Западня
Огромный авианосец неподвижно висел над планетой. Мощные двигатели удерживали его над одной, строго определенной точкой — крошечной станцией, затерянной среди необозримого лесного массива. Много лет назад эти несколько куполов были построены в качестве центра погодного контроля, однако в настоящее время роль станции и ее обитателей несколько изменилась.
После начала войны на относительно небольшую посадочную площадку один за другим стали приземляться флаеры, из недр которых роботы извлекали странные металлические цилиндры, каждый весом около пятидесяти килограммов. Одновременно геологический комплекс «Крот», почему-то в спешке и с соблюдением необычной секретности доставленный из чуть ли не самого отдаленного горнообогатительного комплекса, полыхая плазменными горелками и выставив впереди себя генераторы вибролучей, начал медленно, но неуклонно углубляться в землю. Через некоторое время он достиг скального основания, но даже камень не мог задержать движение могучей машины, оставлявшей позади себя раскаленную до вишневого цвета наклонную шахту.
Работы велись несколько дней, днем и ночью. Все это время флаеры продолжали доставлять грузы, теперь уже иные — пластиковые контейнеры, какие-то ящики и многое другое. Наконец работа горнопроходческой машины была завершена и «Крот», натужно завывая, выполз из шахты. Немногословные техники вскрыли святая святых — электронный мозг комбайна, и один из них уверенно повернул небольшой рычажок, снабженный ярко-красной надписью: «Осторожно, сброс системы». Казалось, ничего особенного и не произошло, но специалист сразу понял бы — память робота стерта окончательно и бесповоротно, до тех пор, пока не будет вложена новая программа — а это весьма трудоемкий и длительный процесс, ничто не способно заставить чудовищную машину двигаться.
Два дня шахта остывала, и все это время у ее входа неуклонно росла гора непрерывно подвозимого груза. Наконец управляемые все теми же техниками строительные роботы начали сооружать конструкцию, которую с некоторой натяжкой можно было назвать дверью. Шесть мощных девяностосантиметровых эланиумных люков образовали пять герметичных тамбуров. Каждая дверь, снабженная собственной электронной замковой системой, сама по себе была надежна, а все вместе они образовали непреодолимую преграду для любых сил, которые могли попытаться проникнуть в хранилище.
Началась укладка контейнеров в недра рукотворной пещеры. «Крот» не ограничился прокладыванием банального тоннеля — мощная машина пробила просторные помещения по обе его стороны. Расплавленный гранит обеспечил прочные своды темных залов. Впрочем, темными они оставались недолго. В каждом была установлена автономная мини-энергостанция, отвечавшая за освещение и обогрев своей зоны и, при необходимости, имеющая возможность в одиночку покрыть все потребности убежища. Под гранитными сводами вспыхнули яркие огни искусственного дневного света.
Одно за другим заполнялись бункеры. Здесь укладывались стратегические запасы, которые будут задействованы только в случае самого тяжелого положения для планеты. Лекарства, сублимированные продукты длительного хранения, законсервированные энергобатареи, способные веками сохраняться, не потеряв даже одного процента своего заряда, капсулы экстренной межзвездной связи, оружие — ничего не было забыто. В один из отсеков доставили даже три разобранных истребителя типа «Крис» — новеньких, даже ни разу не поднимавшихся в воздух.
Наконец работы были закончены. Задраены мощные люки, специально подготовленный кусок почвы с кустами и даже небольшим деревцем поднялся в воздух, поддерживаемый спрятанным в нем гравидрайвом, медленно поднялся в воздух и, подплыв к зияющему провалу, плотно запечатал его. И теперь даже оказавшись рядом, вряд ли можно было заметить, что густой кустарник скрывает за собой вход в стратегическое хранилище Гардарики. И снова метеостанция вела свое рутинное существования, отсекая ураганы и направляя дожди туда, где требовалась дополнительная влага.
Но теперь все изменилось. Снова видна была пещера с гладкими оплавленными стенами, вновь на площадке перед ней громоздились штабеля контейнеров. Только теперь это были исключительно те странной формы баллоны, которые были доставлены в хранилище в числе первых.
Один за другим садились на крошечную платформу метеостанции громоздкие шаттлы связи «Планета — Орбита». Механические руки роботов укладывали в багажный отсек очередную партию груза, и шаттл взмывал в воздух, освобождая место другому, уже ждущему своей очереди. Погрузка шла непрерывно. Один за другим шаттлы выходили на орбиту и совершали посадку в левом флайдеке«Элеоноры».
Здесь их снова встречали роботы, извлекая бесценный груз и размещая его в бункерах авианосца. Поскольку посадить на крошечную площадку тяжелый грузовой шаттл, способный нести многие тонны груза, было невозможно, приходилось использовать целую стаю малых аппаратов, каждый из которых мог поднять на орбиту около трех тонн. Таким образом, требовалось не менее тридцати рейсов, чтобы все запасы сыворотки оказались на борту боевого корабля.
— Альфа-лидер — Альфе-три. Диди, что там у тебя?
— Горизонт чист, командир.
— Что-то ты нервничаешь, «Фалькон» — голос Карены был как всегда наполнен ядом — Даже если кто-то и припрется в такую даль, его заметят внешние патрули. Так что наше дело — не заснуть от скуки.
— Вот именно — поддакнула Беата — мы болтаемся здесь уже с часа четыре без всякого толка. Какой смысл сидеть в первой сфере — если будет драка, нам не придется в ней даже поучаствовать.
Дик невесело усмехнулся про себя. Не то чтобы эта парочка особо его раздражала — он прекрасно понимал причины их недовольства, однако постоянные шпильки, которые Карена вставлял при каждом удобном случае, начинали ему постепенно надоедать. И за что испанец так его невзлюбил? «Ну что, я виноват, что его передали ко мне в подчинение? — думал он, время от времени бросая взгляд на экран масс-детектора — Видит бог, лучше бы уж его назначили командиром. Или Каллагана — это явно крутой мужик, спокойный, выдержанный, идеал командира».
— Поясняю еще раз и медленно — постаравшись вложить в голос как можно больше сарказма, произнес он — Наша задача в перехвате ракет противника. Наши машины медлительны для ведения боя, но имеют высокую огневую мощь. Поэтому здесь нам самое место, по сути «Монингстары» — это огневые точки вне корпуса корабля. И вообще, кончайте треп в эфире и следите за детекторами. Защищенная полем торпеда может незамеченной пройти внешние сферы.
— Да-с, милорд! Слушаюсь! Будет исполнено!
«Вот же кретин» — подумал про себя Старк, вновь переключая внимание на экран гравитационного слежения. Действительно, одиночная ракета, пущенная с большой дистанции, вполне может пройти между патрулями третьей и второй сфер, поскольку истребители, составляющие их, являлись в большей мере разведчиками и предназначались, вообще говоря, для обнаружения более серьезного противника.
Однако опасность приближалась к авианосцу совсем с другой стороны.
Вряд ли Сысоев мог считать этот день удачным. Когда его подняли с постели и приказали немедленно лететь к какой-то забытой богом станции, он не испытывал ничего, кроме легкого раздражения. Ну, допустим, война, но это ж не повод, чтобы его, гражданского человека, выдергивать из под теплого бока жены. Он рядовой пилот орбитального шаттла, ну почему его нельзя оставить в покое.
Заспанный и небритый, он появился на летном поле спустя минут пятнадцать после того, как резкий звонок видеофона вырвал его из объятий Морфея. Разумеется весь его вид, от мятого и не сильно чистого комбинезона, до отекшего от принятой вчера солидной дозы спиртного лица, выдавали в нем штатского.
Вообще, Сысоев считал себя неудачником. Многие его приятели уже водили корабли к другим планетам, кое-кто сделал себе состояние на торговле, а он уже двадцать лет болтается по надоевшему до зубной боли маршруту планета — орбита, перевозя грузы, даже малая часть из которых ему не по карману, или туристок, серьги которых стоили дороже, чем вся обстановка его неуютной квартиры. Толстая, никогда не бывшая особо красивой и к тому же рано постаревшая жена регулярно подливала масло в огонь, напоминая Феде о его никчемности и безалаберности. Единственным утешением были походы в бар, где можно было опрокинуть пару стаканчиков какого-то дерьмового пойла, а если повезет, то и перепихнуться в темном уголке с кем-нибудь из портовых шлюх, которые постоянно ошивались в подобных злачных местах.
В общем, настроение у Сысоева было омерзительным. Поэтому высокий светловолосый человек, стоявший у его шаттла, показался ему даром небес — можно хоть на нем сорваться. Издалека заметив этого холеного хлыща, Федя стал настраиваться на скандал — организму была просто необходима встряска.
— Пардон, вы пилот этого корабля? — подчеркнуто вежливо поинтересовался незнакомец. Слова были сказаны, разумеется, на интергале — откуда этой столичной штучке знать русский — что еще более взбесило пилота.
— Слушай, ты, мурло, какого хера ты торчишь у моего шаттла? Ты что, курва, не знаешь, что здесь не положено находиться посторонним? Я, блин, сейчас охрану вызову, и тебя, блин…
Закончить эту бессмертную речь он не успел. Хлыщ удовлетворенно хмыкнул и внезапно выбросил вперед левую руку, которую до этого держал в кармане дико дорогой куртки. Федя успел заметить тонкий стержень иньектора, а через секунду он уже ничего не видел и не чувствовал — наркотик подействовал на организм как удар дубины по голове.
— Чертов алкаш — пробормотал блондин, с удивлением наблюдая, как пилот бессильно валится на бетон — как бы не сдох. Ну что за невезение, с первой же попытки нарваться на алкоголика. Нормальному здоровому человеку этой дозы могло бы быть и мало, а этому недоноску хватило бы и половины.
Он склонился над пилотом, с натугой приподнял давно потерявшее спортивную форму тело и чертыхаясь потащил его к люку. Кое-как устроив Сысоева на пилотском кресле, блондин с видимым удовольствием влепил ему несколько злых хлестких пощечин. Через некоторое время Федя начал медленно приходить в себя. Тогда высокий достал из кармана другой иньектор, поменьше размером, и аккуратно ввел пилоту лекарство.
Тело дернулось, потом глаза Сысоева медленно раскрылись, но сейчас в них не было и капли разума. Чудовищный по своему действию препарат, использование которого было запрещено на всех планетах федерации, превращал подвергнутого обработке человека в бездушного робота, зомби, в мозг которого можно было заложить любую программу, даже противоречащую инстинктам самосохранения.
— Ты слышишь меня? — голос Геллера звучал монотонно, слова произносились четко и размеренно.
— Да, я слышу тебя — глухо ответил пилот.
— Ты понимаешь мои слова?
— Да, я понимаю твои слова…
— Ты выполнишь мой приказ.
— Я выполню твой приказ…
Геллер устроился поудобнее и начал медленно, слово за словом, укладывать в мозг зомби этапы выполнения программы действий. Весь инструктаж занял минут пятнадцать, после чего шаттл взмыл в воздух и через несколько мгновений скрылся из глаз. Механизм был запущен, теперь его уже не остановить.
— Командор, шаттл семнадцать-три нарушает график!
— В чем дело? — Алмейда оторвался от экрана, на котором отражался процесс погрузки сыворотки. Адмирал порядком устал, как и все его люди. «Элеонора» продолжала прием спасительного груза, скоро можно будет отозвать истребителей и отправляться в обратный путь.
Диспетчер повернулся на вращающемся кресле, оказавшись лицом к лицу с командиром. Молодой парень, похоже, вполне освоился с ролью координатора, операция происходила гладко, без малейших срывов. У адмирала мелькнула мысль, что такая ситуация все равно не может длиться вечно. В памяти всплыли строки из древнего как мир закона Мэрфи — «если неприятность может случиться, то она непременно произойдет».
— Я не вполне понял, что произошло, сэр. Шаттл сразу после старта из хранилища запросил аварийную посадку. Пилот сообщил, что обнаружились неполадки в гравидрайве. Ремонт занял минут тридцать. Но сейчас нарушен порядок погрузки, этот челнок не вписывается в очередь. Можно продержать его с полчаса снаружи, тогда будет окно.
— Хорошо. Передайте пилоту, пусть ждет очереди.
— Есть, сэр! — диспетчер вызвал пилота и начал давать ему указания. Выслушав ответ, он снова повернулся к Алмейде. — Он говорит, сэр, что двигатель снова барахлит. Шаттл теряет управление, его сносит в сторону от флайдека.
Алмейда взглянул на экран сканера. Челнок семнадцать-три отнесло от летной палубы, теперь он находился в опасной близости от центрального корпуса авианосца. Неясное беспокойство зашевелилось в мозгу командора, чем-то ему определенно не нравилась ситуация, что-то было не так.
Тем временем шаттл все ближе прижимало к сигарообразному корпусу «Элеоноры». Внезапно Алмейда понял, что именно ему не нравится. Если челнок сохранит курс, он неминуемо врежется в святая святых корабля — то место, где под могучей броней находится хранилище антиматерии — топлива для струнных прыжков. Конечно, никакое столкновение не способно пробить метровой толщины эланиумный корпус, однако…
— Шестая батарея! — на экране связи появилось лицо молоденького лейтенанта, усыпанное веснушками. Глаза его расширились от удивления, еще бы, с ним говорил сам контр-адмирал.
— Слушаю, сэр!
— Сбить шаттл!
Пилот сидел в кресле, руки лежали на панели управления, однако разум был где-то далеко от тела. Вряд ли в этот момент Сысоев вообще осознавал, что с ним происходит. Накачанный наркотиком организм не подчинялся воле хозяина, мозг выдавал рукам команды, пальцы нажимали на кнопки, но это был скорее механический процесс, чем осмысленные действия.
Запрограммированный организм, биологический робот, сидящий в кресле командира точно знал, что ему делать. Как бы со стороны Сысоев наблюдал за своим таким родным, пусть немного обрюзгшим, но все равно таким знакомым и привычным телом. Он смотрел, как указательный палец правой руки потянулся к тумблеру включения основных двигателей, которые уже несколько минут молчали, тем самым подтверждая выданную в эфир версию серьезной поломки. Почему-то пилоту бросился в глаза тонкий шрам на этом массивном пальце с обкусанным кривым ногтем, шрам, который он заполучил, ковыряясь две недели назад в двигателе и сорвав кусок кожи об острый угол. Палец медленно двигался к цели и Феде вдруг подумалось, что это неправильно, что включать двигатель не надо. Он попытался задержать неуклонное движение пальца, однако тело совершенно не обращало внимания на своего бывшего хозяина.
Сысоев пытался вспомнить, что же произошло, почему он ничего не может сделать с этим самым пальцем, его собственным — ведь он ясно видел шрам, значит это его палец, чей же еще… Но ничего не приходило в голову, прошлое вообще оставалось в тумане, лишь бессвязные обрывки мелькали в памяти, не позволяя восстановить целостную картину. Помнился звонок, поднявший его с постели… с какой постели?… затем космопорт… что он там делал? А, ну да, он же пилот. Значит он пришел в порт, чтобы куда-то лететь.
Федя радостно улыбнулся — ну ясное дело, он собрался лететь в… а черт его знает, куда. Ну и хрен с ним, важно, что он уже что-то вспомнил. Правда улыбка была мысленной, губы человека, сидящего в кресле оставались плотно сжатыми. Перед мысленным взором всплыл какой-то человек, он что-то говорил, но слова вылетели из памяти. Ничего, потом он вспомнит.
Палец наконец-то дотянулся до тумблера…
— Сбить шаттл!
Парнишка вздрогнул, как будто его ударили по лицу. В глазах, явно напоминавших блюдца, сквозил ужас.
— Но, сэр… это же… наши…
— Повторяю. Немедленно сбить шаттл. — на экране Алмейда видел, как дрожащие пальцы включили систему наведения, захватывая обреченный кораблик в прицел лазерных орудий. Рука легла на кнопку открытия огня, однако стрелок все не решался сделать фатальный выстрел.
— Я… не могу… по своим…
— Стреляй, сопляк! Быстрее — сорвался в крике контр-адмирал, чувствуя, что уходят драгоценные секунды. — Огонь!!!
Пальцы вдавили кнопку и четыре луча ударили … в то место, где за мгновение до этого находился «поврежденный» челнок. В последний миг двигатели, оказавшиеся вполне исправными, бросили кораблик вперед, и потоки энергии бессильно прошли за его кормой. Почти сразу же батарея выстрелила повторно. Этот залп был немногим лучше первого — лазеры не успели сфокусироваться, три луча прорезали вакуум в стороне от челнока, и лишь один зацепил его, к сожалению не попав в жизненные центры.
Луч без труда прошил тонкую броню рулевой рубки, пронзил вторую стенку и затерялся в космосе. На своем пути он встретил довольно незначительное препятствие — тело пилота, сидевшего в кресле перед пультом управления. Рассеченный почти надвое, человек неуклюже завалился набок, зацепив уже мертвыми пальцами штурвал.
Курс челнока незначительно изменился, однако именно эта случайность оказалась тем фактором, который в мгновение ока разрушил план, полученный и приведенный в исполнение Рональдом Геллером. Через полсекунды нос шаттла врезался в борт «Элеоноры» и в то же мгновение челнок взорвался с чудовищной силой, явно говорившей о том, что на борту его находятся не только контейнеры с сывороткой. Удар пришелся дальше топливного бункера, мощный взрыв практически снес всю двигательную часть авианосца, вместе с энергетической установкой. Если бы шаттл ударил туда, куда намеревался послать его пилот, от могучего корабля не осталось бы даже серьезных обломков. Но и сейчас ситуация была немногим лучше.
Лишенная своей энергостанции, «Элеонора» потеряла почти всю свою боеспособность. Корабль полностью лишился маневренности, отключились защитные гейген-поля, только лазерные батареи ближнего радиуса действия, имевшие автономные источники питания, могли вести огонь в своих секторах, да еще ионные пушки могли сделать по одному выстрелу, использовав накопленную в аккумуляторах энергию. Восстановить ее было уже нечем. Пусковые установки ракет, тоже оставшиеся без энергии, были не способны принять участие в бою. Раненый корабль стал почти беззащитен.
Во всем корабле погас свет, через несколько мгновений вспыхнули слабые красные лампы аварийного освещения. С глухим стуком опустились герметические переборки, отделяя разрушенную часть корпуса от неповрежденных отсеков. Сильнейшая отдача взрыва заставила авианосец беспорядочно, хотя и весьма медленно, вращаться. Повсюду раздавались визги сирен, лихорадочно мигали огни на пульте, регистрируя многочисленные повреждения почти во всех системах корабля. Потери среди личного состава были огромны — приписанные к авианосцу части морской пехоты были расположены в непосредственной близости от пораженного сектора. Из них не уцелел почти никто.
— «Спартак», у нас серьезные разрушения! Немедленно занимайте позицию в третьей сфере, выпускайте все истребители! Поднять наземные силы Патруля. «Бонапарт», срочно приступить к перегрузке вакцины на крейсер. Всем истребителям — боевая тревога. Подтянуть крейсера орбитальной обороны планеты.
Алмейда, чудом устоявший на ногах во время взрыва, кричал в микрофон команды. Уже понимая, что его миссия потерпела крах, он мечтал только о том, чтобы именно сейчас здесь не появились рекны. Но они появились. Именно сейчас.
— Я «Гамма-семь», вижу цели, пять… восемь… пятнад…
Женский голос в микрофоне внезапно оборвался. Дику на мгновение показалось, что краем глаза он успел заметить вспышку — все что осталось от истребителя, пилот которого первым заметил надвигающуюся опасность. Однако размышлять об этом было уже некогда. Третья сфера вступила в бой.
— Я «Альфа-лидер». Всем рассредоточиться, выдвигайтесь к четвертому и пятому секторам. Приготовиться к отражению ракетной атаки.
— Дик, «Элеоноре», похоже, здорово досталось!
— Да, я вижу ее на радаре, значит они потеряли щиты. Одна ракета, и им конец! «Айсман», вижу тень в твоем секторе, проверь!
— Это торпеда, капитан. Преследую.
— Я «Сакура», вижу три цели, перехватить не успею, прошу помощи!
— Диди, помоги Ане!
— Уже лечу, капитан!
Сражение разгоралось со все большей силой. Два авианосца и шесть крейсеров Империи обрушились на беззащитный корабль. «Спартак» принял бой во внешней сфере обороны, но продержаться ему удалось недолго, всего минут десять, после чего стройный силуэт крейсера исчез в вихре аннигиляции — тяжелые торпеды прорвали оборону.
«Бонапарт» пошел навстречу противнику, к тому времени тоже потерявшему один крейсер. К нему присоединились прибывшие на поле боя крейсера орбитальной обороны Гардарики — «Невский», «Камимура» и «Атилла». Эти старые корабли Четвертой эскадры, давно выработавшие свой ресурсы и доживавшие последние годы на орбите относительно безопасной планеты, не были пущены на слом просто потому, что во время войны и они могли принести некоторую пользу, усиливая флот Федерации если не качественно, то по крайней мере количественно. С поверхности поднялись две эскадрильи «Крисов» — два десятка легких машин, все чем располагала планета.
— Говорит «Элеонора»! Первой сфере сдать контроль сектора прибывшим планетарным силам. Ребята, возьмите на себя авианосцы. Вся надежда на вас!
— Я «Альфа-лидер», вас понял. Внимание, группа «Альфа». Приготовиться к атаке авианосца, сектор шесть. «Сакура», «Миледи», «Рысь» — приготовить торпеды, атакуйте защитное поле, «Айсман», «Идальго» — прикрывайте девочек…
— А командир на лихом коне с высокого холма будет командовать парадом? — язвительно поинтересовался Карена. — Иди ты… нечего тут нас учить, не маленькие!
— «Идальго» отставить. «Тень», займи его место!
— Есть, шеф!
— Рич, мы с тобой ныряем в окно. Вперед ребята! «Таран», прикрываешь нас с «Кувалдой».
Несмотря на уничтожение «Жейдера» в той памятной атаке, когда силы Федерации нанесли ответный удар по Имперским верфям, действенной защиты от кинжального удара группы истребителей так и не было изобретено. Только шквальный огонь, способный уничтожить атакующих прежде, чем будет нанесен удар, мог сорвать бросок такого рода. Поэтому рекны, несомненно, прослушивавшие эфир на земных частотах, бросили навстречу рванувшемуся вперед клину «Монингстаров» чуть ли не две эскадрильи истребителей различного класса. Сверкающие трассы лазерных лучей, лохматые мерцающие шары импульсных разрядов заполнили вакуум, защитные поля непрерывно полыхали голубыми вспышками, отмечающими погашенные попадания.
— Я «Миледи», имею повреждения… продолжаю атаку.
— Держитесь, пилоты. Еще несколько секунд!
— В меня попали! А-а-а!!! — голос Беаты сорвался в визг, внезапно оборвавшийся. Истребитель, идущий в центре передней тройки, пронзенный десятком лазерных трасс, внезапно превратился в огненный шар. Одна за другой из пусковых установок «Монингстаров» вылетали ракеты, поражая истребители противника. Один за другим разлетелись на куски четыре легких машины, неудачно вставшие на пути атакующего клина. Лавочкин, удачно влепивший заряд АМГ в борт ближайшей к нему «Алебарды», превративший ее в груду радиоактивных обломков, издал радостный вопль, но уже в следующую секунду сразу три ракеты врезались в кормовую часть его «Звездочки», сорвав защитные поля и превратив элегантный истребитель в полуоплавленный кусок металла. Несколько секунд дикий вой заживо горевшего пилота рвал эфир, затем наступило мгновение тишины. Но клин продолжал движение вперед и, казалось, никакие силы в галактике не способны сейчас его остановить.
— Внимание, первая … двойка, приготовиться, половина боекомплекта на ручное наведение, залп!!! — четыре ракеты сорвались со своих направляющих и устремились к цели. Почти сразу же одна из них разлетелась вдребезги, сбитая ударами лазеров авианосца, но остальные врезались в щит и полыхнувшее синее сияние заставило автоматику скафандра затемнить щиток гермошлема. Дик бросил свою машину вперед, выжимая их форсажного ускорителя всю мощность, до последней капли. Рядом мчалась машина Ауэрбаха.
— Девочки, отходите в сторону! Боб, прикрой!!!
— Вперед, командир! Можешь не оглядываться!
Лазеры били прямо в лоб его истребителю, голубые вспышки озаряли кабину мертвенным светом. Рука Дика уверенно легла на кнопку пуска торпед. Так, защитный экран пройден, еще секунда…
— Залп!
— Торпеды пошли, «Фалькон»!
— Уходим, Рич, быстрее!
Чудовищное огненное облако возникло в той точке, где еще недавно находился авианосец рекнов. Торпеды, пробившие мощный корпус, вызвали взрыв топлива, и бушующее пламя накрыло истребители. Защитные поля «звездочки» Дика практически погасли. Рич находился на несколько десятков метров ближе к эпицентру.
— Я, кажется, подбит… стрелок погиб… Уходи, командор, и… позаботься об Ане. Прощай.
— Заткнись, Рич. Держись, старина, прорвемся. Боб, прикрой «Кувалду», его здорово помяли!
— Эй, Рич, ты еще жив? Дик, у него не машина, а комок растекшейся брони. Неясно даже, где кабина. «Кувалда», отзовись!!!
— Жив я… пока… — голос Рихарда звучал хрипло, казалось, могучий немец прилагает чудовищные усилия, чтобы не закричать — Ноги… горячо…
Голос пилота замолк, кажется, он потерял сознание.
Тем временем ситуация складывалась не в пользу землян. Несмотря на потерю авианосца и к этому времени уже трех крейсеров, рекны все еще были сильнее, чем остатки флота Федерации. ТАКР «Камимура», в нескольких местах насквозь пробитый сокрушительными ударами ионных орудий, вышел из боя и бессильно падал на планету, лишенный хода и не имеющий возможности уйти из гравитационной ловушки. «Невский» погиб двумя минутами раньше, врезавшись в имперский крейсер. К моменту столкновения старый корабль был уже настолько изуродован многочисленными попаданиями, что уже не представлял из себя боевой единицы. Только «Бонапарт» продолжал вести огонь, да серьезно поврежденный «Атилла» отбивался от наседавших истребителей редкими залпами лазерных батарей, но было ясно, что ему недолго оставалось отражать все более яростные атаки рекнов.
Алмейда, вцепившись в пульт управления, продолжал руководить боем, перебрасывая последние крохи своих сил на наиболее опасные участки. Лазерные батарей вели шквальный огонь по торпедам, прорывавшимся сквозь заслон легких истребителей.
— Что с энергией? — рявкнул он, поворачиваясь к экрану связи, на котором появилось покрытое копотью и запекшейся кровью лицо главного инженера авианосца.
— Мы подключили питание на пусковые установки «смерчей», но стрелять они пока не смогут, нужно остановить вращение корабля.
— Что можно сделать?
— Не знаю, двигатели разрушены…
— Флайдек, сколько на борту шаттлов?
— Три, командор. — ответил техник с летной палубы. — И адмиральский челнок. Но один из шаттлов неисправен, двигатель вышел из строя, он опрокинулся от сотрясения во время…
— Неважно. Выводите исправные машины, посадите их на корпус корабля и попытайтесь попрочнее закрепить.
— Будет исполнено, сэр!
Алмейда надеялся, что трем шаттлам удастся своими двигателями погасить вращение огромного беспомощного корпуса «Элеоноры». Тогда смогут открыть огонь установки «смерчей», да и мезонные орудия смогут сделать свой единственный залп. Может, именно от этого залпа сейчас зависит, смогут ли силы Патруля отбить атаку, или вакцина, последняя надежда Земли, будет уничтожена вместе с его кораблем.
— Здесь какие-то монстры, сектор три, мы не можем их остановить!!! — вопль кого-то из пилотов раздался в шлемофоне Старка. "Вот оно — подумал он, чувствуя, как неприятная дрожь пробегает по коже — рекны выпустили на охоту «Барбосов». Тем временем руки автоматически развернули истребитель.
— Боб, за Рича отвечаешь головой! Джоанна, что там с твоей машиной?
— Пока держится, командир, но… на честном слове.
— Отступай к «Элеоноре», там скоро потребуются твои пушки. Кажется, мы встретили старых знакомых.
Он оказался прав. Четыре громоздких тяжеловоза уверенно двигались к покалеченному авианосцу, обращая внимание на исполняющих вокруг них смертельный танец «Крисов» не более, чем человек обращает внимание на комаров — при случае пришлепнет, а так — не стоит особо отвлекаться. Уже два легких истребителя вдребезги разлетелись от сокрушительных залпов тяжелых орудий «Барбосов», но упрямые мошки продолжали атаковать великанов, не имея ни малейшего шанса на победу. А несколькими десятками километров дальше шла еще пара чудовищ.
— «Альфа-лидер» — группе «Альфа»! Атакуем вторую пару, ведомого. Всем цель — левый щит! Давайте, ребята, сделаем их!
Оставшиеся в живых «Монингстары» рванулись вперед, стремительно сокращая расстояние между собой, и четырьмя размытыми пятнами — укрытыми мощнейшими полями тяжелыми истребителями. Скоро их уже можно было видеть — внешне неуклюжие, громоздкие машины, казалось, не представляют опасности для изящных «Звездочек», но Дик знал, сколь обманчива кажущаяся неповоротливость «Барбосов», сколь грозно их вооружение.
Капитан вдавил гашетку, и огненные трассы лазеров ударили в борт лидера, вызвав яркие голубые вспышки в защитном поле. Вслед огненным мечам ударили шары импульсных разрядов. В то же мгновение к его залпам присоединились пушки друзей. Все больше и больше ударов поглощал щит «Барбоса», все менее и менее ярким становилось его свечение. В то же время Дику казалось, что огонь должен был быть плотнее. Краем глаза он заметил, как один из атакующих истребителей оторвался от основной группы и стал заходить в хвост второму рекну.
— Проклятье!!! «Идальго», назад!
— Иди в задницу, «Фалькон», я знаю, что я делаю!
Сдвоенный удар импульсных орудий с малой дистанции сорвал чуть ли не половину лобового гейгена, но Дик даже не обратил внимания на заливший рубку холодный свет, продолжая полосовать борт рекна из всех орудий, одновременно пытаясь докричаться до остатков разума этого идиота.
— Не лезь в хвост, там ракеты! Уходи-и-и!!!
Карена раздраженно выключил передатчик. Что этот мальчишка возомнил о себе. Думает, раз повесили медаль, то теперь он может помыкать заслуженными бойцами? Под «заслуженными» он прежде всего, естественно, подразумевал себя. Конечно, сопляку хочется покомандовать, авось еще одна медалька слетит на мундир. Как же, удачно провел бой… Но ничего, сейчас он, «Идальго», покажет, как надо расправляться с этими летающими гробами. Подумаешь, пара кормовых пушек — это все ерунда, против его залпа не устоит никакой тяжеловоз. Похоже, это вообще переделанные транспорты, вон какие размеры, чуть ли не эсминец, разве же можно делать такие истребители. Нет, наверняка это гражданские, думают, если навешали пушек, так с ними никто уже и не справится.
Приятная тишина в динамиках доставляла пилоту особое удовольствие. Наконец-то не слышно визгов этого мальчишки. «Ну что ж — подумал он, ловя в перекрестие прицела плюющуюся огнем кормовую стрелковую турель — пришел, гробовоз, твой последний час». Его палец лег на гашетку, медленно вдавливая ее, словно растягивая удовольствие. Импульсный залп ударил в лобовой гейген — «ничего, сейчас он у меня попляшет…»
Внезапно четыре ракеты вырвались из кормовых пусковых установок «Барбоса». Казалось, что они приближаются неестественно неторопливо, плавно, как в замедленной съемке. Время почти остановилось, и Карена ясно видел, как первая достигла щита, плавно переросла в восхитительной красоты бутон взрыва, в котором алый огонь смешивался с голубым свечением агонизирующего поля, как опало, полностью поглощенное защитой, пламя второго цветка, как две оставшиеся ракеты медленно прошли сквозь потерявший свою силу щит и как нежно коснулись они брони его корабля…
— Ох, дьявол! — чертыхнулся Дик, увидев, как на том месте, где мгновение назад находился истребитель Карены, вспыхнула звезда ядерного взрыва. — Они достали-таки этого идиота.
Атакованный группой «Альфа» рекн вышел из боя, его поля не выдержали кинжального удара трех «Звездочек», и грозная боевая машина, сейчас больше напоминающая решето, медленно дрейфовала, не подавая признаков жизни. Второй рекн, разделавшись с «Идальго», направлялся к трем оставшимся противникам с явным намерением навязать им бой, который позволит идущей впереди четверке добраться до искореженного авианосца. Однако в этот раз имперскому пилоту попался противник, превосходивший его в мастерстве.
— Анни, бей его «смерчем» в брюхо! «Айсман», отвлеки его внимание, дай ему пальнуть по тебе! Я иду сверху, попробуем поймать его на удочку.
Пилот «Барбоса» развернул свою машину вслед одному из наглецов, который, неловко, по-дилетантски проведя маневр, удачно подставил корму под залп носовых орудий имперца. Рекн так и не понял, откуда пришла смерть — он слишком надеялся на свою защиту, чтобы обращать внимание на две другие машины противника, которые внезапно исчезли из его сектора обзора. Тяжелые «смерчи», ударившие сверху и снизу в огромный истребитель, начисто смели поля, почти не уступающие по мощности щитам эсминца, пробили толстый слой брони и превратили в пар экипаж.
Однако к этому времени идущая впереди четверка успела прорвать последний пояс обороны и вышла к авианосцу на предельно малую дистанцию — теперь их отделяло от избитого корабля не более трех километров. Джоанна попыталась если не пресечь их атаку, то по крайней мере отвлечь рекнов на себя, однако те справились с ней в считанные секунды, и теперь истребитель Диди беспорядочно кувыркался в космосе, вернее, кувыркалась его носовая часть вместе с пилотом — вся корма вместе с двигателями и турелью стрелка испарилась в пламени аннигиляции. Диди спасла толстая броневая переборка, которая делила истребитель на две части, повышая его живучесть. Сейчас девушка ясно представляла, что чувствует рыба, попавшая в консервную банку, которой, к тому же, кто-то жонглирует. Ни одна система истребителя не работала, экраны погасли — Джоанна была полностью отрезана от всего мира, и только аварийный маячок с автономным питанием слал в эфир сигналы бедствия.
Четверка «Барбосов» была готова нанести удар. Дик ясно осознавал, что они уже не успеют. Лишенная защиты, «Элеонора» представляла собой идеальную беспомощную мишень, неподвижную и совершенно беспомощную, как змея, у которой вырваны зубы. Однако, совершенно неожиданно для рекнов, у этой змеи оказалось вырвано не все…
Три оставшихся «Монингстара», щедро расходуя остатки топлива форсажных двигателей, мчались вслед рекнам, надеясь если не помешать им нанести удар, то по крайней мере отомстить за свой корабль. Старк выпустил все свои ракеты, надеясь, что разрывы заставят имперцев хоть на мгновение нарушить строй, хоть на секунду отвлечься от своей цели.
Четыре слепящих голубых стрелы вырвались из массивных стволов ионных орудий авианосца — корабль сделал свой первый и единственный залп. С такого расстояния вероятность промаха была невелика, три «Барбоса» почти моментально исчезли в пламени взрывов — даже щиты крейсера не смоги бы сопротивляться кинжальному удару мезонного луча. Четвертый, потеряв почти всю мощность гейгена, попытался было спастись бегством, но в этот момент его настигли пущенные Диком ракеты, одна из которых, пробив броню, поразила контейнер с топливом, в мгновение ока превратив имперский истребитель в крошечную звезду, ярко вспыхнувшую и быстро исчезнувшую без следа.
Один из имперских крейсеров попытался приблизиться к «Элеоноре», но массивный корпус ТАКРа представлял собой прекрасную цель для тяжелых торпед, а рядом уже не было истребителей, которые могли бы защитить своего хозяина — большая часть машин рекнов была сбита, а остальные плотно увязли в сражении. Поэтому, когда из пусковых установок авианосца вырвалась стая «смерчей», остановить ее не могли уже никакие силы. Три торпеды были сбиты огнем лазерных пушек крейсера, но остальные достигли цели, превратив корабль в груду металлического хлама.
— Я «Альфа-лидер» — Дик бросил взгляд на масс-детектор, который регистрировал все меньше и меньше активных точек — «Айсман», «Сакура» — приготовиться к атаке авианосца.
— Дик, нас слишком мало, это самоубийство. — голос Ани звучал подчеркнуто спокойно, она не спорила, просто констатировала факт.
— У нас нет другого выхода, девочка. Может, хоть один из нас прорвется. Иначе «Элеонора» погибнет.
— Ну что ж, тогда вперед — Дику показалось, что Каллаган усмехнулся, во всяком случае он не услышал в его голосе того, чего так боялся — обреченности. — И пусть они попробуют нас остановить.
Дик не преувеличивал возможности своей маленькой группы. Разумеется, велика вероятность того, что рекны уничтожат их всех еще на подлете, но эта попытка была единственным шансом отвлечь врага от поврежденного авианосца, который, к тому же, израсходовал последние капли энергии на залпы ионных орудий и торпед. Теперь Алмейде оставалось надеяться только на поддержку истребителей.
Тройка «Монингстаров» начала перегруппировку для атаки. Старк включил карту состояния вооружения и печально присвистнул — остался один «смерч». Больше ракетного вооружения на борту не было.
— Ребята, а что у нас, собственно, с торпедами?
— У меня осталось две штуки — ответила Аня, занимая позицию слева и чуть впереди командира.
— У меня полный комплект — заявил Каллаган — я пока не пользовался ими. А вот ничего другого уже не осталось. Так что нам придется туго.
— Ладно, к авианосцу не пойдем, не подпустит. Берем крейсер, там у нас будет больше шансов. «Айсман», занимай место в центре и готовь свои «смерчи» к запуску.
— О’кей, «Фалькон».
Авианосец рекнов был намертво связан боем с «Бонапартом», который не считаясь с многочисленными повреждениями, продолжал атаковать имперский колосс, получая при этом все новые и новые раны. Из двух оставшихся к этому времени в живых крейсеров один, порядком избитый, вышел из боя и явно намеревался покинуть арену, второй двинулся в сторону «Атиллы», который все еще держался, хотя потерял более половины орудий и расстрелял почти все ракеты. Именно этот крейсер и выбрал Дик в качестве объекта атаки.
Снова, уже в который раз за сегодня, тройка истребителей рванулась вперед. Указатель уровня химического топлива форсдрайва ясно говорила Дику о том, что летать на повышенной скорости ему осталось недолго. У других, как он не без оснований подозревал, дела обстояли не лучше.
Внезапно три легких «Криса» из группы сил планетарной обороны, прикрывавшие «Элеонору», на форсаже устремились параллельным «Монингстарам» курсом. Большая часть этой группы погибла еще при атаке «Барбосов», в бессильных попытках задержать бронированных монстров. И сейчас в первой сфере патрулировало не более десятка крошечных машин, да два планетарных шаттла, имевшие по два противометеоритных лазера.
«Куда их понесло?» — подумал Дик, однако через мгновение понял и вздрогнул от этой мысли. Да, ошибиться он не мог, эти ребята шли на верную смерть с одной-единственной целью — отвлечь внимание стрелков крейсера от атакующих «Звездочек». «Господи, убереги их…».
Господь не счел нужным вмешаться. Ведущий отважной тройки сгорел в первые же мгновения этой безумной атаки. Слабые защитные поля истребителя не могли уберечь его от залпов импульсных пушек крейсера. Почти сразу же второй истребитель был перехвачен звеном «Алебард» — легкая машина могла бы уйти от менее маневренных противников, однако у пилота была другая задача. Последний оставшийся «Крис» бешено вертелся под самым носом крейсера, увертываясь от импульсных разрядов и лазерных лучей.
— Давай, Каллаган, бей!!!
Сразу четыре ракеты ударили в щит ТАКРа, а уже в следующее мгновение сделавший свое дело истребитель устремился на помощь гибнущему пилоту «Криса». Он не успел…
Дик и Аня проскользнули в открывшееся в гейген-щите крейсера окно и в упор выпустили последние торпеды в противника. Опомнившиеся стрелки открыли шквальный огонь по истребителям, две ракеты из трех мгновенно исчезли в пламени взрывов, однако третья все же достигла цели. К великому сожалению Дика, уже спешно выводившего свою машину из-под огня, удар пришелся не в сам корпус имперца, а в флайдек. Взрыв полностью разрушил взлетную палубу, однако ТАКР не потерял ни хода, ни основного вооружения. Впрочем, ничего больше сделать было уже нельзя. Тяжелые торпеды кончились.
— Капитан, прошу помощи! — Каллаган сцепился сразу с четырьмя «Алебардами», на подходе было еще две. Было видно, что долго ему не продержаться.
Дик бросил свой истребитель в атаку, заметив краем глаза зеленоватый отблеск чуть позади себя. Внезапно рекны прекратили огонь и на полной скорости устремились к своему авианосцу.
— Почему они уходят? — раздался в шлемофоне хриплый голос Каллагана — Что случилось?
— Наши… — прошептала Анни, не веря своим глазам, и уже в следующее мгновение завопила что есть силы — Наши!!! Ребята, на орбите наши корабли!!!
Одно за другим из флайдеков «Виктории» вылетали звенья истребителей. «Мюрат» открыл огонь по авианосцу, который, огрызнувшись одиноким выстрелом из импульсной пушки, не принял боя и ушел на струну. Вслед за ним исчез и поврежденный ТАКР, оставив своего последнего собрата, имевшего серьезные повреждения двигательной установки, на милость победителя. Не успевшие сбежать истребители рекнов пытались сопротивляться, но были быстро уничтожены.
На орбите Гардарики стремительно разворачивались спасательные работы. О том, что бой закончился, Джоанна догадалась только тогда, когда магнитный луч транспортного шаттла зацепил обломок ее истребителя…
