2
Открыв дверь «Тройсхлы», Рикард оказался в обширном помещении с высоким сводчатым потолком, где на расстоянии десятка метров над головой были видны мощные балки стропил. На противоположной стене находились два яруса расположенных одна над другой галерей, на которые вели две лестницы. Под галереями, почти во всю длину стены, протянулась стойка бара, перед ней были расставлены тридцать или больше круглых столов с пятью или шестью стульями возле каждого. Они заполняли почти все помещение. Только небольшое пространство перед входом оставалось свободным.
Больше половины столиков было занято, десятка два посетителей сидело у стойки бара. Дверь, ведущая на первую галерею, отворилась, оттуда вышел какой-то мужчина, подошел к следующей двери и вошел в нее. К стропилам на длинных цепях были подвешены большие люстры. Воздух густо заполнял табачный, и не только табачный, дым, запах алкоголя самых разнообразных сортов и, отнюдь не приглушенный, шум голосов завсегдатаев.
Большая часть этих людей была одета в «кожу», однако на некоторых было нечто странное: это была не одежда туристов, но и не «кожа». У каждого был пистолет той или иной системы. В дальнем углу кто-то неестественно громко смеялся.
Рикард мог позволить себе лишь очень короткую паузу у входа, чтобы бросить вокруг беглый взгляд. Он слишком явно был здесь чужаком и не мог войти непринужденно, будто делал это каждый день. Но и чересчур долго раздумывать тоже было нельзя: это выглядело бы как откровенная неуверенность в себе.
Рикард попытался представить, как бы он себя повел, если бы был преступником, прилетевшим на Колтри, чтобы избежать ареста и суда. Конечно, это могло оказаться опасным: у него не было соответствующего опыта, чтобы достаточно правдоподобно сыграть такую роль. Его легко могли раскусить.
Решив действовать по обстоятельствам, Рикард двинулся в сторону бара, направляясь к свободным стульям у правого конца стойки. Пересекая комнату, он почувствовал, как глаза присутствующих обратились нему, но не подал виду, что замечает их взгляды. Никто ничего не сказал. Судя по всему, ему удалось не выказать переполнявшего его страха. Случись это — они тут же бросились бы на него.
Подойдя к стойке, он взял стул и сел. Вблизи никого не было. Ожидая, пока бармен обслужит другого посетителя, он пытался решить, какая линия поведения была бы наиболее подходящей в данной ситуации.
Наверняка Рикард знал единственное: вести себя следует так, будто он ничуть не испуган. Шрам на ладони чесался немилосердно, но он заставил свой бешено работавший в поисках решения мозг успокоиться, плечи — расслабиться, кулаки — разжаться. Вновь оглядевшись вокруг, он увидел, что к нему направляется освободившийся к этому времени бармен.
Лица мужчин и женщин, сидевших за соседними столиками, были суровыми, мрачными, часто — печальными. Некоторые были старыми, другие — юными, большая часть — средних лет. Некоторые смеялись, но в глазах их затаилось выражение гнева и боли.
Рикард вспомнил, что такое же жесткое, суровое выражение он часто видел и на лице отца, но в глазах отца всегда можно было разглядеть искорку смеха. Нет, его отец не был похож на этих людей.
Осознав это обстоятельство, Рикард почувствовал, что страх его почему-то улетучился. Как и раньше, он понимал, какой опасности подвергается. Как и раньше, он чувствовал враждебность окружавших его людей. Пожалуй, сейчас он чувствовал все это даже более отчетливо, чем прежде. Но теперь он не боялся. Зуд в шраме утих.
Добравшийся наконец до Рикарда бармен взглянул на него без тени симпатии.
— Кройч со льдом, — мягко произнес Рикард. Безо всяких на то усилий голос его звучал абсолютно спокойно.
— Вы, видимо, считаете себя очень оригинальным? — неприязненно осведомился бармен.
— У вас что — нет кройча?
— Сейчас, сию минуту, — фыркнул тот. — Каким образом я, по-вашему, могу заполучить кройч на такой Богом забытой планете, как эта? Если вам нужен кройч — отправляйтесь туда, откуда пришли.
— Есть что-нибудь похожее?
— Мерта, фролем, виски нельш.
— Тогда — нельш со льдом. А поесть что-нибудь можно?
— Сандвичи.
— Самый большой, что у вас есть. — Глядя бармену прямо в глаза, он положил на стойку пару банкнот. Не говоря больше ни слова, тот повернулся и ушел.
Наблюдавший за ними посетители вернулись к своим собственным занятиям, и, пока Рикард ожидал заказа, никто его не тревожил. Он даже подумал, что, возможно, это место вовсе не было таким уж опасным, как ему говорили.
Вскоре вернулся бармен со стаканом отливавшего янтарем виски, разрезанным на четыре части внушительных размеров сандвичем и сдачей. Первый раунд был за Рикардом. Он поблагодарил и оставил сдачу лежать на стойке. Поданный ему нельш не то чтобы сильно напоминал кройч, но сандвич был очень даже неплох.
Неторопливо, как будто все время вселенной принадлежало ему, Рикард жевал свой сандвич, изредка, без излишнего любопытства, поглядывая по сторонам. Поев, он допил остатки виски и жестом показал бармену, что хочет еще. Бармен принес новый стакан, взял деньги и вернулся со сдачей.
— Не могли бы вы мне помочь? — обратился к нему Рикард. — Я хочу кое-кого разыскать, и, насколько я понял, здесь у вас подходящее место, чтобы получить нужную мне информацию. Это правда?
Как только он заговорил, все разговоры в пределах слышимости мгновенно прекратились.
Стоя напротив Рикарда, но не глядя на него и не отвечая, бармен начал протирать стойку бара. На лице его застыло выражение, в котором отразилась воцарившаяся в зале напряженность. Рикарду не нужно было смотреть вокруг, чтобы почувствовать, что он стал центром всеобщего внимания.
До этого момента завсегдатаи проявляли к нему лишь поверхностный интерес, но они не забыли о нем, равно как и не приняли его. И хотя все, казалось, вернулись к прерванным разговорам, его просьба к бармену не осталась незамеченной. Последние слова Рикард произнес уже в полной тишине. Теперь можно было услышать лишь случайный скрип ножек стула о пол, когда кто-нибудь разворачивался лицом к действию, чтобы лучше видеть.
Рикард подождал еще немного, но бармен хранил молчание.
— Он прилетел сюда около двенадцати лет назад, — не дождавшись ответа, продолжил Рикард. — Мне удалось проследить за его действиями в течение следующих восьми месяцев, а затем он исчез.
Казалось, он почувствовал запах наполнившей помещение опасности.
— Вам никто не говорил, что интерес к чужим делам может оказаться опасным для здоровья? — наконец отозвался бармен.
— Это мое дело.
— Мне так не кажется. Это дело того человека, за которым вы охотитесь, кем бы он ни был, но — не ваше.
— Мое дело заключается в том, чтобы его отыскать.
— Это плохо, очень плохо.
— А деньги не могут улучшить положение?
— Послушай, малыш, здесь никто не ответит чужаку на вопрос о том, где кого-нибудь найти. У тебя не хватит денег, чтобы купить такую информацию.
— Откуда вы знаете?
— Не вижу твоих помощников, везущих их на тачках.
Рикард не смог удержаться от смеха, что, возможно,
спасло ему жизнь. Проявленное чувство юмора несколько разрядило обстановку, но поединок еще не был окончен — просто начался следующий раунд. Жизнь его все еще была в опасности, но хорошо было уже то, что бармен его не презирал.
— Вы правы, — сказал Рикард, — у меня действительно нет столько денег. Но послушайте, я понимаю, если чей-либо адрес отказываются сообщить каждому туристу, который его спрашивает. Но ведь не всегда, когда кто-нибудь кого-нибудь ищет, он ищет его как враг. Временами друг друга разыскивают и друзья. Что тогда?
— То же самое. Друг знает, где находятся его друзья. Ему не нужно об этом спрашивать.
— Даже спустя одиннадцать лет?
— Если ваш друг не сообщил вам, где его искать, он не хочет, чтобы вы его нашли.
— Если только он не мертв.
— Вы думаете, он мертв?
— Нет. Один человек, с которым я разговаривал, очень странно отреагировал, когда я назвал его имя. Не думаю, что он стал бы так реагировать на имя мертвеца.
— В таком случае едва ли я смогу вам помочь, — сказал бармен, — возможно, этот парень — ваш друг, возможно — нет, главное в том, что я не знаю вас. А я не разговариваю с чужаками.
Это был конец третьего раунда. Рикард отхлебнул глоток виски. Если он решит уйти сейчас, препятствовать ему никто не станет. Но «Тройсхла» была последним местом, где он мог что-нибудь узнать. И он еще не проиграл этот поединок.
Задумчиво подышав на полировку бара, он пальцем начертил на ней замысловатую фигуру, потом опять взглянул на своего собеседника. Тот продолжал внимательно за ним наблюдать.
— Каждый начинает как чужак.
— Почти каждый, — согласился бармен.
— Допустим. Но ведь и для тех, у кого на новом месте нет никаких знакомых, должен быть какой-то способ перестать быть чужим.
— Конечно. Пробудьте здесь, ну, скажем, год.
— Неужели так долго? — Не всегда.
— В таком случае, возможно, существует какой-нибудь более быстрый способ зарекомендовать себя?
— «Зарекомендовать себя», — повторил бармен и расхохотался. Со стороны столиков также послышались смешки и неразборчивые комментарии. Рикард явно проиграл и этот раунд, но до тех пор, пока его поведение развлекало присутствующих, непосредственная опасность ему, видимо, не угрожала.
Взглянув вокруг, он увидел, что вся аудитория откровенно наслаждалась этим поединком. Но большинство из этих людей, несомненно, были бы счастливы преподать ему урок, допусти он какую-нибудь ошибку.
Некоторые следили за происходящим с нескрываемой злобой. Они набросились бы на него прямо сейчас, если бы вокруг не было такого множества других посетителей. Один или два человека, казалось, скучали. Двое-трое других, включая очень привлекательную молодую женщину, смотрели на Рикарда без видимой ненависти в глазах. Улыбнувшись и кивнув одному из этих последних, Рикард опять повернулся к бармену. Тот выжидающе смотрел на него.
— Человек, которого я ищу, — мой отец, — сказал Рикард.
Брови бармена удивленно поднялись кверху.
— И он исчез одиннадцать лет назад?
— С тех пор как он покинул дом, прошло почти четырнадцать лет.
— Что ж, в таком случае вам лучше оставить его в покое.
На этом поединок закончился. Чей-то голос у одного из столиков пробормотал: «Федеральные шпионы нам здесь не нужны», но его поддержали лишь очень немногие. По мнению большинства, Рикард играл по правилам и проиграл достойно.
Бармен отправился обслуживать других посетителей. Уровень шума в зале вернулся к исходному. Мужчина, сидевший слева, за три стула от Рикарда, предложил ему допить виски и убираться прочь, но почти все остальные вернулись к прерванным занятиям.
Лишь несколько человек продолжали время от времени на него посматривать.
Рикард отпил большой глоток и подумал, что совет бармена, возможно, был не так уж и плох. В это время к стойке бара, с двух сторон от него, подошли двое: мужчина и женщина. Судя по тому, насколько близко они остановились, намерения их были недружественны.
— Мне кажется, вы задержались здесь слишком долго, — становясь справа от Рикарда, сказала женщина. Он уже обратил внимание на ее лицо несколько минут назад. Оно все еще пылало ненавистью. Хуже всего было то, что теперь он уже не мог просто встать и уйти: сейчас бы это выглядело так, будто он от них убегает.
— Все, чего я хочу, — сказал он, — это отыскать моего отца, жив он или мертв. Если он умер, я приду на его могилу — и на этом все. Если же он жив, я хочу его увидеть. Всего один раз. И — все на этом.
Женщина грубо схватила его за руку:
— Может быть, ты не расслышал…
— Заткнись, Леш, — отозвался ее приятель, стоящий слева от Рикарда.
Женщина умолкла.
— Не обращайте на нее внимания, она разнервничалась. Но вы-то спокойны. До сих пор слушать вас было забавно. Продолжайте и расскажите нам свою историю.
Интонация, с которой он все это говорил, резко контрастировала со смыслов произносимых слов. В голосе его не было и намека на дружеское участие.
Рикард начал было прикидывать, как много им стоит рассказывать, но быстро пришел к выводу, что сейчас не время для излишней скромности.
— Моего отца зовут Арин Брет, — сказал он. — Почти четырнадцать лет назад, после того как у нас кончились деньги, он покинул мать и меня. Он сказал тогда — и я ему поверил, — что он собирается поправить наши финансовые дела и вернуться. Но он так и не вернулся. Я отправился на его поиски два года назад, и они привели меня сюда. Согласно документам городского архива, он пробыл здесь чуть больше двухсот дней, а потом исчез. Никаких записей после этого. В том числе — и о смерти. Я говорил с боссом Бедиком, и он мне ничего не сказал, хотя, думаю, он знал отца в то время. Он повел себя так, будто отец все еще жив. Затем я отправился сюда. Вот, пожалуй, и все. — Рикард допил свое виски.
— Я слышал об Арине Брете, — сказал мужчина.
— О дьявол, Арбо! — взвизгнула женщина. — Ты слышал обо всех на свете!
— Заткнись, Леш, — ледяным голосом приказал ей Арбо и, обращаясь к Рикарду, продолжил: — Но я не верю, что вы его сын.
— Почему?
— Арин Брет был гестой, и при этом — одним из лучших. Он ограбил валерианов. Он продал оружие на Тропос. Он помог подавить восстание Мена Тарка. И это он торговал бхангом с Асмарта. У таких, как он, бывает множество детей. Но они не носят имен своих отцов.
— Моя мать была единственной женщиной, на которой отец женился, — сказал Рикард. — Это было его последнее приключение. И я могу доказать, что я его сын. У меня есть идентификационная карточка.
— Это не доказывает ничего, — хмыкнула Леш. — Вы что, не знаете, насколько легко ее подделать? Зачем, вы думаете, прутся сюда все эти туристы? Чтобы купить или продать что-нибудь такое, чего они не могут купить или продать у себя дома. И одна из таких вещей — это как раз идентификационные карточки. Любого образца и на любое имя.
К бару подошел еще один мужчина и, пристроившись за Арбо, наклонился над стойкой так, чтобы видеть Рикарда.
— А зачем вообще тебе понадобился твой старик? — спросил он.
— Чтобы узнать, что с ним произошло после того, как он покинул нас с матерью. Мать умерла, потому что он не вернулся, как обещал. Это случилось через три года после того, как он ушел. Отцу следует знать, что с ней случилось. Кроме того, мне небезразлично, что случилось с ним.
— Ты какой-то чудной, — задумчиво проговорил мужчина.
— Ну и что? То же самое можно сказать почти о каждом.
— Что бы мне хотелось узнать, — вновь подал голос Арбо, — так это почему вы решили, что вам нужно отправиться сюда?
— На Колтри?
— В «Тройсхлу»!
— Мне сказали: здесь могут знать, что же произошло с отцом.
— А вам не говорили, что здесь можно нарваться на крупные неприятности?
— Да, несколько человек.
— И вы все же пришли…
— Это был мой последний шанс что-нибудь узнать. Я…
— Да вы всего лишь только турист! — опять вмешалась Леш. — Вы что, скрываетесь от кого-нибудь, а? Нет? Какое у вас может быть здесь дело?!
— Я должен найти отца.
— А что, если ваш отец умер? — спросил мужчина, стоявший за Арбо.
— Тогда я спокойно смогу вернуться домой.
— Хорошо. Он мертв.
— Покажите мне его могилу.
— Ну, это уже слишком, — видимо потеряв последние остатки терпения, раздраженно произнес Арбо. — Мне не нравится, когда здесь слоняются посторонние, суют нос, куда не следует, и задают слишком много вопросов.
— Укажите мне другой способ найти отца, — пожал плечами Рикард, — и я с удовольствием последую вашему совету.
Арбо сделал шаг от стойки и положил свою тяжелую руку Рикарду на плечо. Тот ожидал этого момента, хотя еще и не решил, как ему поступить. Однако прежде чем Арбо успел перейти к активным действиям, между ними вклинилось чье-то пьяное лицо и свирепо уставилось на Рикарда.
— Ты мне не нравишься! — дыхнув перегаром, заявил его обладатель.
Рука Арбо соскользнула с плеча Рикарда, и пьяный протиснулся ближе.
— Сейчас я тебя вздую, — глядя на Рикарда полубессмысленными глазами и с трудом ворочая языком, продолжил он.
— Могу я защищаться? — спокойно спросил Рикард.
— Конечно, — отозвалась Леш из-за его спины. — Любым способом, какой вам нравится.
Но Рикард так и не успел что-либо предпринять. Неизвестно откуда возникший позади пьяного невысокий пожилой мужчина взял его за руку и резким движением оттолкнул в сторону. Едва устояв на ногах, тот возмущенно повернулся к обидчику, но, увидев, кто это был, тут же потерял всю свою воинственность.
— Вот, хочу его вздуть, — как бы извиняясь, объяснил он.
— Не сегодня, — сказал мужчина. Арбо взирал на происходящее с одобрением.
— Но, Гарет, этот турист пришел сюда, задает разные вопросы…
— Это не твое дело — его останавливать, — ответил Гарет.
Несколько других посетителей, которые также начали было подтягиваться к месту событий, в нерешительности остановились и, с минуту поразмыслив, отошли назад.
— Но если не я — то кто?
— Может статься, что и никто. В любом случае Арбо был здесь до тебя. Осади назад, Доронг!
— А если не осажу?
— Да ты, похоже, еще пьянее, чем кажешься!
— Нет, Гарет, а все-таки: что будет, если я не осажу? — с пьяным упорством настаивал Доронг.
Ни слова больше не говоря, Гарет левой рукой взял его за горло и сжимал до тех пор, пока тот, хрипя и задыхаясь, не опустился на колени. Затем, не разжимая левой руки, он правой нанес ему несколько сильных ударов по лицу. Из разбитых губ и носа Доронга хлынула кровь.
— Ты все еще хочешь узнать, что тогда будет? — спокойно поинтересовался Гарет, отталкивая Доронга от себя. Тот, обеими руками закрывая разбитое лицо, с трудом поднялся на ноги. Вдоль столиков прокатилось приглушенное ворчание. Арбо только ухмыльнулся.
Восстановив субординацию, Гарет повернулся к Рикарду:
— Итак, парень, теперь ты можешь задавать свои вопросы. Только сначала обдумывай их как следует.
Арбо хотел было что-то возразить, но, наткнувшись на взгляд Гарета, воздержался.
— Спасибо, — сказал Рикард. Он не верил в искренность побуждений Гарета, но отступать было поздно. — Знали ли вы моего отца, когда он был здесь одиннадцать — или теперь уже двенадцать — лет назад?
— Нет, не знал. Слышал его имя, конечно, но никогда не встречал.
— Он вел очень активный образ жизни в течение почти года, со многими встречался. Его знал босс Бедик, да и другие, думаю, должны помнить. Не могли бы вы назвать мне кого-нибудь, к кому можно было бы обратиться за помощью?
— Боюсь, что нет. — Лицо Гарета ничего не выражало.
Рикард повернулся к Арбо:
— Быть может, вы знаете что-нибудь, что может
мне помочь?
— Я здесь всего седьмой год, — сказал тот и облокотился на стойку бара.
Рикард повернулся к Леш, но она демонстративно отвернулась. Он вновь обратился к Гарету:
— Кого еще я могу спросить?
— Не знаю, — ответил тот. Со стороны столиков донеслось чье-то довольное хихиканье. «Тройсхла» развлекалась. Рикард был разочарован, но не удивлен.
— Я так понимаю, — сказал он, — что из вашего разрешения задавать вопросы вовсе не следует, что кто-нибудь должен на них отвечать?
— Правильно, — сказал Гарет и пошел прочь.
Теперь смеялись почти все. Рикард повернулся назад к стойке, старательно подавляя закипавшее в нем чувство гнева и унижения. Одно дело — когда тебя испытывают, и совсем другие — когда из тебя делают дурака.
Здесь он, похоже, ничего больше не узнает. Его ценность как объекта развлечения себя уже исчерпала, и, если он попытается продолжить расспросы, его могут попросту убить. Опять-таки — в качестве развлечения. Рикард прикоснулся к шраму на правой ладони и несколько секунд сосредоточенно наблюдал за возникавшими и исчезавшими окружностями. На мгновение у него возникло желание встретиться с Гаретом где-нибудь в другом месте.
