Вербовка
— Вставай, неверный! — Довольно грубый пинок в бок оторвал меня от воспоминаний.
И почему действительность с ее грубым и неприкрытым садизмом всегда норовит вмешаться в самый неподходящий момент? Я нехотя открыл глаза. Надо мной колонной возвышался мордоворот-тюремщик, харю которого, ни на гран не обремененную интеллектом, мне пришлось лицезреть последние двое суток.
— Сколько раз тебе говорить, морда немытая, что у меня прекрасный слух и не надо дублировать свои слова ногами!
— Ха! — осклабился страж. — Скажи спасибо шахзаде, а то давно бы лизал мои сапоги!
— Скажи и ты ему спасибо, — огрызнулся я, — что нам не довелось встретиться в другом месте.
— Да что ты можешь, сын обезьяны и шайтана! — Тюремщик небрежно ткнул меня не мытой как минимум год лапой в лицо.
Я мог бы без труда сломать верзиле пару-тройку пальцев, но пришлось терпеть хамство, проклиная себя за несдержанный язык.
— Пошел! — Он тычком развернул меня к двери и направил по коридору.
Я заковылял, стараясь как можно резвее перебирать скованными короткой цепью ногами. Не хотелось лишний раз нарываться на пинок сопровождающего меня стража.
В зале, где я очнулся в первый раз, почти ничего не изменилось, если не считать отсутствовавших светильников на вершинах большой пентаграммы, в которую я был заключен каким-то непонятным способом.
В моей голове царил все тот же сумбур. Было абсолютно непонятно, каким образом я очутился в этих местах и почему еще мне просто не снесли голову или не отправили на какую-нибудь плантацию. Может быть, их ввела в заблуждение военная форма, в которую я был одет в момент съемок? И меня посчитали за спецназовца или десантника? Я невольно поежился. По слухам, если эти ребята случайно попадали в плен, моджахеды придумывали им особо изощренные казни.
Я прикинул расстояние до трона, где сидел этот таинственный шахзаде, по бокам которого стояли два свирепого вида негра с огромными изогнутыми мечами. Если я не ошибался, эти орудия смерти должны называться ятаганами. Ничего, если дело действительно запахнет керосином, допрыгнуть до трона я успею. Или, на крайний случай, оставлю евнухом моего тюремщика. Уж лучше пусть зарубят в суматохе, чем терпеть издевательства с тем же финалом.
Но если я у моджахедов, к чему вся эта средневековая атрибутика: ятаганы, негры, лучники у входа? Или у шахзаде крыша от гашиша и героина поехала? И он организовал себе собственный шариатский рай? Тогда где же гурии? Я не отказался бы напоследок увидеть хоть что-то приятное…
Этот напряженный мыслительный процесс в моей голове был прерван довольно грубым способом. Находившийся сзади тюремщик саданул меня в спину, и я, не удержавшись на гладком полу, прокатился плашмя почти до самого центра зала.
— Неверный доставлен, повелитель, — раздался почтительный голос охранника.
Второй раз меня за сегодняшний день назвали неверным, пришла на ум мысль, пока я созерцал украшенные резьбой ступени постамента. Наверное, это лучше, чем шайтан, хотя как сказать… Будучи шайтаном, я ощущал гораздо большее уважение к своей персоне со стороны окружающих. Наученный горьким опытом, я не торопился подниматься, предпочитая лучше смирно полежать.
— Встань, неверный, — прозвучал надо мной новый голос.
Я осторожно приподнял голову. Рядом стоял старец в черном шелковом халате, расшитом диковинными зверями и странными знаками, голову незнакомца украшала чалма черного цвета. Мне очень не понравилось его пристрастие к траурной окраске одеяний, но потом я вспомнил, что у мусульман траур символизирует белый цвет, и несколько успокоился.
— Шахзаде хочет говорить с тобой, — увидев, что я смотрю на него, произнес тип в черном.
Я встал, предварительно оглянувшись. Мой тюремщик находился где-то у самых дверей зала и никак не мог оттуда до меня дотянуться.
— Корасайоглы заверил меня, что ты не шайтан, — начал свою речь сидящий на троне тип в малиновых штанах, которого мне уже довелось лицезреть двое суток назад.
Старец утвердительно наклонил голову, из чего я заключил, что это и есть вышеупомянутый Корасайоглы.
— … А посему мы решили привлечь тебя на службу, не опасаясь происков демонов тьмы, — между тем продолжал разглагольствовать шахзаде. — Ты должен совершить деяние, угодное Аллаху, после чего мы отправим тебя обратно к твоим соплеменникам.
Слава богу, кажется, меня не будут резать или четвертовать и даже не законопатят на плантации. Всего-то надо что-то сделать для этого типа в малиновых штанах, и меня отпустят на свободу. Несмотря на напряженность ситуации, мне подумалось, что шахзаде не иначе как обладатель несметного количества КЦ, раз облачен в малиновые шаровары. Ну а если простой прораб не пропал в галактике Кин-дза-дза, мне сам бог велел выбраться из этих мест…
— Что я должен сделать? — осмелился я спросить местного царька, когда он на мгновение умолк.
— А ты мне нравишься, — благосклонно посмотрел на меня шахзаде, — тот, кого мы вызвали до тебя, — тут он кивнул в сторону дальней стены, где стояли начищенные рыцарские доспехи, — оказался менее сговорчивым. Наверное, в нем сидел шайтан или демон… Нам пришлось прервать нить его никчемной жизни…
Я представил себе, как в это место попадает неграмотный и суеверный рыцарь из Средневековья… да, ему не позавидуешь. Если он сразу не съехал с катушек, то должен был признать присутствующих за приспешников Сатаны со всеми вытекающими отсюда последствиями. Покойся с миром, незнакомец! Надеюсь, твоя смерть была легка.
Следующая мысль, пришедшая в голову, заставила похолодеть. Как здесь мог взяться средневековый рыцарь?! И где же тогда в действительности нахожусь я?! Значит, и меня «вызвали», как выразился этот тип?!
— Тебе предстоит привезти сюда мою возлюбленную ханум Нушафарин, — изрек с напыщенным видом шахзаде.
— Всего-то? — удивился я.
Явно у этого царька не все в порядке с головой. У него что, своих подданных не хватает?
— Не радуйся, — насупился на мой вопрос шахзаде. — До тех мест не так-то легко добраться. Не один десяток багатуров сгинул без вести в землях за пустыней Шараф.
— Но тогда как я — то справлюсь, если местные богатыри оказались бессильны?
— Корасайоглы разговаривал со звездами, — важно изрек шахзаде, — и он узнал, что только белолицый чужеземец из другого мира способен добраться до ханум Нушафарин.
— Только добраться? — поинтересовался я. — А по поводу обратной дороги звезды никак не обмолвились?
— Ты задаешь слишком много вопросов, чужеземец, — недовольно поморщился шахзаде. — Корасайоглы расскажет тебе все. А мне недосуг просвещать тебя. Государственные дела не ждут.
С этими словами он наклонил голову, давая понять, что аудиенция окончена.
Мудрец (или маг?) в черных одеждах тут же подхватил меня под руку и поспешно повлек из зала.