Не знаю, был ли корвет одиноким волком, или к нам подкралась целая стая, но за мгновение до включения временных двигателей мостик еще раз залил красный свет – сигнал тревоги. Капитан дернул голову влево, и я увидел, как волосы, выбивающиеся из-под его фуражки, поседели в мгновение ока. Теперь та фуражка, которой он так гордился, стала практически неотличима по цвету от его шевелюры. Не думал, что возможно поседеть за секунду…

А на мониторе, в который капитан пялился, был схематически изображен наш фрегат; на самом краю – вчетверо меньший корвет и идущий от него сплошной поток небольших точек, явно ракет. Я попытался воззвать к своей внутренней сути, но, кроме волны усталости и опустошения, ничего не обрел.

А первая мигающая точка уже приблизилась к звездолету, оставалась надежда на временные двигатели, однако корабль все еще дрожал и никак не убирался из этой части космоса. Точка вонзилась в бок фрегата… Я чуть было не зажмурился, но все же заставил себя глядеть на экран. Точка взорвалась, но фрегат не пострадал – неожиданно проявившаяся на схеме едва видимая линия отделила ярко вспыхнувшую звездочку от корпуса корабля.

– Силовое поле, – пояснил магистр, как и я, не отрывавший взгляда от экрана.

В душе зажегся огонек надежды, однако тут же погас, когда взявшийся из ниоткуда размеренный голос объявил:

– Внимание. Говорит СНИЖ. – Корабль входит во временной туннель. Экипажу и персоналу надлежит немедленно пристегнуться. Начинаю короткий обратный отсчет… Три…

– Ненавижу… – сами по себе прошептали мои губы.

Во время этой речи я не отрывал глаз от монитора, все ждал, когда проклятая машина закончит болтать и унесет меня на другой конец Вселенной. Она бы успела, если бы не этот дурацкий отсчет! Три ракеты практически у корпуса!

– Два…

Первая из трех коснулась нас, но, как и предыдущая, осталась ни с чем – линия силового поля надежно удержала ее в стороне. Вторая ракета ударила следом и… Погас свет, вырубились все экраны, за спиной почудилось ледяное дыхание Смерти, но мониторы ожили, свет на мостике мигнул, потом еще раз и наконец стал гореть ровно, как прежде.

– Система защиты забрала девяносто девять процентов мощности, однако смогла включить щит, – тихо произнесли женским голосом, но в мертвой тишине он был подобен карканью ворона над умирающим в пустыне.

Я оглянулся – это оказалась женщина-офицер, сгорбившаяся над монитором и беспомощно сложившая руки на сенсорной панели. Я с удивлением увидел, что ее недавно ухоженные, наманикюренные ногти обкусаны…

– Один…

Третья ракета вонзилась в корпус, и никакая линия перед ней не вспыхнула. Корабль ощутимо вздрогнул – аппарат искусственного тяготения не мог приноровиться и добавить в расчеты новую инерционную силу. Он пытался стабилизировать положение, но результаты, которые выдавал каждую новую секунду, оказывались заведомо ошибочными – видимо, ракета была оснащена несколькими скрытыми боеголовками, которые активировались после взрыва основной. И вот сейчас мы имели не просто пробитый корпус и искореженный взрывом отсек, а десяток далеко не синхронных взрывов внутри корабля. С каждым новым толчком я будто бы все отчетливее видел, как сметаются перегородки, рвутся линии обеспечения, загораются палубы, в ярких вспышках взрывов гибнут люди… Я все это видел, несмотря на то что меня то плющило, то распирало, бросало вбок, потом встряхивало. Когда потемнело в глазах, а желудок будто свернулся спиралью, раздался безмятежный голос СНИЖа:

– Ноль. Туннель открыт.

Не представляю почему, но колбасить враз перестало. Я выпрямился в кресле, вздохнул полной грудью. По правде сказать, пару раз меня подбросила неведомая сила, стремящаяся вырвать тело из кресла и ударить куда-то в потолок, но она не могла сравниться с тем, что происходило несколько секунд назад. Может быть, взрывы внутри корабля прекратились, и система искусственного тяготения наконец рассчитала все, что нужно, или же мы остановились в классическом понимании этого слова – при движении вне времени вступают в действие законы, которые мне пока неведомы. Но как бы там ни было, я, презрев почти привычную вибрацию корабля, проходящего сквозь временной тоннель, нажал на красную кнопку. Автоматический ремень выпустил меня из кресла безмолвно, и никакая предохранительная система не попыталась возразить.

Не обращая внимания на вибрацию, треск внутри корабля и стон деформирующегося металла, я, используя в качестве поручней все, что можно, направился к распростертым на мостике телам. Капитан и несколько офицеров в момент взрыва находились не в креслах, которые спасли многих, им пришлось оставаться на ногах. То, что они пережили, думаю, было, мягко говоря, ужасно…

Добравшись до капитана, с удивлением обнаружил, что тот жив и даже приходит в сознание. Не считая потерянной где-то фуражки и волос, ставших пепельными, с ним вроде все было в порядке. Первое, что он спросил, когда я его поднял: как долго мы находимся во временном туннеле? Услышав ответ, резво бросился к монитору и стал отбивать мелодичный ритм на сенсорной клавиатуре.

Я же аккуратно проверил тела трех лежавших на полу офицеров и подметил сразу две вещи: во-первых, капитан оказался сущим счастливчиком, во-вторых, при первых признаках атаки или входа во временной тоннель нужно срочно бежать к креслу и надеяться, что автоматический ремень безопасности не подведет. В противном случае имеется неплохой шанс повторить судьбу этих неудачников, у одного из которых оказалась сломана шея, у второго размозжена голова, ну а третий так вообще…

– Мы живы?

Я оглянулся. Мисс Изжеванные ногти пришла в себя и озиралась, будто не понимала, где находится. Вслед за ней один за другим стали приходить в сознание и другие члены экипажа. Они все не спешили отстегиваться, с вопросом в глазах смотрели на капитана, но тот стоял к ним спиной, не замечал этого и ожесточенно продолжал метелить клавиатуру.

Стон корабля на этот раз был просто оглушителен, он испугал не только меня, новичка в межзвездных перелетах, но и опытных офицеров. От греха подальше, я вернулся в свое кресло.

– Капитан, сэр, – крикнул второй помощник, – мы движемся дольше расчетного времени!

– Опасность, сэр! – подхватил кто-то другой. – Достигнут предел мощности реактора, сэр!

– Энергия в накопителях отсутствует!

– Э-э-э… сэр, нужен доклад о повреждениях?

– Заткнитесь все! Без вас знаю.

На мостике повисло молчание, его нарушали лишь звуки, которые издавала клавиатура в момент, когда палец капитана бил по очередной сенсорной кнопке. В моей крови заиграл адреналин, он требовал выхода, не находил его и поэтому заставлял тело дрожать от возбуждения.

Рядом засопел магистр, он поднял голову, огляделся, потом уставился на меня. Ошарашенное выражение его лица и осоловелые глаза почему-то немного меня развеселили, но, когда тот вновь уронил подбородок на грудь и закрыл глаза, я, признаться, испугался. Впрочем, пульс вполне прощупывался. Состоянием здоровья спутника голову забивать не стал, повернулся к ближайшему технику:

– Что происходит?

– После расчетов места назначения в корабль попала ракета, – шепотом произнес он. – Наша масса и другие физические величины изменились…

– И что?

– Сияющий, расчетная точка сместилась. Мы можем оказаться где угодно… В других галактиках, в пустотах между галактик, около планеты, метеорита или даже внутри них. Кроме того, если наше движение во временном туннеле продлится еще какое-то время, существует риск дефицита энергии – все ее запасы были израсходованы щитами, – и как только нарастающее потребление гипервременных двигателей перейдет определенную черту, случится…

– Что случится?

– Я не знаю. Никто не знает. Такое бывало достаточно часто. Корабль, входящий во временной тоннель с опустошенными накопителями, примерно в одном случае из трех исчезал навсегда. Гипотез очень много, но еще никто не мог объяснить толком, что с ним происходило.

– Понятно, – сказал я упавшим голосом, но тут же спохватился: – А есть идеи, что можно сделать?

Техник покачал головой:

– Разве что молиться.

– Кому? – поинтересовался я.

– Полагаю, вам. Ведь вы наш бог, Сияющий.

Я невесело усмехнулся:

– Даже если бы я и мог хоть что-то сделать, то только не сейчас. Я опустошен, внутри меня нет ничего – изменение курса ракет отняло все силы… Прости.

Он ничего не ответил, а я оглянулся и увидел десятки обращенных ко мне глаз. Хотя мы говорили полушепотом, все, включая офицеров и техников, сидевших за дальними пультами, отлично нас расслышали. Тем более странно, что надежды в их глазах только прибавилось.

– Сияющий, – обратилась ко мне женщина с изжеванными ногтями, – я слышала… Мне говорили, что молитвы дают богам силы, которые они используют для сотворения чудес. Это так?

Пожал плечами – понятия не имею, как там у настоящих богов, если я и бог, то выращен искусственно.

– Ну тогда, – продолжила она, – я помолюсь всем сердцем.

– И я… – шепнул техник, закрыв глаза, склонив голову и для чего-то приложив ладони к груди.

Оглянувшись, увидел, что все люди один за другим стали закрывать глаза, шевелить губами, а некоторые даже что-то бормотали. Магистр, который к тому времени очнулся и слышал большую часть разговора, тоже покрутил головой. Наверное, из трех десятков человек на мостике не молились только он и капитан.

Неожиданно магистр спросил:

– Капитан, можно я свяжусь с экипажем по громкой связи?

Тот, не отрываясь от экрана, дернул плечом:

– Делай что хочешь.

Магистр, даром что гражданский, выбил на сенсорной панели какую-то комбинацию и размеренным, каким-то жутковатым в этих обстоятельствах голосом заговорил, обращаясь вроде бы в никуда:

– Я, магистр Ордена, обращаюсь ко всем, кто меня слышит. Наш корабль находится в смертельной опасности. Мы ничего не можем сделать. Повторяю, мы не в силах ничего сделать. Все офицеры капитанского мостика признали это и склонили головы, молясь нашему богу. Наш бог один раз уже спас корабль, отведя от него сотни ракет, но силы его, как и Вселенная, не безграничны, ему нужна наша помощь. Поэтому преклоните колени и молитесь. Молитесь и будете спасены. Верьте и молитесь.

Магистр замолчал, потом, сцепив руки замком, поднес их к носу и закрыл глаза. Я изогнул бровь, пытаясь изобразить не то недоверие, не то насмешку, но вдруг что-то почувствовал…

Это было подобно ручейку: свежему, быстрому, живому… Ручей расширялся, превращался в полноценную реку, которая орошала меня, будто бы я был землей, иссохшей за сезон засухи. Теперь я втягивал живую воду как губка. Заглянул в себя и увидел то, что называю «розовым туманом», он ожил, затрепетал и забился в пульсации… Но отдать ему какой бы то ни было разумный приказ не смог. Просто не знал, куда направить эту заполнившую меня энергию, а инстинкт или интуиция отчего-то не включались. Потом оказалось поздно.

Корабль перестал вибрировать и трещать. Центральный, самый большой монитор, словно в древнем кинозале, транслировавший переливающееся радугой и полосками черноты сияние, вдруг сделался черным. До того как я различил вспыхнувшие в этой тьме звезды, считал, что это какая-то видеозаставка, но теперь понял, что все время экран показывал происходящее за бортом корабля. Это радужное сияние, вероятно, и было временным тоннелем.

– Проснитесь, скоты, – взревел капитан. – Быстро за работу!

Офицеры тут же пришли в себя, еще даже не поняли, что произошло, но засуетились с утроенной энергией. Никто из них не смотрел в мою сторону, а когда я бросал на кого-либо взгляд, все старательно отворачивались. Резко оглянувшись, посмотрел на женщину с испорченным маникюром, ее глаза были заплаканы, тушь размазалась на половину лица. Она тут же опустила голову, якобы склонившись к экрану, и я с разочарованием отвернулся – будущее продолжало разочаровывать: даже тушь водостойкую не изобрели.

Но кошки на душе скребли по другому поводу. Я сам разочаровал, наверное, сотню людей. Они верили, что я их спасу, искренне молились… а все оказалось прозаичным до обиды. Они ждали чуда и готовы были скорее умереть, чем согласиться с тем, что все образуется само собой…

Да и хрен с ними. Я никогда не выдавал себя за бога, и на их кризис веры мне плевать.

Техник, тот самый, объяснивший мне опасность ситуации, отстегнул ремень, поднялся и, пройдя мимо меня, шепнул:

– Сияющий, спасибо.

– За что?

– Вы нас спасли.

От сердца отлегло. Значит, они плакали от эйфории. Открыли сердце, поделились самым сокровенным, поняли, что на свете есть что-то выше них, и захлебнулись эмоциями. Теперь им ужасно стыдно было смотреть мне в глаза. Хм, как бы объяснить, что я все равно не слышал их мысли и не вступал с ними ни в какие внутренние диалоги. И да, кстати, рассказывать всем, что я в их спасении не участвовал, глупо, но их вера в меня окрепла, а значит, когда-нибудь наступит сверхкризис.

– А ты куда? – бросил вдогонку технику.

– Корабль в критическом состоянии, младшим техникам потребуется моя помощь.

– Да, кстати, что с кораблем и где мы находимся? – спросил у капитана, устало садящегося в кресло.

– Не знаю, где мы, и вряд ли в ближайшее время узнаю, – пробурчал он, проводя пальцем по стеклу монитора. – Системе навигации потребуется колоссальное время, чтобы рассчитать пройденный нами путь. Могу лишь сказать, что мы почти рядом с пригодной для жизни планетой, возможно, на ней есть люди, но, судя по полному отсутствию коротковолновых сигналов, планета может оказаться Запретным миром.

– Вы знаете о Запретных мирах?

– Знаю, я ведь служил в боевом флоте ОСА… Кто-нибудь найдет наконец мою фуражку?!

– Но если это и вправду Запретный мир, не пора ли нам отсюда сваливать? Говорят, Демиурги весьма агрессивны.

– Да знаю, – отмахнулся он. – Я бы с радостью, но маршевые двигатели и кое-какие системы дышат на ладан – их включение может спровоцировать серию серьезных аварий. А гипервременными сейчас не воспользоваться – ни энергии, ни расчетов. Пока СНИЖ не высчитает наши координаты, совершить прыжок куда-либо еще…

– Невозможно? – помог я запнувшемуся капитану.

– Скорее, безрассудно. Это все равно как ткнуть пальцем в любую точку, но вдруг этой точкой окажется… сам знаешь что. Не волнуйся, Сияющий, я выслал несколько спутников-шпионов, так что скоро у нас будет информация о планетной системе и звезде. Если звезда изучена, существует большая вероятность того, что по ее массе и характеристикам мы сможем определить наши координаты. Если, конечно, это действительно не Запретный мир…

– Капитан, сэр, спутники потеряны! – доложил кто-то.

– Что? Как?!

– Капитан, происходят возмущения электромагнитного фона! Проклятье! К нам движется альфа-волна…

– Демиург…

В следующее мгновение произошли три вещи. Выключилось центральное освещение, взамен включилось аварийное. Монитор, схематично показывавший наш поврежденный фрегат, ярко вспыхнул, но все же я разглядел что-то непонятное. Будто экран был сделан из воды, и в его центр кто-то кинул камушек, волны от которого разошлись кругами. Излишне напоминать, что центр экрана целиком занимал наш фрегат, и мне совсем не понравилось, как деформировались все эти перекрытия и переборки. Пусть даже на секунду.

Ну а третье было неестественно, причем настолько, что походило на глупый розыгрыш. На палубе ходили и стояли десятки людей, и вот без видимой причины треть из них осела на пол, а остальные стали недоуменно на них смотреть.

Основное освещение вновь заработало, и я, недоверчиво оглянувшись, убедился, что примерно треть сидевших в капитанской рубке также вырубились, в их число входил и магистр, чему я, собственно, не удивился, он всегда был задохликом. Однако то, что из носа и ушей некоторых «вырубившихся» сочилась кровь, меня конкретно насторожило.

– Мы атакованы Демиургом, – хриплым голосом произнес капитан. – Боже, как я устал. Прости, Сияющий.

Последнее он сказал, обращаясь ко мне с виноватым выражением лица, и я не понял, извинялся он за то, что устал, или за то, что молился явно не мне.

– Эпицентр пси-удара находился в центре нашего корабля. Еще два таких же, и на борту не останется ничего живого; еще пять – и корабль развалится на части; еще пятнадцать – и не останется даже обломков. Сияющий, ты можешь чем-то помочь?

– Вернее, спасти? – уточнил я.

Капитан вздохнул:

– Да, спасти. Ну так что? У нас минута-другая до следующего удара.

Я закрыл глаза. На этот раз интуиция не подвела, и стало понятно, что необходимо сделать.

Давно заметил странные отблески, которые существуют вокруг любого из людей. Заметил случайно, еще когда был на Двадцать-четырнадцать и оборонял замок от армии чокнутых паладинов, мечтавших меня убить. Так вот, вокруг тех паладинов иногда что-то мелькало, словно рассеянные солнечные зайчики, отражающиеся от доспехов. Но, приглядевшись внимательней, обнаружил яркий и отчетливый купол или, скорее, кокон. Вскоре заметил такие же коконы, но других цветов, у магов, ведьм и даже у эльвов. Тогда не придал этому особого значения, списал на сверхспособности местных, но потом понял, что если вглядеться в любого человека, в солдата ОСА или Великого Инспектора, то можно увидеть вокруг него нечто серое, блеклое, размазанное… Так я и познакомился с тонким миром аур – кто знает, вполне возможно, что, если почитаю какую-нибудь электронную литературу, узнаю, что эта чушь двадцатого века, растиражированная всякими шарлатанами, научно обоснована. Быть может, там написано что-то про электромагнитные поля, образующиеся в результате жизнедеятельности биологических тканей организма, или что-то в этом духе. Но сам факт того, что понятия «аура» или «биополе» известны ученым, думаю, неоспорим. Если при желании я могу их видеть, значит, они существуют, а если так, то просто не верится, что технология хрен знает какого столетия не может их уловить. Ну да не в этом суть.

Моя интуиция быстро связала два факта воедино. Во-первых, в результате удара Демиурга сознания лишились исключительные личности, вроде магистра, во-вторых, было важно само существование у человека ауры. Все стало ясно как божий день: аура – это своего рода защита организма от электромагнитных колебаний определенного толка, и, скорее всего, пси-удар Демиурга, который пока ощутила лишь треть экипажа, входит в разряд таких воздействий. А значит, если усилить естественную защиту организма…

Розовый туман сначала затопил мое сознание, а потом вырвался наружу. Но вырвалась не только она, проклятая розовая марь, – из тела вытекло само мое сознание… Стало страшно: вроде бы объезженная мною сущность показала зубы, вышла из управления и похитила мой разум. Я, как в страшном сне, был везде и всюду: видел себя со стороны, точнее, со всех сторон разом, от затылка до подошв ботинок. Я плыл, полз, парил, вибрировал, проникал в вентиляционные отверстия, в проводку силовых кабелей, обследовал каждый квадратный метр корабля… Касался каждого человека, встреченного на пути, и неважно, был он в сознании или лежал на носилках, я оставлял с ним часть себя. И вот когда почти окончательно уверился в необратимости нахлынувшего безумия, вдруг оказался в своем теле, а розовая сущность сидела смирно, забившись в самые глубины моего нутра.

Капитан смотрел на меня все так же вопросительно:

– Ну так что?

– Конечно, это не решение проблемы, – ответил ему. – На какое-то время я защитил людей на борту, но не сам корабль – думаю, сдохну, если попытаюсь прилепить ауру к такому большому куску металла.

– Не очень верится, но, если это так, еще минут десять проживем, – резюмировал капитан, – это хорошо.

Он вновь посмотрел на экран, поправил фуражку, приказал кому-то:

– Активировать гипервременные двигатели. Начать расчет прыжка. Цель четыре тысячи парсеков прямо по курсу.

– На глаз, сэр? – спросил второй помощник.

– Да, дьявол тебя задери! СНИЖ?

– Расчет координат прыжка закончен, капитан, – произнесла машина.

– Отлично, начать отсчет.

– Внимание. Говорит СНИЖ. Корабль входит во временной туннель. Всему экипажу и персоналу надлежит немедленно пристегнуться. Начинаю короткий обратный отсчет… Три…

Пользуясь наличием времени, я дернул какого-то офицера:

– А где Демиург? Ты можешь вывести его на монитор?

Офицер посмотрел на меня недоверчиво:

– Сияющий, Демиурга не увидеть глазами, чтобы его идентифицировать, требуется громоздкое оборудование, которое устанавливают на корабли, созданные специально для этой цели. Мы можем следить лишь за возмущениями…

– Сэр!..

Мигнул свет, потом вспыхнул красный. Через секунду освещение восстановилось. Все крутили головами, спрашивали друг друга, что это было, и, похоже, я один заметил, как заходила ходуном схема корабля, данные о которой транслировал один из мониторов.

– Пси-волна, сэр.

– И что, все живы? – спросил капитан, недоверчиво оглядывая зал.

– Похоже на то, сэр. Нас уберег Сияющий.

Лицо капитана скривилось, но сказать он ничего не успел.

– Внимание. Говорит СНИЖ. Отказ гипервременных двигателей, вход в туннель отменен.

– Что? Что произошло?

– Отказ системы подачи питания, сэр, – ответил первый помощник капитана. – Отказ… о нет, отказ сотни подсистем. Пси-удар повредил часть электронного оборудования. Активация гипервременных двигателей невозможна.

– А маршевые?

– Не уверен, но может быть, работают, сэр. Включить?

Он помотал головой:

– Нет. Из сектора мы будем выбираться часа полтора, за это время Демиург превратит нас в пыль.

– Какие будут приказы, капитан?

Мужчина в белом костюме с орденами на груди повернулся ко мне. Глаза под плотно надвинутой на лоб фуражкой показались очень злыми. У меня возникло чувство, что их обладатель испытывает ко мне неприязнь, и я понял, что не ошибся, когда он мерным, лишенным эмоций голосом, от которого на месте СНИЖа я бы повесился от зависти, произнес:

– Пусть теперь ваши шкуры спасает ваш Сияющий, я умываю руки и складываю с себя полномочия.

– Но как же… – начал второй помощник, но капитан, то есть бывший капитан, печатным шагом проследовал через весь зал.

А когда за его спиной затворились створки шлюза, все офицеры перевели взгляд на меня. Похоже, что многие из них стыдились поведения своего командира, но они не знали всей подоплеки. Ведь в прошлый раз их спас не я, а капитан, умудрившийся выключить двигатели прямо в тоннеле времени. Бьюсь об заклад, что это считается невозможным.

Разумеется, он не мог не расстроиться, когда этого никто не оценил, а слава досталась мне. Теперь же, когда командующий кораблем понял, что от него, по сути, ничего не зависит и мы обречены, он отомстил, целиком спихнув проблему и ответственность на мои плечи.

– Первый помощник, – произнес я, разбив тишину, словно чайное блюдце.

– Да, Сияющий, сэр!

– Вольно. Наш фрегат может сесть на планету?

– Да, сэр, если все системы в порядке, сэр!

– Тогда бери посадку на себя.

– Есть, сэр! Включить форсажные двигатели. Начать разворот! Включить маршевые двигатели!

В следующие мгновения экипаж вновь засуетился. И хотя я не видел в их действиях никакого смысла, вид у всех был таким, будто целиком от них зависело, развалится корабль или нет.

– Началось возгорание в шестом отсеке… Системы пожаротушения вышли из строя… Третье отделение заблокировано: вынужденная мера, сэр.

– Что происходит? – спросил я.

– Сияющий, включение маршевых двигателей вызвало пожар, но сейчас он локализован. Корабль взял курс на неизвестную планету.

О курсе он мог бы не говорить: центральный монитор, транслирующий все, происходящее по ходу движения корабля, вывел в центр экрана крохотную планетку, которая пока походила на маленькую дешевую жемчужину, но с каждым новым мгновением увеличивалась в размерах.

– Простите, Сияющий.

Я повернулся к подошедшему ко мне человеку и удивился, увидев перед собой капитана. Теперь он был без фуражки и смотрел на меня с плохо скрываемой мольбой в глазах.

Я на мгновение растерялся, выдавил жалкое: «Что?»

– Простите, Сияющий, я подвел вас. Позволил тщеславию взять верх над собой и бросил корабль в самый ответственный момент. Но позвольте сказать, что принятое вами решение посадить корабль не совсем удачно. Магнитное поле планеты, конечно, защитит нас от Демиурга, но что мы будем делать дальше? Окажемся в ловушке без права на взлет и в конце концов сгнием на этой планете.

– А что ты предлагаешь? – спросил у него, в очередной раз поразившись своему уму. Понятия не имел о том, что планета нас защитит, – я намеревался только покинуть чертов корабль и разделить экипаж: вряд ли Демиург будет гоняться за всеми по отдельности.

– Предлагаю сматываться из этой планетной системы. Демиурги разумны, и, возможно, поняв, что мы хотим покинуть его владения, этот не станет нас преследовать.

– А если станет? Каковы шансы, что не станет?

– Низкие, сэр.

Я покачал головой:

– Нет. Садимся на планету, а потом что-нибудь придумаем. В конце концов, можно попробовать вступить в контакт и договориться.

– Сияющий! При всем моем уважении, вы пробовали вступать в контакт со стихией? Пробовали договориться с огнем или ветром?

– Я – нет. Но знал пару людей, которым это удавалось. В общем, капитан, я не отменю свой приказ, и неважно, согласны вы с ним или нет.

– Понял, Сияющий. Так, значит, я все еще капитан?

– Как хотите.

– Хочу, сэр.

– Тогда вы капитан.

Он нацепил фуражку и отдал честь:

– Я больше вас не подведу!

Капитан развернулся, но принять командование у помощника не успел. Вновь выключился свет, погасли мониторы, аварийные лампы даже не пытались озарять тьму кровавым светом. Секунды на три или четыре в кромешной темноте повисло безмолвие, но затем без предупреждения вспыхнул свет и ожили экраны.

– Фух.

– Не спешите радоваться, капитан. Корабль неуправляем. Мы падаем на планету.