Часом позже все трое стояли в заброшенном пакгаузе. В другом его конце находилась мишень, за ней в несколько рядов были сложены мешки с песком. Многочисленные следы на стене повыше мишени свидетельствовали как о том, что этим местом активно пользуются, так и о том, что некоторые из пользователей не отличаются большим искусством. Рикард нисколько не сомневался в том, что после его упражнений количество этих отметин заметно возрастет.

Чтобы им не помешали, сразу после того как они вошли, Польский запер входную дверь.

— Если кто-то войдет, пока мы будем упражняться, — объяснил он, — им может захотеться устроить небольшую дуэль. Такое уже не раз случалось.

Они приблизились к мишени на расстояние примерно десяти метров.

— Стрельба с более далекого расстояния не имеет смысла до тех пор, пока я не увижу вас обоих в действии: пистолет и тебя, — сказал Польский. — Твой мегатрон — это старое тяжелое оружие, и я хочу, чтобы ты с ним освоился, прежде чем попытаешься попасть в цель. Надеюсь, ты стрелял из него раньше?

— Несколько раз на Пелгрейне. Там стрельбище было оборудовано гораздо лучше, чем здешнее.

— Надо думать! Специальное ограждение, улавливатели для пуль, выпущенных мимо цели, и рикошетов, самомаскирующиеся мишени. Но, будучи в этой глуши, нужно довольствоваться тем, что есть. У тебя достаточно боеприпасов?

— Четыре коробки.

— Девяносто шесть патронов. Прекрасно. Потом сможешь докупить, Дерси покажет где. Дай-ка взглянуть на минутку. — Он протянул руку.

Рикард дал ему пистолет, снял свои перчатки и заткнул их за пояс. Польский, взяв оружие, тщательно осмотрел его со всех сторон.

— Хорошая игрушка, — сказал он наконец, — старая, но добротная. Имя производителя мне ничего не говорит, но в наши дни мегатрон — это такая редкость. — Он прицелился и три раза подряд быстро нажал курок. Раздался грохот, и в «яблочке» мишени появилось три впечатляющих размеров отверстия.

— Спуск очень мягкий, — похвалил Польский, возвращая оружие Рикарду. — Тебе с ним действительно повезло. Разбирать умеешь?

— Отец научил.

— Неплохо. В обойме еще три выстрела. Мишень уже почти восстановилась — подожди несколько секунд и начинай. Не старайся попасть в центр. Попытайся просто ощутить оружие.

Рикард поднял пистолет, прицелился и плавно нажал на спуск. Коротко взревев, мегатрон дернулся в его руке, и в самом центре мишени, на линии десятки, появилась большая дыра.

Он взглянул на Польского и Дерси. Их лица ничего не выражали. Он прицелился и снова выстрелил. В центре появилось еще одно отверстие, опять на линии десятки, но с другой стороны. Рикард на мгновение расслабился, затем сделал третий выстрел и попал почти в самый центр.

— Вы уверены, что вам нужен учитель? — сухо осведомился Польский.

— Простите, возможно, мне просто повезло.

— Возможно. Или вам приходилось стрелять гораздо чаще, чем вы говорите. Или же у вас природный дар.

— Я трижды стрелял из этого пистолета, каждый раз по шесть выстрелов. Кроме того, отец однажды разрешил пострелять и из других его пистолетов.

— Хорошо, будем считать, что у вас талант. Давайте отойдем на двадцать метров и посмотрим, что из этого получится.

Они отошли к следующему знаку на стене, отмечавшему расстояние до мишени, и Рикард перезарядил оружие. Отсюда он не попал в центр ни разу. Явное облегчение, появившееся на лице Польского, слегка позабавило Рикарда: полицейский определенно вообразил, что его пытались водить за нос.

— Понятно, — в голосе Польского опять появились прежние дружелюбные интонации, — все-таки ты не более чем новичок. Но — все равно неплохо. Шесть месяцев регулярных упражнений — и ты будешь попадать во все, во что захочешь. Давай отойдем еще.

С тридцати метров Рикард с трудом угодил в саму мишень.

— Руки у тебя, во всяком случае, не дрожат, — ободрил его Польский. — Со временем все получится. Теперь смотри внимательно. — Он вытащил свое собственное оружие. — Держать нужно так, — он стал таким образом, чтобы его левая рука, помогая, придерживала правую. — Ты правильно нажимаешь на спуск, это хорошо.

Польский не стрелял — вспышка бластера разнесла бы мишень и проделала бы основательную дыру в задней стене пакгауза.

Рикард взял свой пистолет, как ему показали, успокоил дыхание и в следующее мгновение мысленно чертыхнулся, увидев знакомые концентрические окружности, появившиеся после того, как рукоятка пистолета прижалась к шраму на ладони. Предполагалось, что кольца должны были ему помогать. На самом деле они только отвлекали. Он расслабился. Кольца исчезли.

Он снова тщательно прицелился, и на уровне тройки появилось шесть круглых отверстий.

Он расстрелял еще одну обойму, и они отошли на сорок метров.

— Ты быстро учишься, — похвалил Польский, — конечно, придется поработать, но уже сегодня ты твердо усвоишь, на что ты способен, а на что — нет. Теперь вот что… — И он продолжил свои объяснения относительно того, как лучше стоять, держать оружие, целиться и так далее.

Рикард перезарядил и выстрелил еще шесть раз. Даже с этого расстояния все пули попали в мишень. С каждым выстрелом действия его становились все более осмысленными, он чувствовал себя все более свободно и вместе с тем — все более уверенно.

Когда опустела вторая коробка, Польский объявил перерыв. Они отошли к задней стене пакгауза, примерно на сотню метров от мишени, и уселись на стоявшие там скамейки.

— Думаете, у меня получится? — спросил Рикард.

— Ты уже сейчас стреляешь лучше, чем половина населения Колтри, — ответила Дерси. — То, что все они при оружии, вовсе не значит, что они умеют с ним обращаться. Правда, при стрельбе в упор, как обычно бывает в случаях грабежа или просто во время уличных перестрелок, это не имеет большого значения.

— Черт возьми! Где вы нашли эту «кожу»?! — безо всякой связи с предыдущим вдруг воскликнул Польский.

— У Тенди, — с некоторым недоумением ответила Дерси. — Конечно, этот комплект выглядит немного странно, но это единственное, что ему подошло.

— «Странно» не то слово! Извини, Рик, я совсем не хочу тебя подразнить, но когда я увидел на тебе этот комплект «кожи», у меня в затылке что-то начало вроде как звенеть, и звон этот меня уже достал.

— Я в нем слишком выделяюсь? — спросил Рикард.

— Есть малость, но не чересчур. Одежда из «кожи» очень разнообразна как по цвету, так и по покрою, и никто не обратит на тебя особого внимания, — если только не видел где-нибудь этот фасон раньше.

— «Кожа» Рикарда была сделана не на Колтри, раз уж мы заговорили об этом, — сказала Дерси. — Ты что, видел подобную раньше?

— Да, теперь я вспомнил — на человеке из Анархии Рааса. Она была сделана по специальному заказу и по степени защиты соответствовала легким доспехам. Я думаю, у нее есть и другие свойства, но мне было несколько затруднительно расспрашивать — трупы неохотно делятся информацией. В тот момент меня это не очень интересовало, но необычный покрой врезался в память. Так что, Рик, похоже, тебе удалось приобрести намного лучший комплект, чем ты думал.

— Приятно слышать. А как насчет этих доспехов? — Рикард расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Дерси говорит, что они тоже выглядят странно.

Когда Польский увидел медный цвет доспехов, брови его резко поползли вверх.

— Черт подери! Дерси, там больше таких не осталось?

— К сожалению, нет. А что?

— Ой, как плохо! Ты их не узнаешь?

— Вроде нет.

— Такие делают на Абогарне для специальной полиции. Их невозможно купить ни на одной из планет Федерации. Их не продают даже гражданам самой Гегемонии. Интересно, как они оказались здесь?

— Они чем-нибудь отличаются? — спросил Рикард.

— Скажем так: то, что ты на себе сейчас имеешь, — «кожа» и доспехи вкупе — представляет собой комбинацию, эквивалентную тяжелым доспехам. Пробить их может только автоматический «магнум», мегатрон, как твой, или же бластер. Если, конечно, тебе не попадут в голову. Если угостят из пулемета, мало не покажется, но убежать после этого сможешь. И все это вы купили с уценкой?

— Точно, — ухмыльнулась Дерси, — неплохая сделка, а?

— Еще бы. Знающий человек без звука выложит за эту «кожу» не меньше тысячи, а доспехи потянут на все две.

— А я за все, включая белье, отдал пятьсот восемьдесят пять монет, — не без удовольствия сообщил Рикард.

— Так везет один раз в жизни, — констатировал Польский. — Ботинки тоже входили в комплект?

— Да. И перчатки. Хотите взглянуть? — Он вытащил из-за пояса перчатки и протянул полицейскому.

Тот внимательно их изучил, затем повернул правую так, чтобы могли видеть другие.

— Смотрите, — он ткнул пальцем, — этот изящный узор возле указательного пальца. Это — бионический контакт. Когда оснащенный соответствующим образом человек берет в руки пистолет, он замыкает цепь между этим пистолетом и специальным прибором, который соединен с его зрительным нервом.

— Как интересно! — воскликнул Рикард. — И как это все работает? — Нечто очень похожее ему когда-то рассказывал отец. Но отец не знал всех деталей.

— Точно не знаю, — ответил Польский, — я никогда не держал в руках полного комплекта такого оборудования, и все мои знания на этот счет основываются на сообщениях из четвертых рук в специальных журналах. Насколько мне известно, пистолет инициирует возникновение в глазах стрелка некоего образа, который точно показывает, куда попадет выпущенная в это мгновение пуля. Другая же система, расположенная в теле стрелка, дает ему возможность, совмещая этот образ с целью, автоматически делать поправку на расстояние и движение и показывает, в какую именно точку необходимо направить пистолет. О том, как все это выглядит для самого стрелка, я не имею ни малейшего представления.

— Такой стрелок, должно быть, выглядит чертовски странно со всем этим оснащением на себе.

— Нисколько. К примеру, я — на постоянном контроле, но на себе имею только передатчик. Все, что я вижу или слышу, — сплю я при этом или бодрствую, — фиксируется. Если я хочу заняться личными делами, то произношу определенное слово — и монитор гаснет. Но запись — продолжается. Если мне понадобятся свидетели, я просто даю другой сигнал, который вы никогда не заметите, и монитор опять включается. Я могу вызвать помощь, принимать приказы и так далее. И всегда в контакте. Но внешне это никак не видно. То же самое и с оснащенными подобным образом стрелками. Все, что вам удастся увидеть, — это маленький шрам возле большого пальца правой руки, где бионический контакт перчатки соединяется со специальным устройством, имплантированным в ладонь.

— Вот такой? — показывая Польскому свою правую руку, спросил Рикард. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Откуда это у тебя? — спокойно спросил полицейский.

— Когда мне было десять лет, отец отвез меня в больницу, и мне вживили в ладонь какую-то систему. Предполагалось, что это поможет мне лучше стрелять, но ничего не вышло. Когда я волнуюсь или злюсь, шрам очень зудит, и невозможно удержаться, чтобы его не почесать, и, если это сделать, прямо перед глазами появляется видение концентрических колец.

— Дай-ка взглянуть на пистолет, — потребовал Польский. Рикард вновь протянул ему свое оружие. — Твой отец не стал бы имплантировать тебе бионический прицел, если бы у него не было соответствующего пистолета. Ага — вот! Смотри — эта пластина на рукоятке. Когда ты сейчас стрелял, кольца появлялись?

— Один или два раза. Но они только мешали — система не работает, я уже говорил.

— А не оставлял ли тебе отец перед уходом каких-нибудь перчаток, похожих на эти? — Польский показал на перчатки на поясе Рикарда.

— Не думаю. Через два года мать продала почти все из его вещей. Мы очень бедствовали в это время. Она продала даже его пистолеты, хотя этот я сохранил, поскольку он был прощальным подарком.

— Знаешь, я хочу, чтобы теперь ты пострелял в перчатках.

Рикард почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. Он не смел надеяться, что наконец нашлось отсутствующее звено, то, о котором отец не знал. Он натянул перчатки, встал, взял у Польского пистолет и, стоя в ста метрах от цели, приготовился к стрельбе.

Течение времени, казалось, замедлилось. Поскольку цель была неподвижна, определить занижение на глаз было трудно, но из предыдущего опыта Рикард прикинул его как примерно один к десяти.

Перед его глазами возникли концентрические кольца. Впервые он видел их отчетливо. Их было три, они располагались в центре поля зрения. Чуть ниже и сбоку находилось какое-то маленькое красное пятнышко. Когда Рикард пошевелил рукой с пистолетом, оно пришло в движение. Ствол пистолета поднялся, и пятнышко устремилось к концентрическим кольцам. Ему не нужно было целиться. Это делалось помимо него.

Следуя за взглядом Рикарда, образ колец совместился с мишенью. Когда красное пятнышко остановилось в ее центре, он выстрелил и почти увидел, как огромная пуля мегатрона впилась в мишень именно там, куда он целился. Просто для того, чтобы окончательно удостовериться, он послал в то же отверстие и пять остававшихся пуль.

Рикард опустил пистолет. Кольца исчезли. Ощущение времени вернулось к норме.

— Он даже не целился! — донесся до него крик

Дерси.

— Да, — задумчиво пробормотал Польский. — Этот парень — живая машина для стрельбы.

— Для попадания в цель, — уточнила Дерси.