Глава 10
БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ МАЛЕНЬКИХ ПОСТУПКОВ

— В Далгании никто не связывается со странниками, направляющимися в пещеры Рамхаса, но мы все равно будем представляться выходцами из Саргандии, — предложил Лиртог оставшимся.

Сразу после победного столкновения с дауронами воевода приказал воинам отправиться домой. Большой отряд в людных местах мог вызвать ненужные подозрения, а для освобождения мальчика военная сила не требовалась. К тому же Лиртог хотел, чтобы вождь скорее узнал об отмщении: убийцы мирных критонцев наказаны.

— А почему к путешественникам в пещеры Рамхаса такое отношение? — спросил Парзинг.

— Оттуда никто никогда не возвращается, а пещерных духов чем-то нужно кормить, — пояснил старый маг. — А то вдруг они сами начнут искать пищу за пределами своего дома?

— Ух ты, как интересно! Может, нам повезет?

— Не увлекайся. У нас совсем другие цели, — осадил юного мага воевода.

— Я помню. Освободим Рандига, а потом сходим к пещерам. Там наверняка что-то прячут.

— Да, капкан для слишком любопытных. — Юрлинг положил руку на обвязанную мокрой тряпкой голову коллеги. — Ты сначала опомнись после вчерашнего. Как голова?

— А чего ей станется? Кость ведь. — Специалист по иллюзиям собрался постучать по черепу, но взвыл от легкого прикосновения. — Ой! Да помогут мне грозные зарты! Кость, а болит!

Лиртог запустил руку в свою дорожную сумку, долго шарил в ней, наконец извлек оттуда плоскую флягу:

— Держи, костяная голова. Это зелье еще моя бабка готовила, не чета вашим магическим штучкам. Любую боль враз снимает.

Парзинг отхлебнул глоток и скривился, словно у него одновременно заболели все зубы.

— Надеюсь, пещеры Рамхаса не страшнее этой гадости?

— В пещеры мы не пойдем, хотя вполне возможно, что возвращаться придется через Зиркану и Саргандию.

— Такой крюк?! — возмутился молодой волшебник.

— Если к тому времени между Критонией и Далганией начнется война, через владения Бринста на юг нам не пробраться.

— Ты о сегодняшней встрече с ратниками? — Юрлингу также не давал покоя случай, произошедший ранним утром, когда они увидели грандиозное шествие: около сотни далганских воинов двигались на юг под знаменами.

— Да, так торжественно уходят только на священную войну, — сказал воевода. — С сегодняшнего дня разговариваем между собой только на местном языке.

— Думаешь, нас не узнают по акценту? — высказал опасение старый маг.

— Главное — при разговоре растягивать каждое слово. Так, как это делают на юге Саргандии. Да мы и не собираемся вести задушевных бесед с далганцами. У нас на это просто нет времени.

— Гердилина, почему они хотели меня убить? Я никому не желаю зла.

— Откуда мне знать, девочка моя? Мне доступно лишь предчувствовать то, что задумал человек. А вот почему он это задумал, одному Трингору известно.

— Может, они хотели таким образом как-то повлиять на отца?

— Да что ты! Убитому горем человеку, у которого погибает единственное дитя, становится безразличным все на свете. Как на такого повлиять? Похищение — это совсем другое дело. Но у тех изуверов на уме была только смерть, я точно знаю.

— А Еерчоп? О чем он думал, когда вломился к нам в комнату? — Принцесса удобнее устроилась в большом кресле.

— Этот тип так сильно ударился башкой, что просто не мог ни о чем думать.

— Ты так и не узнала, что он затевал?

— Сначала — нет. А вот когда в комнату ворвались злодеи, он твердо решил им помешать. До того в его мозгах не копошилось ни одной мысли. Он вообще странный тип. В голове такая каша, что в ней скорее захлебнешься, чем что-то поймешь.

Линория на минуту задумалась:

— Почему же ты считаешь, что он похититель?

— Деточка, кроме всех ясновидений и предсказаний есть еще такая обычная вещь, как жизненный опыт и интуиция. И вот они-то меня никогда не подводили. Ну, посуди сама: помнишь, что он спросил, когда вломился в комнату?

— Кто из нас двоих наследник?

— Вот именно. Значит, искал тебя. А потом, когда выяснил, что ты девушка, что он хотел узнать?

— Почему я такая красивая? — покраснела принцесса.

— Да нет, потом, позже.

— Позже я не помню, — потупила глаза дочь Бринста.

— Ну разве так можно? От одного комплимента всю память растеряла! Он снова переспросил, кем ты приходишься правителю Далгании, боялся перепутать.

— Вспомнила! — обрадовалась Линория. — Он мне еще волосок вернул и предупредил, чтобы я его не роняла.

— Ох уж мне эти барышни! — махнула рукой нянька. — Только одно у них на уме!

— Не соскучились? — Довольная физиономия Еерчопа показалась в дверном проеме сооруженной в пещере комнаты. — А я вам поесть принес.

— Ну наконец-то, — перешла на обычный ворчливый тон Гердилина, — а то мы уже собрались с голоду помирать.

— Пока я с вами, можете ни о чем не волноваться. А помирать я вам категорически запрещаю. Давайте лучше поужинаем.

Под бдительным надзором няньки дух превратил внутреннее пространство пещеры в трехкомнатные апартаменты. Что удивительно, несмотря на его старания, комнаты получились довольно уютными. А все объяснялось просто: перечить Гердилине не имело никакого смысла. Любые предложения о модернизации интерьера и нестандартном подходе к обустройству жилища разбивались о несокрушимый довод женщины: «кто из нас двоих лучше знает о потребностях принцессы? Ты, который впервые увидел ее вчера, или я, прожившая с ней с самого рождения?» Железная логика железной леди не позволила развернуться таланту великого «дизайнера», что в итоге спасло пещеру от разрушений и позволило привести ее в приемлемое для обитания состояние.

Пройдя через небольшую прихожую, новоселы оказались в просторной столовой. Любимый стол агрольда занимал большую часть комнаты, а блюда на нем громоздились в два этажа.

— Разве мы ждем гостей? — Нянька демонстративно уперла руки в боки.

— Зачем нам еще гости? — заволновался Еерчоп. — У вас только один гость — я.

— Тогда для кого столько еды?!

— Откуда я мог знать, что вам по вкусу? — обиделся Еерчоп. — Что было, то и взял. Не понравится — выбросим.

— Это кто ж тебя учил переводить продукты почем зря? Что не съедим — отнесешь обратно! И попробуй только ослушаться! Знаешь, сколько труда сюда вложено? — Гердилина указала на гору яств.

— Ладно, если что-то останется — отнесу, — без энтузиазма согласился Еерчоп, приземляясь возле самого большого блюда.

По окончании затянувшегося ужина на столе почти не осталось нетронутых блюд. А в душе Линории почти не осталось симпатии к обожравшемуся типу.

— Гердилина, неужели все мужчины такие ненасытные?! — с ужасом спросила она, выходя из столовой.

— Многие из них любят набить желудок. Но чтобы до такой степени…

— Лучше бы он выбросил еду куда-нибудь в другое место.

— Нет, он точно не человек, — уверенно сказала нянька.

— Почему?

— Любой мужчина на его месте уже бы три раза умер от заворота кишок, а этому хоть бы что.

Женщины начали переодеваться ко сну, не подозревая, что бдительное око заботливого охранника следит за каждым их шагом.

Двое суток жители деревни Маргуда находились в пути. Не останавливаясь ни на минуту, не отклоняясь от курса, указанного старой Вериной, они шли строго на юг. Выполнять предсмертные наказы предвестниц следовало неукоснительно, поэтому путники не имели права ни свернуть, ни остановиться на привал, пока дорогу не перегородит упавшее дерево.

Все магические ресурсы беженцев были направлены на поддержание своих сил и здоровья вьючных животных — специально выведенной породы драганов. На этих животных люди уложили свой скудный багаж и посадили непосвященных. Дети и подростки не могли обходиться без сна, они дремали по ночам, кое-как устроившись на широких спинах драганов. С беренками дела обстояли проще: неприхотливые травоядные могли спать даже во время ходьбы, если их заставляли двигаться не слишком быстро. Небольшое стадо брело впереди, сопровождаемое пастухами.

Лес, простиравшийся в южном направлении, не отличался ни особой дремучестью, ни обилием крупных хищников. Изредка попадались стаи шурданов, привлеченных запахом домашних животных, пару раз наткнулись на мередя. Со всех сторон путников окружали деревья, но ни одно из них не собиралось падать. А к исходу второй ночи лес и вовсе закончился. Разведчики, посланные далеко вперед, вышли в голую степь. Перед их глазами открылась плоская равнина, испещренная глубокими трещинами, словно бескрайняя высохшая лужа.

— Застывшее море! — удивленно воскликнул Зарлатонг. — Много про него слышал, но самому видеть не доводилось.

Водоемом эта пустынная местность становилась всего один раз в году в сезон дождей. Затем вода быстро уходила, будто кто-то вытаскивал затычку из лохани, и безжалостное солнце высушивало глинистое дно до растрескивания.

— Чувствую, мы не скоро увидим какое-нибудь дерево. Я уже не говорю про упавшее, — высказал общее мнение Прэлтон, возглавлявший группу из шести охотников.

— Ни единой травинки! — ужаснулся один из разведчиков. — Стадо здесь не пройдет.

— Зарлатонг, — глава клана Быстрого огня указал рукой на юг, — что тебе известно о здешних землях?

— Плохое место. Купцы старались обходить их стороной, а они мужики рисковые.

— Сколько времени нам понадобится, чтобы преодолеть эти земли?

— Не знаю. Я не слышал ни об одном человеке, кто бы смог перейти Застывшее море. Зато среди торговцев ходило много слухов о ночных кошмарах на сухой равнине.

— У нас все равно нет выбора. Придется поторопиться, может, сумеем перейти его за светлое время суток. Возвращаемся, нужно срочно освободиться от лишнего груза и ускорить движение.

— Решили прогуляться по Застывшему морю? — за спинами разведчиков раздался чей-то насмешливый голос. — Что ж, если вы так спешите на тот свет, можем оказать посильную помощь.

Беженцы из Маргуды обернулись. Из леса на равнину вышли два десятка оборванцев с двуручными тесаками. Широкие, отполированные до зеркального блеска лезвия блестели в лучах восходящего солнца.

— Урхонцы, — прошептал Зарлатонг, выдвигаясь вперед. — Они промышляют разбоем на дорогах. Приготовьтесь к драке, я постараюсь хоть ненадолго заговорить им зубы.

Бывший копьеносец приблизился к главарю незнакомцев:

— Каким ветром вас надуло в столь безлюдные края? Неужели на западе все теплые места заняты более удачливыми гурдаками?

Центральная и западная области Саргандии имели разветвленную сеть дорог, по которым пролегали основные торговые пути. На востоке, за исключением небольшого участка, примыкавшего к южной границе с Далганией, торговля шла вяло, потому и разбой особой прибыли не приносил. Вот почему командиры боевых групп Урхонии, именуемые гурдаками, стремились орудовать в западной части страны. При этом каждый ревниво оберегал свой участок территории от вторжения конкурентов.

Слова охотника попали точно в цель; вожак гневно стрельнул глазами и прорычал:

— Это кто тут такой всезнающий? Мередь тоже много знал, да на него тразон напал! К твоему сведению, мои дела идут прекрасно.

— Если не секрет, какими делами можно заниматься в такой глуши?

— Это большая тайна, — протяжно ответил гурдак. — Но тебе я ее открою. Мы тут для того, чтобы никто не мог потревожить покой Застывшего моря.

— Да, действительно большая тайна! Даже удивительно, как ты вдруг разоткровенничался?

— Ты мне понравился. Поэтому тебя я убью сам. — Вожак резко бросился к охотнику.

Урхонец ожидал скрестить оружие с неискушенным в ратном деле деревенским мужиком, а напоролся на профессионального воина, подготовленного для охраны караванов, небольшая хромота которого абсолютно не сказывалась на молниеносности его копья. Остроконечное лезвие вступило в смертельную схватку со сверкающим тесаком разбойника. Быстрота реакции и умение Зарлатонга компенсировали неприспособленность охотничьего оружия для подобных стычек. Будь у бывшего охранника настоящее боевое копье, вожак любителей легкой наживы не продержался бы и минуты.

Зрители и с той, и с другой стороны затаили дыхание, наблюдая за схваткой. Копьеносец нанес противнику несколько колотых ран в левую руку, затем проткнул правое плечо соперника, выбил вверх ставший практически неопасным тесак, одновременно повалив гурдака на землю ударом древка. Падающее оружие должно было поразить своего владельца. Однако победитель прекрасно сознавал, что численный перевес врага после одной смерти все равно останется многократным. Зная обычаи урхонцев, Зарлатонг нанес резкий боковой удар древком по летящему клинку и направил его в другого бойца, стоявшего чуть впереди от основной группы разбойников. Кандидат на освобождающееся место главаря уже собирался отдать приказ на атаку, но был сражен оружием командира. Бандиты оказались в сложном положении: командир лежал без сознания, а его заместитель безуспешно пытался вытащить крепко засевшее в груди лезвие. Ситуация требовала срочного разрешения.

— Господа, если гурдак обходился с вами нечестно, вы имеете право сами решить его судьбу. Забирайте тело.

Копьеносец подал своим знак, что пора убираться, и охотники смело прошли мимо растерявшихся урхонцев.

— Почему ты был уверен, что они не ударят в спину? — спросил Прэлтон, когда маргудцы оказались в лесу.

— Им сейчас не до нас.

— Почему?

— В банде освободилось самое хлебное место. Пока оно не будет занято….

— Ты же не убил главаря.

— Обычаи урхонцев не позволяют им служить у поверженного гурдака. Если до ночи он не уберется, его добьют свои.

— А кто был вторым?

— Самый умелый рубака банды и личный охранник главаря. В случае смерти вожака он занял бы его место.

— Охранник? Куда же он смотрел? И слепому было ясно, кто победит в схватке.

— Гурдак пожелал самолично расправиться со мной. Значит, без посторонней помощи.

— Надо же! Иногда знание обычаев другого народа может сохранить жизнь.

— Мой отец всегда утверждал, что никакое знание не бывает лишним.

— Ты успел передать это Арлангуру?

— Прэлтон, не надо трогать кровоточащие раны.

— Извини, что лишний раз потревожил, но мне кажется, твой сын жив.

— Я думал об этом. Но даже если он не разбился после падения, как сможет выжить среди хищников дремучих чащоб?

— Чудеса иногда случаются.

— Жаль, я не умею заглядывать в прошлое, — сетовал Югон. — Чтобы разделить человека и хранителя на две личности, нужно знать, при каких обстоятельствах погиб человек.

В предрассветных сумерках остроухий хищник и бывший верховный маг расположились возле ствола дерева, на котором находилось гнездо Варлока. Не спалось обоим. Одному не давал покоя рассказ мага о хранителях, а второй не мог успокоиться, предчувствуя близкую разгадку важной тайны, способной пролить свет на терзавшие его вопросы.

Накануне седой волшебник долго ломал голову над словами Верины, когда, строго следуя правилу критонских воинов, обходил окрестности места предполагаемого ночлега. Критонского бойца нельзя было застать врасплох, даже напав на него ночью в незнакомом лесу, потому что первым делом воин южных племен изучал окружающую обстановку, и лишь потом разбивал лагерь.

«Может, это и есть те двое разных, объединенных одной слабостью… С одной стороны, различия у них очевидны, остается выявить слабость».

Поразмыслив еще немного, Югон пришел к другому заключению: «Нет, здесь их получается не двое, а трое. Плохо, второго придется искать. Знать бы где. Не исключено, правда, что им окажется личность, заключенная внутри хищника. По крайней мере, оба находятся под присмотром хранителя. Может, это и есть их слабость? Тогда получается, что, пока человек не выйдет из-под опеки зверя, трудно что-либо решать».

Так он вчера и не пришел ни к какому выводу…

— Может, он, то есть я, то есть моя вторая личность умерла от старости? — неуверенно высказал предположение четвероногий.

— Такие от старости не умирают. Не зря же на него возложена великая миссия. В книге написано: «человек, попавший к хранителю, должен еще многое сделать. Он обязан цепляться за жизнь даже в самых безвыходных ситуациях».

— Хочешь сказать, этот смертный был в курсе того, что ему предстоит сделать?

— Вряд ли. Далеко не всегда мы можем предугадать последствия своих поступков, а ведь именно они определяют будущее. Мне дед как-то рассказал историю о том, как маленький мальчик стал причиной большой войны.

— Думаю, он что-то перепутал. Причины войн заложены в самой природе человечества, в его жадности и агрессивности. А поводом может послужить что угодно.

— Не будем вдаваться в такие тонкости. Моя история о поступке и его последствиях. — Седой маг присел, опершись о ствол дерева, и продолжил: — Пятилетний ребенок, сын тогдашнего короля небольшой державы, сбежав от задремавших нянек, собрался посадить свое первое в жизни дерево. Он взял лопатку, саженец и отправился в сад, чтобы выкопать ямку. История не сохранила причину, заставившую ребенка выйти с лопаткой на дворцовую площадь, но там он с удивлением обнаружил полное отсутствие каких-либо растений. «Зачем сажать дерево там, где их и так много?» — подумал юный садовод. Он выкопал ямку прямо на площади и побежал за саженцем. Однако сильный ливень не позволил закончить начатое. Принц спрятался под крышу и до вечера не мог выйти на улицу. Ямку, естественно, размыло, залило водой, она ничем не отличалась от других луж на дворцовой площади, где на следующее утро принимали другого принца. Из соседнего государства. Прием проводили по высшему разряду, с построением почетного караула, во время торжественного шествия которого старший офицер провалился одной ногой в ту самую ямку и случайно пронзил своим оружием высокого гостя. Разразилась великая война.

— Один принц убил другого, потому что не вовремя пошел дождь? Очень интересное стечение обстоятельств, — не удержался Варлок.

— И это стало лишь началом в длинной череде смертей особ королевской крови. Они методично уничтожали друг друга в течение долгих двадцати лет. В бойню было вовлечено шесть королевств. А в итоге именно мальчик, выкопавший детской лопаткой ямку на дворцовой площади, стал властителем всех воюющих держав, объединив их под своим руководством.

— История действительно занимательная. Случайно вырыл ямку, в которую затем провалились все, кроме него самого.

— С тех пор в народе появилась пословица: «Вырой яму для себя, чтобы в нее угодили другие».

— Погоди, я, кажется, начинаю что-то вспоминать. Эту пословицу я точно слышал. Где, ты говоришь, это происходило?

— Объединенное королевство стало называться Далганией, по имени нового короля, которого звали Далган.

— А кто сейчас правит страной? — Черный хищник явно занервничал.

— Его праправнук Бринст.

— Высокий худощавый брюнет с серыми глазами?

— Да. Вы его знаете?

— Мне кажется, мы раньше встречались. И неоднократно. — В глубокой задумчивости хранитель почесал задней лапой за ухом. — Послушай, а не после этого ли случая верховные маги подарили царствующим особам заклятие первого лица?

— Было такое дело. Я смотрю, вы начинаете обретать память.

— Мне бы увидеть кого-нибудь знакомого, услышать родной голос. Я же должен помнить хотя бы родственников. Отца, мать.

— Дело немного упрощается, — облегченно вздохнул Югон. — Теперь я знаю, куда нам держать путь.

— В гости к Бринсту?

— Для начала — в Далганию. Знакомые места должны благотворно повлиять на восстановление памяти.

— Когда отправляемся? — Хранителю тоже хотелось поскорее разобраться с двойственностью собственной личности.

— Разбудим юношу, позавтракаем — и в дорогу. Если все будет хорошо, к вечеру доберемся до Варганских дебрей, а там и до владений Бринста рукой подать.

— Варганские дебри… — Черный хищник снова почесал голову задней лапой. — В моем сознании с этим названием связано что-то ужасное.

— Места там действительно жуткие. Насколько мне известно, даже тразоны не рискуют ночевать среди перекрученных деревьев.

— Как хранитель я прекрасно знаю обитателей Варганских дебрей. Пугает меня что-то другое. Из прошлой, человеческой жизни.

Из окна комнаты, в которую поместили Мурланда после задушевного разговора с королем, берольд наблюдал отъезд своего родственника. Бринст и Дербиант на виду у телохранителей крепко обнялись на прощание — прямо лучшие друзья. В любое другое время это, может, и порадовало бы молодого человека, но только не сегодня. Рассуждал он вполне логично: «Есть только одна причина, по которой я до сих пор жив. Король хотел иметь своего человека в окружении агрольда. Дядюшка, конечно, сделал для меня немало, но если альтернативой его жизни становится моя, выбор очевиден. Молодые должны жить».

Картина столь трогательного расставания натолкнула пленника на мысль: противники помирились, он становится не только ненужным, но и опасным свидетелем коварных намерений этих двоих относительно друг друга.

«Мне бы только в коридор выбраться, а уж там я смогу найти выход».

В дверь робко постучали. «С чего вдруг такая учтивость?» — удивился молодой человек.

— Войдите, — неуверенно произнес он.

На пороге стояла молодая привлекательная брюнетка.

— Чего изволите к ужину, берольд? — приятным грудным голосом спросила она, присев в низком реверансе.

Взгляд Мурланда буквально приклеился к ее глубокому декольте.

— А что у вас сегодня подают к столу?

— К столу у нас подают все, что вам будет угодно, — незнакомка поклонилась еще ниже, как бы приглашая более детально рассмотреть то, с чего пленник и так не сводил глаз.

— Берольду угодно тебя и немедленно, — Мурланд не смог далее сдерживать внезапно разгоревшуюся страсть.

Та ничего другого и не ожидала. Захлопнув ногой дверь, красавица шагнула навстречу завороженному вельможе. «Какой пылкий парнишка! Прямо огонь», — успела отметить про себя искусительница, когда его губы начали покрывать ее тело горячими поцелуями…

— Может, вы все-таки хотите чего-нибудь еще? — Поправив одежду перед зеркалом, женщина повернулась к берольду, в истоме раскинувшемуся на смятой постели.

— Не сейчас, — простонал Мурланд, — приходи завтра.

— Ладно, милый берольд, я приду на завтрак. С собой что-нибудь прихватить или вы предпочитаете любовную диету? — игриво спросила она.

— На твое усмотрение.

— Хорошо.

Дразнящей походкой красавица направилась к выходу, но неожиданно остановилась:

— Какая я сегодня неловкая…

Ее платье зацепилось за ручку выдвижного ящичка комода и потащило его за собой. Пришлось возвращаться и освобождать одежду. Брюнетка еще раз посмотрела на себя в зеркало и, оставшись довольна внешним видом, покинула комнату.

Сначала хлопнула дверь, затем до слуха берольда донеслись удаляющиеся шаги гостьи.

— Лердан, ты посмотри, какие гости ходят на свидания к нашему пленнику, — пробормотал один из охранников по ту сторону двери. — Я бы с удовольствием на время поменялся с ним местами.

Мурланд точно помнил: раньше никакие звуки в его апартаменты из коридора не проникали. Что-то случилось, но когда и как? Пленник быстро натянул брюки и бросился к двери: прямо над косяком виднелись щели, которых прежде не было.

«Кто и зачем их сделал?» Берольд тщательно осмотрел комнату. «Ящик!» Задвинув его на место и выдвинув обратно, племянник Дербианта выяснил причину звукопроницаемости стены.

Между тем стражники продолжали балагурить.

— Может, ты его насовсем заменишь? — шутливо отозвался второй. — Леди к нему, скорее всего, и завтра придет.

— Нет, только не завтра.

— Почему?

— Мой брат, тот, которому повезло устроиться личным телохранителем у Бринста, сказал, что завтра или послезавтра пленника отдадут агрольду.

— Дядюшка так беспокоится о своем племяннике?

— Скорее, нет. Просто Дербиант считает, что родственник уже выболтал королю все семейные секреты и должен понести суровое наказание.

— Откуда у агрольда такая уверенность?

— Ну, это же понятно: когда пленник становится ненужным, его либо убивают, если он представляет опасность, либо отпускают к своим, если уверены, что его убьют там.

— Могут еще послать как диверсанта.

— Диверсанта посылают к врагу, а у короля с Дербиантом нынче почти любовь.

Мурланд в гневе закрыл ящик, и голоса пропали. «Кругом одни негодяи! — мысленно выругался он. — А ведь милый дядюшка точно не пожалеет племянничка. Даже слушать не станет. Надо отсюда бежать, но как?»

Руки сами принялись дергать все выступающие части мебели. Пленник судорожно открывал многочисленные дверцы сервантов и тумб, передвигал с места на место посуду и вазы, но в комнате ничего не происходило. Он прошел камеру по кругу и вернулся к злосчастному ящику, выдвинув его до максимума. «И как я сразу не обратил внимания!» Внутри находилась резная шкатулка с большим красным камнем на крышке. Пленник положил ладонь на отполированные грани камня. Тяжелая кровать с легким шорохом отодвинулась в сторону, открывая просторный лаз. Берольд убрал руку с крышки шкатулки, и ложе заняло прежнее место. «А вот теперь мы не будем спешить».