ГЛАВА ВТОРАЯ
Многие люди считают, что охотники побеждают демонов только благодаря своему оружию. Существует много рассказов о мечах охотников, которые рубят кожу демонов, как солому, и о копьях, наконечники которых настолько остры и прочны, что могут пробить камень. К сожалению, большей частью это все только рассказы, и лучшее оружие, которое у нас есть, это мы сами.
Охотник за демонами — это самое совершенное оружие, которое может победить демона, и лучше оружия у нас нет.
Главное оружие охотника за демонами — он сам. Рис Мудрый убивал демонов голыми руками или с помощью того, что оказалось поблизости. Своего первого демона Рис Мудрый убил заостренной веткой дерева, пронзив демону глаз. Для того чтобы убить своего второго демона, Рис выкопал яму и вбил в дно заостренные колья. Прикрыв травой и ветками яму, он заманил на это место демона, и тот умер, пронзенный кольями.
Поэтому оружие, которым мы учим вас владеть, это не главное. Хороший воин сам является оружием, он умеет использовать в бою все, что окружает его. Известны случаи, когда демонов убивали камнем, топили в воде, а также сжигали на костре.
Корн, один из молодых охотников, умертвил своего первого демона, сбросив на него со скалы огромный камень, а Норд, несущий в себе кровь морского демона, утопил демона-охотника в воде горного ручья.
Конечно, хороший меч в бою гораздо опаснее древесного сучка. Но только хороший меч…
Поэтому наши победы — это не победы оружия. Это победа самого охотника. Оружие лишь инструмент, и как любой инструмент несовершенен, так несовершенно и оно, в отличие от нашего тела. Наше оружие имеет свою историю, и достаточно древнюю. Первые мечи, наконечники стрел и копий ковали сами охотники, они были сделаны из плохого железа и часто гнулись и ломались в бою. Много охотников погибло из-за того, что их мечи не смогли проткнуть крепкую кожу демонов.
Оружие, которое мы даем вам, уже выдержало не одну схватку и достаточно надежно. Берегите его, ибо секреты изготовления его давно потеряны. Нашим мечам и копьям не одно столетие, и лучше оружия пока не сделал ни один кузнец.
Рис Мудрый когда-то сам собирал кузнецов по всему нашему краю и учил их всем премудростям, потому что сам был неплохим кузнецом и владел собственным секретом закалки. Его меч был лучшим, и выковал его он сам. Этот клинок не ломался, не тупился, не покрывался ржавчиной и, кроме того, обладал магической силой. В некоторых свитках записана легенда о том, что железо для него, а также секрет изготовления был дан Рису Мудрому последним из древних людей, которого он встретил в горах. После его смерти этот меч был утерян. Существует предание, что, когда этот меч найдется вновь, это будет говорить о том, что впереди нас будут ждать серьезные испытания.
Один из полукровок, обладающий даром видеть будущее, когда-то предсказал, что появление этого меча в монастыре охотников за демонами приведет к тому, что он перестанет существовать.
В легенде сказано, что когда этот меч снова найдется, то это будет значить, что появился новый герой и что впереди нас ждут нелегкие времена и серьезные испытания.
Из книг монастыря охотников за демонами.
На завтрак пришли и Ласка и Амия, они держались за руки, не давая друг другу упасть, при этом обе хромали на разные ноги. Немногочисленные охотники встретили их добродушными шутками. Девушки, мрачно огрызаясь, стойко проковыляли к столу.
Оглядев зал и пустое пространство вокруг стола, Ласка тяжело вздохнула и, морщась от боли, наложила себе и Амии кашу. На Врона она посмотрела мельком, и во взгляде ее сквозило недовольство и что-то еще, а что — юноша понять не смог.
Девушки стали есть, негромко переговариваясь друг с другом, не обращая на него никакого внимания. Врон вздохнул, доел свою порцию и встал, намереваясь пойти к бассейну, чтобы искупаться.
— Куда это ты собрался? — нахмурившись, поинтересовалась Ласка.
— Хочу умыться, — ответил Врон.
Девушки переглянулись и недовольно замотали головами.
— Будешь ждать, пока мы не поедим, — пробормотала Ласка. — А потом пойдем во двор, я буду учить тебя владеть мечом.
Врон послушно сел. Девушки еще немного поковырялись в тарелках, больше для вида, и встали.
— Идем, — приказала Ласка, и девушки, обняв друг друга, заковыляли к двери. Выйдя из храма, они обошли здание и приблизились к стене, в которой Врон увидел небольшую калитку, которую раньше не замечал.
Пройдя через нее, они оказались в небольшом дворе, обнесенном высокими каменными стенами. На густой зеленой траве стояли чучела демонов, сделанные из соломы, щиты — мишени для стрельбы из лука и множество вкопанных в землю жердей для тренировок мечом. Девушки, облегченно вздыхая, сели на деревянную скамью.
— Покажи свой меч, — велела Ласка.
Врон протянул ей оружие. Девушка извлекла меч из ножен и долго рассматривала его, потом, недоуменно пожав плечами, передала его Амии, та осторожно потрогала лезвие и вернула клинок Врону.
— Это очень хороший меч, — сказала Амия. — В монастыре нет такого ни у кого, даже у патриархов. Он сделан из железа древних людей, почти не тупится, и его невозможно сломать. Я сама в первый раз вижу такой, до этого я только слышала, что такой же меч был когда-то у короля Риса, а потом он пропал, когда его убили… Скажи, как он оказался у тебя? Такой меч должен носить настоящий воин, герой, а не неуклюжий деревенский увалень…
— Этот меч мне вручил привратник перед боем, — признался Врон.
— Не понимаю, почему именно тебе он оказал такую честь, — удивленно заметила Амия. — Но теперь я верю, что ты убил демона, а возможно, и не одного. Этот клинок легко рассечет не только их кожу, но и камень.
— Я думаю, что он мне его дал только потому, что больше никого рядом не было, — сказал Врон. — Не мог же он взять меня с собой в бой без оружия.
— Не мог, — согласилась Амия. — Но почему он тогда не забрал его у тебя после боя? Это же настоящее сокровище, и оно должно принадлежать настоящему мастеру меча, а не тебе.
— Я уже говорила тебе, что с этим пареньком не все понятно, — пожала плечами Ласка. — К нему совсем по-другому, чем к нам, относятся патриархи и привратник. Видимо, они разглядели в нем что-то такое, что мы с тобой не замечаем.
— Глупости это все, — сказала Амия. — У нас такие же глаза, как и у них. Вот что ты видишь в нем? Вот он стоит, с ноги на ногу переминается, это кто, по-твоему, герой?
— Он убил демона в бою, — возразила Ласка. — И спас тебе жизнь.
— С таким мечом любой станет героем, — вздохнула Амия. — Если бы у меня был такой меч, то я бы в этом бою убила десяток демонов. Мой меч тоже неплох, но он только прорезает кожу демона, а для того, чтобы воткнуть его глубже, нужна недюжинная сила.
— Но как бы то ни было, а Врон убил демона, в отличие от нас, — сказала Ласка. — И спас нам жизнь.
— Я не признаю этот долг, — буркнула Амия.
— Ты не слушай ее, — обратилась Ласка к юноше. — Видишь, вон стоят жерди, иди и сруби их.
Врон послушно подошел к жердям и взмахнул мечом. Он рубил так, как его учил привратник, наискосок, почти без замаха, используя кисть для завершения удара. Его самого удивило то, как легко лезвие проскользнуло сквозь твердое сухое дерево.
— Впечатляет, — сказала Амия. — Я беру свои слова обратно насчет деревенского увальня. Он движется так, как будто учился сражаться с пеленок. Откуда в нем вдруг появилась такая грация?
— Я же охотился на кабанов, лис и кроликов, — напомнил Врон. — А в лесу нужно уметь бесшумно и быстро двигаться, иначе вернешься домой без добычи.
— Понятно, — хмуро отозвалась Ласка. — Только объясни, почему ты не двигался так, когда дрался со мной? Ты же тогда не знал, куда и как ставить свои ноги. Откуда у тебя вдруг появилось такое умение? Сейчас ты рубил жерди так, как рубят только опытные воины.
Врон вздохнул, подумав о том, что это действительно трудно — что-то уметь и не показывать это — и что если привратник узнает, что он так легко раскрыл себя перед девушками, то вряд ли его это обрадует.
— Когда мы дрались с тобой, я был растерян и напуган, — сказал он. — Я же впервые тогда взял в руки меч. Да и с девушками я до этого мало был знаком, а ты, между прочим, еще и разделась…
Амия и Ласка переглянулись между собой и рассмеялись.
— И все-таки откуда у тебя это умение? — настойчиво спросила Ласка.
— Я наблюдал, как дерутся между собой ученики, а потом тренировался около бассейна, когда меня никто не видел. Так я понял, как держать меч и как им рубить.
— Врет, — сказала Амия.
— Точно врет, — согласилась с ней Ласка. — Такое умение, только наблюдая, не получишь. Ну да ладно, это не наше с тобой дело. Нам нужно научить его, и только. Кое-что он, похоже, умеет, но многого не знает, так что учить его все равно придется.
— Придется, — вздохнула Амия. — Только мы с тобой сейчас не в той форме, чтобы его учить. Мне пора пить свой травяной настой, да и пора менять повязку на ноге, рана начала кровоточить. Ты со мной?
— Я хочу искупаться в бассейне, — сказала Ласка. — Я насквозь пропиталась кровью и гноем. Я потом приду. Амия кивнула и, хромая, удалилась. Ласка с трудом встала.
— Поможешь мне дойти до бассейна? — спросила она Врона.
Юноша нерешительно потоптался на месте.
— Ты что, боишься меня? — удивилась Ласка, вставая — от боли на ее глазах показались слезы. — Не бойся, в таком состоянии я вряд ли опасна.
Врон решился, он осторожно подошел к девушке и поднял ее на руки.
— Это было совсем не обязательно, — шепнула Ласка, обнимая его за шею. — Мне нужно было только твое плечо, чтобы на него опереться…
— Прости, — извинился Врон, внимательно прислушиваясь к себе. Он боялся ощутить в себе приток энергии от девушки, это говорило о том, что его тело убивает Ласку, высасывая из нее жизненную силу. Убедившись, что пока ничего такого с ним не происходит, он повеселел.
Девушка показалась ему легкой, и прикосновение к ее телу приятно возбуждало его.
Он легко и быстро пробежал расстояние до бассейна, не обращая внимания на грубоватые шутки тренирующихся охотников.
Там он аккуратно опустил девушку на землю и помог ей снять с себя черный балахон. Ее обнаженное тело вызвало у него не желание, а жалость и печальную нежность, потому что сейчас оно было изуродовано глубокими ранами и перебинтовано полосами серой грубой материи, сквозь которую проступали пятна крови и гноя.
Ласка начала разматывать полоски ткани, но потом остановилась.
— Если я открою раны, то потом вся вода будет мутной, поэтому лучше уж я так, — сказала она с тяжелым вздохом. — Помоги мне спуститься в воду.
Врон осторожно опустил девушку в бассейн, а потом нырнул сам.
Он погрузился на дно и наблюдал оттуда, как Ласка барахтается в воде, хватаясь за камни, которыми был облицован бассейн.
Его захлестывало сострадание, оно разрывало ему грудь, и в какой-то момент, когда он уже не мог сдержаться, он сильными и резкими толчками всплыл на поверхность и обнял Ласку.
В этот момент он не управлял своим телом, оно, как и в бою, действовало само. Он прижался губами к ее рту и неуклюже поцеловал ее. Ласка сначала оттолкнула его, но потом сама прижалась к нему.
— Только не будем делать это в воде, — прошептала она. — Я очень устала и могу утонуть.
Врон осторожно положил ее на камень и лег с ней рядом. Что было дальше, он почти не помнил, волна нежности подхватила его и понесла куда-то, но при этом он остро ощущал все тело Ласки, лежащей на земле, его раны, боль и усталость.
Он целовал и нежно гладил девушку, но и тут он не управлял своим телом, оно как будто само знало, что и как делать.
Нежность и жалость продолжали расти в нем, а потом, когда ему показалось, что он не выдержит и сейчас взорвется, эти чувства единым потоком вырвались из него и устремились в девушку. Ласка тихо простонала и обмякла в его руках.
Врону стало страшно — несмотря на блаженную истому, охватившую его тело, он заставил себя наклониться над девушкой и приложил ухо к ее груди. Ласка дышала, но дыхание было чуть слышным, и девушка была без сознания.
Врон выругался и хотел встать, но тело не подчинялось ему. Тогда он обнял девушку и прижал ее к себе.
Потом глаза его закрылись, и он погрузился в странное состояние небытия.
Какие-то образы всплывали из глубины сознания, но он не запоминал их, просто смотрел, как они возникают и исчезают. Это были образы незнакомых ему людей, демонов, драконов и даже кого-то из повелителей.
Он вышел из этого состояния только тогда, когда девушка зашевелилась. Врон повернул к ней голову и осторожно поцеловал ее.
— Прости, — прошептал он. — Я не знаю, как это получилось.
— Не зря я тебя назвала кретином в бреду, — огрызнулась Ласка, высвобождаясь из его объятий и поднимаясь с земли. — Ты такой и есть. За это не извиняются, потому что это не происходит само собой. Я тоже этого хотела, а не только ты. Мне нужно было снова ощутить себя живой. Почувствовать еще что-то кроме боли… Вставай, а то, не дай бог, кто-то придет сюда и увидит нас с тобой, и тогда у нас будут серьезные проблемы.
Врон натянул на себя балахон, потом поднял с земли одеяние девушки:
— Я боялся, что убил тебя.
Ласка на мгновение прижалась к нему и нежно поцеловала.
— Нет, все-таки ты точно кретин, — сказала она, улыбнувшись. — Еще никогда в жизни мне не было так хорошо. — Она потянулась за балахоном, который держал Врон, но неожиданно ее рука замерла.
— Странно, — пробормотала Ласка. — Я совсем не чувствую боли.
Она развязала бинты. Врон смотрел на ее тело, не веря своим глазам: раны исчезли, оставив после себя только небольшие багровые шрамы, но и те зарастали прямо на глазах. Ласка недоверчиво покачала головой.
— Этого не может быть, — прошептала она. — Я думала, что останусь калекой, да и лекарь говорил, что рана на спине уже никогда не затянется и будет мне мешать до конца моей жизни.
Врон смущенно отвел взгляд и сказал:
— Сейчас ты очень красивая…
— Это вполне возможно, — задумчиво отозвалась девушка. — Я чувствую в себе силу, и совсем нет боли. Что ты сделал со мной и, главное, как?
— Вот так! — сказал Врон, крепко прижимая ее к себе. Ласка вырвалась из его объятий и сердито уставилась на него.
— Я же говорила, что сюда может прийти кто-то из охотников, и у нас будут проблемы. — Девушка нахмурилась, но потом улыбнулась. — Но если ты скажешь, что это всего лишь лекарство, тогда я не буду сопротивляться.
— Это только лекарство, — смущенно сказал Врон.
— Нет, ты точно кретин, — рассмеялась Ласка и обняла его.
На этот раз все получилось иначе — Ласка была податлива и нежна, а он был осторожен, боясь разбудить в себе то, что может не лечить, а убивать.
Все было совсем не так, как в первый раз. И когда они слились в единое целое, он услышал ее мысли, ее желания, и это добавило к его ощущениям еще целый мир чувств. Желание ушло куда-то вглубь, остались только нежность, покой и ощущение единого целого, и даже когда из него выплеснулось то, что он уже не мог сдержать, то и тогда он чувствовал только спокойную радость.
Ласка прижалась к нему, и они долго лежали, глядя вверх на синее небо и облака, неспешно плывущие по нему.
— Надо идти, — сказала Ласка. — Приближается время обеда.
Она решительно встала и, надев набедренную повязку, еще раз оглядела свое тело. На ноге шрам уже исчез, а на спине стал почти незаметным. Ласка снова недоверчиво покачала головой и быстро натянула на себя балахон.
— Сейчас я даже боюсь показаться лекарю, — призналась она. — Потому что он сразу начнет меня расспрашивать, как и почему все так быстро заросло. А что я ему отвечу?
— Скажи, что сама не знаешь, — улыбнулся Врон, одеваясь. — Это же правда.
— Да, это правда, только мы здесь не обманываем друг друга, — сказала Ласка и серьезно посмотрела на него. — Похоже, что это правило не для тебя. Кто ты, Врон? Кровь какого демона сделала тебя таким?
— Я не знаю, — ответил он. — Как только я сам что-нибудь пойму, я обязательно тебе расскажу.
— Ладно, может быть, ты и не врешь, такое и впрямь трудно понять, — сказала она. — Идем, скоро обед и опять каша, которая в меня уже не лезет. Ну что, совершишь еще одно маленькое чудо? Попросишь у привратника, чтобы он тебя выпустил, и принесешь нам какую-нибудь дичь? Я же знаю, что он относится к тебе совсем не так, как ко всем нам. И то, что возможно для тебя, невозможно для нас…
Врон надел балахон и закрепил меч за спиной.
— Хорошо, я поговорю с ним об этом, — сказал он. — А мы еще встретимся? Нет, я знаю, что мы встретимся, я говорю, что мы встретимся так… Я не знаю, как сказать…
— Деревенский увалень, — тихо произнесла Ласка, подходя к нему и целуя его. — Когда ты научишься разговаривать с девушками?
— Я пытаюсь, — смущенно улыбнулся Врон. — Но еще не привык и не знаю, что можно говорить, а что нет.
— Ладно, так и быть, я помогу тебе, — рассмеялась Ласка. — Ты мне нравишься и всегда нравился, ты необычный, есть что-то в тебе, какая-то трогательная слабость. Пока я просто не могу к тебе относиться серьезно, ты знаешь, что у нас, охотников, ценится только грубая сила. А ты другой, ты не слабый, ты сильный, может быть даже сильнее нас всех, но твоя сила другая… Но если патриархи не разрешат нам встречаться, то я буду им послушна. Просто потому, что монастырь — это единственное место, где я могу жить. И если меня прогонят за непослушание, то за воротами меня ждет смерть. Они вправе и сейчас меня прогнать, если узнают о том, чем мы с тобой только что занимались…
— Почему патриархи не разрешают быть вместе тем, кто любит друг друга? — спросил Врон.
— Если бы не этот запрет, — улыбнулась Ласка, — монастырь давно превратился бы в детский приют. Мы должны охотиться на демонов, это наша работа, за это нас и терпят люди. И кроме того, мы же не обычные люди, мы полукровки, полулюди-полудемоны. А когда полукровки любят друг друга, от них может родиться такое чудовище, какого еще никогда не знал этот мир. Конечно, это грустно, но это необходимый и правильный запрет, и мы его соблюдаем… Правда, иногда патриархи делают исключение, но только тем, кто не может иметь детей, мы же все разные, есть среди нас и те, кто совсем не подходят друг другу. Если хочешь, я попрошу лекарей, чтобы они осмотрели тебя, может быть, у нас с тобой как раз такой случай? Если это так, то нам нечего будет бояться… Пошли обедать?
— Если ты не против, я бы хотел еще немного побыть здесь, — сказал Врон. — Мне нужно обдумать все, что ты мне сейчас сообщила.
— Ладно, — улыбнулась Ласка. — Я понимаю, но долго не задерживайся.
Она погладила его по щеке и пошла к храму, а Врон, сбросив с себя одежду, погрузился в бассейн.
Он лег на дно и долго лежал там, размышляя над тем, что произошло. Он не жалел о том, что случилось, и был счастлив тому, что его тело приняло Ласку как часть себя и не убило ее, а, наоборот, вылечило. И он совсем не беспокоился о том, что его могут выгнать из монастыря.
… В конце концов он уже дважды уходил из него и сумел остаться в живых. А если выгонят Ласку, то он уйдет вместе с ней и будет с ней всегда рядом. И может быть, привратник прав, и у них появятся дети, тогда он построит дом…
Он вынырнул и увидел привратника, сидящего на камне.
— Я чувствую, что тут кое-что произошло, — сказал тот. — Этот сгусток энергии ни с чем другим не спутаешь, а он до сих пор висит в воздухе. Я рад, что у вас все-таки все получилось.
Врон натянул набедренную повязку и сел рядом:
— Я тоже рад — правда, больше тому, что я ее при этом не убил…
— Ты беспокоился об этом? — удивленно вскинул брови старик. — Спросил бы меня, я бы тебе рассказал, что наше тело убивает только тех, кто хочет нас умертвить, со всеми остальными оно нейтрально, а тем, кто нас любит, оно дает энергию и силу.
— Я не знал этого, — сказал Врон. — У тебя что, тоже
была любимая девушка?
— И не одна, — ответил старик. — Я же был королем, а женщинам нравятся царственные особы, поэтому недостатка внимания со стороны женщин у меня не было, пока однажды не произошел один трагический случай. В моих объятиях умерла одна красивая девушка… Я тогда еще не умел слышать чужие мысли и не знал, что девушку подослали ко мне, чтобы убить, а мое тело это знало… От нее осталась только оболочка, одна сухая мумия. Я долго потом переживал и обвинял себя в ее смерти, пока не узнал все подробности заговора.
— Ласка не такая, — улыбнулся Врон. — Я не уверен, что она любит меня, но убить она меня точно не хочет.
— Тогда все в порядке, можешь ни о чем не беспокоиться, — сказал привратник. — Но все равно будь осторожен.
— Ласка боится, — вздохнул Врон. — Она говорит, что если узнают о том, что здесь произошло, то нас выгонят из монастыря.
— Девушка права, на любовь в этом монастыре наложен запрет, — кивнул привратник. — И запрет относится ко всем. Иногда делаются исключения, но в основном для тех, кто относится к разным видам демонов, и они не могут иметь потомство. Я могу попросить, чтобы вас осмотрели лекари. Вряд ли они что-то в тебе поймут, но чуждость почуят сразу и, вероятнее всего, решат, что потомства у вас не будет.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Врон. — Ты знаешь, у нее исчезли все раны после этого… Это было очень приятно — видеть ее снова здоровой и ощущать ее радость.
— Я ожидал чего-то подобного, — задумчиво сказал привратник. — Если об этом узнают патриархи, то, возможно, они захотят, чтобы ты встречался и с теми девушками, которые сейчас мучаются в своих кельях, борясь со смертью, и только лекари поддерживают в них жизнь.
— А я бы этого не хотел, — вздохнул Врон. — Я боюсь, что если они ко мне будут относиться враждебно или безразлично, то тогда мое тело убьет их, а это приведет к новым неприятностям, которые мне не нужны.
— Думаю, ты прав, — сказал старик. — Придется придумать для патриархов историю о том, что Ласка выздоровела сама, а не из-за твоего воздействия на нее. Что еще тебя тревожит?
— Ты всерьез считаешь, что у Ласки может родиться ребенок от меня?
— Я надеюсь на это, иначе не стал бы вам помогать, — сказал привратник. — Мы немного другие, у нас другая физиология, другое тело и совсем другая программа, по которой оно действует. Насколько пожиратель душ изменил нашу способность иметь потомство, я не знаю, у меня самого никогда не было детей. Может быть, потому, что я никого не любил и меня не любили по-настоящему, а наше тело обладает своим разумом и остро все чувствует…
— Это тоже неплохо, — улыбнулся Врон. — Если мы не можем иметь потомство, то, значит, и не будет новых проблем.
— А вот в твоем случае я до конца не уверен, — сказал привратник. — Хоть мы и похожи с тобой, но тем не менее мы отличаемся, и довольно сильно. Нужно подождать, время все расставит по своим местам…
— Хорошо, — согласился Врон. — Ласка попросила меня, чтобы я поговорил с тобой. Она хочет мяса, она уверяет, что оно нужно для ее выздоровления. Может быть, ты мне разрешишь уйти ненадолго? Тогда я попробую убить в ближайшем лесу какого-нибудь зверя…
Старик задумался.
— Есть еще кое-что, что ты должен знать, — сказал он после долгого молчания. — В тебе есть предопределенность. Я заметил это сразу, когда впервые увидел тебя.
— Что это значит? — спросил Врон.
— Это значит, что многое в твоей жизни не зависит от тебя.
— Ты говоришь что-то совсем для меня непонятное, — сказал Врон. — А от кого зависит?
— Когда-то давным-давно я почувствовал, что обстоятельства лишают меня выбора, заставляя делать то, что я совсем не хочу, — ответил привратник. — Именно это заставило меня стать королем и совершить многое из того, о чем я до сих пор жалею. Это относится и к тому указу, по которому всех полукровок стали отправлять в Проклятую долину. Я не мог его не издать, все мои советники вокруг меня словно сговорились и один за другим стали требовать от меня этот указ.
— Но я не король, — пожал плечами Врон. — Ко мне-то это как относится?
— А с тобой сейчас происходит то же самое, — сказал старик, грустно усмехнувшись. — Разве ты не заметил, что ты вынужден делать то, что совсем не зависит от твоей воли? Ты заметил, что обстоятельства складываются таким образом, что у тебя не остается выбора? Так вот, возможно, что твое желание поохотиться тоже принадлежит не тебе…
— Ты хочешь сказать, что это не мое желание? — спросил Врон. — Но это так и есть, это желание Ласки.
— Ласка может не понимать, откуда взялось у нее это желание, — возразил привратник. — Оно могло быть внесено в ее голову кем-то другим.
— Кем другим?
— Я не знаю, — пожал плечами старик. — Может быть, и никем.
— Если ты считаешь, что я не должен об этом просить, то я не буду, — сказал Врон. — А Ласке я как-нибудь объясню, что это невозможно.
— Когда-то я пробовал не подчиниться предопределенности, — грустно усмехнулся привратник. — Закончилось это ужасно, погибли два моих самых близких друга, а я все равно вынужден был сделать то, что от меня ожидалось. Ты тоже желаешь заплатить такую же цену?
— Конечно нет, я не хочу, чтобы что-то случилось с Лаской, — встревожился Врон. — Но это же совсем другой случай. То, что было с тобой когда-то, ко мне никак не относится. Разве не так?
— Я не знаю, что ты должен совершить и что должно с тобой произойти, — задумчиво ответил старик. — Предопределенность в тебе не исчезла даже после того, как ты сумел договориться с троками. Видимо, это была не главная твоя задача. Тебя впереди ждет что-то еще… Прежние патриархи тоже догадывались, что в тебе есть предопределенность, хоть я и не говорил им об этом, но они были мудры и понимали очень многое. Когда они отправляли тебя в царство демонов, они уже готовились к своей смерти и оплакивали еще живых своих учеников.
— Я не понимаю. — Врон недоуменно уставился на привратника. — Ты хочешь сказать, что они знали, что произойдет потом? Они что, могли видеть будущее?
— Не видеть, а предугадывать, это немного разные вещи, — вздохнул старик. — Они чувствовали, что что-то обязательно случится, и относились к этому спокойно, потому что понимали, что не могут ничего — изменить. Вновь избранные патриархи пока не понимают, что в этом мире не все так просто, они все еще верят в силу меча и в то, что им можно решить все проблемы. Я не хотел с ними говорить о тебе, надеясь, что мне не придется им рассказывать то, что и так понятно мудрому человеку, но, видимо, мне придется это сделать.
Врон озадаченно посмотрел на него.
— Зачем им нужно что-то говорить? — спросил он. — Просто выпусти меня из монастыря, а вечером я уже буду здесь.
— А как я объясню им то, что я сделал? — в свою очередь спросил привратник. — Что я им скажу? Что ты другой, что над тобой висит тень предопределенных кем-то событий? Что ты не принадлежишь сам себе? Что если ты собрался пойти на охоту, то это совсем не значит, что ты будешь охотиться, что это просто тебя кто-то ждет в лесу? И что если тебя не отпустить, то этот кто-то придет сюда и будет сеять здесь смерть?
— Кто меня ждет? — спросил Врон. — Кто будет сеять смерть?
— Это я сказал для твоего понимания, чтобы ты понял, что может скрываться за твоими желаниями, — грустно усмехнулся старик. — А на самом деле я ничего не знаю. Иди обедай. Я найду тебя после разговора с патриархами…
Старик встал и не спеша направился к храму, а Врон принялся одеваться. Он был недоволен: привратник опять наговорил ему много непонятного и даже сумел напугать. Теперь он будет думать о том, что в лесу кто-то его ждет. Но кто? И почему этому неведомому нужен именно он?..
Врон тяжело вздохнул и пошел к храму. Он подумал о том, что Ласка будет сидеть с ним рядом на обеде, и эта мысль отозвалась в груди теплом.
… А старик просто выжил из ума, наболтал уйму слов, которые ничего не значат… Он может, например, просто не пойти на охоту, и тогда ничего не произойдет, и не будет никакой предопределенности… Или пойти совсем не туда… не в лес, а куда-то еще…
Врон выругался.
… Похоже, старик заразил его своей предопределенностью, теперь он постоянно будет думать о том, что вся его жизнь кем-то спланирована, хотя он-то знает, что все на самом деле происходит совершенно случайно…
Врон вошел в обеденный зал. Амия и Ласка уже сидели за столом, о чем-то негромко переговариваясь.
Привратник тоже был здесь, он беседовал с патриархами, и разговор был, похоже, трудным, потому что патриархи взволнованно размахивали руками, а старик насмешливо улыбался.
На обед снова была каша, и Врон, посмотрев на сероватые комки, понял, что он не хочет ее есть, в этой каше не было ничего, что сейчас нужно было его телу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он Ласку.
Девушка улыбнулась в ответ и незаметно погладила под столом его ногу.
— Просто замечательно. Амия вздохнула.
— Ты обладаешь искусством очень хорошего лекаря, — сказала она. — Может быть, и меня возьмешься лечить?
Врон вопросительно взглянул на Ласку, та язвительно расхохоталась.
— Его искусство не похоже на искусство других лекарей, — помедлив, проговорила она. — Он проникает внутрь тела и лечит изнутри, этот способ тебе вряд ли подойдет, он годится не для всех. Тебе его искусство не поможет…
— Почему это ты так думаешь? — сердито спросила Амия. — Я полагаю, что если это помогло тебе, то, наверно, поможет и мне. В конце концов, мы с тобой не так уж сильно и отличаемся, просто у нас с тобой в предках были разные демоны — у тебя морской, а у меня зеленый охотник.
— Видишь, разница все-таки между нами есть, — усмехнулась Ласка.
— Почему ты не даешь ему слова вставить? — гневно спросила Амия, морщась от боли. — Может быть, он думает совсем по-другому? Что ты скажешь, Врон?
Он пожал плечами, ладонь Ласки лежала на его колене, и ему было необычайно приятно от этого.
— Я думаю, Ласка права, — осторожно проговорил он. — Я не лекарь и многого не знаю, а Ласке, может быть, нужно было только искупаться в бассейне, чтобы выздороветь. Ну и, скорее всего, еще немного дружеской ласки…
— Чего-чего? — Амия подозрительно посмотрела на них обоих. — Так вот чем вы занимались возле бассейна… Как только об этом кто-нибудь узнает, то вам несдобровать.
— Ты же никому не скажешь? — забеспокоившись, спросил Врон.
— Я-то не скажу, — усмехнулась Амия. — Но лекари захотят поговорить с тобой о твоем способе лечения, и тогда все и откроется.
Врон встревоженно покосился на Ласку, та в ответ улыбнулась и погладила его по ноге.
Он вздохнул и, наложив себе кашу, стал ковыряться в чашке.
— Ты уже говорил с привратником? — тихо спросила Ласка.
— Да, — кивнул Врон. — Он ответил, что сам он не может выпустить меня, ему для этого требуется согласие патриархов.
— Понятно, — вздохнула Ласка. — А так хочется поесть мяса, от этой каши и травяных отваров меня просто воротит.
— Это точно, — согласилась Амия. — Мы же наполовину демоны, а они питаются мясом. Это нас кормят тем, что даже нормальные люди редко едят.
Привратник помахал им рукой.
— Тебя зовут к столу патриархов, — сказала Ласка. — Будь вежлив с ними, они совсем другие, нежели те, что были до них. Старые патриархи обладали мудростью, а в этих сильны демоны, они, так же как и мы, часто приходят в ярость.
Врон осторожно снял ее ладонь со своего колена и, встав из-за стола, подошел к столу патриархов.
— Садись с нами, — повелительно сказал носитель меча, внимательно вглядываясь в юношу. Врон послушно сел на край скамьи.
— Привратник сообщил нам, что ты просишь, чтобы мы тебя выпустили для того, чтобы ты немного поохотился. Это так?
— Да, — ответил Врон. — Раненым нужно мясо, для того чтобы они быстрее выздоравливали.
— В этом есть смысл, — согласился носитель лука. — Но есть и опасность. Полукровки часто становятся чрезмерно агрессивными после того, как поедят кровавого мяса.
Сказав эти слова, патриарх мечтательно облизнулся, но тут же снова принял суровый вид.
— Мы плохо знаем тебя, ты пришел к нам совсем недавно, и вместе с тобой к нам в монастырь нагрянула беда. Мы еще не решили, что это — совпадение или нечто другое? Мы все еще думаем об этом. Лекари нам сказали, что ты вылечил Ласку. Как ты это сделал?
— Я не знаю, — покачал головой Врон. — Это произошло как-то само собой.
— А до этого ты убил демона, — сказал носитель меча. — И тоже не мог объяснить, как ты его убил.
— Сейчас я думаю, что тот демон умер сам, — сказал осторожно Врон. — Возможно, он был болен…
— И ты его вылечил, — усмехнулся носитель копья. — Да так, что после этого у него прошли все болезни. И Ласка тоже сама выздоровела…
— Наверно, — сказал Врон. — Не думаете же вы, что я лекарь?
— Мы думаем, что ты несешь в себе опасность для нас всех, — мрачно изрек носитель меча. — Мы знаем, что точно так же думали те патриархи, что были до нас.
— Я ничего не делаю, я веду себя так же, как и другие охотники, — возразил Врон. — И сейчас я прошу просто разрешить мне поохотиться и принести мясо для раненых.
— Просьба действительно очень проста, — сказал носитель меча. — Только каждый раз после того, как ты уходишь, а потом возвращаешься, у нас возникают проблемы.
Врон беспомощно взглянул на привратника, тот улыбнулся одними краешками губ и отвел взгляд в сторону. Повисло тяжелое молчание.
— Мы разрешим тебе поохотиться, — сказал наконец носитель меча. — Но ты пойдешь не один, вместе с тобой пойдет Ласка. Ты входишь в ее тройку, и она несет за тебя ответственность, но сначала тебя и ее должны осмотреть лекари — надеюсь, ты понимаешь, с чем это связано?
Врон смущенно кивнул.
— Ну что ж, решение принято, — вздохнув, сказал носитель лука. — Мы просим тебя, чтобы ты был очень осторожным, нас осталось мало, лучшие наши воины погибли, и нам сейчас ни в коем случае не нужны неприятности…
— Я буду осторожен, — пообещал Врон. — Спасибо за то, что вы мне разрешили поохотиться.
— За это решение ты должен благодарить не нас, а его. — Носитель меча кивнул на привратника. — Он почему-то считает, что из тебя получится хороший охотник за демонами.
Нам его аргументы показались достаточно весомыми, к тому же ты действительно уже убил двух демонов. Но помни, мы делаем для тебя исключение. Ступай, тебя и Ласку ждут лекари… Да, кстати, девушка будет по дороге учить тебя владеть оружием, не отлынивай от этих занятий, сейчас каждый воин нам дорог.
Ласка радостно улыбнулась, узнав о решении патриархов, а Амия только тяжело вздохнула.
— Если бы не мои раны, — заявила она, — я бы тоже попросилась на эту охоту.
— Ты бы попросилась, но тебя бы никто не взял, — огрызнулась Ласка. — На эту охоту идет только моя тройка.
— Подожди немного, когда я выздоровею, — угрожающе прошипела Амия. — Тогдая тебе покажу, чья тройка лучше…
— Не надо ссориться, девушки, — сказал Врон. — Это поход всего на один день.
— А мы и не ссоримся, — фыркнула Амия. — Мы так разговариваем.
Лекарь был тот же, что лечил Ласку. Осматривал он их в своей келье. Девушку он сразу отправил готовиться к охоте, сказав, что ее тело он уже выучил наизусть, а на Врона поглядел, недовольно качая головой.
— И что же они хотят, чтобы я им сказал? — проворчал он. — Я не знаю, кто ты. Я не понимаю, как устроено твое тело, потому что почти в каждом твоем органе есть загадка… Скажи мне, что говорила ведунья в вашем селении, прежде чем отправить тебя на смерть?
— Откуда вы об этом знаете? — спросил Врон. Лекарь пожал плечами:
— Это рассказывает каждый, кто к нам приходит, у нас у всех одна судьба… Итак, что она сказала?
— Она говорила, что во мне свет.
— Интересно, какой свет она увидела? — задумчиво сказал лекарь. — Я не различаю ничего, кроме теней, и они двигаются в твоем теле, затемняя то один орган, то другой. Никогда ничего подобного не видел. Впрочем, если бы обычный лекарь смог заглянуть в любого из нас, он бы сошел с ума, потому что мы все по-разному устроены. Сказать честно, я не знаю, способен ли ты к деторождению… Подожди здесь, я позову самого старого из нас, возможно, он увидит в тебе больше, чем я. — Лекарь вышел из кельи, хлопнув дверью и продолжая что-то недовольно ворчать, а Врон сел на кровать и вздохнул.
— Свет и тени, был свет, стали тени, — проронил он, грустно усмехнувшись. — И никто ничего не знает про меня.
Старый лекарь был и вправду очень стар, он едва шагал, опираясь на дубовую трость. Войдя в келью, он сразу сел на кровать и долго что-то неразборчиво бормотал, закрыв глаза. Потом он медленно произнес:
— Ты прав, Кит, это другое тело, оно перестроено, но уже в достаточно зрелом возрасте, поэтому ты не можешь в нем разобраться. Над телом этого юноши поработали, и очень искусно, сейчас это уже не тело человека, и оно не похоже на тело полудемона, изменения совсем другие. Если ты присмотришься, то увидишь, что почти каждый орган дублирует другой. После этих изменений этому юнцу можно даже вырезать сердце, и он будет жить. Многое увидеть нельзя, потому что мешают какие-то странные затемнения по всему телу, они перемещаются, словно живые… Вот это действительно странно, такого я тоже никогда не видел.
— Нам задали вопрос патриархи, на который мы должны ответить, — напомнил второй лекарь. — Может ли этот юноша иметь потомство?
— Потомство? А от кого?
— От девушки-полукровки, в ней течет кровь морского демона и демона-охотника. Она здорова и вполне может носить в себе ребенка, только я не знаю, каким он будет. Кровь демонов в ней сильна, да и смесь довольно редкая. А тут еще и этот юноша. Как ты думаешь, что получится в результате?
— Вероятнее всего, ничего, — пожал плечами пожилой лекарь. — Детородные функции этого юноши тоже изменены, они приспособлены выполнять еще и какую-то другую роль, поэтому я думаю, что потомства от него не будет.
— Так я и передам патриархам, — сказал второй лекарь.
— Еще передай им, что этого юношу можно оставлять в женских кельях без опаски, а девушкам это будет полезно, им иногда нужно сбрасывать часть своей неуемной энергии на кого-нибудь, чтобы не убивать своих товарищей. — Старый лекарь усмехнулся.
— Патриархам не понравятся твои слова, они скажут, что тогда и другим охотникам захочется того же.
— Я не возражаю, — усмехнулся старик. — Только пусть эти охотники сначала так же изменятся, как и этот юнец. — Он перевел взгляд на Врона. — Мы огорчили тебя своим заключением, юноша, или обрадовали?
— Не знаю, — пожал плечами Врон. — Я молод и еще как-то не задумывался о детях.
— Тогда не задумывайся и дальше, — улыбнулся старик и посмотрел на другого лекаря. — Я могу идти?
— Подожди, — замотал головой второй лекарь. — Я еще вот о чем хотел с тобой потолковать. Этот юноша каким-то образом в одночасье вылечил девушку, о которой мы только что говорили. Демон вырвал из нее своими когтями огромный кусок мышц и даже повредил кость, кроме того, у девушки был сильный укус на ноге. А после того как она повеселилась с ним, все мгновенно заросло, словно этих ран никогда и не было.
— Такого не может быть, — покачал головой старик. — А если это все-таки было, то это чудо. А про чудеса я ничего не могу сказать, я с ними не знаком. Хотя, если немного подумать… Ты говорил, девушка несет в себе кровь морского демона?
— Морского и охотника.
— Морские демоны легко выращивают новые конечности, правда, им для этого нужно время. А ты говоришь, что восстановление произошло в одночасье?
— Именно так, утром я ей сказал, что рана на спине у нее никогда не затянется и до конца жизни ее будут мучить сильные боли, а, когда я ее осмотрел после обеда, у нее на теле не осталось даже шрама.
Старик задумался.
— В принципе это возможно, — сказал он после долгого молчания. — Если юноша дал ей энергию, а ее у него много, и кормил девушку хорошей едой, то почему бы и нет? В этом случае на то, на что обычно требуются месяцы, достаточно и суток. Такие случаи у нас бывали. Один полукровка, потомок морского демона, выздоровел за неделю после очень тяжелой раны, правда, потом выяснилось, что его подруга подкармливала его сырым мясом крыс, которых она ловила в подвале.
— Но ты говоришь, что ему потребовалась на это неделя?
— Неделя, месяц, день — какая разница? — возразил старый лекарь. — Главное, что это возможно. Ты ошибался с самого начала, просто потому что теперь кровь морских демонов встречается редко, иначе ты бы знал про их способность к быстрому восстановлению.
Врон вздохнул с облегчением. Перспектива стать лекарем для всех раненых женщин его совсем не радовала.
Старик поднялся:
— Вот это и скажи патриархам. Пусть не беспокоятся, юноша хоть и отличается от остальных, но вряд ли опасен для женского пола. Меня смущают только странные затемнения в нем. Вряд ли они играют какую-то важную роль в его организме, хоть и было бы любопытно узнать их происхождение. Но для твоего заключения это не играет никакой роли.
Лекари, оживленно обсуждая уже других больных, вышли из кельи, а Врон сел на кровать и задумался,
Старый лекарь кое-что рассказал о его теле, и это было для него интересно.
… Но, если все, что тот говорил, правда, тогда как он убил демона? И как он сумел вырастить из себя крылья, когда сражался с драконом? Старик ничего не сказал и о его способности к оживлению.
… Но оба лекаря говорили про тени. Неужели часть пожирателя душ поселилась в нем после Проклятой долины? Если это так, то это объясняет, почему он высасывает из своих врагов энергию и жизненную силу.
Врон вздохнул и вышел из кельи.
… Главное, это все-таки было то, что лекари разрешили им с Лаской встречаться. А все остальное пока не важно…
Ласка ждала его во дворе, она была одета в мужские штаны и рубашку. Ее грудь перепоясывали ремни для мечей, закрепленных на спине, а в руках она держала небольшой мешок с припасами.
Врон был в черном балахоне охотника, который он собирался снять сразу, как только они выйдут из монастыря, а за спиной у него был меч, который он теперь носил всегда с собой. Больше во дворе никого не было, только около калитки их ждал привратник.
— Я ничего не смог объяснить патриархам, — тихо проговорил он Врону. — Они молоды, и для них все непонятное представляет угрозу. Поэтому я им сказал только то, что они смогли понять, а это оказалось совсем немного…
— Я рад тому, что они мне разрешили выйти из монастыря, да еще и послали со мной Ласку, — ответил Врон. — А больше мне ничего и не надо.
— Лекари, как я и предполагал, в тебе тоже ничего не поняли, это хорошо, — сказал привратник. — Но помни о том, что твое желание необычно — возможно, ты идешь совсем не туда и совсем не за тем.
— А куда и зачем? — спросил Врон.
— Потом ты мне все это сам расскажешь, — едва слышно промолвил привратник. — Мое дело открывать и закрывать калитку, все остальное — дело патриархов и твоей судьбы.
Ласка улыбнулась, увидев, как он снимает с себя черный балахон охотника и передает его привратнику.
— Ты что, так и собираешься идти в лес в одной набедренной повязке?
— Так и собираюсь, — ответил Врон. — Любая одежда мне мешает двигаться, и вообще я чувствую себя в одежде неуютно.
— Что ж, надеюсь, что мы не встретимся с людьми, им это может не понравиться, — сказала девушка. — А мне ты раздетым даже кажешься более привлекательным.
— Ты мне тоже, — улыбнулся Врон.
— Куда мы идем? — спросила Ласка, когда они вышли за ворота.
Врон задумался, он вспомнил про лес, где они с привратником сражались с демонами-воинами, и решил, что тот им вполне подойдет. Лес был достаточно большим, чтобы там водились звери, и находился не очень далеко от монастыря.
… Может быть, им повезет, и они наткнутся на кабана или на оленя…
Врон свернул с дороги в кусты и побежал.
— Ты куда-то спешишь? — спросила Ласка, легко догнав его.
— Да, — ответил Врон. — Я хочу оказаться от монастыря как можно дальше, прежде чем настанет ночь. Я думаю, что у нас найдется какое-нибудь интересное занятие, когда она наступит.
— Я, кажется, догадываюсь, о чем ты подумал, — сказала Ласка. — Если мои догадки верны, то ночи нам может и не хватить.
Солнце редко выглядывало сквозь прорехи туч, дул прохладный ветерок, и бежать было приятно. Ласка двигалась легко и быстро, и у Врона теплело на душе, когда он оглядывался и видел сзади ее точеную фигурку.
До леса они добрались, когда уже вечерело.
Движимый непонятным чутьем, он направился в густые заросли орешника и обнаружил там небольшую заброшенную хижину. Там было все, что им нужно для ночлега: крыша и стены, а внутри сбитые из досок нары и небольшой очаг. Ласка сразу принялась разводить огонь, а он решил немного поохотиться.
Недалеко от хижины он увидел куропатку и смог подбить ее камнем, когда она взлетала. Он торжествующе показал птицу Ласке, и девушка хищно оскалилась, почувствовав свежую кровь, потом, посмотрев на Врона, тяжело вздохнула.
— Обычно, — сказала она, — когда нам удавалось убить какую-нибудь дичь, мы сразу съедали ее. Отрог очень любил сырое мясо, да и Мел тоже… Но ты другой, ты, наверно, хочешь, чтобы мы ее зажарили на костре? Врон мягко улыбнулся.
— Эта куропатка твоя, — ответил он. — Я ее поймал для тебя, делай с ней все, что пожелаешь. Я не хочу есть, и на двоих этой маленькой птички не хватит.
— Ты правда не хочешь? — спросила Ласка, облизываясь.
— Правда, — улыбнулся Врон. — Вокруг нас лес, а я охотник, поэтому обо мне не беспокойся. Ты кушай, а я еще похожу по лесу, посмотрю, может, удастся добыть еще какую-нибудь зазевавшуюся птицу.
Он вышел за дверь, и Ласка тут же набросилась на куропатку — он услышал ее причмокивание и урчание, как у голодного зверя. Юноша тихо рассмеялся и двинулся в глубь леса, выбирая самые сырые места, где комары тучами слетались на него со всех сторон, а потом опадали сухой трухой.
Когда он почувствовал, что его тело насытилось, он вернулся в хижину.
Ласка ждала его — она сбросила одежду и лежала, лукаво поглядывая на него из темноты. Темнота не мешала ему, он видел ее крепкую небольшую грудь, нежные приятные овалы бедер, и в его груди сразу проснулось желание. Он сбросил ставшую тесной набедренную повязку и лег рядом.
— Я правильно угадала твои мысли? — прошептала Ласка.
— Если я тебе скажу, что только этого и ждал, ты мне поверишь? — спросил Врон.
— Поверю, — ответила Ласка, крепко прижимаясь к нему. — Потому что я сама только этого и ждала.
Это была бурная ночь, наполненная нежностью и радостью. Когда уже под утро утомленная Ласка заснула, он лежал рядом, глядя в потолок старой хижины.
Темнота теряла свою черноту, скоро должно было взойти солнце. Ласка тихо дышала ему в плечо и вдруг жалобно закричала:
— Не хочу, уйди!
Врон прижал ее к себе и прошептал:
— Это я, Врон, а тебе приснилось что-то плохое.
— Ты? — Она вздохнула и заплакала. — Хорошо, что это ты, а не стражи…
— Что случилось? — спросил Врон. — Я чем-то обидел тебя? — Его сердце стиснуло острой болью от жалости и нежности.
— Ты здесь ни при чем, — всхлипнула Ласка. — Мне просто приснилось, как меня сжигали на костре. Дрова были мокрые и никак не хотели разгораться, хоть стражи и вылили на них целую бочку масла. Но мои родные принесли сухие дрова, и огонь быстро охватил всю кучу хвороста. Пламя начало обжигать мои ноги, а моя сестра, отец и мать радостно приплясывали у костра, как на деревенском празднике, и весело кричали: «Жги ее, жги ее!»
Девушка уткнулась в его грудь.
— Никогда мне еще не было так страшно и горько. Обними меня, мне сейчас так холодно, словно у меня ледышка вместо сердца.
Врон погладил ее по голове и поцеловал холодные, соленые и мокрые от слез губы. Ласка еще что-то неразборчиво прошептала, а потом ее губы стали отвечать ему.
И все снова исчезло в ярком всполохе разноцветных искр. Когда он через какое-то время смог пошевелиться и отодвинуться от Ласки, он услышал, как она прошептала:
— Подо мной все еще земля качается, и голова кружится, словно я на огромных качелях взлетаю то высоко вверх, к самому небу, то вниз, к земле. Такого у меня еще никогда не было. Что со мной творится? Может быть, я еще больна?
— Я не знаю, — ответил Врон. — Но мне тоже было хорошо.
— Может, это и не от ран, — вздохнула Ласка. — Я устала так, как будто целый день провела на тренировке, размахивая тяжелым мечом. Что мы сегодня будем делать?
— Я пойду на охоту, — сказал Врон. — Может быть, найду оленя или кабана. Мы же, кажется, за этим сюда пришли?
— Нет, кажется, уже не за этим, — улыбнулась Ласка. — Но какого-нибудь зверя все равно надо добыть. Ты иди, а я еще немного посплю…
Врон встал, надел набедренную повязку, пристроил меч за спиной и тихо вышел из хижины.
Серый унылый туман висел над лесом, трава и кусты были влажными, и от них веяло холодом. Солнце еще не взошло, и стояла тишина, прерываемая только какой-то неугомонной птичкой, выводящей свои рулады.
Ему повезло: пройдя совсем немного, он вышел на большую поляну и увидел крупного оленя, спокойно щиплющего высокую траву. На мгновение их глаза встретились, олень высоко подпрыгнул и мгновенно исчез в кустах.
Если бы это было раньше, Врон бы только развел руками и пошел дальше, но сейчас он чувствовал в себе мощную энергию и поэтому побежал вслед за зверем.
Олень мчался высокими прыжками, пробивая себе путь через кусты мощным телом, а Врон просто перепрыгивал через них.
Погоня была недолгой, что даже несколько разочаровало Врона. Он догнал оленя и ударил его кулаком по голове. Тот упал и забился в предсмертной судороге.
Когда Врон склонился над ним, зверь уже был мертв.
Он недоверчиво покачал головой, удивившись тому, что он это сделал, взвалил теплую тушу себе на плечи и побежал к хижине.
Когда до нее осталось несколько сот шагов, его как будто обдало холодом, тело начало меняться, и он сбросил тушу на землю, чтобы не высосать жизненную силу из оленя. Что-то было тревожащее в тишине леса. Что-то смертельно опасное ждало его впереди.
