Глава 8
Быстрые и резкие изменения
Федора Ли и Роберто Юнг, надрываясь, голосили, что на гарнизон падают сотни вражеских снарядов, что все укрытия разрушены массированным огнем противника, который применяет все мыслимые и немыслимые боеприпасы. Скорее всего журналисты плохо понимали смысл слов, которые произносят, поэтому несли всякую чушь. Их вопли отвлекали, поэтому Андрей выключил канал новостей.
Половина кораблей осталась на прежних позициях, охраняя подступы к земным границам. Пять самых боеспособных — торпедоносец «Старательный», вспомогательные фрегаты «Подвеска королевы» и «Василиса», вспомогательные корветы «Ниагара» и «Собака Баскервилей» — выдвинулись в район выжидания.
Затолкав себя вместе со скафандром в ставший почти родным огневой отсек, Андрей слушал командира, который четко, по пунктам, зачитывал боевой приказ.
Приблизительно два часа тому назад правительство Шоббихеля в очередной раз объявило, что не намерено применять силу для возвращения Редкоша, отторгнутого земными агрессорами. Немного позже шобби прислали сообщение: дескать, к астероидам, где стоят участвовавшие в маневрах войска, направлены транспортные корабли, которые вывезут живую силу и технику. Спустя полчаса войска на планетоидах начали массированный обстрел Редкоша, выпустив тысячи самонаводящихся снарядов. Обстрелу подверглись военные корабли коштов и гарнизоны в пределах скопления Конус. Имеются потери среди мирного населения, вооруженных сил Редкоша и земных войск, дислоцированных на планетах дружественного государства.
— В настоящее время по приказу командующего военным округом наши войска ведут ответный огонь с целью подавления вражеской активности, — продолжал капитан 2-го ранга. — Противник начал выдвижение мобильных средств. Боевые корабли Шоббихеля вошли в территориальное пространство Редкоша, следом идут десантные корабли и пехотные гиперлеты. Противник высадил десанты на ряде планет и вступил в бой с нашими войсками. Главные силы округа готовятся нанести ответный удар. В этой обстановке сводному отряду нашей бригады поручено прикрыть огнем населенный пункт Рудник на второй планете…
Заглянув в справочник, Андрей узнал, что звезда Конус-7918 пережила взрывную фазу несколько миллионов лет назад, после чего превратилась в белый карлик. Пресловутая вторая планета побывала внутри короны Новой, сильно оплавлена и богата редчайшими минералами. Рудник — единственный населенный пункт планеты, все двести с небольшим жителей которого — люди, работающие на горнодобывающих предприятиях.
Резкий толчок и сильное головокружение подсказали, что «Собака» совершила прыжок через гипер. На обзорной голограмме засверкал ослепительный шар белого карлика. В эфире затараторили стандартные фразы, словно кто-то читал вслух Устав: штаб бригады опрашивал корабли, а командиры отвечали: мол, у нас все в порядке.
— Внимание личному составу, — вновь заговорил командир. — Других земных кораблей, кроме нашей бригады, в системе нет. Первые снаряды противника уже достигли планеты, дроны и пехота — на подходе, наши главные силы подоспеют примерно через час. Машукевич, твоя задача — сбивать все, что приближается к планете и не отвечает на распознаватель «свой — чужой». Твои мишени — от половины мегаметра от поверхности и дальше. Все, что ближе к планете, — не твоя забота, ими займутся войска гарнизона. Задача ясна?
— Так точно!
— Гагиев — на помощь Машукевичу.
Мелькнула раздраженная мысль: «Какая, на хрен, от него помощь…» Еще он подумал, что на планете кроме двух сотен операторов горных машин есть какое-то количество военных, которые будут уничтожать прорвавшиеся снаряды.
Тем временем пять кораблей бригады уже тормозили, занимая предписанные позиции вокруг горячей планеты. Белый карлик посылал фотоны в затылок Андрею, то есть не мешал прицеливаться, вдобавок освещая планету. Природа раскрасила безымянный мирок в красно-бурые цвета с редкими желтыми и черными узорами. Подлетающие снаряды противника были слишком малы и быстроходны — не разглядеть даже в самую сильную оптику.
Где-то далеко, в двух десятках светолет отсюда, где не светят близкие звезды, шобби развернули на планетоидах мощную артиллерию. Громадные пушки забрасывали боеприпасы в гиперпространство, снаряды за считаные секунды преодолевали большую часть пути, возвращаясь в трехмерный космос в пределах звездной системы Конуса-7918. Точность такого обстрела получалась низкой, снаряды выходили из гипера с большим рассеиванием и самостоятельно брали курс на заданные цели.
Андрей не сомневался: в процессоры снарядов записаны координаты мишеней на планете. Наверняка шобби пытаются выбить все военные объекты, включая гарнизоны, пусковые установки, позиции боевых машин, космодромы, узлы связи. Столь же несомненно, что эти мишени заблаговременно замаскированы, прикрыты голографическими масками, искажающими вид рельефа. Главные же объекты должны быть защищены силовыми полями.
Голограмма дополненной реальности показывала планету, пять кораблей бригады, пограничный сторожевик, главные пункты на поверхности и белые точки направлявшихся к планете самонаводящихся контейнеров с боеголовками. Как только бригада во главе со «Старательным» заняла позицию, управление огнем переключилось на старшего артиллериста. На голограмме был обозначен сектор ответственности «Собаки Баскервилей»
Обязанностей у Андрея было немного: едва какой-нибудь объект приближался к планете на световой час, то есть подлетного времени оставалось около трех минут, оператор тыкал в белую точку мишени световым карандашом. Система наведения захватывала цель, наводила и выпускала на перехват «Пиранью». В случае промаха робот фокусировал на прорвавшуюся мишень «Молибден» и посылал тахионный импульс. Если пушке не удавалось сбить контейнер, в действие вступали средства противокосмической обороны планетарного гарнизона.
За первую четверть часа боя в секторе Андрея появилось десятка два снарядов, из которых он сбил больше половины. Несмотря на все усилия оборонявшихся, примерно каждый десятый боеприпас достигал планеты. Ядерных взрывов пока не было — то ли шобби побаивались ответного удара, то ли не хотели причинять слишком серьезные повреждения, надеясь захватить наземные сооружения.
Внезапно интенсивность бомбардировки резко снизилась. Андрей без труда перехватил последние снаряды и вздохнул с облегчением.
— Отбились? — громко, с надеждой в голосе спросил Гагиев.
Повернув шлем, увидел доктора, стоявшего в нескольких шагах от кабинки огневого поста. Пожав плечами, старший лейтенант неуверенно промямлил:
— Не стал бы надеяться на такой легкий финал. Может быть, закончили артподготовку и теперь бросят на штурм пехоту. Наши еще не подходят?
— Пока нет. — Майор вздохнул. — Правительство Шоббихеля объявило, что по просьбе благоразумной части коштов направляет свое победоносное воинство в решительный бой, чтобы освободить от колонизаторов миры, по праву принадлежащие головоногой расе.
— Никогда эти миры им не принадлежали! — возмущенно зафыркал Андрей.
Не дослушав гневной тирады, Гагиев обеспокоенно поинтересовался:
— Что-то прямо к нам летит…
— Красного цвета — значит, наш, — успокоил его борт-инженер, он же артиллерист.
В наушниках рявкнул голос командира:
— Плахо, Феррари! Бегом в трюмный отсек к шлюзам! Примите контейнер с боеприпасами.
— Это вовремя, — обрадовался Андрей. — Я три четверти боевых снарядов расстрелял.
Некоторое время по внутренней коммуникации звучали только приглушенные стоны гипермастера и механика, которым выпало принимать громоздкий контейнер со снарядами, грузить обоймы на летающие тележки и транспортировать в соседний трюм, где размещались зарядник и огневой пост. Потом они с помощью Гагиева подтянули боеприпасы поближе к основанию башни, выкинули пустые обоймы из подавателя, вставили на их место новые, со снарядами.
Они уже заканчивали работу, когда пространство системы наполнили десятки белых точек, и число снарядов непрерывно возрастало. Противник возобновил обстрел. Теперь ежеминутно в сектор врывались не меньше десятка мишеней.
— Томми, пушке не хватит энергии! — заорал Андрей, лихорадочно помечая фотокарандашом снаряды. — Переключи все каналы на зарядку.
— А снаряды? — растерялся механик.
— Беги, мы с доктором привезем, — сказал Юджин, подталкивая Тома.
Все ушли, оставив Андрея наедине с пультом управления. Выстрелив пять раз за минуту с небольшим, «Молибден» полностью разрядился, теперь вся надежда была на «Пираний». От греха подальше Андрей перевел систему управления на залпы двумя снарядами по каждой мишени. В следующие две минуты он израсходовал две обоймы, но поразил все цели. Краем сознания он зафиксировал голос командира, спрашивавшего про потери на «Подвеске королевы».
Внезапно до него дошло: новую волну снарядов шобби нацелили не на планету, но на корабли. Видимо, противник добился попадания во вспомогательный фрегат. Андрея прошибло волной холодного пота — следующий снаряд мог достать «Собаку Баскервилей». Он задал новый режим стрельбы — три снаряда в залпе по каждой мишени, чтобы до предела снизить вероятность прорыва вражеских боеприпасов. К счастью, Том Феррари добежал до распределительного щита, так что теперь энергия поступала в накопители пушки по всем каналам, и «Молибден» мог выпускать до десяти импульсных серий в минуту.
Гагиев и Плахо пригнали еще десяток обойм и занялись перезарядкой подавателя. Голограмму рябило от множества объектов, непрерывно моргали сигнализаторы запуска «Пираний» и пушечной стрельбы. Потом какой-то удачливый снаряд противника прорвался через заградительный огонь, описал замысловатую фигуру пилотажа, увернулся от лихорадочно палившего «Молибдена» и нацелился в кормовую часть «Собаки».
«Вот и отвоевались», — отстраненно подумал Андрей, продолжая размахивать светящимся кончиком фотокарандаша. Один снаряд типа «Пираньи» вполне мог покончить с неприспособленным для войны вспомогательным корветом. Он машинально метил следующие мишени, каждую секунду ожидая взрыва, но боеголовка так и не ударила в корпус, и Андрей решил, что вражеский снаряд, наверное, проскочил мимо корабля или не сработал дистанционный взрыватель.
Через несколько минут сквозь огонь проскочил еще один самонаводящийся подарок от шобби. Этот взорвался на небольшом расстоянии, корпус вспомогательного корвета загудел, но сигналов тревоги и разгерметизации не последовало. Размышлять о причинах такого везения времени у Андрея не оставалось — он превратился в робота, не способного бояться или размышлять на посторонние темы. Все внимание было полностью приковано к белым точкам мишеней, которые приближались со всех направлений.
Точка — фотокарандашная пометка — глаз находит следующую цель — рука тычет в нее светящимся цилиндриком. Он повторил эту процедуру несколько десятков или сотен раз, выпустил неизвестное количество боеприпасов и тахионных пакетов. Еще один снаряд прорвался к «Собаке», но взрыва не последовало. Однако спустя некоторое время неизбежное все-таки случилось.
Удар пришелся по корпусу, в дальнем конце отсека через распоротую обшивку можно было разглядывать звезды. Андрей мысленно возблагодарил мудрых предков, составлявших Боевой Устав. Если бы не скафандр, он бы сейчас корчился, задыхаясь и ловя воспаленными ноздрями последние молекулы уходящего за борт воздуха.
— Доктор, Юджин, вы целы? — крикнул он, не прекращая световой маркировки снарядов, непрерывным потоком летящих на корабль. — Что происходит, черт подери?!
— Ты стреляй, не отвлекайся, — прокряхтел в ответ Юджин. — Все живы, пробита обшивка в двух отсеках. Мы загружаем в твою пушку последние восемь обойм.
— Кончай врать, не мог я за двадцать минут столько снарядов выпустить.
— Какие двадцать минут, Машукевич? — Это пыхтенье было, видимо, голосом Гагиева. — Обстрел продолжается больше часа… Ну вот, все боеприпасы в подавателе, у тебя полтысячи снарядов.
Плотность неприятельского огня стала чуток поменьше, то есть боеприпасов должно было хватить минут на 15–20, не больше. Слившись в бешеной пляске смерти с орудием, Андрей продолжал сражение, где снаряды поражали не столько живую силу, сколько себе подобных. Обстрел прекратился, когда в заряднике осталось две обоймы — меньше сотни «Пираний» в боевом снаряжении. В разбросанных по палубе обоймах должно было оставаться примерно столько же учебных снарядов. Андрей подумал, что придется стрелять ими, если совсем припечет, — хоть один из десяти слабых зарядов собьет вражеский контейнер.
— Я даже не заметил, как время утекает, — признался он слабым голосом. — Где наш флот?
— Атакованы другие системы, густонаселенные. — Майор отвечал равнодушно, словно ему не впервой погибать в неравном бою. — Корабли направлены туда.
Взгляд на приборы показал, что давление в отсеке медленно поднимается. Видимо, кому-то или чему-то удалось залатать пробоины. Скорее — чему-то: ведь ремонтом занимаются роботы.
Подняв забрало, Андрей отдышался ледяным воздухом. Потом нащупал под пультом флягу-термос и большими глотками выпил с пол-литра минеральной газировки — отличное средство при учащенном сердцебиении. Волнение отступало, вытесняемое зверским аппетитом. В скафандр были встроены баллончики с бульоном и горячим шоколадом, но организм требовал много больше калорий.
По трансляции заговорил командир бригады, сообщивший о потерях. Сильнее всех пострадала «Подвеска королевы», получившая до десятка попаданий. «Собака Баскервилей» с ее двумя пробоинами отделалась легче остальных. Огнем всех подразделений удалось перехватить более трех тысяч самонаводящихся снарядов среднего и крупного калибра, поверхности планеты достигли менее тысячи боеголовок, из них три четверти — до вступления в бой бригады. В результате вражеского обстрела выведено из строя до половины всех огневых средств гарнизона, убито около сорока человек — военных и гражданских.
— На остальных участках противник действовал по одному шаблону, — продолжал капитан 1-го ранга. — Сначала — массированный артобстрел, затем — в систему входят корабли военного флота и наносят удар по нашим кораблям. Одновременно начинается атака пехоты и танков на гипертранспортерах. Поэтому я ожидаю нападения в ближайшие полчаса — час. С учетом сил, задействованных в других системах, противник сможет двинуть против нас два-три корабля второго ранга, не более десяти корветов, два тяжелых транспорта с десантом и до двух пехотных бригад на батальонных транспортерах. Наш флот подойдет на помощь примерно в то же время. Пока могу только боеприпасы подбросить.
Помощники артиллериста, то есть доктор и гипермастер, потащились принимать очередной контейнер со снарядами. Пока их не было, заглянули Велимир и Том, сопровождаемые ремонтным роботом. Оглядев наспех заделанную пробоину, оба некрасиво выразились и принялись накладывать дополнительную заплату. Пока робот крепил к обшивке лист армированного пластика, люди подошли к артиллеристу.
— Нормально ты отстрелялся, — одобрил Том и протянул упаковку. — Жрать хочешь?
— Благодетель! — Андрей торопливо развернул автотермическую упаковку и впился в большой бутерброд. — Как будто год на голодной диете держали.
Не переставая жевать, он перезаряжал пушку, собирая в две обоймы все сигнальные и учебные снаряды. Автомат заряжания громко лязгал. Недоумевающе проследив его манипуляции, боевые спутники махнули рукой, принявшись обсуждать первые стадии сражения.
— Когда первая бомба прорвалась, я думал — хана, — признался Велимир. — Разнесут в мелкие дребезги, даже страховку получить не сумею.
— Три вдовы поделят, — заржал Томми.
— Хрен им достанется, а не деньги, — окрысился судовладелец. — Две старшие дочки могут претендовать…
Немного подумав, он вдруг изрек: мол, надо бы написать завещание, а то младшей ничего не достанется, потому как несовершеннолетняя и к тому же в отцах у нее числится другой мужик.
— Может, и вовсе не твоя, — предположил Феррари.
— Моя… — Резонное замечание механика почему-то всерьез обидело Велимира. — Просто у меня получился роман с замужней пассажиркой. Я их возил по интересным местам, а мужик ее не просыхал. Ну, сами понимаете, даме захотелось приключений-развлечений…
Оборвав приятные воспоминания, Эльцвейг вновь заныл: дескать, корабль весь дырявый, обещанную военным ведомством страховку неизвестно как выбивать придется, да к тому же впереди бой против целого флота, так что наследницам придется получать через суд не только страховку за корабль, но и за жизнь папаши, но там бабла поменьше — всего полста штук ломской валютой…
Доев сдвоенный бутерброд, Андрей почувствовал себя получше и небрежно произнес:
— Попаданий могло быть и больше. Я пропустил четыре боеголовки, но две почему-то не взорвались.
Поскольку в отсек уже вернулись Юджин и доктор, его сентенцию выслушали все. Четверо переглянулись и начали хихикать. Эльцвейг просветил Андрея:
— На самом деле ты пропустил не меньше восьми. Говорите спасибо, что дядюшка Велимир вовремя сбрасывал мишени-приманки: шесть снарядов по этим пустышкам сработали.
— Не шесть, а три, — сварливо сказал командир с мостика. — Кончайте трепаться — и все за работу, подтаскивайте снаряды. Минут через десять главные силы врага появятся.
Когда народ убежал за остальными обоймами, Андрей поинтересовался, нельзя ли, пока затишье, сбегать в сортир, потому как пузырь начинает распирать. Суровый, но справедливый командир велел ему быть как все, то есть ходить под себя — для того и положено надевать памперс. За оставшееся до начала боя время, сказал Харонов, ты даже скафандр разгерметизировать не успеешь.
Едва друзья-помощники зарядили в «Молибден» все десять обойм и сложили поблизости еще столько же, командир выдал новый приказ: майору Гагиеву и старшему лейтенанту Плахо оставаться в распоряжении оператора огневой установки, капитан-лейтенанту Феррари — вернуться в машинный отсек, а старшине — явиться на мостик.
— Какие распоряжения, оператор? — осведомился измотанный погрузочными работами физик.
Осмотрев, отсек, Андрей потребовал убрать к чертовой матери пустые обоймы, загромождавшие палубу отсека. Чертыхаясь, братва принялась складывать на платформы антиграв-тележек массивные кассеты. Они собрали не больше половины мусора, когда командир приказал готовиться к стрельбе. Спустя минуту на экране появились новые мишени.
Противник вторгся в систему Конуса-7918 через гиперпространство. Локаторы засекли одновременную материализацию полутора десятков крупных — в десятки килотонн — мишеней в радиусе пяти светочасов от звезды. Сориентировавшись, вражеские корабли набрали низкий сверхсвет и двинулись к обороняемой планете. Цель их не вызывала сомнений: добить поврежденные обстрелом земные корабли, чтобы не мешали высадке десанта.
Примерно за сорок минут, выписывая сложные маневры, неприятель подошел к планете на два световых часа. В процессе сближения корабли перестроились: торпедоносец и два фрегата возглавили отряды, к каждому из них направлялись по три корвета. Три квартета сбросили скорость до полутора световых и начали новый маневр, готовясь зайти со стороны белого карлика.
— Начинаем атаку! — рявкнул Харонов. — Наша задача — прикрыть ведущего!
«Собака Баскервилей» рывком ушла с места дрейфа, следуя за «Старательным». Торпедоносец устремился на группу в составе фрегата и корвета, еще два корвета шли на соединение, но были пока далеко. Дистанция между кораблями быстро сократилась от четырех световых часов до трех, после чего противники начали тормозить. На дистанции трех световых часов и люди, и шобби лишь немного обгоняли свет — идеальная скорость для маневрирования.
Андрей запустил все боевые программы, про которые узнал от командира. Слишком умная система управления огнем то и дело предлагала варианты атаки, потому что неприятельский корвет вырвался вперед. Запросив у Харонова разрешения и получив приказ действовать без промедления, Андрей выпустил две пятерки сигнальных хлопушек, надеясь ими сбить с толку вражескую самооборону, а потом — столько же боевых «Пираний».
Отразить такую массированную атаку шобби не смогли, хотя вражеский корабль имел не меньше пяти огневых устройств посильнее древнего «Ландыша». Один учебно-сигнальный и два боевых снаряда просочились через оборону и разорвались в опасной близости от обшивки.
В голове засела некстати заученная когда-то фраза из Боевого Устава: «Современный бой характеризуется быстрыми и неожиданными переменами обстановки…» Расстояние до противника приближалось к двум светочасам, корвет начал отворот, при этом выпустил по «Собаке» и «Старательному» несколько тяжелых — каждый втрое-вчетверо массивнее «Пираньи» — боеприпасов. Выстрелив по кораблю шобби еще три десятка снарядов, Андрей вновь взялся за фотокарандаш. Не успел он указать «Ландышу» первые шесть целей, как из пусковых аппаратов корвета вырвались новые самодвижущиеся устройства.
«Старательный» уже открыл огонь, запускал тяжелые гравиторпеды и длинные стаи малых снарядов, а также бил из пушек. Отправленные корветом подарки предназначались именно «Старательному», а не «Собаке Баскервилей» — шобби спешили разделаться с настоящим боевым кораблем, а потом без помех перебить вспомогательные тихоходы. Поэтому корвет и фрегат противника ожесточенно расходовали боекомплект, оставив без внимания остальных «звездных псов».
При такой интенсивности обстрела времени для активных действий не оставалось. Андрей вновь превратился в боевого робота, метил светом отметки вражеских торпедок, направляя против каждой по три «Пираньи». Когда выдалась небольшая пауза между вражескими залпами, он взглянул на малый монитор и с радостью обнаружил, что три снаряда из последней серии, выпущенной по корвету, достигли мишени.
От момента начала дуэли прошло меньше получаса, «Старательный» получил одно попадание, вражеский фрегат — два, дистанция сократилась до светочаса. Поврежденный корвет продолжал развороты, Андрей при удобном случае вновь обстрелял шоббихельский корабль и продолжил стрельбу на перехват вражеских снарядов и торпед. На подмогу противнику приближалась отставшая пара корветов.
Когда вражеские отряды соединились, наконец-то достигли мишеней снаряды земных кораблей, запущенные десятком минут раньше. Сначала две «Пираньи» взорвались на корпусе уже подбитого корвета, который — будто лбом на стенку налетел — резко сбросил скорость. Доктор физики старший лейтенант Плахо по такому поводу прочитал короткую лекцию: дескать, попадания «Пираний» вырубили гипердвижок, отключение поля деформации аннулировало сверхсветовую компоненту, так что псевдоимпульс поглотился высшими измерениями.
— То есть корабль продолжает движение со скоростью, которая была до выхода на сверхсвет? — переспросил Андрей.
— Ну, допустим, часть мнимого импульса все-таки передается в трехмерность… — Юджин помедлил, вспоминая заумные принципы сверхсветовой баллистики. — Да, точно, в каких-то случаях тело получает часть дефекта энергии… То есть я имею в виду…
— Без формул, пожалуйста, — взмолился борт-инженер. — Мне интересно, они при этом ускорение испытывали?
— Наверняка, — кивнул физик и уверенно продолжил: — Это может быть толчок, несовместимый с биологией. Если у них плохие гравитаторы, там происходит квантовый переход в состояние фарша.
Действительно, прекратив маневрирование, подбитый корвет летел по бестолковой траектории, удаляясь от планеты. Впрочем одна из трех огневых ячеек — видимо, в автоматическом режиме — продолжала бить очередями по «Старательному», поэтому Андрею приходилось тратить часть боекомплекта на перехват этих выстрелов.
Между тем бой «Старательного» с чужим фрегатом приближался к апогею апофеоза: пусковые трубы старого земного корабля методично выбрасывали боевые торпеды вперемежку с отвлекающими петардами. Чтобы окончательно заморочить систему обороны противника, комбриг приказал «Собаке Баскервилей» и оставшейся на орбите планеты «Василисе» усилить обстрел фрегата. Андрей дисциплинированно засадил по кораблику шобби длинную очередь сигнальных снарядов и вновь сосредоточился на перехвате выстрелов корвета.
Занятый несколькими делами сразу, он упустил пикантное развитие событий. Буквально за следующие пять-шесть минут ситуация в системе, подтверждая мудрость Устава, резко изменилась как минимум трижды.
Сначала выпущенные «Старательным» торпеды прорвали стену заградительного огня, и две боеголовки разорвались возле фрегата, повредив корпус огненным шаром взрыва и осколками. Пораженный корабль, раскидав по измерениям мнимый импульс, резко затормозился до сантисветовой скорости. От фрегата отстыковались две спасательные шлюпки — часть экипажа сбежала, бросив слегка помятый корабль и добрую половину личного состава.
Обстановка вторично совершила перемену — быстро и неожиданно — в следующую минуту, когда остальные десять кораблей Шоббихеля, не сделав ни единого выстрела и ни разу не попав под обстрел землян, стали удаляться от планеты, выписывая резкий вираж с одновременным набором скорости. Смущенный таким маневром комбриг немедленно приказал отступить ко второй планете системы. Однако шобби вовсе не собирались атаковать Рудник — противник просто сбежал из боя. Все десять кораблей полным ходом уходили прочь.
Третье изменение случилось внезапно, хотя неожиданным не было. Все, кто сражался за Конус-7918, давно ждали, когда же это случится, и вот наконец дождались. В систему ворвались корабли земного флота — два крейсера, сопровождаемые легкими силами. Крейсеры «Святогор» и «Субудай» трудно было назвать новыми кораблями, ибо серия «С» 9215-го проекта строилась еще в прошлую Галвойну, но по способности сеять смерть и разрушение каждый превосходил весь флот Шоббихеля.
С дистанции около четырех светочасов «Святогор» первым же залпом тахионных пушек прикончил подбитый Андреем корвет, после чего эскадра бросилась в погоню за бегущими шобби. «Старательный» приблизился к поврежденному фрегату и, кажется, собирался высадить абордажную команду. Экипаж «Собаки Баскервилей» остался не при делах и лишь любовался финалом космического боя. Майор даже робко намекнул, что можно по одному вылезти из скафандров и заняться личной гигиеной.
Одновременно с отрицательным ответом командира в системе появились новые мишени. Спустя считаные секунды распознаватель сообщил подробности: два крупнотоннажных грузовых корабля, полсотни гиперлетов-транспортеров и до двухсот беспилотных штурмовиков-дронов. Проще говоря, под раздачу пожаловал армейский корпус — пять бригад со средствами усиления.
Как это всегда случается, гиперпереход раскидал силы вторжения в пределах стандартной сферы неопределенности, пропорциональной расстоянию между стартовым и конечным пунктами. Сотни мишеней беспорядочно перемещались по всей системе, пытаясь собраться в боевые группы. Голос капитана 2-го ранга Харонова смачно проурчал в динамиках шлема:
— Идиоты, кто же так делает! — Командир добавил: — Машукевич, стреляй во все, что не отвечает распознавателю.
Поблизости, в радиусе поражения, оказались два транспортера и четыре дрона. Первым делом Андрей выпустил по две «Пираньи» в каждого из боевых роботов, а ближайшему добавил из пушки. Затем аккуратно прикоснулся кончиком фотокарандаша к голографическим символам транспортеров.
Гиперлеты были сравнительно недавней постройки — заводы 7-й Республики выпускали такую модель уже после Галактической войны. Огневой мощью и размерами эти машины немного уступали «Носорогам», на которых воевал дед Афанасий. Каждый транспортер перевозил до тридцати танков или боевых машин пехоты, то есть вмещал две пехотные или танковые роты. Наверняка конструкторы-ресы предусмотрели средства активной и пассивной самообороны, однако шобби не сообразили воспользоваться бортовым оружием.
Лишь один гиперлет обстрелял «Собаку Баскервилей» из гамма-лучевой пушки, но был поражен «Пираньями» прежде, чем запустил самонаводящиеся снаряды. Три боеголовки разнесли транспортер вдребезги. Второй гиперлет помчался полным ходом к планете, отстреливаясь от снарядов земного корабля и сбрасывая мишени-обманки. Одна «Пиранья» все-таки клюнула его в корму — гиперлет, потеряв способность маневрировать, промахнулся мимо планеты и по инерции продолжал уходить в бездну. Эфир заполнили сигналы бедствия.
Командиры транспортеров оказались очень смекалистыми каракатицами. Несмотря на массу анекдотов о тупости шобби, офицеры молниеносно поняли, что стали мишенями в космическом тире, то есть пора сматывать щупальца. Все сохранившие мобильность транспортеры разворачивали векторы движения прочь от звезды и старались нырнуть в гипер. Примерно половине машин это удалось. Двум тяжелым грузовозам повезло меньше: земные фрегаты взяли обоих на прицел и заставили сдаться.
Эту симфонию триумфа человеческого разума над негуманоидным варварством испортила мелкая неприятность — штурмовики-беспилотники. В отличие от своих робких хозяев дроны не знали страха и продолжали выполнять заложенные в них программы. Сбиваясь в стаи, лишенные инстинкта самосохранения трехсоттонные роботы бросались на корабли людей, прорываясь на дистанцию пуска снарядов средней дальности. Заградительный огонь выбивал дронов десятками, но некоторым удавалось нанести удар.
В бешеной схватке Андрей вновь опустошил арсенал вспомогательного корвета, уничтожив дюжину дронов и несколько десятков малых торпед, выпущенных с удаления от половины до полутора световых часов. Два снаряда были оттянуты выстреливаемыми ловушками, но взорвались близко, вновь повредив корпус.
Трудно было поверить, но бой все-таки закончился, роботы заделывали пробоины, в заряднике оставались две полупустые обоймы, главной властью в системе стал штаб эскадры на «Святогоре». Из переговоров между крейсерами Андрей понял, что противник полностью разгромлен, а корабли шобби сбежали, не приняв боя и даже не попытавшись прикрыть свою пехоту. Еще офицеры крейсеров упомянули удар бомбардировщиков по неприятельской артиллерии на планетоидах, после чего прозвучало:
— Пара «би-пять» упала на планету. Там «эн-джи» подбитый вопит о помощи. Кажется, «эр-девять».
— Пехоты пока нет?
— Они в другом секторе заняты… О, тут же остались «эр-семь».
Обрадованный штабник на «Святогоре» вызвал «Старательного», в результате чего «Собака» получила приказ отыскать на темной стороне планеты в районе северного полюса поврежденную яхту «Фея джунглей» с гражданскими, за которыми охотятся высадившиеся на планету небольшие группы шоббихельских пехотинцев.
Согласно прижившимся в армии ССМ аббревиатурам, индексом «Би» обозначались силы и средства противника. В частности, пункт Би-5 означал гипертранспортеры. Код NG подразумевал гражданские суда, случайно оказавшиеся в зоне действий военного флота. Соответственно код «Гамма» с цифровыми индексами от 1 до 9 означал личный состав боевого флота, «Дельта» — наземные подразделения, а «Пси» — гражданских лиц, случайно оказавшихся в зоне боевых действий. Позиция R-7 платежных ведомостей относилась к вспомогательным силам флота, R-9 — к женскому персоналу.
Помнивший эти премудрости еще со времен армейской молодости, Андрей сделал вывод: цивильному корыту с женщинами на борту грозит опасность в виде небольших подразделений каракатиц. Проще говоря, «Собаке Баскервилей» придется совершить посадку для эвакуации терпящих бедствие людей.
Харонов чертыхался, Эльцвейг матерился во весь голос и уверял, что все беды — от баб. Андрею было уже все равно — хотелось только вытряхнуться из осточертевшего скафандра и залезть под душ. От нечего делать Юджин поймал на свой мобильник передачу с «Феи». Из района северного полюса шел непрерывный панический репортаж: пара NG — Роберто Юнг и Федора Ли — наперебой рассказывали о сыпавшемся с темного неба ливне вражеских снарядов, несметных полчищах шоббихельского десанта и колоссальных потерях земных войск.
— Очередная вспышка взрыва затмила сияние звезд, — с надрывом стонала Федора. — Погиб еще один корабль человеческого флота. Сражение проиграно, нам остается лишь надеяться на последний чудом уцелевший крейсер, который прорывается сквозь бешеный огонь победившего врага, чтобы эвакуировать нашу съемочную группу. Если же и этот корабль будет уничтожен точным огнем безжалостных победителей, вспоминайте о нас. Федора Ли и Роберто Юнг ведут свой последний репортаж с безымянной планеты, превращенной бомбардировками в радиоактивную пустыню. Сегодня здесь поставлена жирная точка в летописи поражений человеческой цивилизации. Маленькая, но гордая раса указала людям их истинное место на галактических задворках. Гуманоиды снова проиграли, поэтому должны сойти с дистанции. Мы призываем соплеменников понять, что нас спасет не бряцание оружием, не бессмысленная экспансия, не противостояние культурным продвинутым расам, но лишь признание высоких идей прав нечеловека. Лишь признав собственное убожество, мы дадим шанс будущим поколениям двуногих…
Первоначальное недоумение сменилось брезгливостью. Парочка репортеров относилась к многочисленному племени рафинированных интеллектуалов, искренне презиравших и ненавидевших собственную расу. Трудно понять, почему происходит подобное, но во все времена существовала крикливая прослойка придурков, которые бурно радовались любой неудаче себе подобных. Застрявшие возле Рудника корреспонденты до такой степени убедили себя в никчемности людей, что кричали о поражении в момент, когда земляне почти без потерь истребляли зазнавшихся каракатиц.
— Что болтает эта дура? — осведомился ошеломленный Юджин, разглядывая голограмму перепуганной Федоры. — Какие на хрен права нечеловека?
— Ренегаты, — односложно ответил Андрей. — Меня от них тошнит.
— Закуси соленым огурчиком, помогает, — хохотнул майор. — Между прочим, сама того не зная, дура делает полезное дело. В штабах противника наверняка слушают этот идиотский репортаж и частично дезинформированы.
Юджин, окончательно сбитый с толку сложной логикой контрразведчика, решил, что корабельный доктор издевается. Укоризненно посмотрев на старшего по званию, физик обиженно произнес:
— Хорош прикалываться. Их штаб наверняка получил подробные рапорта от пехотных и корабельных командиров, поэтому должен знать наверняка, что их поимели во всех позах Камасутры.
Однако Гагиев ответил вполне серьезно: дескать, не каждый командир эскадры или бригады станет спешить с рапортами о поражении. По мнению майора, командиры каракатиц наверняка сообщают вышестоящим штабам о тяжелых боях с переменным успехом, вызывают подкрепления. Может быть, даже доложили, что одерживают победу.
— Точно говорите, так часто бывает! — вспомнив похожие документы, хорошо знакомые любому военному историку, Андрей засмеялся. — Потом объяснят, что совсем уж была их победа, но подлые гуманоиды прислали многократно превосходящие силы, так что доблестные каракатицы, несмотря на массовый героизм, были вынуждены отступить под натиском… Именно так пишут историю неудачники.
Развеселившись, он рассказал несколько анекдотов о придурковатых шобби, яшках и даласах. Планета давно исчезла с голограммы, превратившись в обычную карту местности. Мигающая зеленая точка показывала координаты корабля журналистов, с которого продолжали разноситься модулированные сигналы прямой видеотрансляции.
Когда «Собака» снизилась до двадцати с небольшим километров, на мониторе показались мелкие неприятельские машины — танки и БМП. Андрей машинально пометил их как мишени и выпустил четыре снаряда. «Пираньи» не промахнулись. Еще две машины, фланировавшие в паре километров от «Феи джунглей» он расстрелял импульсами пушки.
На голограмме видеофона Федора, вскрикнув, схватилась за сердце. Запинаясь, побледневший Роберто Юнг продолжил рассказ о страшных событиях на радиоактивной планете:
— Бомбардировка продолжается с прежней яростью. Мы только что видели, как в горах совсем рядом от нас упали десятки ядерных боеголовок. Горный хребет, где держались последние подразделения людей, сметен с лица планеты. Это конец…
Его перебил визг Федоры. Лицо дамы-репортера перекосила гримаса ужаса, рука дрожала, указывая в иллюминатор.
— Там шобби, — истерично выкрикнула Федора. — Как объяснить им, что мы ненавидим заносчивых приматов-милитаристов, что мы всегда хотели, чтобы люди потерпели поражение…
— Может, не стоит их спасать? — задумчиво проговорил Юджин.
Эльцвейг загорелся этой идеей, стал убеждать всех: мол, не стоит зря кораблем рисковать. Гагиев нехотя проворчал:
— Какие-никакие, но люди. Не бросим.
Чтобы подстраховаться от неожиданностей — не зря же Федора вопила про каракатиц вблизи от аварийного судна — Андрей очертил «Фею джунглей» кругом гамма-импульсов. Упавшие с неба лучи дали журналистам повод подробно рассказать о сражении в небе над планетой, о погибшем земном корабле и необходимости отказаться от звездной экспансии. Потом акулы пера увидели зависший над ними корпус и умолкли.
Просканировав окрестности, Андрей доложил командиру:
— В холмах к северо-востоку от кораблика разбитый танк и три БМП. И несколько живых шевелятся. Добить?
— Мог бы и не спрашивать, — разрешил Харонов. — Нужен доброволец. У кого есть опыт стрельбы на поверхности?
Андрей выпустил в сторону холмов «Пиранью». Журналисты плаксиво сообщили, что шобби возобновили обстрел, прикончив последних людей на планете. На этом радостном известии репортаж почему-то прервался.
— Придется мне за придурками прогуляться, — со вздохом вызвался Гагиев.
— Я тоже могу, — сказал Андрей. — Пусть кто-нибудь заменит меня около пушки.
— Плахо, замените его, — приказал командир. — Справитесь, гипермастер?
— Постараюсь.
Выбраться из кабинки управления «Ландышем» оказалось непростым делом. За четыре часа, несмотря на все устройства внутреннего массажа, мышцы затекли, спина не разгибалась, в ногах кололи десятки иголок.
— Машукевич, ты вообще «Гладиолусом» пользоваться умеешь? — спохватился Харонов.
— Обижаете. Три года танкистом отслужил.
«Гладиолус» — основное личное оружие земной армии — входил в комплект боевого скафандра «Гоблин» и прятался в футляре за спиной.
Притяжение радиоактивной планетенки было примерно вполовину нормального. Харонов с Эльцвейгом без больших проблем уложили «Собаку Баскервилей» на ровное место неподалеку от аварийной яхты. Между двумя кораблями, заслоняя обзор, вздыбился холм. Держа наготове короткоствольные машинки, Гагиев и Машукевич запрыгали по камням в обход возвышенности и вскоре очутились возле «Феи джунглей».
На вызовы по радио— и грависвязи журналисты не отвечали. Потоптавшись, возле корабельного борта, майор просто повернул внешний маховик. Оказавшийся незапертым люк открылся, впустив спасательную команду в тамбур-шлюз. Уравняв давление, они открыли внутренний люк и двинулись по широкому коридору гламурной яхты. Паркетный пол, перламутровые потолок и стены, позолота, стилизованные под старину светильники — отделка судна встала кому-то в немалую копеечку. Зато переборки поставить забыли, так что малейшая пробоина превращала «Фею» в благоустроенный гроб.
Из открытого люка позвякивала посуда и доносились нетрезвые голоса — мужской и женский. Журналисты жаловались на судьбу, ругали себя за глупое согласие лететь за фронтовыми репортажами.
— Может, не убьют? — с надеждой в голосе спросил Роберто.
— Хочется верить, — Федора шмыгнула носом. — Вдруг у босса проснется совесть, и нас выкупят из плена.
— Легок на помине.
Зазвучал новый голос — солидного дельца, привыкшего командовать мелкими служащими вроде режиссеров и журналистов. Босс приказал возобновить репортаж и показать побольше убитых землян, а также разбитые вражеским огнем земные корабли.
— Сейчас нас самих убьют! — взвыла Федора.
Босс успокоил их: дескать, шобби про вас знают, убивать не станут. На этом сеанс связи оборвался, журналисты опустошили запасы ненормативных пожеланий, после чего решили продолжить репортаж и включили аппаратуру.
— Вы видите холм, за которым недавно упал сбитый корабль приматов! — с воодушевлением декламировал Роберто. — Грозный межзвездный дредноут превращен в груду обломков метким выстрелом воинов Шоббихеля. Эта мертвая машина, символ безумных имперских амбиций уродов из Красной Башни, сейчас олицетворяет победу маленького, но гордого свободолюбивого народа над безжалостным милитаризмом гуманоидов. Люди, еще не поздно покаяться, а не то карающие выстрелы звездных мстителей засверкают в ваших городах!
Они были так заняты своими проблемами, что не слышали лязганий шлюзного люка и шарканья тяжелых сапожищ в коридоре. Когда в отсек ввалились две громоздкие фигуры в боевых скафандрах, корреспонденты завизжали.
Надо было пользоваться моментом, поэтому Андрей подошел к объективам, опытным взглядом проверил, работает ли передатчик. Шла прямая трансляция, на контрольном мониторе держалась вполне приличная четкая картинка. Подняв забрало шлема, старший лейтенант улыбнулся и выпалил одним духом:
— Уважаемые зрители, теперь послушайте несколько слов правды. Уже несколько часов репортеры и владельцы этой медиа-компании лгали вам, будто люди проигрывают сражение за Конус. На самом же деле мы вдребезги побили каракатиц, подло напавших на наших друзей коштов. Кроме того, сейчас некто, кого журналисты называли «боссом», в присутствии офицера спецслужб признался, что его компания работает в тесном контакте с противником. Уважаемые зрители, могу заверить, что в скором времени на экраны выйдет новый сезон величайшего видеошоу «Казарма», где будет подробно вскрыта подноготная этого предательства.
Журналисты словно тренировались перед конкурсом «Кто сильнее выпучит глаза». Голос «босса» прохрипел приказ выключить трансляцию, после чего погасли контрольный монитор и сигнал передачи на камере. Майор, скорчив свирепую рожу, делал большие глаза и покачивал шлемом: дескать, натворил ты дел. Андрей самодовольно ухмыльнулся.
Подавленных «акул пера» нарядили в скафандры и вывели на поверхность. Андрей предвкушал счастливый момент, когда избавится от «Гоблина». Они прошли больше половины пути до «Собаки», когда Харонов обеспокоенным тоном приказал немедленно спрятаться. Выполнять такие команды в тяжелом полужестком скафандре непросто, но четверо кое-как опустились на карачки среди больших угловатых камней.
Едва они присели, из темноты вылетели две БМП довольно новой ресовской модели.
— Их прислали, чтобы спасти нас, — догадалась Федора.
Роберто Юнг тоскливо произнес:
— Надо было остаться на яхте.
Две машины остановились в паре сотен метров от борта «Феи», их пушки развернулись в сторону судна. Планета не имела атмосферы, а в пустоте лучевых импульсов не разглядеть. Тем не менее можно было догадаться, что шобби открыли огонь: на корпусе яхты появились глубокие разрезы — такое случается, если провести лучом боевого лазера. Из пробоин хлынул воздух, и лучи тоже стали видны.
От избытка чувств и большого ума Федора заорала:
— Эй, каракатицы, что вы делаете? Это же яхта нашего босса!
Обычные солдаты-шобби наверняка бы не обратили внимания на посторонние сигналы в радиоэфире. Однако эти головоногие были какими-то особенными — возможно, для уничтожения судна с ненужными свидетелями послали элитное подразделение с очень умными шобби. Судя по дальнейшим действиям отряда каракатиц, они засекли вопль журналистской души и даже смогли взять пеленг. Рассыпавшись цепью, две дюжины спецназовцев-шобби направились к скалам, за которыми притаились люди.
«Будем стрелять», — бодро подумал Андрей, вытягивая из заспинной кобуры короткоствольный бластер «Гладиолус».
