Глава 10
ВТОРОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Ужин в этот день был подан на два часа позже обычного и оказался более чем скромным для привыкшего ни в чем себе не отказывать князя. Основную часть блюд составляли разнообразные копчености и соленья, а из салатов — только крупно нарезанные овощи. При этом недостаток закусок с лихвой компенсировался изобилием напитков. Глаза проголодавшихся гостей радовали фигурные бутылки, запечатанные сургучом, расписные кувшины из белой глины и стройные графины из красного стекла. Ими и были заполнены все многочисленные пустоты на белоснежной скатерти. Причем Ромкуш категорически запретил брать бутылки из основного погреба, и на стол были выставлены вина из личных запасов повелителя, хранившиеся в самых дальних подвалах дворца.

Михаилу удалось перекинуться с Марицким всего парой слов до того, как тот попал в руки князя. Хозяин распорядился посадить беглеца рядом с собой, хотя обычно на этом месте сидела Серенда. Сомов поискал ее глазами, но среди гостей, уже занявших места за столом в ожидании начала трапезы, ее не было. «Чего это вдруг случилось с девушкой? Неужели заболела?»

Ужин все не начинался, поскольку увлеченный беседой с Эдуардом повелитель Баншама до сих пор не произнес первый тост, а до этого никто не имел права приступать к еде.

— Эргант, а почему я не вижу княжны? — Сомов сидел за столом рядом с магом.

— После сегодняшнего происшествия на кухне еще не успели нанять новых поваров, поэтому ужин пришлось готовить матери Серенды, мачехе нашего повелителя. Дочка ей помогала и, наверное, устала с непривычки. Сам понимаешь, княжна работать не приучена.

— Хм, а ведь я ни разу не видел княгиню. Почему?

— После того, как она овдовела, Меринта практически не появляется на людях.

— С чем это связано, если не секрет?

— Ромкуш бережет ее от чужих глаз, — с усмешкой произнес чародей. И было непонятно, чего в его словах больше: иронии или осуждения.

Слуги начали наполнять бокалы гостей.

Во время короткого разговора Марицкий успел сообщить, что из-под стражи его освободила незнакомая женщина. Зная наблюдательность «эльфа» и его страсть к слабому полу, Сомов был уверен, что уж если эту даму не видел даже студент, значит, ее действительно старательно прятали от окружающих.

И вот теперь выясняется, что женщина, которую никто не видел, готовила угощение всем гостям!

— Эргант, а как умерли повар и его помощники?

— Скоропостижно. — Чувствовалось, что магу не хочется отвечать. — Зачем тебе это знать?

— Очень нужно! — Михаил выразительно посмотрел на соседа, и тот сдался:

— От того же яда, который я обнаружил на острие стрелы, — мрачно сказал Эргант. — Мне…

Договорить он не успел. С бокалом в руке поднялся хозяин дворца, и сидевшие за столом прекратили разговоры.

— Я предлагаю выпить…

— Прошу прощения, князь, — подскочил Мишка.

Дерзкое поведение гостя было встречено неодобрительным ропотом гостей.

— Да как ты смеешь! — побледнел от гнева Ромкуш.

— Я уже извинился, — не отступал Сомов, — и сейчас хочу объяснить причину своей неучтивости.

— Попробуй, — процедил сквозь зубы князь.

— Не сочтите за дерзость мое предложение, но у нас на родине верхом неуважения считается не выпить за здоровье хозяйки дома. Совершенно случайно мне стало известно, что именно она приготовила для нас сегодняшний ужин.

Ромкушу совершенно не понравилась эта идея, а еще больше — поведение настырного гостя, который имел гадкую привычку обычно оказываться правым в их спорах. Опасаясь очередной раз оказаться в невыгодном положении, да к тому же в присутствии своих подданных, князь решил не препираться по пустякам.

— Пусть будет по-твоему. Давайте выпьем за ту, кто приготовил нам этот ужин… — Князь поднес бокал ко рту.

— Минуточку, — во второй раз остановил его Сомов.

— Что еще?! — Баншамский повелитель уже едва сдерживал гнев.

— По нашим обычаям тот, за кого произносится тост, должен выпить вместе с нами.

— Ты что, издеваешься?

— Что вы, как можно? Я всего лишь покорнейше прошу вас удовлетворить мою небольшую просьбу. Если, конечно, это в ваших силах.

Последняя фраза возымела нужное действие.

— Пригласите сюда леди Меринту! — приказал Ромкуш.

— Я сам схожу за госпожой, — разгадав замысел соседа, поднялся со своего места маг.

— По дороге между делом скажите ей, что ужин в полном разгаре, — успел шепнуть Эрганту возмутитель спокойствия.

Изрядно проголодавшиеся за два часа ожидания гости сверлили Сомова недовольными взглядами, однако никто не смел притронуться к еде. Через пять минут женщина появилась в зале.

— Это она! — подскочил с места Марицкий, показывая пальцем на вошедшую. — Она убила стражников!

Все присутствующие замерли.

— Да, я, — в полной тишине прозвучал голос княгини. Как ни странно, в нем совершенно не чувствовалось страха.

— Ты?! — глаза князя были готовы выскочить из орбит. — Но почему?

— А ты сам не догадываешься? — вызывающе спросила женщина, абсолютно не обращая внимания на многочисленных свидетелей их разговора.

— Нет… — Ромкуш был настолько поражен, что машинально ответил на заданный вопрос, хотя допрашивал он сам.

— Кто говорил, что вышвырнет меня из своей постели и из дома, как только решит жениться?

— Молчи, женщина! — наконец опомнился титулованный пасынок. Меньше всего он желал огласки своих отношений с мачехой.

— Можешь не беспокоиться: эти, — княгиня обвела присутствующих торжествующим взглядом, — больше никому ничего не расскажут. Как, впрочем, и ты.

— Что ты несешь, сумасшедшая?

— Не такая уж я и безумная, если сумела прямо у тебя под самым носом раздобыть яд. И пустить твоих ищеек по ложному следу, когда этот недотепа Надис промахнулся.

— Мой стрелок?! — Новости сыпались, одна «приятнее» другой.

— Да, лучник у тебя паршивый. Кстати, любовник из него тоже поганый. Даже хуже тебя.

— Ты!.. — задохнулся от гнева «не самый поганый любовник».

— Да, я наставила тебе рога, милый сынок. Впрочем, скоро и тебя, и всех сидящих здесь, перестанут волновать подобные мелочи. Все блюда и напитки отравлены. Я уже вижу желтые пятна на ваших лицах. Прощайте, господа! Теперь моя очередь править Баншамом! — Последние слова княгиня произнесла с театральным пафосом, упершись руками в бока.

— Должен вас огорчить, Меринта, — спокойно возразил стоявший позади нее маг. — Все обстоит немного не так, как вам видится.

Чародей хлопнул в ладоши, и обстановка в трапезной, которую видела Меринта, коренным образом изменилась. Те блюда, которые казались ей наполовину опустевшими, на самом деле были не тронуты, бокалы стояли наполненными, а люди не имели желтых пятен и не хватали воздух ртами. Трапеза еще НЕ НАЧИНАЛАСЬ.

— Ах ты, подлец! — В бессильной злобе княгиня выхватила из складок юбки кинжал и бросилась на чародея.

Неповоротливый с виду Эргант, к удивлению женщины, успел перехватить занесенную над ним руку, и преступница оказалась связанной какой-то живой веревкой. У баншамского мага, похоже, всегда имелось при себе несколько сюрпризов.

— Извините, господа, — невозмутимо объявил он. — К сожалению, сегодня ужина не будет.

— Срочно найти Надиса и Серенду! — приказал князь страже.

В синюю комнату входила совершенно другая женщина. От недавней самоуверенности не осталось и следа, а в глазах поселился животный страх.

— Меринта, — мрачно сказал князь, — ты должна выпить это.

Он жестом указал на колбу с мутной жидкостью, стоявшую на столе.

— Не буду. — Ее отказ прозвучал скорее как плач.

— Могу позвать стражу, и они вольют зелье насильно. Поверь, матушка, будет проще выполнить мой приказ самой.

Женщина хорошо знала Ромкуша: когда тот называл ее «матушка», лучше было не противиться. Она неохотно выпила.

— Когда подействует твое снадобье? — обратился повелитель Баншама к стоявшему рядом магу.

— Скорее всего, оно уже действует, — неуверенно ответил маг, поскольку это был первый опыт применения препарата на людях. — Видите, ее начало трясти.

Как и предполагал Михаил, снадобье чародея имело побочный эффект: у «дегустатора» резко повышалась температура и его начинало лихорадить.

— Оставь нас, — приказал князь. Дождавшись, когда Эргант вышел, он начал допрос: — Почему ты хотела меня убить?

— И ты еще спрашиваешь? Я слишком молода для того, чтобы провести остаток своих дней в монастыре.

— А с чего ты решила, что я собирался сослать тебя в монастырь?

— Ты же сам неоднократно говорил, что, когда в доме появится настоящая хозяйка, мне придется замаливать грехи в другом месте.

— Ну и что? Я еще ни к кому сватов не засылал.

— Но собираешься. Ты ведь нашел в каменоломнях что-то ценное. Скажешь неправда?

— Откуда тебе это известно? — насторожился князь.

О ценной находке знали всего трое, один из которых, кладоискатель, считался мертвым, а в Эрганте правитель Баншама был уверен как в себе.

— Женское сердце подсказало. Последние полтора месяца ты ведь не просто так туда зачастил.

— А кроме женского сердца? — Тон князя не предвещал ничего хорошего. После сегодняшнего дня он уже сомневался, а есть ли оно у княгини вообще?

— В тот день, когда ты отправился в Лург, мне прислали записку.

— Что за записка? О чем?

— В ней сообщалось, что в каменоломнях ты нашел средство выбиться в большой свет и что твоя женитьба не за горами.

— Кто доставил тебе эту записку?

— Откуда я знаю? Листок бумаги принесло ветром, и он буквально приклеился к моему платью. Я хотела его выбросить, смотрю, а там мое имя выведено. Я и прочитала.

— Понятно, — мрачно вздохнул князь. — Теперь объясни мне другое: зачем ты отравила раненого воина и всех поваров?

— А что тут особо объяснять? Если бы растяпа Надис лучше стрелял, больше ничего бы не понадобилось. Я, конечно, предполагала, что он может промазать в сердце или в голову, но надеялась, что хотя бы заденет тебя отравленной стрелой. Зря, что ли, он столько времени тренировался?

— А еще утверждаешь, что умная. Я из дворца без доспехов никогда не выхожу.

— Повторяю: я не дура, — снадобье мага пригасило страх — княгиня повысила голос на Ромкуша. — На моей памяти ты ни разу не ходил на кухню в своих железках, хотя на сам обед всегда являлся в полном облачении, словно именно там тебя поджидала банда головорезов. Могу поспорить: после турнира ты минут десять мылся, потом переоделся в свой мерзкий коричневый халат и лишь затем отправился на кухню. Кстати, никогда не могла понять: зачем ты ходишь лично проверять готовность обеда? На это есть управляющий и куча слуг. Может, тебя в детстве плохо кормили?

— Ах ты, змея! — подскочил с места князь. До него только сейчас начало доходить, насколько расчетливой и коварной была та, которую он считал послушной рабыней.

— Это ты сделал меня такой.

— Ладно, — баншамский правитель попытался успокоиться. — Я повторяю свой вопрос: зачем надо было убивать столько ни в чем не повинных людей?

— Мне нужно было определить, сколько потребуется яда, чтобы убить здорового человека. Оказалось, что достаточно всего одной капли. Я лишь слегка оцарапала локоть раненого смоченным в сиропе кинжалом, и он скончался в течение десяти минут… — От высокой температуры щеки мачехи покрылись нездоровым румянцем. Она дрожала всем телом, но не замечала этого. Снадобье полностью освободило ее от страха, и Меринта рассказывала о своем преступлении, словно пересказывала чужую историю. — А твой шеф-повар вообще оказался дураком. Месяц назад он так перепугался из-за смерти нового поваренка, что готов был на меня молиться, когда я обещала не распространяться об отраве. Естественно, сегодня после разговора с Эргантом он прибежал ко мне и при этом проговорился, что ужин еще не готов. Как было не наказать дурака за глупость? Я «успокоила» его прямо в винном погребе, заставив предварительно написать пару прощальных слов. Потом с остальным персоналом кухни мы проверили на вкус бутылочку красного. Оставалось лишь использовать выпавший шанс и самой приготовить прощальный ужин для любимого. Кстати, когда вы с Эргантом подходили к кухне, я как раз произносила тост за твое здоровье.

— Так ты и Серенду втравила в это дело?

— Она моя дочь и имеет право отомстить за своего отца.

— Это же была твоя идея! — ужаснулся Ромкуш.

— Да, моя. Но она-то об этом не знает.

— Значит, сначала ты решила моими руками убрать своего мужа, а теперь и меня?

— Только не говори, что это я тебя заставила! — Меринта уже не контролировала себя.

Князь во все глаза смотрел на свою бывшую любовницу и не мог понять, как за столько лет он не понял истинной сущности этой змеи? Ведь он никогда не был влюблен в мачеху и лишь использовал то, что само шло в руки. Почему же он был так слеп? Почему?

— Надо было сразу после похорон вырвать твой поганый язык и продать тебя на потеху рундайцам.

— Тогда я тебе нравилась. Ты завидовал своему отцу, который проводил ночи со мной. А теперь я надоела, и ты решил избавиться от «матушки»… — На глазах женщины выступили слезы уязвленного самолюбия. — Так зачем мне такой сынок? Хочешь свободы? Получай! На том свете ты бы стал абсолютно свободным от надоевшей Меринты.

— Можешь особо не расстраиваться, дорогуша! Твой план все равно бы провалился. На ужине я не собирался ни есть, ни пить, поскольку ты отравила не только поваров, но и моих дегустаторов. А без их проверки… Так что в трапезную я прихватил с собой и свое вино, и свой бокал, — с самодовольной улыбкой произнес князь. — Голодание иногда оказывается необычайно полезным для здоровья. Не так ли, дорогуша?

Ромкуш расплылся в самодовольной улыбке.

— Зря ты считаешь себя умнее других, — ухмыльнулась в ответ Меринта. — В той фляге, что ты вечно прятал от меня, тоже был яд! — Женщина не без удовольствия отметила про себя резкие перемены в лице своего собеседника. Насладившись произведенным эффектом, она продолжила: — Пока вы встречали Эдуарда, Серенда с Надисом посетили твой кабинет. Я знала, что оттуда хорошо просматривается центральная аллея. Но моя девочка увидела рядом с Эдуардом ученика Эрганта. Пришлось внести изменения в наши планы. И в содержимое твоей фляжки. Как видишь, я все предусмотрела. Если бы не Эргант…

Княгиня дрожала всем телом и при этом хищно улыбалась. Ромкушу она казалась уродливой ведьмой.

«А ведь я мог выпить из фляжки! Точно, змея». Осознав, сколько раз он ходил по краю пропасти, оглушенный князь почти без эмоций произнес:

— Не злись на чародея. Тебя раскусил не он.

— Ни за что не поверю, что это был ты, — презрительно хмыкнула мачеха.

— И не я, — удрученно вздохнул князь. «А ведь должен был!» — Среди моих гостей есть один человек со странным именем Михаил. Он оказался умнее тебя.

— А я уж подумала, что Надис проболтался.

— А он действительно твой любовник? — без особого интереса спросил Ромкуш.

— Разумеется нет! — оскорбилась княгиня. — Просто мне хотелось напоследок ударить тебя побольнее.

У князя нестерпимо зачесались кулаки, но он сдержался:

— Я все равно не понимаю: ты могла отравить меня в любой момент. Зачем было разыгрывать эту дешевую мелодраму?

— Как зачем? — возмутилась женщина. Больше всего ее покоробило слово «дешевая». — Ты вспомни, когда в твоем доме последний раз были посторонние. Я не имею в виду твоих братьев и старост баншамских деревень. Не можешь? То-то же. В случае твоей смерти при любых других обстоятельствах Эргант или кто-то из его учеников сразу бы выяснили, кто убийца, после чего мне оставалась одна дорожка — на эшафот. А тут столько гостей в доме… Пока вы гонялись за чужим горе-стрелком, мне никто не мешал убрать всех свидетелей. Оставалось лишь устроить несчастный случай Надису и обвинить в убийстве баншамского повелителя людей Гравза. Я бы легко сумела втравить твоих младших братьев в разборки с северным соседом. И все! Баншам мой.

— Почему именно Эдуард?

— А вот это не моя идея, — спокойно ответила женщина. — Серенде захотелось наказать хвастунишку. К тому же он довольно удачно вписывался в мой план. Даже если бы Надис не промахнулся, мы без особых проблем всю вину взвалили бы на пижона с бледным лицом. И будь уверен, до разговора с Эргантом он бы не дожил. Как тебе вообще взбрело в голову предложить ему в жены мою дочь?

— Предложить и отдать — это разные вещи.

— Ее ты тоже сошлешь в монастырь?

— Ее? Может быть. Но тебя, дорогая, я в монастырь не отправлю, — ухмыльнулся князь. — Как тут недавно выяснилось, ты слишком умная и слишком много знаешь. Теперь рассказывай, что известно Серенде и Надису? Кто еще участвовал в твоих злодеяниях?

«Задушевный» разговор закончился далеко за полночь. Княгиню заперли в том самом подвале, которого благополучно избежал Эдуард. Серенду же поместили в синей комнате. Ромкуш еще не принял решения, что с ними делать.

А утром начались сборы в дорогу. Князь не стал менять своих планов. Ему сейчас представлялся удобный случай вдали от подданных, которым теперь будет что обсудить в отсутствие хозяина, решить, как поступить со своей милой семейкой. Ромкуш даже взял с собой Надиса, поскольку заменить лучника было некем. Правда, теперь от меткости стрелка зависели не только успехи баншамской команды, но и его собственная жизнь.

Путь из Баншама на юг проходил по границе между двумя княжествами, поэтому в течение целого дня путешественникам не встретилось ни единого населенного пункта. Голая, слегка заболоченная степь, по которой двигался отряд из трех десятков всадников, в это время года не радовала взор. События последних дней также не способствовали хорошему настроению и задушевным беседам путников. Люди ехали молча, напряженно всматриваясь вдаль. Ромкуш приказал своим воинам зорко следить за дорогой. Сам князь ехал во главе процессии, сопровождаемый с двух сторон чародеем и его учеником, а замыкал отряд Гравз, рядом с которым скакали Руена и ее должник. Баншамский повелитель обеспечил лошадьми всех сунгимцев.

— Михаил, ты не знаешь, что Ромкуш сделал с Серендой? — После взбучки Гравза Марицкий старался не отставать от Сомова. Студент был крайне удивлен, когда узнал, что Мишка упорно отстаивал его невиновность, хотя все факты были против стрелка-неудачника. И все же и сунгимский, и баншамский правители неоднократно отмечали самое активное участие Михаила в судьбе подозреваемого.

— Неужели тебе ее жалко?

Утром Ромкуш рассказал Гравзу об итогах расследования, а бывший сотник не стал ничего скрывать от своих людей.

— Все-таки девушка при такой мамаше легко могла запутаться.

— Это их личное дело. А мне кто-то совсем недавно советовал не вмешиваться в личные дела других. — Мишка вытащил компас и на всякий случай сверил направление. Отряд двигался строго по красной стрелке.

— Я приношу извинения за грубость. Был в дурном настроении.

— Надеюсь, теперь ты понял, что Ромкуш просто использовал свою сестру, чтобы накануне кантилимских игр заполучить себе меткого лучника? Вряд ли он действительно собирался выдавать ее за тебя замуж.

— Как ты узнал о его предложении?

— Если внимательно проанализировать чужие поступки, выводы напрашиваются сами.

Сомов убрал компас на место. Он предусмотрительно не стал рассказывать студенту о подслушанном из кабинета чародея разговоре.

— Ты, наверное, меня презираешь?

— Нет, но кое-какие выводы я сделал.

— И какие же? — Студенту не хотелось слушать о себе неприятные вещи, но вопрос уже сорвался с губ.

— Ненадежный ты человек, Эдуард.

— А Гога надежный? — насупился Марицкий.

— Ему бы я в любом бою доверил прикрывать свою спину. Тебе — нет.

— Спасибо за откровенность, — буркнул «эльф».

— Не стоит благодарности.

Лицо филолога стало еще бледнее, и он постепенно отстал от Сомова.

«Я — ненадежный человек? А кто этому „надежному“ помог в кафе, уже забыли? Да я в сто раз лучше вашего уголовника. У меня… — Эдуард собрался мысленно прочитать длинный список своих преимуществ перед Скальновым, но дальше внешней привлекательности и незаконченного образования не смог продвинуться ни на один пункт. — Этот увалень только и умеет, что распускать кулаки да хамить не переставая», — подвел итог парень. Правда, его настроение все равно не улучшилось. Продолжать беседу также расхотелось.

Лишь поздним вечером отряд добрался до небольшого населенного пункта, расположенного на стыке сразу трех княжеств.

— В Сарге мы и заночуем, — объявил Ромкуш, направляясь к показавшимся вдали домам.

«Видать, жители этой деревушки не бедствуют», — отметил про себя Михаил, разглядывая добротные строения по обе стороны дороги.

Дома местных жителей не только имели внушительный вид, но и походили друг на друга. Угадывался единый архитектурный стиль, и наружная отделка стен, скорее всего, выполнялась одним мастером.

Селение имело форму звезды с тремя вытянутыми лучами, сходившимися на центральной площади, где располагались три многоэтажных здания. На крыше самого высокого, пятиэтажного, периодически вспыхивали снопы искр, а стены в наступающих сумерках переливались едва заметными бликами. Странное сооружение было обнесено невысоким заборчиком, перепрыгнуть который не составило бы труда даже ребенку. Тем не менее калитку с высокой аркой в этом несерьезном заборе зорко охраняли два стражника.

«Таверна Саргонта» — гласила огромная вывеска над аркой, а под самой крышей огороженного дома была прибита едва заметная табличка с незнакомыми Сомову буквами.

— Что это? — спросил Михаил Эрганта.

— Единственная в Кантилиме гостиница, куда обычным посетителям вход заказан, а чародеям, наоборот, проходить мимо нельзя. Видишь надпись под крышей?

— Да. Только ничего не могу разобрать.

— Это нормально, ты ведь не маг. Так вот, там написано: «Колдунам проходить мимо запрещается». Не смотри, что ограда тут низкая, — вокруг такие барьеры поставлены, что редкому магу, даже из огарцев, под силу их преодолеть.

— Зачем тогда нужна стража?

— Больше для солидности, — объяснил Эргант. Он спешился, поручил свою лошадь слугам и подождал, когда то же самое сделают его ученик и Руена.

— А вам обязательно всем туда? — спросил Гога, ему не хотелось расставаться с волшебницей.

— Обязательно. — Гравз положил руку на плечо парню. — Каждый чародей, проезжающий через поселок, должен внести свой вклад в магическую копилку таверны. Как дань.

— Тоже мне — донорский пункт прямо на дороге! — возмутился «гном». — Что это за место?

По пути к соседнему высокому зданию, не имевшему световых эффектов, бывший сотник вкратце рассказал историю создания этого странного заведения и расположенных вокруг него домов.

Втиснувшийся между тремя княжествами поселок не имел административной принадлежности ни к одной из примыкавших территорий. Не было здесь и своего князя. Хозяином этого селения считался чародей, что для Кантилима являлось большой редкостью.

Обычно маги старались не обременять себя житейскими заботами, однако Саргонт являлся исключением из общей чародейской братии. Он приходился кузеном главному королевскому магу и, используя родственные связи, сразу после войны с Грунзонским королевством выхлопотал себе клочок земли в приглянувшемся месте. Зачем это ему понадобилось — никто не знал. А чародей неожиданно для всех устроил там таверну для своих коллег по ремеслу.

Как объяснял любопытным сам маг, эта необычная идея созрела у него во время боевых действий, когда перед угрозой нападения грозного врага десятки, а то и сотни волшебников собирались вместе и делились колдовским опытом. В мирное время подобного никогда не происходило — чародеи старались вести уединенный образ жизни, а опыт передавали весьма неохотно и лишь своим ученикам.

Саргонт понимал, что заставить собратьев раскрыть свои секреты почти невозможно. Но он также знал, что маги, как и обычные люди, постоянно нуждались в деньгах, а потому открыл при таверне своеобразный магазин, в котором желающие могли продать часть заклинаний, которыми не особо дорожили, или купить что-либо. Заведение стало пользоваться популярностью.

Однако успех пришел далеко не сразу. Первое время у магического предпринимателя все шло из рук вон. Волшебник никогда раньше не сталкивался с проблемами ведения хозяйства, а когда эти проблемы возникли перед ним в полном объеме, понял, что одним колдовством их не решить. Пришлось снова обращаться за помощью к кузену в Кантилим.

И на этот раз фортуна оказалась на его стороне. В королевском суде как раз рассматривалось дело одного столичного пройдохи. Ловкому типу всеми законными и изредка незаконными средствами с легкостью удавалось выжимать деньги из вернувшихся с войны победителей. Лихой делец имел коммерческую жилку и хорошо разбирался в человеческой психологии. Деньги текли к нему рекой, и быстро появившиеся завистники донесли в министерство, что скоро Гарол может стать богаче самого короля. Понятное дело, подобную наглость никому простить не могли, и умельцу делать деньги на пустом месте подобрали специальную статью, лишавшую его финансовых излишеств, а заодно и головы.

За день до оглашения приговора главный маг Кантилима заглянул в камеру к обреченному.

— В столице, парень, тебе не жить, — сказал он узнику. — В нашей стране очень богатым может быть только вельможа. Завтра тебе вынесут смертный приговор.

— Вы уже отобрали у меня все деньги. Зачем вам еще и моя жизнь?

— В назидание другим, — как само собой разумеющееся, объяснил Ариант. — Но я пришел сюда не за тем, чтобы позлорадствовать. У меня к тебе деловое предложение.

— Какое? — ухватился приговоренный за последнюю соломину.

Волшебник обещал выхлопотать для него помилование в обмен на ссылку к кузену-магу. Естественно, Гарол тут же согласился. Любая кабала лучше смертной казни.

После появления нового подручного дела у Саргонта пошли на лад. А вскоре рядом с таверной для колдунов вырос целый поселок — Сарг. Здесь в основном селились самые обыкновенные мужчины и женщины. Для ежедневной работы заведения требовался многочисленный персонал: повара, горничные, прачки, дворники… Ни один из волшебников подобным недостойным трудом не занимался, а хорошо поесть любили все. Да и домашний уют гостиницы Саргонта играл далеко не последнюю роль в том, что свободных мест в его кабачке почти не оставалось.

Уже через пять лет рядом с высоким зданием таверны для колдунов выросли еще две гостиницы, чуть поменьше. Там останавливались обычные люди, проезжавшие мимо или приехавшие специально, чтобы испытать удачу в азартных играх. Гарол умел облегчать чужие кошельки, но теперь он работал под прикрытием и весьма далеко от столицы.

Уставшие за день путешественники решили заночевать в Сарге. Руена с Эргантом и Неарлом направились в таверну для магов, а все остальные — в обычную гостиницу.

Устроившись на ночлег и разместив лошадей в конюшне, постояльцы через четверть часа спустились в просторную харчевню, расположенную на первом этаже гостиницы. Гравз пригласил всю свою команду в зал для знатных господ, а Ромкуш явился лишь в сопровождении начальника личной стражи. Баншамский князь сел за отдельный столик подальше от сунгимских спутников.

— Он думает, что сделал нам хуже, — усмехнулся бывший сотник. — Как бы не так! Меня уже от одного вида этой жертвы покушений тошнит. До чего свою бабу довел. Эх!..

— Может, завтра встанем пораньше и ходу? — предложил Гога. — Только за Руеной нужно заехать.

— Ничего не получится, — тяжело вздохнул князь. — Лошади у нас баншамские, а я не желаю, чтобы меня считали вором.

— Ладно, потерпим, — согласился Скальнов. — Чем тут у вас кормят проезжий люд?

Этот же вопрос волновал и крутившегося под столом Барбоса, который то и дело толкал носом то Михаила, то Эдуарда. Дескать, про меня не забудьте.

— Гравз, старина! Ты ли это? — раздалось сбоку. Мужчина лет пятидесяти, статью не намного уступавший князю, поднялся и направился к их компании.

Подошедший к столику официант как раз начал выставлять на стол блюда с большого подноса и едва не выронил его, когда прямо у него над ухом прозвучал громоподобный ответ Гравза:

— Марк! Сто грунзонских собак тебе в глотку! Вот это встреча! Каким ветром тебя сюда надуло?

Князь подскочил, спешно пытаясь обойти официанта с тарелками. Тот инстинктивно сделал шаг назад. И именно в этот момент из-под стола выскочил оголодавший Барбос, ведомый аппетитными запахами. Пес влетел прямо под ноги разносчика блюд, который не смог удержать равновесие и вместе с долгожданным ужином рухнул на сидевшего с краю Сомова. Заметив, что на подносе еще что-то осталось, Гога кинулся спасать уцелевшие блюда. Его героический бросок увенчался успехом, если не обращать внимания на то, что по пути он «немного» зацепил студента локтем.

— Что ж ты такой неловкий! — Гравз хотел помочь упавшему и вдруг увидел торчавший из груди официанта нож. — Кто посмел?

— Вон тот мужик в шляпе, — показал пальцем Эдуард. Толчок неловкого «гнома» сбросил студента на пол, чем спас его от второго клинка, торчащего сейчас по самую рукоятку в спинке стула, в том самом месте, на которое секунду назад опирался затылок Марицкого. Третий нож так же плотно засел в спинке стула, оставленного Скальновым.

Незнакомец в скрывающем лицо головном уборе явно спешил покинуть заведение.

— Марк, держи его!

Бывший сослуживец Гравза бросился наперерез убийце, но был резко отброшен им в сторону. Еще двоих человек, вставших на пути беглеца, постигла та же участь. Гога наконец освободился от тарелок, поставив их на стол, и попытался перехватить убийцу возле двери, но злодей бросился в ближайшее окно, выбив своим телом не только стекла, но и раму. Испачканному в чужой крови Михаилу Марицкий указал на два других ножа, не достигших цели. Сомов опрометью бросился из кабачка на помощь преследователям убийцы. Студент не отставал.

Однако в наступившей темноте отыскать беглеца оказалось невозможно. Даже Барбос, уверенно взявший след возле окна, вскоре завыл, задрав морду к небу.

— Вот гад! — возмущался сунгимский князь. — Весь ужин нам испортил. Ну что плохого ему сделал несчастный официант?

— Убийца метил не в него, — заметил Эдуард. — Причем сумел каким-то чудом сделать три броска одновременно.

— Спасибо, Гравз. — Михаил положил руку на плечо князя. — Похоже, сегодня ты спас жизнь всей команде. Ножи летели в каждого из нас, а твой трюк со сбитым официантом спутал убийце карты.

Бывший сотник на минуту застыл, лишь сейчас до конца осознав произошедшее и не произошедшее с его друзьями.

— Пожалуй, это дело стоит отметить. Получается, что у вас сегодня второй день рождения! — Гигант посмотрел на старого друга. — Правду я говорю, Марк?

— Несомненно, командир.

«Это смотря как считать, — подумал Сомов, вспоминая несостоявшееся отравление в Баншаме, покушение в Лурге, нашествие ос в Рункуйском лесу и встречу с рундайцами. — Здесь каждый день можно уверенно записывать дни рождения с крестинами».

Они вернулись обратно в обеденный зал и увидели взволнованную толпу вокруг одного из столиков.

— Что там еще случилось?! — воскликнул Гравз. Насколько он помнил, именно там ужинал Ромкуш.

— Приезжего князя убили, — тихо ответил кто-то из постояльцев.

«Не всем сегодня довелось родиться во второй раз», — промелькнула в голове Михаила невеселая мысль.