И по-скак-а-а-ал!
— Привет, человек! — Из-за последнего бугра, за которым, насколько видел глаз, простирались унылые красные пески, поднялся здоровенный волк.
— Привет и тебе, коли не шутишь! — Я на всякий случай нащупал кинжал на поясе.
Если такая зверюга кинется, мало не покажется. Да и кинжал не спасет. Тут, как минимум, карабин для охоты на слонов нужен.
Но волк и не думал проявлять агрессивных намерений. Он оглядел меня, надеюсь, что не только из гастрономических интересов, и спросил:
— Куда путь держишь?
— На запад, куда же еще. Не видишь, что ли?
— Как через пустыню перебираться думаешь?
— Еще не решил.
— Могу подвезти.
— И во что мне эта услуга встанет?
— Покормишь меня,
— И всего-то? — Я недоверчиво улыбнулся.
— Да.
Волк встопорщил шерсть на загривке, что, по всей вероятности, должно было означать пожимание плечами.
— Что ж… на таких условиях я, пожалуй, согласен.
— Вот и договорились, — весело оскалился волк.
— И что ты предпочитаешь?
— Мясо, — волчара плотоядно облизнулся.
— Губа не дура, — я усмехнулся. — Я бы от него тоже не отказался.
— Ну давай же. — Волк нетерпеливо переступил лапами.
— Чего «давай»? — не понял я.
— Мясо, — пояснил волк. — Я предпочитаю ляжку.
— И где я тебе ее возьму?
— Отрезай, — волк ткнул носом в сторону моих ног. — Мне, кстати, все равно — левая или правая.
— От чего отрезай? — Я все еще не совсем понимал, куда клонит мой четвероногий собеседник.
— От ляжки, — медленно, как для слабоумного, повторил волк.
— От какой ляжки?
— Да от своей же! — подскочил в раздражении волк.
— Хм! — Я испытующе поглядел на волка, ожидая какого-нибудь местного прикола, в который не въехал, но волк, судя по всему, не шутил.
— Чего «хм»? — вопросил волчара. — Рассчитывайся, и поехали. Мне еще обратно возвращаться. Не хочу ночью тащиться.
— Я что, похож на недоумка? — спросил я волка. Волк внимательно оглядел меня и ответил:
— Вроде нет.
— Тогда почему же ты считаешь, что я отрублю себе пол-окорока, чтобы накормить тебя?
— Но ведь так положено.
— Кем положено?
— Не знаю, — Волк в задумчивости сел на задние лапы. — Всегда так было. Еще мой отец брал плату за проезд. Он, правда, предпочитал грудинку. Потом меня сюда пристроил.
— Так это он организовал кооператив? А ты его наследник?
Задумчивость волка еще более возросла.
— Наследник — да. А больше не понял… Если ты про службу здесь, так наш род испокон веку здесь служит.
— И хватает на жизнь?
— Да мне особо много не надо. Десяток человек туда, да столько же обратно за одну луну свозишь, и нормально…
— Неужели так много путников бывает в этой пустыне?
— Так по государственной надобности гонцы — это раз, — начал считать волк, — от охраны бегут — два, путешественники вроде тебя — три, ну и всякого другого народишка хватает. Вот только гонцы в последнее время перевелись, — на морде волка проступило явное сожаление, — они-то платили исправно…
— Значит, на той стороне пустыни богатые места, раз туда бегут?
— Не только там, — покачал головой волк. — Есть еще и оазисы в самой пустыне. И там тоже очень неплохо живут. Но они к себе никого не пускают…
— Почему?
— Так оазисы маленькие — народу набежит, а жрать что? — довольно логично ответил волк.
— А деньги какие у них в ходу?
— У тебя что? Золото? Серебро?
— Золото.
— Золото везде в ходу.
— Так, может, ты тогда удовлетворишься бараниной?
— Это как? — теперь не понял волк.
— Отвезешь меня на ту сторону, — пояснил я, — а там я тебе барана куплю.
— Не положено, — в сомнении покачал головой волк.
— Кем не положено?! — возмутился я. — Тобой?! Или ты извращенец?
— Почему ты так решил?! — оскорбился волк.
— Да только ненормальный предпочтет кусок старого жилистого мяса молодому барашку.
Волк в сильнейшем смятении чувств почесал себя задней лапой за ухом. Со стороны это выглядело очень потешно. Очевидно, я внес ему в душу полнейший раздрай.
— Давай, давай, шевели извилинами! — поторопил я мобильный транспорт. — А то действительно обратно ночью возвращаться будешь.
— А, была не была! — Волк повернулся носом к пустыне. — Поехали!
* * *
Передвигаться верхом на волке оказалось неожиданно очень удобно. Зверь шел ровной иноходью, как хорошо обученный жеребец. Можно было отпустить шерсть на загривке, в который я поначалу уцепился, и наслаждаться проносящимся мимо пейзажем. Хотя наслаждаться тут особо было нечем. Пески и пески, слагающие барханы, тянувшиеся вправо и влево до самого горизонта.
— Долго еще до оазисов? — Я наклонился к уху волка, несущегося со скоростью хорошего экспресса.
— Нет, — не поворачивая головы, рявкнул волк, — вон за теми скалами.
Приглядевшись повнимательнее, я действительно заметил скалы причудливой формы, встающие из песка.
— Остановку делать будем? — немного притормозил мой скакун, когда из-за скал выступили первые пальмы.
— А это обязательно?
— Ну, почти все, кого я вожу, здесь останавливаются.
— Зачем?
— Табибы здесь хорошие живут, — пояснил волк. — Оказывают первую помощь путешественникам.
— Мне она вроде пока не нужна.
— Да-а, — задумчиво покрутил головой уже совсем остановившийся волк. — Ты первый, кто тут здоровым едет.
* * *
— Привет тебе, странник! — Из-за камней вынырнули трое старцев, перегородив нам дорогу в оазис. — Мы видим, ты нуждаешься в срочной помощи?
— С чего вы взяли? — Я с любопытством оглядывал стоящих передо мной жителей этого райского уголка посреди пустыни.
— Все путешествующие на этом животном нуждаются в нашей помощи, — заявил стоящий в центре старец.
— В какой? — Я соскочил с волка и двинулся им навстречу.
Местные лекари, разинув от удивления рты, смотрели на мои ноги.
— Разве ты не уплатил за дорогу? — чуть заикаясь от удивления, промолвил один из встречающих.
— Волк оказался так добр, что согласился взять плату в конце пути, — любезно пояснил я табибам.
— Тогда какие же недуги привели тебя в эти края? — совладав наконец с удивлением, вопросил стоящий в центре.
— Вы не в состоянии с ними справиться.
— Мы можем победить любую болезнь, — надменно возразил один из старцев. — Хватило бы только у тебя золота оплатить наши услуги.
— К. счастью, я ни в чем не нуждаюсь. Я просто хочу купить у вас хорошего молодого барашка.
— Мы не торгуем продовольствием.
— Но страждущих вы чем-то кормите?
— Так то страждущих, чужеземец.
— Вот и продайте мне одного барана, как страждущему.
Старцы повернулись друг к другу и, посовещавшись, ответствовали:
— Один золотой.
— Да за эти деньги можно купить целое стадо! возмутился я.
— Мы не торговцы, — возразил один из местных последователей Гиппократа, — а табибы. Наша цель — лечить.
— Тогда почему вы дерете три шкуры за жалкую скотину?
— Столько стоит содержание больного в нашем оазисе. Раз ты не нуждаешься в наших услугах, плати за свое присутствие в здешних местах.
— Но если у меня нет таких денег?
— Тогда убирайся! — процедил сквозь зубы один из старцев. — Мы не занимаемся благотворительностью.
Позади табибов появилось несколько вполне здоровых молодых людей с луками, взявших меня на прицел.
— Уже ухожу, — я поднял руки, отступая к волку. — Разрешите только задать последний вопрос…
— Спрашивай, чужеземец, — один из лекарей задержался. Остальные, потеряв ко мне всякий интерес, удалились. — И поторапливайся! У меня много дел, а еще надо проследить, чтобы ты убрался прочь.
— Если к вам обратится человек, который не в состоянии оплатить ваши услуги?
— На все воля Аллаха, — возвел глаза к небу табиб. — Если это Ему угодно, он даст страждущему необходимые средства.
— А если будет бедняк? — продолжал настаивать я.
— Нам не нужна всякая шваль в наших палатах, — ответил старец. — Эти нищие плодятся, как крысы. Одним больше, одним меньше. Мир ничего не потеряет, если их станет немного меньше.
— Вот даже как. — Я взобрался на волка. — А вы миру в этом не помогаете случайно, любезнейшие?
— Это как? — не понял лекарь.
— Ну, там отраву какую в питье или в пищу — несостоятельному больному… чтобы не нести лишних расходов на вашем великом пути помощи ближнему…
— Не твое дело, чужеземец! — взбеленился старец. — Еще одно слово, и тебе не понадобится никакая помощь!
* * *
— Местная медицина на высоте! — поделился я своими впечатлениями с волком, когда мы понеслись прочь от оазиса. — У меня такое ощущение, что лекари моего мира проходили практику в здешних местах! Их тоже пока не стимульнешь, как выражаются эти последователи Гиппократа, они и пальцем не пошевелят.
— А то, — подтвердил волк. — Хапуги еще те. Но свое дело знают. Не зря к ним со всех сторон на лечение едут.
— Долго еще до конца пустыни? — Мне порядком надоело наблюдать однообразные красные песчаные холмы.
— Еще немного. — Волк форсировал очередной бархан.
В этот момент нас накрыла непонятная тень, и мое верховое животное резко шарахнулось в сторону. Не ожидая такого финта, я спикировал с его спины и полетел вниз по склону, взрезая собственным носом песок, как корабль форштевнем волны.
— Ты что?! — Я поднялся, отряхивая с себя набившийся в. о все щели песок. — Обалдел?!
В этот момент над головой раздался клекот, в котором явственно прослеживались злорадные нотки. Я поднял голову и увидел громадных размеров птицу, от величественных взмахов крыльев которой на верхушках барханов закручивались маленькие песчаные смерчи.
— Вот зараза! — Волк проводил взглядом это чудо природы. — Опять врасплох застала!
— Это что за монстр? — вопросил я волка.
— Птица Рух.
— Она опасна? — Мне стало не по себе, когда я представил, что эта громадина могла захотеть попробовать, каковы мы на вкус.
— Сейчас нет, — переступил с ноги на ногу волк. — Сытая.
— Что же ты от нее кинулся, как от прокаженной?
— Знаешь, сколько в ней помета? — спросил волк. Я молча пожал плечами. — Вот то-то. Реши она испражниться, и мы по шейку оказались бы в ее дерьме.
— Зачем ей это надо?
— Любит она поиздеваться над путниками, — мрачно качнул головой волк.
Из чего я понял, что ему уже довелось побывать под ковровой бомбардировкой этой летающей крепости древнего мира.
— Сколько же ей надо, чтобы утолить голод?
— Не знаю, — посмотрел на меня волк, — но последнее время она зачастила в оазис, к табибам.
— Лечится у этих прохиндеев, что ли?
— Нет. Они ее кормят, а взамен эта птичка удобряет их огороды.
Вот это взаимовыгодное сотрудничество! И, судя по стальной хватке местных лекарей, птичку они явно где-то нагрели.
Скоро песчаные залежи сошли на нет. Их заменили редкие кустики саксаула и полыни, среди которых все чаще стали посверкивать желтые венчики пижмы. Из скудной почвы то там, то тут торчали валуны, покрытые блестящей корочкой пустынного загара. Волк увеличил скорость, уверенно лавируя среди скал. В густеющих сумерках неожиданно пахнуло хлевом, и впереди раздалось блеяние, прерываемое испуганным поскуливанием собак, учуявших приближение своего исконного врага.
* * *
— Ну и как тебе угощение? — Я лениво обгладывал третью палочку шашлыка.
Волк, практически покончив с барашком, развалился рядом, явно прислушиваясь к внутренним ощущениям.
— Ты был прав, человек, — он взглянул в мою сторону, — такая оплата гораздо приятнее.
— Так, может, мы продолжим взаимовыгодное сотрудничество и дальше? — предложил я. — Золота на баранов у меня хватит.
— Не выйдет, — с сожалением покачал головой мой четвероногий собеседник. — Дальше к нашему брату относятся не очень хорошо…
— Почем ты знаешь?
— Мой прадед пришел в эти места с севера, — пояснил волк. — И сделал это не по своей воле.
— Что его так напугало в тех местах?
— Не знаю, но отец предостерегал меня от северных земель…
— Он тебя предостерегал и против баранины, — мне очень не хотелось расставаться с таким средством передвижения, — но, как видишь, ничего не произошло…
— Может, ты и прав, — неохотно признал волк.
— Так двигаем тогда на север, а баранину или говядину я тебе гарантирую.
— Не могу, — покачал лохматой головой мой собеседник, — возвращаться мне надо…
— Не могу или не хочу? — продолжал настаивать я.
— Не знаю… может, и не хочу, но я тебе благодарен, человек, за приятно проведенный вечер.
По всему было видно, что в этом случае волка уговорить не удастся.
— Прощай. — Волк решительно поднялся.
— Ну, как знаешь, — я приветственно поднял руку, — мое дело предложить…
Волк растаял в вечерних тенях, а я двинулся в противоположном направлении. Пастухи, продавшие мне барана, сообщили, что недалеко находится селение. Лишний раз ночевать на открытом воздухе не хотелось. В этой полупустынной местности температура с заходом солнца начинала стремительно падать, и относительно комфортно провести наступающую ночь можно было только под какой-нибудь крышей или у костра. Поддерживать всю ночь огонь мне как-то не улыбалось, и я решил попытать счастья на предмет ночлега под крышей.
Появившееся из-за очередного поворота селение навевало тоску своими покосившимися глинобитными домишками и лишенным какой-либо растительности унылым пейзажем. Ноги тонули по щиколотку в мелкой желтой пыли, от которой першило в горле и нестерпимо хотелось чихнуть. Что заставило людей выбрать такое место для жизни — непонятно. А может, они сами виноваты в таком неприглядном пейзаже…
Перед первыми же мазанками, прямо в пыли, посреди еле намеченной улицы сидел маленький, лет двух-трех, совершенно голый ребенок. Рядом с ним на корточках какой-то парень в лохмотьях увлеченно выводил пальцем узоры на песке.
— Не подскажете, почтеннейший, где здесь можно заночевать? — вежливо обратился я к парню.
Тот вскинул на меня черные как смоль глаза, в которых через мгновение вспыхнул дикий испуг.
— А-а-а! — Парень вскочил и бросился по улице. — Шайта-ан!
Ребенок безучастно поглядел на меня и с сосредоточенным видом уставился в землю. Он, в отличие от сбежавшего парня, не проявил при виде меня никакого страха.
— Не покажешь, где живут твои родители? — Я присел на корточки перед маленьким существом.
Ребенок нехотя поднялся с места и, отойдя немного поодаль, опять опустился на землю. Ко мне он не проявил никакого интереса, продолжая над чем-то сосредоточенно размышлять.
Мне вдруг вспомнились многочисленные и упорные розыски братьев по разуму в моем мире. Все эти следопыты, как ученые, так и многочисленные контактёры, не желали замечать, что инопланетяне — вот они, все время на наших глазах. Среди нас существует абсолютно другая цивилизация, прародителями коей мы являемся, но упорно не хотим ее замечать. И хорошо, что эта цивилизация не агрессивна, а многочисленные ее представители ежедневно и ежечасно добровольно пополняют ряды человечества. Реши вдруг они, что этот переход не обязателен, и Земная цивилизация в ее нынешнем виде прикажет долго жить где-то на протяжении всего одного поколения. И тот из ученых, кто первым установит настоящий, полноценный контакт с существующими среди нас инопланетянами или хотя бы докопается до того, как вспомнить о своем пребывании в рядах этой загадочной цивилизации, станет гораздо более известен и знаменит, чем многие исторические персонажи.
Если кто со мной не согласен, пусть попробует вспомнить, о чем он думал и чего желал в двух-трех, да даже в четырехлетнем возрасте. Не получается? Вот и у меня тоже…
Так и не установив контакта с местным инопланетянином, я двинулся в сторону глинобитных домишек. Но, к моему изумлению, стоило мне приблизиться к какой-нибудь двери, как ее поспешно захлопывали и полностью игнорировали все мои попытки знакомства. То ли жители этого захолустного местечка были непомерно пугливы и подозрительны, то ли сделали свое дело вопли первого встреченного юноши. Как я уже понял, в этом мире шайтан пользовался слишком дурной славой.
В таких безуспешных попытках отыскать место для ночлега я прошел всю улицу и только у последнего, стоящего на особицу домика увидел высокую женщину, пристально глядящую в мою сторону. Я двинулся к ней, внутренне готовый, что и она отреагирует аналогичным для местных жителей способом на мое приближение. Но, к моему удивлению, женщина осталась стоять на месте.
— Здравствуйте! — Я наклонил голову, осторожно наблюдая за реакцией женщины.
— Здравствуй, чужеземец, — произнесла она. — Что привело тебя в наши края?
— Поиск ночлега. — Я ободрился, видя, что она не торопится скрыться в хижине. — Или у вас не принято пускать на постой путников?
— Почему же не принято? — усмехнулась женщина. — Мы не настолько дики и богаты, чтобы отказывать в ночлеге…
— Тогда как же понимать такой прием? — Я кивнул назад.
— Очень просто, — пожала плечами женщина. — В этом виноват местный девона.
— Как, как?
— Девона. Тот парень, что встретился тебе на входе в кишлак.
— Девона — это местный сумасшедший? Неужели жители так суеверны, что верят какому-то дурачку?
— Дурачок, как ты выразился, чужеземец, не раз предупреждал жителей о грядущих бедах… и ни разу, заметь, не ошибся. Кстати, я бы не советовала тебе называть его дурачком.
— А как же его прикажете называть?
— Я же сказала тебе — девона. Дурак — это слабоумный от рождения или по воле судьбы, а Карим — совсем другое… Порой я сама склонна верить в его откровения, а что уж говорить о неграмотных и суеверных жителях кишлака.
Судя по тому, как незнакомка дистанцировала себя от аборигенов, она не местная. Да и речью мало похожа на неграмотную дехканку. А то, что она не испугалась появившегося, по словам девоны, шайтана, давало надежду на спокойный ночлег под крышей.
— Ты прав, чужеземец, — ворвался в мои мысли голос женщины, — я приглашаю тебя провести ночь под моей крышей.
Ох ты! Так она еще и мысли может читать! Иначе не объяснить ее своевременную реплику. Мне стало как-то неуютно и уже не очень хотелось останавливаться на ночь в этом месте.
— Не бойся, — с усмешкой произнесла женщина, — ничего с тобой не случится. Просто мне стало интересно, кого так неприветливо встретил Карим… Да и не хочется прослыть невежливой. Так что проходи, не стесняйся. — С этими словами она сделала приглашающий жест в сторону входа.
Внутри, к моему удивлению, оказалось достаточно уютно и светло. Помещение было убрано на восточный лад. Перед входом расстелена кошма. Далее следовало небольшое, где-то на полметра, возвышение, которое устилали многочисленные одеяла, или — как их здесь звали — курпачи с разбросанными поверх подушками. Еще целая стопка одеял лежала в нише одной из стен. На стенах висели два светильника, дававшие достаточно света, чтобы разглядеть малейшие подробности. Над сложенным у одной из стен очагом стоял казан, из которого шел такой аппетитный дух, что мой желудок тут же начал горько жаловаться на превратности судьбы.
— Располагайся, — вошедшая следом женщина указала на возвышение. — Сейчас будем ужинать.
— А где ваш муж, почтеннейшая? — осведомился я, присаживаясь на курпачи.
— С чего ты взял, чужеземец, что у меня есть муж? — Женщина повернулась от казана в мою сторону, сверкнув из-под гривы медно-рыжих волос пронзительными зелеными глазами.
— Ну как же… — Я несколько растерялся под ее взором. — Разве может женщина в этих местах жить одна? Да еще такая красавица?
Насчет красавицы я несколько преувеличил. Женщина выглядела лет на пятьдесят. Но было видно, что в молодости она действительно была ослепительно красивой. Только реки и ручьи времени безжалостно проложили свои русла по некогда прекрасному облику… Однако, несмотря на их бурное течение, былая красота нет-нет да и проглядывала в таинственном облике незнакомки. Единственное, что осталось непокорным годам, — это гордая осанка все еще стройной фигуры, буйная грива волос да лукаво блестевшие, подобно двум изумрудам, глаза.
— Ты никак насмехаешься надо мной, чужестранец? — нахмурилась женщина.
— Ни боже мой, — затряс я головой. — Все, что я сказал, — истинная правда.
— Жалко, ты мне не встретился в полнолуние, — мечтательно улыбнулась незнакомка. — Посмотрела бы я тогда, каков ты на самом деле…
— Ешь, — она поставила передо мной дымящуюся чашку. — Шурпа готова.
— Я не совсем понял про полнолуние. — Я поднес ко рту ложку пахучего варева. — Какое отношение оно имеет к вам?
— Тогда бы ты увидел, какой я была в молодости…
— Но я слышал байки, что только ведьмы могут так меняться в это время…
— А я и есть ведьма, — расхохоталась незнакомка.
От такого неожиданного признания варево колом встало у меня в горле и ринулось не по тому адресу. Я согнулся в приступе кашля.
— Будь здоров! — Неожиданно крепкая рука женщины хлопнула меня куда-то в районе спины, и сразу стало легче дышать.
— Нельзя же так пугать человека. — Я перевел дыхание и вытер набежавшие слезы. — Так и подавиться недолго.
— Но я действительно ведьма, — улыбнулась незнакомка.
— Может, я тогда пойду? — Я сделал робкую попытку подняться.
— Сиди! — Ведьма толкнула меня обратно на курпачи. — Ешь спокойно, ничего с тобой не случится…
— Извините, — я осторожно поставил пиалу с чаем на дастархан, — не могли бы вы сказать, как к вам обращаться?
Все время, пока я насыщался, решив про себя, что грешно отказываться от такого блюда даже перед лицом смерти, ведьма пила настоянный на каких-то травах чай, изредка бросая на меня задумчивые взгляды. После того как я чуть не подавился от ее признания, она не произнесла ни одного слова.
— Каисса, — коротко ответила ведьма.
— А меня зовут Максим, — представился в свою очередь я. — Можно просто Макс.
— Я знаю, — кивнула Каисса.
— Можно поинтересоваться, что еще вы обо мне знаете?
— Ты пришелец в нашем мире, — ответила после некоторого молчания Каисса, — и не по своей воле. — Правильно, — кивнул я. — Теперь я действительно поверил, что вы ведьма. Можно задать еще один вопрос?
— Пожалуйста. — Каисса подвинула мне поднос со сладостями и налила чаю.
— Неужели так заметно, что я — чужеземец? Или во всем виноваты мои штаны? — Я продемонстрировал свои брюки в маскировочных разводах.
— Одежда тут ни при чем, — отрицательно качнула головой ведьма.
— Тогда почему же каждый встречный признает во мне чужеземца?
— «Каждый встречный»? — недоверчиво переспросила Каисса.
— Конечно, — кивнул я утвердительно. — Вот вы, ваш девона, волк из пустыни, демон из Кайсаабада…
Я прикусил себе язык, но слово вылетело, а оно, как известно, не воробей…
— Ты встречался с демоном? — впилась в меня глазами Каисса.
— Пришлось, — признался я. — Правда, не совсем по своей воле…
— И остался жив?!
— Мы с ним пришли к соглашению, которое устроило обе стороны. — Я вообще не собирался афишировать такое сомнительное знакомство, но язык мой — враг мой.
— Или ты находишься под опекой могущественных сил, чужеземец, — произнесла колдунья, — или неимоверно удачлив. Мне почти не доводилось видеть людей, уцелевших после встречи с демоном.
— Но меня ваш же девона не зря назвал шайтаном, — криво ухмыльнулся я. — И потом меня опекает придворный маг шаха Магриба…
— Корасайоглы? — презрительно усмехнулась Каисса. — Этот шарлатан?
— Не скажите, он обещал в случае чего отправить меня обратно в мой мир, а там мне прямая дорога ногами вперед на кладбище.
— Вот-вот, — кивнула в подтверждение моих слов колдунья. — Он только и может, что извлекать из соседних миров полумертвых жителей и делать из них зомби… Ну еще пара-тройка фокусов, доступных любому шарлатану средней руки, вот и все, на что способен этот колдун…
— И все-таки, — я вернулся к своему вопросу, — почему меня так безошибочно опознают?
— А ты сам еще не догадался? — хмыкнула ведьма. — Хоть один обычный житель этого мира тебе попался?
— Вы думаете… — дошло наконец до меня. — Но я встречался еще с этими живоглотами из оазиса…
— Табибами? — уточнила ведьма. — Ну, они хоть и жадны без меры, как и всякий их профессии, но свое дело знают…
— Так вы думаете: мне просто так везло на встречи?
— И будет везти в дальнейшем, — припечатала Каисса. — Наш мир хоть и богаче твоего на необычное, но не настолько, чтобы на каждом шагу путнику попадались говорящие волки или демоны.
— Я еще и птицу Рух видел, — признался я. — И на очень близком расстоянии…
— Ну вот, видишь, — обрадовалась ведьма подтверждению своих слов. — Значит, так у тебя на роду написано…
— А нельзя ли как-то это изменить? — осторожно поинтересовался я.
— Зачем? — удивилась ведьма.
— Да пожить еще хочется. А с такими знакомствами, чувствую, долго протянуть у вас будет проблематично…
— От судьбы не уйдешь, — философски произнесла Каисса. — Зачем тебя этот шарлатан Корасайоглы выдернул из твоего мира?
— Насчет того, что выдернул, я ему благодарен, а то гнить бы мне уже в земле. А зачем… шахзаде Темир пожелал ханум Нуф… Нуш… черт! Опять из головы вылетело! Очень уж имя заковыристое!
— Ханум Нушафарин?! — переспросила ведьма. — Дочь шаха Зайхана?!
— Во-во! — обрадовался я. — Точно ее! А мне, как сказал Корасайоглы, звезды легли на это дело… слаб я в астрологии, может, и не совсем правильно выразился…
— Звезды, значит, говорит, легли? — задумчиво произнесла Каисса. — Ну и подлец!
— А в чем дело? — насторожился я.
— Ни в чем, — отмахнулась от меня ведьма. — И больше ничего не добавил?
— Сказал, что, если я раздумаю идти, он отправит меня в мой мир…
— А тебе туда никак нельзя? — спросила ведьма.
— Можно, но только я там уже почти отдал концы, когда Корасайоглы перенес меня сюда… вот в тот момент времени и обещал отправить, если я заартачусь…
— Ну, тогда ничего не поделаешь, — вздохнула ведьма. — Придется идти…
— Значит, он не соврал? — спросил я. — И может меня достать в любом месте этого мира?
— Не в любом, — улыбнулась ведьма, — а только там, где рядом не будет никакой магии…
— То есть?..
— То есть останься ты в Кайсаабаде, и был бы недосягаем для этого ремесленника от магии, — пояснила Каисса.
— Понятно… но в том месте только дурак может по своей воле остаться, да и то не каждый…
— Здесь ты также недосягаем для Корасайоглы, — обронила ведьма, — но лишь в пределах моего жилища.
— Это, конечно, заманчиво, но не могу же я всю оставшуюся жизнь просидеть в четырех стенах…
— Что ж… тогда тебе придется идти в Зейнал, — вздохнула Каисса.
— Это что такое?
— Так тебе даже не объяснили дорогу? — удивилась ведьма.
— Нет, — я пожал плечами. — Корасайоглы сказал, что это необязательно. Главное — все время идти на север…
Ведьма только молча качала головой, слушая мои пояснения.
— Не иначе совсем спятил, старый придурок, — констатировала ведьма, когда я замолк.
— Может, вы мне дорогу подскажете?
— Ложись спать вон у той стены, — ведьма кивнула в сторону ниши. — Такие дела вечером не делаются. Утром все расскажу.
— А со мной ничего не случится? — не удержался я от вопроса, укладываясь на курпачи.
— В смысле? — не поняла ведьма. — По дороге?
— Нет, сегодняшней ночью. Вы извините, но всякое про ваших соплеменниц приходилось слышать…
— Спи, — усмехнулась ведьма, — и поменьше слушай сказки о моих родичах. Хотя в любой семье не без урода… но мне интереснее узнать, чем твое путешествие закончится… да и луна сейчас не та, чтобы шутки всякие шутить. Вот подойди ты дней на двадцать раньше, тогда бы встретился с настоящей ведьмой, а сейчас — увы…
На таком оптимистичном заявлении хозяйки хижины я и отошел ко сну…
