30
Устав наводить в ночном городе порядок, герцог в своей карете и под сильной охраной убрался к себе в замок, пожелав на прощание Каспару и мессиру Маноло удачи.
Фрай не решился покинуть своих солдат и заночевал вместе с ними в гостинице. Одного из оставленных герцогом гвардейцев он отослал к Генриетте сказать, чтобы та не переживала — с ним все в порядке.
— Пусть, как начнет светать, привезет за реку к Старой дороге все мои вещи. Она знает какие.
Гвардеец поклонился и убежал исполнять приказание.
Утром чуть свет отряд пешком отправился к Южным воротам города.
Чтобы удостовериться, что они без проблем доберутся до назначенного места, где получат лошадей, амуницию и провизию, герцог отдал приказ одному из своих капитанов обеспечить сопровождение Каспара и его людей, однако делать это по возможности незаметно.
За несколько ночных часов на рыночной площади произошли большие изменения. Тела всех погибших были вывезены на телегах, а перепачканную кровью мостовую драили метлами и водой десятка полтора городских дворников.
О вчерашних происшествиях напоминали только выбитые окна домов и гвардейцы герцога, которые были расставленны по периметру Рыночной площади, чтобы все воры видели: один неверный шаг — и у герцогского палача прибавится работы.
Каспар шел по улице во главе отряда. Рядом с ним — Бертран, позади них гном Фундинул и орк Углук. Мессир Маноло плелся следом за ними, уставив взгляд в мостовую, а Аркуэнон шел последним.
Это несколько удивило Каспара. Он полагал, что эльф будет все время забегать вперед.
Появление на улице столь пестрого по составу и живописного отряда пугало ранних прохожих.
Какой-то мужчина с тюком на плече остановился и проводил взглядом странную процессию. Работница с корзиной громко вскрикнула и убежала с улицы, спрятавшись в узком переулке.
Далеко впереди, указывая дорогу, шли двое гвардейцев. Их пурпурные мундиры не позволяли сбиться с пути.
Еще несколько гвардейцев вместе с капитаном следовали далеко позади. Таким образом исполнялся приказ герцога сопровождать отряд наемников.
Когда Фрай со своими товарищами выходил через городские ворота, предупрежденные гвардейцами стражники ни о чем его не спросили, лишь проводили гнома, орка и эльфа удивленными взглядами.
Недалеко от крепостной стены мощеная дорога закончилась, началась выбитая грунтовая. Гвардейцы отстали.
— Как хорошо, — нарушил сосредоточенное молчание Фундинул.
— Что хорошо? — спросил Фрай.
— По земле идти хорошо. Я не люблю, когда все время камень.
— А когда у нас завтрак, ваш милость? — поинтересовался Углук.
— Мы перекусим за рекой, на месте встречи с нашими поставщиками.
— Река? — переспросил Углук. — Надеюсь, она недале ко?
— Она даже ближе, чем ты думаешь. Потерпи, мы скоро будем на месте… Мессир Маноло, с вами все в порядке? — спросило Фрай, обращаясь к колдуну.
Тот тряхнул головой. Фрай понял, что мессир дремал на ходу.
— Да, спасибо. Я чувствую себя неплохо, несмотря на то что облака имеют такой нехороший цвет…
— Нехороший цвет? — удивился Каспар и посмотрел на небо. Начинавшийся рассвет окрашивал облака розовым, однако это не показалось Каспару чем-то нехорошим. Напротив, по утрам он чувствовал прилив сил.
Наконец они вышли к реке, которая здесь, в долине, была тихой и спокойной.
Чуть выше, как раз там, где начиналась Старая дорога, среди холмов и вымытых из земли гранитных скал она шумела как настоящая горная река, подпрыгивая на порогах и обрушиваясь с высоких карнизов.
Только на небольших ровных участках она успокаивала свой безудержный бег. В таких местах густая растительность подходила к самой воде, создавая непролазную чащу и давая убежище многочисленным племенам озерных людей.
— Да-а, — протянул Фундинул, когда они проходили по мосту. — Как жаль, что река течет не в том направлении.
— А то бы что?
— А то бы мы сели в лодку и поплыли туда, куда нам нужно. И не надо никаких лошадей.
— Успокойся, мы ведь уже решили, что ты поедешь не на лошади. А раз нет лошади, значит, тебе не должно быть страшно.
— Ну-у… — Фундинул почесал в затылке. — Вы сказали, что мул это не лошадь.
— Да. Мул — это не лошадь.
— Я вчера видел на площади одного мула…
— Ну и что?
— А то, что мул — это вылитая лошадь. Я даже подумал, ваша милость, что они родственники.
— Если они и родственники, то очень далекие, — сказал Каспар, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.
— Примерно как собака и волк? — уточнил Фундинул.
— Как примерно пудинг и пшенная каша с медом, — вставил свое слово Углук, которые ни о чем, кроме еды, думать просто не мог.
Мессир Маноло, проходя по мосту, бросил в воду пару каких-то деревяшек, и они поплыли дальше, подхваченные течением.
Каспар хотел поинтересоваться, зачем он их бросил, но решил спросить об этом позже.
Аркуэнон по-прежнему шел позади всех. Время от времени он останавливался и, прикрыв глаза, полной грудью вдыхал чистый воздух, не испорченный чердачной вонью.
Когда отряд вышел на возвышенность в начале Старой дороги, Табриций со своим конюхом и шестью лошадьми уже были на месте.
Кони нетерпеливо перебирали ногами и всем своим видом показывали, что полны сил и готовы немедленно отправиться в дорогу.
Увидев животных, Фундинул сейчас же переменился в лице и стал держаться поближе к Каспару, располагаясь так, чтобы тот закрывал его своим телом.
— Здравствуй, Каспар, — поздоровался Табриций.
— Здравствуй. Мне нужно заменить одну лошадь на мула.
— Лошадь на мула? — удивился Табриций. — Зачем тебе это нужно?
— У одного из моих бойцов плохие отношения с лошадьми.
— А с мулами хорошие с
— А с мулами хорошие. И пусть разница в цене между мулом и лошадью останется тебе — за лишнее беспокойство.
— Хорошо. Я сейчас же скажу своему конюху, он обернется за полчаса, — пообещал Табриций и направился к своему работнику, стоявшему возле лошадей.
Пока шли разговоры с конезаводчиками, через мост перевалили две арбы.
В одной знакомый лавочник вез Каспару необходимые для похода припасы, а в другой ехала Генриетта, доставляя хозяину оставленное в доме оружие и одежду.
— Вон твои доспехи едут, Углук, — сказал Каспар. — И твои стрелы, Аркуэнон.
— А как насчет завтрака? — напомнил орк.
— Там же и завтрак, если не побрезгуешь солониной.
— Не побрезгую, ваша милость. Я ничем не побрезгую, — заверил Углук.
Вскоре обе арбы добрались до места, и бойцы отряда, в том числе Бертран и эльф, стали их разгружать.
Каспар перекинулся с Генриеттой парой фраз, потрепал ее по щеке и пошел раскладывать припасы по седельным сумкам.
Продуктов должно было хватить на пару недель. Остальное следовало добывать в дороге. Для этого у Каспара имелись с собой пятьдесят золотых, ну а на крайний случай под рукой всегда был меч.
По сложившейся традиции Фрай выбрал себе ту лошадь, которая первой ударила о землю копытом при его приближении.
— Хороший конь, — сказал он. — Я назову его Салот.
— Боюсь, он не будет откликаться на это имя, — заметил Табриций.
— Ничего, привыкнет. Лошади меня любят и понимают.
Восхищение всех без исключения бойцов отряда вызвали доспехи — накладные защитные пластины и наплечники. Они были заготовлены для всех участников похода, однако Каспар не навязывал их, понимая, что ношение на себе такой тяжести требует известной сноровки и привычки.
Разумеется, Аркуэнон от доспехов отказался, должно быть полагаясь на свою лесную удачу.
Гном выбрал только наплечники, Бертран остановился на наплечниках, легкой кольчуге и поясных накладках. А Углук решился заковать себя в металл до пояса, чтобы превратиться в неприступную крепость.
Мессир Маноло также не потребовал себе никакой защиты, впрочем, у него и оружия-то никакого не было, если не считать баночек с порошками и всяких непонятных дощечек.
Был, правда, небольшой нож, однако им, по наблюдениям Каспара, мессир эти самые дощечки и стругал. Вместе с тем именно от колдуна зависела память Каспара, которую следовало пробудить. Иначе как они доберутся до документа?
«Будет обидно, если мессира подстрелят и из-за этого придется возвращаться», — сказал себе Фрай. О том, что пристрелить могли и его, он даже не думал.
Мессир Маноло снова занялся деревяшками, которые время от времени вбивал рукояткой ножа в землю — то в одном, то в другом месте.
Каспар заметил, что Бертран, Углук и даже Аркуэнон искоса поглядывали на мессира, однако спрашивать его напрямик о причинах такого поведения не решались.
Каспар Фрай сам спросил его:
— Что это вы такое делаете, мессир?
— Я слушаю и смотрю.
— Что вы смотрите и что слушаете?
— Нам предстоит большое и сложное дело. И чтобы мы не погибли за первым же поворотом, я должен увидеть, что нас там ждет.
— Значит, что-то вы уже увидели?
— Да, я уже увидел, — с грустной улыбкой сообщил мессир. — Я думаю, это будет засада.
— Засада? Вы уже знаете, что нас ждет засада?
— А в этом нет ничего удивительного. Ведь все враги герцога Ангулемского и все ваши враги, Каспар, постараются не упустить своего случая.
— Не могу сказать, что вы меня обрадовали, мессир, — со вздохом произнес Каспар и отправился к Фундинулу, который опять ссорился с Углуком.
— Что за новые столкновения? — спросил Фрай.
— Ваша милость, этот гном не хочет мне помогать, — пожаловался орк. — Я прошу приклепать мне красивые медные наплечники, а он ни в какую не соглашается.
— Но это же глупость, ваша милость, — размахивая клещами и молотком, стал оправдываться Фундинул. — Если я сделаю наплечники из меди, их разрубят даже легким мечом, к тому же это непросто наплечники — это котлы, которые ваша милость купили, чтобы варить в походе кашу.
— А, ну это другое дело, — понял суть спора Каспар. — Углук, мы не можем пожертвовать ради тебя котелками для каши. Да ты и сам понимаешь, что без каши солдату не выжить. Даже если солонины будет вдоволь… Давай сделаем так: Фундинул приклепает доспехи, как считает нужным, а ты потом примеришь их и укажешь, что нужно исправить. И наш кузнец переделает.
— Вот еще, — пробурчал «кузнец». — Не буду я ему ничего переделывать.
— Фундинул! — Каспар укоризненно посмотрел на гнома. — Мы же теперь товарищи по оружию.
Гном вздохнул, и это означало, что он согласился. И Углук тоже был удовлетворен.
