Глава 18

Ночью я проснулась от головной боли и жуткого сушняка. Вот демон этих людей забери с их традициями. Неразбавленное гномье «горючее» хлестать… Да еще с такой скоростью. Мне казалось, что я заснула за столом, используя майора вместо подушки, однако сейчас обнаружила себя на кровати. И проснулась, похоже, не только от головной боли, а еще и от холода. На кровать-то меня отнесли, а вот одеялом накрыть забыли, халатик задрался почти до подмышек, и было не очень комфортно. Да еще и волосы, которые я нормально так и не смогла заплести, сейчас сбились в какую-то гриву. Я приподняла голову… У-у-у, этот гад еще и ставни поленился закрыть, и теперь белесый свет Тхара, стоящего летом высоко над горизонтом, больно резанул по глазам.

Я поднялась на ноги, одернула халатик и с трудом сохранила равновесие. Вот демон, ну откуда эти человеки свалились на мою несчастную голову, которая сейчас еще и жутко болит. Нет, конечно, было забавно наблюдать за вытянувшейся физиономией Гилли, когда люди дружно осушили по первому стакану и вместо того, чтобы закашляться и слепо начать шарить по столу, ища, чем бы запить эту гадость, синхронно помотали головами, как-то разочарованно скривились и спокойно продолжили жевать. Даже жрец, который всегда казался мне физически несколько более слабым, ничем от остальных не отличался, хотя и посматривал несколько неодобрительно.

Искать теплые домашние шлепанцы, которые я перед баней предусмотрительно бросила под кровать, сил не было. Это ж надо наклоняться, может, даже на колени становиться придется, а у меня и так в голове — будто два маленьких злых гнома били своими молотами по всему, до чего дотягивались. И при каждом движении головой они удваивали усилия. Но пить-то хотелось… И я прямо босиком пошлепала в гостиную. Вот Хаос, где только Шеб эти ковры достает, жмот несчастный, не удивлюсь, если свою семью их вязать заставляет. Холодные, колючие, жуть.

В гостиной я с радостью обнаружила неубранный стол и свою кружку с сидром нашла, даже не пустую. Вот только от запаха еды мне стало как-то не очень хорошо. Допила сидр, налила себе еще немного, но устроиться так, чтобы съедобные ароматы не тревожили, никак не получалось. Так что я встала и подошла к окну. Во дворе было тихо, ничего живого, только харры под специальным навесом рядом с баней. После сидра мне немного полегчало, голова стала болеть меньше, и вообще… Вот только почему мне так неуютно вдруг сделалось, как будто кто-то в спину смотрит… Да что такое-то, я внимательно оглядела гостиную. Никого нет, все в порядке, только блики Тхара по стенам. Мое внимание привлекла входная дверь. Нет, ну майор точно параноик. В косяк оказался воткнут здоровенный нож с серебром на лезвии, а дверная ручка была плотно примотана к нему поясным ремнем. Он еще и стул к двери прислонил, с таким расчетом, что, если из коридора кто-то попытается войти, стул обязательно с грохотом рухнет на пол. Интересно, а к себе в спальню он дверь так же забаррикадировал? Я дохлебала сидр, оставила кружку на подоконнике и осторожно, на цыпочках, стараясь не шуметь, прокралась к двери и потянула ее на себя.

Надо же, как-то об этом майор не подумал, оказывается, открыто. Сам человек разлегся на животе поперек кровати и спокойно похрапывал. О как, он что, тоже напился-таки, даже сапоги не снял. Хотя нет, вон ремень, на котором у него оружие висело, аккуратно свернут и повешен на спинку кровати. Дверь-то он другим замотал, которым штаны подвязывал. И жезл его в изголовье стоит. И мешок заплечный, который с вечера в гостиной валялся, тоже тут, и не просто так брошен, а тоже аккуратно лежит на стуле, и кираса его на спинку стула надета. Видимо, не напился, а просто очень устал. Я подошла и, стараясь не разбудить майора, стянула с него сапоги. Хм, чудные какие-то, голенища спереди разрезаны и держатся на завязках. Хотя обычные сапоги я бы с него одной рукой, да еще и так, чтобы не разбудить, не сняла.

Майор завозился, но вроде не проснулся. Я подумала, что его неплохо чем-нибудь накрыть, но человек своим телом придавил все одеяла и вытащить их из-под него не представлялось возможным. Ну не ковер же с пола сдирать. Я выскользнула из его спальни, осторожно закрыла дверь. И тут мне опять стало страшно. Да что такое, неужели паранойя заразительна и я стала бояться темноты, хотя не боялась ее даже в детстве. Но вот почему-то заходить в свою комнату не хотелось. Никак… Демон, там же не темно, Тхар дает достаточно света, да что со мной такое… И в гостиной, в которой точно никого нет, мне тоже находиться не хотелось. Да чего я боюсь, в конце-то концов!

Решительно подошла к окну, взяла свою кружку и собралась налить себе еще сидра, но… Стоило повернуться боком к двери в свою комнату, стало казаться, что оттуда на меня кто-то пялится… И не только смотрит, а еще и наползает, обволакивая каким-то холодом. Ну не может быть, Гарх с Шебом каждый сезон проверяют гостиницу на всякую магическую гадость, да и защиту подновляют, что на границе с т’сареш предосторожность нелишняя. Мне показалось, что какое-то липкое ледяное щупальце тронуло меня за голень. Так и не дойдя до бочонка с сидром, я отскочила в сторону спальни человека, с трудом удержавшись от визга. Но там же ничего нет, ни разумных, ни неразумных. Вообще ничего живого, аур — нет и магии — тоже. Почему же так страшно? Даже хвост сам по себе обвился вокруг ноги, вместо того чтобы встать в боевое положение. Ну да, я же опасности никакой не ощущала, просто страх, дикий необъяснимый страх.

Я прижалась спиной к двери спальни. Вроде стало чуть-чуть полегче… И не так холодно, но все равно. Как же майор говорил… страх нельзя отрицать, надо его осознавать, но ни в коем случае не давать ему управлять своим разумом и телом. Не получается, страшно… Я решительно схватилась за ручку двери. Чтобы ее открыть, пришлось сделать шаг вперед, страх стал еще сильнее. С максимальной скоростью заскочила в спальню майора, закрыла дверь, постаралась все-таки ею не хлопнуть и сжалась на корточках, привалившись спиной к изножью кроватью. Кружку свою я так и не бросила, вцепилась в нее обеими руками, а взглядом уперлась в дверь. Стоило на мгновение прикрыть глаза, как начинало казаться, что дверь открывается и что-то холодное, липкое и очень-очень страшное заползает в комнату. Но когда я снова подняла веки, дверь оказалась закрытой, даже в щель между полотном и полом никто не лез.

— Ох, горе ж ты мое, — кто-то подхватил меня с пола, — и что мне с тобой делать-то?

Ну вот, майора разбудила. Человек пихнул меня в свою кровать, отнял у меня пустую кружку и осторожно накрыл одеялами, старательно подоткнув их под меня. А сам плюхнулся рядом, поверх одеял, и завозился, устраиваясь поудобнее. Я тут же вцепилась в него всеми конечностями и прижалась покрепче. И страх куда-то подевался, ойера-а.

— Прости, я не хотела тебя будить, — прошептала майору в самое ухо. — Только опять испугалась неизвестно чего… Глупая, правда?

— Ничего, я сплю очень чутко, странно было бы, если бы не разбудила, — отмахнулся тот. — Ты так дрожала… Ладно, спи давай, надеюсь, я не такой страшный.

— Спасибо, — шепнула я и неожиданно для себя самой коснулась губами его щеки. А потом устроила голову у него на груди, вцепилась покрепче, прикрыла глаза и на удивление быстро заснула.

А вот утром проснулась одна. Страха как не бывало. И человек уже умудрился сбежать куда-то, причем так, что не разбудил меня. Но, судя по тому, что его жезл остался в комнате, стоял там же, где и ночью, убежал он куда-то недалеко. И кираса здесь же. Значит, майор где-то здесь, в гостинице, я давно заметила, что люди свои жезлы таскают с собой, как мы мечи. У них там что, все такими штуками вооружены, что ли? И без кирас они старались не ходить, ну прям как гномы. Хотя конечно, их броня легче, чем гномья, и намного. Надо будет спросить, они у себя в городах так же ходят или нет. Гм, странно, а их жрец этот жезл таскал по-другому, не на шее, как все остальные люди, а за спиной. И постоянно порывался его где-нибудь оставить, однако кто-то из людей обязательно догонял его и вручал эту штуку, что-то выговаривая. Правда, я не прислушивалась, что именно.

Интересно, сколько времени. Уже совсем светло. Вроде окна наших комнат выходят на юг, но Тарры, лежа в постели, пока разглядеть нельзя. Значит, первая стража еще. Вставать надо, куча дел впереди. Я с сожалением вылезла из-под одеяла и вышла в гостиную. Еду со стола уже убрали, оставили только бочки с сидром и пивом, которые мы вчера так и не допили. Демон, но какие стеснительные люди, завтрак могли бы и сами заказать. Я быстренько оделась и собралась бежать умываться, когда меня привлекли какие-то звуки, донесшиеся из окон.

И почему я не удивлена. Все люди оказались во дворе. Стингер зачем-то гонял бегом кругами их жреца. Тирли и Комар умывались в здоровенной лохани около бани. Вот чудные, там же вода холодная. У Гарха между баней и нужником пристроена специальная умывальная, куда подается подогретая вода. В ней намного удобнее. Самое то, если нормально в бане сидеть времени нет, а умыться не по-походному хочется. А майор и Потапыч посреди двора проводили что-то вроде учебного поединка. Вот только как-то странно. Приглядевшись, я заметила, что они по очереди повторяли одну и ту же связку ударов, причем друг друга не касались, останавливали руку или ногу буквально в ногте от противника. И все это медленно… Для меня медленно. Иногда темп ускорялся почти до темпа нормального боя, но потом опять становился прежним. Непонятно, я же видела, как быстро они могут двигаться.

Заинтригованная, схватила свой саквояжик с женскими причиндалами для умывания и приведения себя в порядок по утрам и поскакала вниз. Уже выбегая во двор, вспомнила, что хотела по пути заказать завтрак, но решила, что это терпит, уж больно любопытно стало, чем они там таким занимаются. Однако пока я спускалась, ребята уже закончили тренироваться и с удовольствием плескались в холодной воде. Бр-р, мне даже смотреть было холодно.

— И чем это вы тут таким занимаетесь? — спросила, притормаживая около лохани.

— Да так, — пробасил Потапыч, с удовольствием отфыркиваясь. — Начальство решило, что мы расслабились…

— Это в каком смысле? И что тут плохого — расслабиться? — не поняла я.

— В прямом. — Майор с размаху опустил голову в лохань, меня аж передернуло, а он вынырнул и спокойно продолжил: — Тебе, кстати, тоже не помешает, маг велел мышцы ног нагружать.

— Не ног, а ноги, — парировала тут же, — я и собираюсь их напрягать. Сейчас позавтракаем и побегу по делам.

— Нет, бегать — это немного не то. — Майор вытер голову. — Волосатик, ты ж у нас вроде железо кидал, чего там надо на бедренные мышцы?

— Бегать, — ухмыльнулся здоровяк.

— Еще один остряк, — буркнул майор.

— Я все-таки не поняла, о чем вы. — На всякий случай пальцем попробовала воду в лохани, может, они теплой сюда натаскали. Ага, сейчас, ледяная, явно всю ночь на улице стояла. Тирли заметил мои манипуляции и шутливо брызнул в меня водой. Ух, гад, я попыталась хвостом дернуть его за ногу и повалять немного в пыли, чтобы ему пришлось еще немного поплескаться в холодной водичке, однако он с хохотом отпрыгнул в сторону, быстрый демон.

— Просто у нас есть комплексы упражнений на разные группы мышц, — сжалившись надо мной, стал объяснять Потапыч. — Ну чтобы мышечную массу нарастить быстрее или после ранения восстановиться. Или как мы сейчас занимаемся, упражнения просто позволяют поддерживать себя в форме.

— А-а-а, — наконец сообразила я. — Это вроде как у нас гоняют, уроки специальные и все такое.

Сообразить-то я сообразила, так же, как и начала догадываться, чем меня сейчас могут заставить заниматься. Вот этого я тоже никогда не любила, ладно там мечом в спарринге помахать или на учебных поединках в рукопашной с кем-то сойтись, это я завсегда с удовольствием. Но монотонно часами выполнять одни и те же движения, да еще и с солидным грузом, не-э-э, мы так не договаривались. Так, надо срочно придумывать отмазку. Стоп, а чего ее придумывать…

— Ладно, мальчики, я умываться, — распахнула дверь умывальной и, уже стоя на пороге, задала еще один заинтересовавший меня вопрос: — А вы чего в холодной воде плещетесь? В умывальной, конечно, не такая горячая, как в бане, но все-таки тепленькая…

— Та-а-ак, — как-то не очень по-доброму протянул Стингер. — А кто это нам втирал про мрачное Средневековье? Про отсутствие коммунальных удобств? Кто предлагал тут костерок запалить?

При этом он как-то боком, небольшими шажками, стал приближаться к майору. Краем глаза я заметила, как Комар с Тирли тихонько начали заходить ему же за спину. Только Потапыч стоял на прежнем месте и ехидно улыбался. Майор заподозрил неладное, отложил полотенце и стал также медленно отступать, стараясь вырваться из кольца подчиненных.

— Стингер, ты чего, настоящий русский офицер должен мужественно преодолевать все трудности, включая холодную воду.

— Русский офицер последние сто лет должен быть пьян до синевы и слегка выбрит. Народ, есть предложение макнуть командира. Зуб даю, этот гад знал…

И Стингер прыгнул вперед, пытаясь захватить майора за руку.

— Эй, отставить макать командира. — Только и успел крикнуть тот, отпрыгивая в сторону.

Тирли с Комаром одновременно рванулись сзади, стараясь захватить командира за ноги. Ну и все, сейчас они его завалят, схватят и окунут… Однако я поторопилась, сбить-то майора с ног удалось, но вот из захвата он вывернулся, каким-то невероятным финтом вновь оказался на ногах, и все вчетвером принялись носиться по двору. А вот теперь они уже не отрабатывали связки ударов, а дрались по-настоящему, ну почти. Понятно, что калечить друг друга люди не собирались, но трое воинов всерьез пытались поймать майора, а он уворачивался, расшвыривая преследователей в разные стороны. Троица же, несмотря на постоянные падения в пыль двора, действовала весьма слаженно, умело старалась оттеснить своего командира в угол и лишить его пространства для маневра. Закончилось все весьма неожиданно: майор, отбиваясь от троицы, совершенно забыл про Потапыча или просто не принимал его в расчет, однако здоровяк подстерег момент, когда командир пробегал мимо, ловко ухватил его и плюхнул спиной вперед в лохань с водой. Майор все же весь в воду не упал, а каким-то рывком умудрился оттуда выпрыгнуть. Впрочем, все равно, окунуться с головой ему пришлось, да и майка насквозь промокла.

— Одно утешает, — добродушно проворчал он, стягивая мокрую одежду, — вам теперь тоже по новой мыться.

Я расхохоталась, ну не было у меня больше сил сдерживаться.

— Вот, а может, и рогатую макнем, тогда никому обидно не будет, — развернулся ко мне майор. Ой, а с них ведь станется, и мне, наверное, от них не убежать. Я побыстрее захлопнула дверь и задвинула задвижку. Надеюсь, дверь ломать они все же не станут, а то надежной она ну никак не выглядела. С улицы донесся дружный хохот.

Пока мылась, прокручивала в памяти их возню. Хаос, и эти люди на полном серьезе говорили, что не умеют драться. Я бы ничего подобного повторить не смогла. И это при том, что и быстрее, чем они, и сильнее, ну или по крайней мере не слабее их. Понятно, что сейчас они возились по-дружески, демон, а как же они тогда убивают? Сейчас мои спасители еще больше стали напоминать не людей, а моих соклановцев-тифлингов, и не молодежь, а самое старшее поколение, мастеров и дядиных друзей.

Ну хоть в чем-то удалось настоять, завтракать я погнала людей в общий зал. В конце концов, я же и с Шебом хочу поболтать, и вообще, нам еще минимум четыре дня сидеть в Перевальном, пока мне плечо вылечат, что теперь, из номера не вылезать? По утреннему времени в зале было пусто. Только устроились за столиком поближе к стойке, и я попросила Шеба, с утра занявшего боевой пост, принести завтрак на всю компанию, как Стингер ткнул пальцем куда-то в направлении стойки и радостно завопил:

— Ой, командир, смотри, какая прелесть, один в один как на картинках. Шелли, это кто такое?

Я недоуменно уставилась на стойку. Что там вызвало такую радость у человека? Ну бочонки с сидром и пивом, так сидр нам уже принесли, ну лошани Хильдов дрыхнет. Точнее, дрых, привлеченный криком человека, он поднял голову и стал недовольно осматриваться, выясняя, кто здесь шумит.

— Да, кошак шикарный, пока ты его своими воплями не разбудил, я не мог понять, где у него голова, — согласно кивнул майор. — Шелли, и правда, что это за животное?

— Ты лошани имеешь в виду? — уточнила я. — Только не называй его животным, а то он жутко обидится. Гарто невероятно самолюбив.

— Он что, тоже разумный? — Стингер стал приглядываться к лошани с каким-то подозрением.

— Ну… не совсем. Ой, у вас таких нету, что ли?

— Похожие есть. Манулами зовут, наши-то точно животные, хотя и довольно сообразительные, — ответил мне майор. — А как это не совсем?

— Ну-у-у, так сложно объяснить. Это все же, наверное животное, но очень-очень умное. Пожалуй, можно даже сказать, что личность, но… В общем, наша наука их разумными не признает. Гарто, извини меня, пожалуйста.

Лошани зевнул, показав клыки, не хуже чем у т’сареш, презрительно тряхнул усами, снова спрятал морду где-то у себя на брюхе и опять принял вид здорового кома серой шерсти. Люди продолжали смотреть на меня непонимающе.

— Ну вот есть у нас такие существа, — вздохнув, стала объяснять я. — Живут в лесах, в основном здесь, на севере. Жуткие единоличники, ни одного хищника на свою территорию не пускают, других лошани тоже. Как исключение — раз в смену по весне встречаются с самками. Всеядны, предпочитают мясо, но вообще могут есть практически все. Очень умны… Но почему, собственно, начались споры о том, разумны ли они. Их много раз пытались приручать… Но у кого-то выходило, у кого-то нет. В итоге выяснилось, что слово «приручение» тут не подходит. Лошани сами выбирают себе друзей. И живут с ними. Ну и со временем выяснилось, что каждый лошани — это личность, полноценная, как у разумных. Прекрасно понимают речь, причем так же, как и разумные, различают разные языки. Маги пытались ставить эксперименты и доказали, что лошани понимают именно слова, а не интонации, с которыми слово произносится. В придачу ходят слухи, что они владеют зачатками ментальной магии. Ну и до кучи — на них самих никакая магия не действует, даже лечебная, да что там, даже вероятностники ничего с лошани сделать не могут.

— Так, а все-таки, почему вообще зашла речь об их разумности? — спросил жрец. — И почему про них ходят в основном слухи, например, о том, что они телепаты?

— Ну-у-у, так трудно сказать. Просто люди, с которыми лошани дружат, общаются с ними, как с разумными. Но поступки лошани показывают, что они все прекрасно понимают, не как дрессированные животные, а как другие разумные. А насчет слухов… Тут вот в чем дело, дружба-то обоюдная. Не бывает так, чтобы лошани дружил с человеком, а человек с ним нет. А кто позволит проводить эксперименты на своем друге? Да и не распространяются друзья лошани о своих компаньонах. Не знаю почему. Попробуйте Хильд расспросить, сами поймете…

— А как тогда с дикими? — спросил Стингер.

— Ты дикого найди для начала. А потом еще поймай. Я же говорю, они никого на своей территории не терпят, разумных в том числе. И дерутся до последнего. Причем не как животные, а как полноценные воины. Засады, ложные отступления… Поговаривают, что они даже примитивные ловушки сооружать способны. Разве только оружием не пользуются. Впрочем, оно им не особо и нужно. Гарто, — повернулась я к лошани, судя по дергающимся ушам, едва различимым в его пушистой шубе, он только притворялся спящим. — Эти люди никогда раньше не видели твоих соплеменников и даже не слышали о них, не продемонстрируешь им свое оружие?

И положила на стойку приличный кусок мяса харры. Лошани сел, задумчиво почесал себя задней лапой за ухом. Потом демонстративно поднял правую переднюю и выпустил из нее три когтя на полную длинну. Они у взрослого лошани длиной с мой указательный палец. Потом убрал их, оставил только один и аккуратно разрезал им мясо на три равные части, втянул коготь обратно, оставив лишь самый кончик, подцепил приглянувшийся ему кусок, сунул себе в пасть и, презрительно дернув пушистым хвостом, соскочил за стойку.

— Ну ни хрена ж себе кошечка, — восхищенно покрутил головой Стингер. — Вот только гладить я его, наверное, поостерегусь, тут, пожалуй, и без руки остаться можно.

— Скорее без головы, — хихикнула я.

— Да, котик зачетный, — подхватил майор. — Слушай, Шелли, а как они приходят жить к людям? Или этот исключение из правил?

— Почему, их довольно много живет в Десяти городах. Только в Перевальном их десятка четыре. А как приходят… По-разному, кто-то случайно попадает на территорию взрослого лошани и находит с ним общий язык. Кто-то натыкается на маленьких в лесу. Просто они примерно полсмены питаются молоком матери, а потом она взашей выгоняет детенышей со своей территории. Ну или детеныш прогоняет мамашу, случается и такое. Я же говорю, страшные индивидуалисты. С маленькими подружиться проще… Ну и самки, которые живут с разумными. Есть даже разумные, которые за деньги дают возможность встретиться с детенышем и попробовать подружиться. Вот уж не знаю, как они договариваются со своими друзьями. Есть даже что-то вроде питомников, но это очень рискованное занятие. Специалисты по этому вопросу собирают детенышей, когда мамаша уже готова прогнать их, но сами лошани еще недостаточно подросли. Ну и тоже за деньги дают возможность подружиться. Там самое главное поймать момент и выпустить молодых лошани до того, как им самим надоест общество разумного. В противном случае они начнут вырываться на свободу сами. В общем, опасное дело, их когти вы сами видели.

— И дорого? — поинтересовался Стингер.

— Довольно дорого, — кивнула я. — И результат не гарантирован. С тебя берут деньги за возможность попробовать, получится или нет… И от везения тут ничего не зависит, никто не знает, как лошани выбирают разумных. Наверное, так же, как и разумные дружат между собой. Я себе тоже хотела… Но папа денег не дал, сказал, что платить деньги за дружбу по меньшей мере глупо, ну и нечестно заодно. Обещал, что если я так хочу, он специально меня в лес в начале лета отвезет, когда детеныши с матерью остаются, мол, иди, ищи… Я пыталась, но ничего не вышло… А теперь понимаю, что папа был прав, дружбу нельзя купить… Или если покупать, то это будет… Что-то не то… У многих детей папиных компаньонов были купленные лошани, но… Они характером жутко походили на них, такие же ленивые, самовлюбленные… Да и у купцов некоторых, для которых лошани символ статуса. Знаете, у меня порой складывалось такое впечатление, что лошани так же хвастались своими людьми друг перед другом, как люди ими. Со стороны было очень забавно. Я всегда мечтала: когда у меня будет лошани, он будет не такой, а… как тифлинг по характеру, что ли…

— Кажется, я начал понимать, — кивнул майор. — Похоже, они и впрямь разумны.

— Что, Шелли, про Гарто рассказываешь? — спросил подошедший к нам Шеб. — Не помешаю?

— Нет, что ты, — улыбнулась я. — Садись с нами.

— Шикарен, паршивец, эк вымахал, — довольно сказал Шеб, усаживаясь к нам за столик. — Помнишь, как ты Хильд завидовала?

— А как же. — Я улыбнулась. — И устроила папе очередную жуткую истерику, заявила, что ему жалко несчастного золота на друга для дочери. Ух как он тогда разозлился.

— А вот я в отличие от твоего родителя тогда еще не понимал, — ухмыльнулся в усы Шеб. — И потратил кучу золота. Хильд тоже донимала меня истериками, а у меня нервы не такие железные, как у твоего отца. Вот только впустую…

— А откуда тогда Гарто? — заинтересованно спросил Стингер. Я перевела. Шеб отпил сидра, немного помедлил, выдерживая должную, по его мнению, паузу.

— Вот оттуда. — Гном хитро ухмыльнулся. — Я три раза платил заводчикам, дочка ходила искать себе друга, но так и не нашла. А однажды в середине весны приволокла домой детеныша лошани, совсем маленького, дюжины две дней. Сказала, что под городской стеной нашла. Ему еще рано было уходить от матери, а молоко у лошани… Ух, ничье другое не подходит. И чужого детеныша самка кормить ни за что не будет, она своих-то кормит не особенно охотно. А магия на этих пушистых вредин не действует. Как его Хильд выкормила — для меня до сих пор загадка. Он ей обе руки до кости разорвал, пока она его выхаживала, а больше к нему никто подойти не мог, эта сволочь сразу норовила в лицо вцепиться. Да и есть не хотел, дочка его чуть ли не насильно кормила. Зато теперь я на собственную дочь косо посмотреть не могу. Этот гад четыре великолепнейших кожаных ремня с медными бляхами на ленточки распустил, и бляхи погрыз… Вот как теперь ребенка воспитывать?

Шеб притворялся недовольным не слишком достоверно. Я пихнула его ногой под столом:

— Зато посчитай, скряга, сколько ты сэкономил на телохранителях.

— Ну если только так, — ухмыльнулся гном. — Ладно, пойду дальше работать. Может, еще чего надо?

— Спасибо, Шеб, — улыбнулась я.

— Слушай, Шелли, — начал майор, дождавшись, пока гном вернется за стойку. — Какие у нас планы на ближайшие дни?

— Ну, в первую очередь — дождаться моих соклановцев, — пожала я плечами.

— Это-то ясно, — кивнул человек. — Просто ты говорила, что у тебя какие-то дела…

— А, это. Надо к парикмахеру сходить. — Я лукаво стрельнула в майора глазами. — Если бы со своими ехала, то дотерпела бы до дома, а тут такие шикарные мужчины. И такие стеснительные…

Все, кроме майора, заржали, а он покраснел. Даже жрец, поглядывавший на меня с каким-то неодобрением, внезапно смягчился и улыбнулся.

— Да шучу, шучу, — уточнила я, а то показалось, что у майора из ушей сейчас пар пойдет. Или не шучу… Хаос меня забери, может, в самом деле его в постель затащить, для коллекции. — На самом деле мне одной рукой волосы нормально не заплести, а вторую вылечат окончательно только через четыре дня. Ну и к голове забежать надо. Вот вроде и все. Хотя можно еще припасов на дорогу до дома купить, правда, осталось гораздо больше, чем планировали. Но я еще посмотрю в повозках.

— Угу, отлично, — кивнул майор каким-то своим мыслям. — Тогда нам надо будет еще кое о чем тебя порасспрашивать, да и заняться вплотную местным языком. Хотя бы в общих чертах.

— Дракон, а может, как-нибудь без языков? — жалобно протянул Комар. Остальные посмотрели на него с понимающей насмешкой.

— Фиг тебе, — ответил майор. — На этот раз не отвертишься. Сам проверять стану.

— Ты только словарь все-таки не по допроснику составляй, — усмехнулся Тирли. — Он один раз уже в Испании пытался выяснить у бармена, где у них штаб и сколько танков дислоцируется в гостинице…

— Тирли, гад, ты же мне тогда и писал, чего и как говорить.

— А ты проверяй, ну перепутал, ну отдал пару страничек с конспектом…

— Шутники… — Потапыч на все эти шутки или не шутки смотрел с явным неодобрением. Надо бы уточнить. Вот только это, похоже, как раз та тема, по поводу которой майор обычно отказывается говорить. Вот и сейчас только бровями как-то хитро повел, и тут же разговор заглох.

Я вообще с трудом могла разобраться в отношениях между этими людьми. Вроде как и в любом военном отряде, у них имелся командир, даже больше, четко была обозначена иерархия. Что вообще странно — зачем так четко, их же всего пятеро. И все команды майора и дальше по старшинству выполнялись беспрекословно. Но вместе с тем они постоянно друг над другом подшучивали, даже те, кто младше по возрасту и по званию. И даже самый младший из них, Комар, не стеснялся высказывать свое мнение, когда имел его. Причем все это, как ни странно, не мешало выполнять приказы. Вот только жрец выбивался из их дружной компании.

— Кстати, чуть не забыла. — Я почесала в затылке. — Надо бы вас не такими заметными сделать, что ли. Хотя с вашими размерами… Крупноваты вы для людей, могут, кстати, и за орков-полукровок принимать. Так что имейте в виду.

— Совсем похожими на местных ты нас вряд ли сделаешь, — улыбнулся Стингер. — Даже если каким-то чудом умудришься за четыре дня научить нас в совершенстве болтать на местном наречии, об особенностях местной жизни рассказать нам во всех подробностях вряд ли сможешь. Спалимся, без вариантов.

— Ой, да я совсем другое имела в виду. За здешних уроженцев вас и спьяну не принять. Даже если начнете на общем болтать без акцента. Вы на людей не только внешне не особенно похожи, это еще можно как-то объяснить, вы по поведению совершенно другие. Я вон майору уже говорила, я вас как соплеменников воспринимаю, вы себя как тифлинги ведете, ну не точно, как наши, но очень-очень похоже.

— И как же ты нас собираешься тогда представлять? — спросил майор.

— Да элементарно. Люди-наемники откуда-нибудь с Южного. Он слабо заселен, и вместе с тем там очень много обособленных небольших анклавов самых разных рас. Одно время все, кого не устраивали т’сареш, бежали именно на Южный. Оттуда часто приходят самые разнообразные наемники, весьма не похожие на население Десяти городов. Вопросы задавать, конечно, будут, но так, из чистого любопытства. Меня больше ваша одежда и оружие волнуют. Они-то точно привлекут внимание. Просто видно, что такая одинаковая одежда… Ну не кустарного она производства, явно один мастер делал, и очень хороший. Да она тех же купцов заинтересует на предмет поторговать, больно уж ткань добротная. И вот они-то, особенно если прибыль почуют, уже не отстанут. Переодеть вас нужно, короче говоря. Не так сильно внимание привлекать будете. И еще одна проблема, надо вас как-то убедить носить наше оружие…

— Мы уже говорили про железо, — устало вздохнул майор. — И вроде сошлись на том, что ножей достаточно. Да и тут, в городе, мы ничьего внимания не привлекли.

— Тут вам никто лишних вопросов не задавал, потому что вы со мной, — устало вздохнула я. — Будь вы одни, вас и в город запросто могли бы не пустить. И в гостиницу тоже, в ресторан, быть может, и пустили бы, но комнаты не сдали бы.

— Это как не сдали бы? — удивился теперь уже Тирли. — Шеб же сказал, что у него гостиница пустая…

— Ну не любит он незнакомых постояльцев. И непонятных тоже. А у вас вид такой, что неясно, чего ожидать. Одеты в странную одежду, вместо нормального оружия — какие-то магические неизвестные хрени, говорите на неизвестном языке. Воинского оружия нету, но по повадкам, да и по движениям — бойцы не из последних. Даже если бы и смогли объясниться как-нибудь, то все равно вас не пустили бы. Собственно, почему я убеждаю мечи взять. Сразу будет понятно, кто вы и как себя с вами вести. Сами увидите, будет намного проще. Ну и одежду вам купим заодно…

Майор недовольно покрутил головой.

— Да ладно, командир, — вдруг выступил на моей стороне Потапыч. — По объяснениям девочки получается, что тут это вроде формы. Надо соответствовать. А то действительно, мы даже у нас дома на мирных обывателей никак не тянем, если на пляже только.

— На пляже особенно, — хохотнул Стингер. — С нашей коллекцией шрамов… Лучше уж в одежде.

— Не в шрамах дело, — покачала я головой. — Вы как воины двигаетесь, как воины смотрите. Наши воины вообще шрамами хвастаться не любят. В лучшем случае шрамы означают, что они не смогли заработать на нормального мага-лекаря, в худшем — что они неумехи, раз дали себя так разукрасить.

— Так что, — как-то с недоумением спросил майор, — тот маг-лекарь был уверен, что я буду просить его убрать шрам на лице?

— Ага, — кивнула я. — И был очень сильно удивлен, когда ты отказался. В общем, городской голова подождет, а вот моя голова, наверное, все-таки ждать не будет. Мне стыдно с такой прической по лавкам ходить. Вы поскучайте в гостинице, я сбегаю к парикмахеру, и пойдем вас одевать. Постараюсь быстро…

И пока они не придумали новых отговорок, убежала одеваться. Не то чтобы люди сильно возражали, но вдруг еще чего-нибудь придумают.

Уже на выходе из гостиницы меня отловил майор и стал напрашиваться пойти со мной. Или кого-то из ребят взять. Еле отбилась. А то знаю, как будет в итоге. Сядет такой облом, будет парикмахера взглядом прожигать, тот мне чего-то не то отрезать может. Или вообще… начнет по улице ходить и каждую малую смену заглядывать и спрашивать, скоро ли закончат. Нет, таким образом дело не пойдет. И так с моей прической проблемы возникнут. Стричь-то, скорее всего, гномка будет, и станет предлагать их национальную прическу, которая мне абсолютно не идет. Более того, я привыкла стричься так, чтобы челка одновременно и рога закрывала и в то же время, чтобы было достаточно лишь головой тряхнуть, и любой с одного взгляда мог опознать мою расу. Это я в Оэсси привыкла так ходить, иногда полезно бывает. Повезло мне однажды нарваться на эльфа из темных. Те своему внешнему виду очень много значения придают, а заодно любят, чтобы «низшие», которые рядом крутятся, тоже их эстетическому вкусу соответствовали. Я с трудом вытерпела стражу рядом с этим снобом, но результат того стоил. Дюжину дней потом тетушке Айрол объясняла, как меня стричь, в конце концов результат стал удовлетворять нас обеих. Вот только мы свои небольшие изменения внесли. Эльфа же в первую очередь внешний вид заботил, а мне-то с этим еще и ходить надо. Так что чуток прическу упростили, чтобы я все-таки могла, не тратя времени, одна себе волосы заплести, ну и еще косу делать стали так, чтобы ее можно было легко под шлем убрать. Волосы как подшлемник ложились, еще и под бармицу, так что она шею не натирала. В общем, хоть я и обещала, что быстро обернусь, не была в этом уверена.