48

Надо было снова набирать бойцов, и Каспар решил походить завтра по кабакам, где за кружкой дешевого пойла проводили время безработные наемники.

В «Бешеном осле» все было вперемешку — ветераны и новички, в «Вазе» водилась публика почище, толковые исполнители, которые брали только золотом. Впрочем, экономить Каспар не собирался, предложенных герцогом денег с избытком хватило бы на самых дорогих наемников, но в Ливене таких не было. Сто дукатов — самое большее, на что мог замахнуться самый жадный из них.

В прошлый раз для похода к Южному морю Каспару пришлось взять пришлых исполнителей, поскольку тогда все наемники Ливена были убеждены, что Проныра— так Каспара величали за глаза — намеренно избавляется от команды, чтобы присвоить себе все деньги. А сам, дескать, знает верное слово, чтобы от смерти спастись.

Теперь давние трудности остались позади, и профессиональные солдаты встречали Каспара взглядами, полными надежды. Они сами присаживались к нему за стол, чтобы узнать, нет ли никакой работенки. Однако работы не находилось, поскольку в герцогстве было неспокойно и никаких экспедиций за новыми артефактами герцог не намечал. Наемники вздыхали, вздыхал и Каспар, начиная скучать от спокойной и сытой жизни. Зато теперь ему было что сказать безработным солдатам.

Впрочем, один боец у Каспар уже был — Бертран фон Марингер. Этот готов был взяться за любую работу-безделье тяготило его. Но помимо того, чтобы предложить Бертрану работу, была у Каспара и неприятная обязанность — он должен был сообщить о гибели всего семейства фон Марингеров.

Раньше Каспару куда чаще приходилось приносить горькие вести, ведь он лично посещал родственников тех, кто уходил с ним в поход и больше не возвращался в Ливен. И хотя деньги своим наемникам Каспар выплачивал вперед, он не мог оставить семьи погибших без разовых прибавок. То серебро, что он вручал несчастным беднякам, не могло заменить сына или единственного кормильца, однако часто деньги существенно облегчали участь этих людей.

Утром Каспар проснулся чуть раньше обычного. Разбудил его шум драки, происходившей прямо под окнами. Звон оружия, звуки ударов и ругательства… Но почему в такой час?

В спальню вбежала Генриетта, которая к этому времени уже вовсю хлопотала на кухне.

— Каспар! Там на улице происходит какая-то битва, и в ней участвует наш сосед — старшина Виршмунд!

Каспар вскочил с кровати, распахнул окно, и его глазам предстала следующая картина. На брусчатке валялись человек семь-восемь сбитых с ног городских стражников и рядом с ними — алебарды, шлемы и щиты. Стражники поднимались по одному и, подобрав оружие, снова вступали в бой, но на смену очухавшимся на мостовую тотчас валились другие.

Вокруг этой заварухи, но на безопасном расстоянии, крутился старшина городской стражи Виршмунд, который всячески поносил своих растолстевших стражников и орал им: «бей!», «круши!», «нападай!». Правда, его указания мало влияли на ход битвы, и сколько ни нападали стражники на двух противников, им неизменно. Доставалось то обухом топора по коленям, то мечом плашмя по гулким шлемам. У стражников не было на победу никаких шансов, поскольку им противостояли гном Фундинул и орк Углук.

— Да что же ты, Жорж, жирная твоя задница! Поддень его алебардой, поддень! Пинкид, не топчись на месте, осел безухий! Руби! Руби, тебе говорят!

Отплясывающий Виршмунд и его неумелые подчиненные выглядели так комично, что Каспар, не сдержавшись, громко расхохотался и смеялся так целую минуту, не в состоянии успокоиться. В конце концов его смех привлек внимание участников великого побоища. Сначала Виршмунд, а затем и его подчиненные прекратили свои тщетные потуги и уставились на торчащего в окне Каспара.

— Позвольте вас просить, господин Фрай, чему это вы так радуетесь? — уперев руки в бока и краснея от ярости, спросил старшина Виршмунд.

— Я уже не смеюсь, старшина, я почти плачу. Ваши лежебоки ни на что не годятся, пьянство сделало их не опаснее кодлы старых баб.

— Пьянство здесь ни при чем! Просто жулики нам попались слишком шустрые, но я послал за подмогой, и скоро здесь будет вся городская стража. Вот тогда посмотрим, чья возьмет!

— А в чем же состоит вина этих несчастных?

— Они не дали поколотить себя! А это уже большое преступление!

— В таком случаю я поручаюсь за них, старшина. Отпустите их, они пришли ко мне.

— Да, ваша милость, мы к вам! — подтвердил Фундинул.

— Вот видите, старшина. Это мои гости.

— Поручительство стоит денег, — тут же сориентировался Виршмунд, решив получить компенсацию за позор на поле брани. — Вы только посмотрите, что это за чудовища! Во-первых, они не человеческого роду, во-вторых, посмотрите, какой у этого гнома топор! У нашего ливенского палача и то нет такого топора!

— Ладно, договорились, — сказал Каспар. — Отзывайте своих храбрецов, старшина Виршмунд.

Прекратив драку, Каспар наскоро оделся и, спустившись во двор, отпер тяжелый засов, впуская Фундинула и Углука.

— Ой, ваша милость! Да у вас здесь лошадь! — воскликнул гном, осторожно приближаясь к мардиганцу.

— Он здесь временно, просто я вчера ездил к герцогу и вернулся поздно. Сегодня же отправлю его обратно к Табрицию, местному торговцу лошадьми.

— А мы у него уже были рано утром, как только рассвело.

— Да? И что же вы у него делали? — удивился Каспар.

— Мы ему продали наши трофеи, — гордо сообщил Углук.

— Но поначалу на нас хотели собак спустить… — напомнил Фундинул.

— Хотели, но когда мы сказали, что знакомы с вашей милостью, да еще и Табриция знаем, нас впустили, а господин Табриций вышел к нам и лично принял лошадей.

— Почем же продали?

— По два дуката и шесть серебряных рилли за голову, — сообщил гном.

— Кошелек при себе таскает, мне не доверяет, — пожаловался на него Углук.

— Да как ему можно доверять, ваша милость, он же сразу все проест или того хуже — проиграет!

— А еще мы оставили у Табриция собственных скакунов, — ушел от скользкой темы Углук. — Я — мардиганца, а гном сдал на постой своего ушастого друга.

— И вовсе он не ушастый! — вскинулся Фундинул. — Нормальный мул — Шустриком зовут.

— А мой мардиганец не простой, а очень почетный трофей, — не удержался, чтобы не похвастаться, Углук.

— Да, ваша милость, — подтвердил Фундинул, — этот громила ухитрился увести коня у самого де Гиссара. Слышали о таком?

— Слышал, но, боюсь, только плохое.

— Немудрено, — согласился Углук, сдвигая на затылок свой помятый шлем. — Таких мерзавцев поискать надо.

— А где же ты с ним повстречался?

— В Коттоне, ваша милость. Я там в долговой яме застрял, а когда де Гиссар город захватил, меня прямо из тюрьмы к нему для потехи привели — орки там редкость. Потом, слово за слово, стал он меня к себе переманивать, а я отказался: говорю, женщин и детей грабить не умею. В общем, повздорили мы, и я сбежал… — подвел итог Углук.

— Так вы в Коттоне встретились? — уточнил Каспар. Он помнил, что гном уезжал обосновываться именно в Коттон.

— Нет, не в Коттоне, — покачал головой орк.

— Но ведь Фундинул жил именно в этом городе. Разве ты его там не видел?

— Я его там не видел, ваша милость, я в тюрьме сидел. Но о нем кое-что слышал, вы не поверите — тоже от де Гиссара! Он когда со мной беседу-то вел, спросил, не знаю ли я гнома Фундинул а. Я сказал — знаю. А не носит ли этот гном, спрашивает, с собой топор. Я отвечаю — носит. Позже этот… — Углук кивнул в сторону Фундинула, — признался мне, что за порчу своей мастерской порубил солдат де Гиссара и даже полковнику его голову смахнул ненароком.

— Ну хорошо! — громко произнес Каспар и хлопнул в ладоши. Он уже понял, что Фундинул и Углук буквально напичканы ценными сведениями. — Отправляйтесь-ка вы сейчас в серную баню, поскольку вид у вас, как у добрых путешественников. В общий зал вас, конечно, не пустят, но за серебряный рилли проведут в отдельный кабинет. А потом возвращайтесь — есть серьезный разговор.

— Ваша милость, а если к нам снова эти привяжутся? — спросил Фундинул, махнув рукой в сторону дома старшины Виршмунда.

— Если оружие спрячете, не привяжутся. Ты, Фундинул, убери топор в чехол и забрось его за спину, как будто у тебя там лопата, а тебе, Углук, давно пора было ножны купить. С таким тесаком от тебя люди будут шарахаться.

— Они и шарахаются, — ухмыльнулся Фундинул.

— Веревка у вас найдется? — спросил Каспар.

— Веревка у меня с собой, — сказал Углук, указывая на свой тощий мешок с пожитками. — А чего с ней делать?

— Замотай ею клинок, чтобы не было похоже, что ты на битву собрался.

— Хорошая мысль, ваша милость! — обрадовался Углук.

— А если кто привяжется, скажите, что вы гости Каспара Фрая, а поручительство за вас уже лежит у старшины Виршмунда.

— Но ведь оно еще не лежит.

— Не беспокойся, Фундинул, я сейчас же ему занесу.