Последние четыре дня Павел Лешаков пил беспробудно. Он несколько раз пытался остановиться, но, стоило ему протрезветь, из тьмы памяти всплывали жуткие глаза человека с красным шейным платком. Лешакову казалось, что он никогда не сможет забыть эти глаза, которые точно два крохотных буравчика вгрызались в его плоть, пробираясь всё глубже и глубже, стремясь к самой его сути. И тогда сержант наливал себе стакан водки и отправлялся в новое путешествие по царству Забвения.

Четыре дня пролетели как один. И ни один из четырех не отложился в памяти. Всё слилось в серую кашу, пропитанную водкой и пивом. На четвертый день запасы «горючего» закончились и перед Лешаковым встал вопрос о походе в магазин. Можно было заказать водку в ближайшем интернет-магазине и получить ее на дом вместе с курьером, который, безусловно захочет получить на чай, но два дня назад это уже было, а закончилось всё тем, что Лешаков, пользуясь табельным оружием, заставил курьера пить вместе с ним. В результате парень упился вусмерть и в районе двух часов ночи был госпитализирован службой экстренной медицинской помощи с диагнозом «острое алкогольное отравление». А на следующее утро к Лешакову прибыла служба внутренней охраны интернет-магазина с квитанцией штрафа на приличную сумму. На эти деньги Лешаков мог бы пить месяца полтора. Штраф был выписан за спаивание сотрудника, находящегося при исполнении служебных обязанностей, а также с учетом убытков, понесенных магазином.

Лешаков засунул счет в шейкер, в котором утром следующего дня смешал себе обалденный коктейль из пива и водки в равных пропорциях с добавлением перца и сметаны. Вещь получилась убойной настолько, что перерубленная в труху квитанция хоть и похрустывала на зубах и так и норовила попасть не в то горло, но осталась Павлом незамеченной.

Лешаков был уже на пороге, когда заурчал видеофон, пытаясь достучаться до мозга хозяина, занятого вопросом, как побыстрее заполучить водку и тут же ее оприходовать хотя бы частично. Лешаков отвечать не хотел, но всё же пересилил себя и вернулся в квартиру, дав двери команду на закрытие.

Павел нажал кнопку ответа, и из глубины видеофона выплыло лицо Степана Володина, старшего сержанта. Он работал вместе с Лешаковым и за какой надобностью звонил ему, Павел не знал.

— Слушаю тебя! — буркнул недоброжелательно Лешаков.

— Я смотрю, ты сильно не в духе, — моментально сориентировался Володин. — И, кажется, малость в не трезвости пребываешь?

— А тебе какое дело?

— Да так, праздное любопытство, — развел руками Володин.

— Ну вот и засунь себе это праздное любопытство… — конкретизировать Лешаков не стал, и так стало понятно, что он грубо нахамил коллеге.

— Зачем ты так? Или водка кончилась, а я тебя от ее поиска отвлекаю? — угадал Володин.

Лешаков промолчал, гневно сдвинув брови.

— Ладно. Не хочешь разговаривать. Мне, что ли, больше всех надо? Ты вот лучше скажи, когда на работу выходить намерен. Шеф рвет и мечет, обещал достать твою задницу и устроить с ней нетрадиционное извращение.

Лешаков протяжно зевнул, чувствуя, что начинает звереть. Острый дефицит алкоголя в организме всё больше давал знать о себе.

— В ближайшие дни я, наверное, вернусь. Но сейчас плохо себя чувствую… Сам понимаешь, — медленно выговорил Павел.

— Я-то понимаю, хотя в толк взять не могу: по какому случаю праздник? Вроде очередное звание тебе не присваивали, чтобы обмывать его в усиленном порядке. Да и банду особо опасную не взял, чтобы радоваться грядущему званию и премии. Загадочный ты, Лешаков.

— Еще какой! — рявкнул Павел, теряя остатки терпения.

— Ладно. Мучить не буду. Вижу, что у тебя трубы горят, залить нечем…

Лешаков потянулся было к кнопке отключения видеофона, когда Володин, словно бы вспомнив что-то чрезвычайно важное, вскинул руку и скомандовал как на параде:

— Стой!

— Ну что тебе еще? — печально спросил Павел.

— Искали тут тебя. Интересовались. Где говорят, тот мужик, что мальчика четыре дня назад арестовал, «малевича» этого, террориста малолетнего.

— И кто этот хмырь? Он представился? — без интереса спросил Лешаков.

— Да нет. Сказал, еще зайдет. Он всё с шефом больше разговаривал. Такой видный из себя, высокий, в черном кожаном пальто и шейный платок у него красный…

Лешаков в испуге долбанул по клавише отключения.

Он рухнул на стул перед видеофоном и ощутил, как алкоголь медленно выветривается из головы.

Недаром ему мерещились эти глаза! Красный шейный платок не оставит ею в покое. Зачем он его разыскивает? Что ему нужно от Лешакова? А ведь тогда, в парке, Павел почувствовал, когда встретился взглядом с незнакомцем, как неведомая сила вывернула его душу наружу, затем с извращенным равнодушием патологоанатома исследовала ее и вернула на место. При этом от незнакомца так и веяло враждебностью. Павел понял, что, встреться он с ним в другое время и при других обстоятельствах, закончиться бы эта встреча могла совсем по-иному. Он даже был уверен, что в таком случае ему бы пришлось бронировать место на кладбище. На каком-нибудь маленьком захолустном астероиде с порядковым номером вместо названия. Хоронить мертвых на Земле теперь было очень дорого, потому что требовалось уплатить компенсацию за расход земли в условиях предельной перенаселенности планеты, налог на смерть, налог на захоронение, налог на могильный уход, так что проще было поднять гроб с телом на орбиту планеты и с первым же челноком отправить его на астероид-кладбище.

Лешаков и думать забыл о своем недавнем намерении добраться до ближайшего супермаркета, чтобы затариться водкой. Он только сейчас понял, почему эти четыре дня пил беспросветно. Он был напуган. Напуган до дрожи в коленках, напуган до рвотной икоты, напуган до разрыва сердца. Слава богу, оно пока находилось на месте.

Лешаков закрыл глаза и попытался сосредоточиться, чтобы понять, что ему теперь делать. Как жить дальше? Но мозги настолько пропитались водкой, что в их похмельное болото ни одна полезная мысль не приходила.

Лешаков потянулся к видеофону. В меню выбрал номер родного отделения и нажал на соединение. На экране проявилось лицо Володина.

— Ты что, Лешаков, на работу решил выйти? — тускло осведомился Володин.

Не складывались у Павла с Володиным отношения. Хоть и в полицию пришли практически одновременно: Лешаков в июле, а Володин в сентябре, после того как загадил своим месячным присутствием берег Черного моря. Вот с тех пор и возникла между ними неприязнь. Лешаков, измученный работой и летней жарой, несвойственной Питеру, и отдохнувший, отъевшийся, с ровным загаром Володин, раздражавший одним только своим видом.

— Нет, я просто спросить хотел. Этот, в платке, что мной интересовался, он о чем с шефом беседовал?

— А кто их знает, начальству виднее…

— Ты не мог бы узнать для меня: шеф этому, в платке, мой адрес не давал?

— Если только ради тебя… — пообещал Володин, но остался сидеть.

— Ты не понимаешь, мне это срочно надо! Прямо сейчас, а лучше вчера, — поторопил Павел.

— Ну ты достал Лешаков! Сиди тогда, сейчас схожу, спрошу. А кто этот мужик в платке, кредитор, что ли? Скрываешься?

— Почти…

Володин злорадно ухмыльнулся и уплыл с экрана.

Лешаков принялся тасовать в голове варианты. Что он будет делать, если незнакомцу уже известно его местонахождение, и что ему делать, если не известно, но вероятность того, что тот придет вновь в отделение, высока.

Да что же этому уроду от него надо?! Вот в чем заключался главный вопрос. Вроде бы и взятку не вымогал, и денег не должен. Может, «платок» и впрямь маньяк-убийца, но вроде никто на их участке не пропадал, да и трупов не находили. И вообще, в городе всё тихо и спокойно, как в могильнике. Правда, поговаривают, Папа копыта скинул, но ведь он, Лешаков, к этому никакого отношения не имеет. Павел представлял, какой передел начнется в ближайшее время и как их будут гонять в хвост и в гриву. Выходки «Малевичей» и втык за них от начальства скоро всем сотрудникам полиции покажутся детским лепетом, невинными шалостями начальства по сравнению с тем, что им предстоит пережить после начала Великого Передела. Лешаков уже успел заскучать, ожидая появления Володина, когда его привлек шум, донесшийся с улицы. Утром он умудрился раскрыть окно, чтобы спиртовые пары выветрились из квартиры, поэтому слышимость оказалась идеальная.

Павел поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Третий этаж дарил прекрасное обозрение всего, что творилось во внутреннем дворике дома и на подъездных дорожках, поэтому сержант без труда разглядел красный шейный платок, вежливо общающийся со скамейкой, заселенной вездесущими старушками, которые всё про всех знают и обо всём обязательно поведают, если хорошо попросить. В тот момент, когда Лешаков выглянул в окно, незнакомец поднял голову, словно знал, что на него смотрят, и столкнулся взглядом с Павлом.

Лешаков отпрянул от окна. Его вычислили! Красный платок пришел за его жизнью! Зачем только она ему понадобилась?!..

Павел бросился в коридор, по пути хватая кобуру с табельным оружием и пиджак, в котором лежали кредитки и вся наличность, что у него оставалась после пьянки.

— Лешаков, ты где там пропал? — доносился из видеофона голос Володина.

Павел по пути стукнул по клавише разъединения. Он и сам теперь знал, что шеф сдал его со всеми потрохами. Хотелось бы только знать еще, какие доводы привел незнакомец, чтобы несгибаемый босс, который за своих грудью на танк ляжет, сдал своего же человека, не шибко при этом переживая.

Лешаков торопился. Он не стал запирать дверь. У него не было на это времени. Он должен был спастись во что бы то ни стало! Павел выскочил на лестничную площадку, хлопнул по клавише вызова лифта, и тотчас двери раскрылись перед ним. Пока Лешакову везло.

Выбрав крышу конечным пунктом движения кабины, Павел достал из кобуры пистолеты, проверил обоймы, снял с предохранителей и, не выпуская оружие из рук, выскочил из кабины на крышу.

Там Лешаков не мешкая рванул к своему флаеру. Четкого плана действий у него не было. Он вообще не знал, что ему делать дальше. Квартира засвечена, в участок возвращаться нельзя, остается только менять профессию, имя, фамилию и вербоваться в первопроходцы — осваивать дальние планеты. Но что-то подсказывало несчастному сержанту, что красный платок его и на Марсе найдет, и на кладбищенском астероиде отметится.

Лешаков вскочил в флаер, хлопком ладоней запустил предстартовую программу и посмотрел в сторону лифта. Кабина вновь появилась на крыше. Двери раскрылись, и оттуда появился зловещий незнакомец. Он заозирался по сторонам, выискивая жертву, но Павел в почти аварийном режиме уже поднял флаер и взмыл в небо.