На следы чужеземца, осененного особым вниманием орков, они наткнулись практически сразу.

Едва выйдя из дверей склада, они притормозили, щурясь и ожидая, пока глаза с сумрака привыкнут к яркому свету разгорающегося утра. Порт был уже заполнен пестрой толпой людей, почти ничем не отличающейся от такой же, скажем, в Фартериско. Но спустя мгновение выяснилось, что именно почти…

— Смотри, свинорылые! — Наверное, вследствие изумления, вызванного видом орков, мирно шествующих в толпе людей, шепот Арила прозвучал так громко, что его расслышал нарисовавшийся прямо за их спинами энистер Мит, видно вышедший удостовериться, что трое варваров, доставивших ему столько беспокойства, наконец-то покинули территорию его склада. Он чуть не подпрыгнул от возмущения.

— Как вы выражаетесь?! — зашипел он им в спину. — Ну что это за неотесанность?! Это… это… возмутительно! Крайне возмутительно и ужасно, просто ужасающе… неполиткорректно! Стыдитесь!! Неужели вам никто не объяснил, что мы называем их Большие люди.

Трой, Арил и Крестьянин автоматически кивали головами, изо всех сил стараясь принять крайне смущенный и виноватый вид, а сами во все глаза пялились на четверых орков, вальяжно и неспешно двигающихся через людскую толпу. Вернее, орки двигались в этаком незримом пузыре, потому что людская толпа за три-четыре шага перед ними расступалась, обтекала их и, удерживая все то же расстояние в три-четыре шага, смыкалась за их спинами. И посмотреть действительно было на что. ЭТИ орки не слишком напоминали тех, к которым привыкли Трой и побратимы. Во-первых, они были одеты. Причем не в шкуры (что не удивило бы), а во что-то вроде длинных кафтанов с длинными же рукавами. Кафтаны были украшены галунами и вышивкой. Во-вторых, на столь же узорчатых поясах у них висели не привычные для Троя и остальных орочьи ятаганы с лезвием длиной в два локтя, а нечто столь миниатюрное, что даже в человеческих руках смотрелось бы не более чем кинжалом, пусть и большим. И в-третьих, эти четверо совершенно не бросались на людей с явным намерением освежевать их и насадить на вертел, а мирно шли через толпу, о чем-то неторопливо беседуя.

Они провожали этих четверых глазами до того момента, как те скрылись в толпе, а затем обменялись ошарашенными взглядами. Нет, все в принципе знали, что орки чувствуют себя на земле Глыхныг хозяевами и как-то научились не пожирать людей, только лишь те приблизятся к ним на расстояние длины лапы. Но столкнуться с этим вот так, лоб в лоб… это было очень непривычное ощущение.

— Ладно, что уставились? Пошли, — буркнул Трой, покосившись на все еще кипящего от возмущения энистера Мита.

Таверны в земле Глыхныг оказались точно такими же, как и дома. Во всяком случае никаких особых различий обнаружить не удалось. А вот кухня была другая. Здешние жители больше предпочитали тушеное и вареное, чем жаренное на открытом огне. Причем все тушилось и варилось до такой степени, что куски мяса и овощей просто расползались на ноже. И потому местные блюда было принято есть ложками. Возможно, это было вызвано тем, что по законам земли Глыхныг людям было запрещено пользоваться любыми клинками длиннее ширины ладони, да и те, которые были разрешены, должны были изготавливаться из мягкого металла. Богатые граждане предпочитали ножи и другие столовые приборы из золота, обеспеченные пользовались серебром, а остальным оставались медь и олово. Таверна, в которую они зашли, была из небогатых, поэтому им достались оловянные столовые приборы.

К новой пище язык и желудок оказались не шибко приспособлены, так что они съели едва лишь половину заказанного, после чего отодвинули тарелки. Служка, которого они подозвали заказать эля, недовольно покосился на них и пробормотал:

— За вас что, тоже орки платить будут?

Трой и Арил настороженно переглянулись. Во-первых, потому что служка сказал «орки», а не, как их поправил энистер Мит, «Большие люди», а во-вторых — «тоже».

— А почему ты так решил, уважаемый?

— Да вот пару недель назад тоже появился один такой, — недовольно пробурчал служка, — тоже сначала от нормальной еды нос воротил, а после попросил этого самого вашего, тьфу, и язык-то не поворачивается выговорить, эля. А потом выяснилось, что он под покровительством орков. Хозяин мне тогда еще выволочку сделал за то, что вовремя не узрел и не отвадил.

— Как это — отвадил? — не понял Трой.

Служка снисходительно посмотрел на него.

— Ну сказал бы, мол, на кухне все закончилось или что закрываемся уже на уборку, да мало ли что можно придумать… а теперь жди, когда орки заплатят!

— А что — было такое, чтобы не заплатили?

— Да нет, — мотнул головой служка. — Обычно платят. Но не сразу. Пока еще все посчитают, учтут, да и платят обычно ровно столько, на сколько наел. Никакой мзды от них точно не видать, — уныло закончил он.

Трой и Арил переглянулись, после чего мечник шустро выудил из кармана золотой. Половины этого с лихвой хватало, чтобы расплатиться за их обед.

— Нет, мы сами по себе, — важно заявил он. — Вот, возьми, и сдачу себе можешь оставить.

Лицо служки тут же расплылось в улыбке:

— Чего еще желаете, господа?

— Ну раз эля нет — так чего-нибудь попить, кисленького.

— Сей момент. — И служка исчез, будто испарился.

— Вот, пожалте, лимонник свежеотжатый, — предложил он, спустя минуту вновь нарисовавшись у их стола. — Очень жажду утоляет. И для пищеварения очень пользительно.

— А скажи-ка, друг, какого виду был тот самый человек, — лениво поинтересовался Арил, — не рыжий ли? А то, может, наш знакомец.

— Да не-ет, — замотал головой служка, — не рыжий. Он был черный и одет в…

Словоохотливый служка очень подробно описал и самого необычного посетителя, и сопровождавшего его орка-шамана. И его повозку. И по какой дороге они направились, когда отобедали в таверне последний раз. Трой и Арил выслушали его очень внимательно, а когда тот закончил, Арил сокрушенно вздохнул и покачал головой:

— Нет, не наш. Наш был рыжий. А этот нам без надобности.

Служка угодливо закивал. А Трой довольно хмыкнул про себя. Арил сделал все очень ловко. И вызнал все, и так все повернул, что если в случае чего кто поинтересуется у служки, о ком спрашивали эти трое чужаков, тот с полной уверенностью скажет: «Да про какого-то рыжего спрашивали».

— А что, комнату тут у вас снять можно?

— А как же? Запросто. Сказать по правде, у нас сейчас свободных комнат полно. Орки что-то последнюю неделю совсем острожали. Команды с кораблей в город перестали пускать. Так что хозяин нынче хоть и бесится, а больше золотого с носа за комнату брать никак не получается. То есть с вас-то он попытается взять побольше, но вы-то, — он хитро подмигнул, — парни не промах.

И служка угодливо захихикал. Да уж, похоже, деньги делали с жителями земли Глыхныг настоящие чудеса…

Из города они вышли следующим утром. Как оказалось, для того чтобы передвигаться на лошадях, чужеземцам требовалось особое разрешение, какого у них не было. А наведываться в надзорную, памятуя о том, как получены их основные бумаги, Трой не рискнул. Так что они двинулись пешком. Что, как выяснилось, оказалось вполне удачным решением. Поскольку, остановившись вечером в придорожном трактире, они нарвались на очередного словоохотливого служку, у которого выяснили, что Беневьер тоже двигался этой дорогой. Причем сам он шел пешком, как и отряд вооруженных орков, который его охранял. Но командовал отрядом шаман, помощник заговоруна, который ехал в повозке. И потому отряд передвигался не шибко споро. Там же и выяснилось противоречие насчет Больших людей. Оказывается, болезнью под названием политкорректность (вот ведь дурацкое слово) страдали в основном те, кто относил себя к обеспеченному слою, более всего опасавшемуся как-то задеть или, не приведи боги, оскорбить хозяев-орков. Ибо, как выяснилось, подушной подати, платить каковую обязаны были любой городской и сельский округ, можно было избежать, выкупив на рынке раба-чужеземца или сироту и отдав его вместо своей очереди. И потому обеспеченные и богатые могли попасть в котел только по решению какого из орков… А простой люд, которому это было не по карману, продолжал величать орков по-старому. Даже с некоторой мстительностью стараясь делать это в присутствии обеспеченных сограждан, явно наслаждаясь нервозностью последних. Да уж, эта старательно именуемая благословенной земля Глыхныг оказалась не столь уж благословенной и даже не совсем умиротворенной…

И хотя эта информация никак не приближала их к намеченной цели, зато при случае могла помочь выжить.

За следующие четыре дня они дважды ночевали в трактирах, в которых останавливались Беневьер с сопровождающими. Причем в одном им даже не понадобилось затевать разговор о «рыжем». Просто они так сильно выделялись среди толпы упитанных, толстых и просто чудовищно грузных глыхныгцев своим телосложением, что очередной служка сам завел разговор о «таком же парне, которого охраняла целая толпа орков». Арил лениво выслушал его болтовню, а потом заявил:

— Парень, нам об этом типе все уши прожужжали. Отстань! Не волнует он нас, и лучше б его вообще не было.

Служка было обиженно замолчал, но серебряная монетка тут же вернула ему доброе расположение духа. А Трой вновь довольно кивнул про себя. Арил снова показал свое мастерство. Ибо, во-первых, из болтовни служки они все равно узнали, что пока двигаются правильным маршрутом и, во-вторых, после этого разговора на их маршруте, буде кто вздумает его проследить, остался человек, который будет утверждать, что их совершенно НЕ интересовал тип, сопровождаемый орками. Старик Сайя очень много рассказывал о ходивших среди чужеземцев слухах об ищейках орков — специально обученных людях, подчиненных надзорщикам за чужеземцами, которые специально выслеживали тех, кто, как казалось оркам, несет угрозу их власти в земле Глыхныг. Некоторые из них вели обычную жизнь простого глыхныгца, просто держа раскрытыми глаза и уши, некоторые маскировались под купцов, погонщиков или бурлаков, а некоторые вообще притворялись иноземцами. Чтобы, выискав крамолу, навести на опасных чужеземцев стражу орков. Впрочем, те же слухи утверждали, что они не брезговали и самими глыхныгцами…

Через неделю они сократили расстояние между собой и Беневьером почти на шесть дней. Беневьер с сопровождающими действительно двигались крайне неторопливо. Впрочем, вряд ли в этом была вина Беневьера. Трой сильно сомневался, что варвару-чужеземцу было позволено хоть как-то влиять на скорость движения отряда. Тем более что из рассказов служек у Троя сложилось впечатление, что сам Беневьер отнюдь не был так уж воодушевлен своим предательством. И не производил впечатления человека, подпрыгивающего от нетерпения в ожидании награды. Скорее уж он был похож на того, кто просто покорился судьбе. И это рождало в голове Троя сонм вопросов по поводу того, что же заставило Беневьера пойти на такой чудовищный шаг, грозящий гибелью или порабощением всем людям этого мира.

В тавернах он говорить об этом опасался, но на дороге они с Арилом обсудили эту тему. И Арил, сначала настроенный считать Беневьера обычным подонком, не видящим перед своим носом ничего, кроме возможности урвать монету (а вот такие возможности подобные типы, как правило, видят отлично и способны различать их даже там, где обычные люди не видят ничего, кроме обмана, подлости и предательства), после нескольких высказанных Троем выводов и сам призадумался. А затем осторожно предположил:

— Знаешь, все твои мысли мне по-прежнему кажутся излишне заумным мудрствованием. Жизнь, как правило, штука очень простая. И самое простое объяснение человеческому поступку чаще всего оказывается и самым верным. Но если предположить, что ты прав, то, скорее всего, этот червяк Эгмонтер посадил этого самого Беневьера на какой-нибудь магический поводок.

— Магический поводок? — озадаченно переспросил Трой.

Арил насмешливо посмотрел на него.

— И чему тебя учили в этом Университете? Это же самая популярная страшилка любой дворовой подворотни. Всякие там привязанные души, призрачные узы и амулеты совершенной верности.

Трой надолго задумался, а потом спросил:

— А они что, действительно существуют?

Арил пожал плечами:

— Да кто его знает? Я ни разу ни с чем таким не сталкивался. Но знаю не одну дюжину людей, которые утверждали, что знают людей, которые знали людей, угодивших под нечто подобное. Просто бают, что без темных сил такого не сварганишь, а сам знаешь, как у нас за этим следят… Так что хочешь — верь, хочешь — нет. Но, судя по тому, как в твоем изложении выглядит поведение этого Беневьера, он производит впечатление человека, явно считающего, что у него нет другого выхода, кроме как повиноваться воле этого червяка — Эгмонтера. А я не знаю, чем еще Эгмонтер мог бы привязать к себе такого типа, как Беневьер.

— Вспомни, что нам про него понарассказывали воровские вожаки в Месшере и столице графства Антоне. А ведь они явно знают не обо всех его делишках. Тем более что червяк-то в темных искусствах поднаторел. Помнишь, что Гмалин говорил после той битвы?

Трой молча кивнул. И до самого вечера больше не проронил ни слова, всю дорогу напряженно размышляя над чем-то, как видно очень непростым.

В следующем городке, до которого они добрались, отмечался праздник. Жители земли Глыхныг вообще оказались падки на праздники, устраивая их для себя по всякому поводу. Например, популярными были всякие Дни тыквы, или Недели кукурузы, или празднества в честь победы местной спортивной команды. Вот и в этом городке вовсю дудели трубы, трещали трещотки, а местные жители толкались на улицах навеселе, с раскрашенными носами и щеками и с дурацкими головными уборами на головах.

Трой, Арил и Крестьянин, слегка ошалев, остановились поглазеть на все это веселое непотребство.

— …тыдыщь, тыдыщь, дыщь!

Трой оглянулся. Сбоку от них стоял по-обычному толстый местный мальчишка лет эдак пятнадцати от роду и воодушевленно тыкал воздух своими пухлыми кулачками.

— А-а-а… н-н-на! — торжествующе завопил он, нанеся воображаемому противнику решающий удар и теперь грозно потрясая своими кулачками в воздухе. И в этот момент неожиданно обратил на них свое внимание.

— Вау!.. А вы, наверное, гладиаторы?

— Гладиаторы? — Трой и Арил недоуменно переглянулись.

— Нет? — Мальчишка разочаровано сморщился.

— Извините, молодой господин, — вежливо обратился к нему Трой, — а кто такие гладиаторы?

— Вы че, — презрительно скривился мальчишка, — совсем тупые? Гладиаторы — это великие бойцы. Они сражаются и убивают друг друга на арене, завоевывая славу и большие деньги. Большинство из них чужеземцы. Потому что это для них самый лучший шанс заработать не только богатство, но и подданство.

Трой и Арил вновь переглянулись. Потом Трой вновь обратился к мальчику:

— Извините, молодой господин, но я не совсем понял. Гладиаторы — это люди?

— Ну да.

— И они… сражаются друг с другом?

— Ну да.

— Просто так?

— Ну какие же вы все, чужеземцы, тупые! — рассердился мальчишка. — Ну конечно, не за просто так. А за деньги.

Трой удивленно повел плечами, а затем снова переспросил:

— То есть всего лишь за деньги?

— Не «всего лишь», — передразнил его мальчик, — а за хорошие деньги! Вам такие и не снились… И мне тоже, — завистливо закончил он. И, решив прекратить этот бестолковый разговор с тупыми чужеземцами, развернулся и тяжело побежал вдоль по улице, уродливо сотрясаясь всем своим жирным телом.

Трой нахмурился. Он никак не мог понять извращенные правила этой земли, где вот, например, жизнь, дар богов, предоставленный людям для того чтобы они имели возможность подняться над миром животных и приблизиться к ним, богам, насколько это в силах каждого человека, можно было разменивать на такой пусть и редкий, но почти бесполезный для сего пути металл, как золото.

— Ну ведь твой учитель недаром тебе говорил, что Глыхныг — земля крестьян, — негромко заметил Арил. — Здесь властвуют орки. А они не допустят, чтобы в людях вновь прорезались ростки благородства…

А еще через два дня они столкнулись с непредвиденной трудностью.

За это время стало совершенно ясно, что орки конвоируют Беневьера в столицу. И в этом действительность совершенно не расходилась с теми предположениями, которые они сделали еще до отплытия. Вряд ли уничтожить столь могущественный артефакт, как корона императора людей, можно было где-то, помимо места, обладающего огромной магической мощью, но, так сказать, противоположной направленности. То есть посвященного Тьме, а не Свету. А такое место в земле Глыхныг было одно — храм Шыг-Хаоры, матери Ыхлага, покровительницы земли Глыхныг…

Большинство городов земли Глыхныг были основаны людьми. И многие из них являлись когда-то столицами древних княжеств, ханств и королевств, на которые были разделены люди земли Глыхныг, которая, впрочем, тогда еще называлась по-другому. Люди жили, кичились друг перед другом своей особостью и неповторимостью, оформленной в гордую независимость каждого предела, торговали и ссорились, воевали и мирились друг с другом, отражали набеги орков и сами ходили в походы на них. И так продолжалось до тех пор, пока в стойбище Ыгшыг не родился детеныш орков по имени Ахлыг, позже получивший титулы Избранника Шыг-Хаоры, Длани орков и Повелителя земли Глыхныг. Впрочем, и на их континенте дело долгое время обстояло практически так же. Просто Марелборо сумел объединить людей раньше, чем какой-то местный вождь объединил местных орков, не обращая внимания на то, что многие в тот момент называли его узурпатором, душителем свободы и гнусным захватчиком…

Ахлыг-Шыг, столица земли Глыхныг, высился посреди выжженной солнцем степи. И поблизости от него не было никакого иного строения из камня или дерева. Ибо, согласно законам земли Глыхныг, на расстоянии минимум одного дня пути от столицы возможный враг не должен отыскать ни единого куска камня или дерева, которым можно было бы засыпать ров или из которого можно было бы изготовить штурмовые лестницы или детали осадных машин.

Орки были не слишком умелыми строителями городов, и потому все города в земле Глыхныг строили люди. В том числе и Ахлыг-Шыг. Но ЭТОТ город они построили там, где повелели им их хозяева. И ушли из него. Потому что с того момента, как в его мостовые был уложен последний камень, людям было запрещено постоянно проживать в его стенах. Даже самые нужные из них, доказавшие хозяевам свою верность и преданность, вынуждены были обитать в городках-стойбищах, разбитых орками на расстоянии полета стрелы от стен, появляясь внутри стен только с рассветом и выходя через городские ворота до заката. А чужеземцам путь туда был практически заказан. И хотя паломники, несущие «дар усопшего» к подножию трона Шыг-Хаоры, теоретически имели шанс попасть внутрь кольца городских стен и даже приблизиться к храму, как выяснилось, когда они добрались до последнего перед столицей города людей, из Ахлыг-Шыга пришло распоряжение прекратить пропуск в столицу любых паломников…

Вечером в комнате таверны они обсудили возникшую проблему.

— Надо прорываться, — мрачно заявил Арил, — ежу понятно, что этот запрет вызван тем, что шаманы орков готовятся к ритуалу уничтожения короны.

Трой тяжело вздохнул:

— И как ты себе это представляешь? Как мы сумеем пешком незаметно преодолеть ровную как стол степь, по которой рыскают десятки патрулей на варгах?

— А что еще нам остается? — огрызнулся Арил. — Если шаманы уничтожат корону, то у людей не останется никаких шансов.

— Если мы попадем им в лапы, то этим только увеличим их шансы уничтожить корону, — резонно возразил Трой.

— И что — сидеть и ждать? — взорвался Арил. — А если они уничтожат корону уже завтра?

— К завтрашнему дню мы не успеем добраться до храма в любом случае, — умерил его пыл Трой, — к тому же, исходя из того, что мне известно о Тьме, они, скорее всего, планируют ритуал уничтожения на время, когда Тьма наберет максимальную силу, то есть на новолуние. А оно наступает только через десять дней. Так что время еще есть.

Арил промолчал, не найдя что возразить, но затем все-таки огрызнулся:

— Что-то раньше ты не был таким осторожным…

Но Трой не стал вступать в перепалку, а грустно заметил:

— Раньше я отвечал только за себя, друзей и побратимов, а теперь… — Он махнул рукой.

На этом обсуждение завершилось.

Следующий день прошел впустую, а утром второго к ним, когда они завтракали в общем зале, подошел какой-то толстяк-глыхныгец и, окинув их уже ставшим для них привычным высокомерным взглядом, осведомился:

— Паломники?

— Да, господин, — почтительно ответил Трой. Чужеземцы в земле Глыхныг были практически обречены на почтительность по отношению к любому местному жителю. Впрочем, случались и исключения…

— Понятно, — кивнул глыхныгец, — меня зовут Сэм. Имеете возможность подзаработать. Все равно ведь застряли здесь надолго…

Арил и Трой переглянулись. Денег у них пока хватало, но вдруг это шанс подобраться поближе к столице…

— Мы вас внимательно слушаем, господин Сэм.

— Мне нужны сопровождающие, чтобы перегнать партию рабов домой, в Нью-Ашхог, — заявил господин Сэм. А Троя внутренне передернуло. Охранять людей, предназначенных для заклания:

— В Нью-Ашхог? — заинтересованно подался вперед Арил, и Трой поспешно прервал его:

— Прошу простить, господин, но мы вряд ли будем вам полезны. Мы — мирные паломники и не обучены никакому воинскому умению, да и слишком робки, чтобы достойно справиться с обязанностями стражей.

— А по виду такого не скажешь, — недоверчиво пробормотал господин Сэм. Но Трой лишь виновато пожал плечами. И глыхныгец, покачав головой, отошел от стола.

— Ты что, с ума сошел?! — зашипел Арил. — Нью-Ашхог почти на три лиги ближе к столице. Да еще и стоит на Помаке. Так что появляется шанс пробраться вдоль реки…

— Я не буду вести людей на заклание, — тихо, но твердо произнес Трой. Арил запнулся и, окинув Троя все еще сердитым, но уже каким-то виноватым взглядом, медленно кивнул:

— Да. Ты прав. Извини. — Он вздохнул. — Ладно, будем ждать следующего шанса.

Следующий шанс возник этим же вечером. И в лице все того же неугомонного господина Сэма.

Он появился в зале таверны, когда они уже заканчивали с ужином, и сразу же решительно направился к их столу.

— Эй вы, чужеземцы, еще не раздумали подзаработать?

Трой и Арил переглянулись.

— Мы же уже объяснили, уважаемый господин… — начал Трой.

— Да помню я, — досадливо махнув рукой, прервал его господин Сэм. — Сейчас речь не об этом. Все равно из-за этого дурацкого приказа никого из крепких людей в этом городке не оказалось, так что я решил просто вооружить палками своих носильщиков, и теперь мне нужны люди, которые будут тащить их тюки. Ну как, согласны?

Арил, повеселев, бросил взгляд на Троя и поинтересовался:

— А плата?

— Да уже поменьше, чем охранникам, — сварливо пробурчал господин Сэм. — По медяку в день и моя кормежка. Согласны?

— Да, господин, — поспешно сказали Арил и Трой.

— А чего это только вы двое отвечаете? — подозрительно поинтересовался господин Сэм. — А этот? — кивнул он на Крестьянина.

— Да он немой, — пояснил Арил.

— И чего немого с собой тащить? — презрительно скривил губы господин Сэм. — Ох уж эти тупые чужеземцы… — Он сокрушенно покачал головой, как будто жизнь положил на то, чтобы вырвать «этих тупых чужеземцев» из мрака тупости и бестолковости, а они, неблагодарные, все никак… а затем сурово приказал:

— Ко второй страже быть у ворот!

Вечером, когда они уже лежали на нарах в своей комнате (а на что еще, скажите на милость, стоит рассчитывать грязным чужеземцам в земле Глыхныг), Арил задумчиво произнес:

— А знаешь, что меня здесь больше всего поразило?

— Что? — отозвался Трой.

— То, что многие люди из разных мест на самом деле приезжают сюда — в землю Глыхныг.

— Ну не изо всех… — отозвался Трой.

— Да уж точно, — хмыкнул Арил, — нас сюда ни за какие коврижки не заманишь… но все же из других мест — едут. С юга, с западных земель…

— И что?

— Вот я и задумался, почему люди едут туда, где их могут вот так запросто сожрать, да еще и косточки обсосать?

Трой заинтересовано повернулся на бок.

— И почему?

— Да живут они здесь богаче и безопасней. Против западных орков никто более рыла не высовывает, вот и людям здесь жить спокойнее. Да и достатка у них явно больше. Только не пойму почему. А что орки их жрут — так это все в правила введено. А к правилам народ рано или поздно привыкает и приспосабливается. Вот и здесь каждый знает, чего ждать и как можно этого избежать… Может, потому они так над золотом трясутся и копят его столь неистово, что это дает им шанс оттянуть на попозже орочий котел.

К тому же у нас в войнах и смутах тоже народу гибнет много, и неизвестно, где больше — здесь, в котле, или у нас — в бою. А местные о том, что такое война, и слыхом не слыхивали… Только на аренах бои гладиаторов смотрят, кукурузой хрумкая и слюни распуская, представляя, как они бы сами тыдыщ-тыдыщ, — хмыкнул он, вспомнив того толстого паренька, а потом задумчиво продолжил: — Только одно мне все равно непонятно. Они же орков на своей шее содержат — откуда достаток-то?

— А от нас, — отозвался Трой.

— Как это? — садясь на нарах, недоуменно переспросил Арил.

— В смысле от чужеземцев, — пояснил Трой. — Вот смотри, чужеземцы здесь на всех работах, от которых местные нос воротят. И платят им здесь гроши. Потому как у многих разрешение на пребывание… тоже, кстати, та еще выдумка — ну приехал человек, так пусть живет и достаток свой и государства множит, ан нет — спутать-ка его бумагой покруче любых веревок… так вот это разрешение — просрочено. А ежели чужеземец здесь незаконно или, скажем, состарился, так его запросто или надувать можно, или взашей гнать, или в котел. И все так устроено, что семейным ни сюда попасть, ни здесь закрепиться почти и невозможно. Так что ни детей его ни кормить, ни учить не надо, ни его самого лечить и обихаживать. И в комнатах для нас вон — одни нары. Даже кроватей не ставят. Чужеземцев здесь как бы и нет вовсе. Только труд их на земле Глыхныг и присутствует. А они сами там, у себя, за горами, за морями…

И если бы они придумали, как этот самый труд чужеземцев себе на пользу обращать, не привозя их сюда, так и вообще бы нас пускать перестали. Пашите, мол, на нас у себя дома, а уж как вы там у себя жить будете — сами и решайте, абсолютно свободно и независимо… то есть, конечно, до того момента, пока вы на нас пашете. А если вздумаете отлынивать и мудрить, то хозяева земли Глыхныг объявят вас средоточием зла и неправды, быстро соберут орду и навестят вас с дружеским визитом…

— Да уж, перспективка… — хмыкнул Арил. — Ну ладно, давай спать, а то до второй стражи уже всего ни чего осталось…