Глава 6. Вернуться домой

Ани и вправду оказалась сильным противником. Обе мы давно не тренировались по-настоящему, так что были в равном положении. Их вид единоборства — рэстан — мне понравился. Я же показала Ани некоторые приемы килокай.

И там, в зале, поочередно бросая друг друга на ковер, мы почувствовали себя почти равными. Почти своими. Хохотали, вытираясь после душа, натягивая обычную одежду. Как подруги. Вышли на улицу — после сезона дождей воздух казался сладким, широкие листья тропических растений сверкали, чисто вымытые и обновленные. И жара настоящая еще не наступила.

— Пойдем, я провожу тебя до дома, — предложила Ани. Ее флаер стоял возле спортзала.

— Это далековато.

— Ничего.

— Слушай, — вспомнила я, — вот что хотела спросить. Тот молоденький ско… Ландзо Энгиро, кажется?

— Да.

— Его наградили, наверное, за поимку Аригайрта?

— Почему ты вспомнила об этом? — удивилась Ани.

— Сама не знаю. Думаю иногда… Все-таки знаешь, Аригайрт для меня… если бы не он, моя жизнь, наверное, совсем иначе сложилась бы. И странно, что его такой мальчишка поймал.

— Ничего странного, он же ско. Не думаю, что его как-то наградили. Ну написали в Вестнике, конечно… широко прославился в узких кругах. Может быть, выдали денежную премию. Небольшую.

— Почему у вас все не как у людей, Ани? Объясни.

— Да что у нас не как у людей?

— Понимаешь, у вас нет орденов и медалей. В армии. В полиции. Вообще нигде нет. И чины… У нас если человек даже ничего из себя не представляет, он обязательно продвигается по ступенькам… А у вас этого нет. Человек может совершать подвиги, и всю жизнь просидеть в чине дектора или вообще миллеса. Денежные награды у вас тоже маленькие совсем… Да и так посмотреть — лучше живут все равно те, кто беспокоится о деньгах, мелкие бизнесмены всякие… А герои у вас живут как все. А ради чего вы вообще все делаете?

— О-о, Синь, — улыбнулась Ани, — это ты затронула интересную тему. Посмотри на досуге теорию мотивации, я тебе подкину список литературы. Трудовая мотивация. Про военную, кстати, я не знаю, но она управляется примерно теми же законами.

— Ну видишь, я ведь управляла людьми. Шибагами. Им обязательно пряник нужен. Проще всего — деньги, добыча. Я давала долю добычи каждому. Не жалованье, кто ж будет за жалованье стараться… На Серетане — там служебный рост используют. Опять же, награды всякие, ордена. А если ничего этого нет, совсем ничего… тогда как? Из каких соображений люди будут работать, тем более — воевать?

— Соображений разных много, Синь, — ответила психолог, — например, человек может работать потому, что работа ему безумно интересна, что без нее он себе жизни не представляет.

— Где ж найдешь на всех таких интересных работ?

— Да, это сложно. Но есть и другая мотивация — работать потому, что так нужно. Ну скажем, выполнять свой долг — перед Родиной, перед Богом.

— Ну-у… Ани, где ж столько людей наберешь, которые только ради долга будут работать?

— Эти две мотивировки — долг и интересная работа — вполне работают у большинства, — ответила Ани, — на практике. Если это большинство правильно воспитывать. Меньшинство все равно будет интересоваться только деньгами или собой любимым. Но у нас на Квирине это меньшинство в загоне — оно получает свои деньги и живет спокойно. Это мелкий бизнес. Еще есть отдушина для честолюбивых — спорт и профессиональное, никому, кроме них самих не нужное искусство. Видишь ли, Синь, проблема в том, что если более грубые мотивации — карьеру и деньги — оставить, то более тонкие исчезнут совсем. Механизм этого прост. Ты, может быть, замечала, что карьеру делают те, кто интересуется именно карьерой, а не делом.

Еще бы, подумала я. Давно замечено: латы и капитаны — толковые и умные люди. Мильты — бывают разные. А гралы… кошмар сплошной. Если среди них хоть один нормальный попадется — это реликт.

— И с деньгами та же история. На поверхности оказываются те, кто умеет зарабатывать, выжимать как можно больше денег из всего, а не лучшие специалисты. У нас это исключено.

Мы прошли мимо рощицы платанов с толстыми голыми, причудливо искривленными стволами. Вот уже и мой дом виден… Корпус 172. Весь такой беленький среди зеленой листвы.

Ани будто опомнилась, стала серьезной.

— Синь, вот я работаю с тобой уже больше года…

И в самом деле — больше года я сижу на этом их Квирине. Собственно, почти два.

— И не знаю, что, собственно, делать. Я должна удерживать тебя от депрессии — так у тебя ее нет. Корректировать твое поведение…

Ани замолчала.

— Видишь ли, Синь, не уверена, что на твоем месте не поступала бы точно так же. Не знаю, что корректировать!

— Слушай, Ани, — сказала я, — тебе деньги за это платят?

— Ну платят, да. Пока дети маленькие, все равно не сидеть же дома. А летать я пока не хочу.

— Слушай, ну и получай свои деньги. А мне все-таки веселее, когда ты приходишь.

Мы остановились у порога — Ани не собиралась сегодня заходить ко мне. Отработала свое…

— Знаешь что, Синь, — сказала она, — я постараюсь… напишу прошение. Может, тебе все-таки отменят приговор.

Я отвела взгляд.

— Ани, — сказала я, — ты ж мое дело читала.

— Да.

— Я шибаг. В самом деле. Я убивала людей… мучила. Не сама, но на моих глазах, по моему приказу… правда, пытки у меня применяли только… к тем, кто и сам… к шибагам.

Вспомнив про убитых ско, я сглотнула. Но промолчала. Не надо об этом. Никто не знает — и не надо.

— Я грабила суда, пассажирские и грузовые. Ты знаешь.

— Синь, — с трудом выговорила Ани, — я ско.

— Вот видишь… я была твоим врагом.

— Синь, враг — это больше, чем никто. Понимаешь. Я ско. Мы тоже это делаем иногда. Убиваем. И другое, тоже. Не знаю, Синь — но иногда я чувствую себя чужой на Квирине. Здесь немногие поняли бы меня. Ты — понимаешь.

Она помолчала и добавила.

— Мне кажется, ты сама могла бы работать в СКОНе.

— Нет, — быстро ответила я, — Ты обо мне слишком хорошего мнения, Ани.

— Почему?

Я пожала плечами. На самом деле ответ был прост — я хорошо помнила того ско, раздавившего мне руку при задержании. Нет, никакого зла — все это более, чем нормально. Я поступила бы точно так же, и поступала уже так, и даже хуже.

Просто он всегда останется мне врагом. Я никогда не смогу этого забыть. И никогда не забуду приговора.

Вряд ли я вообще смогла бы жить на Квирине. Но если — то тихонько, забиться в уголок куда-нибудь.

Однако объяснять все это мне не хотелось. Психолог, тоже мне.

— Да так, не хочется.

— Все-таки я напишу прошение, — упрямо сказала Ани и на прощание сжала мою руку.

Я люблю начинать утро с новостей под чашечку кофе.

Провожу Лус в школу — и включаю циллос. Квиринские новости всегда настраивают на бодрый и возвышенный лад. Хочется исполнять радостные песни о солнце, море и крепкой дружбе, шагать куда-нибудь, чувствуя рядом плечо друга, честно трудиться и заниматься самосовершенствованием.

Новости о строительстве в новых колониях и на самом Квирине, о космических Службах, об очередных подвигах, совершенных какими-нибудь эстаргами (космическими работниками), о новых изобретениях и открытиях, о новых концертах, спектаклях, выставках, дискуссиях, сетевых пространствах и прочей культурной жизни, о детях и школах, о богослужениях и праздниках. О дружественных контактах и переговорах с другими мирами.

Смотришь это, попивая горьковатый ароматный напиток без сливок и сахара, постепенно взбадриваясь, и кажется, что живешь в некоем идеальном мире, где вообще не бывает проблем, зла, а если уж кто-нибудь умирает — то только героически.

Приятная иллюзия.

Но сегодня…

Экран сразу выдал мне знакомую картину — черное пространство, и в нем — масса кораблей. В которых я без труда узнала, хоть и модифицированные «Страгоны». Были там и «Единороги», и еще какие-то, незнакомые мне по очертаниям, скорее уж похожие на квиринские скультеры.

Ложечка выпала из рук, глухо стукнулась в пол.

«Вторжение из Основного канала Квирин-Олдеран началось сегодня в два часа по стандартному времени Коринты…

Я почти не слышала диктора, вглядываясь в очертания грозно и бесшумно идущих кораблей.

Безумие! Это безумие!

«Переговоры не удались, Третье Оборонное Кольцо готовится к отражению атаки… Мобилизационные пункты для всех, имеющих класс 4-в, открыты в помещениях Космических Служб. Просим прибыть немедленно…»

Я поставила чашечку с недопитым кофе и включила расширение.

Через пять минут я знала уже все о случившемся.

Ночью (а время Коринты отличается от нашего всего лишь на три часа) началось вторжение космических сил Серетанской Империи на Квирин. Вторжение впечатляющее — у наших сил было примерно раза в три больше, чем тогда, когда я командовала захватом Аудрана. Это если учитывать, что на Аудране была задействована половина армии (а примерно так и было). Я вывела на экран все данные о серетанской армии, и напротив, в столбец, данные, доступные в сети по Оборонным Кольцам.

Есть ли шансы у наших? Надо прикинуть. Три Оборонных Кольца. Третье — за орбитой Сайгора, следующей планеты системы Квиридан. На Сайгоре базы, в том числе, две военные (по косвенным данным — две, но скорее, больше). По численности наши пока выигрывают, причем сильно. Технический уровень у них тоже возрос, не в последнюю очередь благодаря моему «Авису», да и несложно в Космосе добыть гравитационные технологии, было бы желание. И все равно — скорость, маневренность, вооруженность — все отстает, капитально отстает! На порядок или на два порядка. На Кольцах народу не так уж много, в основном испытатели да дежурные. Ученые всякие, конструктора. Всех их сейчас подтянули к Третьему кольцу, к внешнему. Все зависит от этого — если наши успеют взять Третье Кольцо…

Сколько продлится мобилизация на Квирине? У них здесь армия очень маленькая, Милитария, состоящая из профессионалов. Но при этом каждый эстарг проходит азы военной подготовки, сдает, в частности пилотирование военного ландера и стрельбу (это и есть 4-в). Сейчас их всех мобилизуют — включая спасателей, транспортников, курьеров — всех посадят на военные машины и запустят в бойню. И тогда по численности, пожалуй, армии сравняются. Тогда вообще шансов нет никаких. Разве что у наших есть какое-то оружие, неизвестное мне… не дураки же они — лезть на Квирин просто так…

Стоп, а почему я вообще решила, что это «наши»?

То есть ясно, что квиринцы мне — не «наши», какими бы замечательными они ни были. Но и серетанцы — да с какой стати? Чего бы мне желать им победы?

Молнией мелькнула фантастическая версия — что, если серетанцы решили освободить МЕНЯ, осознав, как им меня не хватает, а может быть, объявились какие-нибудь мои родственнички, возможно, и королевской крови, скупили на корню серетанский флот и…

Н-да. А ведь если подумать — можно было это предвидеть. Еще в бытность мою женой работника би. И Мика что-то рассказывала подобное. Да, кстати, новое оружие — эти усмирители. Знать бы, что они из себя представляют.

Выходит, права была Мика — а ведь я ей тогда не поверила. Штурм Квирина… это же каким психом надо быть!

Ненормальные… ну что ж, может, и к лучшему. Сейчас всю серетанскую армию здесь расчихвостят, соответственно, на Беллароне и Аудране восстания, империя распадется… Да и зачем нужна эта империя? Искусственное образование, держится только на военной силе. Я вдруг ощутила полный экзистенциальный вакуум — для чего вообще было жить, воевать… учиться столько лет. Зачем я предала беллари, Танга — ведь до сих пор его помню. Элдженет зачем погиб… Все бессмысленно. Все для блага Империи, которой сейчас вот не станет — и слава Богу!

Экран заволокло серой пеленой, и я увидела лицо Ленса.

— Ледариэн? Вы дома, это хорошо. Немедленно подойдите в главный корпус, в кабинет 205. Повторяю — немедленно…

В кабинете 205, кроме Ленса, я увидела незнакомого мне центора в форменном бикре Милитарии, Воздушно-Космического крыла. У них в армии другое деление чинов, центор — это довольно круто, вроде нашего грала.

— Садитесь, Ледариэн, — пригласил центор. Внезапно он протянул мне руку, я с некоторым недоумением пожала ее. Надо же — руку шибагу, — мое имя Тэль Натар, я центор воздушно-космического крыла Милитарии.

— Очень приятно, — пробормотала я.

— Вы, вероятно, уже знаете последние новости?

— Вы имеете в виду вторжение?

— Да, вторжение с вашей родной планеты, с Серетана.

Центор помолчал.

— Ледариэн, вы обучались в школе Легиона на Серетане, вы легионер…

Я хотела было возразить, но вспомнила, что да — я ж и вправду легионер.

— Вы принимали участие в боевых действиях, даже командовали очень большим армейским подразделением.

— Это было почти восемь лет назад, центор, — сказала я, — с тех пор многое изменилось.

— Идут бои на Третьем кольце, и… они взяли Сайгор, — центор в упор взглянул на меня, и я подумала, что этой ночью он не спал, лицо землистого цвета и синева под глазами.

— Об этом еще не было информации в новостях.

— Да. В новостях — еще нет, но Сайгор пал. Мы не ожидали этого… Ледариэн. Возможно, у вас не было допуска к такой информации, но… на Серетане велись генетические эксперименты в военной области?

— Не знаю, — ошеломленно сказала я, — а в чем дело? Есть подозрение?

— Части, захватившие Сайгор — они ведут себя необычно. Внешне это люди, но действуют нестандартно.

— Как именно?

— Так, будто у них отсутствует страх смерти и какие-либо моральные ограничения. Но неважно — вы знаете об этом что-нибудь?

«Усмирители» — мелькнуло в памяти. Мика что-то говорила. Их готовят отдельно. Но я ничего об этом не знаю, нет смысла и говорить.

— Нет. Понятия не имею. Говорю же — прошло восемь лет.

— Ледариэн, — центор помолчал, — я прошу вас о сотрудничестве. Официально. Вам знакомы типы серетанских кораблей, структура армии, варианты тактики… у нас мало информации. Помогите нам. Поймите, разницы для серетанской армии нет — они проиграют. Мы хотим только сберечь жизни наших людей. И серетанцев тоже. По возможности, отбросить их, обойдясь малой кровью. Помогите нам с этой целью.

Я молчала, опустив голову.

А ведь он, пожалуй, прав. Сколько-то я все равно знаю. Да, прошло восемь лет. Но у них много «Страгонов», а уж эти корабли, их слабые места мне хорошо знакомы. Даже есть идея, как вообще вывести из строя все «Страгоны» одновременно.

В разговор вступил Ленс.

— Ледариэн, если вы окажете нам поддержку, я лично обещаю вам второе слушание вашего дела и пересмотр приговора. У вас очень большие шансы. Практически, стопроцентные.

Что ж, вроде бы, дело ясное…

Я ведь всегда была — сама за себя. Никто и никогда мне не помогал. Во всяком случае — не помогал бескорыстно. Какое отношение я имею к этой планете, к Серетану? Чем я обязана ему? Обучением… Только вот обучение это — или сломанная навсегда жизнь, навсегда закрытая возможность жить, как нормальная женщина, как обычный человек. Да и темная это история, как я попала в Школу Легиона. И заплатить за это пришлось — очень многим. Мы с моей Родиной, пожалуй, квиты — да и не Родина это, я ведь не серетанка вовсе.

Все, что я в жизни делала — я делала только для себя. Так сложилось. Не потому, что я так хотела. Потому что вокруг — одни сволочи, никому нет дела до тебя, кроме двух-трех друзей, каждый живет ради себя. И я жила так же.

Никакого вреда не принесет это мое маленькое преда…

Да почему собственно, предательство? Это и назвать нельзя таким словом.

— Вы не хотите посмотреть кадры с Сайгора? — спросил тихо центор. Я кивнула. Мне просто хотелось на самом деле потянуть время.

Шар перед нами вспыхнул, и я воочию увидела космическую квиринскую базу. Такие базы были знакомы мне по фильмам. Узкие коридоры, помещения с куполообразным потолком. Я увидела небольшой зал, где по углам рассредоточились несколько человек — пара «Сторожей» была у них и разные лучевики, все, что я успела разглядеть, и все они были в зеркальниках. Внезапно единственная дверь распахнулась, и ворвался высокий серетанец в черном десантном костюме. Воздух засветился, парень тут же упал, но в дверь ломанулись двое других… они падали, валились друг на друга, трудно было различить что-либо, но перли вперед как безумные — будто этих смертей и не было, будто у них начисто отключен инстинкт самосохранения… И в конце концов прорвались несколько человек, стали стрелять… Различить что-либо на экране было сложно, ведь съемка велась лишь в одном ракурсе, поле зрения заслоняли трупы, буквально наваленные друг на друга, сверкание лазерных лучей и дым разрывов не давали разглядеть происходящее. Я лишь поняла, что серетанцы осознали бессмысленность лучевого оружия, стали стрелять из огнестрельного… Их было в комнате, наверное, десятка четыре — живых и мертвых. Причем живых значительно меньше уже, но квиринцы тоже стали гибнуть, один за другим. Дым слегка рассеялся, и я увидела страшную картину… Эти десантники (знаки различия мне совершенно незнакомы) не просто убивали. Ощущение такое, что убийство для них — вроде игры. Одного из квиринцев — прямо перед камерой, это мы видели совершенно ясно — разоруженного, они изрезали лазерными ножами, вначале ноги, потом руки, выжгли глаза, потом по кусочку, понемножку… это длилось всего пару минут, и меня буквально затошнило, я стиснула зубы, уговаривая себя отвлечься… Что-то там делали и с другими. В помещении были две женщины, одну убили сразу, вторая осталась в живых — ее раздели, и тут же устроили оргию, причем трахали обеих — и живую, и мертвую тоже. Затем живую стали убивать… И самое страшное было — не сами даже действия. Они впечатляли, да, но мне приходилось видеть всякое. Самое страшное — почти детские, радостные лица десантников. Все они были молоды и казались вообще мальчишками. И они смеялись. Смеялись, толкались, становились в очередь, чтобы резануть ножом, их это развлекало… Они будто не видели трупов своих же товарищей, наваленных у двери.

Экран погас. Я непроизвольно всхлипнула, и только сейчас поняла, что по моему лицу давно уже бегут слезы.

Центор, сидевший напротив, сжимал в руке пульт, и пальцы побелели. Причем они не разжались и до сих пор.

Я вытерла лицо ладонями.

— Вы видели такое, Ледариэн? Ведь вас так не обучали.

— Нет, конечно нет! — воскликнула я, — что вы!

— Я верю, — сказал центор, — у вас нормальные психические реакции. А это… Может быть, наркотики?

— Может быть. Все может быть — я же говорю, давно не была там, не знаю ничего.

— Помогите нам остановить их, — тихо сказал центор, — вы же видите…

Я резко вздохнула, возвращаясь к действительности.

— Вы убьете их и без моей помощи…

— Да, мы убьем их. Но они могут добраться до Кольца… и до второго Кольца. Все это будет на вашей совести.

— О моей совести нечего беспокоиться, у меня ее давно нет.

— Вы ошибаетесь, — мягко сказал Ленс, — у вас есть совесть. И честь у вас есть, Ледариэн. Вот вы заплакали сейчас…

— Это нервная реакция.

Я сжала кулаки под столом.

— Если у вас нет совести, почему вы не поступите так, как вам выгодно? Ведь вам же выгодно нам помочь, согласитесь. Вы избавитесь от смерти…

— Я легионер…

Это было глупо, невероятно глупо. Какой из меня легионер? Изгнанный с позором, а потом принятый подобострастно, вопреки всем правилам, к моему же собственному разочарованию. И что для меня значит Легион — всякие там идеи, неужели меня Лучезарный Император волнует?! Да провались она, Империя эта… в гробу я ее видала. В заднице.

Я посмотрела на Ленса почти с отчаянием. Пойми же, ну пойми хоть ты!

— Поймите же, я не могу…

Через несколько дней все было кончено.

Серетанцы не прорвали Третье кольцо. Мобилизованные силы подтянули с Квирина в первый же день, Сайгор был освобожден на второй. Жалким остаткам имперского флота удалось скрыться. Два квиринских крейсера с эскортом направились к Серетану — разбираться. Захватывать Серетан и менять там правительство никто не собирался — просто сдержать дальнейшие волны агрессии и провести переговоры.

В итоге все, наверное, сложилось к лучшему. Теперь Серетан будет вынужден вести переговоры с Федерацией, на планету поступят квиринские технологии, уровень жизни населения резко возрастет. Прежних безобразий уже не будет. Империя, возможно, распадется, не без этого. Но нужна ли нам в самом деле эта Империя?

Ленс снова вызвал меня к себе.

— Я прошу вас помочь в определении знаков различия — мы правильно их поняли?

Я просмотрела список — знаки различия по чинам и по родам войск. Все было верно, хотя попалась пара значков, незнакомых мне. Я сообщила об этом Ленсу.

— А зачем вам? С пленными разбираться?

— Да, — холодно ответил он, — пленные есть.

Помолчали.

— Кстати, захватили довольно много этих… усмирителей. Тех, чью работу вы видели на Сайгоре.

— И что — выяснилось, чем на них воздействовали? Ведь не могли это быть нормальные люди… Воспитание?

— Да, очень своеобразное воспитание. Видите ли, по сути это дети, их намеренно поддерживали в инфантильном состоянии. Они не знают многих вещей, например, не способны определять течение времени. И в реальной жизни… как бы это вам сказать… прихлопнуть муху — это для них уже убийство.

— Не поняла.

— И мы сначала не поняли. Вы знаете, как их готовили? Они играли в компьютерные игры. В виртуальности. Считали, что являются испытателями игр, что это их работа. Вы знаете, что современная виртуальность ничем не отличается по ощущениям от реальной жизни. Жесткие игры, не спорю, на низших инстинктах, на Квирине такие запретили бы сразу. Потом их перебросили сюда, погрузив в сон на время пути, убедили, что это — новая игра… А люди, которых они убивали — сами понимаете, виртуальные образы.

— Не может быть! — вырвалось у меня, — неужели нельзя понять разницу между игрой и реальностью?

— Нет. В том-то и дело. Вы же лучше меня знаете, какие виртуальные приключения предлагают производители игр на Серетане… и секс в любом виде, и война…

— Но раны…

— Им все-таки вводили наркотик, боль была сильно приглушена. Все остальное — как в реальности. Точная имитация. Так они считали.

— Адоне… — прошептала я. Ленс кивнул. Мне показалось, что его лицо постарело, морщины, что ли, появились.

— Самое страшное началось, когда им стали сообщать правду. Тем, кто выжил и попал в плен. У большей части развился реактивный психоз. Ведь они даже не солдаты. Они совсем, совсем не подготовлены… Им никогда не давали убивать в реале.

Мои пальцы заболели, и я разжала кулаки. С трудом. Что-то вроде судороги. На ладонях остались глубокие вмятины от ногтей.

— Ленс, вы… квиринская медицина… сможет им как-то помочь?

— Да, думаю, сможет.

Я покачала головой.

— Преступление, достойное… Аригайрта.

— Ледариэн, вы чаю не хотите?

— Можно, — согласилась я. В самом деле, выпить бы чего-нибудь. И лучше — покрепче, чем чай.

Но покрепче ско не предложил. Подвинул ко мне белую чашечку с горьким травяным запахом. Я отхлебнула. Чай и на вкус оказался чуть горьким, но это и хорошо. И покрепче бы.

— Ледариэн, — сказал Ленс, — почему вы отказались от сотрудничества? Мне просто интересно. Я не могу вас понять.

— А вы — как поступили бы на моем месте? Ну вот вы где-то в плену на другой планете, и Квирин начинает ее захват.

— Я бы отказался. Но я же квиринец, — он осекся, видно, понял, что сморозил глупость.

— Вы серьезно считаете, что только у квиринцев есть любовь к Родине, есть долг и честь?

— Но ведь вы — шибаг, Ледариэн. Вы давно бросили Родину.

Я молчала, глядя на него в упор. Думай, что хочешь, умненький ско. Думай, мальчик. Может быть, ты поймешь, что мир несколько шире и больше твоих детских, воспитанных квиринскими информационными потоками представлений о добре и зле.

— Жаль, — выдохнул Ленс. Отхлебнул из своей чашечки и аккуратно поставил ее на блюдце.

— Вам жаль, что я умру?

— Нет. Жаль, что вы родились не на Квирине. Идите, Ледариэн. У вас еще много времени.

В следующий раз он вызвал меня через неделю, сообщив, что ко мне приехали посетители.

Я стала собираться с тяжелым сердцем. Кто может ко мне прийти? Скорее всего, это родственники Ильта, кто же еще. Кроме них, у меня нет на Квирине знакомых. А мне не хотелось их видеть, неприятно это. Тяжело. Не знаю уж, почему, ведь я не виновата в смерти Ильта — и все равно как будто чувствую свою вину. Впрочем, это знакомо многим солдатам — вина за то, что выжил. А может, еще ревность какая примешивалась к этому — Ильт принадлежит только мне, и воспоминания о нем тоже, при чем здесь какие-то родственники?

Я оделась поприличнее, стараясь настроиться на спокойный деловой лад. Лус сегодня собралась задержаться в школе до вечера — они там корабль строят какой-то. После уроков. Вообще школа интересует ее все больше и больше… Ей там интереснее, чем дома. И наверное, это хорошо.

Ничего, отбарабаню разговор — и уйду. Ленс сказал, что свидание свободное — режим у меня теперь помягче, посетители могут и ко мне домой зайти. Но что им делать у меня дома? С такими мыслями я вошла в Главный Корпус, в специально отведенные для свиданий помещения.

Я увидела Ленса, и рядом с ним — женщину, явно старше меня. Не мать Ильта. Но где-то я ее видела… змей, у меня ж хорошая память. Почему я не запомнила ее? И где мы встречались. Нос горбинкой, тонкий — кстати, похоже на мой. Серые глаза, волосы явно не естественного слегка фиолетового оттенка.

Увидев меня, посетительница стремительно встала.

— Синагет?

— Да, — сказала я недоумевая. На лице женщины возникло — даже не столько радость, сколько непонятное мне облегчение. Она заулыбалась, шагнула вперед, протянула мне руку.

— Мое имя Кейро Лори.

— А, — я пожала протянутую ладонь, — а я звонила вам. Хорошо, что вы меня нашли.

Кейро оглянулась на Ленса.

— Нам ведь можно выйти?

— Да, пожалуйста, — равнодушно разрешил ско. Мы вышли в мой собственный отсек. Мою тюрьму площадью в несколько гектаров земли.

— Я узнала о вас от Ани, вашего психолога. И очень, очень рада. Синагет, вы даже представить не можете, как я, как все мы рады… видеть вас.

— Я тоже рада вас видеть, — некоторое недоумение, боюсь, прорвалось в голосе, — как мне кажется, я происхожу с Леды, и вы моя соотечественница… жаль только, что я ничего не помню, ведь если я и привезена именно с Леды, то совсем маленькой.

— Да-да, я и не думаю, что вы можете что-либо помнить. Но это неважно, Ледариэн. Я… не думайте, что я называю вас по фамилии. Ведь это не фамилия, дорогая моя! Это… это ваш титул. Вы — наследная принцесса Леды. Единственная, оставшаяся в живых.

— Дом, возможно, прослушивается? — спросила Кейро, остановившись на пороге. Я улыбнулась.

— Конечно. Но вообще-то снаружи — тоже. Микрокамеры висят прямо на нас, не беспокойтесь. Никаких секретов от квиринской полиции у нас быть не может.

— Ну впрочем… действительно, квиринская полиция не имеет к этому никакого отношения. Просто… я привыкла к осторожности. За все эти годы. Агенты ПАСВОМ — они же везде. У них есть какие-то списки… и те, кто в этих списках, уничтожаются. Где бы они ни жили.

Мы вошли в дом, я стала, как водится, готовить чай. Научилась уже у квиринцев — чайком угощать гостей.

— Только, Кейро… Вы поймите, ну какая из меня принцесса? Я вот в тюрьме сижу, и между прочим — за дело. Вы ведь знаете, кем я была.

— Я читала ваше дело. И разговаривала с Ани. Я говорила и с другими. Принцесса… видите ли, мы рассчитываем, что вы станете нашей королевой.

Я села за стол напротив нее, подперла ладонями щеки.

— Королева? С криминальным прошлым?

— С военным прошлым. Все остальное… Синагет, мы изучили ваше прошлое, поверьте. Для нас… Видите ли, сейчас не время копаться в мелочах и быть щепетильными. Вы были заброшены судьбой в жесткие обстоятельства. Эти обстоятельства вас не сломили и ни разу не заставили пойти против совести. Не так ли?

— Не знаю.

Я поднялась и достала из коквинера две дымящиеся чашки, вазочку с печеньем.

— Не знаю, Кейро. Сложно сказать. Все же я преступник, я… вне человечества.

— Хорошо, Синагет. Вы ведь знакомы с ситуацией на Леде?

— Да, — видно, в моем лице что-то изменилось, потому что Кейро удовлетворенно кивнула.

— Да, ситуация ужасна. Я расскажу вам еще кое-что… чего нет в официальных данных. Синагет, если у вас будет армия, звездолеты, люди — вы сможете изменить эту ситуацию? Вы хотите попытаться это сделать?

— Да.

— Более того, Синагет. Я скажу вам — дело ведь не только в вашей королевской крови. Господь преподнес нам дар — в вашем лице. Ведь никто, кроме вас, не справится с этой задачей.

Тридцать лет тому назад на Леде свершился переворот.

Королевская чета в то время имела двух детей — мальчика пяти лет и трехлетнюю девочку. Во время переворота бОльшая часть армии перешла на сторону ПАСВОМ. Повстанцы окружили дворец, но король отказался уйти оттуда и заявил, что будет защищаться до последнего. Он рассчитывал на что-то… На каких-то людей, на поддержку — не верил, что все перешли на сторону врага.

Не все и перешли. Но поддержки он не дождался.

Дворец был взят, и король убит в собственных покоях, с бластером и стрелометом в руках. Там же был убит пятилетний сын короля, который прятался в подвале с несколькими слугами, сохранившими верность королю до конца. Слуги тоже были уничтожены. Позже. Смерть короля и принца не вызывает никаких сомнений, их тела были выставлены на обозрение — на некоторое время.

В похабном виде. Когда я узнала об этом, что-то помутилось в голове — не может быть, чтобы… ну хорошо, шибаги, Аригайрт — отпетая сволочь. Но не может быть, чтобы люди использовали ТАКИЕ приемы в политической борьбе!

Кем же это нужно быть?

В этот момент королева отдыхала в одной из летних резиденций вместе с маленькой дочерью. Надо уточнить, что при наследовании трона на Леде существенна только королевская кровь. Ни в коем случае не пол кандидата.

У короля был младший брат, также убитый и выставленный на посмешище. Был дядя и его семья — два племянника, и все они тоже были убиты. Королева происходила по традиции из семьи потомственных военных, никто из ее родственников не имел прав на престол. Лишь она сама — и, по ее смерти, конечно, дочь.

Официально было объявлено о смерти королевы и принцессы. Но их тела не продемонстрировали, а вскоре прошел слух, что наследниц увезли с планеты. Им удалось бежать. Разница для оставшихся небольшая — разве что надежда, что когда-нибудь еще может вернуться королева. Официально считалось, что никого из членов королевской семьи нет в живых. Престол наследовать некому. В стране установилась парламентская демократия. Фактически — олигархия, власть оказалась в руках нескольких человек, владеющих всем богатством страны. Эти буржуа и свергли короля — их не устраивал строй, при котором деньги играли не основную роль в вопросах власти.

Кейро порассказала мне много интересного об этом новом строе. Но вернемся к судьбе королевы и ее дочери. После некоторых мытарств женщина с ребенком оказалась на Серетане. Не одна.

Вокруг нее роился целый отряд агентов ПАСВОМ, а также группа преданных королю, которые вели настоящие подпольные битвы. Первые стремились убить королеву, вторые — защитить ее. После многих перипетий королева все же была убита, но девочку удалось спасти. И даже спрятать, на время изменив ей имя, в одном из детских приютов Серетана.

Здесь в моей судьбе очень большую роль сыграл дядя, брат королевы — на Леде он был военным, одним из высших чинов, командующий армией. Одно время, оказывается, Леда с Серетаном предпринимали какие-то совместные действия. Короче, мой дядя был в близких дружеских отношениях с самим Императором и еще с рядом наших гралов, в том числе, с гралом Сабаной. Кстати, звали моего дядю Эней Мариэль. Так вот, именно тогда в школе Легиона открыли отделение уни. Оказывается, это ледианская идея, именно так у нас на Леде готовят военную элиту. Императору она понравилась. До тех пор школа Легиона была привлекательна лишь для самых бедных семей. Принимали туда в возрасте 10–12 лет, и растили из детей практически пушечное мясо. Там было больше муштровки, чем образования. Желающих всегда не хватало, набирали даже рабов, перекупленных у шибагов… Отделение уни сразу многое изменило. Правда, изменения только его и коснулись, но все же. Набрали великолепных педагогов, стали давать детям прекрасное образование. Не умереть в первой же колониальной стычке, а командовать — в перспективе быстро пробиться к высшим чинам.

В уни стали отдавать детей и богатые семьи, особенно семьи высших военных. И через год в школу приняли маленькую синеглазую девочку-сироту из приюта.

Речь не шла о деньгах, часть уни воспитывались на государственные деньги. И даже не о тестах — пятилетних детей, конечно же, тестировали по уровню интеллекта и развития, но сын влиятельных родителей был бы принят все равно. Что уж скрывать — принимали туда не всякого ребенка, не из всякой семьи, и уж конечно — сиротка из приюта (к тому же, добавим, девочка!) имела шансы, стремящиеся к нулевым…

Если это, конечно, не Синагет Ледариэн, единственная оставшаяся в живых наследница Ледианского престола.

Принцесса.

Эней ни разу не навестил девочку. Никто ведь не знал о ее пребывании в школе — хотя ей вернули прежнее имя. Агенты ПАСВОМ потеряли ее след еще в приюте, и теперь не могли разыскать (проще метеорит в космосе найти, чем маленькую девочку среди 8х миллиардного человечества Серетана — а еще ее могли вывезти в колонии). Информация об отделении уни была доступна лишь узким кругам, его широко не афишировали. Не знаю уж, может, позже они и нашли меня — я бы на их месте нашла, но школа к тому же еще и неплохо охраняется.

Эней погиб через два года после поступления племянницы в уни. Погиб страшненько, у него долго и брутальными методами пытались узнать, где же меня найти. Не узнали.

В итоге я так и осталась в школе без всякой связи с кем-либо с Леды — все наши были перебиты. ПАСВОМовцы тоже успокоились — даже если я выживу, всегда буду считать себя серетанской сиротой.

Впрочем, перебиты были не все, некоторым удалось ускользнуть с Серетана. Например, одному из бывших военных, который тоже жил сейчас на Квирине и работал на Втором Кольце испытателем космического оружия.

На Квирине ледиане были в безопасности. Их оказалось здесь всего пятеро, они поддерживали контакты друг с другом и время от времени размышляли, что же теперь делать и как добиться освобождения Леды. Обращения к правительству Квирина не помогали — Квирин не вмешивается в чужие внутренние дела. Другое дело, если бы Леду захватили сагоны… сагоны — не люди, здесь Квирин может вмешаться.

И тут появилась я.

Я ведь и не надеялась, не думала всерьез, что контакт с соотечественниками что-то даст. Ну хорошо, пусть я с Леды. И что? Я ведь не знала о своем происхождении, о своем… долге.

Да, о своем долге.

Потому что золотая корона, дворец, высший свет, выходы и балы здесь совсем ни при чем. И управление страной — тоже. Пока, по крайней мере.

Да, я принцесса. Пока еще не королева. И это звание ничего практически мне не дает, зато ко многому обязывает. Пока Леда еще не была моей, я могла ужасаться, могла задумываться об ее освобождении. Могла, будучи пираткой, освободить ее. Если бы появилось желание.

Сейчас — выбор у меня невелик. Навсегда отказаться от своего звания, от родителей и Родины, от зова судьбы, оставшись спокойно ожидать казни (а может, и помилования) на Квирине.

Или же идти и ввязываться в почти безнадежную — скажем честно — войну за королевский трон Леды. Погибнуть там и погубить доверившихся мне людей — или… или завоевать трон.

И кажется, несложно догадаться, что я выберу.

Через несколько дней состоялось первое заседание Королевского Совета. Я познакомилась, кроме Кейро, с остальными ледарианцами. Бывший офицер гвардии моего отца Лел Крайтелер, бывший (собственно, и настоящий тоже) врач Майлен Лукар, бывший пилот королевских вооруженных сил — женщина еще старше Кейро, Тилле Ноэгрис. Пятый ледарианец не захотел принимать участие в освобождении планеты — слишком обжился на Квирине, большая семья и все такое.

Тилле и Майлен были женаты, имели троих взрослых детей, двое из которых выразили готовность участвовать в действиях. Лел и Кейро семьями так и не обзавелись.

Меня слегка смущало то обстоятельство, что все здешние подданные оказались раза в два старше меня. Оно и понятно — они были изгнаны с планеты уже вполне сознательными, состоявшимися людьми, уже успели сделать какую-то карьеру при моем отце. Но мало ли кем мне приходилось уже командовать — думаю, никакого смущения они не заметили.

На повестке дня стояло два вопроса. Первый — как мне, собственно говоря, выбраться из тюрьмы. Второй — корабли, оружие, люди, возможная поддержка Квирина…

Обсуждать первый вопрос было довольно сложно. Несколько планов побега я разработала, но ведь не излагать же их вслух. Удалить «жучки», нанокамеры, которые вживлены где-то прямо в меня, которыми наверняка и пространство напичкано — невозможно. Я записала планы — не электронным способом, конечно, просто карандашом на обычном пластике — и просто дала их почитать Кейро перед советом. В надежде, что уж такую запись квиринцы не смогут отследить.

Но во время совета Кейро высказалась определенно.

— Думаю, что нелегальные методы нам здесь не понадобятся. Квирин практически лишен бюрократии, решения принимаются оперативно. Мы подадим в Координационный совет апелляцию по поводу ее высочества, и уверена, что эта апелляция будет рассмотрена.

Они заспорили по поводу того, обращаться ли в Юридическую Комиссию или сразу в Координационный совет. Я помочь здесь не могла и беспомощно слушала. Понятия не имею, как на Квирине делаются такие вещи. Однако это неплохо, если удастся выйти из тюрьмы легально, ведь практически все мои планы предусматривают хотя бы несколько убийств. Мне не хочется убивать квиринцев, ну вот никак не хочется.

Хотя конечно, в крайнем случае я пойду и на это.

В конце концов мне пришлось вмешаться, навести порядок в обсуждении и назначить ответственного за мое освобождение — Лела. Он, по-видимому, больше всех разбирался в квиринской системе управления и официальных тонкостях.

Потом я узнала много интересного о своей армии.

Я-то изначально рассчитывала на Мику. Скорее всего, ее можно будет и разыскать на Гоне. Куда бы она делась оттуда? Охотиться за ней больше некому, да и зачем она Аригайрту — это меня он ненавидел. И во всяком случае, «Луч» она должна была сохранить.

Об этом я сообщила своим подчиненным. Но Лел объяснил, что все не так страшно. Значительная часть ледарианской колонии обосновалась на планете Олдеран. Собственно, армия освобождения уже существует. Многие эмигранты считают это глупостью, но есть люди, которые собрали отряд — из молодежи, в основном, тренируют их. Это маленькая армия, всего около полутысячи человек. Но современное оружие Федерации у них есть, и они готовы к бою. Наверняка к ним примкнут и другие, до того не верившие в освобождение Леды. На Олдеране же есть несколько кораблей класса патрульников и скультеров, принадлежащих нам.

На Квирине и вообще в Федерации нет частной собственности на средства производства — в частности, и на корабли тоже. То есть приобрести корабль крупнее ландера в частное владение невозможно. Даже не потому, что он безумно дорого стоит, просто — нельзя. Однако корабли, приобретенные ледианцами, куплены где-то на других планетах, и официально принадлежат не частным лицам, а Армии Освобождения.

Мне предоставили подробный отчет о том, какие корабли у нас есть, и как они вооружены. Слушая все это, я не могла отвязаться от мысли о том, что — дайте мне полгода, и у ледианской армии будет все. Можно даже крейсер захватить.

Нет уж, хватит быть Дикой Кошкой. Переходим на легальные методы. Отныне я чту законы… По крайней мере, до тех пор, пока не обнаружу в них какую-нибудь лазейку.

Брать планету с такими силами можно только десантированием. Была бы пара тяжелых крейсеров, или хоть один крейсер и несколько скультеров — можно встать на орбите и вежливо попросить ПАСВОМ освободить место. Потому как иначе мы можем избирательно выжечь некоторые важные для них объекты. Или же просто развалить планету — но такой цели мы, понятно, не ставим.

Не имея настоящих тяжелых крейсеров, можно только высадиться и при поддержке с орбиты обычным путем захватить столицу, устроить небольшую гражданскую войну при постоянной информационной обработке населения… Хотя надо еще выяснить силы ПАСВОМа. Или кто там у власти сейчас… в общем, олигархии этой.

Я попросила Лела предоставить мне письменно все данные о наших силах. Затем спросила, что известно о вооруженных силах ледианского правительства.

Оказалось, что известно не так уж много. И сведения 15–20 летней давности в лучшем случае. Тогда у Леды было всего 12 кораблей класса скультеров и около сотни современных истребителей.

— Так не пойдет, — сказала я, — нам нужна срочная разведка. Как раз то время, которое понадобится для моего освобождения, мы можем использовать.

Было решено, что за разведку отвечает Тилле. Олдеранская Армия Освобождения имела своих агентов на Леде. Но они не занимались военным шпионажем. Тилле должна была на днях вылететь на Олдеран, оттуда, возможно, прямо на Леду — и передавать сведения через подпространственную связь на Квирин. Ее задачей было организовать разведку и выяснить хотя бы основную структуру армии олигархов.

Кстати, существовал, как выяснилось, довольно выгодный и быстрый курс до Леды — туда можно было добраться всего за стандартное полугодие. Рискованный, правда, курс, но что нам терять?

Казалось, жизнь возвращается ко мне. Тот самый огонек, который то тлел, затухая, то вспыхивал с новой силой — теперь он вновь разгорался. Все сошлось правильно, принцесса шибагов становилась настоящей принцессой. Ощущение Предназначения — неясное, но так мучившее меня всю жизнь — нашло свой выход.

У меня не было теперь не малейших сомнений — что делать. Вернуть себе трон, конечно же! Вернуть народу нормальную жизнь. Прошло ощущение полной бессмысленности жизни.

Похоже, мои подданные ощутили это. Я вновь, как некогда с шибагами, ощутила их растущее почтение и готовность идти за мной.

И меня это не пугало — я была готова вести их.

Мои подданные подали апелляцию в Координационный совет. Именно туда, потому что апелляция была основана на том, что я — подданная Леды, и разбор моих преступлений — дело ледианцев. Вопрос, как я поняла, заключался лишь в том, чтобы их признали законными представителями Леды. Высылка же преступников на их Родину — дело довольно обычное.

На этот раз не было никакого суда и голосования. Просто через две недели я получила извещение, и в тот же день Лел и Кейро явились за мной. Двое ско сопровождали меня и Лус до самого космопорта. Даже ошейник с меня не сняли. В глазах квиринцев я оставалась преступницей. Так мне и не удалось погулять наяву по Коринте, их столице. Ну и ладно, не так уж и важно!

Лишь на малом транспортнике, идущем на Олдеран, с меня сняли ошейник, и я наконец-то почувствовала себя свободной и полноправной личностью.

Наш флот двигался уже четыре месяца, то уходя в подпространственные каналы, то снова выныривая. Иногда, в свободные минуты, мне нравилось выйти на палубу — отсюда было видно не только звездное небо, но и часть идущих строем моих кораблей.

Зрелище впечатляющее — отсюда видны восемь скультеров в полном вооружении, и сбоку — шлейф истребителей-ландеров, ребята тренируются. Последний корабль отсюда не больше мухи, и все равно виден строй, красивые, грозные силуэты чуть просматриваются вдали, бортовые огни ярче звезд, поблескивают бока лазерных пушек и деструкторов. Первым в строю идет «Луч», под командованием Мики. Вся команда укомплектована «рысями». На них я надеюсь особенно — своих соотечественников все-таки пока знаю плоховато.

Пожалуй, правильно, что мы ввели ежедневный час политической подготовки — ребятам рассказывают о положении на Леде. И о моей программе, разумеется, потому что я уже продумала, с чего буду начинать правление.

Обращение за помощью к Федерации. Квирин помогает официально признанным правительствам — не военной силой, но технологиями, медициной, специалистами. Правда, путь уж очень долгий, за полгода может все случиться.

Из моей армии — формирование Корпуса охраны порядка (пока еще не продумала детали — как это будет называться, структура и так далее), целью которого будет являться борьба с мафией и преступностью, подавление возможных восстаний.

Возможно, потребуется формирование добровольных отрядов из населения — для той же борьбы с мафией. Разрешу ношение личного оружия. Сейчас оно запрещено, но ведь преступникам закон не писан, поэтому вооружены только они, а мирные граждане похожи на стадо баранов.

Национализация крупных предприятий. При моем отце все это функционировало не в пример лучше. Восстановление тех предприятий, которые были закрыты за рыночной нерентабельностью (например, производство космических кораблей). За счет этого, как я подсчитала, удастся практически уничтожить безработицу. Мелкий бизнес останется как есть.

Создам специальную комиссию для помощи беспризорникам, видимо, лучший выход — семейные детские дома. При нашей безработице наверняка найдутся люди, готовые взять к себе десяток детей за плату. Пока хоть что-то. А когда придет помощь с Квирина, появятся и тамошние педагоги.

Для взрослых бродяг — социальные центры, где для них найдут работу и жилье.

Для преступников — лагеря, где они будут трудиться на пользу государства. Просто сторонников прежнего правительства я репрессировать не буду — пусть думают, что хотят. Пусть даже распространяют листовки, если угодно — как и на Квирине, за это я не собираюсь никого наказывать. Но основные источники информации будут в моих руках. Я уже представляю примерно, кому я могу поручить сеть, газеты, журналы…

Впрочем, это тема неисчерпаемая. Я обдумываю все эти вещи без конца. Еще на Квирине перечитала множество книг на эту тему, и думаю, что справлюсь, тем более, что советники у меня неплохие. Нашелся бывший министр экономики Коррис Мелла, правда, очень уж стар, 95 лет, но еще вполне здоров благодаря медицине Федерации, надеюсь, он потянет первое время и подготовит себе преемника. Да и на другие посты люди у меня уже намечены.

Мика, конечно, возьмет в свои руки Корпус Охраны Безопасности. С этим-то она наверняка справится.

Иногда в мое сердце проникает ползучий, предательский страх. Ведь это придумать легко — сделаю так-то и так-то. А получится ли? Все это нужно делать одновременно. Воевать, строить, менять жизнь в стране, поддерживать нищих и слабых, выводя их из этого состояния. Я только и умею, по-хорошему, что воевать. Кто я и что из себя представляю, чтобы решиться на такое?

Принцесса. Будущая королева Леды.

У меня все получится, иначе и быть не может. Восемьсот миллионов населения Леды, вся моя пятитысячная армия — все они ждут меня, они со мной и за меня. Я-то, может, ничего из себя и не представляю, только я ведь всего лишь проводник их воли, их желания и надежды. Не может быть, чтобы не сбылись надежды и мечты такого количества людей. Ведь есть же Бог, на самом-то деле? Ведь видит он все это?

Укол в запястье. Спайс напомнил мне о времени — пора спускаться вниз. Дверь отъехала передо мной, я машинально откинула шлем.

По дороге я свернула в учебный отсек. Корабль — легкий крейсер — все же маленький. Наша учебка состояла всего из трех помещений — класс для теоретических занятий, для практики и спортзал. Мы спешно ликвидировали пробелы в подготовке королевской армии, а также обучали тех, кто в военном деле совсем ни в зуб ногой. Хорошо еще, что удалось найти довольно много добровольцев.

Они пошли за настоящей принцессой, факт. Тут мои советники правы — вера в королевскую кровь очень важна для ледарианцев. Они поверили мне и готовы привести меня к престолу, хоть ценой собственных жизней.

Я их не подведу.

В спортзале добровольцы, пыхтя, делали разминку. Скакали через помещение на корточках, с партнером на плечах. Вела тренировку одна из Рысей, двадцатилетняя девочка Кинс. Я помахала ей рукой из-за двери, но заходить не стала. Не будем отвлекать от работы.

Мне надо было поговорить с Майленом. В соседней комнате шли практические занятия по медицине. Я стукнула в дверь и вошла.

Десятка два курсантов — немедленно оставив дела, они вытянулись по стойке «смирно». На полу остались лежать лишь манекены с явными имитациями огнестрельных повреждений, из некоторых еще «кровь» текла. Бойцы во главе с Майленом преданно смотрели на меня. Поздороваться? Так сегодня, вроде, уже… Я просто улыбнулась ребятам. Уловила отсвет улыбки в глазах стоящих рядом.

— Вольно. Продолжайте работу.

Курсанты склонились над манекенами. Я подошла к Майлену.

— Да, ваше Высочество?

Мы говорили тихо, чтобы не тревожить учеников.

— Простите, что отвлекаю, Майлен, но у нас не будет другого времени. Ведь вы сегодня не придете на совет, не так ли? Так вот, мы говорили по поводу медицинского обучения на кораблях. Мне бы хотелось, чтобы борта 06, 08 и 11 вы проконтролировали лично.

Майлен глубокомысленно приложил палец к переносице.

— Да, ваше Высочество, я так и планировал. Кроме 11. Но теперь я учту это.

— В особенности проверьте там противолучевую укомплектованность. И еще, Майлен… на этих трех бортах — пожалуйста, посмотрите и медотсеки, аптеку и конкретно шкаф С.

Майлен остро взглянул на меня.

— Вы полагаете…

— Я не думаю, что все так плохо, но проверить надо. Я рассчитываю на вас, офицер.

— Есть, ваше Высочество.

Я поблагодарила его кивком. Повернулась к работающим. Парнишка прямо передо мной пытался зафиксировать явный открытый перелом бедра. Я наклонилась к нему.

— Курсант, если вы так будете дергать раненого, смещение увеличится. И шина коротка, вы не заметили?

— А, да… — смущенно пробормотал парнишка и достал распылитель. Я решила не поправлять неуставной ответ, но покачала головой.

— Не трогайте ногу вообще, пусть лежит. Отведите руку. Ага. Теперь наносите шину просто сбоку. Как вы это сделаете?

— До подмышки, а внизу до голеностопа.

— Да, это правильно.

Парень провел распылителем вдоль тела манекена, нанесенная масса быстро затвердевала. Снятая короткая шина валялась рядом. Я повернулась к Майлену.

— Простите, что выполняю вашу работу.

— Ну что вы, ваше Высочество, — физиономия Майлена расплылась, — спасибо.

— Не буду больше мешать.

— Ваше Высочество, теперь правильно? — спросил парень. Я кивнула и произнесла:

— Успехов вам.

В глазах бойца сияло нечто вроде восхищения или преклонения. М-да… Наверное, это ненормально. Но явно полезно для боевых действий. Пусть будет. Я вскинула руку в ледианском приветствии и вышла.

Теперь на второй этаж. Я поднялась по лесенке, не пользуясь подъемником. Спайс снова кольнул в запястье. Я прижала его ладонью — не разговаривать же в коридоре. Шагнула в преддверие Поста — свободное помещение. Кто это мне звонит в неурочное время? Я вроде и постаралась обязанности распределить. Мы не на шибагском корабле, не обязательно все контролировать самой. Наоборот даже — так хуже. Надо доверять советникам.

В воздухе соткалась голограмма Айвин. Ага, Лус… да, тут никак иначе — только самой контролировать.

— Ваше высочество, Лус требует, чтобы ее пустили на истребитель. Вы не поговорите с ней?

— Вечером поговорю, — сказала я.

— Да, но она просит сейчас и говорит, что иначе не будет заниматься языком.

— Гм, — я задумалась на секунду, — пусть кто-нибудь возьмет ее на «Летрон» в штурманское кресло, хорошо? Но обязательно после занятия. И не говорите ей заранее. Впрочем, давайте, я поговорю с ней сама.

— Ма-ам, — мое сокровище с надутыми губками появилось в воздухе передо мной в сильно уменьшенном виде.

Ну как воспитывать ребенка, когда все время хочется его расцеловать?

— Лус, — строго сказала я, — сейчас ты пойдешь и будешь заниматься языком, поняла? Это твой родной язык, и ты обязана его знать.

Личико Лус скисло — она уловила интонации и поняла, что придется слушаться.

— Пока, лапочка, до вечера! И дай мне на минуту Айвин.

Я включила конфиденциальность — чтобы меня слышала только Айвин — и сказала:

— А на «Летрон» пусть возьмут и покатают. После урока. Я ничего не имею против.

Мы попрощались, и я отправилась в малую приемную, где меня уже дожидались Пао, Кейро и Мика.

Есть Совет, есть штаб. А есть просто люди, с которыми мне легко. Подруги, друзья. Так было всегда. Наверное, это несправедливо, наверное, люди с лучшими качествами из-за этой моей личной приязни оказываются обойденными.

Может быть, даже правитель и не имеет права на личные привязанности.

Но эту маленькую слабость я себе позволяю. И так пришлось отказаться слишком от многого.

Может, конечно, меня тюрьма снова приучила к какой-никакой дисциплине. Будучи шибагом, я привыкла делать все, что мне нравится. Руководствоваться своими желаниями — и больше ничем.

Теперь это невозможно. Например, пришлось напрочь отказаться от секса. У ледианцев строгая мораль! По крайней мере, у старых. Сейчас-то на планете в этом плане творится змей знает что. Но если я начну спать с кем-то, не состоящим со мной в законном (притом еще и венчанном!) браке, это будет крах моего авторитета.

Мало того, мне пытались намекнуть, что вообще-то неплохо было бы и окреститься… и церковь посещать. Священник у нас замечательный. Как личность. Мы с ним даже подружились. Но уж от посещения церкви я отказалась наотрез. Если мне этого не простят — увы… Хотя пока, вроде бы, прощают. Но хватило с меня культа Адоне… Не хочу. Не верю — и не пойду.

Вот с Пао поговорить — это всегда пожалуйста. Он сидит за столом, как обычно, в своем будничном черном облачении, рядом — Кейро и Мика. Я улыбнулась друзьям.

— Привет.

— Привет, ваше высочество, — сказала Кейро. Отец Пао тоже что-то такое пробормотал.

— Садись, Синь, — сказала Мика, отодвигая для меня стул. Я села и взглянула на нее.

— Что на твоем корабле?

— Четыре заявления на свадьбы. Мне это не нравится, Синь.

— Гм, — я задумалась, — почему, собственно? Отдельных кают не хватает?

— И это тоже. Но это они знают и готовы продолжать жить в общих. У нас уже 26 таких семей. Причем 5 беременностей. Это уже нестроевые бойцы.

— А насчет запрета на беременность?

— Не со всеми проходит. И что сделаешь — ведь аборты у них табу… Синь, ну это невозможно, нельзя идти все время на поводу у подчиненных.

Я взглянула на Пао. Тот улыбнулся.

— Мика, а если рассматривать это иначе? 5 беременностей — это 5 новых бойцов. В будущем.

— Нам надо о настоящем думать, — пробормотала она. Пао пожал плечами.

— Решайте, девушки.

А что тут решать? Я и так знаю — изменение морали снизит боеготовность. Придется мириться.

— Смирись, Мика, — сказала я, — это еще не худшее. Зато они не пьянствуют и не ширяются.

— Дело не только в беременностях. Я вообще считаю, что семейным парам не место на войне. Личные привязанности ставятся выше общего дела, люди начинают бояться смерти…

— Мика, ты не права, — заговорила Кейро, — на Квирине все это именно так. Семейные люди — вместе или поврозь — летают в Космос, воюют, работают в СКОНе или спасателями. И все получается весьма эффективно.

— С другой стороны, Мика, прикинь, — сказала я, — когда мы прибудем… половина из них ляжет, это точно. Дай же ты людям пожить по-человечески. Хоть немного. Да пусть женятся, если это их развлечет.

— Ладно, ладно, — пробормотала Мика.

— Что у тебя еще?

— Техники ноют, вайстеров мало у них. Давление все время падает в машинном, надо выходить наружу, иначе никак. А после выхода вайстер ведь сутки непригоден еще…

— Сколько вам еще нужно?

— Ну десяток как минимум.

Я подумала.

— Отсюда могу дать штук шесть запасных, и еще по два пособирайте везде — я знаю, что у 6го, 13го точно есть… Скажите, мое личное разрешение.

— Спасибо, — Мика чуть просветлела лицом, — у меня тогда все.

— Девочки, — сказала Кейро озабоченно, — еще раз по поводу курса. Реннар передал, навигаторы считают, что через В112 было бы все же проще.

— Проще, но медленнее, — сказала я, — Кейро, я лично проверила курс — мы пройдем. Ничего там страшного нет абсолютно.

— Мы идем строем, — напомнила Кейро.

— Я знаю, но мы пройдем и строем там. Кейро, если кто-то будет сильно возмущаться, пусть подойдет прямо ко мне в приемные часы. Хорошо? Я объясню, как именно мы пройдем. Я уже ходила через такие гравиполя, даже более сильные. И тоже не одним кораблем. У тебя все?

— Да, все ясно. Да, еще… для моей лаборатории, Синагет — мне нужно еще десять человек. Необученных.

— На какое время?

— На пару недель, сейчас.

Кейро занималась, кроме прочего, еще и работой по специальности — нейрофизиологией. Мы, конечно, везли с собой (и уже использовали) все возможные квиринские штучки — мнемооблучатели, ментоскопы, парализаторы всевозможные, стимуляторы лучевые и химические… Кейро на Квирине занималась изучением информационного воздействия на мозг. Что могло стать очень актуальным для нас после победы. Нам ведь еще информационной борьбой заниматься, вправлять обратно вывихнутые «демократами» мозги.

— Поговори с Рео, программистам сейчас делать особенно нечего, он тебе выделит…

— Синь, может, налить чего? — предложила Мика, — а то скучно сидим.

— Мне кофе, — сказала я, — я сейчас больше ничего не хочу.

Мика взглянула на остальных.

— Мне тоже кофе, — улыбнулся отец Пао.

— Кринк ванильный, — заказала Кейро. Мика встала и отошла к окошечку коквинера.

— У вас что-нибудь есть, отец Пао? — спросила я. Он сказал.

— Община просила добавочную службу в воскресенье. Не все успевают на 9 часов. А в 11 уже общие мероприятия по информационной части, и у нас на «Ковчеге», и на других бортах…

— То есть речь о том, чтобы перенести информацию на 12, например?

— Да, на 12 нас бы устроило.

Я задумалась, прикидывая общее расписание. Щелкнула клавишей на спайсе, раскрывая в воздухе виртуальный планшет. Можно ли выиграть еще один совершенно свободный час, чтобы все эти религиозные фанатики успели отправить свои ритуалы?

Глупо, да. Но не более глупо, чем возить с собой публичный дом — а я уже и так делала.

— Хорошо, отец Пао, договорились. Делайте объявление, еще одну службу. Как угодно.

— Благодарю от имени общины. О, спасибо! — отец Пао вскочил, помогая Мике расставить бокалы.

— Вроде все с делами? — спросила я. Хотела уже схватить кружку и сделать глоток, но вовремя заметила, что отец Пао молитвенно сложил руки. Мы с Микой переглянулись, давя вздох, пока он читал свои молитвы. Затем Пао и Кейро перекрестились. Я сказала:

— Аминь, — и отхлебнула черный кофе, слегка приперченный, горячий почти до потери вкуса.

— Вроде все, — сказала Кейро, — у меня, по крайней мере.

Она вздохнула.

— У нас еще есть время, — я взглянула на часы, — посидим немного.

— Посидим, — откликнулась Мика.

— Сказать вам честно? — Кейро отправилась за новым кринком и продолжала говорить, полуобернувшись к нам, — Я боюсь. Я уже сейчас боюсь того, что будет, когда мы окажемся у Леды.

— У тебя нет опыта, — сказала Мика, — это вполне естественно, что ты боишься.

Кейро резко повернулась, держа в руке полный бокал.

— Дело не в этом, Мика. Я не представляю, как мы с такими силами, без крейсера собираемся брать планету. Я ведь говорила, Синагет, лучше было подготовиться еще. У нас было время в запасе. Хоть год, два. Собрать еще корабли, людей…

— Вы неправы, Кейро, — мягко заметил отец Пао, — люди готовы к бою сейчас. Неизвестно, как долго продержалась бы эта готовность. Между тем, история войн показывает, что психологический настрой сражающихся важнее вооруженности и численности войска.

— Вот именно, — я кивнула отцу Пао. Как часто бывало, он озвучил мои собственные мысли. Я бы сказала лишь — нет, не знаю, я чувствую, что мы должны это сделать сейчас. Чувство это возникло на Олдеране. Они ведь все очень обрадовались, что у них теперь есть принцесса. Есть, за что воевать — конкретно. Глупость? Почему бы им не взять власть и не выбрать новую принцессу?

Не такая уж глупость. Были в истории случаи, когда один человек — даже одна девушка — полностью переворачивал, казалось бы, безнадежный ход войны.

Я их знамя, символ, за который стоит умереть. Нет, не хочу обольщаться — не я это, довольно-таки нехорошая и с сомнительным прошлым личность, а всего лишь то, что стоит за мной. В данном случае — века достойной жизни моих предков, королей Леды. Может быть, лучше бы на моем месте оказалась более достойная женщина — или мужчина. Та же Кейро. Но на моем месте — я, и с этим ничего не поделаешь.

Кейро села и помотала головой.

— Мне сложно все это представить. Во-первых, подход — мы же поняли, что внезапно подойти не получится, от канала еще 12 дней ходу в пространстве. Они накопят силы, соберут флот… И что, как? Наши силы почти равны, они нас даже превосходят немного. По данным разведки, а ведь они еще могут оказаться неточными.

— Ах, Кейро, — сказала я, — меня не очень волнуют первые три этапа. Подход, космический бой и завоевание атмосферы. Это мы сделаем. Ну поверь же, я это уже делала. При условии примерного равенства сил все решает тактика. И боевой дух. Меня гораздо больше беспокоят следующие этапы: десантирование, захват власти, зачистка… и информационная война.

— Особенно десантирование, — с сомнением сказала Мика, — когда подавлено сопротивление армии, саму-то власть захватить несложно… А вот наземные бои… с нашим составом, который еще и поредеет после войны в воздухе.

— Здесь мы рассчитываем на подполье. И на поддержку населения, — заметила Кейро.

— Я думаю, что нас поддержат многие, — сказал отец Пао, — и мы будем молиться, если Бог будет с нами, то все трудности преодолимы.

— Хорошо вам, — пробормотала Мика, — помолились и вперед.

— А как же? — улыбнулся священник.

— Я тоже думаю, — сказала Кейро, — что на земле трудностей не будет. Люди устали от этого правительства, которое за 30 лет смогло только разрушить все, что было построено раньше. К нашему счастью, они даже и армию почти не модернизировали, запустили все… Возможно, что еще и часть армии на нашу сторону перейдет. Конечно, у них там ведется непрерывное промывание мозгов, но ведь люди не слепые и не глухие. Они видят диссонанс между тем, что им внушают — и тем, что есть реально.

— Плохо то, — заметил отец Пао, — что им внушают в том числе и много лжи о монархии. В том смысле, что да, сегодня плохо, но мы не хотим допустить возвращения монархии, монархия еще хуже. А ведь это ложь непроверяемая, прошлое всегда можно менять в угоду тем, кто сейчас у власти.

— Что меня поразило, — заговорила я, — сильное расслоение. На Серетане все же было не так. Разница между тем, как живут люди в 5–6 крупных городах — и повсюду. Большое богатство в руках немногих…

— И заметь, в руках этих же немногих — все средства массовой информации, — подхватила Кейро.

— И нищета, которая особенно на юге дошла уже до предела. До вымирания.

— И единственный путь из этой нищеты, — сказала Кейро, — для молодежи — это вступать в банды. Для девушек — проституция.

— Н-да, — я задумалась, вспомнив свой богатый опыт общения с шибагами и их жертвами, — только вот очень многие предпочитают жизнь бандита или проститутки — нормальной обеспеченной честной жизни. Потому что последняя всегда имеет ограничения. У нас будет власть, у нас будет религия.

— Ну что ж, для тех, кто предпочитает, мы и везем армию, — сказала Мика.

— Да, я тоже поражаюсь оценочным данным — как разросся криминал, — заметил священник, — выросло новое поколение. Привыкшее к другим жизненным ценностям, другим установкам. Одни ведут жизнь диких зверей, другие живут в вечном страхе. Менять это будет непросто… Но Господь в этом несомненно поддержит нас.

— Я все-таки больше боюсь космических боев, — вздохнула Кейро, — провалимся на первом же этапе…

— Да не бойся, — сказала Мика. И почти одновременно с ней я:

— Кейро, ты ведь уже знаешь план. Мы зайдем с разных направлений. Первым делом уничтожим флагман. Этот их «Устрашитель». Мы пойдем в лоб, остальные — под экраном, так что «демократы» опомниться не успеют, как половины их флота не будет. Ну а дальше — дело техники…

Кейро внимательно посмотрела на меня.

— Знаешь, Синагет, все-таки хорошо, что у тебя есть военный опыт. Нам с тобой повезло.

Я пожала плечами.

— Хотите честно? Я не думаю, что вам очень повезло со мной. То есть я все сделаю. Я уверена в победе, у нас все получится. Но… с самого начала у меня есть очень сильные сомнения — попросту говоря, я недостойна занимать королевский трон. Я, в общем-то, действительно просто преступница. И если на Леде кто-то начнет кричать о том, что пират не может занимать королевский трон… я не знаю, что я могу ответить на это!

Я помолчала.

— И… мне бы не хотелось действовать теми методами, которые приняты… в Глостии. Мне приходилось это делать. Шибаги не понимают другого языка. Впрочем, я надеюсь, мы сможем обойтись малой кровью… со временем, если все пойдет благополучно, введем запрет на пытки, и смертную казнь сильно ограничим. Но я не знаю, поверят ли мне.

— Вам верят, ваше высочество, — тихо сказал отец Пао, — тебе верят, Синагет. Мы молимся ежедневно за тебя. А что касается недостоинства… ты права. Ты и в самом деле недостойна власти. Но проблема в том, что ее никто не достоин. И раз Господь привел тебя на это место, ты должна сделать все возможное… для людей, для Леды. Не рассуждая и не думая о себе — даже о своем недостоинстве.

Я озадаченно взглянула на священника. Да, так мне еще не приходилось смотреть на проблему. До сих пор меня мучил этот вопрос. У шибагов все просто — кто сильнее, тот у власти. Бери власти столько, сколько хватит твоих сил и куража. Мне казалось, что в обычном мире значение имеют еще и моральные качества властителя. Конечно, некоторые — тот же ПАСВОМ — захватывают власть по-пиратски, есть сила — бери власть. Но ведь мы не ПАСВОМ… Королева должна быть образцом, белым цветком непорочности.

Но ведь и отец Пао прав. Это всего лишь эгоизм, мысли о себе — то ли место я занимаю, да как я выгляжу, да кто что скажет. Впервые в жизни, наверное, у меня появились такие мысли. Но думать надо о деле и о моем народе.

— Ты знаешь, Лел собирался командовать сам. Когда мы с тобой только начали знакомиться. Мы все были счастливы найти тебя, — сказала Кейро, — Но мы считали тебя только символом. Вроде знамени. А оказалось… ты как-то сразу все взяла в свои руки.

Я усмехнулась. Что ж, я заметила, что Лел собирался командовать сам. Были у него такие поползновения. Кроме меня, их никто и не заметил. Ну ничего, Лел и так у меня командует бортом 02. Я предпочла удалить его с флагмана. А покажет себя хорошо в бою — министром обороны будет.

— Ну все, ребята, — я поднялась, — мне пора поработать над планами, а потом меня ждут навигаторы. Увидимся вечером!

Через 8 месяцев я взойду по ступеням своего дворца в столице Леды — Маккионе. Я не буду видеть этот дворец, он расплывется в моих глазах хрустальной почти бесцветной дымкой. Вокруг будет тихо, очень тихо. Площадь внизу заполнена народом, моим народом — но все будут молчать. Белое платье будет чуть касаться ступеней, но и это не станет раздражать меня. Плечо и правая рука под платьем будут зафиксированы шиной, потому что руку мне напрочь оторвет взрывом за месяц до коронации. Но этого никто не заметит.

Я поднимусь по ступеням.

Все они, пришедшие со мной и прошедшие войну — моя Мика и ее Рыси, моя дочь, Кейро, Лел, Рео, отец Пао — все они будут стоять внизу. Подниматься я буду одна.

Я поднимусь к самой колоннаде, где меня ослепит красное и золотое — облачение Патриарха Леды, я даже не буду видеть его лица.

Не буду замечать роботов-камер, парящих в воздухе, фиксирующих каждое движение моих мимических мускулов, каждое шевеление волоска на голове от небольшого летнего ветерка.

Не буду думать о том, что сейчас меня видят сотни миллионов людей на планете. Что все они смотрят в экраны — кто с радостью, кто с надеждой, кто с недоверием. Надеюсь, что лишь очень немногие смотрят на меня с ненавистью. Надеюсь.

Для меня это будет неважно. Кто-то другой — гораздо больше и сильнее всех нас вместе взятых, для которого я — неотделимая от других букашка, ценная, неповторимая букашка — будет смотреть на меня в этот миг.

Может быть, это Адоне-Творец.

Я поднимусь наконец и встану на колени. И буду знать, что на колени я встаю не перед силой и властью, не перед Патриархом в золотых одеяниях — встаю перед самым младшим и жалким из моих солдат, погибших за меня при штурме планеты.

Мои подданные этого достойны.

И тогда Патриарх положит золотой обруч на мою склоненную голову. И корона покажется мне невыносимо тяжелой и сдавливающей виски, как орудие пытки. Может быть, только на миг покажется. Или навсегда.

Но снять ее я уже не смогу никогда.

…они не успели полностью сосредоточить силы. Флагман Ледарианского флота, недавно достроенный (а заложенный еще при моем отце) крейсер «Устрашитель» висел перед нами в жалком эскорте из пяти скультеров.

Мой собственный корабль, легкий крейсер «Надежда», выглядел небольшим и жалким по сравнению с противником. Только вот деструкторов и гравипушек на нем хватало. Мы модернизировали «Надежду». И все равно наша ударная часть, состоящая из легкого крейсера, трех аффликторов и отряда истребителей, выглядела довольно жалко.

Если не знать, что в этот момент под экраном к «Устрашителю» подходят две других группировки. И что на «Устрашителе» об этом даже не подозревают.

— Ваше Высочество, — прошептал Ривен, — они дают стандартный запрос.

Ага. Имя, позывные, цель пребывания в окололедианском пространстве.

Они сейчас будут тянуть время, чтобы успели подойти остальные части флота ПАСВОМ.

— Стой. Включи преобразователь.

Кейро, Саллер и Ривен — все, кто должен присутствовать в Посту во время первого боя — не сводили с меня глаз.

— Всем приготовиться, — сказала я, — готовность один. Передайте по флоту.

Рука Ривена скользнула — он передал сигнал дальше. Мои оружейные отсеки загорались сейчас красными тревожными огнями, деструкторы и пушки разворачивались на врага, заряды клокотали в энергетических блоках… Мы ударим первыми. Они не осмелятся сразу стрелять, и провоцировать их v только упускать инициативу. Мы пришли сюда, чтобы воевать, и мы ударим первыми.

Впрочем, «Устрашитель» тоже уже почти перешел в боевую конфигурацию.

Через минуту моя часть флота будет готова нанести удар.

Я встала — теперь моя фигура будет видна на «Устрашителе» во весь рост. Закинула голову, надменно и гордо глядя в экран.

— Говорите, ваше высо… — пробормотал Ривен.

Мой голос транслируется по узкому каналу прямо на «Устрашитель», а также на корабли эскорта. Вместе с изображением.

— Внимание флоту демократического правительства Леды! Я, Синагет Ледариэн, прямая наследница Ледианского престола, прибыла, чтобы занять свой пост. Приказываю освободить сектор и пропустить меня с моим флотом на посадку. Всем кораблям правительства Леды немедленно перейти в походную конфигурацию. В случае невыполнения приказов через три минуты я наношу удар всеми имеющимися у меня силами. Выполняйте!..

Три минуты — минимум, за который они могут начать переход в походную конфигурацию и вообще продемонстрировать мирные намерения. В то же время, этого слишком мало, чтобы посоветоваться с землей, учитывая бюрократию.

Я кладу ладонь на пульт. Готовность один — значит, одно только нажатие моей руки, и сигнал прокатится по нервам корабля, и «Надежда» содрогнется от мощного первого залпа.

— Синагет Ледариэн, мы требуем переговоров! — прорезался панический голос из динамика. Я чуть улыбнулась.

— Выполняйте приказ, переговоры будут потом.

— У вас нет шансов, — предупредил голос из динамика, — мы готовы к ответному удару.

Вот они, мои шансы — видны на левом экране в гравидиапазоне — неслышные тени, подходящие с двух сторон к флоту ПАСВОМа. И они уже на расстоянии удара.

— Синь, — шепчет Кейро, я взглянула на нее и увидела, что лицо моего стрелка покрыто крупными каплями пота.

Две минуты тридцать секунд.

Два скультера вышли из тени «Устрашителя», их орудия направлены на нас. «Надежда» примет на себя удар — ничего.

— Принцесса, сдавайтесь! У вас нет шансов!

Я сильнее прижимаю ладонью пульт. Мы примем удар, и я еще успею накинуть шлем. Господи… ты слышишь меня? Знаю, все знаю — только помоги нам теперь уцелеть. Ты же видишь, как замерли у орудийных пультов мои артиллеристы, как напряглись в тесных кабинах пилоты-истребители. Это наш звёздный час.

— Ледианцы! Говорит принцесса Синагет. Слушай мою команду! По изменникам Родины, залпом — ОГОНЬ!!