78

Да — еще совсем некстати из леса выскочили полтора десятка наемников, несколько пеших, остальные на лошадях. Не найдя других противников, они с криками бросились на Каспара и Фундинула.

— Фундинул, отходим в кусты! — хрипло прокричал Каспар, отступая под ударами приободрившихся врагов. Неизвестно было, сколько еще им предстояло бегать, ведь враги могли окружить кустарник.

Неожиданно спешившая покончить с Каспаром и Фундинулом группа разделилась надвое, и наемники схватились между собой. Удары были нешуточные — у одного слетела голова, другого подняли на пику. Нападавшие на Каспара внезапно тоже потеряли к нему интерес и побежали в эту кучу малу, прихрамывая и крича, что «всех орков нужно перебить».

Фундинул подобрал свой топор и поцеловал его рукоять.

— Хватай мула — уходим! — крикнул Каспар. Он уже понял, что странное поведение наемников — дело рук мессира Маноло.

— Я вижу Аркуэнона, ваша милость! Он машет нам! — воскликнул Фундинул, указывая в глубь леса.

— Я тоже вижу, — выдохнул Каспар. Ноги и руки его едва слушались, казалось, что все силы отданы без остатка.

Фундинул быстро отыскал Шустрика и, подъехав к Каспару, предложил:

— Хватайтесь за седло, ваша милость!

Каспар кивнул и, вцепившись в луку, побежал, запинаясь, рядом с мулом. Отдохнувший Шустрик тянул за троих, и Каспару оставалось только отталкиваться от земли, чтобы перелететь через куст или трухлявый пень.

Углубившись в лес ярдов на сто, они встретили Углука. Выглядел он не слишком хорошо — лицо его было разбито, на левой руке кровоточило сразу несколько ран, на боку еще одна.

— Отличная была драка, правда, ваша милость? — криво улыбнувшись, сказал Углук.

— Да уж, — кивнул Каспар, отпустил седло и закашлялся. Удар в грудь не прошел для него бесследно.

— Меня еще никогда так сильно не били, — признался Углук. — В башке такой шум, что просто держись. Ты-то как, гном?

— Ничего… — вздохнул Фундинул, слезая с Шустрика. — И пострашнее бывало.

— Где остальные? — спросил Каспар.

— Там! — Углук хотел показать больной рукой, но не сумел.

— Ладно, веди, а то наемники, чего доброго, опомнятся.

— Не опомнятся, мессир Маноло крепко их заколдовал, — заверил Углук и повел Каспара с Фундинулом в глубь леса.

Небольшой лагерь, где их ожидали остальные члены команды, представлял собой одновременно и лечебницу, и стоянку перегонщиков лошадей. Кроме израненного Бертрана и крепко помятого Аркуэнона, на небольшой полянке оказалось больше тридцати мардиганцев — и свои и трофейные.

— А вот и они, — слабым голосом произнес Бертран. Он сидел, привалившись к стволу дерева, а привязанная к ноге палка исполняла роль лубка. Его левый наплечник оказался разрублен, из правой нагрудной пластины торчал обломок стрелы. Шлем имел несколько свежих рубцов и сидел на Бертране как-то косо.

При виде таких ранений Каспар на миг позабыл про свои болячки, особенно его поразило то, как плохо выглядел мессир Маноло.

— Что с вами? — спросил Каспар.

— Слишком тяжело далась мне эта работа. Объектов оказалось слишком много… Я ждал, пока они ослабнут, но больше ждать было нельзя, они могли зарубить вас с Фундинулом…

— Вы едва стоите, может, вам прилечь?

— Да, я прилягу… Мне достаточно получаса, затем вы меня разбудите, Каспар… Оставаться здесь дольше опасно.

Мессир Маноло отошел на несколько шагов и, опустившись на траву, завернулся в свой плащ.

Лошади, как ни в чем не бывало, принялись щипать траву. Углук и Аркуэнон стали помогать Бертрану — сначала выдернули стрелу, затем сняли развороченную накладку.

Пока мессир Маноло спал, Углук как опытный солдат сделал Бертрану тугую повязку, не забыв подложить под нее пучки серебристого багульника.