ГЛАВА ПЯТАЯ
Существует много противоречивых рассказов о смерти Риса Мудрого. Все они сходятся в одном, что Рис Мудрый стал жертвой заговора благородных и что его отравили. В одном из свитков есть рассказ лекаря, одного из тех, кто подозревался в совершении этого преступления.
Он рассказывал, что, когда Риса Мудрого нашли утром в своей постели, его тело было холодно как лед. Сердце едва билось, губы посинели, а все тело было покрыто выступившей на коже кровавой слизью.
Смерть Риса Мудрого наступила около полудня, его сердце перестало биться, и ни одно зеркало не помутнело от его дыхания.
Последние минуты его жизни были полны страданий. Его тело изгибалось в конвульсиях, все мышцы дрожали мелкой дрожью. А тело становилось то огненно горячим, то мертвенно холодным.
Риса Мудрого похоронили в Проклятой долине, там, где он еще при жизни повелел, чтобы был вырыт склеп.
На похоронах присутствовали только близкие Рису люди, а также лекарь, подозреваемый в приготовлении яда. После похорон его так и не смогли найти, и поэтому даже виновный в совершении этого преступления остался безнаказанным.
Из книг монастыря охотников за демонами.
Прошла еще вечность, все его тело вернулось к нему.
Когда возвратился слух, он услышал монотонный звук. Только через какое-то время он понял, что это чей-то голос, который повторял одну и ту же фразу. Он сконцентрировался на понимании ее, тогда звук рассыпался на составляющие, их оказалось много, а когда они вновь собрались вместе, он услышал:
— Врон, не оставляй меня одну, ты мне нужен.
… Что значит не оставить одну? Он задумался над этой фразой.
… Выходит, раньше она была не одна? Если не одна, то с кем? И кто такой Врон? И тут на него лавиной понеслись различного рода сигналы от тела, его мозг захлебнулся в них, а когда он снова смог их понимать, то оказалось, что он стал единым целым.
Не стало отдельного мозга, не стало отдельных рук и ног, не стало желудка, не стало отдельной печени, почек, селезенки, кожи, мышц и многого другого, и на свет снова родился тот, кому это все принадлежало, и его имя было Врон.
Он почувствовал горячую влагу на своей щеке и открыл глаза. Над ним склонилась Ласка, ее грудь касалась его тела, и это было необычайно приятно, а ее руки гладили его волосы.
— Ты меня напугал, — сказала девушка. — Я сначала думала, что ты умер, твое дыхание было незаметным, а сердце билось так редко и слабо, что сперва мне почудилось, что оно и не бьется. Я звала тебя, а ты не откликался. Я уже начала оплакивать тебя, а потом ты вдруг зашевелился. Что с тобой?
— Я не знаю, — ответил он. — Да и сейчас я понимаю только одно — что я рад, что ты здесь.
— Ты можешь встать? — спросила Ласка.
— Я попробую, — сказал он и с помощью девушки смог подняться. Его шатало от слабости, но его тело понемногу привыкало к тому, что он жив.
Он стоял рядом со стеной, и с этой стеной было связано что-то очень важное. Юноша вгляделся в нее, но она ничем не отличалась от других стен в этом зале.
Врон покачал головой, раньше он видел в ней что-то другое, но что? Он обратился к своей памяти, там мерцала белая пустота.
— Что с тобой? — спросила встревоженно Ласка. — У тебя взгляд стал пустым.
— Уже ничего, — поморщился он. — Мне просто что-то почудилось…
— Это, наверно, скрыт, — улыбнулась Ласка. — Ты знаешь, я все-таки сумела его увидеть и даже успела крикнуть свое желание, и оно исполнилось.
— Желание? — удивился Врон. — Какое желание?
— Чтобы ты вернулся…
— Вернулся? — нахмурился он. — А я что, куда-то уходил? Где мы?
— Мы в городе, который находится в царстве демонов, — ответила Ласка. — Сюда нас привели воины, потому что старый хотел, чтобы ты открыл проход в другой мир. И похоже, что ты его открыл, потому что все демоны пришли сюда, в этот дом, и их не стало, как и тебя. Я долго ждала тебя и волновалась, а когда уже решила, что ты не вернешься, ты появился. Ты что, совсем ничего не помнишь?
— Нет, — покачал он головой. — Я не помню. А кто такие демоны? И кто такой скрыт?
— Я потом тебе все расскажу, — сказала Ласка. — Ты, наверно, ударился головой, такое бывает после сильных ушибов. Это пройдет. Ты хочешь есть и пить? Пойдем, у меня все это найдется, а потом ты все вспомнишь. Тебе обязательно надо вспомнить, иначе мы останемся в этом городе навсегда. Он не выпустит нас…
— Я хочу есть, — сказал Врон, немного подумав. — Только не знаю, что это…
Ласка уже приспособилась к жизни в городе без него. В проемы дверей, чтобы они не закрывались, она набросала мелкой каменной утвари. Сосуд, в котором варилась каша, постоянно стоял на кубе, дающем тепло.
Врон ел, вглядываясь в стены, в предметы, которые были в комнате, и мучительно пытался вспомнить что-то важное, но не мог. По-прежнему в памяти зияла лишь белая пустота, но девушку он знал, как знал и город, так что память не исчезла, она просто пряталась от него.
Каша имела странный вкус, он ел ее и думал о том, что он забыл и этот вкус. Ласка погладила его по плечу.
— Нам нужно возвращаться домой, — сказала она. — Я рада, что все закончилось, что демоны ушли и больше никогда уже не вернутся. Мне надоел этот город и этот мир. Я хочу возвратиться в монастырь, отведи меня обратно.
Врон нахмурился.
— Я не помню, как мы здесь оказались, — медленно произнес он. — Я помню только свое детство, деревню, в которой я жил, своих родных, Проклятую долину, а дальше в моей памяти пустота…
— Но ты помнишь меня, — возразила Ласка. — Что ты помнишь обо мне?
— Я помню… — Врон замялся. — Ты самый дорогой мне человек, мне кажется, мы любим друг друга. Ласка рассмеялась.
— Я что-то неправильно сказал? — спросил Врон. — Я ошибся?
— Нет, ты не ошибся, — ответила Ласка. — Мы действительно любили друг друга, и я готова заняться этим прямо сейчас. А ты?
— Я? — Врон посмотрел на Ласку, на ее грудь, и в его груди разлилась теплота. — Я не знаю, смогу ли я… Я хочу этого и боюсь.
Ласка рассмеялась и, прижавшись к нему, поцеловала его в шею.
— А теперь? — спросила она. — Ты все еще боишься? Врон робко положил ладонь на ее талию, потом осторожно сжал пальцы.
— А если я забыл, что и как делать? — спросил юноша. — Что тогда?
Ласка снова звонко расхохоталась.
— Тогда мы все начнем сначала, — сказала она, увлекая его в комнату, где находилось ложе из мягкого камня. — Возможно, так нам даже больше понравится…
Тело вело себя странно, оно то разогревалось до такой температуры, что Ласка отодвигалась от него, то становилось холодным, и тогда девушка прижималась к нему, чтобы его согреть А потом оно затряслось мелкой дрожью, так что у него застучали зубы. Ласка с усталым вздохом отпрянула от него.
— Что с тобой происходит? — спросила она.
— Прости, я не знаю, — смущенно выдавил он. — Мое тело стало каким-то другим, оно мне не подчиняется.
— Ничего, — сказала Ласка. — Ты всегда был странным, и сегодня ты не более странен, чем всегда.
— Мне нужно подышать свежим воздухом, — промолвил юноша, сделал шаг к двери и упал.
Когда он очнулся, то первое, что он почувствовал, это были слезы Ласки на его груди, они были настолько горячими, что обжигали кожу. Врон протянул непослушную руку и погладил девушку по щеке.
— Не плачь, — сказал он. — Я думаю, что это пройдет, и я снова стану обычным.
— Ты никогда не станешь обычным, — улыбнулась Ласка сквозь слезы. — С этим я уже давно смирилась. Я плачу не поэтому, дело совсем в другом. Мне страшно, потому что я беременна…
— Беременна? — недоуменно спросил Врон.
— Лекари ошиблись, посчитав, что у нас не может быть детей, — грустно улыбнулась Ласка. — Я давно почувствовала, что со мной что-то не так, а несколько дней назад окончательно в этом убедилась. Мне очень страшно, Врон.
Он обнял ее и прижал к груди.
— Мое тело меняется, Врон, — прошептала Ласка.
— Как и мое, — ответил он с тяжелым вздохом.
— Скоро я стану толстой и некрасивой и ходить буду, переваливаясь, как утка, — сказала Ласка. — И ты начнешь смеяться надо мной…
— Я не стану смеяться, — возразил Врон. — Я думаю, что ты и в своей беременности будешь очень красивая. Прости меня, мне просто плохо сейчас, но я скоро поправлюсь и буду ухаживать за тобой.
— Нам нужно вернуться в монастырь, — прошептала Ласка. — Здесь же нет ни повитух, ни лекарей. Кто мне поможет родить? И времени осталось не так уж много до родов. Боюсь, что я понесла от тебя в первый же раз, но не поняла этого. Я же полукровка, у меня часто бывают странные ощущения, особенно в полнолуние. Но у меня растет живот, грудь набухает, в ней появляется молоко… А несколько дней назад я почувствовала, что ребенок зашевелился в моем животе. Вот тогда я только по-настоящему и осознала, что случилось. И я испугалась. Нам нужно уходить отсюда, Врон, пока я еще могу двигаться.
— Конечно, — сказал он и погладил ее по голове. — Завтра, едва взойдет солнце, мы отправимся к проходу в наш мир. Я только не уверен, что смогу его найти.
— Я кое-что помню, — ободрила его Ласка. — Не все, потому что большую часть пути я была без сознания.
— Хорошо, — печально улыбнулся Врон. — Может быть, и я что-то вспомню.
— Я так ждала тебя и так боялась, что ты не вернешься, — сказала Ласка, прижимаясь к нему. — И думала о том, что я буду делать здесь одна, да еще беременная…
Он поцеловал ее в мягкие теплые губы, потом еще раз, дальше все слилось в одно мгновение. На этот раз все было по-другому, его тело вело себя безукоризненно, оно словно вспомнило все, хотя без некоторых странностей все-таки не обошлось.
В какой-то момент Врон почувствовал, что он стал легким как перышко и приподнимается над девушкой, легко касаясь ее. Это было всего лишь одно мгновение, и Ласка не заметила этого, потому что ее глаза были закрыты, а губы шептали его имя.
Врон ощутил, как в его груди рождается нежность, и она и была той новой силой, способной не только на то, чтобы сделать его легким, но и на многое другое.
А потом его тело снова потяжелело, и он опустился рядом с Лаской. В этот момент к нему вернулась память. Многие события, которые с ним происходили, он вспомнил именно в этот момент, хотя и видел их как будто со стороны, словно это все происходило не с ним, а с кем-то другим.
Он вспомнил многое, но не все, пробелы в памяти остались, только их стало значительно меньше.
— Вот теперь я почувствовала, что ты вернулся, — прошептала Ласка. — Я снова вижу рядом того деревенского паренька, которого я полюбила. А когда я увидела тебя лежащим возле стены, ты был каким-то чужим, странным и очень опасным…
— Опасным? — спросил Врон.
— Да, опасным, — ответила Ласка, поворачиваясь к нему. — Я же полукровка и всегда очень остро чувствую опасность. Я боялась, что ты меня не узнаешь и нападешь на меня. Но ты меня узнал…
— Я не способен причинить тебе боль, — сказал Врон. — И никогда этого не смогу.
— Я жила в монастыре, а там даже близкие мне друзья в полнолуние были готовы меня убить, — вздохнула Ласка. — После этого они ничего не помнили и очень переживали, но так бывает. Я знаю.
— Я не полукровка, — возразил Врон. — На меня не действует полнолуние. Я совсем другой.
— Я знаю, — сказала Ласка. — С тобой я чувствую себя в безопасности, хоть ты и очень странный.
— Я вспомнил, что это ты убила меня один раз, — проговорил Врон. — А я даже не пытался защищаться, потому что не мог причинить тебе боль.
— Я тоже это помню, — шепнула Ласка, целуя его. — Я потом долго плакала в своей келье, вспоминая, как ты на меня смотрел, когда повалился на землю. В твоих глазах была такая растерянность и тоска… Многое изменилось с тех пор. Похоже, что с тобой рядом я тоже стала совсем другой, я словно забыла, что я полукровка, прошло уже не одно полнолуние, и у меня ни разу не было приступов злости и раздражения. И я думаю, что теперь я тоже не смогу причинить тебе боль. Но, когда ты лежал у стены, ты был очень опасным, гораздо опаснее любого полукровки. Поверь мне, меня еще ни разу не подводило мое чувство опасности.
— Но ты же не испугалась, — ответил Врон. — Ты сидела со мной рядом и плакала надо мной.
— Ты был без сознания, и я ревела потому, что боялась потерять тебя, — сказала Ласка. — Но и без сознания ты был сильным и очень опасным. Я впервые тебя увидела таким, и теперь я догадываюсь, почему демоны опасаются тебя: они чувствуют в тебе эту силу.
— Я постоянно меняюсь, — грустно улыбнулся Врон. — Только я начинаю привыкать к себе, как со мной снова что-то происходит. Но в любом состоянии я не смогу обидеть тебя.
— Когда мы пошли на охоту, — улыбнулась Ласка, — это было так давно, что я почти этого уже не помню, я относилась к тебе покровительственно и немного свысока. А теперь я сама ищу у тебя защиты, и, ты знаешь, мне это нравится. Мне, оказывается, уже давно надоело быть сильной…
— Ты и сейчас не слабая, — возразил Врон. — Поэтому вставай, начинается новый день. Сегодня мы попробуем вернуться в свой мир.
— Я буду беречь силы и встану только тогда, когда будет готов завтрак, — сказала Ласка, подталкивая его в спину. — Не забывай, что теперь я ношу твоего ребенка, и поэтому ты должен заботиться обо мне. И к тому же с этого момента я буду вести себя так, как ведут все беременные: быть капризной, ленивой и всегда всем недовольной.
— Да, — вздохнул Врон, закинул за спину меч, поймав себя на мысли, что он за это время стал для него привычной тяжестью и что без него он чувствует себя незащищенным. — Никогда не думал, что полюблю такую капризную и ленивую женщину.
— И беременную от тебя, — добавила Ласка.
— Да, — кивнул Врон. — Еще и беременную…
Каша сварилась быстро. Ласка съела много, он же не смог проглотить ни одной ложки.
Врон пристроил мешок с оставшимся зерном за спиной, использовав ремни, которые держали ножны меча.
— Если ты готова, то мы пойдем, — проговорил он. — Сказать честно, я уже устал от этого мира.
Они набили мешок зерном на поле за городом и не спеша двинулись по каменной дороге — она вела немного не туда, куда им было надо, но по ней были идти легче, чем по полю.
Когда стало темнеть, Врон предложил заночевать в заброшенных хижинах на поле, но Ласка отказалась, заметив, что она соскучилась по свежему воздуху.
Они улеглись спать в кустах рядом с дорогой. У них не было ничего, чем они могли бы разжечь огонь, поэтому им пришлось довольствоваться только теплом друг друга.
Когда они стали засыпать, появились первые насекомые. Врон с любопытством ждал, что будет, когда комар попытается укусить его. Укус оказался довольно болезненным, и комар спокойно полетел дальше, напившись его крови.
Врон с сожалением проводил его взглядом и тяжело вздохнул, подумав о том, что теперь пропитание для своего тела ему придется добывать самому.
Спал он беспокойно, ему мешали комары и холод. Ласка же заснула сразу и пробудилась только тогда, когда появилось солнце.
Они съели несколько горстей зерна, запивая родниковой водой, и снова пустились в путь.
На исходе третьего дня они добрались до скалы, в которой был проход, и тут и случилось то, чего так опасался Врон, — он не сумел его открыть.
Когда юноша зажмурился, то увидел только темноту с разноцветными кругами, а потом перед его глазами неожиданно замелькали странные образы.
Он вдруг увидел Ласку с большим животом, тяжело бредущую по городу. Он видел скрыта, который что-то быстро и бессвязно ему лопотал, и он даже увидел ребенка, который родится у Ласки.
Это был мальчик, совершенно обыкновенный, неотличимый от множества других человеческих детей, у него не было ни когтей, ни клыков, и кожа у него имела обычный человеческий цвет, только глаза его были странно темными…
Врон разомкнул веки, тяжело вздохнул и отступил от скалы.
— Я не могу открыть этот проход, — сказал он Ласке. — Похоже, что сейчас мне это стало не под силу. Вероятно, это связано с потерей памяти, а может быть, и с чем-то другим…
— Попробуй еще раз, — сказала Ласка, в глазах у нее промелькнула тревога. Врон замотал головой.
— Я уже пробовал множество раз, — выдавил он устало. — Боюсь, что этот проход больше не откроется для нас никогда.
— Этого не может быть, — заспорила Ласка. — Ты должен это сделать, ты же уже открывал проход в другой мир для демонов. Почему ты не можешь открыть тот, что больше всего нам нужен сейчас?
— Я перепробовал все, что знал, — тяжело вздохнул Врон. — Боюсь, что, пока ко мне не вернется вся память, мы не сможем уйти из этого мира. Нам придется какое-то время жить в этом мире, и тебе придется здесь рожать.
— Но я не хочу, — воскликнула Ласка, на глазах ее заблестели слезы. Он обнял ее и прижал к себе.
— Не знаю, утешит ли это тебя, — сказал он. — Но, когда я пытался открыть проход, я вдруг увидел ребенка, который у тебя родится. Это будет совсем обыкновенный мальчик, у него не будет ни лишних пальцев, ни рожек на голове, ни клыков и когтей, как у демонов.
— Совсем обыкновенный малыш? — удивилась Ласка. — Разве он не будет полукровкой, как я, или обладать такой странной силой, как ты?
— Может, и будет, — ответил Врон. — Я же видел его маленьким, а ты сама сказала, что изменения у полукровок начинаются, когда они взрослеют.
— То, что он будет такой, как все, это тоже неплохо, — сказала Ласка. — По крайней мере, у него не возникнет тех проблем, что у его родителей, но скверно то, что мы не можем вернуться домой, и то, что мне придется рожать без повитухи или лекаря. Женщины часто умирают при родах, у них начинается кровотечение, и его могут остановить только лекари…
— Нет, ты не умрешь, — сказал Врон и погладил ее по волосам. — Я видел, как ты будешь кормить грудью нашего малыша. И еще я видел, что нам будут помогать.
— Кто?
— Я видел скрыта и еще кого-то совсем непохожего на демона, но это был и не человек. А рожать ты будешь в городе…
— Опять город, — вздохнула Ласка. — Как я устала от этих безликих стен, странных дверей, камня, на котором можно спать…
— У нас нет выбора, — сказал Врон. — Город даст нам защиту, и в нем есть все, что нам нужно. Крыша над головой, еда и питье и главное — покой…
— Может быть, ты еще раз попытаешься открыть этот проклятый проход? — спросила Ласка. — Мы же совсем рядом с нашим миром, надо только пройти через скалу…
Он подошел к камню, закрыл глаза, но снова ничего не увидел, кроме темноты и разноцветных кругов.
— Ничего не получается, — сказал он с тяжелым вздохом. — Наш мир за этой скалой, но он так же далеко, как если бы был за огромным морем.
Ласка подступила к скале и потрогала ее руками.
— Может быть, кто-то другой сумеет его открыть? — спросила она. — А что, если в этом мире остался еще хоть один демон, который знает тайну прохода?
— Может быть, — согласился Врон, хоть и не верил этому. Он знал, что они заперты в этом мире и никто не сможет им помочь, кроме них самих…
Город был тем же, каким они его оставили. Они насобирали зерна на полях, а Врон подбил камнем птицу, которая на вкус оказалась вполне съедобна.
Дни, похожие один на другой, потянулись друг за другом. Врон собирал зерно на полях и сносил его в один из домов города, готовясь к зиме. Зерно на полях созрело и осыпалось на землю, и он спешил, понимая, что скоро им будет нечего есть.
Ласка менялась, у нее вырос живот, и теперь по утрам она жаловалась на боль в спине и на то, что у нее отекают ноги.
Она каждый день обходила одну за другой улицы города, надеясь встретить скрыта, чтобы крикнуть ему свое новое желание — вернуться обратно в свой мир.
А потом начались дожди, мелкие и моросящие, и теперь они часто сидели рядом на теплом мягком камне ложа и разговаривали о том, каким вырастет их ребенок.
Врон несколько раз ходил в тот дом, где стояло ложе, дающее энергию, и, несмотря на то что он после этого чувствовал в себе силу, он ничего не мог с ней сделать — энергия не слушалась его.
Она бесполезно разбрызгивалась мелкими брызгами, а не текла единой струей, необходимой для того, чтобы открыть проход.
Врон уже смирился с тем, что вся его странная сила исчезла. У него текла кровь при порезах и долго заживала любая рана. Он не мог быстро бегать и быстро двигаться, из него не выделялась слизь, которая закрывала его тело, когда становилось холодно или когда ему грозила опасность.
Врон решил, что он снова стал обычным пареньком из затерянной в глуши деревни, что наконец произошло то, о чем он так долго мечтал, только это его теперь не радовало, а огорчало.
Дожди прекратились, подули сильные, холодные ветра, и теперь иногда утром можно было увидеть в городе падающий снег. Но, как только снегопад прекращался, снег исчезал сам по себе, и мостовые снова приобретали обычный вид.
Ходить по улицам в одной набедренной повязке было холодно, но другой одежды не было ни у него, ни у Ласки.
Ласка грустила, сидя у открытой двери и глядя, как падают снежинки. Она страшилась родов, и чем ближе подходило их время, тем больше она боялась. Она уже несколько раз объясняла Врону, что и в каком порядке он будет делать, когда она будет рожать, но, тут же забывая об этом, снова начинала рассказывать, как принимать ребенка, как отрезать пуповину и завязать узел.
В день, когда родился ребенок, произошло много событий, и некоторые из них оказались неожиданными как для него, так и для Ласки.
Врон утром пошел в дом, где он сложил зерно, собранное с полей — нужно было варить кашу, как бы она им ни надоела.
Ласка отказалась вставать — в последнее время ей было тяжело двигаться, и она теперь много лежала, с тревогой глядя на свой огромный живот.
Врон шагал по еще мокрой от выпавшего ночью снега мостовой, ежась от холода, и в очередной раз грустно вспоминал о том, как его защищала слизь от многих неприятных вещей, в том числе и от неожиданностей погоды.
Вдруг впереди он заметил два следа на мокрой мостовой и сразу понял, что это следы демонов. Врон передвинул меч за спиной, чтобы его можно было быстро достать, и тревожно вздохнул.
Он не надеялся, что сможет убить хотя бы одного демона: теперь, когда он стал обычным человеком, это было почти невозможно. У него не было нужной быстроты в движениях, не осталось силы, необходимой для того, чтобы проткнуть крепкую кожу демона.
Он пошел медленно, стараясь не производить шума и держаться поближе к домам, чтобы успеть спрятаться за стенами, прежде чем его заметят демоны.
На перекрестке трех улиц он осторожно выглянул из-за угла дома и увидел скрыта, сидящего на мостовой в нескольких шагах от него.
— Долго же ты шел, — сказал скрыт. — Раньше ты ходил намного быстрее.
— Да, — согласился Врон, настороженно оглядываясь вокруг, чтобы вовремя заметить другого демона. — Раньше я был более быстрым.
— Так я и подумал, что с тобой что-то случилось после того, как ты чуть не умер, — кивнул скрыт. — Я уже давно за тобой наблюдаю. Как чувствует себя твоя самка?
— Беспокоится, — вздохнул Врон. — Боится, что не сумеет сама родить, а здесь нет ни повивальной бабки, ни лекарей.
— Здесь есть и лекари, и повивальные бабки, только они живут в человеческих селениях, — сообщил скрыт.
— Ты раньше мне об этом не говорил, — сказал Врон. — Что это за человеческие поселения и где они находятся?
— А мы с тобой об этом и не разговаривали, — засмеялся скрыт. — Да и незачем было. А поселения остались от демонов, да и люди тоже — теперь они живут в больших домах и чувствуют себя хозяевами. Осмелели настолько, что даже пытаются гоняться за теми из нас, кто остался. Правда, еще ни одного не догнали, но все равно гоняются…
— Если бы ты сказал мне об этом раньше, то я бы обязательно нашел такое поселение и привел оттуда повитуху, — снова вздохнул Врон. — А сейчас боюсь, что уже поздно, она того и гляди родит.
— Поселения далеко, ты бы туда неделю шел, да столько же обратно и все равно бы не успел, — сказал скрыт. — Ты теперь совсем медленный стал и слабый.
— Да, — согласился Врон. — Это правда, ты многое узнал, следя за мной.
— Я еще много чего знаю из того, что ты не знаешь, — сказал скрыт. — Например, что твоя самка сегодня будет рожать. Если ты сейчас пойдешь домой, то как раз успеешь к началу.
— Мне зерно нужно, чтобы кашу сварить, — сказал мрачно Врон. — Возьму его и пойду обратно.
— Бери, я подожду, — ответил скрыт.
— Зачем ты будешь меня ждать? — удивленно спросил Врон.
— Ты ступай за зерном, — ответил тот. — У тебя нет времени на глупые вопросы, а то придешь к своей самке, а она уже возьмет и родит.
Врон недоверчиво покачал головой и побежал по мокрой мостовой к дому, где он хранил зерно. Там он быстро наполнил мешок и вернулся обратно.
Скрыт, как и обещал, ждал его, сидя на том же месте, только сейчас он был не один. Рядом с ним сидел еще один демон чуть выше скрыта, у него были длинные лапы с пальцами, заканчивающимися острыми тонкими когтями.
Шерсть у него отсутствовала, а голая кожа была песочно-серого цвета и напоминала кожу демонов-воинов.
Голова у него была чрезмерно крупной для узких плеч, а на ней выделялись большой нос с огромными ноздрями, выпуклые глаза и маленький рот, из которого торчали острые клыки.
Врон потянулся было за мечом, но потом только вздохнул и опустил руку: у него не было времени ввязываться в драку, да и исход ее был неизвестен — вероятнее всего, его бы просто убили.
— То, что свою железку не достал, это правильно, — сказал скрыт. — Потому что перед тобой лекарь. Он поможет твоей самке родить.
— Лекарь? — удивился Врон.
— А чему ты так удивился? — спросил скрыт. — Я же говорил тебе, что повелители создавали разных демонов, вот и лекарей создали, чтобы они нас лечили. А этот лекарь самый лучший, он и в человеческих телах разбирается, потому что людей лечил… Ну, теперь, когда ты нас увидел, — добавил скрыт, — мы сами пойдем, а то ты медленно ходишь. Мы тебя около дома будем ждать.
— Постой, — сказал Врон. — Я хочу спросить…
Но спрашивать уже было некого, демоны уже исчезли, словно растворились в воздухе. Врон недоуменно покачал головой и побежал. Если Ласке пришло время рожать, то он должен быть рядом.
Возле дома, в котором они теперь жили, он опять увидел демонов, сидевших на мостовой и о чем-то негромко разговаривавших.
— Долго же ты бежал, — проворчал скрыт. — Мы уже и ждать тебя устали, да и самка твоя что-то очень громко вопит. Ты зайди, потолкуй с ней, а потом уже нас позовешь. Твоя самка пугливая, да к тому же если увидит меня, то снова начнет свои желания кричать. Так раскричится, что и забудет, что ей уже рожать пора…
Врон бросил в зале мешок с зерном и помчался вверх по лестнице.
Ласка громко стонала. Заметив Врона, она немного успокоилась, облизала потрескавшиеся воспаленные губы и тихо сказала:
— Я уж думала, что ты не успеешь. Воды уже отошли, скоро ребенок выходить начнет. Быстро принеси теплой воды и возьми мою набедренную повязку, ее надо постирать, а то ребенка не во что будет укутать.
Последние слова она уже провизжала, корчась от боли. Врон подождал, пока она успокоится, потом негромко сообщил:
— Я лекаря привел.
— Лекаря, какого лекаря? — спросила тревожно Ласка.
— Демона, но он уже лечил людей.
— Знаю я, как они лечат, — простонала Ласка. — Ты что, совсем с ума спятил? Он же убьет меня и съест и нашего ребенка тоже. И вообще, откуда он тут взялся? Ты же твердил, что здесь мы в безопасности, что демоны этот город не любят.
— Я рядом буду и не дам ему вас съесть, — сказал Врон. — А лекаря скрыт привел, он вместе с ним сюда придет, так что можешь желание загадывать.
— Одно у меня желание — чтобы быстрее все закончилось, — простонала Ласка. — Веди кого угодно, только скорее…
Она завыла от боли так тонко и пронзительно, что у Врона похолодело в груди.
Он выскочил в коридор и крикнул во весь голос:
— Скрыт, лекарь, идите сюда, быстрее! Лекарь зашел в комнату и тихо прорычал, угрюмо разглядывая Ласку:
— Это твоя самка, которая рожает? Ладно, сам вижу, что эта. Есть тут вода?
— Есть, — сказал Врон. — Внизу бассейн, а в нем теплая вода.
— Так вот неси ее туда…
— Не понимаю, — растерялся Врон.
— Эй, скрыт, — рыкнул лекарь. — Объясни этому глупому человеку мои слова, он, похоже, совсем их не понимает. Скрыт высунулся из-за спины лекаря и заговорил:
— Ты просто делай то, что он скажет. Ты не думай, все равно у тебя мыслей и раньше-то было не так много, а сейчас, похоже, и последние пропали…
— Но…
— Ты возьми ее на руки и отнеси туда, где вода, — сказал скрыт. — Это все, о чем он тебя просит. Это же совсем просто, даже ты это сможешь понять, если подумаешь.
Последние слова Врон плохо расслышал — Ласка опять завыла от боли. Он схватил ее и потащил вниз по лестнице, прижимая к своей груди.
— Что ты делаешь? — взвыла Ласка. — Ты что, меня убить хочешь? Я же рожаю…
Врон кое-как протиснулся через дверь и положил Ласку в бассейн.
— Я делаю то, что лекарь велел, — пробормотал он. — Может быть, он что-то понимает в родах? — Ласка вздохнула и ткнула его своим маленьким кулачком в живот.
— Ты меня слушай, а не демонов, — сказала она и неожиданно улыбнулась. — А ты знаешь, действительно стало немного легче… Где этот твой проклятый лекарь?
Демон-лекарь появился из-за спины Врона и, отодвинув его в сторону, наклонился над девушкой; он закрыл свои выпуклые глаза и, проведя лапой над ее телом, тихо прорычал:
— Ты не бойся, человеческая самка, детеныш живой и здоровый, скоро родишь. Я помогу…
— Какой это лекарь? — спросила Ласка, с тревогой поглядев на Врона. — Посмотри, какие у него клыки и когти. Он точно сожрет нашего ребенка.
— Успокойся, самка, — рыкнул лекарь. — Я не буду есть твоего детеныша. Я пришел, потому что меня позвали.
— На обед? — спросила Ласка язвительно, но тут же скривилась от боли и закричала тонко и пронзительно: — Больно!
— Это хорошо, — нахмурился лекарь. — Может, пока тебе будет больно, ты не будешь говорить разные глупости… А больно потому, что твой детеныш уже начал выходить. Я приму его.
Он наклонился над девушкой и провел лапой по ее животу, от чего Ласка закричала так пронзительно, что Врону стало совсем не по себе. Он побледнел.
— Не пугайся, — засмеялся скрыт. — Он — хороший лекарь, лучший в этом мире. А самку свою не слушай, они всегда кричат, когда рожают.
— Напряги свой живот, человеческая самка, — приказал лекарь. — Голова твоего детеныша уже в моих руках, еще немного боли, и все закончится.
Ласка закричала, выгнувшись всем своим телом, а когда она бессильно опустилась в воду, почти тут же раздался крик ребенка.
Демон-лекарь быстро и ловко обмыл его в той же воде, завязал в набедренную повязку, которую ему дал Врон, и протянул детеныша скрыту.
— А ты, человек, — едва слышно прорычал он, — отнеси свою самку в другое место, где ей будет удобно. Ей надо отдохнуть.
— С ребенком поаккуратнее, — сказал Врон скрыту. — Я не прощу тебе, если с ним что-то случится.
— Я пойду впереди, — промолвил скрыт. — И буду нести твоего детеныша так же, как если бы нес яйца своей самки. Не беспокойся.
— Постараюсь, — пробормотал Врон и вытащил мокрую Ласку из воды. Она тяжело дышала.
— Если с моим дитем что-то случится, — сказала она мрачно, — я убью вас всех и тебя, Врон, тоже.
Он отнес ее вверх по лестнице, положил на ложе. Потом осторожно взял ребенка из лап скрыта и протянул ей.
Ласка крепко прижала его к себе, продолжая настороженно смотреть на демонов. Лекарь недовольно покачал головой, протянул к ней руки, девушка вздохнула, ее рот чуть приоткрылся, и она заснула. Потом лекарь тут же провел рукой над телом ребенка.
— Пусть поспят, — сказал он. — Самке нужно восстановить свои силы, к тому же она слишком много болтает. А ребенку нужно привыкать постепенно к этому миру, пусть привыкает во сне, так легче. Не беспокойся за нее, человек, роды прошли хорошо, кровь я у нее остановил, так что все уже хорошо.
— Что мне сейчас делать? — спросил Врон.
— Ты пойдешь со мной, человек, меня скрыт просил осмотреть тебя. Я уже чувствую, что в тебе есть неправильность, ее нужно исправить…
— Ты будешь лечить меня? — спросил Врон.
— Я лекарь, — пожал плечами демон. — Я исправляю то, что неправильно. Если это в моих силах, исправлю и тебя.
Врон поплелся вслед за демонами и, выходя, на всякий случай закрыл дверь комнаты, в которой остались Ласка и ребенок.
— Потом отведешь нас туда, где есть ложе, дающее энергию, если ты знаешь, где оно, — сказал лекарь. — Давно хотел на него взглянуть, но сначала туда, где я смогу тебя спокойно осмотреть.
Врон открыл ближайшую комнату, в которой было каменное ложе.
— Ложись, — велел лекарь. — Закрой глаза и ни о чем не думай, твои глупые мысли мне мешают.
— Как я могу не думать, — спросил Врон, — если я беспокоюсь за свою девушку?
— Убери свою железку, чтобы я ее не видел, — прорычал лекарь, показывая на меч. — Она мешает мне сосредоточиться. Сейчас ты заснешь, может быть, когда ты будешь спать, ты не будешь так тревожен.
— Нет, — возразил Врон. — Я не буду спать, а вдруг у вас появятся нехорошие мысли?
— Спи, — сказал лекарь, проведя лапой над головой Врона. — Такие мысли у меня появились сразу, как только я увидел тебя.
— Какие мысли? — спросил Врон, с трудом прорываясь сквозь нахлынувшую дремоту.
— Убить тебя, — ответил лекарь. — Я думаю об этом и теперь хочу разобраться, почему я этого так хочу.
— Но… — Врон заснул, не успев закончить фразу. Когда он пробудился, лекарь сидел на полу рядом со скрытом и о чем-то тихо беседовал.
— Ты не убил меня, — сказал Врон, приподнимаясь и хватая меч. — Ответь — почему?
— Я сказал, что думал об этом, — усмехнулся лекарь. — Но убивать тебя я не собирался. Все мысли имеют какую-то основу, они не возникают просто так. Теперь я знаю, почему мне так хотелось тебя убить…
— И почему?
— Потому что ты не один, в тебе есть еще кто-то, сейчас он почти неживой, ты почти убил его, а он — это как раз то, что делало тебя сильным. Ты и захворал из-за этого.
— Как я мог его убить? — спросил Врон.
— Глупый вопрос, — прорычал лекарь. — И у меня нет на него ответа. Я вижу, но пока не понимаю, что я вижу. Сейчас я знаю только то, что уже сказал. Идем туда, где есть ложе, дающее энергию. Я посмотрю на тебя там, тогда, может быть, что-то пойму. Конечно, если ты все еще хочешь, чтобы я тебя лечил.
— Я хочу, — сказал Врон. — Мне это очень нужно. Пока я болен, я не могу вырваться из этого мира.
— Тогда идем, — велел лекарь. — Только сначала я взгляну на твоего детеныша и твою самку — я должен убедиться, что у них все в порядке.
Врон отвел демонов к Ласке и ребенку. Они спали, лекарь закрыл глаза, потом нехотя сказал:
— Твоя самка последнее время плохо питалась. Для того чтобы восстановиться после родов и сытно кормить детеныша, ей нужна хорошая еда. Позаботься об этом, если хочешь, чтобы они были здоровы. А сейчас идем к ложу, дающему энергию.
Врон привел демонов в дом, в котором было ложе, и открыл дверь нужной им комнаты. Лекарь неожиданно насторожился и стал принюхиваться своим большим носом.
— Здесь использовалась мощная энергия, и совсем недавно, — сказал он.
— Я как-то попробовал вспомнить все то, что забыл, — мрачно проговорил Врон. — Но у меня ничего не получилось.
Лекарь недоуменно взглянул на него.
— Ты использовал энергию, которая уничтожает миры, только для того чтобы вернуть себе память? — сказал он. — Похоже, что мое первое впечатление о тебе было верным ты глуп.
— Это правда, — кивнул Врон. — Я не очень умен.
— Странно, что тебе при твоей глупости разрешили пользоваться подобной энергией, — покачал головой демон. — Обычно повелители очень осторожны в таких вещах.
— Сейчас я ею не пользуюсь, потому что разучился, — уточнил Врон.
— Да, да, — рыкнул демон-лекарь и взглянул на Врона уже с некоторым уважением. — Мне надо более внимательно тебя осмотреть. Должно быть, я что-то не увидел в тебе.
— Я говорил тебе, что он открывает проходы, — вмешался в разговор скрыт.
— Да, да, ты говорил, — рассеянно ответил лекарь. — Но ты не объяснил, как он это делает. Так вот он их, похоже, не открывает, он их взламывает, а это совсем другое дело. Для того чтобы открыть проход, не требуется большая сила, нужно только приложить ее в нужное место. А вот чтобы взломать, тут нужна серьезная энергия, и этот человек каким-то образом научился ею пользоваться.
— Что ты можешь знать об этом? — спросил Врон.
— Я — лекарь, таким меня создали повелители, — ответил демон. — Я вижу энергии и понимаю их. Не всеми из них я умею пользоваться, многие формы мне недоступны, но вижу я их все. Это я открыл проход для демонов в этот мир, но не смог открыть проход в следующий, потому что повелители поставили сложный замок, в котором я не сумел разобраться. За это меня и наказал старый, отправив в самый дальний город повелителей, и я там жил совсем один. Я не мог уйти оттуда, потому что меня стерегли воины, и, если бы не мой друг скрыт, я бы давно сошел с ума от одиночества. А потом, когда воины ушли вместе со всеми, он рассказал мне о тебе, и мне стало любопытно, захотелось взглянуть на того, кто лучше владеет энергией, чем я, и кто сумел разобраться в секретном замке. Поэтому я пришел сюда, чтобы посмотреть на тебя, а заодно и убедиться в том, что старый и воины действительно ушли.
— Не только поэтому, — добавил скрыт. — А потому, что я попросил тебя об этом.
— Да, да, — согласился лекарь. — Ты сказал мне, что этот человек болен, хоть и не знает об этом. Ты оказался прав, он не может пользоваться энергией, потому что потерял цельность в себе. Он как будто разделился на две части, и одна борется с другой за управление телом.
— Это случилось, когда я вернулся в этот мир, — сказал Врон.
— После того как двери открыты, ключи теряются часто, — рыкнул лекарь. — Любой проход забирает силу, а на того, кто владеет энергией, воздействие еще сильнее.
— Но у меня это произошло в первый раз, — сказал Врон.
— Все когда-то происходит в первый раз, — изрек лекарь и подошел к стене, в которой Врон открывал отверстие в другой мир. — Здесь кто-то пробил небольшой тоннель в другой мир.
— Сначала это сделал один из повелителей, — сказал Врон. — А я просто повторил это.
— Я вижу, — тихо прорычал лекарь. Он отступил от стены и подошел к ложу. — Вот здесь чувствуется совсем другая энергия, она дает силу. Ложись, человек, я буду смотреть за тобой.
— Это может быть опасным, — предупредил Врон. — Моя девушка плохо чувствовала себя после того, когда просто находилась рядом.
— Она носила детеныша, — возразил лекарь. — Со мной этого не случится, но ты, скрыт, на всякий случай выйди в коридор.
— Никуда я не пойду, я тоже хочу на это посмотреть, — сказал скрыт. — Возможно, это опасно только для людей, а нам, демонам, ничего не грозит, мы крепче их и сильнее.
— Это тебя не убьет, — согласился лекарь. — Но это ложе создано для повелителей и давало энергию повелителям, поэтому последствия для нас неизвестны.
— Ну и пусть, — заупрямился скрыт. — Мне интересно.
— Ладно, — сказал Врон, ложась. — Я вас предупредил.
Ложе мягко завибрировало, желтое облако укутало его, и он заснул. Когда он проснулся, лекарь и скрыт сидели у стены и дрожали мелкой дрожью.
Врон протянул руку и попробовал направить энергию тонкой струйкой, но у него опять ничего не получилось.
— Не надо этого делать, — прорычал дрожащим голосом демон-лекарь. — Нам уже достаточно того, что мы видели. Выпусти нас.
Врон открыл дверь, демоны выскочили из комнаты и понеслись вниз по лестнице.
Он с грустной усмешкой посмотрел им вслед и вернулся к Ласке. Она не спала и кормила ребенка грудью.
— Он действительно абсолютно обычный, нормальный человеческий ребенок, — сказала она с некоторой гордостью. — Ну, конечно, если не считать того, что он очень милый. Тебе он нравится?
— Я еще не успел его рассмотреть, — проговорил Врон. — Я провожал демонов.
— Ты их поблагодарил? — спросила Ласка.
— Не успел, — вздохнул Врон, садясь рядом с ней и разглядывая малыша. — Похоже, у них оказались какие-то очень срочные дела, и они очень быстро убежали от меня.
— Я накричала на лекаря, — расстроившись, призналась Ласка. — А теперь понимаю, что он все сделал замечательно, даже пуповину завязал очень аккуратно. Наш ребенок чувствует себя хорошо, как и я, только почему-то ест плохо.
— Он же еще маленький, — сказал Врон. — Всего несколько часов прошло, как он родился, я думаю, что он еще просто не успел проголодаться. Главное, что он родился и что он здоров.
— Хочешь его подержать? — спросила Ласка. Врон кивнул и взял малыша — он весил совсем немного и был почему-то весь красный, как демон. На его руках он сразу затих и заснул.
— Ты ему нравишься, это хорошо, — сказала Ласка. — Положи его и обними меня. — Врон положил ребенка рядом и лег, обняв Ласку.
— Мне было очень больно, и я в какой-то момент подумала, что умру. Но я родила очень красивого малыша, и ты должен мною гордиться. — Голос Ласки стал сонным. — Только я устала и хочу спать.
Она еще что-то пробормотала и заснула, прижавшись к нему. Врон не хотел спать, энергия, которую он получил, переполняла его, он ощущал, как она тонкой струйкой вытекает из него через его руки к Ласке и ребенку.
Он смотрел на малыша и чувствовал, что тот не совсем обычен, энергии из него он брал гораздо больше, чем Ласка, и это было странно.
Ребенок внезапно открыл глаза и улыбнулся, посмотрев на него. Глаза были темными, как он и видел в своем сне, и неожиданно ясными и, как ему показалось, все понимающими.
Врон улыбнулся в ответ, малыш отвернулся от него и, поворачивая голову, стал осматривать комнату. Это было еще более странно: Врона заставляли сидеть со своей сестрой, когда она была маленькой, и он знал, что маленькие дети не умеют осознанно владеть своим телом, это умение приходит к ним постепенно.
И обычный ребенок не в состоянии уже через несколько часов после рождения поворачивать свою голову, он даже держать ее не может, потому что у него нет нужных мышц.
Врон потрогал малыша за палец, ребенок повернул к нему голову, зевнул и, закрыв глаза, снова заснул. Врон недоверчиво покачал головой и решил, что ему это привиделось.
Он вздохнул и смежил веки…
Впервые за многие месяцы он спал спокойно, не тревожась ни за себя, ни за Ласку. С этим чувством покоя и защищенности он и проснулся.
Ласка кормила ребенка. Увидев, что Врон открыл глаза, она сердито сказала:
— Вставай, лежебока. У меня все болит и внутри и снаружи, но уже хочется есть. Приготовь кашу и подумай над тем, чтобы найти что-то еще, кроме зерна. Пока с нами не было малыша, я могла есть все, что угодно, но теперь я должна думать о нем. Не думаю, что каша даст ему все нужное, чтобы вырасти смелым и умным, как его отец.
— Смелым и умным? — удивился Врон. — Ты так никогда раньше обо мне не говорила…
— Я говорила об его отце, — улыбнулась Ласка. — Если ты все-таки он, то ты обязательно что-то придумаешь, чтобы нас вкусно накормить. Может быть, сходишь на охоту?
— Схожу, — улыбнулся Врон. — Попробую быть немного похожим на его отца.
Он сварил кашу, накормил Ласку и, подождав, пока она заснет, вышел из дома.
— Ты прости, что мы вчера так быстро убежали, — раздался над ухом голос неизвестно откуда появившегося скрыта. — Но то, что мы почувствовали, было очень неприятно, меня после этого до вечера трясло как в лихорадке. Куда это ты отправился?
— На охоту, — ответил Врон. — Лекарь говорил вчера, что моей самке нужно другое питание. Может быть, ты поможешь мне поймать зверя или птицу?
— Я не демон-охотник, — сказал скрыт. — Хотя, конечно, и мне приходится иногда промышлять охотой, чтобы не умереть с голода. Но помогать я тебе не буду, мне это не интересно.
— А куда делся лекарь? — спросил Врон. — Я надеялся на то, что он меня будет лечить.
— Лекарь ушел из города, но он предупредил, что с тобой потом еще встретится, — сказал скрыт. — Он говорил мне, что понял причину твоей болезни и что теперь будет думать о том, как тебе помочь.
— Когда он со мной встретится? — спросил Врон.
— Он не сказал.
— Снова придется ждать, — грустно промолвил Врон, открывая туннель, ведущий за стену. — Если меня долго не будет, позаботься о моей самке и ребенке.
— Не беспокойся, — сказал скрыт. — Все равно делать мне здесь нечего. Кстати, скоро опять пойдет снег, похоже, ты выбрал не самое лучшее время для охоты.
— Раз я уже решил, то пойду, — отозвался Врон. — Может быть, мне повезет, и дичь я найду сразу у стен города, и не нужно будет никуда ходить.
Когда он вышел из тоннеля, то удивленно ахнул. Перед ним простиралась бескрайняя снежная равнина, почти такая, как в мире, из которого он не так давно пришел. Единственное отличие заключалось в том, что было не так холодно.
На снегу около стены четко отпечатывалась цепочка следов и исчезала на сухой каменной дороге.
След был лекаря. Врон тяжело вздохнул, подумав о том, что скрыт прав — в такую погоду вряд ли он что-то сможет добыть.
Уже сейчас, когда его перестал защищать город, он почувствовал холод. Врон поежился и, посмотрев на следы лекаря, решил, что попробует догнать его.
Возможно, тот сумеет вылечить его, и тогда охота не будет для него таким безнадежным делом, как сейчас.
Врон, проваливаясь в неглубокий снег, добрел до дороги, а затем побежал так быстро, как мог в своем теперешнем состоянии.
