– Дарри, ты чего вскочил в такую рань? – приподнял голову от подушки Эл.

Ничего себе рань! Я уже успел умыться и хорошенько размяться.

– Солнце давно уже встало, собираться пора.

– Да забудь! Все равно большая часть солдат оклемается не раньше полудня.

– А что случилось?

– Доблестные воины решили показать маленькой девочке, как пьют настоящие мужчины.

– Идиоты! – послышался из-за перегородки хриплый спросонья голос.

– Доброе утро, мэтресса, – вежливо поздоровался я. – А почему идиоты?

– Тин практически не пьянеет.

– Но гальдорцы-то этого не знали! – счастливо засмеялся Элли. – Мэтр, это нужно было видеть! Хрупкая девчушка по очереди перепила ту половину отряда, что еще соображала хоть что-то, а потом фыркнула и пошла спать как ни в чем не бывало!

– А можно я пока посплю, а? – раздался недовольный голос Тин. – Раз уж эти слабаки еще дрыхнут.

Элеандор недооценил чувство долга наших охранников. Они все-таки встали. Правда, похожи были скорее на десант зомби.

– Представляете, Серебряная Звезда согласилась нас сопровождать! – поделилась новостью Софья после завтрака.

– Паршиво, – буркнул я, наблюдая, как Тин пытается закрепить здоровенный череп на крыше нашей кареты.

– Вас чем-то не устраивает мое присутствие? – раздалось из-за спины. Да что же это такое!

– Скажите, леди, а что вы делали в Гальдоре? Да еще и умудрились подоспеть так вовремя?

– Я не собираюсь перед вами отчитываться!

– Мэтр, на что вы намекаете? – недоуменно переспросила Софья.

– Скажите, какова вероятность того, что знаменитая наемница, известная своими подвигами на территории Литии и Баронств, окажется именно в Гальдоре, на перевале Левой руки, и именно в тот момент, когда на нас напали йоттуны? Которых, кстати, в этих местах не видели уже давненько. Я специально уточнял.

– Вы меня в чем-то обвиняете? – угрожающе спросила Талиона.

– Подозреваю. Имею право, между прочим. – Я пожал плечами. – Но все недоразумения можно легко разрешить. Дайте слово, что не собираетесь покушаться на жизнь или здоровье Алисии тай-Севенторн, а также ее спутников и не станете препятствовать доставке упомянутой леди в замок лорда-риттера Дерека Лагорского.

– А если нет? – В голосе зазвучала насмешка.

Угу, а рука как бы невзначай легла на рукоять меча. Привычно соединяю наши с Элли сознания в одно целое, но парень рвет связь.

– Даркин, ты с ума сошел? – орет он, вскакивая на ноги. – Какое «блокируй Солу, если что», разорви тебя Разрушитель? Успокойся немедленно! И прекрати отращивать когти, демон ты недоделанный!

– Что за шум? – В шатер вваливается похмельный Бернард. Выглядит он еще хуже, чем его люди. Под глазами круги, рубашка застегнута не на ту пуговицу, но в руке меч.

– Ничего страшного… пока, – успокаивает его целительница.

Некоторое время Софья сочувственно смотрит на рыцаря, а затем, приподнявшись на цыпочки, аккуратно касается его висков. Пару секунд риттер прислушивается к чему-то внутри себя, а затем расплывается в блаженной улыбке:

– Мэтресса, вы чудо! – От избытка чувств он чмокает не успевшую отскочить Софью в макушку. – Теперь я знаю, как выглядит богиня милосердия!

– Риттер, хватит шутить! – хмурится девушка, пытаясь скрыть смущение. – Лучше разнимите этих двоих.

– А что случилось? – участливо интересуется молодой человек.

Софья вкратце обрисовывает суть конфликта.

– Всего-то? – Риттер искренне удивлен. – Леди, ну дайте вы ему это слово! Чего зря ссориться? Такое утро хорошее!

– Ладно! – Тали явно недовольна, но ссориться с мечником не хочет. – Я, Талиона тай-Миронис, даю слово, что не собираюсь причинять вреда леди Алисии или препятствовать ее доставке к жениху. Довольны, господин зануда?

– Вполне, – киваю я. – Приношу извинения за некорректное поведение. Работа, ничего личного.

И снова дорога вьется меж скал. О, почти стихи!

Но мы в тельняшках, ага! Что-то меня занесло. Это, наверное, на меня так созерцание украшенной черепом кареты действует. Сразу видно – целительница едет, не какой-нибудь там некромант! Нужно еще посоветовать Тин огоньки в глазницах зажечь – все встречные труповоды от зависти сдохнут.

– Мэтр, о чем задумались? – выглянула из кареты Софья.

– Стихи сочиняю.

Девушка поперхнулась. Из кареты послышался заливистый смех. Софья, правда, выглядела скорее озадаченной и немного испуганной.

– Что, серьезно? Ничего, если я отвлеку вас от этого занятия?

– Да, конечно, в чем дело?

Целительница иногда чересчур серьезно относится к своему обещанию помочь мне стать нормальным человеком, но обычно по пустякам меня не дергает.

– Не могли бы вы пересесть в карету? Я хотела бы с вами поговорить.

Все любопытнее и любопытнее. Цепляю поводья Кошмара к какому-то декоративному элементу кареты и пересаживаюсь внутрь, с удивлением обнаружив там еще и леди Алисию. Тиана тут же выбирается наружу. Судя по звуку, девушка устроилась прямо на крыше. Ее место занимает Эл. Весело. Что ж, подождем, что скажет Софья.

– Господа, мы должны помочь Алисии бежать!

Опа, такого поворота я не ожидал.

– Зачем? – уточняю я.

– Мэтр, девушку пытаются насильно выдать замуж!

– И? – поднимаю бровь. А до этого ты ни о чем не подозревала как будто.

– Но я ведь его не люблю! – искренне возмущается маркиза. Господи, какой она еще ребенок! Что самое неприятное – Софья, похоже, на ее стороне. Придется уговаривать обеих. Так, успокаиваемся и вспоминаем о собственном предполагаемом возрасте.

– Это нормально. Вы ведь его ни разу не видели, юная леди. Вы, видимо, переслушали баллад маэстро Котика. Влюбленность кратковременна, да от вас она и не требуется. Как говорят у меня на родине: «стерпится – слюбится».

– Но он же старик! – Надежды на рассудительность девушки не оправдались. Впрочем, неудивительно.

– Да? А мне сказали, ему сорок пять. – Не старик даже по местным меркам. Так, теперь будем его расхваливать. – То есть он уже достаточно взрослый и разумный человек, чтобы снисходительно относиться к вашим капризам. Он ведь вдовец?

– Его первая жена умерла, – поделилась информацией Софья.

– Давно? Сколько они прожили?

– Не знаю, сколько они прожили, но жена умерла лет семь назад.

– Вот видите! Он, наверное, очень сильно любил эту женщину, раз горевал по ней так долго! – Вполне возможно, что бедняжка умерла, не выдержав издевательств. А барон за семь лет перетаскал в постель всех более-менее привлекательных женщин в своих владениях. Или его просто на экзотику потянуло. Но говорить об этом не следует. Давим на романтизм, раз к голосу разума девочка глуха. – Этот человек способен на сильные и долгие чувства! Вам очень повезло. И если вы сумеете завоевать его доверие, то станете самой счастливой девушкой на земле. Уж он-то сумеет оценить вас по достоинству!

– Но… я не готова. Мне ведь…

– Вас с детства готовили к тому, что вы займете место чьей-то жены и хозяйки дома, – обрываю я этот лепет. – Лорд-риттер, думаю, достаточно богат, и вам не придется самой даже платья застегивать.

– Да, но я ведь должна буду и… – Девушка покраснела.

– Вы про супружеский долг?

Пять минут потерпишь! Чуть не вырвалось. Уж слишком меня раздражают романтические бредни этой… блондинки. Так, стоп, голос мягкий, сочувствующий. В глазах – мудрость человека, который знает жизнь. И – поехали:

– Леди, я понимаю ваш страх. Он естественен. Но если позволите, за сорок-то лет ваш будущий муж научился обращаться с женщинами! И, поверьте, трепетная нежность и аккуратность зрелого мужчины, любящего мужчины, доставят вам больше удовольствия, чем пылкий напор юного любовника, который думает только о себе.

Кажется, хорошо получилось. Даже сам себе поверил.

– Простите, мэтр, но, насколько мне известно, в Гальдоре традиции требуют держать жену в строгости. У женщин здесь вообще довольно незавидное положение.

Прах и пепел! Софья, ну ты-то куда влезла такая умная? Ты должна быть на моей стороне! Такое впечатление, что я один тут воспринимаю задание мастера Хорна всерьез. Это твоя обязанность – вправлять девочке мозги!

– Что значат традиции для двух любящих сердец!

Тьфу, аж самому противно. Все, мой запас слащавого пафоса исчерпан.

– Хорошо, леди. Допустим, вы убедили меня нарушить данное слово, завалить первый же контракт и поссориться с хорошим человеком. Но скажите мне, что вы собираетесь делать дальше? Вернуться домой? Точно так же выпихнут замуж, не спрашивая вашего мнения. И не факт, что супруг будет хоть чуточку лучше лорда Дерека. Или вы собираетесь бродяжничать здесь, в Гальдоре?

– Я не собираюсь бродяжничать! Я маркиза!

– Вы никто! Все, что у вас сейчас есть, – то приданое, которое вы везете в этих телегах. Да и это – до первого разбойника. В Литии вам не помогут. Сомневаюсь, что кто-то будет ссориться с первыми лицами государства ради девчонки, которая сбежала из-под венца.

– Я… я отправлюсь к моему возлюбленному. Говард – лучший из людей! Он был со мной так галантен! Он – настоящий рыцарь и не бросит даму в беде.

– Кто такой этот Говард? Давайте догадаюсь – какой-нибудь молодой дворянчик, который потанцевал с вами на балу и даже сказал комплимент. Или поцеловал? – Девушка покраснела и отрицательно замотала головой. – Понятно, даже не поцеловал. То, что вы в него влюблены, я вижу. Но с чего вы взяли, что чувства взаимны? И не нужно мне говорить про сердце, которое чувствует. Одно дело – быть вежливым с маркизой, а совсем другое – вызвать гнев канцлера из-за бродяжки-бесприданницы в пыльном платье. Нет, согласен, в ваших любимых балладах, наверное, есть пример подобного в исполнении какого-нибудь Роланда или Тристана. Вот только в баллады данные случаи попали именно потому, что крайне редки. Если вообще не выдумка. Поэты, они такие. Склонны преувеличивать.

– То есть вы нам помогать не собираетесь? – недовольно уточнила Софья.

– Нет. И очень прошу оставить эту глупую идею.

– Мастер, ну хоть вы ему скажите! – Софья обратила внимание на молчавшего до сих пор Элеандора.

– В данном случае я на стороне мэтра, – заметил лучник. – Мы дали слово. Мы все, позвольте заметить! И негоже нарушать его из-за каких-то глупых страхов и капризов.

Риттер молился. Привычные, с детства заученные слова на этот раз не помогали. Перед мысленным взором вновь и вновь возникала длинная русая коса, спокойная, понимающая улыбка и чуть лукавый блеск карих глаз. Бернард сбился на середине фразы. Такого с ним не случалось уже давно. Пришлось начинать сначала. Молитва, которая должна идти от самого сердца, на этот раз казалась насквозь фальшивой.

Утреннее происшествие вызывало стыд. Нет, не так. Стыд вызывало отсутствие стыда. Утром он назвал богиней оскверненную. И назвал искренне. Конечно, Дева обиделась и теперь терзает душу своего верного служителя, посылая ему эти видения. Испытывая. Или награждая? Нет, не зря одно из имен Сильваны – Насмешница. Самая милосердная и самая жестокая из богов. Это невыносимо. Женщина не должна иметь над мужчиной такой власти! А может быть, это знак? В конце концов, замку Эленхейм понадобится хозяйка. Но… оскверненная магией? Дева, за что ты так безжалостна?

Бернард все никак не мог набраться духу, чтобы подойти. Если бы рядом с ней еще не крутился постоянно этот неприятный старик! Ведь ни на шаг не отходит! Вот и сейчас уже почти тайс о чем-то беседуют в карете. И эта рыжая бесстыдница сидит на крыше и зыркает так, что лошади сбиваются с шага. Еще один грех. Или нет? Назвать женщину побратимом – это грех или благородство? Боги молчат. Если они еще не покарали святотатца, может быть, грех не столь уж и велик? И риттер-командор Зигфрид, человек гораздо более опытный, не возразил. Зигфриду хорошо – он всегда знает, как поступить правильно. Сомнения неведомы этому достойнейшему из людей.

Из задумчивости Бернарда вывела резкая остановка коня. Вот ведь позор – не заметил команды! Хорошо, что слуга, Марик, опытнейший человек, всегда начеку. А вот и причина остановки. Поперек ущелья, перегораживая дорогу, стоят пятеро. Четверо воинов, закованные в полный рыцарский доспех, сдерживают злобно рычащих собак. Худой мужчина в черно-белом орнате на их фоне совсем теряется. Но это впечатление обманчиво. Черная волчья голова на фоне белого креста расставляет все на свои места. Немного найдется в Гальдоре людей, способных поспорить с квартусом ордена Пса. Риттеры-псы не несли службу в приграничных гарнизонах, не ходили в Пустоши за новыми рабами, практически не участвовали в войнах. Орден, подчиняющийся непосредственно первосвященнику, занимался исключительно борьбой со скверной во всех ее проявлениях. За это «псов» не любили, но терпели.

Спор между риттером-командором и старшим риттеров-«псов» все набирал обороты. Суровое, мало склонное к проявлению эмоций лицо Зигфрида многих вводило в заблуждение, но Бертран за шесть лет, которые проходил в оруженосцах, достаточно хорошо научился понимать своего наставника. Зигфрид был крайне раздражен.

– Еще рас повторяю, квартус, эти люди – гости лорда-риттера Дерека Лагорского. Все маги имеют разрешения, подписанные канцелярией первосвященника. И в мою задачу входит забота об их безопасности! – В голосе риттера зазвучала не угроза, но ее тень.

– Несомненно, риттер-командор, несомненно. – Служитель склонил голову в притворном смирении.

«Нарочно назвал титулом, – подумал Бернард. – Потому что формально они принадлежат к одному кругу посвящения. Хотя лишь формально».

– Я ни в коем случае не оспариваю ваше право защищать честных гостей лорда-риттера, пусть даже и оскверненных-магов. Но у нас есть сведения, что среди них скрывается демон. – При этих словах молодой мечник замер, боясь дышать. – А это, сами понимаете, дело особое. И я вынужден буду настаивать.

«Пес» выделил голосом последнее слово, и по верхнему краю ущелья стали подниматься фигуры воинов все с тем же символом на правом плече. Бернарду даже не требовалось оглядываться, он и так знал, что их двенадцать. Всего четыре четверки, включая выслеживающих, и посвященный не ниже пятого круга. Риттер аккуратно сместился ближе к карете целительницы. Девушки уже вышли наружу и прислушивались к разговору. Кто-то из молодых людей, что следовали в свите маркизы, попытался было возражать. Сунулся вперед, но всего один жест квартуса, и он покатился по земле, пытаясь сдержать стон. Борцы со скверной отнюдь не были беззащитны. Риттеры на скалах подняли канстеры. Бертран поежился. От стрелы с такого расстояния не спасет даже сталь доспехов.

– Итак, я требую выдачи демона, что скрывается среди вас! – возвысил голос служитель. Крест в его руках начал светиться.

«Если что, закрою целительницу собой, – решил молодой риттер. – А дальше все в руках богов».

– Демона? – От шипения, раздавшегося сзади, конь рыцаря прянул в сторону.

Из толпы, окружившей маркизу, вышел беловолосый.

– И что же ты собираешься с ним делать? – От звучания этого голоса боевые псы, натасканные на охоту за людьми, поджимали хвосты и отползали назад. Сам старик ничуть не изменился: не выросли крылья или рога, не появился хвост или дополнительные лапы, но сомнений, что это не человек, уже не оставалось. Об этом кричала сама душа, сжавшаяся от неведомого ранее ужаса.

– Повинуйся, демон! – Священник не дрогнул, символ богов в его руке засветился ярче.

Бернард поймал себя на мысли, что не знает, кому желает победы, и вздрогнул.

– Ты хочешь напугать меня этим? – Потусторонний хохот отразился от стен ущелья. И, словно не выдержав напряжения, осыпался пеплом медальон священника.

Этого не могло быть! Но это было.

– Еще один шаг, демон, и я прикажу стрелять. – В голосе квартуса не было ни страха, ни сомнения.

– Что мне твои стрелы, святоша? – издевательски осклабился беловолосый.

– Не тебе, – тихо произнес служитель, указав глазами за спину оскверненному. – Им.

И демон остановился.

Опасливо приблизившийся «пес»-риттер защелкнул на шее демона арнириевый ошейник, такими же браслетами сковал за спиной руки. А потом удар латной перчатки бросил пленника на землю. За спиной Бернарда раздался приглушенный вскрик.

Демон поднялся. Лицо его было в крови, взгляд, направленный на «пса», полон ярости. Охранник замахнулся еще раз, но был остановлен жестом квартуса.

– Вы можете ехать, риттер-командор, – прошелестел лишенный эмоций голос. – Мы уходим.