ГЛАВА 11
— Набирая команду, я в первую очередь приглядываю высококлассного офицера орудийного отделения, — сказал Марк Хадсон, неторопливо пробуя свой суп. — Ну а во-вторых, — хорошего кока.
Попробовав, он довольно улыбнулся:
— Черт побери, по-моему, неплохо.
За столом царила доброжелательная атмосфера, то и дело раздавались одобрительные возгласы. Малая столовая «Бискейна» была расположена по соседству с капитанской каютой, неподалеку от кают-компании. Здесь могли с комфортом разместиться восемь человек, но в этот вечер за столом сидели только пятеро: Марк Хадсон — хозяин, Элайн Белл с «Гагарина», Берт Хэлворсен с «Микен», Тина Ли с «Севастополя» и Сергей Торрихос.
Как только стол был накрыт, Хадсон отпустил стюардов и с помощью голосового сигнала опечатал замок двери и изолировал систему внутренней безопасности. Несмотря на неизбежные ограничения, связанные с пребыванием на борту звездолета, все присутствующие смогли ощутить атмосферу приватного застолья.
— Я хотел бы поблагодарить тебя за приглашение, Марк, — сказал Сергей, откидываясь на спинку кресла. — Как вы, очевидно, догадываетесь, вы собрались здесь по моей просьбе. Поэтому позвольте перейти прямо к делу.
Сначала о формальностях. Во время нашей беседы я предпочел бы обходиться без титулов и воинских званий, а называть друг друга просто по имени. Мне хотелось бы думать, что я советуюсь с близкими друзьями, а не провожу очередное совещание. Точно так же прошу вас помнить о привилегии кают-компании — говорить все, что у него на уме.
Мне хотелось бы обсудить с вами весьма серьезный вопрос.
Итак, во-первых. Мы напали на А'анену, несмотря на приказ Адмиралтейства о прекращении огня. К этому моменту зоры выступили с мирными предложениями, наше правительство приказало флоту оставаться у С'рчне'е и ждать полномочных парламентариев. Адмирал проигнорировал этот приказ, оправдывая свои действия директивой № 6. Он утверждал, что в зоне военных действий может полагаться только на самого себя, а не на представителей власти.
— Прошу прощения, комм… Сергей! — с виноватой улыбкой прервала его Элайн Белл. — Мы находимся здесь потому, что зоры нарушили мирный договор. До этого они не один раз выступали с мирными предложениями, а мы принимали их. Или, вернее сказать, их принимало наше правительство. В этом-то и вся хитрость.
— Согласен с вами. Но в этот раз возникли новые обстоятельства: адмирал заявил, что нам нельзя обращать внимание на мирные инициативы зоров, ибо тем самым мы посылаем важный сигнал их Высшему Гнезду.
— Темное Крыло, — вступил в диалог Берт Хэлворсен. Заметив озадаченное выражение, появившееся на некоторых лицах, он принял более удобную позу и, обменявшись взглядами с Сергеем, продолжил: — Перед нападением на А'анену Марэ приказал своему штабу подготовить доклад, в котором сделать акцент на прогнозе вероятных действий зоров. Мы проанализировали опыт прошлых конфликтов и пришли к выводу, что противник хочет поставить нас в максимально трудное положение, атаковав по всему фронту. Противодействуя ему, мы должны бросать группы морских пехотинцев во все атакованные пункты и таким образом добиться полного уничтожения противника. Сергей знает, что одним из авторов этой неуклюжей идеи был лично я, но адмирал Марэ предпочел отчитать за нее этого бедного парня, Уве Брайанта. Он попросил нас на месте обосновать свой прогноз, и Уве попытался сделать это, после чего Марэ в пух и прах разнес нашу концепцию. Он объяснил нам, что зоры будут оставлять без боя все миры. Кроме А'анену, где они и сконцентрируют все свои силы.
— Он был прав, — сказала Тина Ли, намазывая ломтик хлеба маслом.
— Он был почти прав. Он заявил, что А'анену — решающее звено всей стратегии зоров и что, защищая его, они будут стоять насмерть. Но вместо этого А'анену оказалась ловушкой, за которую мы заплатили очень дорого. Спросите у Марка.
— Они попытались уничтожить базу, а вместе с ней большую часть нашего десанта и несколько кораблей, — кивнув, подтвердил Хадсон. — Чертовски высокая цена за радушный прием.
— Это безумие, — нахмурившись, возразила Тина. — Без А'анену у них не будет ни малейшего шанса вести войну по эту сторону Разлома.
— Но ведь они не зря выступили с мирными предложениями, — после секундной паузы сказал Сергей. — Смысл этих предложений состоял в том, что они приостанавливают военные действия и уходят из нескольких миров — при том условии, что мы покидаем А'анену. Естественно, они тоже лишают базу большей части ее огневой мощи…
— Какое же здравомыслящее правительство согласится на такое идиотское предложение? — пренебрежительно бросила Тина, откидываясь на спинку кресла.
— Хочешь, я тебе отвечу? — сказал Хадсон. Он не удержался и посмотрел на Сергея, словно пытаясь заручиться его поддержкой, — Как насчет того правительства, которое заявило, что теряет контроль за ходом войны? Я хочу напомнить, что разрушение обитаемых планет в системах Л'альЧан и Р'х'чна'а было жестоким актом, но не более жестоким, чем атаки зоров на наши миры. Но когда об этом узнали на Земле, наши действия назвали «отвратительными».
— Типичная истерия гражданских, — не удержавшись, вступила в разговор Элайн Белл. — Но правительство может пренебречь частностями. Мы выигрываем войну, Марэ командует парадом, все размахивают флагами. Через полгода от этой истерии не остается и следа.
— Ты думаешь, что это все так просто? — Хадсон улыбнулся, приподняв одну бровь. — Нет, все намного сложнее. Дело в том, что существует проблема пацифистской оппозиции — академиков, исследователей инопланетных рас, действующих политиков. Партия Содружества уже несколько десятилетий ждет подходящей возможности, чтобы накинуть удавку на шею Партии Доминиона, и, не сомневайтесь, они эту возможность не упустят — даже если у каждого размахивающего флагом патриота Империи будет родственник, убитый зорами. Между прочим, у большинства из них такие родственники есть. Мы за это не в ответе, но то, что мы делаем и как делаем, непосредственно влияет на ситуацию у нас дома.
Чем дольше продолжается война, чем больше ужасов содержат репортажи из зоны боевых действий, тем хуже положение правительства. После Пергама все были на нашей стороне. А всего через несколько месяцев они захотели, чтобы война закончилась. Естественно, этого не произошло и до сих пор не может произойти.
Закончив свои рассуждения, он налил себе еще вина и поудобнее устроился в кресле.
— Мы немного отклонились от главной темы, — сказал Хэлворсен. Рассуждая о решении адмирала напасть на А'анену, надо прежде всего вспомнить о причинах, подтолкнувших его к этому.
Говоря по правде, весь наш аналитический доклад был выброшен в люк именно после того, как пришло сообщение с Цю'усейАн. Рассказывая об Имперском флоте, командир зоров использовал мифологическую аллегорию. Благодаря этому мы, прежде не имевшие никакого отношения к их религии и культуре, стали кем-то вроде посланцев разрушительной силы — той, которую они прозвали Темным Крылом. Мы — и в первую очередь адмирал — резко подняли свой статус, — Хэлворсен в задумчивости покрутил в пальцах свой бокал. — Вот поэтому-то мы и напали на А'анену.
— Это самая нелепая чушь, которую мне доводилось слышать, — потерев подбородок, недовольно пробурчал Хадсон. Взглянув в потолок, а затем обведя взглядом присутствующих, он с виноватой улыбкой добавил: — Я надеюсь, привилегия кают-компании еще в силе.
— Совершенно верно, — подтвердил Сергей, тоже не удержавшись от улыбки. — Более того, я с радостью готов подтвердить: Берт прав, но в каком-то смысле Марк тоже прав. Прав был и Марэ. В этой кампании произошло именно то, о чем только что сказал Берт: в сознании зоров Марэ превратился в мифическую фигуру. Они верят, что он — Темное Крыло.
— Это вторая самая большая нелепость, которую я когда-либо слышал, через секунду отреагировал Хадсон.
— Но это действительно так, и Марэ не сомневается в этом. А если учесть события, произошедшие после нашей атаки А'анену, это приобрело решающее значение. И Адмиралтейство отстранило Марэ от командования.
Ложки, звякнув, опустились в тарелки. Заскрипели кресла. Никто не проронил ни слова, но Сергей прекрасно знал, какую бурю эмоций вызвали его слова.
— Я видел депешу из Центра. Ее содержание уже получило широкую огласку на флоте, за исключением А'анену. Но на кораблях, недавно прибывших к нам, о смещении Марэ тоже знают. Именно поэтому они и оказались здесь.
— Чтобы арестовать его? — спросил Хэлворсен.
— Чтобы последовать за ним, — ответил Сергей. — Прибыв сюда, они грубо нарушили приказ. Точно так же, как и я: Марэ показал мне письмо, в котором ему приказано сдать свои полномочия, а мне принять их, прекратить боевые действия у А'анену и обеспечить высылку адмирала в распоряжение военного суда. Он еще не решил, когда и как он объявит об этом командам всех кораблей.
Марэ перешел грань между простым нарушением субординации и изменой. Между прочим, рассказав вам обо всем этом, то же самое совершил и я.
Мы впервые за шестьдесят лет добились настоящего успеха в войне с зорами. Мы загнали их в угол и стали реальным фактором их духовной жизни… Теперь мы поставлены перед выбором — либо утратить все это, либо жить с клеймом изменников Солнечной Империи.
— Зачем вы нам все это рассказываете? — после нескольких секунд молчания спросила Тина Ли. — Разве мы должны что-то решать за вас?
— Нет, не за меня. Я уже принял решение, — Сергей вытер губы салфеткой и, аккуратно сложив, медленно положил ее на стол. — Марэ не раз подчеркивал, что, свернув с избранного им пути, даже по приказу свыше, мы тем самым не исполняем наш главный долг — обеспечивать безопасность Солнечной Империи, в особенности безопасность Новых Территорий и других миров, граничащих с космосом зоров. Мы намерены сделать то, что изначально было одобрено самим императором. Коль скоро адмирал решил твердо идти к этой цели, он не может руководствоваться приказами, которые подразумевают обратное. Я в него верю и пойду за ним до конца.
— Приказы императора, включая Генеральную директиву № 6, никогда не подразумевали оправдание ксеноци-да, — заметил Хадсон. — Они издавались для того, чтобы командир, находящийся в зоне боевых действий, не просил каждую неделю указаний, что ему надо делать.
— Согласен. С формальной точки зрения адмирал допускает широкое толкование директивы № 6. Он мог бы поспорить по поводу того, что стоит за буквой закона, и ни лорды Адмиралтейства, ни кто-либо другой не смогут навязать ему свою интерпретацию. Здесь по-прежнему зона боевых действий, и полномочия командующего регулируются соответствующими законодательными актами.
— Например, приговорами военного суда, — тихо сказал Хадсон. Сергей бросил на него колючий взгляд, как бы спрашивая, что тот имел в виду, но ветеран уклонился от ответа.
— Как бы то ни было, я согласен с Марэ в его трактовке закона и не могу выполнить приказ, по которому он освобождается от должности. Если он действительно стал Темным Крылом для зоров, его отставка поставит под угрозу весь флот. Когда мы вернемся домой, это тоже можно будет расценить как проявление мятежа. В общем, я вовсе не хочу, чтобы вы принимали решение за меня. Я хочу, чтобы вы решили за себя.
— А что будет, если мы решим, что Марэ безумец или что вы оба безумцы? — спросил Берт Хэлворсен.
— Тогда вас придется отправить куда-нибудь подальше, чтобы вы хорошенько все обдумали. Но с точки зрения Адмиралтейства вы уже не будете мятежниками. Отказ выполнять приказы мятежного командира делает вас лояльным офицером.
— Но не по отношению к самим мятежникам, — уточнил Хадсон. — А когда некоторые из них хотят вытолкнуть вас в вакуум, вы поневоле задумаетесь, есть ли у вас право выбора.
Капитаны один за другим стали покидать столовую. Хадсон дотронулся до локтя Сергея, давая понять, чтобы тот ненадолго задержался. Как только трое участников обеда вышли в коридор, Хадсон, сменив код доступа, вновь заблокировал вход в столовую.
— Я должен извиниться перед тобой, — сказал он Сергею.
— За что?
— За то, что несерьезно отнесся к твоей озабоченности тогда, несколько месяцев назад. Все обернулось не так, как мы думали.
— Это не имеет значения. Никто не мог предугадать того, что происходит сейчас. — Сергей поднял бокал, посмотрел через него на свет, а потом снова поставил его на стол.
— Но неужели он на самом деле все знал заранее? Помнишь, мы как-то говорили об адмирале, кто он такой, откуда появился. Он — человек с задатками ученого, это несомненно. Я так и представляю его пишущим свою проклятую книгу. Но эта кампания ведется с таким размахом, с такой глубиной, что явно выходит за рамки книжных представлений о войне.
И вот он становится адмиралом. И вот зоры, да благослови, Боже, их маленькие птичьи сердца, начинают верить в то, что он — Темное Крыло, Ангел Смерти.
— И что же ты об этом думаешь?
— Происходит что-то очень странное. Та новость, которую ты сообщил, начинает многое прояснять: Марэ, штабной офицер без особых заслуг, ставит весь флот перед труднейшим выбором — либо прекратить войну, в цели которой мы все поверили, либо продолжать ее, а потом провозгласить его императором.
— К последнему он вовсе не стремится, — возразил Сергей.
— Возможно, он не стремится, но он не оставляет людям иного выбора. А у тех, кто хочет принять решение с холодной головой, есть шанс… как бы это сказать?.. подышать в безвоздушном пространстве.
— Тебе угрожают?
— Пока еще нет. Но Уве Брайанту — да, после того как стало известно, что он отослал видеозаписи облета Р'х'чна'а некоторым друзьям своего деда в Имперской Ассамблее. Я не уверен, что паренек сможет благополучно вернуться домой.
— Кто ему угрожал?
— Право, Сергей, не прикидывайся наивным. Ты прекрасно знаешь, кто способен на такие вещи. Это тот самый человек, который не прочь бы узнать, что с тобой вдруг произошел несчастный случай. Тот самый, кто пытался проникнуть в персональные файлы офицеров «Бискейна», а возможно, и других кораблей флота.
Так что следи за теми, кто стоит у тебя за спиной. Это мой искренний тебе совет, коммодор. Я скорее поверю в доброту зоров, чем в то, что он играет по правилам.
Сергею надо было еще закончить рапорт, но теперь у него появилась еще одна забота. Он не знал, было ли это обычной предосторожностью или подхваченной от Хадсона паранойей, но он решил провести нужную ему беседу в безопасном месте.
Хадсон, судя по всему, предусмотрел такую возможность и предоставил ему свой рабочий кабинет. Сообщив Сергею пароль к голосовому замку, он удалился.
Оставшись один, Сергей вывел свой наполовину написанный рапорт на дисплей электронного блокнота и начал перечитывать его. Это был подробный анализ хода сражения, составленный на основе его личных записей и докладов подчиненных. Но кое-что весьма существенное исчезло! Торрихос не мог восстановить эту информацию, но он знал человека, который был способен внести некоторую ясность.
— Вы вызывали меня, сэр?
На нем была боевая форма, а не положенный вне строя белый костюм, но Сергей понял, что этот высокий морпех счел более важным побыстрее явиться к командиру, чем соблюсти формальные требования устава. Это вызывало доверие, и Сергей, кивнув, предложил бойцу сесть в кресло напротив.
— Спасибо, что не заставили себя ждать, Бойд. Я понимаю, что вам пришлось изрядно покрутиться на последних вахтах, но мне надо задать вам несколько вопросов.
— Буду рад помочь вам, сэр, — ответил Бойд. Он твердой походкой подошел к креслу и сел, положив на колени свою форменную фуражку. Даже сидя, он старался держать спину прямой, хотя Сергей не мог не заметить, что в плечах он немного сутулится.
— Возможно, вы сможете сообщить мне некоторые подробности того, что произошло на базе, — начал Торрихос, усевшись поудобнее в кресло.
— Сэр… — во взгляде Бойда проявилась некоторая нервозность. — Я уверен, что мои начальники составили подробный рапорт. Возможно, майор Перес, сэр…
— Я ознакомился с его донесением. Но, как я понимаю, вы внесли решающий вклад в овладение командным пунктом. Поэтому попрошу вас рассказать об этом своими словами.
— Моя команда была одной из тех, которые проникли на базу, сэр. Мы смогли попасть в вентиляционную шахту над командным пунктом, и я уничтожил устройство, которое должно было взорвать всю базу, выстрелив в него. Наверное, после этого я потерял сознание, потому что потом увидел, что нахожусь в корабельном госпитале на борту «Гагарина», сэр…
— И это все?
— Что — все, сэр?
— И это все, что произошло на базе, сержант? Вы смогли найти вентиляционную шахту над командным пунктом, и вам повезло попасть прямо к взрывному устройству? Как вы догадались выстрелить в него? Ведь в помещении было много всякой техники.
— Я уже знал, сэр, — плечи сержанта еще сильнее прогнулись, и он уперся взглядом в пол. — Просто я знал.
— Что вы имеете в виду?
— Я видел это прежде.
— Где?
— В сознании зора, сэр.
Сергей посмотрел на Бойда пристальным взглядом, но лицо сержанта не отразило каких-либо эмоций.
— Вы должны более подробно рассказать мне об этом, сержант. Наверное, вам придется описать все до мельчайших деталей.
Было ясно, что Бойд мог бы что-то рассказать, но об этом его просто никто не просил. Точно так же было ясно, что у него были причины скрывать эту информацию, и Сергей подозревал, почему.
Бойд сделал глубокий вдох.
— Хорошо, я расскажу, как происходило взятие базы Ка'але'е А'анену.
Употребление Бондом странного слова заставило Сергея недоуменно поднять бровь, но морпех, не обращая на это внимания, продолжал:
— По большей части база была уже пуста, сэр. Зоры ушли, понаставив там автоматических оборонительных устройств, в основном мин-ловушек. Они стояли во всех переходных шлюзах, поэтому каждая наша команда потеряла там несколько бойцов.
Наш маршрут продвижения был определен общим планом захвата базы, разработанным генералом Хэрбисоном с «Гагарина». Снаружи нам помогали с помощью компьютерной карты, но, учитывая огромное количество всяких проходов и надстроек, в ней было довольно трудно разобраться. Порой было очень трудно отличить тупик от прохода… Собственно, так мы и наткнулись на святилище.
— Что за святилище?
— Оно было похоже на сцену для демонстрации трехмерных фильмов, сэр. Там была голограмма пейзажа пустыни, над которым висело оранжевое солнце. Это был пейзаж пустыни на планете Зор'а возле, — тут он запнулся, как будто не вполне понимал то, что собирается сказать, или даже не совсем верил в это. — Возле их столицы. Однако самой главной частью святилища было эсЛиХэШуСа'а.
— Не будем уточнять, откуда вам известно это слово. Ну и что же это за эсЛихэ… — Сергей не мог сдержать улыбки. — Я едва ли смогу это произнести…
— ЭсЛиХэШуСа'а — это диск, сэр, который используется для молитв и медитаций. Тот, который мы увидели, был достаточно большой, чтобы на нем могли уместиться двое зоров. Он был примерно в полметра толщиной и висел в антигравитационном поле на высоте около метра над полом. Он был покрыт хРни'и…
— Я знаю, что это такое. Продолжайте.
— Я до сих пор не понимаю, почему, но я забрался внутрь этой штуки, и тут что-то стало происходить. Я вошел в контакт с… — он посмотрел в сторону, словно попытался вновь испытать пережитое ощущение.
Его плечи выпрямились и слегка прогнулись назад, а затем приняли обычное положение.
— Вошел в контакт с чьим-то сознанием. Возможно, с сознанием нескольких существ, произносящих нараспев имя эсЛи. Затем в моем собственном сознании произошел какой-то обвал, и я поверил, что я — зор. После этого я почему-то отключился, а бойцы из моей команды разрушили святилище. Я видел какие-то очень странные сны, но когда проснулся, со мной все опять было нормально. Хотя — нет, не все, — Бойд резко выпрямился, разом став похожим на обычного, подтянутого морпеха. — Я стал понимать смысл хРни'и на стенах. Я узнал, что такое эсЛи-ХэШуСа'а и для чего оно использовалось.
К тому моменту, когда мы проникли на командный пункт, я уже мог понимать, вернее, чувствовать, что происходит. Находившиеся там зоры-экстрасенсы готовились завершить ритуал саХу'уэ — самоуничтожения. ЭсЛ'енЙаАр было похоже на эсЛиХэШуСа'а, хотя и намного меньше размером. Я узнал его, почувствовав, как один из зоров тянется к нему своим гью'ю…
— Гью'ю?
— Когтем сознания — это самый лучший перевод, который мне приходит в голову, сэр. Я почувствовал, как он своим сознанием пытается привести в действие устройство для уничтожения базы, и выстрелил в него. Он… почувствовал это, он был прочно связан с ним своим сознанием так же, как и я. Я смог уничтожить устройство, хотя, когда я делал это, я слышал вопль зора, — Бойд закрыл глаза, его плечи поникли.
— Вы слышали вопль? Бойд вновь открыл глаза.
— Да, я слышал это, сэр. К сожалению, я не могу описать это лучше, сэр.
Сергей взял электронное перо и сделал запись в своем блокноте.
— Сержант, я ознакомился с вашим досье. Как там указано, вы показали очень слабые результаты на тестах по интуиции и более чем средние способности к изучению языков. Как это увязывается с тем, что вы только что мне рассказали? Судя по вашему рассказу, вы теперь обладаете самыми мощными экстрасенсорными способностями из всех известных мне людей. Мне с трудом в это верится. Можете назвать меня старым тупицей, но мне чертовски трудно в это поверить!
— У вас есть право не верить мне, сэр. Мне точно так же не верил мой капрал, и мне пришлось убеждать его, что после того, как я побывал в святилище зоров и, хлопая руками и выкрикивая какую-то абракадабру, бегал по палубе, я сохранил здравый рассудок. Он подумал, что я свихнулся еще в переходном шлюзе.
Но теперь я действительно могу понимать их речь, коммодор. Я даже могу немного говорить на их языке. Я могу читать хРни'и. Я уже не тот человек, что прежде.
Сергей прикоснулся электронным пером к своему блокноту, и на дисплее появился сложный текст на языке зоров. Он взял блокнот, повернул его и положил перед Бойдом.
— Что вы скажете об этом?
Бойд взял блокнот в руки и внимательно посмотрел на него. По всему стало ясно, что текст не оставил его равнодушным: его лоб нахмурился, плечи поникли. Через секунду он взглянул на Сергея.
— Это поэтическое послание зоров, сэр, но это нечто большее, чем поэзия. Я не могу сказать, откуда взят этот текст, но в нем идет речь о противоборстве могучего героя — Цю'у и какими-то силами зла. Нет, не зла тьмы. Разрушения. Это слово — эсХу'ур — буквально означает: «Он пытался найти себе равного, но не смог найти его».
— Это Темное Крыло, — перебил его Сергей. Он взял блокнот и свернул файл. — Хорошо, я готов поверить вашему рассказу. Кто еще знает об этом странном происшествии?
— Бойцы из моей команды, сэр. Но, насколько я знаю, они никому не сообщили об этом. А я в своем рапорте лейтенанту Вонгу не стал все подробно описывать.
— Почему? — задав этот вопрос, Сергей уже знал ответ.
— Они уже зарезервировали мне палату в психиатрической клинике, сэр. Последствия постгравматического стресса. Нервное истощение в результате боевых действий. Это не очень-то способствует продвижению по службе.
— Вы, наверное, понимаете, сержант, что, не сообщив об этом инциденте, вы могли получить от меня серьезный нагоняй.
— Понимаю, сэр, — ответил Бойд, выпрямляясь и опуская руки по швам. — Я знал, что вы докопаетесь до этого. Из того, что я прежде о вас слышал, я понял, что от вас ничего не имеет смысла скрывать. Но мне казалось, что вы не поверите во все это.
— Хорошо, считайте, что я во все поверил, — Сергей взял со стола обломок розового кристалла, который Хадсон использовал как пресс-папье, и принялся в задумчивости поигрывать им. — Ясно, что прежде вы никогда не видели того сообщения, которое я показал вам, тем более на языке зоров. На флоте есть не более десятка людей, которые могли бы прочитать его так же свободно, как вы, включая самого адмирала. Теперь я знаю, что к ним относитесь и вы.
На протяжении шестидесяти лет зоры были для нас совершенно чуждой цивилизацией. Лишь единицы из них — дипломаты, ученые — посещали миры землян, и еще меньше землян — в их числе был адмирал Марэ — погружались в мир зоров. А вы сейчас рассказали о принципиально ином пути к проникновению в их среду. Каким-то образом вы смогли преодолеть барьер, за которым смогли приобщиться к… чему? Их мыслям? Чувствам? Теперь вы можете читать послания зоров и понимаете их речь. Вы не изменились физически, но в вас, возможно, произошли некие… непостижимые изменения.
Все это наводит на один важный вопрос, Бойд: а вы уверены, что после всего этого вы остались человеком?
— Сэр! — Сержант резко выпрямился. — Боюсь, что не совсем понял, то что вы сказали!
— Все очень просто. Вы действительно человек? Вы считаете себя представителем земной расы?
Бойд не ответил, но посмотрел в сторону, фокусируя взгляд на укрепленной на стене электронной карте Новых Территорий. Текущее местоположение «Бискейна» в районе А'анену, за границей Империи, было обозначено небольшой светящейся голубоватой точкой, мерцающей в кромешной тьме космоса.
— Сколько вы прослужили в морской пехоте, Бойд?
— Семь лет, сэр, — сержант вновь повернулся лицом к Сергею, его челюсти сжались.
— А давно ли участвуете в боевых операциях?
— Пять лет назад меня включили в десантную команду «Кембриджа», сэр. А на «Бискейне» я уже почти три года.
— Что вы думаете о зорах?
— О зорах, сэр? Я… — Эти скорострельные вопросы явно застали Бойда врасплох. Он сделал паузу и взглянул на свои руки, словно мог найти там ответ. — Я считаю их врагами, сэр.
— И вы совершенно уверены в этом?
— Да, сэр. Я уверен.
— Хорошо, — Сергей сложил руки перед собой. — Не знаю, остались ли вы полноценным человеком или нет, но я хочу напомнить вам о необходимости сохранять уважение к своим противникам. Ваша экспертиза будет иметь очень важное значение, и я должен быть уверен, что ваша преданность Империи не найдет неправильного применения.
— Я понимаю, сэр.
Сергей встал, и Бойд через какую-то долю секунды сделал то же самое.
— Пойдемте со мной, сержант. Вам придется кое с кем встретиться.
Ррит поочередно спад и выполнял упражнения, оставаясь в неведении, что его ждет в ближайшем будущем. Порой ему казалось, что это не так уж и важно. Сон способствовал залечиванию его ран и избавлял от приступов головокружения. Физические упражнения пробуждали некоторый аппетит к тому жалкому подобию настоящей пищи, которое время от времени появлялась в его клетке.
Слово «клетка» наиболее точно подходило к месту его заключения. После своей унизительной неудачи он и не имел права находиться где-либо еще. Кроме того, изучив свою камеру, он понял, что у него не было даже надежды выбраться отсюда. Так что ему приходилось находиться здесь, подобно посаженному в клетку артха, единственным отличием от которого оставался его обесчещенный меч, чипа, лежавший в углу и время от времени испускавший мягкое урчание, словно разговаривавший сам с собой.
«По крайней мере, здесь не такой яркий свет», — подумал Ррит, вспоминая об ослепительном бело-голубом освещении, которое почему-то предпочитали эсГа'уЙал.
В любое время суток освещение в его камере оставалось неизменным, поэтому единственным способом определения времени для него стал подсчет периодов сна. Когда в его камеру вошел первый посетитель, Ррит знал только то, что это произошло после его третьего пробуждения.
Он только начал расправлять крылья после сна, когда дверь в его клетку открылась, в нее вошел какой-то землянин, после чего дверь опять плотно затворилась.
Из самых глубин его души поднялась ярость, гнев, вызванный годами упражнений по укреплению духа, каким-то краем сознания он уже определял, насколько быстро сможет выхватить свой чипа и какова вероятность того, что он убьет прислужника эсГа'у, прежде чем убьют его самого. Однако какая-то странная апатия удержала его на месте. Вместо этого он просто выпрямился, поставил крылья в положение Осторожного Приближения и сложил руки на груди.
— Я Ррит из Гнезда Тл'л'у, — сказал он на языке благородных, хотя знал, что уже не имеет права говорить на нем.
— эсЛиХэЙар, — четко, хотя и не без запинок, ответил землянин. — Я знаю, кто ты такой, се Ррит, — добавил он на языке землян, который, к удивлению Ррита, стал ему понятен.
— Ты говоришь на языке благородных? — спросил Ррит, в равной мере ошеломленный и заинтригованный.
— Да. Точно так же, как и ты можешь говорить на моем языке и понимать его, — ответил землянин. И это было действительно так: на каком бы варварском наречии ни изъяснялся землянин, Ррит без труда понимал его. Это была определенно одна из форм телепатии, но такая, с которой Ррит прежде не сталкивался.
— Тогда скажи, к какому Гнезду и роду ты принадлежишь? — спросил Ррит.
— Меня зовут Кристофер Бойд, — ответил землянин. — Старший сержант имперской морской пехоты. Я родился на Эммаусе, Эпсилон Эридана III. Это я прервал вашу церемонию саХу'уэ на командном пункте Ка'але'е А'анену, уничтожив…
— Я припоминаю, — прервал его Ррит, слегка повернувшись к стене и машинально скользя взглядом по изображенным там хРни'и. — Насколько я понял, ты один из исследователей нашей расы.
— Нет. Вовсе нет. Точнее сказать, я не был им до последнего времени. На на борту Ка'але'е А'анену, се Ррит, произошло нечто такое, чего я до сих пор не понял. Я надеюсь, что ты поможешь мне разобраться с этим.
Крылья Ррита приняли положение Сдержанного Гнева, и он вновь повернулся лицом к землянину.
— Почему ты думаешь, что я пожелаю помочь тебе в чем-то, нечистый слуга изгоя?
Последний эпитет привел Бойда в секундное замешательство. Он знал, что коммодор Торрихос видит и слышит все, что происходит в камере, в том числе и эту злобную реплику. По правде говоря, ничего другого от пленного зора и не ожидали — особенно от такого, который едва не взорвал космическую базу вместе с шестью имперскими звездолетами и несколькими тысячами морпехов.
— Я не являюсь последователем эсГа 'у, — после короткой паузы сказал Бойд. — И ты наверняка уже знаешь об этом.
При этих словах он бросил взгляд на меч, никчемно лежавший на полу в углу камеры.
— Мой чийа и то, что я могу узнать, благодаря ему, тебя не касается, возразил Ррит, и его крылья изменили положение. К своему удивлению, Бойд понял, что теперь они выражали зародившееся любопытство, что немало противоречило очевидной враждебности последних слов зора.
«Интересно, понял ли это коммодор?» — подумал сержант.
— Позволь не согласиться с тобой, се Ррит. Ведь мы летим вместе, — он не мог удержаться от этой метафоры, которая совершенно неожиданно пришла ему на ум.
— Летим вместе? Ха! Как такое может случиться? У тебя нет крыльев, ты не имеешь чийа. Ты не принадлежишь к зорам-воинам и ты никогда не станешь тем, кем прежде был я. Если ты не эсГаЙе, значит, ты эсХара'е и, значит, заслуживаешь еще большего презрения.
Ррит отпрянул от землянина, его крылья приняли положение Защитной Мантии, мышцы напряглись, готовясь' отразить надвигающуюся атаку. Но атаки не последовало.
Если бы они поменялись ролями, Ррит не удержался и накинулся бы на того, кто осмелился бросить ему в лицо подобные оскорбления.
Теперь же он не знал, как следует вести себя дальше.
— Я уже сказал тебе, что не служу Повелителю Презренных, — прервав напряженную паузу, произнес землянин. — Я последователь эсХу'ур.
Ррит сделал такое резкое движение, что Бойд невольно отступил назад.
— Ты много берешь на себя! — со злобой произнес зор, однако его крылья приняли положение Благоговейного Почтения перед эсХу'ур. Человек, понявший значение этой позы, почувствовал себя увереннее.
— Все сказанное мной — правда. Я могу поклясться в этом перед лицом Божественного эсЛи, ибо это именно он дал мне возможность общаться с тобой. Как мне кажется, на это у него были свои причины.
— Такая клятва может тебе дорого стоить.
— Я отвечаю за свои слова, се Ррит. Для большинства представителей моей расы клятвы значат не меньше, чем для вас, зоров, хотя вы и не признаете это. Девиз воинов, к которым я принадлежу, гласит: «Верность навсегда», и я никогда не нарушал его. Точно так же я не нарушу и другой клятвы.
Часть сознания Бойда пыталась уяснить, что же именно означает клятва перед лицом эсЛи; другая часть сохраняла благоговение перед асбстрактной идеей эсЛи, которой Бойд проникся, оказавшись в святилище — эсЛи-ХэШуСа'а. Пока зор размышлял над его словами, Бойд решил для себя, что, если ему действительно придется поклясться перед лицом эсЛи, это не приведет к каким-то страшным последствиям.
— эсХу'ур — могучая сила, — сказал наконец Ррит. — Но если она действительно решила проявить себя, то почему приняла для этого облик одного из землян? Ответь же мне, бескрылый!
— Я не постиг глубин вашей культуры, се Ррит, но из того, что узнал, мне стало ясно: никто не может постигнуть, кем на самом деле является эсХу'ур. А как ты можешь узнать это? К примеру, если Темное Крыло примет чей-то облик и войдет сейчас сюда, — Бойд указал на дверь камеры, — сможешь ли ты признать его?
— Ты оскорбляешь меня своим богохульством! — со злобой закричал Ррит. Я не намерен больше говорить с тобой на эту тему. Я не могу приказать тебе выйти вон и не могу заставить тебя сделать это, но я не желаю продолжать эту беседу.
Он распустил крылья в форме круга, приняв позу, означавшую одновременно страх и надежду.
Бойд не знал, верить ли ему словам зора или этой позе. Мгновение спустя он в полном молчании подошел к двери и постучал. Охранник открыл дверь, и Бойд, не взглянув на пленника, вышел из камеры.
— Сейчас я возвращаюсь на флагман, — сказал Сергей, когда они с Бондом шли по коридору. — Успешно или нет, но вы смогли вступить в контакт с пленником, и это остается нашим единственным шансом. Я распоряжусь, чтобы вас перевели на «Ланкастер». Я понимаю, что вам сейчас меньше всего нужны перетряски в обычном распорядке дня, но я хотел бы иметь вас постоянно под рукой. У адмирала тоже есть вопросы к вам.
— Я понимаю, сэр.
Они вошли в кабину лифта, где им отсалютовали два находившихся там гардемарина.
— Ангарная палуба С, — произнес Сергей, и лифт устремился вверх. Похоже, зор отнесся к вам довольно враждебно, сержант, но он все же согласился на беседу. По крайней мере, он довел ее до конца.
— Да, сэр, это так, но… я не вполне уверен, что он говорил то, что думал.
— Поясните.
— Во время нашей беседы были моменты, когда он говорил одно, а подразумевал другое. К примеру, когда я сказал ему, что служу Темному Крылу, он на словах посчитал это оскорбительной чепухой, но на самом деле воспринял это всерьез. А когда мы закончили разговор, я почувствовал, что он ждет от меня каких-то подтверждений того, что я действительно служу эсХу'ур.
— Остановиться! — сказал Сергей, и лифт, вздрогнув, прекратил движение, — Вы почувствовали это?
— Простите, сэр?
— Вы имеете в виду, что зор говорил одно, а подразумевал другое. Но как? Как он выражал этот скрытый смысл? И откуда это стало известно вам?
Бойд посмотрел на Сергея, но ответил не сразу.
— Я понял это по положению его крыльев, сэр.
— Крыльев? — Сергей внимательно взглянул в глаза морпеха. — С помощью крыльев он может передавать информацию?
— Да, сэр.
Теперь уже Сергею пришлось задуматься.
— Крылья. Они общаются с помощью своих крыльев. На языке жестов. Могу поспорить, что каждый раз, когда они встречались с землянами во время мирных переговоров, оин переговаривались не только голосом, но и крыльями. Мы не способны понять этого языка жестов точно так же, как они не понимают нашей мимики. Если это так… — Он задумчиво посмотрел на потолок кабины лифта. Двадцать третий уровень!
По этой команде лифт снова пошел вверх.
— Вам придется еще раз поговорить с этим зором, сержант. И теперь вы зададите ему несколько вопросов, которые поставлю я.
