Александр Бурко

К вечеру и ближе к ночи в поселке, к которому примыкал полуторагектарный участок Бурко, появились признаки того, что в мире не все в порядке. Обитатели пары-тройки домов, судя по количеству чемоданов, заброшенных в багажники машин, рванули в сторону аэропорта, решив, что в дальних краях будет побезопасней. Об этом с усмешкой рассказал Домбровский, наблюдавший один из таких отъездов через окно.

На некоторых участках усилилась охрана, еще на одном вдруг появились омоновцы в форме и с автоматами. Кто там жил, Бурко не знал, да и знать не хотел. Каждый решал вопросы своей безопасности по-своему. Видя такую суету, Бурко, как он даже признался самому себе, заметно злорадствовал. Причин к тому было несколько. Во-первых, хоть и не он выпустил вирус, но все же без него ничего такого и не случилось бы. Во-вторых, лишь один он точно знал, что ждет всех впереди, и только он готовился к будущему не наобум, а по плану. В-третьих, ни у кого из этого поселка, он мог поклясться, в двухстах километрах отсюда не было собственного легкопехотного полка с запасами всего необходимого на ближайшие десять лет.

Один из помощников Салеева, бывший старший лейтенант из тыловиков, доложил, что «Ковчег» в московской своей фазе завершен без происшествий. Колонна сформирована за пределами Москвы, возглавлена и замкнута омоновскими «Тиграми» с мигалками и направилась туда, куда ей направляться и предназначено. Семьи самих омоновцев ехали в этих же автобусах, а их имущество — в кузовах грузовиков. Александр обрадовался. Он чувствовал себя ответственным за судьбу каждого из «своего народа», как с претензией на библейскость он успел окрестить тех, кто должен был укрыться от надвигающегося кошмара в Центре.

Он ощутил облегчение. Теперь их осталось в Москве совсем немного. Около тридцати человек в усадьбе и полтора десятка в здании НИИ, во главе с Пасечником. А вот Пасечник успехами похвастаться не мог. Начинавшиеся беспорядки нарушили работу требуемых учреждений, и узнать, где находится пресловутая дача пресловутого аспиранта, не получалось.

Издалека ветер приносил время от времени звуки выстрелов. На блоках, выставленных Софринской бригадой, кого-то отстреливали. Но воспринимать это как действенную защиту Бурко не мог. Одна бригада должна была охранять огромный участок застроенного многочисленными поселками шоссе. Ну перекрыли они все автомобильные дороги, выставили блоки, ввели мобильные патрули. Но нынешнего врага невозможно испугать, потому что он туп, по той же причине враг совсем не стремится обязательно передвигаться по дорогам. Да и толку с того, что будет защищена Рублевка, если развалится вся страна? Кто прокормит обитателей усадеб, раскинувшихся вдоль этого шоссе?

Разумеется, до сегодняшнего дня большинство из них полагали всю страну неким придатком к этой узенькой и извилистой подмосковной трассе, обязанностью которого было вовремя подкидывать туда денег, но теперь быстро меняющаяся действительность намеревалась преподнести заблуждающимся неприятный сюрприз. И до некоторых уже начало доходить, что все не так просто. Примерно тридцать минут назад в ворота усадьбы вдруг стал ломиться сосед, владелец компании по производству йогуртов, прибежавший в спортивном костюме, без охраны и в явной панике. Ему никто не открыл, а когда он начал было настаивать — пригрозили оружием. Маленький толстяк с кавказской внешностью поверил рослым мрачным мужикам в камуфляже и побежал по поселковой улице дальше, плача вполне натуральными слезами и выкрикивая на бегу: «Вай ме! Вай ме!» Похоже было, что он немного тронулся умом.

— Какие у нас еще здесь дела? — спросил Бурко у Домбровского, подойдя к тому сзади.

По своему обыкновению, вечно всклокоченный Домбровский не отрывался от своего ноутбука.

— В принципе уже никаких, — ответил тот, подняв голову и отхлебнув крепкого кофе из большой чайной кружки. — Ждем, когда дойдет колонна до Центра и люди разместятся, а сами… будем просто наблюдать за развитием событий, а заодно ждать результата от Пасечника. Как только он возьмет «материал» или точно установит, что тот недоступен, уходим.

— Сколько времени займет полет сюда?

— Около сорока минут. Но я рассматриваю вариант прорыва своим ходом. Завтра с утра обе омоновские машины выйдут обратно. При необходимости возьмут нашу колонну под сопровождение.

— А почему? — удивился Бурко.

— Войска разворачиваются, трудно сказать, что будет с полетами. Так, подстраховываюсь.

— А если вертолеты вылетят, как быть с омоновцами? — озадачился Бурко. — Если они с нами, то «Тигры» жалко, они пригодятся.

— Никак. Прорвутся обратно, — пожал плечами Марат. — Им-то что? Машины бронированные, у всех пулеметы есть, восемь вооруженных мужиков с боевым опытом. Что им не прорваться? Пусть отрабатывают свое будущее спасение. К тому же мы еще запустим с ними пяток «Лэндкруизеров» из гаража компании. Зачем добру пропадать? Чинить их сложно будет, но пусть отъездят свой ресурс, какой есть. Чем больше проездят они, тем меньше проедут те же «Тигры».

— Согласен, — кивнул Бурко.