Комплимент этот был ему чрезвычайно приятен. О том, почему мнение Дерси о его наружности так много для него значит, Рикард пока всерьез не задумывался, однако некоторые подозрения на этот счет у него все же имелись, хотя он их и тщательно подавлял, как совершенно неуместные в сложившихся обстоятельствах.

— Это хорошо, — сказал он, — потому как денег на билет отсюда у меня уже не остается, во всяком случае, по тем ценам, что мне говорили. Разве что я перестану есть.

— Я не знала, что у тебя так плохо с деньгами.

— Не то чтобы совсем, но на билет уже может и не хватить.

— Но послушай, ты говорил, что твой отец прилетел сюда, рассчитывая быстро раздобыть целую кучу денег.

— Это верно, но насчет того, чтобы «быстро», как видишь, не получилось. Так что насчет «кучи» я теперь тоже не уверен.

— Согласно тому, что я о нем слышала, Арин Брет был отнюдь не дурак. Что ты сам об этом думаешь?

— Я думаю, он нашел то, что искал, чем бы оно ни было. На любой из планет, которые он посещал до Колтри, отец задерживался не больше двадцати дней. На станции Колтри он пробыл девять, затем на полгода спустился на поверхность, после чего окончательно исчез.

— Вот видишь! Я бы с удовольствием присоединилась к твоим поискам за десять процентов твоей доли от того, что нашел твой отец.

— Несмотря на все, что я тебе рассказывал, может статься, что он вовсе ничего и не нашел. Вспомни: он ушел из дому, забрав последние деньги, и отсутствовал так долго… Многим на его месте было бы попросту стыдно вернуться с пустыми руками.

— Это похоже на твоего отца?

— Нет, не думаю.

— Тогда как?

— Он может быть мертв.

— Ну и что? Послушай, я никогда не видела твоего отца, но я видела людей, которые на него похожи. Черт возьми! Я сама в некотором смысле на него похожа, хотя, конечно, он человек совершенно иного масштаба. Но из того, что рассказал мне ты, и из того, что я слышала от других, следует, что если он охотился за какими-то сокровищами, то они того стоили. Будучи гестой, человек знает о репутации, которой пользуется. Оставаясь дома, твой отец мог не беспокоиться на этот счет. Конец его карьеры был дерзок и романтичен, и он мог себе позволить величественно почить на лаврах. Нечто подобное когда-нибудь хотела бы сделать и я. Хоть я и не знаю твоего отца лично, я хорошо знаю этот тип людей — сама такая. Поэтому готова биться об заклад: что бы он тогда ни искал, это было нечто соизмеримое с деяниями всей его жизни, нечто действительно впечатляющее, как, скажем, древности арадки, залежи диализайта или тайна таарсхомов или что-нибудь в этом роде. Согласен?

— Звучит нереально, как предложение отправиться на поиски горы из чистого золота.

— Сейчас уже найдено три памятника цивилизации арадков: Книга, Скипетр и Глаз. В музеях находится несколько тысяч кристаллов диализайта. И — я знаю, о чем говорю, ибо сама была на этих раскопках — недавно было доказано, что таарсхомы действительно существовали. Это случилось три года назад.

— Да, я слышал, но…

— Хорошо. Предположим, что у твоего отца была в запасе всего-навсего перспектива банальнейшего, но выгодного шантажа. Собираешься ты принять мое предложение или нет?

— Спрашиваешь! Просто я не хочу, чтобы ты выбросила деньги, вложив их в это безрассудное предприятие.

— Ты не кажешься безрассудным. Если же за всем этим нет никаких денег — что ж, наука для нас обоих. Мне случалось иметь миллионы. Большая их часть ушла, и потеря еще нескольких сотен или даже тысяч особой роли не сыграет. Наверстаю где-нибудь еще.

— Дерси, прости, я все время думал о деньгах, не о тебе. Ты была более чем великодушна до сих пор, и я тебе очень благодарен. Я с радостью принимаю твое предложение. — Он протянул руку и крепко сжал ее плечо.

— Ладно, хватит об этом. Не будем впадать в сентиментальность. Я просто предлагаю тебе заем. Пытаюсь хорошо вложить деньги.

— Договорились. Я согласен.

— Отлично. Теперь пошли куда-нибудь — время ленча. Мне хочется увидеть, как ты будешь смотреться на улице.

Через несколько минут они уже вышли из дома, держась так, будто оба всегда жили на Колтри. Никто из прохожих не взглянул на Рикарда дважды, правда, они избегали тех районов города, где его уже могли видеть.

— Если тебя увидит кто-нибудь, кто видел раньше, — объяснила Дерси, — он захочет выяснить, кто ты на самом деле, и у нас будут неприятности.

Они нашли небольшой ресторанчик, где им едва ли мог встретиться кто-нибудь из немногочисленных знакомых Рикарда и который обычно не посещали наиболее опасные из постоянных обитателей Колтри.

— Не каждый, кого ты видишь вокруг, — убийца, — сказала Дерси, когда они заняли столик в отдельной кабинке.

— А я почти уверовал в противоположное. Подошел официант, принял заказ и опять удалился.

— Нет, — вернулась к прерванному разговору Дерси, — многие становятся убийцами, только попав сюда, здесь это часто вопрос выживания. И такого рода убийство — это далеко не всегда то же самое, что убийство человека в других мирах Федерации. Там это требует особого устройства психики.

— А тебе приходилось убивать?

— В порядке самозащиты. После нашей аферы с пирамидой на Аакане в живых осталось только четверо, и двое были в таком состоянии, что не многим отличались от трупов. У нас был корабль, и мы улизнули прямо из-под носа местного патруля. А затем Оремф решил, что в сложившихся обстоятельствах ничто ему не помешает меня изнасиловать. Убить его было нетрудно, но потребовалось немало времени, чтобы эмоционально пережить случившееся. Кстати, тогда я и научилась управлять лихтером. Оремф был нашим пилотом, Ларс и Сфренбов валялись без сознания, и мне пришлось самой разбираться, что к чему, чтобы навеки не затеряться в безднах гиперпространства. Это отвлекло меня от мыслей о том, что я только что сделала и что едва не сделали со мной. Я очень хорошо все это помню: это был поворотный момент в моей жизни.

Подошел официант с заказом, и они на время умолкли.

— А тебе случалось кого-нибудь убивать? — спросила Дерси, когда официант опять удалился.

— Нет, никогда. Меня пугает сама мысль об этом. Но если я собираюсь здесь задержаться, видимо, придется научиться.

— В Федерации много миров, где жизнь гораздо суровее, чем на Пелгрейне.

— За последние два года я в этом убедился. Но как много существует планет, подобных Колтри?

— В составе Федерации — только она одна. По слухам, за ее пределами есть и другие убежища, и некоторые из них вроде бы имеют репутацию похлеще, чем Колтри, но я там никогда не бывала и, честно говоря, не собираюсь. Колтри с меня вполне достаточно, да и появляюсь я здесь не по своей воле. Мне больше по душе такие планеты, как Сабер, Эрлс Палас, Кришна — миры, где, кроме выживания, в жизни существуют и другие интересы.

— Тебе приходилось бывать на Земле?

— Дважды. Очень милое цивилизованное местечко. Тамошний университет — один из лучших в Федерации.

— Мне бы хотелось когда-нибудь там побывать, посмотреть, на что это похоже.

— Это настоящий рай для археологов. Как и любая планета, где зародилась одна из цивилизаций.

— Поэтому ты туда и отправилась?

— Конечно. И чтобы торговать древностями. Именно так я заработала большую часть своих денег. Но — хватит об этом. Сейчас самое время вернуться к твоему образованию. Сегодня ты будешь учиться пользоваться своим пистолетом.

— Но я уже стрелял из него раньше.

— Этого недостаточно, если только ты не собираешься просто ходить вокруг и любоваться местными достопримечательностями. Ты ведь намерен заговаривать с незнакомыми людьми; да еще и совать нос в их дела, не так ли? Здешние против этого очень возражают. Так что как минимум однажды ты окажешься в ситуации, когда от твоего умения стрелять будет зависеть, останешься ты жив или умрешь. Более того: научившись как следует обращаться с оружием, ты приобретешь дополнительную уверенность в себе, что отразится на всей твоей манере держаться, а местные жители умеют замечать такие вещи. Если, повздорив с кем-нибудь, ты не будешь знать, как себя защитить, это непременно почувствуют и церемониться с тобой не станут. Если же ты будешь уверен в том, что успеешь выстрелить первым, это тоже почувствуют и оставят тебя в покое. Чем лучше ты обращаешься с пистолетом, тем реже тебе приходится им пользоваться. Вот что важно.

— Хорошо. Я тебе верю. Когда мы начнем?

— После обеда. Вчера вечером я договорилась с одним из своих друзей, и он скоро здесь будет.

— Разве не ты будешь учить меня стрелять?

— В принципе я могу, но пусть это сделает он. Я лучше стреляю, но он более одаренный учитель.

— Ему можно верить?

— Ты все схватываешь на лету! Да, можно. Пару раз мне доводилось вверять ему даже свою жизнь. С ним нелегко познакомиться, но это один из лучших людей в Федерации.

Беседуя, они не забывали и о еде, а Рикард к тому же незаметно поглядывал по сторонам. Собравшаяся в ресторане публика представляла собой живописную смесь искателей приключений разных возрастов и типов. Все они были при оружии, имели на себе «кожу», и никто из них не обращал никакого внимания на Рикарда, из чего тот сделал вывод, что действительно внешне выглядит так же, как и они.

Они уже заканчивали, когда Рикард увидел входящего в ресторан Леонида Польского.

— А вот и он, — сказала Дерси и махнула полицейскому рукой. Заметив ее, Польский подошел к их столику. Он тоже был одет в «кожу», но на бедре у него висел полицейский бластер.

— Привет, Дерси, — сказал Польский, присаживаясь рядом с ней. — Как дела, малыш? — поинтересовался он, обращаясь уже к Рикарду.

— Вы знакомы? — удивленно спросила Дерси.

— Познакомились на станции, и однажды, когда он вляпался в скверную историю, мне случилось оказаться неподалеку. Ты хорошо выглядишь, — сказал он, опять обращаясь к Рикарду, после чего вновь повернулся к Дерси: — Так это и есть твой ученик?

— Он самый. Ты знаешь его историю?

— Кое-что слыхал. Итак, ты хочешь научиться стрелять?

— Дерси сказала, что это необходимо.

— Она права. Что ж, поздравляю: заполучив Дерси Глемтайд в наставницы, ты имеешь шансы дожить до встречи с отцом, если, конечно, он все еще жив. Как вы познакомились?

Рикард вкратце рассказал о своем посещении «Тройсхлы».

— Я восхищен, — с чувством сказал Польский. — Не думал, что ты на это способен. Еще раз поздравляю. — Он повернулся к Дерси: — А у тебя как дела?

— Принимая во внимание некоторые обстоятельства — неплохо.

— Опять попалась на незаконных раскопках?

— Не попалась, иначе меня здесь бы не было. Полицейский рассмеялся:

— Дерси широко известна в определенных кругах: она поставила в частные коллекции больше археологических древностей, чем кто бы то ни было.

— Вы, я вижу, давно знаете друг друга, — с чувством какой-то ему самому непонятной неловкости сказал Рикард.

— Не первый год, — улыбнулась Дерси, — и не всегда встречались в качестве друзей.

— Впервые мы встретились на Тотал Фоуме, — сказал Польский. — Дерси и двое ее приятелей наткнулись на богатейшие древние захоронения и, прежде чем кто-либо успел сообразить, что к чему, скрылись в неизвестном направлении, унося с собой на шесть с лишним миллионов драгоценностей и произведений искусства. Мне поручили заняться этим делом.

— Кроме него, никто и близко ко мне не подобрался, — смеясь, продолжила Дерси. — Десятки остолопов с озабоченным видом бродят по месту раскопок — а нас уже и след простыл, и все наше при нас. Но Лео свое дело знает и был рядом со мной всего лишь через полчаса после того, как я завершила сделку. До сих пор такого со мной не случалось. Но, во всяком случае, все эти милые вещицы теперь находятся там, где люди свободно могут ими любоваться, а не заперты в пыльных хранилищах, как того хотели местные власти.

— Это ее слабое место, — пояснил Польский. — Дерси не хочет мириться с тем, что подобные сокровища могут быть упрятаны от людских глаз. Она хочет, чтобы они хранились там, где каждый сможет наслаждаться их видом.

— Уж если, черт возьми, им не дали спокойно лежать там, где их когда-то положили, — то зачем же их прятать опять?! — возмущенно вставила Дерси.

— Она — молодец, — продолжал Польский, — подозреваю, что она участвовала примерно в дюжине подобных мероприятий, но — ни малейших доказательств!

— Обрати внимание, кто это говорит! Леонид Польский — самый молодой полковник федеральной полиции, тот самый, который положил конец сети контрабандистов на Зендаре! К ним не могли подступиться в течение двенадцати лет, и даже капитану Элейто ничего не удалось сделать. Я тихо радуюсь, что не имела никакого отношения к тому случаю!

— Это было не в твоем стиле, Дерси. Они похищали произведения современного искусства, заменяя их грубыми подделками. В свою очередь, хочу сказать, что Дерси, — обращаясь к Рикарду, сказал Польский, — была первой, кто вошел в Башню на Вел Дарене, я имею в виду, первой после того, как она была опечатана около сорока двух тысяч лет назад.

— Откуда ты об этом знаешь? — с изумлением спросила Дерси.

— Я знаком с Мейлином. Это он купил трон.

— А он не был замешан в похищении Лейа Рашкована?

— Был! Именно в связи с этим делом мы и познакомились. Кстати, это я засадил его за решетку.

— Значит, он и правда в конце концов докатился до похищений! — разочарованно сказала Дерси.

— О, — наконец удалось вставить слово Рикарду, — я слышал об этом! — Следя за их разговором, он постепенно действительно начал чувствовать себя «малышом». — Похоже, мне удалось познакомиться с выдающимися людьми!

— Ты еще не все знаешь! — воскликнула Дерси. — Я была на Фартаксе, когда Лео вместе с головорезами из эскадрона специального назначения брал банду госпожи Уормангер.

— В то время как Дерси удрала, прихватив с собой ее частную коллекцию старинной бронзы!

— Ей она все равно больше ни к чему, а сделать это было вовсе не трудно — госпожа была слишком занята выяснением отношений с Лео и его людьми!

— Нашла покупателей?

— Пока нет. Они все еще «горячие».

— Я на контроле!

— Знаю. Поэтому можешь быть уверен, что ничего из коллекции нигде не объявится минимум половину стандартного года. — Оба дружно расхохотались.

— Может быть, вы объясните мне одну вещь, — опять вступил в разговор Рикард, — в чем разница между гестой и офицером полиции?

— Гесты получают свою «зарплату» громадными суммами, но нерегулярно, — объяснил Польский, — мне платят регулярно, но мало.

Рикард в еще большей степени ощутил себя «малышом».