4
В последние несколько дней Ванайя продолжала заниматься своими обязанностями, оставив гостей на попечение Миранды, чем Цендри была крайне довольна. Она радовалась предоставленной ей возможности получше изучить странный мир, в который их с Далом занесло. Цендри с гордостью делала первые записи, называя их отчетом, куда она заносила все увиденное в обществе, живущем без мужчин. Цендри полагала, что этот отчет позволит ей оправдать данную ей в долг степень ученой дамы.
Свои записи она вела шифром, который сама изобрела, еще будучи маленькой девочкой. Ключом к шифру был ее родной язык, неизвестный даже Далу. Цендри боялась использовать звукозаписывающую аппаратуру, памятуя о том грубом ответе, который прислали правители Матриархата.
Миранда относилась к Цендри очень внимательно и неоднократно приглашала принять участие в хозяйственных делах. Цендри уже видела и сад, и рабочие помещения: ткацкую комнату, комнату для вышивания, швейную и комнаты для детей. И все же Цендри понимала, что настоящая жизнь Матриархата пока ей совершенно неизвестна. Прежде всего ее интересовала частная жизнь обитательниц дома Ванайи. Ей казалось странным большое количество детей при полном отсутствии мужчин. Предыдущие мысли об искусственном осеменении она давно отбросила, для этого жительницы были слишком примитивны и чувственны. Наблюдая за ними, Цендри постепенно пришла к выводу, что женщины ведут активную половую жизнь, но не могла взять в толк, когда они этим успевают заниматься и где. Нигде и никогда ей не встретился ни один мужчина.
Общаясь с Мирандой и видя ее расположение к себе, Цендри была уверена, что рано или поздно ей удастся заглянуть в самую суть Матриархата. Что касается Миранды, она без устали расспрашивала Цендри о жизни в Сообществе.
Однажды, прохаживаясь по выложенным разноцветными плитками дорожкам сада, Миранда вдруг спросила:
— А вы уже долго живете со своим спутником?
Цендри подумала, перевела в уме временные сроки и ответила:
— Около трети вашего долгого года.
— Вы взяли его в качестве спутника на время пребывания здесь?
Цендри улыбнулась.
— Не только. Мы будем вместе столько, сколько захотим. Брак не обязательно должен длиться всю жизнь. — Цендри не нашла местного эквивалента слову «брак», его попросту не было, поэтому она выбрала термин «дружба». — Но мы пока не думаем расставаться.
— Значит, ваш спутник одновременно является и вашей подругой? — удивленно спросила Миранда. — Это очень странно — мужчина в качестве подруги, неестественно и очень, — она наморщила лоб, тщательно подбирая нужное слово, — трудно в половом смысле. Я хочу сказать, что это очень утомительно.
Теперь удивилась Цендри. Она сомневалась, что Миранда представляет себе сексуальные потребности мужчины. Похоже, она знала, что сексуальная потребность — понятие сугубо психологическое и во многом определяется обществом, но неужели Миранда действительно считает мужчин ненасытными? Цендри вспомнила, как в день ее прилета кто-то сказал, да, наверное, это была Миранда, что мужчин невозможно обучить чему-нибудь, поскольку они слишком подвержены половому влечению. "Откуда у этих женщин столько практичности во взглядах на мужчин, если они их и в глаза не видят?"
— Я не нахожу это утомительным, — возразила Цендри с улыбкой, но вопрос Миранды тем не менее смутил ее.
— Вы не чувствуете себя одинокой без женщин? Мне кажется неестественным, что женщина не поддерживает отношения с женщинами.
К сочувствию Цендри уже привыкла на Университете, где групповой брак не был редкостью. Ее часто спрашивали, не чувствует ли она себя одиноко и неуютно, ложась ежедневно в постель с одним и тем же мужчиной. Некоторые даже жалели ее. Сейчас Цендри столкнулась с еще одной крайностью, ей сочувствовали в том, что с ней нет женщины.
— У меня много приятельниц, — спокойно ответила Цендри. — А самое главное, Миранда, мы с Далом уверены, что один мужчина, одна женщина и их дети составляют ячейку общества. Мы не видим ничего странного в том, что в данном случае мужчина и женщина являются и друзьями и любовниками.
— Но как вы можете считать женщину своим другом, если вы не делитесь с ней своими сокровенными мыслями, своими тайнами? — спросила Миранда. — Разве мужчина способен быть так же близок женщине, как ее подруга?
Цендри посмотрела на девушку и улыбнулась. По-своему Миранда была неплохо образованна. У нее имелся всего лишь один недостаток — она никогда не покидала пределов Изиды, и только поэтому Цендри считала ее перезревшей провинциалкой, великовозрастной простушкой.
— На Университете все живут так, как кому нравится. Мы с Далом думаем, что мужчина может быть для женщины более близким другом, чем любая женщина.
— Но женщины все одинаковые, им легче понимать друг друга, — настаивала Миранда и задумчиво продолжила: — Я очень одинока, у меня была подруга, мы познакомились с ней еще в школе, но я тогда была еще маленькой и не могла сделать правильный выбор. В прошлом сезоне мы поссорились и расстались. Поэтому мне приходится одной ждать ребенка. Моя мать и сестры заботятся обо мне, но это все не то. — Она помолчала, что-то хотела добавить, но вместо этого вздохнула и опустила голову. — У вас нет детей?
— Нет, — ответила Цендри. — Мы с Далом договорились подождать с рождением ребенка до тех пор, пока оба не станем учеными и не решим, где нам лучше жить, на Университете или в каком другом месте. Кроме того, мы можем и расстаться.
— Удивительно, — поразилась Миранда, — вы вынуждены спрашивать какого-то мужчину разрешения иметь ребенка.
Цендри рассмеялась.
— Но Дал не какой-то мужчина, он, как вы говорите, мой друг или подруга, если это слово тебе больше нравится. Я не могу принимать серьезных решений, не посоветовавшись с ним. Но и он тоже советуется со мной. — Цендри посмотрела на недоверчиво разглядывающую ее Миранду. — Причем я совсем не обязана советоваться с ним, я могу поступить и так, как сама считаю нужным.
— Очень, очень странно, — проговорила Миранда. — У нас все женщины, достигнув моего возраста, заводят себе подруг на всю жизнь и советуются только с ними, ведь все женщины одинаковые.
— А твоя мать никогда не советуется со своим спутником? — спросила Цендри.
— С кем? — поразилась Миранда. — Со спутником? Да нет, конечно. Ей достаточно лет, чтобы и держать спутника, и принимать самой решения. В моем возрасте спутника иметь еще рано. — Миранда нервно и невесело рассмеялась. — Наверное, вы видели много общественных укладов.
— Да, — кивнула Цендри. — Если бы ты побывала на Университете, ты бы тоже многое увидела, но предпочла бы жить так, как тебя больше устраивает. А если говорить точнее, люди, становясь взрослыми, живут той половой жизнью, которую они видели в детстве, до наступления половой зрелости, и редко кто отступает от этого правила. Некоторые мои знакомые пробовали сменить образ жизни. Например, одна моя подруга — она жила на той же планете, что и я, — вступила в групповой брак. — Цендри замолчала, вспоминая ту трагедию. — Почти всегда смена сексуальной ориентации проходит трагически.
— А что случилось с вашей подругой? — спросила Миранда.
— Она покончила с собой.
После продолжительного молчания Цендри снова заговорила:
— Несколько десятилетий назад подобные попытки смешения культурных традиций приветствовались на Университете. Считалось, что они ведут к углублению взаимопонимания между разными народами, но после целой серии трагедий люди пришли к обратному мнению, и сейчас многие склонны запретить смешанные сексуальные связи. Это, конечно, тоже крайность, оптимальное решение находится где-то посредине.
Миранда согласно кивнула.
— Совершенно верно. Например, я считаю наш образ жизни единственно правильным и приемлемым. Мне кажется, что сама природа вписала свои законы в наши тела и сердца, в нашу плоть. И все потому, что мне внушали это с детства. Но тем не менее я могу представить, что постороннему человеку наша жизнь может показаться отвратительной. Ведь вы же считаете наш образ жизни омерзительным, ученая дама, ведь правда?
— Я недостаточно хорошо знаю вашу жизнь, чтобы судить о ней, — чистосердечно ответила Цендри. Будучи ученым и пройдя неплохую практику, она была далека от того, чтобы относиться к чему-то предвзято. Меньше всего ей хотелось отвечать на вопросы Миранды. Скорее, ей самой хотелось засыпать девушку вопросами и побольше узнать о местных традициях и обычаях, но как это сделать, не возбудив ненужных подозрений? Цендри нужно было много узнать и об отношении женщин с мужчинами, но особенно о так называемой «дружбе». Включала ли она в себя сексуальные отношения? Цендри подозревала, что да, и это было для нее фактом диким, сексуальные отношения между лицами одного пола были неизвестны даже на Университете. Но как подойти ко всему этому, не нарушив неизвестные Цендри границы вежливости и пристойности?
Они подошли к клумбе, Миранда нагнулась и сорвала бледно-голубой цветок. Теребя его, она посмотрела на Цендри.
— Иногда мне хотелось бы, — она быстро поправилась, — вернее, меня интересует и другая жизнь, о которой наши женщины предпочитают молчать. Вы сказали, что ваш спутник является одновременно и вашей подругой на всю жизнь. Странно, ведь вы живете в Сообществе. Разве вы не принадлежите ему? Не могу понять, он что, ничем вас не держит?
Цендри усмехнулась.
— Для того, чтобы расстаться с ним, мне нужно всего лишь уведомить об этом Управление по гражданским делам Университета и подписать вместе с ним определенный документ, удостоверяющий, что мы расстаемся. Если один из нас не желает расставаться, могут возникнуть некоторые сложности, нам придется обратиться в суд, и он нас разведет. Если бы у нас были дети, тогда нам пришлось бы определить, кому следует платить за их воспитание и обучение, но в любом случае на Университете придерживаются той точки зрения, что брак не должен продолжаться, если одна из сторон его не желает. В противном случае, это будет не брак, а рабство.
— И если он захочет уйти от вас, вы его просто так отпустите?
— А разве есть на свете женщина, которая будет силой держать около себя мужчину, который ее не хочет? — парировала Цендри.
— Советоваться с мужчиной? Поразительно, — произнесла Миранда и нахмурилась. — Я предполагала, что у вас все так же, как и здесь, но только наоборот. Я думала, что у вас мужчина является владельцем женщины и несет ответственность за все, что она делает.
— Ничего подобного, — ответила Цендри. — Все это было очень-очень давно, например на Пионере. Сейчас того, о чем ты говоришь, нет нигде. Более того, в некоторых мирах мужчина обязан воспитывать и материально поддерживать всех своих детей, даже если они находятся далеко от него.
— Как странно, что вы заставляете мужчину нести ответственность за детей, — проговорила Миранда. — А откуда мужчина может знать, что он — отец того или иного ребенка? Ведь если он не держит свою женщину взаперти, ребенок может быть и не его.
Цендри показалось, что Миранда хочет сказать что-то очень важное, но сдерживает себя. Цендри уже почти решила затронуть интересующую ее тему, как вдруг Миранда снова заговорила:
— Ответственность за ребенка должна нести женщина, это она его вынашивает. Хотя и в вашем подходе тоже есть свои, — она старательно выбирала нужные слова, — привлекательные стороны. — И по ее губам пробежала легкая улыбка.
"Очень интересно было бы узнать, — подумала Цендри, — кто является отцом ее ребенка".
— Но если бы вы ждали ребенка, — продолжала допытываться Миранда, — и разошлись со своим другом, что бы вы сделали? Ведь нужно, чтобы кто-то заботился о вас и о будущем младенце. Вы, наверное, вернулись бы в дом своей матери, как это сделала я?
— Мне и в голову бы это не пришло, — рассмеялась Цендри и, спохватившись, прибавила в качестве оправдания: — Я бы подумала об этом, но не в первую очередь. Прежде всего потому, что я не знаю, где сейчас живет моя мать. Во-вторых, она уже в преклонном возрасте и наверняка хочет пожить спокойно, и это справедливо, у нее своя жизнь, и она не обязана нянчиться со мной. Кстати, я вообще не видела ее с семнадцати лет. Дело в том, что у нас не принято держать при себе детей, если они сами могут позаботиться о себе.
— Какой ужас, — произнесла Миранда с брезгливой гримасой. — Так поступают рыбы. Женщины ведь и отличаются от животных тем, что воспитывают свое потомство. — Она рассмеялась. — И все-таки прекрасно, что кто-то отвергает идеи, которые я считаю единственно правильными. Мне очень нравится беседовать с вами, Цендри, и, наверное, не разонравится никогда, но поостерегитесь говорить так с другими женщинами нашего дома. Если бы они слышали сейчас наш разговор, они бы ужаснулись, вас они бы посчитали вконец испорченной, а мне запретили встречаться с вами. Вы можете пообещать мне, что ничего не расскажете им о наших беседах?
Цендри кивнула. Глядя на нее, Миранда улыбнулась и внезапно потянула носом.
— Так я и думала, — весело сказала она, — цветы на рыбных кустах уже расцвели. Они там, у южной стены, пойдемте наберем немного для наших кухарок, они будут очень рады. Рыбные цветы всегда собирают в тот период, когда их запах наиболее сильный. Потом их сушат и используют в качестве приправы к рыбе. Когда мы пойдем на море, так и сделаем. — И она повела Цендри за собой.
Подойдя к кустам, Миранда и Цендри нарвали большой букет пахучих серо-красных цветов, после чего направились на кухню.
— Ох, ну и запах от тебя, — наморщила нос одна из кухарок. — Миранда, ты пахнешь, как рыбный обед. Ты что, была на море?
— Да, на самом дне, — рассмеялась Миранда. — Очень заметно?
Вторая кухарка укоризненно посмотрела на девушку.
— Ну разве можно так разговаривать в присутствии нашей почтенной гостьи, Миранда?
— Это не я, — смеясь, оправдывалась Миранда, — а вы так разговариваете. И что в моих словах особенного? Мы же все женщины и знаем, что, если хочешь приправить рыбу рыбными цветами, будешь пахнуть морем. И мне нравится этот запах, он говорит, что приближается сезон хождения на берег моря. Ты что отвернулась, Замила, тебе уже не терпится пойти туда? — Миранда стала растирать цветы ладонями, и по кухне начал распространяться сильный запах. Кидая любопытные взгляды на Цендри, кухарки захихикали. Цендри не понимала причину их внезапного веселья, но почувствовала, что за словами Миранды о береге моря стоит что-то очень интересное.
Когда Цендри поднялась наверх и вошла в комнату к Далу, тот тут же отвернулся и простонал:
— Цендри, дорогая, в какой куче ты копалась?
— Не в куче, а в кустах. Мы с Мирандой собирали цветы, которыми приправляют рыбу, — с отсутствующим видом ответила Цендри. "Что это за "хождение на берег моря"? Какой-то религиозный праздник? Подозреваю, что эти цветы используются именно там".
Дал потянул носом.
— Не думаю, что я их пробовал, но пахнут они неплохо, — заметил он. — Цендри, неужели тебе интересно проводить время с этим тупым бабьем? О чем с ними можно говорить? Разве, действительно, только бегать да собирать цветочки.
— Дал, но ведь в этом и состоит моя работа. К тому же в основном я провожу время с Мирандой, а она такая славная.
— Не слишком увлекайся ею, — мрачно заметил Дал. — Лично я с подозрением отношусь к женщинам, которые живут без мужчин. Любому нормальному человеку такой образ жизни покажется неестественным и аморальным. Мне неприятна мысль о том, что моя жена проводит время с женщинами сомнительных наклонностей. Миранда еще ничего тебе не предлагала? — Он внимательно посмотрел на Цендри. — Подумай, стоит ли доверять ей.
Наступила гнетущая тишина. Цендри поняла, о чем хотел сказать Дал.
— Твои намеки до того смешны и оскорбительны, что я даже не собираюсь на них отвечать, — резко сказала Цендри и пошла в ванную умывать руки.
"Как только у Дала язык поворачивается говорить мне такие гадости", — думала она. И в то же время ситуация ей показалась действительно подозрительной. "Миранда одинока, в отличие от сестер у нее нет подруги. Она постоянно пытается выяснить мое отношение к их образу жизни. Нет, это просто смешно, Миранда знает, что я думаю о них.
А кто, собственно, дал мне право решать, что нормально, а что — нет? И почему я обязана думать так, а не иначе? Если в обществе мужчин используют только как производителей потомства, а женщины проводят время в основном одни, то вполне естественно, что у них развивается и любовь, и привязанность друг к другу. К тому же, по их понятиям, невозможно любить того, кто считается агрессивным животным и просто собственностью, вещью. И, разумеется, там, где есть любовь и привязанность, могут возникнуть и сексуальные отношения. Гомосексуалистов я уже видела, так почему не может быть любви между женщинами? По какому праву я осуждаю и презираю их? Конечно, Далу их поведение внушает отвращение, но он и не антрополог, он не понимает особенностей их взаимоотношений. Ну и пусть не понимает, я его не виню за это, а наоборот, он достоин жалости".
В равной степени Цендри жалела и тех женщин, которые не могли иметь спутников, не достигнув возраста Ванайи, и вынуждены заниматься любовью друг с другом. "Но почему вынуждены? — внезапно осенило Цендри. — Они предпочли это мужской любви. Нет, мои предубеждения и предрассудки слишком глубоки, как антрополог я должна быть либеральнее".
Этим вечером обед прошел без Проматриарха. После неоднократных напоминаний Дала Цендри подошла к Миранде.
— Как скоро мы сможем начать исследовать Развалины? — спросила она.
Миранда опустила глаза.
— Не знаю, Цендри, об этом лучше спрашивать Проматриарха.
— Но иногда ты принимаешь за нее решения, — настаивала Цендри.
— Это не тот случай, здесь я бессильна что-либо сделать. Я понимаю ваше настроение, но, кроме как ждать решения моей матери, ничего предложить не могу.
Когда Цендри и Дал поднялись в свою комнату, Дала прорвало.
— Сколько еще они собираются держать нас здесь? — кричал он, окончательно выйдя из себя. — Почему ты позволяешь ей отшвыривать себя?
— Дал, я не могу сделать большего, Миранда сама чувствует себя очень неловко, когда я об этом спрашиваю.
— Если бы ты ей почаще надоедала, она бы заставила Ванайю разрешить нам начать работу как можно скорее. — Задевая за перегородки и чертыхаясь, он раздраженно ходил по комнате. — Если в течение двух дней мы не услышим ничего определенного, нам следует обратиться к другому Проматриарху. Как там ее зовут, Махала, что ли? Нужно постараться вбить клин между ней и Ванайей.
— Я думаю, Дал, что именно этого нам и не стоит делать, — возразила Цендри. — Мы превратим Ванайю в своего врага.
— Проклятье, — горячился Дал. — Я понимаю, что ты занимаешься своей работой, изучаешь их, а я? Я торчу здесь без дела целыми днями!
— Говори потише, — вспыхнула Цендри. — Если они услышат, это будет конец и моей и твоей работы.
Дал перешел на трагический шепот:
— Прежде всего, тебе следует думать не о своей, а о моей работе, не забывай, что ради нее мы и приехали сюда. Ее санкционировало и оплатило Сообщество, как тебе известно.
— Ванайя помогает устранять последствия землетрясения, — слабо защищалась Цендри.
— Детский лепет! Землетрясения здесь происходят так часто, что этой старухе хватит работы до гробовой доски. И я никогда не поверю, что она ползает по руинам и сама разбирает завалы. Нет, Цендри, ее поведению есть только одно разумное объяснение — не дать нам попасть на Руины как можно дольше. — Дал подошел к окну и стал угрюмо рассматривать Руины. — Ты не узнала, почему они называют это место "Нам-указали-путь"?
— У меня не было возможности спросить об этом, — ответила Цендри.
Дал удивленно посмотрел на жену.
— Да ты что?! Я поражаюсь тебе, ты целыми днями таскаешься с этой Мирандой. Да о чем ты, собственно, с ней треплешься?
— В общем-то, ни о чем. — Цендри вздохнула. — Во всяком случае, Дал, наши разговоры едва ли будут тебе интересны.
Это было чистейшей и неприятной для Цендри правдой, Далу было безразлично все, что Цендри узнавала об этом мире. Все его стороны жизни не имели для Дала абсолютно никакого значения, и Цендри давно поняла это. Внезапно ее охватило такое сильное чувство негодования и ненависти к Далу, что она еле сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь.
"Что он от меня хочет? Чтобы я умилялась и прыгала от восторга, глядя на эти чертовы Руины, а сам он будет презирать мою работу и унижать меня?"
Дал направился в альков и лег.
— Ты спать не собираешься? — спросил он.
— Попозже, — ответила Цендри, отворачиваясь от него.
Дал вскочил.
— Это нечестно, Цендри! Мы приехали сюда не затем, чтобы изучать ископаемых!
— Я понимаю, — вздохнула она. — Извини, Дал, завтра я попытаюсь встретиться с Ванайей и узнать, когда мы сможем начать работу на Руинах. И если она опять будет юлить, тогда мы обратимся за помощью к другому Проматриарху.
— Верховный Матриарх еще не пришла в себя? — спросил Дал уже спокойней.
— Нет, — ответила Цендри. — Боюсь, как бы нам не пришлось ждать, пока она не поправится или не умрет.
— Еще лучше, — проворчал Дал. — А если к власти придут те, кто не хочет, чтобы Руины исследовались? Мне кажется, нам следует просто начать работу на свой страх и риск. Сообщество должно знать, кто оставил эти Руины, — Строители или какая иная цивилизация.
— На это я не соглашусь, — возразила Цендри, убирая свои записи. Она не могла вести их, когда Дал стоял рядом и досаждал ей одним и тем же. "Похоже, есть только одно средство утешить его уязвленную гордость. Да, это единственное, что ему доступно, и нет ничего удивительного в том, что в постели он так старается. Он полагает, что, владея моим телом, он тем самым унижает этот мир". Но Цендри уже устала от любви мужа, она ей надоела, и чем назойливей становился Дал, тем противнее становилась Цендри его любовь. Она пыталась отстранить его от себя.
"Но что мне, собственно, еще ожидать от него здесь?" Дал взял ее за руку, и она скрепя сердце, давя в себе отвращение, покорно пошла за ним.
"Уголок развлечений, — подумала Цендри и криво усмехнулась. — Но чьих развлечений?"
Ночью она внезапно проснулась от шума, показавшегося ей раскатами грома. Прислушиваясь к далеким звукам, она вдруг увидела, как качаются перегородки, и поднялась. Через несколько секунд послышался треск ломающихся перегородок и плач детей. "Опять землетрясение?" — подумала Цендри.
Дал тоже проснулся и сел рядом с ней, прислушиваясь к звукам. Дом наполнился плачем детей, грохотом падающих перегородок и звоном бьющейся посуды. Раздался торопливый стук в дверь, и чей-то взволнованный голос произнес:
— Вы в безопасности, ученая дама, не волнуйтесь, худшее уже позади, но прошу вас выйти из дома. Лучше немного побыть на улице, могут быть повторные толчки.
Цендри накинула халат и бросилась вниз. Рядом с ней бежал Дал. Они слышали крики детей и голоса женщин, пытавшихся их успокоить.
— Ваш спутник не поможет мне донести моего ребенка, он такой тяжелый.
Дал принял малыша, успев шепнуть на ухо Цендри:
— Помощи надо было просить раньше.
Они выбежали на лужайку. Было еще очень темно, до рассвета оставалось часа два. Наполненный запахами цветов воздух обдавал холодом, ноги замерзали от выпавшей росы. Перепуганные, наспех одетые женщины сбились в несколько групп, тревожно озираясь. Спокойной оставалась только Ванайя, она переходила от одной группы к другой и успокаивала женщин тихим, но твердым голосом. Она ходила прямо, как на дипломатическом приеме на Университете, высоко держа голову, и легкий ветерок развевал гриву ее стоящих дыбом нечесаных волос. Ру, босой, в длинной белой рубашке, трясущийся и сонный, не отставал от нее ни на шаг. Ванайя неторопливо подошла к Цендри.
— Вы в порядке? — спросила она, глядя, как Дал передает малыша матери. — Вот и прекрасно, — проговорила она, не дожидаясь ответа. — Нам нечего бояться, здесь никогда не бывает сильных землетрясений. Надеюсь, ваш спутник не испугался? — Она посмотрела на Дала. — Многие мужчины боятся спать на верхнем этаже. — Она повернулась к одной из рядом стоящих женщин. — Отправьте кого-нибудь в мужской дом и передайте, что им не о чем беспокоиться.
Женщина ушла. Несмотря на внешнее спокойствие Ванайи, Цендри заметила, что ее что-то тревожит, — она беспрерывно переводила взгляд от группы к группе, явно надеясь кого-то увидеть. Цендри тоже оглядела лужайку. Казалось, что все женщины и дети были здесь.
— Я не вижу Миранды, — услышала Цендри голос Ванайи. — Где она? Ру, ищи ее. Цендри, ты ее не видишь?
Цендри поискала глазами, надеясь увидеть фигуру высокой полной девушки с длинными волосами, но не нашла ее.
— Где Миранда? — продолжала спрашивать Ванайя женщин. — Где она? — Ванайя посмотрела на одну из женщин. — Комната Миранды находится рядом с твоей, ты не видела ее?
— Нет, дарительница жизни, я думала, что она уже спустилась.
— Храни нас, Богиня, — прошептала Ванайя дрожащим голосом и направилась к дому. — Миранда, Миранда! — звала она. В глазах у нее был ужас, голос дрожал.
Ру, трясущийся от холода и страха, побежал за ней. Он нагнал свою владелицу у самых ступенек и схватил за руку.
— Я пойду, разрешите мне пойти, — умолял он. — Вы не должны подвергать себя опасности, могут быть повторные толчки.
— Ты?! — изумилась Ванайя. — Нет, Ру, тебе нечего там делать. Миранда моя дочь и наследница, поэтому должна идти я.
К Ванайе подбежала ее старшая дочь, Лиалла, и схватила руки матери.
— Нет, дарительница жизни, ты не должна рисковать собой, ты должна быть здесь. Пойду я и Замила, а ты успокойся, с Мирандой ничего не случилось, она просто крепко спит. — Лиалла посмотрела на Ру. — Держи ее и не давай входить в дом, — крикнула она и вслед за своей подругой взбежала по ступенькам лестницы.
Ру попытался взять Ванайю за руки, он упрашивал ее сесть и успокоиться, но она так посмотрела на него, что тот отпрянул в сторону. Цендри увидела, как Ванайя снова двинулась к дому, подбежала к ней и преградила путь.
— Я очень боюсь за нее. Ее могло ударить чем-нибудь, не исключено, что она лежит на лестнице и не может подняться, — шептала Проматриарх. — От испуга у нее могут начаться преждевременные роды.
— Не беспокойтесь, — успокаивала ее Цендри. — Возможно, она просто спит. Я сама проснулась случайно, меня разбудили не толчки, а шум упавшей перегородки.
— Нет, — возразила Ванайя, и в голосе ее послышалась страшная мука, — Миранда спит очень чутко. Хорошо, я пойду посмотрю, все ли здесь. — Она повернулась и медленно пошла к женщинам.
— Я сам посмотрю, — остановил ее Ру и пошел к лужайке.
Ванайя посмотрела на удаляющегося Ру, тяжело вздохнула и облокотилась о колонну.
— Идти нужно было мне, но Ру можно доверять, оно умеет добросовестно исполнять поручения.
Он вернулся через несколько минут.
— Все здесь, — сказал он. — Все, за исключением Миранды. Ее еще не нашли?
Ответ Ванайи потонул в истерических криках женщин.
Цендри почувствовала, как колонны угрожающе зашатались. Не шевелясь от охватившего ее страха, Цендри смотрела, как с колонн сначала посыпалась штукатурка, после чего с невероятной быстротой на них стали появляться трещины.
Дал подскочил к Цендри и, подхватив ее на руки, оттащил от дома. Ванайя попробовала отойти, но слабеющие ноги не держали ее, она споткнулась и упала. Изнутри дома послышался истошный крик и визги. Ванайя, поднявшись на колени, задыхаясь, хватала ртом воздух.
— Это Миранда, — прохрипела она.
Опершись руками о ступеньки, Ванайя пыталась встать на ноги. Она с силой оттолкнула руку, поданную ей Ру. Ванайе удалось подняться, она снова шагнула к дверям и упала на ступеньки. Ру пронесся мимо нее к двери и попытался открыть ее, но дверь не поддавалась, ее заклинило. Тогда Ру разбежался и ударил в нее плечом, потом еще раз и еще. В конце концов ему удалось сорвать дверь с петель и войти внутрь. Там стояла Лиалла и ее подруга. Между ними, поддерживаемая под руки, находилась Миранда.
Увидев дочь, Ванайя закричала и поползла к ней. Опершись о колонну, она встала и, захлебываясь в рыданиях, пошла навстречу Миранде внутрь дома.
— Нет, не нужно плакать, дарительница жизни, — кричала ей Миранда, — со мной ничего не произошло, не волнуйтесь. Просто я вывихнула лодыжку и потому спускалась очень медленно. — Она обняла мать и заплакала вместе с ней. — Я боялась упасть и шла очень тихо, у меня болит лодыжка, а больше ничего не случилось.
Вскоре к ним с улицы вошел Ру.
— Ущерб причинен не большой, — сказал он. — Рухнуло несколько колонн, больше никаких повреждений нет. А как чувствует себя леди Миранда?
— Спасибо, — ответила Миранда и повернулась к матери. — Мы не смогли открыть дверь, и если бы не Ру и не его сильные руки…
— Слава Богине, — произнесла Ванайя, держа дочь за руку. — Когда я увидела, что тебя нет с нами на лужайке, я подумала, что умру от страха. Ты уверена, что с ребенком ничего не случилось, Миранда? — спросила она, и на ее глазах выступили слезы. — Ну все равно, я пошлю за акушерками, пусть они проверят.
Миранда засмеялась и положила руки на свой пухлый живот.
— Она жива и здорова и говорит мне, что ей не нравится, когда я бегаю по лестнице, — ответила девушка. — Когда мы вернемся, мне придется перевязать лодыжку. — Она вздохнула. — Кажется, я не смогу ничем помочь вам по дому, по крайней мере до смены луны. Не волнуйся, дарительница жизни, все уже хорошо. Я испугалась только один раз, когда мы подошли к двери и не смогли открыть ее. Но тут появился Ру. — Она улыбнулась и кинула на него быстрый взгляд. Ру покраснел и отвел глаза.
— Я рад, что смог услужить леди Миранде, — ответил он, поклонившись. Сильно прихрамывая, Миранда подошла к Цендри. — Полагаю, что ни вы, ни ваш спутник не испугались? Впрочем, мы здесь находимся в относительной безопасности, так близко от «Нам-указали-путь» земля трясется крайне редко. Убедитесь сами. — Она кивнула в сторону Руин. — Они окружают нас заботой и дарят свою любовь уже много веков, а сколько именно — вы скоро сами сможете узнать.
Цендри ошеломленно посмотрела на Руины. "Действительно, почему с ними ничего не происходит? Неужели они построены так, что могут выдерживать землетрясения, или те, кто воздвигал их, специально выбрали место, где никогда не бывает колебаний земной коры? Но может ли быть подобное место в такой близости от города? Очень странно, ведь за последние десять дней город трясло уже дважды".
— Посмотрите, — вскрикнула Лиалла, — землетрясение, кажется, было очень сильным. Там что-то горит. — Она показала рукой в сторону городской стены.
Ванайя оторвала заботливый взгляд от Миранды, посмотрела на стену и, вспомнив о своих обязанностях, заторопилась.
— Иди за машиной, — приказала она Ру. — Быстро! И позови шофера. Где Маре? Она определила эпицентр землетрясения?
— Да, конечно. — Женщина подала Ванайе листок бумаги. — Эпицентр находится очень близко отсюда, но не в самом городе, чуть дальше.
— Спасибо, дитя мое. — Ванайя погладила Маре по полной морщинистой руке. — Так и должно быть. — Она взглянула на бумагу. — Нам нечего бояться, после таких сильных землетрясений повторных толчков не бывает. К тому же, слава Богине, толчки произошли только на суше, а не в море, поэтому угрозы цунами тоже нет. Но я должна вас покинуть. Я направляюсь к Верховному Матриарху и к дарительницам жизни города. К Махале я тоже заеду. — Она посмотрела на Миранду. — Мне так не хочется оставлять тебя, ведь ты ранена.
Миранда ответила матери теплой улыбкой.
— Не беспокойтесь, дарительница жизни, мои сестры смогут обо мне позаботиться. Если не верите мне, спросите Маре, она вам скажет то же самое.
Ванайя неуверенно спросила:
— Маре, как чувствует себя моя дочь и наследница? Могу я оставить их? — Маре улыбнулась, но через секунду лицо ее начало терять очертания, взгляд больших голубых глаз стал отсутствующим, а все тело женщины-нашей-милостью обмякло. Глубоким, прерывающимся голосом она медленно произнесла:
— Миранда чувствует себя хорошо, а ее дочь не пострадала.
"Это, наверное, их прорицательница, — подумала Цендри, — если она, конечно, не шарлатанка. Теперь все ясно, шаманы иногда меняют свой пол". Цендри нагнулась, подняла с земли выпавший из рук Маре лист и посмотрела на него. На нем был нарисован сейсмографик, примитивный, выполненный инструментом, о котором в Сообществе все давно забыли. Цендри подивилась такому непонятному смешению науки и предрассудка. "Эта Маре у них одновременно и колдун и ученый".
Миранда попробовала сделать шаг, но едва не упав, схватилась за первое, что попало ей под руку. Это оказалось плечо Дала. Почувствовав его, Миранда резко отдернула руку, и, если бы не подоспевшая на помощь Цендри, она непременно бы свалилась.
Цендри помогла Миранде сесть.
— Думаю, мне лучше не пытаться ходить, пока не наложат повязку, — произнесла она, ласково глядя в глаза Цендри.
Ру бросился на землю, оторвал от своей накидки кусок ткани и стал перевязывать ногу Миранды. Девушка стыдливо отвела глаза. Увидев это, Ванайя кивнула одной из женщин, та ногой отшвырнула Ру в сторону, нагнулась и продолжила накладывать повязку. Закончив, она затянула на ноге Миранды крепкий узел и помогла девушке встать.
— Так намного лучше, — сказала Миранда. — Спасибо тебе, Халайя. — На Ру она даже не взглянула. — Дарительница жизни, не переживайте и спокойно занимайтесь своими делами, я теперь даже смогу ходить без посторонней помощи. А вас уже ждет машина.
Ванайя пожала дочери руки и с явной неохотой направилась к машине.
— Мне ехать с вами? — спросил Ру.
— Нет, дорогой, зачем? Позаботься лучше о себе. — Она засмеялась. — Оставайся здесь и займи спутника ученой дамы. Постарайся, чтобы он не путался у нее под ногами, — наставительным тоном произнесла Ванайя и захлопнула дверцу машины.
Ру с видимым неудовольствием повернулся и направился к Цендри и Далу. Миранда, прихрамывая, подошла к женщинам и о чем-то заговорила с ними. Глядя на Ру, Цендри подумала, что, хотя Далу и понравилось пение любимца Ванайи, уважения к нему он не испытывал и мог невольно обидеть сладкоголосого нежного юношу.
Миранда приказала женщинам отправляться спать и утром впредь до ее приказа не зажигать огня на кухне. Цендри слушала Миранду и восхищалась ее предусмотрительностью и хозяйственностью. Она всем нашла работу, одним приказала утром осмотреть дом, другим — приготовить холодный завтрак, третьим — присмотреть за детьми.
Цендри посмотрела на Руины, вершины которых казались теперь бледно-розовыми, на окружающие горы и океан. Вода его начинала светлеть под лучами восходящего солнца. Цендри снова перевела взгляд на Руины. "Когда мы теперь попадем туда?" — подумала она.
В связи с новым землетрясением Ванайя могла снова отложить исследование Руин. Это было печально, но что могла сделать Цендри? Просить Проматриарха бросить заниматься своими делами? Неразумно, да и невежливо.
Положа руку на сердце, Цендри не очень жалела об очередной задержке, она была ей только рада. Так она могла лучше изучить Матриархат, но Дал… Цендри посмотрела на него и удивилась вниманию, с которым он слушал Ру. Разумеется, Ру принимал Дала за своего, за такого же спутника, занятием которого было развлекать и тешить знатную даму.
"Надо будет спросить Дала об этом. Только ли аристократки могут иметь спутников? А что в таком случае делать остальным женщинам?"
Дал был слишком хорошо воспитан, чтобы унижать Ру. Он понимал, что любое оскорбление, нанесенное спутнику Ванайи, могут расценить как невежливое отношение к Проматриарху, а такой поступок мог иметь нежелательные последствия. Он покорно выслушивал Ру и думал, что как только представится возможность, он тут же ею воспользуется и уйдет.
Миранда подошла к Цендри.
— Думаю, что все окончилось, повторных толчков больше не будет, но все равно поднимайтесь по лестнице осторожно. — Она взяла листок бумаги с графиком, который Цендри продолжала держать. — Эпицентр находится на суше. Такие землетрясения мы регистрируем, а иногда даже можем предсказать. Чаще всего они происходят в глубине территории, где женщин нет, а мужчин, которые охотятся внутри материка, мы обычно предупреждаем. — Миранда старалась говорить спокойно, но в голосе ее Цендри слышала тревогу. — Мы пока не можем прогнозировать землетрясения на море и извержения морских вулканов. К сожалению, иногда вот такие небольшие толчки, которые мы испытали сегодня, являются предвестниками крупных землетрясений и цунами.
— В мирах Сообщества умеют предсказывать любые землетрясения, — ответила Цендри. — Любое смещение тектонических плит, даже сейсмическая активность на большой глубине мгновенно регистрируются мощными компьютерами. Они же высчитывают силу землетрясений и цунами.
— Я подозревала, что у вас есть специальное оборудование, — кивнула Миранда. — Даже когда моя мать была еще девочкой, такие приборы уже существовали, но только самые богатые миры обладали ими. На Персефоне такое оборудование было, но после трагедии на Лабрисе мы обеднели и сейчас уже не можем позволить себе покупать такую дорогостоящую аппаратуру. — Она брезгливо посмотрела на график. — И скорее всего, не сможем этого сделать в ближайшее время. Впрочем, землетрясения, происходящие на суше, не доставляют нам особых бед, конструкция наших домов позволяет их выдерживать. Пожаров тоже почти не бывает, у нас очень строгие законы о пользовании огнем. Вот цунами, они нам доставляют много неприятностей. Ежегодно несколько деревень разрушается цунами, уносятся лодки, страдают места, где мы выращиваем жемчуг. Порой мне становится страшно, я не уверена, что Изида продержится еще хотя бы сто лет. Если мы не выживем…
Миранда встряхнулась и, оторвавшись от горестных размышлений, посмотрела на Цендри.
— Вам лучше пойти поспать. Мы пришлем завтрак во сколько прикажете, а днем я пришлю к вам работниц, они заменят перегородки и починят все, что у вас сломалось.
— Я подозреваю, что Проматриарх будет занята в городе? — спросила Цендри. — Я хотела бы узнать у нее, как скоро мы сможем начать нашу работу.
— Ну сегодня Ванайя вряд ли вернется, — ответила Миранда. — Даже если в городе ущерб от землетрясения минимальный, она поедет в одну из рыбацких деревушек на побережье, которая сильно пострадала во время землетрясения, случившегося еще до вашего прилета. Лодки и сети там уже починили, и женщины готовы к лову жемчуга, а поскольку Верховный Матриарх больна, моя мать должна поехать и благословить ловцов жемчуга и их лодки. Кстати, вы видели наших ловцов жемчуга?
— Нет, — ответила Цендри, — но я много слышала о жемчуге, добываемом на Изиде. Говорят, что он лучший во всей галактике.
— Жемчуг — наш самый главный предмет экспорта, — подтвердила Миранда. — Правда, кое-кто говорит, что нам нужно прекратить торговлю им, поскольку жемчуг — это слезы Богини и кощунственно продавать его в миры, где к Богине относятся без должного почтения.
— Если вы перестанете торговать жемчугом, вся галактика обеднеет, — сказала Цендри.
— Изида обеднеет значительно больше. Мы во многом нуждаемся, ведь мы почти ничего не производим. Жемчуг — наше главное богатство. Только с его помощью мы сможем когда-нибудь купить оборудование для предсказания землетрясений и оградить себя от разрушительных цунами. Если бы вы знали, сколько деревень они сметают и сколько жизней уносят. — Миранда покачала головой. — Я не верю тем, кто говорит, что мы должны положиться только на милость и заботу Богини или на любовь и расположение Строителей. Ну хватит о грустном. — Она попыталась улыбнуться. — Идите отдыхать, мой друг. — И она положила руку на плечо Цендри. — Если хотите, мы можем пойти посмотреть, как Ванайя будет благословлять ловцов жемчуга.
— С удовольствием, — не задумываясь ответила Цендри.
Миранда засмеялась и чуть-чуть подмигнула.
— Посещение деревни ловцов жемчуга — это целая экспедиция. Мы отправимся после полудня, когда станет ясно, что землетрясений больше не ожидается. — Она посмотрела на Дала и Ру, тихо разговаривающих неподалеку. — Скажите своему спутнику, что он может войти в дом, он, наверное, боится это делать.
Цендри медлила, она не хотела обрывать Дала, это было бы слишком похоже на то, как Ванайя обходится со своим спутником, но в то же время ему следует сказать, что опасность миновала.
Цендри окликнула мужа и передала ему слова Миранды.
— Можно заходить? — переспросил он. — Тогда пойдем, вставать еще действительно рановато. — Он подошел к Цендри, и они вместе направились в дом. Поднимаясь по лестнице к дверям, Дал обнял Цендри за талию, но она, бросив на мужа сердитый взгляд, резко отстранилась от него.
Входя в покосившуюся, выбитую дверь, Цендри обернулась. На лужайке никого не было, кроме Ру и Миранды. Цендри посмотрела на лицо девушки, освещенное светом восходящего солнца, и изумилась его выражению. Миранда разговаривала свободно, даже игриво, с ее лица исчезло выражение скромности и смущения, к которым так привыкла Цендри. Перед ней стояла женщина, жеманная и страстная. Ру взял Миранду под руку и повел ее к дому. Внезапно Миранда, почувствовав, что на нее смотрят, вскинула голову и поймала на себе пристальный взгляд Цендри. Ошеломленная, она остановилась, но в ту же секунду Цендри и Дал вошли в дом и исчезли из вида.
Цендри приказала себе не делать скороспелых выводов и ничего не придумывать. "Ничего необычного не произошло, Ру — спутник Ванайи, а Миранда — ее любимая дочь, к тому же носит в себе наследницу. Ру, по-видимому, глубоко привязан к Проматриарху, поэтому вполне естественно, что старается угодить и Миранде, — слышала Цендри голос рассудка, но инстинкт женщины подсказывал совсем другое. — Неужели Ру — отец ребенка Миранды?"
"Ерунда, этого не может быть", — отвергла свои предположения Цендри, продолжая подниматься по лестнице.
Войдя в комнату, Дал с тревогой оглядел разбросанные по полу книги и записи.
— Даже не предполагал, что землетрясения здесь случаются так часто. Следовало бы закрепить полки покрепче. — Он с недовольным видом принялся восстанавливать порядок. — У меня нет и тени сомнения, что, когда ты разговаривала с Ванайей и ее драгоценной дочерью, ты ни словом не заикнулась о нашей работе. Чувствую, что в обозримом будущем Руин нам не видать.
— Ты плохо обо мне думаешь, — возразила Цендри. — Я говорила об этом с Мирандой, но она ответила, что Ванайя отправляется в одну из деревушек благословлять ловцов жемчуга и…
— Хватит, хватит, мне все ясно, — огрызнулся Дал. — Ты снова предоставила ей возможность водить нас за нос.
— Я? Ты считаешь виноватой меня? — Цендри была шокирована. — Дал, у Ванайи есть обязанности, которые она должна выполнять. Я не могу хватать ее и тащить в Руины. Кроме того, мне будет довольно интересно посмотреть на эту деревушку.
— Нисколько в том не сомневаюсь, — сквозь зубы процедил Дал, нагнулся и поднял одну из упавших перегородок.
— Дал, оставь их, Миранда сказала, что утром пришлет работниц.
— Мне нужно хоть чем-то заниматься, — с откровенной злобой в голосе ответил он. — Ты, как я вижу, нашла себе занятие и радуешься любой задержке. Лично я не верю ни единому слову этих баб, и меньше всего — Миранде. — Он продолжал ползать по полу, собирая рассыпанные бумаги и справочники.
Цендри вздохнула. В последнее время она заметила за собой странное желание поменьше разговаривать с Далом. Цендри повернулась и пошла в альков. Она не думала, что ей удастся уснуть, но совершенно неожиданно для себя все-таки заснула.
Ее разбудило тихое шуршание. Она встала и оглядела комнату. Дала нигде не было. Цендри прислушалась, ей показалось, что кто-то крадется по лестнице. В соседней комнате Цендри послышались приглушенные голоса, она направилась туда, но прежде чем успела приблизиться к двери, она резко открылась, в комнату боком вошел маленький человечек и быстро закрыл за собой дверь.
Цендри с интересом разглядывала вошедшего, ведь это был всего второй мужчина, которого она видела в доме Проматриарха. Низенький, сгорбленный, с седыми всклокоченными волосами и глазами, полными ужаса, он бросал по комнате быстрые вороватые взгляды. Цендри вначале показалось, что на лбу у него большой яркий шрам, но, приглядевшись, она увидела, что это клеймо. Цендри перепугалась, привыкнув в последнее время к одним женщинам, она с опаской разглядывала незваного пришельца. Ее поразил его дикий, как у затравленного зверя, взгляд. "Может быть, мужчины здесь действительно опасны? Приписываемые черты характера часто оказываются значительно сильнее врожденных", — мелькнуло в мозгу Цендри.
— Что вам здесь нужно? — резко спросила она и, увидев, как он вздрогнул, поняла, что он боится ее больше, чем она себе представляла.
Мужчина ответил дрожащим шепотом:
— Я должен видеть ученого из внешнего мира, из мужского мира, — поправился он.
— Это я, — ответила Цендри в недоумении. — Что вам от меня нужно?
— Примите мое уважение, ученый, — прошептал он дрожащим голосом, продолжая шарить испуганными глазами по комнате и готовый сжаться от любого подозрительного резкого движения или шороха. — Мне нужны не вы, мы знаем, идет такой слух, что здесь находится ученый-мужчина. Если можно, я бы хотел поговорить с ним.
— Похоже, что он пришел ко мне, Цендри, — раздался за ее спиной голос мужа. От незнакомого голоса вошедший дернулся, но тут же успокоился, увидев подошедшего Дала. — Кто вы? — спросил Дал.
— Позвольте представиться, — шепотом, но уже более твердым, произнес гость. — Я — Бак. Мне очень приятно говорить с человеком, прилетевшим оттуда, где…
— У нас нет времени на комплименты, — перебил его Дал. — Я — ученый магистр Даллард Малок, у вас есть для меня знак? — Понемногу успокаиваясь, вошедший сделал рукой такой же знак, что и служащий в космопорту. Он сжал ладони в кулак указательным пальцем внутрь, затем вытащил его из кулака и произнес:
— Мы родились без цепей.
— И умрем без них, — ответил Дал. — Не знаю, ответил ли я правильно, но уверен, что нам есть о чем поговорить.
Раскрыв рот от изумления, Цендри смотрела на мужчин.
— Цендри, — обратился к жене Дал, — пожалуйста, выйди, дай нам поговорить. — Цендри вышла в соседнюю комнату. — Я знал, что ко мне должен кто-нибудь прийти. Рассказывайте скорее. Черт подери. — Дал услышал шум на лестнице и схватил Бака за руку. — Пойдемте. — И он втолкнул человека в ванную. Через несколько секунд раздался сильный топот, дверь с шумом открылась, и в комнату вошли три невысокие мускулистые женщины. В руках у них были длинные дубинки.
— Что вам нужно? — спросила Цендри вошедших.
— Примите наше уважение, — ответила одна из женщин, — но у нас есть сведения, что здесь скрывается беглая мужская особь. Мы обязаны обыскать ваши апартаменты.
Цендри запротестовала, но женщины, не обращая на нее никакого внимания, начали осматривать комнаты. Одна из них заглянула в ванную, позвала остальных, и вскоре они выволокли оттуда Бака. Извиваясь, тот старался вырваться из цепких рук охранниц.
— Спокойно! — прикрикнула на него одна из женщин и резко вывернула руку Бака. — Теперь тебе не отвертеться, отправишься отсюда прямиком в дом наказаний. Там тебя научат вести себя, когда узнают, что ты незаконно вошел в жилище ученой дамы с Университета!
Дал выступил вперед и угрожающе поднял руки.
— Отпустите его! — крикнул он. — Этот человек пришел ко мне. Отпустите его, кому я сказал!
Одна из женщин скривила губы, бросилась вперед и ткнула Дала дубинкой в солнечное сплетение. Цендри в ужасе вскрикнула, Дал согнулся и со стоном рухнул на пол.
— Приструните своего спутника, ученая дама, иначе оно будет чувствовать боль, — услышала Цендри хриплый голос.
— Что вы делаете? — проговорила Цендри, дрожа от негодования и страха. — Этот человек, — она показала на корчившегося от боли Бака, — не сделал ничего предосудительного. Он был очень вежлив, пришел поговорить с моим спутником. Какое вы имеете право так обращаться с гостями представителей Сообщества!
— Советую вам запомнить, ученая дама, — устремив на Цендри холодный взгляд, сказала одна из охранниц, — что вы находитесь не в мужском мире. Здесь мужским особям не разрешается входить в дома, принадлежащие женщинам. — Ну ты! — Она посмотрела на переставшего сопротивляться Бака. — Отвечай, кто твой хозяин! — Коротышка не проронил ни звука. — Я тебя спрашиваю! — снова рявкнула охранница и ударила Бака дубинкой по лицу. Тот продолжал упорно молчать. Тогда охранница рванула его за воротник рубашки и, откинув его голову назад, внимательно осмотрела шею. — А-а, — прошипела она со злостью, увидев клеймо на лбу, — так, значит, твой владелец — Проматриарх Махала?! Ученая дама, — она повернулась к Цендри, — это заговор с целью опорочить вас. Мы знаем, что вы никогда не видели эту особь и не могли пригласить ее к себе. — Она гневно фыркнула. — Но в городе найдется много женщин, которые подумают иначе, и тогда вы едва ли сможете начать свою работу. Будет скандал, я вам это гарантирую. Убрать, — приказала она. — Когда приедет дарительница жизни Ванайя, мы определим, что с этим делать.
Цендри подошла к лежащему на полу Далу и склонилась над ним.
— Тебе больно? — спросила она.
Одна из охранниц, увидев это, громко расхохоталась.
— Заткнись! — прикрикнула на нее другая. — Ученая дама приехала издалека, у нее свои понятия. Ты не имеешь права смеяться над тем, чего не понимаешь. Пошли вперед! — приказала она, и охранницы вышли, волоча за собой Бака.
Дал, чертыхаясь, поднялся. Он провел рукой по животу и посмотрел на ладонь — на ней были капли крови.
— Никогда не думал, что мужчина может захотеть ударить женщину, — с трудом сказал он. — С каким бы удовольствием я перерезал ей глотку.
— Дал, — прошептала Цендри, — что она имела в виду, когда говорила про какой-то заговор? Я ничего не понимаю. Зачем Проматриарху Махале понадобилось дискредитировать меня?
— Ерунда все это.
— Тогда в чем дело, Дал? Кстати, что это за мужчина? — спросила Цендри, ощупывая его рану. — Дал, не вмешивайся в их дела.
Дал нахмурился.
— Чем я занимаюсь — не твое дело, Цендри. — Он посмотрел на часы. — Тебе пора идти, леди Миранда ждет тебя. Вы договаривались посетить сегодня деревушку ловцов жемчуга и послушать, как Ванайя будет благословлять лодки, или что там еще. Иди, иди, Цендри, не волнуйся, я смогу постоять за себя, мне частенько приходилось это делать.
— Дал, дорогой, — испуганно шептала Цендри, — прошу тебя, не ищи себе неприятностей.
— Цендри, милая, — с неожиданной нежностью произнес Дал, — не заставляй ждать леди Миранду, отправляйся.
