Глава 7
НАСЛЕДНИК
Прежде чем сесть писать ответ королю, агрольд вышел прогуляться в свой любимый сад, много лет служивший ему испытанным успокоительным средством.
Письмо сильно разозлило Дербианта и тоном, и содержанием. Складывалось впечатление, что автор послания и человек, с перепугу отдавший на растерзание первого советника, — совершенно разные люди. Все это неожиданно усложняло уже, казалось бы, решенное дело.
«Во-первых, Бринст нейтрализовал ключевые фигуры заговора, во-вторых, странный инцидент с зирканцами внес ненужную напряженность в отношения с самыми надежными союзниками: владыка Зирканы не любит, когда обижают его приближенных». Ситуацию нужно было срочно исправлять в свою пользу. Но как — агрольд пока не знал.
«Примчаться по первому зову — значит показать свою слабость. Не отвечать на послание? Будет расценено как неуважение к королю и прямое неподчинение, что вызовет дополнительные осложнения. Ехать в королевский дворец, безусловно, нужно, но без надежной подстраховки соваться туда нечего». Мысль использовать Еерчопа для освобождения племянника была отброшена. «Зачем действовать в лоб? Так можно поссориться с верховными магами. Дух разрушения, как обычно, не рассчитает силы и снесет полдворца, если не весь. Поди потом докажи, что ты ничего не замышлял против могучих волшебников. Да и замок жалко. Как-никак — моя будущая резиденция. Нет, действовать нужно осторожнее и хитрее».
Дербиант в задумчивости брел по песчаной тропинке сада, как вдруг его взгляд остановился на двух фруктовых деревьях, росших неподалеку от резной беседки, куда направлялся агрольд. Хозяин Трехглавого замка не сразу сообразил, что в них не так, пока не понял, что вместо кроны на верхушках деревьев в разные стороны раскинулись их корни. Агрольд застыл на месте: «Так, сначала неудавшийся завтрак, затем дурацкое письмо Бринста, теперь еще галлюцинации?» Вельможа попытался продрать глаза.
— Вижу, вижу, — раздался справа довольный голос Еерчопа, — и тебя за душу взяло. Вот что значит вдохновение великого мастера.
У Дербианта в жизни было не слишком много пристрастий: он любил наказывать слуг по поводу и без, не мог устоять, чтобы не поиздеваться над собственной женой в те редкие периоды времени, когда таковая у него появлялась, но больше всего ему нравилось сидеть в беседке и любоваться на эти два дерева, причем именно на те их части, которые сейчас оказались под землей.
«Убью гада!» — едва не вырвалось у вельможи. Рука непроизвольно выхватила меч… Лишь в последний момент агрольд удержался, чтобы не опустить его на улыбающуюся физиономию духа. Сталь с визгом вошла в землю, а Дербиант, отвернувшись, пробормотал нечто невнятное, и слева от тропинки появилась полянка выжженной травы.
— Ну ты оригинал. — Агрольд изобразил вымученное подобие улыбки. — Это каким же умищем нужно обладать, чтобы додуматься до такого шедевра!
Дербиант успел изучить слабости неугомонного духа: больше всего тот любил лесть по поводу своих уникальных способностей и умения нестандартно мыслить.
— Я знал, знал, что тебе понравится! Хочешь, я их все так пересажу?
— Не надо! — испуганно заорал вельможа.
— Тебе не нравится? — с нажимом в голосе недоуменно спросил Еерчоп.
— Как такое может не нравиться! Но если все деревья станут одинаково перевернутыми, исчезнет уникальность творения. Композиция потеряет фон, на котором она так превосходно выделяется.
Дух отошел от своего произведения на несколько шагов и окинул его оценивающим взглядом.
— Пожалуй, ты прав. Среди серости окружающего ландшафта они действительно смотрятся достаточно ярко. Вот только, — дух сделал неуловимое движение рукой и беседка рассыпалась, — последний штрих. Теперь композиция имеет законченный вид. Согласен?
«И беседку туда же. — Рука снова потянулась к мечу. — Он точно законченный идиот! Но другого у меня сейчас нет…»
— Конечно-конечно, — агрольд не стал возражать. Он спрятал оружие в ножны и мысленно сосчитал до десяти.
— Мое детище, — с любовью произнес дух. — Пусть только кто-нибудь попробует его тронуть. Он сразу об этом сильно пожалеет.
Слова разрушителя натолкнули Дербианта на весьма интересную мысль, и он почти официальным тоном обратился к создателю шедевра.
— Есть одно серьезное дело, требующее недюжинной сообразительности и быстроты исполнения.
— Поставить твой дворец с ног на голову? — загорелся Еерчоп.
— Нет, не нужно. Ты же представлялся разрушителем и вдруг собираешься заняться созидательным трудом.
— Так это в свободное от основной работы время…
— Отдых закончился. Гонец принес дурные вести.
— А я предлагал тебе отправить его обратно. Не послушался. — Призрак выразительно развел руками. — Работать так работать. Что крушить будем?
— Ты должен разрушить семью короля Бринста.
— Выкрасть его женщину?! — воодушевился дух, потирая руки.
— Нет, у него их столько, что ты замучаешься выискивать всех по разным уголкам Далгании. А монарх тем временем все равно найдет себе следующую.
— Хорошо у вас тут короли устроились. А как мне тогда разрушить то, чего нет?
— Я же тебе сразу сказал, работа творческая. По слухам, у нашего короля имеется наследник, которого он прячет более десяти лет. Где — этого никто не знает. — Агрольд присел на корточки. — Во дворце принца, скорее всего, нет, иначе кто-нибудь да заметил бы, но и далеко от себя Бринст его вряд ли отпустил бы. Я его сентиментальную натуру знаю. Думаю, надо исследовать окрестности королевского замка. Наверняка оттуда должен быть потайной ход. Разыщешь его — найдешь и дорогу к наследнику.
— А зачем Бринсту прятать сына?
— До шестнадцати лет любой человек, даже из королевского рода, представляет собой легкую мишень. На ребенка можно навести колдовство покорности, которое будет спать до поры до времени, а потом сделает из взрослого принца послушную марионетку. Мальчика несложно убить и оставить престол без наследника, поскольку других детей, как ни странно, у монарха нет. Да мало ли еще способов? Всех не перечислить.
— А после шестнадцати?
— Дальше все усложняется. После Посвящения королевскому отпрыску прикрепляют такие охранные заклинания, что без особых навыков ни магией, ни мечом его не возьмешь. Помимо этого, на принца сразу распространяется охранное заклятие первого лица. Любой, кто прямо или косвенно будет причастен к его смерти, погибнет с последним ударом сердца своей жертвы.
— Надеюсь, меня это не касается?
— Рисковать не будем, — резко подскочил агрольд. Фактически именно он являлся организатором заговора против короля и в случае смерти его родственников не смог бы это пережить. — Ты мне слишком дорог, а посему с наследника не должен упасть ни один волос, даже если вдруг начнется конец света.
— Ты меня растрогал. — Еерчоп выдавил крупную слезу и обнял своего работодателя. — Давно у меня не было такого верного друга.
— Ну что ты, это для меня большая честь — находиться рядом с великим Еерчопом. — Главарь заговорщиков попытался чуть-чуть отстраниться.
Дух заприметил у Дербианта торчащий из нагрудного кармана платок. Утерев слезы и смачно в него высморкавшись, расчувствовавшийся призрак вернул некогда накрахмаленный кусочек батиста на место.
— Да я все, что хочешь, сделаю! Ночью, самое позднее завтра утром, королевский отпрыск будет у тебя во дворце!
— У меня не надо. Слишком опасно. Спрячь его там, где посчитаешь нужным. А мне лишь сообщи, что дело сделано. Запомни — от выполнения твоей работы зависит очень многое.
— Люблю самостоятельные задания. Значит, так: выкрасть и спрятать. А где и как — на мое усмотрение.
— Точно. И как можно скорее. — В последних словах агрольда появились властные нотки.
— Вставай, лежебока. — Арлангура разбудил свистящий шепот Варлока. — Нам нужно уходить.
— В такую рань? Ты что, совсем спятил?
— Тише ты! — прицыкнул на него зверь. — В лесу люди.
— Так это же здорово! — обрадовался юноша, но на всякий случай стал говорить тише.
— Что ж в этом хорошего? Подумай головой: зачем трем охотникам понадобилось забираться в такую глушь?
— Может, заблудились?
— Ага, заблудились, но упорно продолжают идти с запада на восток. Туда, где кровожадных тварей больше всего.
— А вдруг это сам Сиер?! Меня ищет?
— Великим не нужны помощники. Они действуют самостоятельно и не такими примитивными методами. А эти трое идут пешком.
— Откуда ты знаешь?
— Нюх у меня на магов, особенно на сильных. — Варлок втянул ноздрями воздух. — Идут прямо на нас. Давай спускаться.
— Что им могло понадобиться в таком лесу? — Юноша окончательно проснулся.
— Или кто?
— Возможно, выслеживают редкого зверя, — робко предположил юноша. Последние слова четвероногого учителя взволновали Арлангура.
— Редкий в здешних краях зверь — это я, но люди почему-то предпочитают охотиться на себе подобных. Это доставляет им больше удовольствия.
— Кому нужен обычный деревенский парень? — махнул рукой сын Зарлатонга.
— Тому, кто не дал тебе упасть со скалы. Или, что еще более вероятно, его врагам, — поделился своими соображениями черный хищник. Внизу он снова принюхался и угрюмо сказал: — Это не охотники, это убийцы.
— И куда нам теперь? — занервничал подросток. Он по-своему истолковал слова учителя. «Зачем я мог понадобиться григлону? И разве не все люди — враги крылатого животного?»
— Садись мне на спину. Есть одно место, где мы сможем спрятаться.
Остроухий зверь стремительно рванул вперед, унося на себе тяжелую ношу. Бежал он долго, часто оглядывался, пока не остановился среди колючих низкорослых растений.
— Отдохни. Они, скорее всего, отстали. — Арлангур хотел спрыгнуть на землю.
— Сиди, где сидишь. Убийцы наступают нам на пятки. Чутье у них не хуже моего, а скорость даже больше. От таких не спрячешься.
Говорящее животное покрутилось на месте, выбирая новое направление. Гонка с преследованием сместилась вправо.
— Куда мы забрались? — шепотом спросил юноша, когда его «скакун» притормозил возле открытой площадки, окруженной гладкими валунами.
— Это излюбленное место ночлега тразонов. Охотятся они поодиночке, а отдыхают вместе, — переведя дух, объяснил Варлок. — Возьми горсть камней и бросай в хищников, когда мы будем мчаться через открытую местность.
— Мы же их разбудим!
— Ну естественно! Я только надеюсь, что успокаивать монстров придется не нам. Слышишь треск сучьев за спиной? Пора!
Возмущенный рев чудовищ взорвал тишину предрассветного леса как раз в тот момент, когда трое мужчин с огромными залысинами появились на краю поляны. Всадник на низкорослом «жеребце» едва успел скрыться в зарослях с противоположной стороны.
Мощная магическая аура странных незнакомцев сделала свое дело, разбуженные животные устремились к пришельцам, выражая голодную радость от встречи.
Арлангур удивился откровенному невежеству преследователей. «Неужели они собираются сражаться с целым стадом тразонов? Каждый охотник знает, это — безумие».
Оказалось — каждый, может, и знает, только не эти. Став спиной друг к другу, маги построили вокруг себя полупрозрачный купол. Такая защита неплохо работала против энергетических разрядов, посылаемых со всех сторон, не позволяя им проникать внутрь. Отражаясь от купола, разряды возвращались к своим создателям, ухудшая и без того скверное настроение тупорылых хищников, у которых с каждой секундой возрастало желание наказать несговорчивую добычу. Кольцо начало сжиматься, и люди оказались окруженными плотной стеной из десятков хищников. Без просвета. Сын охотника точно знал: нет силы, способной вырваться из круга разъяренных тразонов, а сейчас ему представилась возможность воочию наблюдать коллективные действия монстров.
Троица не собиралась отступать под натиском зверей, надеясь на несокрушимость своей защиты, но у хищников на этот счет имелись свои соображения. Сначала над их головами возник первый огненный обруч, над ним, спустя мгновение, — второй, поменьше, затем третий, четвертый и так до тех пор, пока над пришельцами не образовался конический колпак из ярко-оранжевых концентрических окружностей. «Ух, ты!» — восхитился юноша, когда огненные кольца, уменьшаясь, поползли к вершине колпака, меняя по ходу движения оранжевый цвет на слепяще-голубой. Когда самый нижний обруч добрался до верхней точки, оттуда к земле выплеснулся столб синего пламени. Раздался оглушительный хлопок — и звери расступились.
— Теперь надо и о себе позаботиться, — тихо сказал Варлок. — Видишь, с завтраком у тразонов ничего не получилось.
Огромная выжженная воронка — все, что осталось от незнакомцев. А пеплом сыт не будешь.
— Дозоры они выстроили грамотно, — сделал заключение Лиртог после доклада Парзинга. — И позицию для лагеря выбрали удачно. Сразу видно, ребята серьезные, врасплох их не застанешь. Как тебе удалось узнать все подробности?
— Просто на мою птичку они не обратили никакого внимания. Хотя любой охотник сразу бы определил, что на открытых пространствах такие не встречаются.
— Халтуришь! — пригрозил Юрлинг.
— Ни в одном глазу. То, что они не охотники, сразу видно. Кто же ходит за дичью с блестящим черепом. Такого издали заметить можно.
— Значит, ребенка с ними нет. Это плохо.
— Ни одного пленника. Но что самое забавное, эти парни, с раздетыми черепами, держатся по трое. Три человека в каждом дозоре, трое у костра, даже спят и то по трое.
— Сколько ты их насчитал?
— Четырнадцать.
— Не получается по трое, — сказал старший маг.
— Все верно, — возразил воевода, — одного убил сын Фаргада. И теперь у нас равное соотношение сил. По крайней мере, численное.
— Наши противники — очень сильные маги. Я даже отсюда чувствую, — напряженно произнес Юрлинг. — Парзинг, у тебя есть идеи?
— Только одна. Если не удается подобраться незамеченными, давайте заставим их поволноваться.
— Каким образом?
— Самым тривиальным. Организуем поутру неприкрытое нападение. Пусть повоюют… с призраками. Глядишь, нас за ними и не приметят…
На рассвете отряд дауронов почувствовал приближение вооруженных бойцов, а через минуту заметил три группы воинов, мчавшихся к их лагерю.
Ни первая, ни вторая магические волны не сумели остановить странных воинов, в которых убийцы опознали критонцев. Третий удар чужаков стал самым мощным, а потому Парзингу, поддерживавшему своим искусством призраков, досталось: он едва не потерял сознание, что означало бы полный провал операции. Не зря Лиртог настоял на подстраховке со стороны главного мага племени. Два волшебника расположились на западе от лагеря дауронов, откуда и инсценировали дерзкое нападение, пока настоящие воины готовили удар с противоположной стороны.
Юрлинг вовремя положил руки на голову своего юного коллеги, ослабляя боль. Тем временем враг оставил попытки решить схватку с помощью магии и взялся за оружие. Град кинжалов полетел в произведения Парзинга, пройдя сквозь них, как сквозь воздух. Только после этого обороняющиеся осознали, что их дурачат, но было уже поздно. Бойцы Лиртога успели подобраться слишком близко, щадить они никого не собирались.
Лишь воеводе огромным усилием воли удалось сдержать свой гнев и не убить чужака сразу. Нанеся тому несколько несмертельных ранений, воин оглушил противника мощным ударом по голове.
— Где сын Фаргада? Мальчик, который убил вашего воина? — спросил он на критонском и далганском языках, когда главный маг племени привел чужака в чувство.
— Мы продали его торговцу, следующему в Шроцген. Насколько я знаю, критонцы в неволе долго не живут. Хотелось, чтобы перед смертью он немного помучался. Всех, кто пытается мешать слугам великого Дьюго, ждет страшная кара. Вас она тоже не минует. — Даурон начал бормотать про себя что-то злобное, но кинжал Юрлинга оборвал невнятную речь.
— Он пытался вытащить наружу страшное проклятие.
— Кто такой Дьюго? — поинтересовался воевода.
— Судя по звучанию, имя недоброе, но я про такого не слышал.
— Ладно, придет срок, и до него доберемся. Сейчас важно другое. Рандиг жив, и мы знаем, где следует его искать.
Человеческая оболочка, которую Еерчоп создал для себя, воспользовавшись законным правом вызванного из небытия духа, несколько ограничивала его мобильность, но отказываться от нее разрушитель не собирался. Будучи бестелесным призраком, он не чувствовал ни запахов, ни тепла, ни холода, ни вкуса… Совсем другое дело — существование в человеческом теле, позволяющее в полной мере насладиться всем комплексом ощущений, свойственных человеку.
Фигура нынешнего Еерчопа не случайно оказалась сходной с фигурой Пардензака. Во время вызова призрак имел наиболее тесный контакт с берольдом и сделал его копию, оставив своим только лицо. Получив новую телесную оболочку, он мог теперь удовлетворять многие давно забытые потребности, а непомерная страсть к вкусной пище являлась у него основной. Из-за этой страсти Еерчоп, в общем-то, и покинул седьмой век, хотя был твердо уверен, что его отравили.
Несмотря на появление физического тела, способность преодолевать преграды и перемещаться в пространстве у разрушителя осталась, хотя, конечно, не такая мощная, как у обычного привидения. Всегда чем-то приходится жертвовать.
Приложив максимум усилий, чтобы обнаружить неподалеку от королевского дворца потайной ход, Еерчоп принялся выполнять задание. Подземных тоннелей оказалось четыре. Первый, самый старый, был завален обрушившимися скальными породами. Второй выводил на берег озера в дворцовом саду. Третий опускался глубоко вниз и заканчивался у входа в сокровищницу. И лишь последний тянулся до подвального помещения какого-то здания, находящегося в городе. И поскольку он единственный из четырех освещался факелами, становилось ясно, что пользовались им часто.
Дверь, к которой вывела подземная дорога, оказалась запертой изнутри. Магические заслоны на ней не представляли никакой проблемы для специалиста его уровня, и Еерчоп без особого напряжения протиснулся сквозь запор из черного дерева.
— Что за дела?! — воскликнул незваный гость, заметив двух охранников, лежавших в одной луже крови. — Я не заказывал подобной встречи.
Поднявшись по лестнице в холл первого этажа, посланник агрольда услышал звон оружия и гулкие удары, обычно сопровождавшие магические разряды большой мощности.
— У меня появились конкуренты?! — возмутился он. — Вздумали самого Еерчопа обвести вокруг пальца?! Не выйдет!
Разрушитель резко воспарил вверх, забыв впопыхах придать телу всепроникающую способность. В результате в доме появилось несколько пробитых межэтажных перегородок, а в верхней комнате здания — покрытая строительной пылью человеческая фигура.
Взрывоподобное «апчхи!» сотрясло небольшое помещение, в котором, помимо твердолобого пришельца, находились еще двое: невысокий юноша в дорожном костюме с накинутым на голову огромным капюшоном и полная пожилая женщина с бледным лицом. В руках толстуха крепко держала кухонный тесак и, несмотря на свою бледность, перепуганной не выглядела. Скорее наоборот, во взгляде светилась яростная решимость, свойственная самке, защищающей своих детенышей.
— Кто из вас наследник Его Величества? — нетвердым голосом спросил дух. Использование головы в качестве стенобитного орудия даже для него не прошло бесследно.
Сознайся сейчас нянька в том, что это она является принцем, Еерчоп в его нынешнем состоянии поверил бы ей на слово, но женщина не рискнула. Она то и дело поглядывала в сторону двери, из-за которой доносились лязг и звон стальных клинков. Похоже, необычное появление слегка обалдевшего мужичка страха у присутствующих не вызвало.
— Бринст — мой отец, — прозвучал звонкий голосок из-под капюшона.
«Совсем еще мальчик, — сделал заключение дух. — Вряд ли ему исполнилось даже пятнадцать». В это время звуки за дверью на мгновение прекратились, а затем она с грохотом слетела с петель, выломав часть дверного косяка. В комнату вошли трое незнакомцев. Еерчоп повернулся. Сильное магическое поле, исходившее от них, оказало мощное отрезвляющее воздействие: разрушителя отпустила головная боль, хотя выражение лица все равно оставалось пришибленным.
— Ребятки, я первым сюда пришел, поэтому попрошу не путаться под ногами. Абсолютно не возражаю, если вы уберетесь.
Сейчас во внешности разрушителя не было ничего устрашающего. Его помятый вид скорее вызывал пренебрежение. Самый высокий из троих криво усмехнулся:
— Неважно, кто пришел первым. Важно, кто сумеет отсюда выйти.
Поправку к своему предложению Еерчоп воспринял как угрозу, к которым дух относился крайне ревниво. Тем более что за словами последовали действия: мужчина с огромными залысинами, кои имелись у всех троих, сделал шаг в сторону и метнул свой длинный кинжал мимо призрака, целясь в юношу.
— Я же по-хорошему просил мне не мешать! — взревел дух, поднимаясь во весь рост.
Смертоносное оружие так и зависло в воздухе возле его плеча. Строгий взгляд разрушителя заставил клинок серьезно задуматься над сложившейся ситуацией. В результате тот круто развернулся и отправился обратно. Возвращение было настолько стремительным, что метатель успел среагировать, лишь когда рукоятка кинжала ударилась в грудь. Запоздалый прыжок в сторону уже не мог спасти главаря троицы, он упал лицом вниз с торчащим из спины лезвием.
Двое оставшихся пришельцев запоздало осознали, что столкнулись с серьезной проблемой, и попытались обойти возникшую преграду с двух сторон.
— Ишь, какие шустрые! С кем вы тут собрались играть в прятки? — возмутился дух.
Дауроны, не сговариваясь, одновременно выпустили по лучу в сторону паренька, надеясь, что случайный свидетель не сумеет блокировать сразу оба магических выпада. Однако сейчас Еерчоп выполнял свою работу на совесть: срывать чужие планы являлось одной из его основных и любимых специальностей. Убийственные потоки встретились друг с другом, не дойдя до цели. Они словно наткнулись на невидимую преграду, сплющившись в один диск, который устремился к волшебнику, стоящему слева от дверного проема. Заряд оказался нешуточным, даурона полностью впечатало в стену.
— Чьи интересы ты представляешь? — наконец догадался спросить последний из убийц. — Мы могли бы договориться.
— Договариваться нужно было раньше, а теперь я обиделся, — заявил Еерчоп. — Наследник, как ты думаешь, чего заслуживает этот тип?
— Что б им всем сквозь землю провалиться! Столько людей поубивали! — в сердцах воскликнул паренек.
— Ладно, сделаем, — пожал плечами разрушитель, взмахнул рукой, и мужчина с ромбической прической провалился в пол, но лишь по пояс, застряв в межэтажном перекрытии. — Ты погляди! Он еще и сопротивляется. Точнее, сопротивлялся…
Дух окинул взглядом застрявшего колдуна и понял, что тот уже на пути в мир иной.
— А я, собственно говоря, за вами, Ваше Высочество.
— Тебя прислал отец?
«Интересно, у Дербианта есть дети?» — подумал Еерчоп, подбирая ответ.
— Да. Он приказал надежно спрятать вас от подобных типов.
— Гердилина поедет со мной. — Мальчишеский голос перестал дрожать.
Дух подошел к принцу и впервые увидел его в профиль. Дорожный костюм плотно облегал стройную фигуру, в которой призраку что-то показалось странным.
— А ну, снимите капюшон, — приказал он королевскому отпрыску.
— Как вы смеете! — первый раз подала голос нянька, загородив наследника своей пышной грудью. — Король за подобную дерзость может и головы лишить.
— Ничего страшного, — невозмутимо отмахнулся дух. — На первых порах могу и без головы обойтись, а потом отращу себе новую. Пусть принц покажет лицо, иначе я могу подумать, что меня здесь дурачат.
Капюшон откинулся сам собой, открывая далеко не мальчишеские черты. Однако не на них сейчас обратил внимание разрушитель. Он стремительно бросился к наследнику, едва не сбив на своем пути дородную Гердилину.
— Твой? — В руке Еерчопа оказался длинный волосок.
— Мой, — сказала девушка. Такое лицо не могло принадлежать особе мужского пола, даже самого юного возраста.
— Быстренько прикрепи обратно и не роняй. — Дух еще пристальнее взглянул на собеседника и только сейчас сделал «великое открытие». — Ты девица?
— Да, — созналась она.
— А почему такая красивая? — еще сильнее удивился дух.
— Я не знаю, — смутилась дочь Бринста.
— Ладно, допустим. А сколько тебе лет, ты тоже не знаешь?
— Скоро будет семнадцать.
«Странно, — подумал Еерчоп. — Эти трое что, не знали о заклятии первого лица?»
— Ты точно из королевской семьи? — на всякий случай решил уточнить он.
— Да. Единственная дочь повелителя Далгании.
— Значит, являешься прямым наследником Его Величества. Я прав?
— Да, — неуверенно ответила принцесса.
— Тогда все нормально. Уходим через подвал.
