Часть первая
Кости и троны
10 октября 1998 года
Перуанские Анды
1
Скелет полулежал на толстом слое ила, скопившемся на дне глубокого бассейна. Пустые глазницы черепа были обращены через толщу воды к поверхности сенота, отстоящей от него на расстоянии тридцати шести метров. Челюсти оскалены в зловещей усмешке, показавшейся бы стороннему наблюдателю еще более ужасной после того, как маленькая водяная змея просунула свою омерзительную голову через каркас ребер и уплыла в сторону, оставив после себя облачко поднятого ила. Одна рука скелета указывала вверх, опираясь локтем на ком слежавшейся грязи, костлявые пальцы, казалось, делали предостерегающий жест неосторожным пришельцам.
Сам цвет воды заметно менялся от серо-коричневого вблизи дна до зеленоватого у поверхности благодаря многочисленным микроскопическим организмам, множившимся под лучами тропического солнца. Отвесная стена скал высотой около пятнадцати и диаметром свыше тридцати метров окружала со всех сторон эту естественную ловушку. Попав в нее, ни человек, ни животное не имели шансов на спасение без посторонней помощи.
Впрочем, животные инстинктивно чувствовали угрозу, исходившую от этого жуткого провала в мягком известняке, и избегали подходить к нему ближе чем на пятьдесят метров. Почти физически осязаемая аура смерти витала над этим зловещим местом. Сенот был священным колодцем древних индейцев. С незапамятных времен сотни, если не тысячи, людей: мужчин, женщин и детей живыми сбрасывали с отвесных скал в его темные воды, принося в жертву грозным богам во времена засухи, затяжных дождей и других стихийных бедствий. Древние легенды и мифы рассказывали о сеноте как о месте обитания злых духов, где происходили странные и загадочные события. Существовали также многочисленные предания о бесценных сокровищах (золоте, драгоценных камнях и произведениях искусства), скопившихся на его дне за многие столетия процветания древнего культа. В 1964 году двое ныряльщиков попытались на свой страх и риск раскрыть тайну сенота и навсегда остались в его глубинах. Их тела даже не пытались искать.
В сыром воздухе над джунглями, окружавшими сенот, одинокий кондор описывал ленивые круги, бесстрастно разглядывая группу людей, работавших вокруг этого естественного колодца. Огромная черная птица с белой шеей и розовой лысой головой парила в неподвижном воздухе, словно бы пристально изучая происходящее внизу. Наконец убедившись в отсутствии желанной добычи, она лениво взмахнула крыльями и, поднявшись на большую высоту, направилась к востоку, продолжая изучать джунгли в поисках поживы.
Невероятное число слухов и противоречивых суждений о священном водоеме заставило в конце концов и археологов собраться под сводами перуанских джунглей, чтобы сделать еще одну попытку поднять из глубин реликвии минувших эпох. Участок предстоящих исследований находился на западном склоне Перуанских Анд недалеко от циклопических развалин древнего города. Расположенные поблизости руины древних сооружений были некогда частью большой конфедерации городов-государств, известной под названием Чачапойана, покоренной и присоединенной к империи инков около 1480 года нашей эры.
Территория конфедерации в пору своего наивысшего расцвета занимала более четырехсот квадратных километров в самом центре Анд. Ее владения включали сельскохозяйственные угодья, храмы и крепости, остатки которых в настоящее время разбросаны среди практически не исследованных горных хребтов, поросших густым лесом. Немногочисленные находки археологов свидетельствовали о взаимном влиянии многих культур, истоки которых по большей части оставались неизвестны. О правителях, или совете старейшин древней Чачапойаны, равным образом как и о ее жрецах, архитекторах, воинах, ремесленниках и земледельцах было известно и того менее. Археологи продолжали спорить о государственном устройстве конфедерации, ее религии и законах, но достоверных фактов, подтверждающих ту или иную гипотезу, ни у кого не было.
Доктор Шеннон Келси, стоявшая в данный момент у самого края сенота, была так увлечена предстоящей экспедицией, что не собиралась принимать во внимание слишком очевидную ее опасность, в какой бы форме она ни проявилась. Это была на редкость привлекательная женщина с большими, как у газели, карими глазами и высокими черными бровями. При всех своих достоинствах она умела нагонять страх даже на хорошо знакомых мужчин, которых нередко раздражали ее независимая манера поведения и дерзкий насмешливый взгляд. У нее были мягкие светлые волосы, аккуратно перевязанные красной лентой, и ровный золотистый загар, свидетельствовавший о многих часах пребывания на открытом воздухе. Ее фигура, напоминающая песочные часы, соблазнительно смотрелась в слишком смелом для людей ее профессии купальном костюме. Движения мисс Келси были мягки и грациозны, словно у танцовщицы.
В свои неполные тридцать лет доктор Келси уже имела без малого десятилетний опыт изучения культуры Чачапойаны. За пять предыдущих экспедиций она лично изучила многие наиболее значимые объекты древней культуры, не чураясь, если это было необходимо, и черной работы. Уже несколько лет она считалась признанным авторитетом в области истории культуры доколумбова периода и без труда получила необходимый грант для продолжения изыскательских работ от департамента археологии при университете штата Аризона.
— Глубже двух метров работа с видеокамерой бесполезна, — безапелляционно заявил Майлс Роджерс, фотограф экспедиции.
— Так придумайте что-нибудь, — огрызнулась Шеннон. — Я хочу, чтобы каждое наше погружение было должным образом задокументировано, независимо от того, увидим мы что-нибудь дальше собственного носа или нет.
В свои сорок с небольшим Роджерс имел репутацию признанного специалиста по подводным съемкам. Это был весьма импозантный мужчина с роскошной черной шевелюрой и столь же впечатляющей бородой. Он был популярной фигурой в издательских и научных кругах, там, где особо ценились редкие фотографии морского дна и его обитателей. Его выдающиеся подводные съемки обломков военных кораблей времен Второй мировой войны в Тихом океане и античных торговых судов в Средиземном море позволили ему получить несколько престижных международных премий и приобрести многочисленных поклонников своего таланта.
Высокий худой мужчина лет шестидесяти, с седой бородой, закрывавшей половину лица, помог Шеннон закрепить на спине баллоны с кислородом. Шеннон улыбнулась своему коллеге: доктор Стив Миллер из Пенсильванского университета.
— Я хотел бы, чтобы вы не делали этого, док, — в который уже раз повторил он, — хотя бы до тех пор, пока мы полностью не отрегулируем наше снаряжение.
— Эта процедура займет не менее двух дней, — возразила Шеннон, — а для пробного погружения сойдет и это.
— Подождите по крайней мере до тех пор, пока не прибудет команда спасателей из университета. Если у вас с Майлсом возникнут осложнения, мы даже не сможем помочь вам.
— Успокойтесь, — попыталась убедить его Шеннон. — Мы сделаем всего лишь пробное погружение, чтобы определить условия, в которых нам предстоит работать. Вся процедура займет максимум тридцать минут.
— И не погружайтесь больше чем на глубину пятнадцати метров, — стоял на своем старик.
— И что же нам делать, если мы не достигнем дна на этой глубине?
— У нас есть еще пять недель. Нет никакой необходимости подвергать себя ненужному риску.
Голос у Миллера обычно был уверенным и спокойным, но сейчас в нем отчетливо звучали нотки глубокой озабоченности. Один из ведущих археологов своего времени, он посвятил последние тридцать лет жизни изучению тайн древних культур высокогорных Анд и прилегающих к ним джунглей Амазонки.
— Ограничьтесь на первый раз тем, что определите состояние воды и стен сенота, — посоветовал он, поняв, что дальнейшие возражения бесполезны, — после чего сразу же поднимайтесь на поверхность.
Шеннон рассеянно кивнула в ответ и занялась маской: опрыскала линзы специальным составом, предохраняющим стекла от запотевания, и прополоскала их в бачке с чистой водой. Проверив регулировку дыхательного автомата и прикрепив к поясу груз, она повернулась к Роджерсу для заключительной инспекции. Убедившись, что все их снаряжение, включая специальный портативный компьютер для глубоководных работ, было в полном порядке, она снова обратилась к коллеге:
— До скорой встречи, док. Не забудьте поставить бутылку с мартини на лед.
Археолог прикрепил под мышками у коллег широкие кожаные пояса, соединенные с прочной нейлоновой веревкой, и поручил их вниманию выпускников факультета археологии Перуанского университета, на добровольных началах участвовавших в экспедиции.
— Отпускайте понемногу, ребята, — приказал он группе студентов, шести парням и четырем девушкам.
Повинуясь его сигналу и принимая все меры предосторожности, ныряльщики начали медленный спуск в каверну. Их не обескуражил ни резкий запах гниения, ни слой слизи, тонкой пленкой покрывавший всю поверхность водоема, и тем не менее, помимо их воли, радостное возбуждение от предстоящей встречи с неизвестным постепенно улетучилось, уступив место ощущению тревоги и неуверенности.
На расстоянии около метра от поверхности воды они вложили загубники аквалангов между зубами и помахали на прощание друзьям, собравшимся у края сенота. Через несколько секунд Шеннон и Роджерс, одновременно сбросив страховочные концы, исчезли в мутных водах колодца.
* * *
Миллер нервной походкой мерил периметр сенота, ежеминутно поглядывая на наручные часы. Собравшиеся в кучку студенты изо всех сил напрягали зрение, пытаясь проникнуть взглядами сквозь слой зловещей зеленой пленки. Пятнадцать минут напряженного ожидания не принесли ничего нового — ныряльщики не появлялись. Еще через пару минут пузырьки воздуха, регулярно появлявшиеся на поверхности воды, неожиданно исчезли. Обеспокоенный Миллер подбежал к самой кромке каверны. Что бы это могло означать? Может быть, они обнаружили вход в подводную пещеру и рискнули проникнуть в нее? Он выждал еще десять минут, затем бросился по направлению к ближайшей палатке. Схватив трубку портативного передатчика, он начал лихорадочно вызывать штаб-квартиру проекта, расположенную в захолустном городишке Чачапоясе в девяноста километрах к югу от лагеря экспедиции. Голос Хуана Чако, генерального инспектора археологических работ на территории Перу и директора Национального музея Лимы, ответил ему почти немедленно.
— Хуан на связи. Это вы, док? Что я могу сделать для вас?
— У нас проблемы, Хуан. Доктор Келси и Майлс Роджерс настояли на проведении пробного погружения в священный колодец, — отвечал Миллер. — Я думаю, нам нужна срочная помощь.
— Они рискнули погрузиться в колодец, не дожидаясь команды спасателей из университета? — переспросил Чако, не веря своим ушам.
— Я сделал все от меня зависящее, чтобы отговорить их от этой попытки.
— Когда они начали погружение?
Миллер сверился со своими часами:
— Ровно двадцать семь минут назад.
— Как долго они намеревались оставаться под водой?
— По словам доктора Келси, не более тридцати минут.
— Тогда я не вижу причин для беспокойства.
— Пузырьки воздуха от аквалангов не наблюдаются, по крайней мере, уже минут десять.
— Плохо, мой друг, очень плохо. — Чако глубоко вздохнул. — Похоже, события вышли из-под контроля.
— Не могли бы вы срочно направить к нам команду спасателей? Договоритесь с властями о предоставлении вертолета.
— Исключено. — В голосе Чако прозвучали нотки отчаянья. — Они только недавно вылетели из Майами. Их прибытие в Лиму ожидается только через четыре часа.
— Мы не можем допустить вмешательства правительства. Во всяком случае, на данном этапе. Может быть, вы успеете найти и доставить в лагерь какую-нибудь другую спасательную команду?
— Ближайшая спасательная служба морского флота находится в Трухильо. Я немедленно свяжусь с начальником военной базы и попрошу о помощи.
— Удачи, Хуан. Я останусь на связи.
— Постоянно информируйте меня о развитии событий.
— Будь спокоен, уж это я тебе обещаю, — мрачно пробормотал Миллер.
— Мой друг?
— Да?
— Успокойтесь, они вернутся. — Похоже, Чако прилагал все усилия, чтобы его голос звучал бодро. — Роджерс — классный ныряльщик. Он не делает ошибок.
Миллер промолчал. Ему просто нечего было сказать. Он прервал связь и поспешил к сеноту, где присмиревшая группа студентов с тревогой наблюдала за поверхностью воды.
Чако достал из кармана носовой платок и вытер вспотевшее лицо. Больше всего на свете Чако уважал порядок. Непредвиденные обстоятельства раздражали его. Если два сумасшедших американца утонут, не избежать правительственного расследования. Можно было не сомневаться, что, несмотря на все его влияние в правительственных кругах, средства массовой информации раздуют из этого несчастного случая настоящую сенсацию. Последствия могут быть чудовищны.
— Этого нам еще не хватало, — проворчал он себе под нос. — Подумать только, два мертвых археолога в священном колодце!
Трясущимися руками он настроил передатчик и послал сигнал бедствия.
2
Прошел час сорок пять минут с тех пор, как Шеннон и Майлс вступили в воды священного колодца. Никакая спасательная команда уже не смогла бы помочь аквалангистам. Кислород в их баллонах давно закончился. Еще две жертвы добавились к нескончаемому списку тех несчастных, кто вот уже в течение многих столетий навсегда исчезал в водах сенота.
Безжизненным голосом Чако проинформировал коллегу, что его попытка оказалась безрезультатной. Перуанский военный флот просто не готов к проведению срочной спасательной операции. Его команда на тренировочных сборах далеко на юге страны, вблизи границы с Чили. И нет никакой возможности доставить спасателей со специальным оборудованием на место трагедии раньше заката солнца.
Перуанский ученый полностью разделял чувства Миллера, но что он мог сделать? Они находились в Южной Америке, а способность к быстрым эффективным действиям никогда не была сильной стороной населения этой части света.
Ситуация казалась безнадежной. Тем не менее задолго до назначенного часа тишину, царившую в лагере, нарушил отдаленный звук двигателей. С каждой минутой шум нарастал, и спустя некоторое время бирюзовый вертолет с крупными буквами НУМА1 на борту появился над головами собравшихся внизу людей.
Откуда он взялся? Впрочем, в данный момент это не имело особого значения. Важен был только сам факт появления вертолета. Кому он принадлежал, никого не интересовало.
Верхушки деревьев пригнулись, когда вертолет пошел на посадку. Его посадочные полозья еще не успели коснуться почвы, когда дверца в корпусе открылась и высокий человек с волнистыми черными волосами спрыгнул на землю. Он был одет в легкий облегающий костюм, пригодный для ныряния в тропических водоемах. Игнорируя окружившую посадочную площадку группу молодежи, он направился к археологу:
— Доктор Миллер?
— Совершенно верно, моя фамилия Миллер.
Улыбнувшись, незнакомец протянул руку:
— Сожалею, что мы не смогли прибыть раньше.
— Кто вы такие?
— Мое имя Дирк Питт.
— Вы американец? — на всякий случай уточнил Миллер, бросив взгляд на лицо прибывшего.
— Директор департамента специальных проектов НУМА, — уточнил прибывший. — Насколько я понял из вашего сообщения, двое аквалангистов исчезли при попытке проникнуть в подводную пещеру.
— В сенот, — машинально поправил его Миллер. — Доктор Шеннон Келси и Майлс Роджерс погрузились почти два часа назад.
Питт подошел к краю бассейна и бросил быстрый взгляд на поверхность неподвижной воды. По ее цвету, мутно-зеленому по краям и почти черному в центре, можно было судить о значительной глубине каверны. Не надо было быть специалистом, чтобы понять, что предстоящая операция станет лишь попыткой найти тела погибших аквалангистов.
— Не слишком обнадеживающее зрелище, — пробормотал он.
— Откуда вы появились? — поинтересовался Миллер.
— Проводили геологическую подводную съемку вдоль побережья к западу отсюда. Приняли сигнал бедствия от перуанского штаба военно-морского флота. Насколько могу судить, мы появились первыми на месте происшествия.
— Каким образом специалисты-океанографы смогут помочь нам в данном конкретном случае? — сердито спросил Миллер.
— У нас имеется все необходимое оборудование для работ под водой, — невозмутимо сообщил Питт. — Сам я по профессии морской инженер. Конечно, у меня не слишком большой опыт спасения аквалангистов в подобных условиях, но, во всяком случае, я неплохой ныряльщик.
Прежде чем обескураженный Миллер нашелся что-либо ответить, пилот успел заглушить двигатель, и винты вертолета остановились. Как только это произошло, на землю спрыгнул еще один, на этот раз коренастый широкоплечий мужчина, выглядевший прямой противоположностью высокому худощавому Питту.
— Мой друг и коллега Алберт Джордино, — представил его американец.
Джордино тряхнул шевелюрой курчавых черных волос и приветливо улыбнулся археологу.
Миллер заглянул внутрь машины и убедился, что там больше никого нет.
— Всего двое, — простонал он в отчаянии. — Нам необходима по меньшей мере дюжина опытных аквалангистов, чтобы извлечь тела погибших.
Однако Питта не смутила реакция археолога.
— Доверьтесь нам, док, — уверенно произнес он. — Ал и я справимся с работой.
Через несколько минут, после короткого совещания со своим напарником, Питт был уже готов к погружению. Он надел маску, которой пользуются аквалангисты, снабженную подогревом и пригодную для работы в загрязненной воде, наушники, подсоединенные к прибору для глубоководных погружений, на спину взвалил два объемистых баллона с кислородом, а на руку пристегнул водонепроницаемый компас, указывающий также глубину и наличный запас кислорода. Джордино обвязал нейлоновую страховочную веревку вокруг его пояса и подсоединил необходимые системы обеспечения. Конец страховочной веревки крепился к лебедке внутри вертолета. Проверив оборудование аквалангиста, Джордино одобрительно потрепал его по голове и бросил несколько слов в микрофон:
— Все в порядке. Ты готов, Дирк?
— Слышу тебя отлично, — успокоил его Питт. — Как у тебя?
— Слышимость нормальная, — подтвердил Джордино, — сейчас подключу тебя к системе мониторинга декомпрессии и засеку время.
— Понял.
— Жду от тебя сообщений о глубине и ситуации под водой.
Питт обмотал страховочный конец вокруг кисти и ухватился за него обеими руками.
— О’кей, — подмигнул он напарнику, — начинаем представление.
Джордино подал знак четырем студентам подойти к лебедке. В отличие от Шеннон и Майлса, осторожно спускавшихся вдоль стенок колодца, он перебросил канат вокруг ветки дерева, протянувшейся почти на два метра по направлению к центру сенота, чтобы помочь Питту избежать травм при соприкосновении тела с известняком.
“Для человека, посылающего друга на верную смерть, — подумал Миллер, — Джордино выглядит слишком спокойным и собранным”. Археолог никогда раньше не слышал об этой легендарной паре, и ему трудно было понять психологию людей, посвятивших почти двадцать лет жизни разведке океанских глубин и выработавших у себя инстинктивное чувство опасности. Он склонился над краем бассейна, наблюдая за тем, как Питт медленно приближается к поверхности воды.
— Каковы впечатления? — спросил Джордино в микрофон.
— Напоминает гороховый суп моей бабушки, — ответил Питт.
— Не советую тебе пробовать его, — шутливо заметил Ал.
— Мне бы такое и в голову не пришло, — в тон ему отозвался Питт.
На этом обмен репликами закончился, и спустя несколько секунд ноги американца коснулись поверхности воды. Когда она сомкнулась над его головой, Джордино вытравил веревку, чтобы дать другу необходимую свободу передвижения. Температура воды была всего на несколько градусов ниже воздуха джунглей. Питт включил терморегулятор и, используя ласты, нырнул в темные глубины подводного мира. На мгновение он почувствовал давление воды на барабанные перепонки и с помощью другого регулятора уравнял его силу с давлением воздуха внутри маски. Затем включил лампу, закрепленную на лбу, но ее свет едва мог рассеять окружающий мрак.
Опустившись на несколько метров, Питт неожиданно для себя оказался в слое кристально чистой воды. Лучи фонаря, до сих пор освещавшие лишь небольшое пространство около него, прорезали воду на несколько метров впереди. Создалось ощущение, будто он парит в воздухе.
— Ясно вижу на расстоянии около четырех метров, — доложил он.
— А что касается тел погибших?
Питт медленно описал небольшой круг:
— Никаких следов.
— Можешь видеть детали дна?
— Достаточно четко. Вода прозрачна как стекло, хотя и темная. Муть на поверхности уменьшает естественное освещение солнца процентов на семьдесят. Однако я думаю, что с помощью лампы я не пропущу тела.
— Отпустить немного веревку?
— Не помешает. Трави понемногу, по мере того как я погружаюсь.
В следующие двенадцать минут, описывая круги вдоль отвесных стен, Питт спускался все глубже и глубже. Текстура крупнозернистого известняка, образовавшегося много миллионов лет назад, казалось, была создана кистью художника-абстракциониста.
Взмахнув ластами, он опустился еще на несколько метров.
— Нахожусь на глубине тридцати шести метров, — отрапортовал он, — по-прежнему никаких следов Келси или Роджерса. Внизу вижу только нагромождение камней.
Миллер, которого Джордино постоянно информировал о передвижении напарника, недоуменно пожал плечами:
— Но они должны быть там. Не могли же они просто исчезнуть!
Глубоко внизу Питт сделал еще один контрольный круг. Он плыл примерно в метре от дна, стараясь не взбаламутить ил, чтобы снова не снизить видимость до нуля.
Раз поднятая муть могла находиться во взвешенном состоянии несколько часов и свела бы надежды на успех к минимуму. Вода становилась все холоднее.
Осторожно опустившись еще немного, он погрузил руки в липкую грязь. Слой ила оказался тоньше, чем он ожидал, — чуть больше десяти сантиметров. Ниже прощупывалась твердая порода. Это показалось ему немного странным. Учитывая более чем тысячелетнюю историю колодца, можно было предположить, что слой ила окажется намного толще. Затем его внимание привлекли фрагменты белых костей, едва прикрытые толщей наносов. Ухватив один из них рукой, он выдернул его из податливого ила. Это оказался позвоночник, принадлежавший одной из многих человеческих жертв.
— Доложи обстановку, — прозвучал в наушниках голос Джордино.
— Глубина тридцать семь метров, — сообщил Питт, отшвырнув кости в сторону, — прямо подо мной настоящие завалы человеческих костей. Думаю, это останки не менее чем двухсот жертв.
— И по-прежнему никаких следов тел?
— Пока нет.
Несмотря на все свое самообладание и многолетний опыт погружений, Питт почувствовал себя не совсем уютно при виде скелета с поднятой рукой, указывающей костлявым пальцем куда-то вверх. Рядом с костями валялись проржавевшие остатки металлического панциря, а сам череп был увенчан испанским шлемом, относящимся приблизительно к семнадцатому столетию.
— Сообщи доктору Миллеру, — передал Питт, — что я нашел здесь неплохо сохранившийся скелет давно почившего испанца в шлеме и нагруднике.
Поблизости находились останки другого утопленника, по-видимому, совсем недавнего происхождения. Во всяком случае, некое подобие полусгнившей плоти еще болталось на костях скелета. Он лежал в нелепой позе с раскинутыми ногами и запрокинутой назад головой.
Хорошо сохранившиеся дорогие дорожные сапоги, красный шелковый шарф, обмотанный вокруг шеи, и серебряный пояс, украшенный бирюзой, явно не принадлежали местному крестьянину. Погибший был пожилым, если не сказать старым человеком. Копна седых волос и длинная борода всколыхнулись от движения воды, когда Питт приблизился к трупу вплотную. Широкая рана на шее не оставляла сомнений в причине смерти несчастного.
Массивное золотое кольцо с большим желтым камнем тускло блеснуло в лучах фонарика. Питту пришла в голову мысль, что такое кольцо может послужить надежной уликой при опознании трупа. Борясь с неожиданно подступившей тошнотой, он торопливо стянул кольцо с пальца наполовину истлевшего трупа и, тщательно промыв его в воде, надел на свой палец.
— Рядом другой труп, Ал, — информировал он товарища.
— Наш аквалангист или еще один испанец?
— Ни то ни другое. Находится на дне от нескольких месяцев до одного года.
— Надеюсь, ты не собираешься поднимать его?
— Во всяком случае, не сейчас. Прежде всего нужно найти ребят из группы доктора Миллера, а там посмотрим…
Питт замолчал на половине фразы, отброшенный в сторону потоком воды, хлынувшим в колодец из невидимого ему отверстия на противоположной стене сенота. Поток всколыхнул ил со дна и завертел Питта, как упавший лист под сильным порывом осеннего ветра. Одному богу известно, чем бы это могло кончиться, если бы не страховочная веревка. С трудом восстановив прежнее положение, Питт поправил крепления фонаря, едва не сорванного с головы напором воды.
— Кажется, ты попал в передрягу, — осведомился Джордино, — что там у тебя?
— Попал в сильное течение, взявшееся неизвестно откуда, — сообщил Питт, успевший прийти в себя. — По крайней мере, теперь я точно знаю, почему слой ила на дне такой тонкий. Его периодически сносит течением.
— Вероятно, подводная система сенота гораздо сложнее, чем мы предполагали, — заметил Джордино. — Может быть, тебе следует вернуться?
— Подождем еще немного. Правда, видимость равна нулю, но опасности, насколько я могу судить, никакой. Медленно трави страховочную веревку. Я хочу обнаружить чертово отверстие.
— Это может быть слишком опасно, — возразил Джордино, — того и гляди попадешь в ловушку.
— Ничего не случится, пока ты страхуешь меня.
— Ты под водой уже шестнадцать минут, — напомнил Джордино, бросив взгляд на часы. — Как у тебя с кислородом?
Питт поднес запястье вплотную к глазам. Из-за поднявшегося ила видимость действительно была почти нулевой.
— Хватит еще минут на двадцать, — сообщил он, сверившись с показаниями прибора.
— Даю тебе не больше десяти минут. Не забудь, что, поднимаясь с такой глубины, ты должен будешь делать регулярные остановки для декомпрессии.
— Слушаюсь, — откликнулся Питт.
— Опиши ситуацию, — потребовал Ал.
— Похоже, меня затягивает в узкий туннель ногами вперед. Я могу дотянуться до стен, они окружают меня со всех сторон. Слава богу, у меня есть страховочный линь. Невозможно плыть против сильного течения.
Джордино повернулся к Миллеру.
— Кажется, скоро мы узнаем, что случилось с вашими аквалангистами.
Археолог сердито потряс головой:
— Я предупреждал их. Если бы они последовали моему совету и держались на небольшой глубине, не произошло бы этой ужасной трагедии.
Питту казалось, что он плывет по узкому туннелю уже несколько часов, хотя в действительности прошло едва ли больше двадцати секунд. Облако поднятого ила осталось далеко позади. Он начал более отчетливо различать окружающие предметы. Стрелка компаса указывала, что течение воды увлекало его в юго-восточном направлении. Внезапно стены туннеля раздвинулись, и Питт оказался в огромной подводной пещере. Он заметил, как справа и снизу от него лучи фонаря отразились от металлических предметов, частично погрузившихся в ил. Они оказались двумя брошенными кислородными баллонами от акваланга. Питт подплыл поближе к ним и бросил взгляд на счетчик воздуха. Стрелки стояли почти на нуле. Он осмотрелся вокруг, ожидая увидеть поблизости от себя два мертвых тела.
Между тем сила течения заметно упала. Хотя слова Джордино по-прежнему звучали в его наушниках, они казались менее отчетливыми. Воспользовавшись короткой передышкой, Питт тщательно проверил показание приборов. Как будто сейчас ничто ему непосредственно не угрожало, но неординарная ситуация заставляла постоянно держаться начеку.
“Если у туннеля существуют боковые ответвления, — подумал он, — течение могло отнести тела в сторону, и я их никогда не смогу найти”. Последующий осмотр не принес ничего нового, кроме пары брошенных ласт. Питт направил луч фонаря вверх и с удивлением отметил слабый ответный отблеск, как будто тот отразился от поверхности воды. Вероятно, над ним находился карман, заполненный воздухом.
В следующий за этим открытием момент он увидел пару белых ног.
3
Почувствовать себя попавшим в смертельную ловушку, расположенную к тому же глубоко под землей, в мире вечного безмолвия и темноты, оказаться полностью отрезанным от внешнего мира, дышать спертым воздухом, насчитывающим миллионы лет, — слишком тяжелое испытание для самого бесстрашного человека. Даже вероятность очутиться в камере, кишащей ядовитыми змеями, может показаться сущим пустяком в сравнении с той ситуацией, в которой находились злосчастные аквалангисты.
И хотя первоначальная паника понемногу прошла, уступив место более здравому мышлению, их хрупкие надежды на спасение постепенно таяли по мере того, как уменьшался запас кислорода в баллонах и тускнел и без того слабый свет ламп. Воздуха в маленькой пещере было совсем немного, его хватило бы разве что на пару часов томительного ожидания, а точнее мучительной агонии.
Течение подхватило аквалангистов в тот момент, когда Шеннон, привлеченная зрелищем невиданного скопления человеческих костей, опустилась почти до самого дна сенота. Роджерс, следовавший за своей спутницей на некотором расстоянии, поспешил ей на выручку, но все его усилия избежать уготованной им участи, как и следовало ожидать, оказались тщетными. Остатки сжатого воздуха в баллонах аквалангисты использовали для последней безнадежной попытки отыскать какой-нибудь выход из естественной мышеловки, в которой они оказались, но его не было. Теперь им оставалось лишь медленно дрейфовать в полной темноте, удерживаясь на поверхности воды с помощью спасательных поясов, в ожидании неминуемой смерти.
Как ни парадоксально, но именно Шеннон удалось сохранить присутствие духа. Роджерс был полностью деморализован. Шеннон первой заметила слабое мерцание электрической лампы в толще воды прямо под собой. Постепенно оно становилось все ярче, и спустя еще несколько мгновений луч света прорезал воду в нескольких сантиметрах от ее лица. Мелькнувшая было мысль, что ее угасающее сознание сыграло с ней злую шутку, сменилась проблеском надежды.
— Они все-таки нашли нас, — прошептала она.
Роджерс лишь слегка повернул голову в указанном направлении, но не произнес ни слова. Его глаза были полуоткрыты, дыхание едва заметно. Вряд ли он вообще был способен отдавать себе отчет в том, что происходило вокруг него. Тем не менее он по-прежнему прижимал к груди свою драгоценную камеру.
Шеннон почувствовала, как чья-то рука обхватила ее лодыжку, а затем над поверхностью воды появилась и голова. Луч света, направленный прямо в лицо женщины, едва не ослепил ее. Несколько секунд спустя он переместился на лицо Роджерса.
Мгновенно оценив ситуацию, Питт принялся поспешно манипулировать механизмом, регулирующим давление воздуха в баллонах, после чего протянул Шеннон запасной баллон с кислородом, прикрепленный к его поясу.
Несколько глубоких вдохов мгновенно вернули женщину к жизни. Затем наступила очередь Роджерса, и его реакция была такой же.
Только проделав все эти операции, Питт наконец осознал, что уже несколько минут не отвечал на вызовы Джордино, безуспешно пытавшегося связаться с ним.
— Передай доктору Миллеру, — торжествующе произнес он, — что я нашел его заблудших овечек. Они живы, повторяю, живы и в приличном состоянии.
— Ты ничего не путаешь? — прогремел в наушниках голос Ала. — Они на самом деле живы?
— Ну, может быть, немного бледны и измучены, но в довольно хорошей форме.
— Но это же невозможно, — боясь поверить своим ушам, прошептал Миллер.
— Док желает знать, как это им удалось, — доложил Джордино.
— Течение занесло их в пещеру с воздушным карманом у свода. К счастью, я появился вовремя. Воздуха оставалось всего на несколько минут.
Люди, собравшиеся вокруг Джордино, некоторое время безмолвствовали, словно пребывали в столбняке, с трудом переваривая невероятное известие. Затем, когда смысл его дошел до них, на лицах появились радостные улыбки, и эхо отразило возгласы восхищения и аплодисменты. Миллер отвернулся, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы.
С лица Джордино не сходила торжествующая улыбка.
* * *
Глубоко под землей Питт, предварительно убедившись в том, что в камере еще можно дышать, снял с лица маску и в немногих словах изложил Шеннон и Роджерсу свой план спасения. Обязанные ему жизнью аквалангисты приняли его без возражений.
Поскольку они уже бросили все оказавшееся сейчас бесполезным снаряжение, за исключением масок, оставалось полагаться на прочность страховочной веревки и коммуникационной линии. Иного способа вернуться в сенот против течения просто не существовало. По расчетам Питта, они могли выдержать нагрузку до шести тысяч фунтов, что было более чем достаточно. Аквалангисты договорились о сигналах, с помощью которых им предстояло общаться между собой при подъеме.
Питт посоветовал Шеннон обмотать руку и ногу страховочной веревкой, держа в другой запасной баллон с кислородом. Роджерс, подстраховав себя подобным же образом, должен был держаться рядом с ней, чтобы по мере надобности получать из ее рук драгоценный резервуар. Убедившись, что все его распоряжения выполнены, Питт снова связался с Джордино:
— Мы готовы к подъему.
Джордино вручил группе студентов конец страховочной веревки и подробно проинструктировал их о необходимых мерах предосторожности, после чего вновь обратился к коллеге:
— Уточни, на какой глубине вы находитесь. Через несколько минут начинаем подъем.
— Если судить по приборам, мы на глубине около семнадцати метров, заметно выше уровня дна колодца. Можешь сам судить о силе течения, забросившего нас на такую высоту.
— За тебя я не опасаюсь, что же до остальных… Пожалуй, мне необходимо проверить по компьютеру, где необходимо будет сделать декомпрессионную остановку.
— Поторопись. Когда запасной резервуар у нас будет исчерпан, останется только тот воздух, что сохранился в баллонах.
— Не беспокойся. Мне еще нужно будет придерживать ребят, иначе они выдернут вас так быстро, что мне придется потом собирать вас по частям.
— Полагаюсь на тебя.
— Приготовьтесь! Мы начинаем. — Джордино подал знак своим помощникам, и они начали медленно выбирать веревку. — С богом.
Страховочный линь натянулся и потащил за собой аквалангистов. Питт постарался расслабиться, сберегая силы на случай возможных осложнений. Опасное путешествие по нисходящему туннелю могло затянуться надолго. Впрочем, времени как такового для них сейчас не существовало. Не имея возможности ориентироваться в окружающей их кромешной тьме, они могли рассчитывать только на удачу и искусство Джордино и его помощников. Сейчас только его голос, время от времени звучавший в наушниках, помогал Питту сохранить чувство реальности.
— Скажи мне, если мы вытягиваем линь слишком быстро, — напомнил Ал.
— По-моему, в самый раз, — сообщил Питт и невольно поежился, почувствовав, как его баллоны трутся о свод туннеля.
— Какова, по-твоему, скорость течения?
— Не менее восьми узлов.
— Не удивляюсь, у меня под рукой десять парней, и все они трудятся в поте лица.
— Еще метров восемь, и, надеюсь, мы выберемся отсюда, — утешил приятеля Питт.
Действительно, спустя минуту или чуть больше они оказались в мутной взвеси, скопившейся у дна священного колодца. Еще через минуту они миновали облако ила и оказались в чистой воде. Взглянув наверх и заметив слабый свет, пробивавшийся сквозь зеленую слизь, скопившуюся у поверхности, Питт первый раз вздохнул с облегчением. Похоже, худшее было позади.
Что касается Джордино, тот был менее оптимистичен. Сверившись с часами, он приказал своим помощникам сделать остановку, необходимую для декомпрессии аквалангистов. По его расчетам, для самого Питта хватило бы с избытком и восьми минут, но его спутники, пробывшие на глубине значительно дольше, нуждались в более продолжительной передышке. Археологи пробыли под водой больше двух часов на глубине от семнадцати до тридцати семи метров, и их состояние требовало не меньше двух остановок общей продолжительностью более часа.
Сколько же кислорода осталось в баллонах его друга? Это был вопрос жизни или смерти, но, к сожалению, Ал не знал на него ответа. На десять минут? На пятнадцать, двадцать?
Закончив расчеты, Джордино выключил компьютер и связался с Питтом.
— Дирк.
— Слушаю.
— Плохие новости. У вас недостаточно кислорода для того, чтобы леди и ее друг сделали необходимые в их состоянии остановки.
— Это я без тебя знаю, — фыркнул Питт. — Что скажешь о запасных резервуарах в вертолете?
— Ничего хорошего, — простонал Джордино, — в той спешке, в которой мы собирались, я погрузил компрессор, но не успел заполнить воздухом резервные емкости.
Питт бросил задумчивый взгляд на Роджерса, увлеченно работающего с видеокамерой. Тот весело подмигнул ему сквозь стекло своей маски. У него был такой довольный вид, словно оператор только что сорвал банк в ближайшем казино. Питт посмотрел на Шеннон. Ответный взгляд ее огромных, как у газели, глаз напомнил ему о принцессе, которую герой какого-то полузабытого фильма спасает из зачарованного замка. Похоже, она не подозревала об опасности. Он обратил внимание, что она натуральная блондинка, и уж совсем не к месту подумал о том, как бы она выглядела в одном открытом купальном костюме без обычного снаряжения аквалангиста. К чести спасателя, это наваждение продолжалось недолго.
— Ал, — произнес он в микрофон, возвращаясь к суровой действительности, — ты упомянул, что компрессор на борту вертолета.
— Какой от него прок, если мы не можем его использовать, — проворчал Джордино.
— Увидишь. Но первым делом спусти мне сумку с инструментами Она в кладовке вертолета.
— На кой черт она тебе понадобилась?
— Вспомни о конструкции баллонов, — торопливо объяснил Питт. — У нас новейшее оборудование, еще не запущенное в серийное производство. Я смогу спокойно отсоединить один баллон от другого, не потеряв при этом ни грамма кислорода.
— Понял тебя, старик, — радостно пробасил Джордино. — Ты отсоединяешь один баллон от другого и отправляешь пустой наверх. Я заполняю его с помощью компрессора и возвращаю вам. Затем мы повторяем эту операцию с другим баллоном. И никаких проблем с декомпрессией.
— Долго же до тебя доходят прописные истины, — заметил Питт, вложив в свои слова весь отпущенный ему богом сарказм.
— Лучше поздно, чем никогда. — У Джордино не было времени придумывать ответную ядовитую реплику. — Оставайтесь там, где вы находитесь, в течение семнадцати минут. Я спущу сумку с инструментами по страховочному линю. Надеюсь, твой план сработает.
— Не сомневаюсь, — заверил его Питт. — Действуй. И не забудь, когда я снова ступлю на землю, чтобы оркестр непременно сыграл мне “Ожидание Роберта Э. Ли”.
— Тогда уж лучше оставайся там, где ты есть. Ладно, бегу выполнять твое поручение.
Повернувшись, он направился к вертолету, но на полпути его остановил Миллер.
— Почему прекратили подъем? — сердито спросил археолог. — О чем вы только думаете, молодой человек? Вытаскивайте их быстрей наверх.
— Может быть, заодно сразу копать могилы? — в тон ему ответил Джордино.
— О чем вы, черт побери?
— О кессонной болезни, док. Никогда не слышали о такой?
Слабая улыбка появилась на лице старого археолога.
— Простите меня, старика, — пробормотал он. — Обещаю больше не задавать лишних вопросов.
— Забудьте, — усмехнулся Джордино, еще не подозревая, что последние слова его собеседника окажутся пророческими.
Он поднялся в кабину вертолета и принялся перебирать наваленные там вещи.
* * *
В сумке с инструментами было несколько гаечных ключей разного размера, пара плоскогубцев, две отвертки и геологический молоток с петлей на рукоятке для удобства работы в подводных условиях. Когда сумка оказалась в руках Питта, он освободился от висевших за спиной баллонов и, зажав их между колен, принялся приводить в исполнение задуманный план. Отсоединив пустой баллон, он привязал его к спущенному шнуру.
— Можешь поднимать, — распорядился Питт.
Меньше чем через четыре минуты Джордино подключал баллон к уже запущенному компрессору. Бормоча про себя проклятия, он запустил машину на предельную мощность, пытаясь заполнить резервуар сжатым воздухом в максимально короткие сроки. Его попытка удалась лишь отчасти. Давление в баллоне едва перевалило половину, предусмотренную инструкцией, когда Питт сообщил ему, что резервная емкость уже пуста и им втроем приходится пользоваться единственным оставшимся у них баллоном. Джордино немедленно выключил компрессор и спешно послал наполовину заполненный воздухом баллон вниз. Затем весь процесс был повторен еще трижды, после чего аквалангисты поднялись до следующей декомпрессионной остановки, находившейся, по расчетам Джордино, на глубине трех метров под поверхностью воды.
Прошло около сорока минут, после чего он передал, что опасность миновала, и аквалангисты могут подниматься на поверхность. Хорошо зная дотошность своего друга в подобного рода расчетах, Питт даже не подумал уточнять детали и, как галантный кавалер, уступил Шеннон право первой ступить на землю. Обвязав женщину вокруг талии специально спущенным для этой цели шнуром, он подал сигнал к подъему.
Затем настала очередь Роджерса. Кинооператор уже успел оправиться от выпавших на его долю испытаний и с нескрываемой радостью предвкушал новую встречу с землей, на которую уже не чаял вернуться. Первым делом, оказавшись на суше, он собирался достать из рюкзака заветную бутылку водки и распить ее в честь чудесного спасения. Он уже находился так близко от поверхности, что мог различать лица доктора Миллера и перуанских студентов. Пожалуй, еще никогда он не был так счастлив. Он был слишком возбужден, чтобы заметить, что ни у кого из собравшихся у края сенота людей не было на лице ни малейшего подобия улыбки.
Когда он наконец перевалил через край священного колодца, зрелище, представшее его взору, было совершенно неожиданным и от этого еще более устрашающим.
Доктор Миллер, Шеннон и все перуанские студенты, толпившиеся до этого у края колодца, отступили назад и стояли неподвижно, сложив ладони на затылке.
Шесть человек, вооруженных карабинами китайского производства, стояли за их спиной, готовые в любой момент пустить в ход свое смертоносное оружие. Шесть невысоких темнолицых мужчин, одетых в одинаковые, шерстяные пончо, грубые сандалии и фетровые шляпы. Взгляды, которые они бросали на пленников, не сулили последним ничего хорошего.
Пожалуй, лишь Шеннон, знавшая обстановку лучше остальных американцев, отдавала себе отчет в том, что на этот раз обстоятельства свели их не просто с заурядными бандитами, наводнявшими страну на всем протяжении ее истории, а с профессиональными убийцами, пышно именующими себя “Сендеро луминосо” (“Светлый путь”), группой революционеров маоистского толка, терроризирующей Перу с 1981 года, жертвами которой стали тысячи мирных жителей, политических лидеров, полицейских и солдат. Фирменным знаком членов этой группы было их особое пристрастие к своеобразной мере устрашения. Они обвязывали свои жертвы пакетами с взрывчаткой, которая и разносила несчастных в клочья.
После того как перуанские власти в сентябре 1992 года арестовали лидера и идеолога движения, некого Абимаеля Гусмана, оно фактически разбилось на множество разобщенных групп, продолжавших на свой страх и риск кровавую практику бывшего предводителя. Сейчас эти, с позволения сказать, революционеры с нетерпением ждали сигнала главаря, чтобы пустить в ход оружие. Вожак, немолодой уже человеке роскошными усами, сделал знак Роджерсу присоединиться к остальной группе пленников.
— Есть кто-нибудь еще внизу? — лениво осведомился он.
Не зная, что ответить, Роджерс вопросительно взглянул на Джордино.
Тот едва заметно покачал головой.
— Этот последний. В колодец спускались только двое аквалангистов.
Предводитель бандитов подошел к краю сенота и бросил равнодушный взгляд вниз. По иронии судьбы именно в этот момент голова Питта показалась на поверхности воды.
— Очень хорошо, — насмешливо произнес бандит, сопроводив свои слова гнусной улыбкой. — В таком случае и говорить не о чем.
Продолжая улыбаться, он снял с пояса прикрепленный к нему мачете, перерезал им страховочный линь и бросил его конец в священный колодец.
Западня, из которой не было спасения, захлопнулась.
4
Питт, увидев рядом с собой перерезанный линь, не поверил собственным глазам. Мало того, что он не мог выбраться из колодца без посторонней помощи, он потерял контакт с Джордино. Некоторое время он плавал кругами у поверхности водоема, не имея ни малейшего представления о драматических событиях, происходивших наверху. Затем стянул с лица маску и поднял из воды голову, ожидая увидеть на берегу лица друзей, но у кромки колодца не видно было ни души.
Питт уже готов был позвать на помощь, когда до него донесся треск выстрелов, многократно усиленный каменными стенами колодца. Стрельба продолжалась всего несколько минут и оборвалась так же внезапно, как и началась. Вокруг по-прежнему были одни молчаливые джунгли. Ничего не понимая, Питт подождал еще несколько минут.
Что произошло наверху? Кто и в кого стрелял?
Его беспокойство все возрастало. Ясно было одно. Ему надо поскорее выбраться из проклятого колодца. Но как? Не надо быть профессиональным альпинистом, чтобы понять, что подъем по отвесным стенам без специального оборудования или без помощи сверху невозможен.
Он был уверен, что Джордино ни при каких обстоятельствах не покинул бы его. Может быть, он ранен и без сознания? О других, более страшных возможностях Питт старался не думать. Он громко позвал на помощь, но не получил ответа. Оставалось полагаться на собственные силы. Питт посмотрел на небо: до наступления темноты меньше двух часов. Если он собирался выбраться из колодца, подъем следовало начинать немедленно. Оставался открытым вопрос о невидимых налетчиках. Ожидают ли они его наверху или считают уже покойником? Впрочем, времени для догадок у него все равно не было. Ему не улыбалось провести ночь, плавая в зеленой жиже.
Он перевернулся на спину, еще раз осмотрел стены колодца и попытался припомнить, что он читал об известняке, готовясь к экзамену по геологии в колледже.
“Известняк — порода осадочного происхождения, состоящая главным образом из кальцита или скелетных остатков организмов того же состава различного цвета и строения”.
“Неплохо, — похвалил себя Питт, — во всяком случае, для студента, который никогда особенно не увлекался геологией”. Его старый преподаватель мог бы гордиться учеником.
Известняк сравнительно мягкий камень с многочисленными трещинами и внутренними пустотами. К счастью, ему не придется иметь дело с гранитом или базальтом.
Дирк описал еще один круг по поверхности воды, пока не оказался под небольшим выступом в скале примерно посередине предстоящего ему пути наверх. Затем сбросил баллоны с кислородом и большую часть уже не нужного ему снаряжения, за исключением пояса, геологического молотка и плоскогубцев.
Если по каким-то неведомым причинам его лучший друг и члены экспедиции убиты или ранены, а он оставлен умирать в колодце для жертвоприношений, то на это должны быть веские причины, и Питт собирался разгадать этот ребус.
Первым делом он извлек из привязанного к ноге футляра нож и отрезал два куска страховочной веревки. Конец одного куска обмотал вокруг рукоятки геологического молотка ближе к головке, второй связал в скользящую петлю.
Затем он извлек из кармашка пояса крюк, с помощью плоскогубцев придал ему форму буквы С и прикрепил к нему второй кусок страховочной веревки. В его распоряжении было хотя и примитивное, но вполне пригодное к употреблению альпинистское снаряжение.
Теперь ему предстояло самое трудное. Питт не был профессиональным скалолазом. Его стихией была вода. Все, что ему было известно об альпинизме, он почерпнул из популярных журналов или с экрана телевизора. Его редкие контакты с вершинами ограничивались посещениями горнолыжного курорта Брекенридж в штате Колорадо.
Любой профессиональный альпинист, не раздумывая, поставил бы пятьсот против одного, что Питт никогда не поднимется по отвесной стене колодца. К счастью, Питт даже не задумывался об этом. Он был спокоен. У него не было и тени сомнения в своей способности выполнить стоящую перед ним задачу. Качество, не раз позволявшее ему выпутываться из самых сложных ситуаций за долгие годы работы в спасательной службе.
Мобилизовав все свои силы и умение, он попытался забросить крюк на маленький выступ известняка над головой. Удача сопутствовала ему. Попытка удалась с первого раза. Ступив одной ногой в петлю, он ухватился за веревку, подтянулся и, помогая себе геологическим молотком, начал карабкаться вверх по канату.
С профессиональной точки зрения его действия не выдерживали никакой критики, но они оказались достаточно эффективными. Раз за разом, повторяя одну и ту же операцию, он как паук карабкался по стене, поднимаясь все выше и выше. Это было тяжелым испытанием даже для человека, находящегося в хорошей физической форме. К тому времени, когда солнце опустилось за верхушки деревьев, он проделал уже половину пути и достиг выступа в стене. Здесь он остановился для короткого отдыха. Сверху по-прежнему не доносилось ни звука.
Питт смертельно устал, впрочем, на его месте даже профессиональный скалолаз вряд ли чувствовал бы себя лучше. Он просидел десять минут, хотя охотно отдохнул бы подольше, но с заходом солнца в джунглях быстро темнело и любое промедление могло оказаться для него роковым.
За это время он осмотрел свое нехитрое снаряжение. Геологический молоток не пострадал, но крюк успел потерять форму, и ему пришлось потратить минуту-другую, чтобы исправить дело.
Питт справедливо опасался, что быстро сгущавшиеся сумерки затруднят восхождение, но неожиданно где-то внизу возник странный зеленоватый свет. Он оглянулся, пытаясь разобраться в причинах этого необычного явления.
Поверхность воды слабо фосфоресцировала. Питт не был химиком и мог только предположить, что это было вызвано какой-то химической реакцией, связанной с гниением слизи. Тем не менее, это оказалось как нельзя кстати. Глубоко вздохнув, Питт возобновил подъем.
* * *
Последние три метра оказались самыми тяжелыми. Кромка колодца казалась совсем близкой, но оставалась такой же недоступной для него, как вершина Эвереста. Как никогда прежде за свои сорок с небольшим лет он чувствовал себя старым и усталым.
Он подумал, что не зря соблюдал строгую диету и следил за своим весом. Правда, у него на теле имелись многочисленные шрамы — результат нередких при его профессии несчастных случаев, включая пулевые ранения, — но в целом до этого момента оно функционировало вполне удовлетворительно. Курить он бросил много лет назад и значительно ограничил потребление алкоголя. С годами его вкусы изменились. С шотландского виски он переключился на бомбейский джин и наконец на текилу. Если бы его спросили, почему он это делал, он скорее всего не нашелся бы что ответить. Он привык воспринимать жизнь как игру и игру как жизнь и старался не доискиваться до причин своих поступков.
Когда кромка колодца была уже в пределах досягаемости, он уронил петлю с привязанным к ней крюком. Какое-то мгновение его судорожно сжавшиеся пальцы пытались выдернуть крюк из известняка, а в следующую секунду тот уже падал в воду и затем исчез в глубине колодца с едва слышным всплеском. Работая геологическим молотком и используя пустоты в камне как опору для пальцев ног и свободной руки, Питт вплотную приблизился к заветному краю и вонзил инструмент в мягкую землю.
Ему потребовалось четыре попытки, чтобы надежно закрепить острие молотка в грунте, после чего, собрав остаток сил, он подтянулся на руках и благополучно перевалился через край колодца. Несколько минут лежал на влажной земле, внимательно изучая окрестности. Сырая чаща деревьев начиналась совсем близко от него. Было очень темно, и лишь слабый свет звезд и молодой луны с трудом пробивался сквозь ветви деревьев, освещая древние руины. Стояла почти полная тишина. Не видно было ни огней костров, ни движущих теней людей, не слышно звуков их голосов. Только мелкие капли дождя уныло барабанили по листьям деревьев.
“Хватит валять дурака, — приказал Питт самому себе. — Начинай действовать. Нужно узнать, что случилось с Джордино и членами экспедиции. Времени мало. Ты выполнил только первую часть дела. До сих пор ты использовал только физическую силу, теперь заставь поработать мозги”. Поднявшись на ноги, он направился в сторону лагеря, двигаясь неслышно, как призрак.
Лагерь оказался покинутым. Палатки, которые он заметил перед погружением в колодец, стояли на своих местах, но были пусты. Приблизившись к поляне, где Джордино посадил вертолет, Дирк понял, что его надеждам использовать машину для возвращения на судно не суждено сбыться. Корпус вертолета от носа до хвоста был прошит очередями пуль. Никакие ремонтные работы не могли бы помочь машине подняться в воздух. Перебитые винты свисали почти до земли. Питт обратил внимание на характерный запах авиационного бензина, витавший в воздухе, и решил, что лишь по чистой случайности машина не взорвалась. Было ясно, что группа бандитов или повстанцев атаковала лагерь и разнесла вертолет в пух и прах. И все же он почувствовал облегчение, убедившись, что выстрелы, которые он слышал, находясь в колодце, предназначались машинам, а не людям. Его босс, адмирал Джеймс Сэндекер, находящийся в штаб-квартире НУМА в Вашингтоне, конечно, вряд ли будет доволен, узнав о случившемся, но сейчас это обстоятельство не имело для Питта особого значения. Важно было только то, что Джордино и участники археологической экспедиции оказались в руках бандитов и были уведены в неизвестном направлении.
Он открыл висевшую на одной петле дверь и проник в кабину. Из-под сиденья пилота извлек карманный фонарик и убедился, что батарейки остались неповрежденными.
Включив свет, Питт осторожно прошел в грузовой отсек. Шквал огня привел в негодность большую часть снаряжения, но все вещи остались на местах, ничто не было специально уничтожено или разграблено. Он отыскал свой рюкзак и вывалил содержимое на пол. Рубашка и туфли оказались целыми, но случайная пуля проделала огромную дыру на колене брюк и разнесла в клочья его короткие боксерские шорты. Сбросив грязную намокшую одежду, он вытащил чистое полотенце и принялся энергично растирать тело, чтобы убрать прилипший к коже вонючий ил. Облачившись в чистую одежду, продолжил поиски и вскоре обнаружил пакет с бутербродами, приготовленными еще на борту судна. Съев несколько штук и запив их банкой пива, он почувствовал себя почти человеком.
Вернувшись в кабину, откинул боковую панель и извлек из шкафчика в стене старый кольт, принадлежавший еще его отцу, сенатору Джорджу Питту и проделавший вместе с ним путь от Нормандии до Эльбы во время Второй мировой войны. Отец передал его сыну по окончании Академии ВВС. За последние семнадцать лет это оружие дважды спасало Питту жизнь. Несмотря на солидный возраст, кольт был в отличном состоянии и обещал прослужить еще немало лет. Одна из бандитских пуль пробила кобуру, но не нанесла ущерба самому пистолету. Недолго думая Питт прикрепил его к поясу, рядом с ножом, входившим в снаряжение аквалангиста-спасателя.
Закончив осмотр вертолета, он направился к палаткам. Здесь, если не считать пустых гильз, валявшихся на земле, было незаметно следов пробоин. Правда, большинство вещей было разграблено, да и все оборудование и запасы продовольствия бандиты унесли с собой. Беглый осмотр позволил установить, в каком направлении ушли налетчики. Широкая тропа, прорубленная мачете, вела в глубину джунглей.
Они казались неприветливыми и почти непроходимыми. Путешествие сквозь джунгли не сулило ничего хорошего даже при свете дня, а о том, чтобы предпринять его в ночное время, не приходилось и думать. Оказавшись в глубине диких зарослей, он всецело окажется во власти хищных животных, насекомых и, что хуже всего, змей. Ему не раз приходилось слышать страшные истории об удавах, особенно о двадцатичетырехметровых анакондах. Но не они, а их ядовитые собратья внушали наибольшие опасения. Особо дурной репутацией среди них пользовались бушмейстер и копьеголовая змея. Туфли на резиновой подошве и легкие брюки не могли защитить от ядовитых зубов этих мерзких тварей.
У подножия полуразрушенных каменных стен, украшенных зловещими ликами давно забытых богов, угрожающе взиравших на него с высоты, Питт обнаружил цепочку следов. Если бы у него был план местности, возможно, он чувствовал бы себя более уверенно, но об этом не приходилось и мечтать. Шансы продраться сквозь смертоносные джунгли и отбить заложников у банды головорезов были ничтожны. Но мысль о том, чтобы в бездействии ожидать помощи извне или каким-то иным способом попытаться спасти свою жизнь, даже не приходила ему в голову.
Питт улыбнулся каменным изваяниям, бросив прощальный взгляд на отблески зеленоватого света, исходившего из глубины колодца, и, освещая себе дорогу карманным фонариком, обратился лицом в сторону джунглей.
Он не сделал и четырех шагов, как густая листва поглотила его, словно он вообще никогда не существовал.
5
Промокших до нитки пленников гнали под непрекращающимся мелким дождем сквозь устланную мхом сырую чащу до тех пор, пока тропу, по которой они шли, не преградило глубокое ущелье. Через него был перекинут ствол огромного дерева, служивший мостом. Террористы переправили своих пленников на другую сторону ущелья, откуда начиналась древняя, вымощенная каменными плитами дорога в горы. Главарь приказал двигаться быстрым шагом, и доктору Миллеру приходилось прилагать все усилия, чтобы не отстать от группы. Его одежда давно промокла насквозь от пота и дождевой воды. Конвоиры безжалостно подталкивали его дулами ружей, едва он начинал отставать, и скоро на теле беззащитного старика не осталось ни одного живого места. Не обращая внимания на озверевших бандитов, Джордино подошел к археологу и, положив его руку себе на плечо, хотел помочь тому.
— Убери прочь свои грязные лапы! — крикнула Шеннон по-испански бандиту, вознамерившемуся лишить старика этой последней поддержки. Она демонстративно подошла к обессилевшему археологу с другой стороны и последовала примеру пилота. Террорист немедленно отомстил ей, шлепнув молодую женщину по ягодицам. Шеннон покачнулась и едва не упала, но все же сумела удержаться на ногах. Наткнувшись на ее ненавидящий взгляд, конвоир грязно выругался, но все же отошел в сторону.
Джордино поймал себя на том, что любуется молодой женщиной, не переставая удивляться ее мужеству и несгибаемой силе духа. Шеннон была по-прежнему одета в купальный костюм, на который накинула хлопковую блузу без рукавов, террористы разрешили ей захватить ее из палатки вместе с ботинками из грубой кожи. Джордино терзался угрызениями совести из-за своей очевидной неспособности оградить молодую женщину от оскорблении и издевательств. Но даже эти ощущения не шли ни в какое сравнение с теми мучениями, которые он испытывал при мысли, что трусливо бросил старого друга на верную смерть. Сколько раз с тех пор, как они покинули лагерь экспедиции, он с трудом удерживал себя от жгучего желания при первом удобном случае наброситься на одного из конвоиров, вырвать у него ружье и дать последний бои этим прохвостам. Только к чему бы это привело? Бандиты, вне всякого сомнения, убьют его и, самое главное, его смерть ничего не решит. Пока ты жив, всегда остается шанс. И Джордино оставалось только проклинать каждый шаг, который уводил его все дальше и дальше от Питта.
Часами они боролись с приступами удушья в разреженной атмосфере Анд, поднимаясь до высоты трех тысяч четырехсот метров. Весь день жарились под палящими лучами солнца, а к утру температура упала почти до нуля градусов по Цельсию. На рассвете они все еще спускались по древней дороге между полуразрушенными зданиями из белого известняка, окруженными высокими стенами и холмами, опоясанными искусственными террасами, которые предназначались для выращивания сельскохозяйственных культур. Этот своеобразный тип землепользования, широко распространенный в эпоху инков, в настоящее время почти перестал существовать.
Каждое из древних сооружении, казалось, возводилось по индивидуальному плану. Преобладали постройки овальной и округлой формы, хотя встречались и прямоугольные. К полному недоумению Шеннон, они разительно отличались от всех других древних конструкции, которые она изучала в свое время. Была ли эта местность некогда частью конфедерации Чачапойана или территорией другого царства, а может быть, и совсем другого общества? Когда же вымощенная каменными плитами дорога начала извиваться между циклопическими стенами, в этот час дня еще утопающими в дымке тумана, спустившегося с заснеженных пиков, Шеннон была потрясена тысячами каменных изваяний, украшенных орнаментом, который ей еще не доводилось видеть. Огромные, подобные драконам, птицы и рыбы перемежались со стилизованными изображениями ягуаров и обезьян. Рельефы на стенах имели сходство с египетскими иероглифами, только более абстрактными. Само по себе существование неизвестного народа, населявшего в незапамятные времена плато и горные массивы Перуанских Анд и построившего города столь невероятных размеров, было сюрпризом для Шеннон. Она никак не ожидала обнаружить здесь высокую культуру, не имеющую аналогов в истории Древнего мира. Придется найти средства и возможность тщательно изучить эти величественные руины. Размечтавшись, она замедлила шаг и тут же получила сильный удар в спину…
Солнце стояло уже довольно высоко, когда перепачканные грязью люди спустились по узкому ущелью в небольшую долину, со всех сторон окруженную горами. Хотя дождь прекратился, они напоминали мокрых крыс, едва не утонувших во время обширного паводка. Первое, что им бросилось в глаза, было величественное сооружение из массивных каменных блоков высотой с двадцатиэтажное здание. В отличие от пирамид Юкатана и Мексики конструкция имела форму усеченного конуса. Его стены были покрыты богатым орнаментом с изображениями голов животных и птиц. Шеннон, не задумываясь, определила сооружение как церемониальный храм мертвых. Задняя часть гигантской конструкции упиралась в крутой утес из песчаника с тысячами древних захоронений. Украшенные каменной резьбой фасады мавзолеев были обращены в сторону долины. По бокам завершавшего все это сооружение здания были воздвигнуты две гигантские скульптуры крылатых ягуаров, покрытых перьями.
Рядом с циклопической конструкцией городок казался небольшим и состоял не более чем из сотни аккуратных зданий, щедро декорированных каменной резьбой и сравнительно хорошо сохранившихся. Если что и поражало воображение, так это разнообразие архитектурных стилей. Некоторые из зданий были построены в виде высоких башен и со всех сторон окружены затейливыми балконами. Большинство из них имели правильные округлые очертания, и лишь немногие были возведены на фундаментах прямоугольной формы.
Шеннон была восхищена и потрясена. Она не находила слов, чтобы описать переполнявшее ее чувство. Идентифицировать гигантский комплекс сооружений не составляло для нее особого труда. Если глаза не обманывали ее, террористам удалось совершить невозможное. Они нашли легендарный потерянный город. Тот самый, который на протяжении многих столетий безуспешно искали сначала испанские конкистадоры, затем европейские охотники за сокровищами и наконец профессиональные археологи. Город, в самом существовании которого сомневались многие известные специалисты, в том числе и она сама. Потерянный Город мертвых, чьи баснословные сокровища намного превосходили все известные историкам сказочно богатые захоронения Древнего мира, включая Долину фараонов в Древнем Египте.
Не в силах больше сдерживать себя она схватила за руку стоявшего рядом с ней Роджерса.
— Город мертвых, — прошептала она.
— Что? — не поняв ее, переспросил кинооператор.
— Молчать! — рявкнул один из конвоиров, подкрепив свои слова ударом приклада по почкам Роджерса.
Оператор охнул и, наверное, не удержался бы на ногах, если бы Шеннон вовремя не подхватила его.
После короткого перехода по широкой мощеной улице путники подошли к сооружению округлой формы, высившемуся над церемониальными строениями, подобно готическому собору в средневековом европейском городе. Войдя внутрь здания, они поднялись по парадной лестнице, украшенной мозаикой с изображениями крылатых людей — ничего похожего Шеннон еще не доводилось видеть. Поднявшись на верхний этаж и миновав арку главного входа, они оказались в огромном зале с высоким потолком и геометрическим орнаментом на каменных стенах. Центральную его часть занимало множество искусно выполненных каменных скульптур богов, сказочных животных и людей всевозможных размеров. Керамические урны и сосуды разных форм и оттенков размещались в камерах, примыкающих к центральному залу. Одна из таких камер была почти до потолка забита рулонами прекрасно сохранившейся ткани изысканной выработки и окраски.
Археологи безмолвно замерли при виде такого невероятного количества произведений древнего искусства. Но им не дали даже задержать взгляд на этих сокровищах. Террористы, не мешкая, отделили перуанских студентов от группы и отвели их по внутренней лестнице в подземелье храма, где заперли в небольшой камере, подобии каменного мешка. Археологов вместе с Джордино грубо затолкали в боковую комнату и оставили там под присмотром двух угрюмых бандитов, выражение лиц которых не сулило заложникам ничего хорошего. Все они, кроме Джордино, тут же опустились на холодный каменный пол, не чувствуя ничего, кроме бесконечной усталости.
Джордино же не находил себе места от отчаяния. Чтобы дать хоть какой-то выход эмоциям, он изо всех сил ударил кулаком по каменной стене. Боль слегка отрезвила его, но не улучшила настроения. Всю дорогу он надеялся, обманув конвоиров, нырнуть в джунгли и вернуться к жертвенному колодцу. Но его надеждам не суждено было сбыться. Трудно сказать, чем Джордино заслужил особое внимание террористов, но они не спускали с него глаз, чуть что напоминая о себе прикладами ружей. Это были тертые ребята, которым не первый раз приходилось брать заложников, и они хорошо знали свое дело. Не помогла и наивная попытка смирить свою гордость, чтобы не вызывать их раздражения. Если не считать эпизода с доктором Миллером, за всю дорогу он не сделал ничего, чтобы заслужить пулю в живот.
Он твердил себе, что обязан выжить: погибнет он — погибнет Питт.
Увы, все его усилия ни к чему не привели.
И вот бежать так и не удалось, а уж выбраться отсюда и вовсе казалось невозможным.
* * *
Со всей осторожностью, чтобы остаться незамеченным террористами, Питт шел по их следам, отчетливо заметным на толстом слое мха, шел под проливным дождем через сырую чашу, освещая путь карманным фонариком. Он шел, не обращая внимания ни на дождь, ни на темноту, не думая о возможной опасности, с решимостью человека, одержимого одной мыслью. Когда стало светать, он положил фонарь в карман брюк и продолжил путь, не думая об отдыхе.
Вначале террористы имели перед ним значительную фору во времени, более трех часов. Но ему быстро удалось сократить этот разрыв. На затяжных подъемах он двигался упругой размеренной походкой бывалого следопыта, резко увеличивая скорость на коротких спусках. Ни разу не замедлил шаг, ни разу не остановился, даже для короткой передышки. Когда же вышел на древнюю, вымощенную каменными плитами дорогу и идти стало заметно легче, он уже не уступал в скорости лучшим специалистам по спортивной ходьбе. Мысли о змеях, хищниках и других прелестях перуанских джунглей, так тревожившие его, были забыты еще ночью, а сейчас и сама эта бесконечная ночь, казалось, ушла в прошлое.
Его не заинтересовали циклопические сооружения, возвышавшиеся по обеим сторонам дороги, они словно бы не существовали для него. Двигаясь по открытой местности, при ярком свете дня, он уже не думал о маскировке и только у входа в долину замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, чтобы осмотреть открывшееся перед ним пространство.
Огромный храм, господствовавший над долиной, возвышался примерно в полукилометре от него. Питт обратил внимание на маленькую фигуру человека, сидевшего на верхней площадке величественной лестницы, у входа в широкую арку. Теперь он был уверен, что знает, где могли содержаться заложники. В долину можно было попасть только через ущелье, которое он миновал менее часа назад. Страх, что он опоздает и найдет лишь тела Джордино и археологов, отпустил его. Спешить больше было некуда. Охота закончилась. Охотники и их жертвы поменялись местами. Оставалось ждать, пока на руках у бывших жертв не окажутся все козыри.
Он подобрался поближе к храму, используя руины окружающих строений как естественное укрытие. На это ушло немало времени, но в конце концов ему все же удалось укрыться в тени одного из больших каменных сооружений, увенчанного огромным фаллосом. Отсюда можно было наблюдать за входом в храм. Длинная лестница, ведущая наверх, к воротом храма, была главным препятствием. Подняться по ней незамеченным казалось совершенно невозможным. Любая такая попытка при свете дня равносильна самоубийству. Часовой пристрелит его прежде, чем он преодолеет хотя бы четверть пути. Миновать же лестницу не удастся. Каменные стены, окружавшие храм, сложены из идеально прилегающих друг к другу блоков, в зазоры между которыми не просунуть даже лезвия бритвы.
Однако судьба по-прежнему благоволила к нему. Террорист, охранявший вход в храм, заснул на посту. Не теряя времени, Питт стал подниматься по лестнице.
* * *
Тупак Амару был довольно привлекательным, но опасным человеком, и его внешность соответствовала его репутации. То, что он принял имя последнего Верховного инки, убитого испанцами, свидетельствовало не столько о его уме, сколько о далеко идущих планах. Это был невысокий, узкоплечий человек со смуглым бесстрастным лицом, не выражавшим ничего, кроме холодной жестокости. В отличие от большинства обитателей высокогорья, чьи лица, как правило, лишены растительности, он носил пышные усы и бакенбарды. Когда его узкие бескровные губы изгибались в неком подобии улыбки — что, впрочем, случалось крайне редко, — он демонстрировал ряд великолепных белых зубов, чем разительно отличался от своих соотечественников, для которых жевание листьев коки давно стало национальной традицией.
Амару и его сподвижники фактически контролировали обширную область в верхнем течении Амазонки, на северо-востоке Перу, одном из наиболее удаленных и отсталых департаментов страны, наводя ужас на власти и местное население. Банда Амару была ответственна за исчезновение нескольких старателей, археологов и армейских патрулей, работавших в этом районе. Амару никогда не был революционером, каким он старался себя представить. Ему не было никакого дела до нужд нищих индейцев, едва сводивших концы с концами, у него были совсем другие интересы, о которых он не любил распространяться.
Стоя на пороге камеры, он с любопытством разглядывал трех мужчин и женщину, словно видел их в первый раз. По его мнению, состояние узников как раз достигло нужной кондиции.
— Приношу извинения за возможные неудобства, — произнес он, — надеюсь, вы понимаете, что они были неизбежны. Весьма разумно с вашей стороны, что вы не оказали сопротивления. В этом случае жертвы были бы неизбежны.
— Вы слишком хорошо владеете английским для обычного террориста, — недоверчиво произнес Роджерс. — Мистер?..
— Тупак Амару. В свое время я учился в университете города Остина, штат Техас.
— Боже спаси и сохрани Америку, — проворчал Джордино.
— Зачем вы похитили нас? — прошептала Шеннон.
— Ради выкупа, конечно, — рассмеялся Амару. — Думаю, правительство Перу не поскупится, защищая безопасность известных ученых, граждан Соединенных Штатов, не говоря уж о собственных студентах, родители которых обеспеченные люди. Их деньги помогут нам продолжать борьбу с коррумпированным режимом.
— Снова собираетесь доить дохлую корову, — пробормотал Джордино.
— Возможно, старые представления русских о коммунизме и устарели, — терпеливо объяснил Амару, — но идеи Мао Цзэдуна бессмертны!
— Еще бы, — комментировал доктор Миллер. — Экономический ущерб миллиарды долларов. Двадцать шесть тысяч убитых перуанских крестьян, за чьи права вы якобы сражаетесь… — Его фраза была прервана ударом приклада по почкам. Миллер застонал и рухнул на пол, словно мешок с картошкой. Его лицо исказилось от боли.
— В вашем положении я бы поостерегся обсуждать мои убеждения, — холодно заметил Амару.
Джордино опустился рядом со старым археологом и осторожно приподнял его голову, после чего бросил на лидера террористов презрительный взгляд.
— Не любите критики в свой адрес, — комментировал он, — не так ли, амиго?
Джордино ожидал получить за свою дерзость очередной удар прикладом, но, прежде чем конвоир успел поднять карабин, Шеннон стала между ними.
От ее недавнего страха не осталось и следа. Теперь ее лицо пылало от гнева.
— Вы просто мошенник, — констатировала она и без того очевидный факт.
Амару насмешливо наклонил голову:
— И что же заставило вас прийти к столь любопытному заключению, доктор Келси?
— Вы знаете мое имя?
— Мой агент в Штатах информировал меня о ваших намерениях, прежде чем вы и ваши друзья покинули аэропорт Феникс в штате Аризона.
— Доносчик, вы хотите сказать. Амару презрительно пожал плечами:
— Семантика ничего не значит в нашем случае.
— Вы мошенник и шарлатан, — не унималась Шеннон, — и вы еще зовете себя революционерами. Вы и ваши сподручные попросту грабители могил.
— Никуда не денешься, камарадо, — вступил в разговор Роджерс. — В самом деле, зачем тратить время на борьбу с коррупционерами, когда можно неплохо заработать на торговле древностями. Весьма прибыльный бизнес, если знаешь, как за него взяться.
Амару презрительно улыбнулся:
— Ну уж если вы так хорошо осведомлены, я тем более не собираюсь отрицать очевидное.
Несколько секунд все молчали, затем доктор Миллер с трудом поднялся на ноги.
— Вы — грязный вор, — выпалил он, — террорист и убийца. Если бы это было в моей власти…
Ему не удалось закончить фразу. Не проявляя никаких эмоций, словно все происходило на учебных стрельбах, Амару выхватил из кобуры девятимиллиметровый автоматический пистолет и выстрелил в грудь старого археолога. Одного выстрела оказалось достаточно. Не издав ни звука, доктор Миллер свалился на каменный пол.
Каждый из заложников по-разному реагировал на трагическое событие, случившееся на их глазах.
Роджерс остался стоять как каменная статуя, и лишь по его глазам можно было судить о том, что он испытывал в этот момент. Шеннон пронзительно вскрикнула и зарыдала. Более привычный к зрелищу насильственной смерти Джордино инстинктивно сжал кулаки, но остался стоять на месте, прекрасно понимая бессмысленность немедленных ответных действий. Он отдавал себе отчет в том, что при малейших признаках неповиновения Амару, не задумываясь, перестреляет их всех до одного. Может быть, он не удержался бы от искушения броситься на убийцу и вцепиться ему в горло, но властный окрик главаря террористов остановил его.
— Оставайся на месте, малыш, — усмехнулся Амару, направляя дуло пистолета в лицо пилота. — Не пришло еще твое время получить порцию свинца.
Кивнув головой конвоирам, стоявшим с ружьями на изготовку, он отдал им несколько приказаний по-испански. Те перетащили труп в соседнюю комнату, оставив за собой на полу широкий кровавый след.
Шеннон продолжала истерически рыдать:
— Как вы могли пойти на это? Миллер был старый добрый человек. Он никому не мог причинить зла.
— Для него это обычное дело, — сквозь зубы процедил Джордино.
— Тебе лучше заткнуться, малыш, — прошипел Амару, — или не терпится составить ему компанию? Я собирался только преподать вам небольшой урок, который вы, надеюсь, хорошо усвоили.
Никто из присутствующих, кроме Джордино, не обратил внимания на возвращение конвоиров. От него не ускользнуло ничего. Ни шляпа, низко надвинутая на глаза бандита, ни руки, спрятанные под пончо. Ал бросил быстрый взгляд на второго бандита, лениво прислонившегося к дверному косяку. Похоже, парень уже успел приложиться к бутылке. Сейчас их разделяло не более двух метров. При небольшом везении он сможет обезоружить его, прежде чем малый успеет сообразить, что происходит. Единственным препятствием оставался пистолет, по-прежнему поблескивающий в руке Тупака Амару.
— Ты уже покойник, Амару, — холодно заметил Джордино. — И смерть твоя будет мучительнее, чем у тех невинных жертв, которых ты убил собственной рукой.
— В самом деле? — Губы Амару искривились в презрительной ухмылке, — Не ты ли станешь моим убийцей? Или молодая леди окажет мне эту честь?
Он сделал несколько шагов вперед и грубо схватил молодую женщину за талию.
— Ручаюсь, что после нескольких часов в моей постели она выполнит любое мое пожелание.
— Только не это, — простонала Шеннон.
— Я получаю наслаждение, насилуя женщин, слушая их мольбы и стоны…
Загорелая рука, схватившая его за горло, помешала Амару закончить фразу.
— Это тебе за всех женщин, которых ты заставил страдать, — произнес Питт, разряжая обойму кольта аккуратно между ног главаря террористов.
6
Второй раз за последние несколько минут звук пистолетного выстрела, сопровождаемого гулким эхо, нарушил безмолвие древнего храма. Одним прыжком Джордино преодолел расстояние, отделявшее его от второго бандита, и нанес ему сокрушительный удар головой в грудь, отбросивший террориста к каменной стене. Краем глаза он успел заметить выражение ужаса на лице Амару, его вытаращенные глаза и перекошенный в безмолвном крике рот. Пистолет выпал у него из рук, когда они потянулись к красному пятну на брюках, захватив простреленные гениталии. Пилоту потребовалось меньше секунды, чтобы нанести конвоиру еще один удар в челюсть и вырвать из рук опешившего бандита винтовку. Остальное было делом техники.
На этот раз Шеннон не закричала. Она тихо пробралась в угол комнаты и осталась сидеть там без движения, словно восковая кукла, тупо глядя на кровь Амару, забрызгавшую ее белокурые волосы, обнаженные руки и ноги. Оправившись от шока, она подняла глаза на Питта.
Роджерс тоже смотрел на Питта с выражением крайнего изумления на лице, тщетно стараясь припомнить, где он видел этого человека.
— Вы наш спаситель, прилетевший на вертолете? — произнес он наконец.
— Он самый, — кивнул Питт.
— Но вы же остались в колодце, — недоуменно заметила Шеннон дрожащим от волнения голосом.
— Пришлось попотеть, но в конце концов мне удалось выбраться наружу. — Он отодвинул в сторону лежащее на полу тело Амару и положил руку на плечо Джордино. — Расслабься, Ал. Подай пример остальным.
Джордино, улыбаясь во весь рот, отложил в сторону винтовку и от души обнял друга.
— А я уже и не надеялся увидеть тебя снова.
— Да, по твоей милости мне пришлось попереживать. Черт знает что происходит. Стоит мне отлучиться на полчаса, как ты тут же впутываешь меня в разборки с местными криминальными структурами.
— Не скажешь, что ты так уж торопился, — возразил пилот, не желая оставаться в долгу. — Мы ожидали тебя еще несколько часов назад.
— Пропустил автобус. Кстати, кто-то обещал мне пригласить оркестр.
— Они отказываются играть в таких условиях. Серьезно, Питт, как тебе удалось выбраться из этого чертова колодца и найти наши следы в джунглях?
— Не могу сказать, что это было просто. Как-нибудь расскажу, когда у нас будет что выпить.
— А где остальные конвоиры? Что с ними?
Питт небрежно передернул плечами:
— Они потеряли бдительность и столкнулись с рядом осложнении. Ничего серьезного. Сотрясения мозга и небольшие черепные травмы. — Его лицо омрачилось. — Я встретился с одним из них, когда он тащил к выходу тело доктора Миллера. Кто стрелял в старика?
Джордино кивнул в сторону Амару:
— Наш друг-приятель, вот он здесь. Кстати, он же перерезал и твою страховочную веревку.
— Ну что ж, меня не будут мучить угрызения совести, — заметил Питт, опуская глаза на главаря террористов. Тот сидел, прислонившись спиной к стене и обхватив пах обеими руками, он не осмеливался взглянуть на рану. — Похоже, с сексом для него все кончено. Он назвал свое имя?
— Представился как Тупак Амару, — вступила в разговор Шеннон. — Присвоил себе имя последнего Верховного инки. Верно, для того, чтобы произвести впечатление на местных жителей.
— Перуанские студенты, — вспомнил Джордино, хлопнув себя по лбу. — Бандиты загнали их в подземелье храма.
— Я уже освободил их. Хорошие ребята. Сейчас они заняты тем, что связывают наших повстанцев и складывают их в хорошо запирающееся помещение. Там они будут ждать, когда прибудут представители власти.
— Никакие они не повстанцы, — заметила Шеннон, — и уж тем более не революционеры. Банальные грабители могил, маскирующиеся под террористов “Сендеро луминосо”. Воруют бесценные древности и сбывают их на международном черном рынке Амару мелкая сошка. Его клиенты получают большую часть прибыли.
— Да и у него губа не дура, — заметил Питт. — Я успел увидеть здесь столько произведений искусства, что их с избытком хватит, чтобы удовлетворить аппетит половины музеев и частных коллекционеров во всем мире.
Поколебавшись секунду-другую, Шеннон поднялась на ноги, обняла Питта за шею и легко поцеловала его в губы.
— Вы спасли наши жизни. Спасибо вам, Питт.
— И не один раз, а дважды, — поправил ее Роджерс, пожимая спасателю руку.
— Мне здорово повезло, — смущенно заметил Питт.
Несмотря на мокрые всклоченные волосы, полное отсутствие косметики, на грязную рваную блузку, надетую прямо на купальный костюм, и нелепые походные ботинки, он не мог не ощущать волн чувственности, исходивших от этой женщины.
— Слава богу, что вы пришли вовремя, — добавила Шеннон, вздрогнув.
— Слишком поздно для доктора Миллера, — вздохнул Питт.
— Куда они отнесли тело? — спросил Роджерс.
— Я столкнулся с этим вонючим скунсом, когда он клал тело на ступеньки лестницы прямо перед входом в храм.
Джордино критически оглядел друга, отметил многочисленные ссадины на его лице, руках и ногах. Перед ним стоял державшийся на пределе сил, смертельно уставший человек.
— Ты выглядишь так, словно только что закончил дистанцию триатлона, а у финиша свалился на моток колючей проволоки, — заметил он. — Как твой домашний врач рекомендую тебе хорошо поспать, прежде чем мы двинемся в обратный путь.
— Я выгляжу хуже, чем себя чувствую, — возразил Питт. — У меня еще будет время поспать. Дела прежде всего. Не имею ни малейшего желания снова играть роль Тарзана, поэтому и предлагаю начать сборы немедленно.
— Полнейшее безумие, — заверил его Джордино. — Ты заснешь на ходу, не успев добраться до джунглей.
— Вы на самом деле думаете, что мы сумеем выбраться отсюда? — недоверчиво уточнила Шеннон.
— Безусловно, — успокоил ее Питт, — более того, я гарантирую вам это.
— В таком случае нам не обойтись без вертолета, — заметил Роджерс.
— Разумеется, — согласился Питт. — Как, по-вашему, Тупак Амару, или как его там, собирайся забрать отсюда украденные им предметы искусства, доставить их в один из портов, чтобы затем вывезти из страны? Тогда у него должен быть мощный передатчик. Вот мы им и воспользуемся. Для чего, в конце концов, люди придумали радио?
Джордино одобрительно кивнул:
— Имеет смысл, если, конечно, мы найдем этот передатчик. Он может быть спрятан где угодно. Развалин здесь хватает. Нам потребуется несколько дней, чтобы найти его.
Питт бросил бесстрастный взгляд на Амару:
— Но он-то знает это.
Амару, превозмогая боль, бросил на него ненавидящий взгляд.
— У нас нет радио, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Простите, если я не поверю вам. Итак, где вы его прячете?
— Ничего я вам не скажу, — прохрипел Амару, презрительно скривив рот.
— Иными словами, вы предпочитаете умереть?
— Вы сделаете одолжение, если убьете меня. Зеленые глаза Питта остались холодными, как воды высокогорного озера.
— Сколько женщин вы изнасиловали и убили? — поинтересовался он.
— Так много, что я давно потерял им счет, — презрительно бросил Амару.
— Вы надеетесь вывести меня из себя и заставить убить вас, не так ли? Зря стараетесь.
— Почему же вы не спрашиваете, сколько детей я отправил на тот свет?
— Вы недооцениваете меня. — Питт вытащил из-за пояса кольт и приставил его к щеке Амару. — Убить вас? Ну уж нет. Для начала вышибу вам глаза. К импотенции добавится еще и слепота. Устраивает?
Амару попробовал придать своему лицу надменное выражение, но у него это плохо получилось. В глазах у него застыл неприкрытый страх, губы дрожали.
— Берете меня на пушку? — прохрипел он.
— Потом прострелю вам коленные чашечки, — продолжал Питт, — затем — уши или нос. На вашем месте я бы серьезно задумался, пока я не перешел к делу.
Понимая, что Питт и не думает шутить, Амару сдался.
— Черт с вами, — простонал он. — Передатчик внутри круглого здания, в пятидесяти метрах к западу от храма. Над входом изображение обезьяны. Не ошибетесь.
Питт повернулся к Джордино.
— Возьми себе в помощь одного из студентов. Он переведет сообщение. Установи контакт с перуанскими властями и обрисуй ситуацию. Потребуй, чтобы сюда направили армейское подразделение. Кто его знает, сколько бандитов может еще скрываться в развалинах.
Джордино бросил задумчивый взгляд на Амару:
— Если я передам сообщение на открытой частоте, сторонники этого малого в Лиме сообразят что к чему и пришлют сюда банду головорезов раньше, чем военные двинутся с места.
— Я бы не слишком доверяла и военным, — вступила в разговор Шеннон, — вполне возможно, что кто-нибудь из высокопоставленных офицеров по уши увяз в этом дерьме.
— Взятки берут почти все, — философски заметил Питт, — тут уж ничего не поделаешь.
— Шеннон права, — поддержал коллегу Роджерс. — Дело с грабежом могил, судя по всему, поставлено на широкую ногу. Доход от него не меньше, если не больше, чем от самых крупномасштабных операций по контрабанде наркотиков. Кто бы ни стоял во главе его, тут не обойтись без поддержки крупных правительственных чиновников.
— Мы можем использовать нашу собственную частоту и связаться с Хуаном, — предложила Шеннон.
— Хуаном?
— Хуан Чако, правительственный координатор нашего проекта, — терпеливо пояснила молодая женщина. — Его штаб-квартира в ближайшем городе. Оттуда он организует снабжение экспедиции.
— Ему можно доверять?
— Думаю, да, — ответила Шеннон, не колеблясь, — Хуан один из самых уважаемых археологов в Южной Америке и ведущий специалист по андийским культурам. И еще правительственный чиновник, отвечающий за пресечение нелегальных раскопок и контрабанды произведений искусства.
— Похоже, это как раз тот человек, который нам нужен, — сказал Питт, обращаясь к Джордино. — Свяжись с ним по радио и передай ему нашу просьбу.
— Я пойду с вами, — предложила Шеннон, — и расскажу Хуану об убийстве Миллера. Заодно познакомлюсь с сооружениями, окружающими храм.
— Возьмите с собой оружие и будьте начеку, — предупредил Питт.
— А что делать с телом доктора Миллера? — спросил Роджерс. — Мы не можем оставить его валяться на ступенях храма.
— Согласен, — сказал Питт. — Заверните его в одеяло и перенесите внутрь храма, пока сюда не прибудут правительственные чиновники.
— Предоставьте это мне, — попросил Роджерс. — Жаль, но больше я ничего не могу сделать для этого достойного человека.
Собрав последние силы, Амару насмешливо улыбнулся.
— Идиоты, сумасшедшие идиоты, — презрительно прошептал он. — Вам никогда не удастся живыми покинуть Город мертвых.
Присутствующие с отвращением посмотрели на раненого террориста. Он казался им вполне безопасным, как гремучая змея, у которой вырвали ядовитые зубы. Но Питт не был склонен недооценивать матерого террориста, хотя и не придавал особого значения выражению мрачной уверенности, застывшей в его глазах.
Когда его спутники вышли из комнаты, Питт опустился на колени рядом с Амару.
— Для человека в вашем положении вы слишком уверены в себе, — произнес он.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — прошептал Амару, хотя при этих словах его лицо исказилось от боли. — Вы перешли дорогу очень могущественным людям. Их гнев будет ужасен.
— Мне случалось делать это и раньше, — невозмутимо заметил Питт.
— Сунув нос не в свои дела, вы затронули интересы “Солпемачако”. Они не остановятся ни перед чем, чтобы предотвратить утечку информации, даже если ради этого придется уничтожить население целой провинции.
— Надо полагать, весьма приятные люди, раз уж вы с ними сотрудничали, — пробормотал Питт. — Как вы их назвали?
Несколько минут Амару молчал. Он слабел на глазах от болевого шока и потери крови. Затем с трудом поднял руку и указал пальцем на Питта.
— Вы прокляты, и ваши кости останутся навсегда вместе с другими останками чачапояс.
Глаза его закрылись, и он потерял сознание.
— Кто, черт возьми, эти чачапояс? — осведомился Питт у вошедшей в комнату Шеннон.
— Они известны также, как люди тумана, — пояснила она. — Их культура процветала в период между 800 и 1480 годами нашей эры в высокогорных районах Анд до того, как они были покорены инками. Именно они и построили этот удивительный Город мертвых.
Питт поднялся с колен и бросил фетровую шляпу, взятую им у конвоира, на грудь Амару. Повернувшись на каблуках, он вышел в большой зал храма, где несколько минут изучал груду древностей чачапояс, собранных здесь бандитами. За этим занятием его и застал ворвавшийся в зал Роджерс.
— Где вы оставили тело доктора Миллера? — выпалил оператор, едва успев отдышаться.
— На верхней площадке лестницы, а в чем дело?
— Покажите.
Питт пожал плечами и последовал за Роджерсом к центральному входу. Дойдя до места, он, не веря своим глазам, уставился на пятна крови, покрывавшие каменный пол:
— Кто убрал тело?
— Если вы не знаете, — огрызнулся Роджерс, — то чего вы ждете от меня?
— Вы не проверяли у основания пирамиды? Может быть, тело просто упало вниз.
— Я послал четырех студентов на поиски. Они ничего не нашли.
— Может быть, их сокурсники перенесли его внутрь храма?
— Я уже спрашивал. Они знают не больше нашего.
— Трупы не имеют привычки ходить, — осторожно заметил Питт.
Роджерс бросил унылый взгляд вокруг и меланхолично пожал плечами.
— По крайней мере, наш труп, похоже, это сделал, — неуверенно пробормотал он.
7
Кондиционер трудился вовсю, нагнетая холодный сухой воздух в жилую комнату прицепного вагончика, служившего штаб-квартирой совместного проекта американских и перуанских археологов в Чачапоясе. Впрочем, человек, удобно развалившийся на кожаной софе, мало чем напоминал изможденных узников Долины мертвых. Хуан Чако выглядел расслабленным и вполне довольным собой. В руке он держал высокий бокал, на треть наполненный ледяным джином с тоником. Однако он мгновенно напрягся, когда из микрофона, закрепленного на стене кабины водителя, донесся хорошо знакомый ему голос.
— Святой Иоанн вызывает святого Петра. — Голос прозвучал резко и отчетливо. — Святой Иоанн вызывает святого Петра. Вы меня слышите?
Чако быстро пересек комнату и включил передатчик.
— Я вас слушаю.
— Включите запись. У меня нет времени повторять сообщение или объяснять ситуацию в деталях. Чако послушно нажал кнопку рекордера:
— Готов к записи.
— Амару и его люди захвачены вашими американскими коллегами. Амару мертв или тяжело ранен.
Обычно добродушная физиономия Чако приобрела зловещее выражение.
— Как это могло случиться?
— Одному из команды вертолета удалось выбраться из колодца, проследить Амару и его группу до Долины мертвых, а там каким-то образом обезвредить их одного за другим.
— Тогда, наверно, это был сам дьявол?
— К тому же очень изобретательный, а потому вдвойне опасный.
— А вы в безопасности?
— В настоящий момент — да.
— Значит, наш план заставить американцев отказаться от продолжения исследований рухнул?
— К сожалению. Едва доктор Келси увидела груз, готовый к отправке, она сразу все поняла.
— Что им известно о Миллере?
— Пока ничего.
— Ну что ж, хоть что-то идет как надо.
— Если вы поторопитесь и пришлете людей, прежде чем они успеют оставить долину, мы еще можем спасти ситуацию.
— Мы не собираемся причинять вред нашим студентам, — возразил Чако, — общественное мнение сделает невозможным дальнейшее сотрудничество между нами.
— Поздно, мой друг. Не сомневаюсь, что после того, что они видели, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто стоит за всем этим бизнесом. Мы не можем позволить, чтобы это стало известно прессе. Как ни жаль, но у нас нет выбора. Студенты должны разделить участь американцев.
— Ничего бы этого не произошло, если бы вам удалось не допустить доктора Келси и Майлса Роджерса в священный колодец.
— Но удержать их можно было, только убив на глазах у студентов.
— Посылать сигнал о помощи тоже было ошибкой.
— Нет. Мы хотим избежать правительственного расследования. Их исчезновение вызовет серьезные подозрения, если не будет принято никаких мер для их спасения. Мы не можем сделать деятельность “Солпемачако” достоянием общественности. Наконец, откуда мы могли знать, что эти спасатели из НУМА свалятся нам как снег на голову.
— Верно, события порой выходят из-под контроля. — Произнеся эту сентенцию, Чако перевел взгляд на маленькую статуэтку крылатого ягуара, найденную в Долине мертвых. — Я устрою так, чтобы наши армейские друзья прибыли в Город мертвых не позже чем через час.
— Вы доверяете офицеру, который будет руководить операцией?
— А на кого еще положиться, если не доверять собственному брату, — произнес Чако с улыбкой.
* * *
— Никогда не верил, что простые смертные способны воскресать, — бормотал Питт, глядя на лужу крови на верхней площадке лестницы. — Не знаю, что и думать.
— Он был мертв, — убежденно заявил Роджерс. — Я стоял рядом, когда Амару прострелил ему грудь. Кровь была повсюду. Да и вы видели его здесь. Вряд ли у вас были сомнения, что он мертв.
— У меня не было времени осмотреть тело.
— А как же кровавый след, он ведь тянется сюда из комнаты, где Миллера застрелили. Да из него вытекло не меньше галлона крови.
— Скорее, около пинты, — заметил Питт задумчиво. — Боюсь, вы преувеличиваете.
— Сколько, по вашим оценкам, прошло времени с того момента, как вы оглушили конвоира и до того, когда освободили студентов.
— Четыре, от силы пять минут.
— И за это время шестидесятисемилетний, истекающий кровью человек успевает спуститься по длинной лестнице и бесследно исчезнуть среди развалин города?
Такой подвиг и здоровому мужчине не под силу. Сам Гудини позавидовал бы такому фокусу.
— Вы уверены, что это был доктор Миллер? — спросил Питт.
— Конечно. Кто же еще? — убежденно заявил Роджерс.
— Давно вы его знаете?
— Заочно около пятнадцати лет. Лично всего пять дней. — Роджерс посмотрел на Питта как на сумасшедшего. — Послушайте, вы идете по ложному следу. Миллер был одним из ведущих археологов мира, признанным авторитетом по древней культуре Америки и ее связям с Африканским континентом. Его фотографии приводились в сотнях статей в доброй дюжине крупнейших научных журналов. Он не раз появлялся на экранах ТВ. Он не страдал излишней скромностью и знал цену рекламы. Его лицо было знакомо многим десяткам тысяч людей.
— Просто пытаюсь разобраться в этой запутанной истории, — терпеливо объяснил Питт. — Поневоле приходится рассматривать самые невероятные гипотезы.
Он вдруг умолк, увидев, что Шеннон и Джордино появились у основания храма. Даже с верхней площадки лестницы было заметно, как они взволнованы. Дождавшись, когда они подойдут поближе, он громко окликнул пилота:
— Только не говори, что кто-то нашел передатчик раньше тебя и разбил его на мелкие куски. Джордино остановился.
— Ты недалек от истины, — прокричал он в ответ. — Кто-то опередил нас. Передатчик похищен лицом или лицами, пожелавшими остаться неизвестными.
Когда Шеннон и Джордино достигли верхней площадки перед храмом, их лица были мокрыми от пота. Остановившись, чтобы перевести дух, Шеннон вытерла лицо неизвестно откуда взявшимся у нее куском ткани. Джордино ограничился тем, что смахнул пот с лица рукавом рубашки.
— Строители этой штуки должны были заранее позаботиться о лифте, — мрачно пошутил он.
— Так вы нашли гробницу с передатчиком? — повторил Питт.
Джордино кивнул:
— Найти-то мы нашли, только не то, что искали. Эти ребята не знают счета деньгам. Гробница обставлена так, что даст сто очков вперед любому пентхаузу. Есть даже портативный генератор для подвода электроэнергии к холодильнику.
— И никаких следов передатчика?
— Тот, кому он понадобился, был так уверен в себе, что задержался, чтобы ликвидировать четыре ящика отличного американского пива.
— Американское пиво в джунглях Перу? — не поверил Питт.
— Могу принести пустые бутылки, если сомневаешься, — проворчал Джордино. — Кто-то, видно, очень хотел, чтобы мы умерли от жажды.
— Ну, это нам, пожалуй, не грозит, — улыбнулся Питт. — Воды в джунглях пока хватает.
— Да, но как ты теперь собираешься вызвать своих морских пехотинцев?
— С одним передатчиком, простреленным в твоем вертолете, и вторым, похищенным неизвестно кем, это, пожалуй, будет проблемой, — согласился Питт. — А что с экспедиционным передатчиком? — спросил он, поворачиваясь к Роджерсу.
Тот безнадежно махнул рукой.
— Только не говорите, — вступила в разговор Шеннон, — что нам придется тащиться тридцать километров сквозь джунгли до сенота, а там еще девяносто километров до Чачапояса.
— Может быть, Чако начнет беспокоиться, что связь с лагерем потеряна, и пошлет нам на выручку спасательную партию, — с надеждой предположил Роджерс.
— Даже если им удастся проследить наш маршрут до Города мертвых, — заметил Питт, — будет поздно. Они найдут наши тела среди руин.
Все уставились на него с недоумением.
— Амару заявил, что мы затронули интересы слишком могущественных людей, — пояснил Питт, — и они не позволят нам живыми покинуть Долину мертвых. Ставки велики, чтобы рисковать.
— Но если они собирались убить нас, — возразила Шеннон, — зачем нужно было тащить нас сюда, могли бы убить в базовом лагере, а тела бросить в жертвенный колодец.
— Для того чтобы сохранить видимость борьбы патриотов с антинародным правительством, они должны продолжать свои игры с взятием заложников и требованием выкупа. Если перуанское правительство, ваша университетская администрация в Штатах или родственники студентов согласятся заплатить солидную сумму выкупа, это повысит престиж террористов “Сендеро луминосо”. Они пополнят свои доходы от нелегальной торговли предметами искусства, но это не спасет нас.
— Кто же эти люди? — поинтересовалась Шеннон.
— Амару назвал их “Солпемачако”, не берусь судить, что это по-испански означает.
– “Солпемачако”, — повторила Шеннон — Комбинация двух древних мифов о медузе и драконе из фольклора местных индейцев. По местным преданиям, которые насчитывают несколько сотен лет, “Солпемачако” — дьявольский змей с семью головами, живущий в пещере. Одна из легенд прямо указывает, что местом его обитания является Город мертвых.
Джордино демонстративно зевнул:
— Звучит как еще один дешевый фильм ужасов о монстре из земных недр.
— Больше похоже на нехитрую игру слов, — возразил Питт. — Метафорическое название международной преступной организации, специализирующейся на торговле предметами древнего искусства.
— Семь голов дракона могут олицетворять семь лидеров преступной группировки, — предположила Шеннон.
— Или семь основных ее принципов, — не отстал от нее Роджерс.
— Ну а теперь мы разгадали эту загадку, — заключил Джордино, — и нечего больше тянуть резину. Самое время сматываться отсюда, пока наши друзья не перекрыли выход из долины.
— А мне кажется, они только этого и ждут от нас, — возразил Питт, — поэтому предлагаю подождать еще немного.
— Вы действительно верите, что они пошлют своих людей, чтобы расправиться с нами? — спросила Шеннон скорее сердито, чем испуганно.
Питт кивнул:
— Готов поспорить. Кто бы ни сыграл с нами эту шутку, вне всякого сомнения, он уже успел предупредить своих приятелей. Полагаю, что его сообщники слетятся сюда, как взбесившиеся осы, меньше… — он бросил взгляд на часы, прежде чем закончить фразу, — … меньше чем через полтора часа. После этого они перестреляют всех, кто имеет хоть какое-то отношение к археологии.
— Не слишком приятная перспектива, — заметила Шеннон.
— Имея шесть карабинов и автоматическую винтовку Дирка, мы сумеем остудить головы двум дюжинам крутых головорезов минут за десять, — проворчал Джордино.
— Но мы не можем оставаться здесь и сражаться с вооруженными преступниками, — возразил Роджерс. — Кончится тем, что нам всем перережут глотки.
— Наконец, мы не можем подвергать риску жизнь студентов, — добавила Шеннон, бледнея.
— Прежде чем мы окончательно впадем в уныние, — внес предложение Питт, — предлагаю реально оценить обстановку и незамедлительно покинуть храм.
— Чего ради? — потребовал объяснений Роджерс.
— Прежде всего мы должны обнаружить местонахождение взлетной площадки Амару.
— Зачем?
Джордино потешно выкатил глаза. Нетрудно догадаться, что Питт выстраивает очередной безумный план.
— Ничего слишком сложного, — успокоил его Питт. — После того как бандиты приземлятся и ринутся на поиски, мы берем инициативу в свои руки, захватываем их вертолет и держим курс на ближайший четырехзвездочный отель, чтобы принять освежающую ванну.
В воздухе повисло настороженное молчание. Все уставились на Питта, словно он вышел из только что прилетевшего с Марса корабля. Первым опомнился Джордино:
— Ну что я вам говорил! Видите, как все просто.
