебя своими сиськами… Дрянь! — Эллинэ раздраженно пнула ногой столик на витых ножках. Несчастная мебель с шумом отлетела в угол. — Чего ты молчишь? Сказать нечего?
— Ты бесишься из-за того, чего не случилось, дорогая.
— Но могло случиться? Ответь!
Госпожа присела на корточки рядом с Комковым, взяла его рукой за подбородок и потребовала, как на допросе:
— Не прячь глаза, дорогой! Не прячь!
— Что ты хочешь услышать, Эллинэ? — Андрей осторожно убрал мешавшую ему говорить руку. — Что я сразу захотел эту шоколадную красотку и, если бы не ты, предался бы там безудержному разврату в ее объятиях? Это не так. Она очень притягательная женщина, с этим не поспоришь. Но люблю-то я тебя. А если человека любишь, то ему доверяешь.
Некоторое время Госпожа молчала. Потом опустилась на пол рядом с ним.
— Извини, кажется, я почти обезумела от ревности… Эта… Она посмела послать тебе зов, хотя знала, что ты принадлежишь мне…
Комков накрыл ее руку своей ладонью.
— Скажи, ты ревновала меня как собственность, на которую посягнули, или…
— Я поняла, не продолжай! — перебила его Эллинэ. — Если честно, то все вместе. Ты мой. Я не отдам тебя никому. Лучше убью.
— Спасибо. Это я и ожидал услышать. — Андрей усмехнулся.
— Я серьезно. — Эллинэ не шутила.
— Я тоже, — вздохнув, сказал Комков. — У нас есть время?
— Есть, — сказала Госпожа. — Ты не боишься?..
— Немного.
…Они набросились друг на друга так, словно хотели съесть. Эллинэ разорвала рубаху Андрея, пока тот дрожащими от нетерпения пальцами нашаривал многочисленные застежки ее одежды. Она до крови прокусила ему губу во время поцелуя, но он не обратил внимания. Сорвав с Эллинэ одежду, Андрей борцовским броском швырнул ее через себя на кровать и кинулся следом. Их любовная игра напоминала схватку. Они долго не могли насытиться друг другом, сжигая в пылу страсти впечатления дня: страх, волнение друг за друга, ярость, ревность, неуверенность в ближайшем будущем.
— Некогда нежиться, — вздохнув, сказала Госпожа, когда все закончилось.
Она высвободилась из объятий Андрея, соскочила с постели и раздвинула темные шторы. За прозрачной стеной склонившееся к океану солнце напоминало, что бал уже скоро. Андрей невольно залюбовался совершенством ее тела. Ему уже не верилось, что совсем недавно эта прекрасная женщина дарила ему свои ласки. Каждый раз это казалось ему чудом. И он не знал, повторится ли чудо вновь.
— Пойду приму душ, — сказала Эллинэ.
Оставшись в одиночестве, Андрей сел на разгромленной кровати. Простыни были смяты, одеяло и подушки валялись на полу. Там же он отыскал остатки своей рубашки. Совсем обезумели…
— Возьми другую в шкафу, только обязательно черную, — приказала Эллинэ, выходя из ванной. На ее коже блестели капельки воды. — Но сначала марш мыться, и быстрее!
Комков покорно поплелся под душ, прихватив по пути из шкафа первую попавшуюся одежду черного цвета. Когда он, уже чистый, одетый, готовый, так сказать, к труду и обороне, вернулся в спальню, над полулежавшей в глубоком кресле Госпожой работали две похожие друг на друга, словно близняшки, девушки-«тени».
— Я должна нарядиться к балу и навестить Великую Мать, — сказала Эллинэ и вдруг, зашипев, отвесила подзатыльник служанке, делавшей маникюр, за неосторожное движение, причинившее боль.
— Простите Госпожа, — еле слышно пролепетала та. Комков едва сдержался. Он ничем не мог изменить сложившегося здесь порядка вещей. Если только сделать хуже…
— Я позвала Кору. Она уже внизу, у выхода. Ступай к ней. Она приведет тебя, когда настанет время. Иди!
— Да, Госпожа, — пробормотал Комков.
И только оказавшись за дверью, он вспомнил, что так и не спросил у Госпожи, чем грозят сонные визиты в Призрачный замок Элизабет. Он дернулся было обратно, но передумал. Возвращаться — дурная примета.
Проходя знакомым коридором мимо охраняемой пустыми латами черной двери в библиотеку, он ненадолго запнулся. Там, за этой дверью, скрывались ответы на многие, многие вопросы. Но стоило ему припомнить холодное лицо Великой Матери, и любопытство, которое, как известно, сгубило не одну кошку, тут же куда-то спряталось.
Кора ждала его прямо у выхода. При виде Комкова она хихикнула.
— Да, парень, похоже, тебя славно изнасиловали!
— С чего это ты взяла? — Андрей почувствовал, что заливается краской.
— У тебя губы опухли от… Ну, сам знаешь от чего! И морда мечтательная такая.
Амазонка ткнула его жестким пальцем под ребра, и тот, не удержавшись, ойкнул, как служанка от щипка блудливого вояки.
— Слушай, Рыжая, сейчас как дам больно! — пообещал Андрей. — Куда нам?
— В казарму. Госпожа решила, что до начала бала тебя лучше укрыть от греха за клинками Верных.
Казармы были на берегу, возле песчаных пляжей, на противоположной от причалов стороне острова. Уходившее в океан солнце спряталось за башней, и в аллеях парков, которыми они шли, было уже темно. Плавающие фонари начинали медленно наливаться знакомым голубым светом. В воздухе висело какое-то напряжение, словно ощущение подступавшей грозы. Людей почти не было видно: все были заняты последними приготовлениями к празднику.
— Первый раз видела Госпожу такой взбешенной. — Кора шагала широко, по-мужски, Комкову приходилось поторапливаться, чтобы успеть за нею. — Я думала, она умертвит Маллин, хотя Высокую очень трудно лишить жизни… И все из-за тебя. Влип ты, парень. Влип…
— Ну, влип, ну и ладно, — легкомысленно отозвался Андрей. За последнее время он уже слышал столько предостережений и наставлений, что почти перестал воспринимать их всерьез. Будь что будет. — Слушай, эта тварь Ласс насытился Виктором или Сандра тоже… того?
— Сандра оставили на завтра, — сообщила Кора. — Кстати, Маллин отдала всех. Они просто ждут своей очереди…
Комков схватил амазонку за руку и встал как вкопанный.
— Что значит «отдала»? Отдала живых людей, своих Верных, на съедение? — возмутился он. — Ну ладно — Сандр: обнажил на меня клинок, и Госпожа могла счесть его виновным. Но остальных-то за что?
— Брось, парень. Среди них нет ангелов, нечего их жалеть. А отдала их Маллин потому, что они свидетели ее наказания Госпожой. Вот так.
Комков потряс головой. Сумасшедший, чокнутый мир… Летающие зубастые кони, которых кормят людьми. Красивые женщины, у которых нрав подколодных змей. «Тени»-слуги, на которых просто лучше не смотреть. Куда он попал?..
— Пошли, чего встал. — Кора дернула его за руку. — Жрать охота, как из пушки! Этот бал до утра протянется. А у меня сегодня, кроме завтрака, ни крошки во рту.
Подкованные каблуки сапог амазонки ритмично цокали по мрамору дорожки.
— А мне что-то не хочется, — сказал Андрей.
— Э-э-э, парень! Ты слишком много за других переживаешь. У тебя на лице словно печать стоит — «Я добрый»! Поэтому Эрик с Виктором тебя и недооценили. Мне ты тоже на первый взгляд каким-то… мягким показался.
— А как сейчас? — поинтересовался Комков.
Сам он не считал себя ни особо добрым, ни мягким на вид.
— Даже не знаю. Не рохля — это точно. Стержень есть. Но… Не знаю. Великая Мать что-то разглядела в тебе. Иначе ты был бы уже мертв.
Они наконец вышли к казармам. Здесь фонари горели ярко. Возле угрюмых однообразных строений были разбиты стадионы для физических упражнений и площадки с военными тренажерами. На них еще работали: там мелькали тени, слышался звон мечей, крики.
— Великая Мать своих постоянно в черном теле держит. — Кора заметила интерес Комкова. — Все уже к балу прихорашиваются и брюхо набивают, а ее Верные потом исходят. Но бойцы у нее отменные.
— Лучше, чем у тебя?
— Лучше, — признала Кора. — Мать их как надо дрессирует…
— А там что? — Комков указал рукой в сторону пляжей.
Там на фоне темного горизонта играл разноцветными огнями шатер, похожий на цирк-шапито, только соответствующей надписи не хватало.
— Кстати! Со старины Джона мы и начнем. — Она быстро потащила его к шатру.
— Что за старина Джон? — спросил Андрей.
— У него лучшее вино на этом острове. Даже Великая Мать иногда заходит к нему на стаканчик-другой — поболтать.
— Только не вино! — простонал Андрей.
— Брось, перед хорошей дракой всегда надо влить в себя с полкувшина, тогда кулаки тяжелее и башка крепче. Точно тебе говорю!
— Какой дракой? — У Комкова появилось нехорошее предчувствие. — Рыжая, ты чего удумала?
— Постой, ты солдат или кто? Какая казарма без драки?
— Понятно. Учти, я не хочу больше никого убивать.
— Ну и не надо! — Кора хлопнула его по плечу так, что Комков чуть не сел на задницу. — Но уважение людям ты должен оказать? Слушай, а как то пойло называется, которым ты меня утром потчевал?..
В шатре у Джона царил уютный полумрак. Других посетителей не было. На столиках в круглых плошках горели свечи. Джон, средних лет мужчина с абсолютно лысой головой и аккуратным круглым брюшком, сосредоточенно протирал высокие бокалы для пива. Когда над входом звякнул колокольчик, он оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на гостей.
— А, Рыжая! Ну конечно, кто еще притащится налакаться перед самым балом! Когда-нибудь Госпожа узнает и вздернет тебя — высоко и за шею. А что за молодой человек с тобою?
— Я тоже рада тебя видеть, толстяк. А это Андрей.
— И кто у нас Андрей? — Джон смотрел с чуть снисходительной улыбкой. Комкову он нравился. В этом человеке было что-то неумолимо располагающее к себе.
— Недавно мне объяснили, что я игрушка, — сообщил Андрей.
— И чья же? — Джон поставил сверкающий чистотой бокал на стойку и откуда-то снизу извлек кувшин с залитым сургучом горлышком.
— Госпожи, — опередив Андрея, сообщила Кора.
— Вот как… — Джон уважительно присвистнул. — А Великая Мать уже…
— Да, уже, — кивнул Комков. — Пока жив. Рассчитываю и дальше. А виски у вас в ассортименте имеется?
Джон помрачнел:
— Нет, не получается… Вкус не тот. Не выходит у меня бурбон, хоть ты тресни… А здешние сервисные системы меня не слушают. Наверное, их подговорила Великая Мать, она, видите ли, хочет потреблять в шатре у Джона «живое» вино и пиво… Постойте-ка, молодой человек, а вы откуда знаете про виски, вы случайно не…
— Да, случайно да. — Андрей смотрел на две картины, висевшие за спиной бармена. На одной серебристый «Сейбр» несся по взлетной полосе. На другой, где-то под облаками, изрыгал огонь из своих пушек МиГ-15. — Кажется, мы из одного и того же мира. Я русский, Джон.
— Черт, наконец-то земляк. — Тут Джон удивил Андрея. С ловкостью, совершенно не вяжущейся с его формами, он перемахнул через барную стойку и стиснул Комкова в объятиях. — Наконец-то! Я думал, так и уйду на корм шоссам, не увидав никого из своих!
Джон обрадовался Комкову так, словно они были добрыми соседями, а не принадлежали к двум сверхдержавам, когда-то не на шутку бившимся стальными лбами в различных уголках старушки Земли.
— Садитесь! Виски не виски, а вино у меня и правда неплохое.
Они расположились втроем за ближайшим к стойке столиком. Кора тут же влила в себя два бокала и перевела дух с блаженным выражением лица. Джон и Андрей лишь пригубили свои порции.
— А почему именно они? — Андрей кивнул на картины. Выбор Джона не давал ему покоя.
— На том вон серебристом красавце я летал, — сказал Джон, указывая на рвущийся в небо «Сейбр». Лицо у него при этом стало каким-то другим, словно он помолодел лет на десять. — А этот меня сбил, в августе 53-го… И как красиво сбил, паршивец. Очередь пришлась по левой плоскости, и все. Хорошо, был запас высоты, успел катапультироваться. У МиГа исключительно сильный огонь. Попал под очередь — десять против одного: конец!
— А у меня там деда сбили. На взлете… Он выпрыгнуть не успел. — Андрей не чувствовал по отношению к Джону каких-либо отрицательных эмоций. Ему было просто горько.
— Война… Извини, парень. Хоть это, возможно, и глупо звучит, но мне жаль.
Кора, поняв, что увлеченным разговорами мужчинам не до вина, сообщила, что у нее дела в казарме, и ушла, пообещав вскоре вернуться за Андреем.
— Хорошая девочка, — сказал Джон, проводив ее взглядом. — А уж попка какая… Ты бы знал, какая она была тощая, когда Госпожа привезла ее сюда. Она весь день только и делала, что ела. Даже не ела, а жрала. Я думал, она так и останется похожей на обтянутый кожей скелет… Ты знаешь ее историю?
— Да, немного. — Андрей грел ладонью бокал с вином. Вино было замечательное. Но после встречи с Великой Матерью он еще не скоро сможет адекватно воспринимать этот напиток.
— В ней что-то изменилось после той голодовки в Маргоре. Она никак не могла наесться… Госпожа пробовала изменить ее, но у нее не очень получалось. Самое интересное, что Кора совершенно не набирала веса, сколько бы ни съела. У нее словно работала какая-то топка внутри, где все сгорало. А потом она постепенно пришла в норму. Ну, не совсем, конечно. Она все еще постоянно голодна. Но уже может сдерживаться. И округлилась немного — теперь есть за что подержаться.
— Да уж, — хмыкнул Комков.
— Как там наш сумасшедший мир? Мы все еще воюем с вами?
Андрей пожал плечами.
— Официально — лучшие друзья. А если неофициально — всякое бывает…
— Постой-ка. — Джон вдруг испуганно посмотрел на Комкова. — А как ты встретился с Госпожой? Она не пришла…
— Нет, Джон. Успокойтесь. Наш мир пока убивает себя сам, без помощи Темной Богини.
— Не иронизируй, Андрей. Это не смешно.
— И не думал, Джон. Просто это на самом деле так.
— Какими бы чокнутыми ни были наши политиканы, всегда есть пусть крохотный, но шанс, что они остановятся на краю пропасти. Если же в мир приходит Темная Богиня — шансов нет… Поверь мне, я видел. — Джон вздохнул и вновь пригубил вино из своего бокала. Когда он ставил его обратно на стол, Андрей заметил, что рука у него слегка подрагивает.
— И что ждет тот мир, куда пришла Темная Богиня, Джон? — спросил Андрей.
Бывший пилот посмотрел на Комкова так, словно не видел его. Глаза у него стали какими-то пустыми, стеклянными.
— Она приходит порою совершенно незаметно, а иногда во всем блеске своего величия, и все вспыхивает вокруг… С нею всегда три всадника апокалипсиса: война, мор, голод… Люди истребляют друг друга, словно взбесившиеся псы… Как правило, уничтожается девять десятых населения. Остаются отобранные Верные и прячущиеся в труднодоступной местности горстки людей. Цивилизация умирает.
— Жестоко.
— Да уж! — невесело хмыкнул бывший пилот. — Самое ужасное — это безысходность… Ощущение конца всего. Мы всегда воевали во имя чего-то, каких-то идеалов…
Джон торопливо выставил перед собою ладонь, останавливая готового вот-вот перебить его Андрея:
— Я понимаю, понимаю, что нам всем всегда много лгали. Мы защищали демократию, вы — коммунистические идеалы. Нас обманывали, да… Но мы лили кровь, надеясь на что-то светлое там, впереди. И каждая война мнилась последней… А когда приходит Темная… Это не война, Андрей. Это казнь обреченного мира.
— Тогда почему Высокие просто не сжигают эти миры?
— На что годен спекшийся каменный кусок, у которого уже нет атмосферы? А миров, пригодных для людей, не так уж и много. Ты ведь наверняка знаешь, что на опустошенную землю вслед за Темной приходит Светлая. И цикл начинается заново.
— Пастыри миров… Знаешь, Джон, я знаю, что они убивают, берут человеческий «скот»… — При последнем слове Комков поморщился. — А чем они помогают? Тебе не кажется, что Высокие выродились в паразитов, сосущих кровь из миров Облачной Дороги?
— Опасные слова. — Пилот невольно глянул в сторону входа в шатер. — Если честно, иногда кажется. Хотя помощь от них в самом деле есть. Они предотвращают угрозы из пространства, из других параллелей. Незаметно, но эффективно помогают гасить крупные эпидемии. Поддерживают и продвигают перспективные технологии. Делают много и других крупных и мелких полезных вещей. Далеко не все Высокие похотливые кровожадные чудовища — просто дерьмо всегда заметнее, Андрей. Да, их мир жесток, и первое знакомство с ним внушает неприятие и ужас. Но с этим, поверь, ничего не поделаешь. Надеюсь, ты не попытаешься устроить здесь революцию на манер вашей Октябрьской?
Комков рассмеялся.
— Пока не планирую… Но чем черт не шутит?
Кора влетела, бешено вращая глазами.
— Хватит болтать, пошли уже! Вот-вот салют, и бал начнется. К выходу Сестер ты должен быть в Мраморном зале, среди представляющихся.
Андрей крепко стиснул ладонь Джона на прощание.
— Надеюсь, еще заглянешь на огонек, — сказал бывший пилот. — Я о многом хотел бы тебя расспросить, парень…
— Зайду обязательно, — пообещал Андрей. — Если Госпожа отпустит…
Джон окликнул его уже возле самого порога:
— И смерть бывает милосердной, а жизнь — невыносимо жестокой, Андрей. Помни это и хорошенько подумай, если вдруг придется делать выбор…
Андрей замер. К чему это Джон? У него вдруг все сжалось внутри от нехорошего предчувствия. День со смертями, угрозами и прочими прелестями сменился ночью. И бал скоро начнется… Какие сюрпризы приготовила ему Элизабет?..
Украшенный к балу Высокий замок походил на новогоднюю елку. Водили причудливые хороводы разноцветные плавающие светлячки, на ярко освещенных балконах звучала праздничная музыка, слышался смех.
— Красиво, — признал Комков.
— Смотри не вывались. — Кора ухватила его крепкой рукой за рукав. Паланкин летел относительно невысоко, но лучше было не проверять надежности работы системы безопасности.
— Госпожа чем-то обеспокоена. Я почувствовала ее тревогу, когда она позвала. — Амазонка отстегнула от своего пояса и протянула Андрею кинжал в ножнах. Свой длинный меч в честь праздника она оставила в казарме.
— Это еще зачем? — спросил он. — Мне его и нацепить-то некуда.
— В штаны засунь! — привычно, по-солдафонски рявкнула та. — С короткими клинками, если не ошибаюсь, ты работать обучен. У меня тоже предчувствие нехорошее. С десяток наших там ошиваться рядом будут, но кто знает…
Они высадились на широком балконе. Здесь было многолюдно, но в то же время как-то странно тихо. У большинства наряженных в разные цвета мужчин были серьезные, отрешенные лица. Андрей догадался, что это представляющиеся. Соискатели теплых постелей своих Высоких покровительниц, прибывшие из множества разных миров. Те, что были в одинаковых цветах, смотрели друг на друга настороженно. Возможно, им предстоит поединок за право стать Поднявшимся, подумал Комков. Хотя, может, кто-то из здешних дам содержит целые мужские гаремы?
Кора подвела Андрея к группе из нескольких затянутых в черное Верных, вооруженных кинжалами.
— Стой здесь, я скоро. Пойду соберу остальных.
Рыжая тут же затерялась в толпе. Как заметил Андрей, кроме нее тут были и другие женщины, но их было немного, и все они были Верными. А все Верные поглядывали на Андрея с уважением. Черт, я же просто схитрил, подумал Комков. В честной схватке на мечах он не был соперником Виктору. И хотя «честной» подобную схватку можно было бы назвать лишь условно, Комков почувствовал себя самозванцем. Кто-то дотронулся сзади до плеча Комкова. Он уже начал поворачиваться, когда увидел, как изменилось лицо стоявшего напротив парня с раскосыми глазами.
Он не сразу узнал высокую девицу в красном кожаном наряде. Роскошные волосы Элизабет были собраны в невзрачный пучок на затылке, и это, помимо непривычного цвета одежды, делало ее совершенно другой.
— Здравствуй, Андрей, давно не виделись, — усмехнулась Мятежная Сестра. Она уже поняла, что узнана, а может, намеренно сбросила свою «маскировочную сеть». Распустив волосы по плечам, она тут же вскинула вверх руку. — Друзья мои, не надо церемоний! — громко объявила Светлая Госпожа. И тут же, словно забыв обо всех присутствующих, уже тише добавила: — Я просто хочу познакомить тебя кое с кем, Андрей…
…Через толпу, уверенно раздвигая всех плечами, протолкались Верные Мятежной Сестры. Потом они разошлись в стороны, словно образуя живой коридор, и Андрей увидел двух человек, что до сих пор скрывались за их широкими спинами. Это были высокий, немного нескладный от худобы парень и юная девушка. Они медленно шли к Андрею, держась за руки. Лица их были неподвижны, как лица всех «теней». Но когда-то они не были «тенями»…
У раскосого Верного оказалась прекрасная реакция: он успел выбить кинжал из рук Комкова прежде, чем тот вытащил его из ножен. Оружие звякнуло об пол, и Верный тут же коротким пинком отправил его в полет с балкона. На Комкова навалились сзади. Он стряхнул Верных, как котят, бешенство придало ему нечеловеческие силы. И тогда Элизабет тихонько ткнула ему пальчиком в грудь. Странный холод мгновенно сковал тело Андрея.
— Стерва! Какая ты стерва, Лиза! — Комкову казалось, что он кричит, но из его рта раздавались лишь едва слышные звуки. Ледяные оковы добрались и до его горла.
— Вон! Все вон! — приказала Мятежная Сестра.
И на балконе тут же стало пусто. Остались только Светлая Госпожа, обездвиженный Комков и та пара, которую она хотела ему представить.
Элизабет от души залепила пощечину Комкову.
— Говори! Но прежде думай, милый мой! Я сейчас освобожу тебя, но не вздумай дергаться. Ты котенок предо мною.
Она игриво поцеловала его в губы. Андрей ощутил боль, сильную боль. Элизабет все делала через боль…
— Я ведь хотела как лучше, милый. А ты опять все превратно истолковал.
Андрей смотрел на мертвые лица своего старого боевого друга и его сестры, и ему опять захотелось кинуться на эту ненавистную красавицу.
— Утром я предлагала выбор тебе, Андрей. Вот она, твоя альтернатива. Ты можешь остаться в объятиях своей любимой Госпожи и каждую секунду помнить, что эти двое гостят у меня. Хочешь, я ненадолго оживлю сестренку, и она кое-что тебе расскажет? Хочешь?
Элизабет приблизилась к Свете и ласково погладила ее по голове.
— Чего тебе надо? — прохрипел Комков.
— Тебя, милый! Конечно же, тебя! — рассмеялась Элизабет. — Ты уходишь после Представления ко мне, а я отпускаю их.
— Вот таких вот, изуродованных роботов-рабов? — горько усмехнулся Андрей. — Не смеши меня, Лиза.
— Я могу вернуть их к нормальному состоянию, Андрей. И вернуть их назад, в ваш родной мир.
— Я не верю тебе, Элизабет, — сказал Комков.
— И зря, мальчик, зря. Бет у меня талантливая девочка, она может творить все что угодно с душами смертных…
Андрей вздрогнул, услышав голос Великой Матери. Он склонил голову и собрался было опуститься на колени, но она остановила его жестом руки.
— Бет вернет их нормальными, с аккуратно подправленной памятью. А что она сотворит с тобою, как только ты окажешься в ее шаловливых ручках! Об этом даже мне подумать страшно… Так что выбор за тобою. — Великая Мать рассмеялась. — Тяжелый выбор, парень! Предать Любовь — или предать друга и его сестру, а значит, навсегда предать самого себя! Не завидую.
Андрей подошел к Олегу и взял его за ледяные пальцы.
— Почему он такой холодный, Элизабет? — спросил он.
— «Теням» в полуактивном режиме не требуется много энергии. Их физиологические процессы заторможены до необходимого минимума, — равнодушно ответила та.
— Ладно, ты сделала свое предложение, Бет. А теперь ступай! — объявила Великая Мать.
— Да, мамочка! — Мятежная Сестра выполнила шутливый реверанс. Потом щелкнула пальцами, подавая сигнал своим «теням», и исчезла.
Комкову хотелось выть. Он тупо смотрел в сторону арочного проема, куда ушла Элизабет, уводя с собой дорогих Андрею людей, которые перестали быть людьми. Он не сможет жить без Эллинэ. И не сможет жить предателем… У него не было выбора. Он должен был попытаться.
— Вы можете мне помочь, Илла? — спросил он.
Великая Мать стояла возле невысоких перил балкона и смотрела в сторону океана. От нее пахло смесью вина и каких-то духов. И еще, как всегда, веяло смертью. Андрей вдруг понял, что она наслаждается сложившейся ситуацией.
— Помочь? О чем ты просишь, солдат? — задумчиво произнесла она. — Хотя постой, я даже не вижу, что ты — просишь!
Андрей медленно опустился на колени. Он не чувствовал унижения. Ему было все равно.
— Я умоляю вас, Госпожа Илла! Не ради себя, ради… тех двоих…
Великая Мать шагнула к нему и положила руку на склоненную голову.
— Ты забыл, что Элизабет моя дочь? И какое мне дело до тех двоих? Это твоя печаль, твоя забота, твой выбор… Ты должен пройти этот путь до конца сам, солдат.
Что ж, подумал Комков, он попробовал. И у него не получилось. Великая Мать на прощание слегка взъерошила его шевелюру, и он услышал шум ее удаляющихся шагов. Комков судорожно сглотнул. Горло болело, да и все тело еще корежило судорогой после ледяной «ласки» Светлой Госпожи. Он осторожно поднялся.
Где-то в вышине грянул оглушительный гром и ослепительно вспыхнуло. Комков смотрел на волшебное действо, и вдруг его лицо, в дополнение к сполохам праздничного салюта, озарила улыбка. Из самого безвыходного положения всегда есть выход… Только мы не замечаем его, иногда до самого последнего момента. Ему вдруг стало удивительно легко.
— Спасибо, Джон, — прошептал он.
На балкон заглянула непривычно бледная Кора.
— Пошли, Андрей. Нам пора. — Она удивленно глянула на его почти веселое лицо.
— Пошли, Кора, — легко согласился Комков.
До Мраморного зала было недалеко. Они шли по коридорам, где уже не было ни души.
— Я не уберег твоего кинжала, извини, Рыжая, — сказал Комков.
Та вдруг остановилась.
— Госпожа все знает… Мне очень жаль, что так получилось, Андрей. — Она попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались. — Ты был прав утром насчет той бабки. Ну, к которой «не ходи».
Они безнадежно опоздали на церемонию. Выход Сестер уже состоялся. Состоялось и Представление. Но их никто не упрекнул. Кора хлопнула Комкова по плечу и отступила в толпу. Комков оглядел огромный зал. Он был похож на тот, в Призрачном замке, куда он когда-то пришел на зов Элизабет. Когда-то. В другой жизни. И когда-нибудь Олег спросит с него за все. За погубленных ребят. За сестру. За себя. Но тоже в другой жизни…
Комков усилием воли прогнал сожаления и заставил себя улыбнуться. Пора, солдат. Твой выход. И он двинулся по зеркальному полу, через расступившуюся перед ним толпу, к подножию двойного трона, где его ожидали две Госпожи, Светлая и Темная. Прекрасные и ужасные.
Андрей опустился на пол возле ног Госпожи. Она смотрела на него с тревожным удивлением. А Комков повторял про себя слова ритуальной фразы, которые торопливо нашептал ему на ухо по пути к трону какой-то суетливый тип. Музыка смолкла. Все ждали.
— Чего ты ищешь здесь, смертный? — Голос Эллинэ прозвучал на весь зал.
— Вашей любви, Госпожа. И вашего благоволения.
— У тебя… — Тут голос немного подвел Эллинэ, но она быстро взяла себя в руки. — У тебя есть и то и другое. Встань, смертный! Встань Поднявшимся!
Прежде чем подняться, Комков поцеловал стопу ее ноги. Потом поцеловал ее руку. Он знал, что целует ее в последний раз. И поэтому даже эти ритуальные, сухие поцелуи имели для него особенный смысл. Он прощался со своею Любовью.
Андрей знал, для чего Элизабет хотела, чтобы он стал Поднявшимся прежде, чем уйдет к ней. У игрушки нет никаких прав, она, или, вернее, он, — просто собственность своей хозяйки. Поднявшийся — другое дело. В ночь бала он может покинуть свою прежнюю возлюбленную и выбрать себе новую госпожу. А еще, помимо всего, Элизабет хотела сделать сестре больнее.
— Кто осмелится бросить вызов Поднявшемуся и попытаться завоевать любовь самой Темной Богини? — послышался откуда-то сзади громовой голос.
Комков ждал вызова. Неужели никто из этих разряженных болванов не попробует насадить его на свою железяку? Кора говорила, таких здесь предостаточно. Ну где же вы?..
Невнятный гомон пробежал по толпе. До прихода Коры и Андрея здесь уже состоялось несколько поединков. Но они состоялись между заранее отобранными претендентами одной и той же Высокой. Многие, очень многие хотели бы оказаться на месте Комкова, но… Судьба Виктора, а главное, холодные взгляды Сестер, которыми те оглядывали собравшихся, отрезвляли самые горячие головы.
— Бал принял Поднявшегося! — провозгласил тот же трубный глас.
И Мраморный зал содрогнулся от приветственных криков и рева. Кора, умудрившаяся протолкнуться в первый ряд, подмигнула новоиспеченному Поднявшемуся. Грянула торжественная музыка. И тогда празднество началось по-настоящему. Присутствующие, разбившись на пары и небольшие группы, дружно и шумно потянулись из Мраморного зала на балконы, в парки, на пляжи, к уставленным столам, танцам, дуэлям, любви. На одну ночь, до первых лучей восходящего солнца, все: и Поднявшиеся, и Верные, и ожившие «тени» — могли делать все, что пожелают.
Когда зал почти опустел, а невидимый оркестр сбавил громкость, Андрей медленно подошел к своей Госпоже. Элизабет следила за ним с ревнивым настороженным вниманием. Ее беспокоил его чересчур беспечный вид.
— Ты сегодня кое-что обещала мне, дорогая, — сказал он.
— Я? Что именно?
— Я не хочу делать этого сам… В моем мире, в стране, где я когда-то жил, таких считали слабаками, почти трусами. Я не хочу… Хотя, наверное, я действительно трус… Пожалуйста, сделай это. Своей рукой. Сейчас.
Андрей жадно, словно хотел запомнить навсегда, всмотрелся в ее лицо. Он видел, как бьется жилка у нее на виске. Видел блеск непролитых еще слезинок в уголках ее глаз. Эллинэ поняла, о чем он ее просит.
— Не плачь по мне, не надо, милая. У тебя еще будет Любовь! Будет, потому что у тебя есть сердце.
Вокруг трона редким кольцом стояли Верные в черных и белых цветах. Кора тоже осталась. Предвкушение бесшабашной ночи уходило с их лиц. Они видели, что творится неладное.
— Не смей! — крикнула Элизабет. — Нет!
Комков перевел на нее взгляд и невольно поразился: впервые за последнее время Светлая Госпожа была похожа на живую женщину, а не на Снежную Королеву с обломком льда в груди.
— Извини, Лиза. — Ему стало почти жаль ее. — Я не буду твоей игрушкой… Извини.
Первая слезинка, не удержавшись, побежала по щеке Эллинэ серебряной капелькой.
— Я не смогу. Не смогу… — прошептала она.
А все-таки минувший день был не так уж и плох, подумал Андрей. Он вспомнил их последние объятия, ее фигуру на фоне заката, словно напоенную солнцем… Андрею очень хотелось еще раз, в самый-самый последний раз, прикоснуться к ней губами, но он боялся, что это лишит его решимости.
— Я тоже не смогу иначе, Эллинэ. Прости.
Эллинэ жалобно хлюпнула носом и закрыла лицо руками. В Мраморном зале царила мертвая тишина. Верные почтительно расступились, Великая Мать приблизилась к трону, но предпочла остаться со зрителями. По ее лицу блуждала улыбка.
Наконец Эллинэ справилась с собою и вновь стала Темной Богиней. Только глаза ее слегка покраснели. Она протянула в сторону руку, и верная Кора поспешно подала ей обнаженный клинок, позаимствовав его у кого-то из соседей.
Все честно, подумал Комков. Ведь знал, что это ненадолго… Он не жалеет ни о чем. Вот только…
Движение Темной Богини было, как всегда, неуловимым. Андрей улыбался, а сталь уже вошла в его сердце. Все честно, подумал Комков. Все честно… Эллинэ склонилась к нему.
— Почему так темно? — хотел спросить Андрей. Но не успел. Он умер.
…Темная Богиня тихо гладила лицо своего возлюбленного. Элизабет стояла с лицом девочки, которую обманули с подарком на день рождения. Черные и белые Верные хмуро уставились в пол. Им было страшно. И лишь Кора кусала губы. Ей хотелось подбежать и тоже в последний раз прикоснуться к парню, который за один день стал ее другом. Но она не смела…
— Браво, мальчик! — Великая Мать хлопнула в ладоши. — Я знала, что он выберет единственно верный выход.
И Темная Богиня, и Мятежная Сестра посмотрели на нее как на сумасшедшую.
— О чем ты говоришь? — спросили они хором.
Великая Мать твердым, почти строевым шагом подошла к распростертому телу.
— Девочки мои, я всегда говорила вам, что вы мало времени проводите в библиотеке. И почти не знаете Правил. Тех, древних Правил, которых, однако, никто не отменял… Конечно, у вас постоянно находятся более интересные занятия, а слушаться старших, верно, разучились во всех мирах Дороги, но…
— Мама, нельзя ли без длинных предисловий? — раздраженно попросила Элизабет.
Судя по выражению лица Эллинэ, она была полностью солидарна с сестрой.
— Какие вы нетерпеливые, девочки мои, — укоризненно сказала Великая Мать. — Ну да ладно, о чем это я? Ах да… Парень выбрал единственно правильный выход, вернее — путь. Он добровольно обрек себя на смерть от рук Любимой в безвыходной ситуации. Ушел за грань жизни. И по Правилам ты, Бет, обязана вернуть его друзьям их души и возвратить их в родной мир. А ты, Элли, можешь вернуть своего милого назад. Но все имеет свою цену… Он должен пройти Игру. А в Игре возможно все… А главное, он может выбрать путь Элизабет, и ты ничего не сможешь с этим поделать. А может пойти путем Тьмы, и тогда вы в конце концов снова будете вместе.
— Как вернуть его? — спросила Эллинэ. Она боялась верить. — Говори, мама!
— Эх, а еще Темная Богиня! Ты повелительница смерти, а задаешь мне такие вопросы?! Вытри сопли и делай! — рявкнула Великая Мать. — Но учти, он останется здесь. Я сама выдрессирую его и сама решу, когда и в какую Игру бросить…
Не боясь запачкаться, Эллинэ разорвала пропитанную кровью рубаху на груди Андрея и закрыла смертельную рану ладонью.
Мать была права: они плохо знали древние Правила… Только бы успеть, только бы не опоздать — билось у нее в голове. Слишком много времени потеряно. Случалось, она возвращала к жизни вражеских бойцов на поле боя, но ненадолго и лишь за тем, чтобы узнать у поверженного врага необходимое и отпустить его назад, во Тьму. Она не могла надолго удержать души, покинувшие тела: те, словно мстя ей, всячески стремились ускользнуть… Она привела Андрея на свой Остров в состоянии, близком к смерти, иначе он не вынес бы Пути, но тогда его сердце билось. Медленно, но билось… А сейчас… Она хорошо умела отбирать жизни, возвращать же — у нее получалось только на Острове.
— Ты же любишь его! — словно издали услыхала она голос матери. — Зови, не отпускай!
Эллинэ почувствовала, как кто-то опустился рядом с ней.
— Я помогу, — сказала Элизабет. — Я помогу, сестра. Но пусть потом все будет честно. Ладно?
Эллинэ посмотрела на нее, не узнавая. Кажется, Бет тоже плакала. Бет плакала?!
— Хорошо, — согласилась Темная Богиня. — Он выберет сам. Но пусть он сначала вернется.
Великая Мать устало опустилась на ближайший трон. Ее девочки колдовали над тем, кого сами же погубили: одна подтолкнула, а другая воткнула. Илла улыбнулась нечаянному каламбуру. Ей было хорошо. Впервые за много лет ей было интересно. Обе — в одного! Э-хе-хе! Парню лучше бы не возвращаться. Для его же блага.
Ей захотелось выпить. Зайду к Джону, когда все кончится, решила она. Старый пень опять сожмется, как кролик, за своей стойкой и будет прятать глаза. А впрочем, можно и сейчас… Она поискала глазами, кому из Верных можно было доверить ответственное дело.
— Эй, Рыжая! — позвала она. — Метнись за вином к Джону. Красного и белого.
Кора спрятала свое неудовольствие и покорно побежала к выходу. С Великой Матерью шутить было нельзя.
— Я чувствую его, — прошептала Эллинэ. — Он уже далеко, в Темных Садах, но, кажется, слышит…
Темными Садами Высокие называли преддверие безвозвратной смерти.
— Зови, зови его! — Ладонь Элизабет легла поверх руки сестры. — Ко мне он не пойдет. Верни его назад, а уж я не дам ему уйти вновь…
…— Снайпер на четвертом этаже, Олег! Оттуда бьет! Сейчас мы с Абельмажиновым через двор, а ты прикрой! Слышишь? Прикрой!
Дом содрогнулся от очередного попадания. Сверху посыпались штукатурка, пыль и еще какая-то дрянь. Припекало уже сильно: верхние этажи горели. Артиллеристы!.. Совсем не смотрят, куда лупят!
— Еще немного — и нам хана! Или мы этот домик напротив возьмем, или просто зажаримся.
Симонов сидел в другом углу комнаты в обнимку со своей СВД. Взгляд у него был какой-то затравленный. Замызганная вязаная шапочка сбилась на затылок.
— Где связь, блин? — риторически спросил он.
Связь накрылась вместе с Сахиповым и его рацией, первым же снарядом.
Комков на минуту закрыл глаза. Ему снился такой красивый сон, совсем недавно, перед самым штурмом… Что-то про любовь. Он смутно помнил лицо молодой женщины, и ему было сладко и больно в груди. Вот только имя… Он совершенно не помнил ее имени.
Очередная серия снарядов легла с небольшим недолетом. Комков и Симонов переждали землетрясение, припав к грязному изодранному линолеуму. Следующая очередь будет последней, понял Комков.
— Четвертый этаж, Олег! Запомни! — Андрей для верности выставил перед собою четыре пальца.
Вид друга ему не нравился. Симонов выглядел… уставшим. Комков видел много таких, утомленных, а потом натыкался на их трупы. Стараясь не мелькать головой в оконном проеме, он на карачках подполз к снайперу:
— Олега, не кисни! Слышишь?
— Не тряси меня так, лейтенант, в порядке я. — Симонов аккуратно высвободился. — В порядке я. В порядке. Иди, ребята ждут.
Штурмовую группу составили шесть человек, включая Комкова. Все, что осталось от его взвода. Сахипова и еще двоих разорвало первым несчастным снарядом. Остальные еще раньше сгорели в БТР, подорвавшемся на фугасе.
Бойцы проверили оружие, приготовили гранаты. Андрей кивнул Абельмажинову — сейчас!
Пригибаясь, они вывалились из подъезда, рассыпаясь в стороны, в редкую цепь. Сзади хлопнула винтовка Симонова, потом сразу еще и еще. Из дома напротив, захлебываясь от нетерпения поскорее выплюнуть побольше пуль, заговорил пулемет. Ожили, метя навстречу из автоматов, несколько окон нижнего этажа.
Комков несся как заяц — из стороны в сторону, пригнувшись к самой земле. Вперед! Только вперед! Вокруг свистело, грохотало. Кто-то из его солдат на бегу бросил гранату, но тут же несколько дымных отверстий строчкой появилось по его груди. Остановленный горячим свинцом, он запнулся и лег.
Комков добежал до намеченного укрытия, не глядя метнул гранату, вторую. Их уцелело четверо, двоих срезало при броске. Симонов был жив — сменив позицию, он поддерживал товарищей редкими, но точными выстрелами.
Сердце готовилось выпрыгнуть через горло. Вперед, вперед! Прямо сейчас, без паузы. В соблазнительно чернеющий подъезд нельзя: наверняка заминирован. Да и положат там, на входе, одной очередью. К окнам, только к окнам. Комков сделал знак Абельмажинову и невозможным диким прыжком метнул тело вперед. Последнюю гранату он отправил в намеченный оконный проем. Сцепив руки в замок, подсадил бойца. Тот перевалился вовнутрь, тут же полоснул куда-то вглубь из автомата. Комков уцепился за протянутую руку, обезьяной вскарабкался следом. Граната не пропала даром — в дальнем углу большой комнаты лежал иссеченный осколками труп боевика. Второй успел вовремя выскочить, но опоздал вернуться — нарвался на очередь.
И вдруг сзади, там, где в горящем доме остался Симонов, громыхнуло. Широко распахнутыми глазами Андрей смотрел, как неторопливо, словно в замедленной съемке, рушится дом.
— Нет, Олег! Нет! — кричал Комков, глядя на вздымающиеся клубы пыли и дыма. — Нет!
Почувствовав чье-то присутствие, он повернулся.
— Ты не узнаешь меня, Андрей? — Черноволосая красавица в длинном бальном платье казалась инопланетянкой в этом мире смерти и разрушения. — Ты должен вернуться, Андрей. Дай мне твою руку! Слышишь?
У Комкова мучительно и сладко заныло в груди. Он помнил, что когда-то любил ее. И любит сейчас… Но как он мог уйти отсюда, бросив товарищей? Как?
Она подошла и взяла его за руку, почти отодрав ее от цевья автомата.
— Ты совсем не помнишь меня, Андрей?
Боль в груди стала невыносимой. Комков застонал и закрыл глаза.
— Я помню… Помню… Откуда ты здесь, Эллинэ?
— Я пришла за тобою, Андрей! Нам нужно спешить, иначе будет поздно.
— Я не могу уйти, любимая… Здесь моя война, мои люди…
— Здесь нет людей! — Эллинэ кричала. — Это морок! Темный Сад! Еще немного, и я не смогу тебя вывести. Пойдем, Андрей, пожалуйста!
И Комков решился. Глухо лязгнул брошенный на пол автомат. Он сжал ее руку, и она повела его по длинному темному коридору, в конце которого был едва виден свет…
…Комков судорожно вздохнул, выгибаясь на полу. На его губах пузырилась кровь. Жизнь возвращалась в его тело вместе с мукой.
— Мы вернули его, сестра! — На лбу Элизабет блестел пот. Ей пришлось нелегко. — Мы вернули его…
Темная Богиня, вся в крови, плавными, ласкающими движениями гладила грудь возлюбленного.
— Отнесите его в спальню, — приказала Великая Мать Верным. — Не смотри на меня так, Элли. Ты теперь долго не увидишь его. Я предупреждала. Тебе, да и Бет, надо покинуть Высокий замок. Так будет лучше.
Темная Богиня, пошатываясь, встала.
— Могу я оставить с ним кого-то из своих людей, мама? — едва слышно попросила она.
— Можешь, — кивнула Мать. — Кого?
— Кору, — сказала Эллинэ.
— Рыжая? Хороший выбор, — одобрила Мать. — Всё! Идите. Все. Я хочу побыть одна. Да, Бет! Не забудь вернуть души тем, кому должна. Они тоже останутся здесь. Я решила включить их в Игру, Правила это допускают.
…Великая Мать, запрокинув голову, допила остатки вина из последнего кувшина. Быстро кончилось. Надо было заказать Рыжей три, а не два.
— Древние Правила! — усмехнулась Великая Мать.
Надо будет как-нибудь самой спуститься в библиотеку, полистать старые книги. А то неудобно, если девочки поймают ее на противоречиях. Но сегодня у нее хорошо получилось. А главное, какую великолепную Игру можно начать!
Илла с неудовольствием скосила глаза на пятна крови, портившие зеркальную поверхность пола. Никого из «теней» до восхода теперь не поймаешь — бал! Ладно, завтра уберут… Надо навестить Джона. Заскучал, поди…
Она встала и медленно пошла по залу, глядя на свое отражение. Девчонка с душой старухи… Великая Мать вдруг отчетливо поняла, как она устала. Дождаться бы внучек. Двух маленьких девочек — светленькой и черной… Скорее бы!
