Пожалуй, прошедшая ночь была самой приятной из всех, проведенных мною в этом мире. Тишь оказалась неожиданно хороша в постели. Впрочем, и мне удалось произвести на нее неизгладимое впечатление. Все-таки что такое секс, с чем его едят и сколько существует способов им заниматься, у нас знают даже дети. А здесь об этом (как я узнал от Тиши, когда мы разговорились в один из перерывов) молодым девушкам обычно рассказывают более старшие женщины в роду. Ну а по жизни всякое бывает. Тишь оказалась племянницей Дрихтмуна. Ее мать давно умерла, а отец где-то шляется по миру. Я не очень понял, кто он, но вроде как, выходит, наемник. В общем, она не очень охотно говорила об этом, да и меня в тот момент интересовало совсем другое. Уснуть удалось только ближе к утру. Проснулся я где-то через пару часов, за окном только начинало светать, а сна не было ни в одном глазу. Чувствовал себя почему-то так, как будто отлично выспался. Странно. Раньше после таких бурных ночей я обычно отсыпался полдня. Тиши рядом уже не было. Встретил я ее уже хлопочущей во дворе, куда спустился после некоторых раздумий. Она тоже выглядела бодренькой и веселой. Ладно я, но она-то с чего такая бодрая? Помахав ей рукой, я, чтобы не терять времени даром, решил поразмяться.

Снова поднявшись в свою комнату, я захватил оружие — шест, нунчаки и эльфийские ножи — и отправился к озеру за баней. Еще вчера вечером приглядел здесь место, идеально подходящее для тренировки. Я сел на берегу, любуясь красивым восходом.

Следующая пара часов пролетела для меня практически незаметно. Я успел поработать и с шестом, и с нунчаками, даже потренировался в метании ножей в стоящее неподалеку деревце, когда краем глаза зацепил фигурку девушки, сидящей с этой стороны бани и наблюдающей за мной. Выдернув из дерева нож, я оглянулся посмотреть, кто это там сидит. Лана. Что-то мне не понравилось в ее позе. А подойдя ближе, я чуть ли не физически ощутил исходящее от нее отчаяние и тоску.

— Что случилось, Лана? — обеспокоенно спросил я, присев на корточки перед ней. По ее щекам текли слезы. Она неожиданно прижалась лицом к моей груди:

— Тир умирает, — и заревела, уже не сдерживая себя.

Из ее сбивчивого рассказа я понял, что одному из раненых гномов стало очень плохо. В бою его пырнули мечом в живот. Он был без брони в тот момент, когда началась заварушка. Тем не менее продолжал сражаться, да и после чувствовал себя не шибко больным. После боя Лана совсем немного, только чтобы не началось заражение, обработала его магически. Ведь ее запасы энергии нужны были для сильно пострадавших гномов. Плохо ему стало на третий день, когда караван уже оставил тяжелораненых в одном селе, а его, как легкораненого, взяли с собой. Васа сначала хотел оставить Тира вместе с «тяжелыми», но тот уговорил его не делать этого. За хлопотами они упустили момент, когда все началось. Васа, хоть и был практически пустой, отдавал Тиру свои мизерные остатки силы, ну и Лана не сидела сложа руки. Они еще надеялись, что смогут довезти Тира до столицы, но вчера ему стало совсем худо. Лана не отходила от него весь день и всю ночь, но без толку. Сейчас у нее совсем не осталось сил, а Тир, похоже, умирает. Еще они надеялись, что им поможет маг, иногда нанимаемый Дрихтмуном, но тот уехал по своим делам.

— И я не знаю, что делать, — захлебываясь слезами, закончила свой рассказ Лана.

Честно говоря, меня кольнуло некоторое раскаяние. Ведь обещал полечить раненых, а сам всю ночь кувыркался в постели. Подняв Лану на ноги, коротко сказал:

— Пошли.

— Куда? — Она подняла на меня свои заплаканные, но от этого не менее прекрасные глаза.

— Веди меня к нему, — не терпящим возражений голосом приказал я, подбирая с земли оружие. В глазах Ланы мелькнула надежда, и она быстро побежала в сторону таверны. Чертыхнувшись, я бросился за ней.

Войдя в комнату с больным гномом, я чуть ли не физически почувствовал запах смерти, витающий в воздухе. Что за глюки? Комната была ярко освещена лучами восходящего солнца. На кровати лежал тяжело дышащий гном, укрытый простыней, которую он бессознательно комкал в руках. Вот черт! Совсем молодой парень, лицо бледное, лоб в испарине, дышит тяжело. Я пришел в себя от взгляда Ланы, которая умоляюще смотрела на меня. Бадди-комп выдал диагностику «При смерти. Жизненных сил 7,2 %». И внизу — совсем короткая красная полоска. Не обращая внимания на надписи, я сбросил с табуретки какую-то одежду, пододвинул ее вплотную к кровати и сел.

— Садись рядом с ним, — сказал я Лане, — со стороны головы.

Ужасно наблюдать страдания такого молодого парня. Переключившись на второе зрение, я увидел практически обесцвеченную ауру Тира и слабые энергетические потоки в его организме, затухающие в области живота. Да что там затухающие! Сплошная чернота!

«Ну Умник! Давай сделай доброе дело!» — Откинув простыню, я зажмурился и отключил камеру — не хочу смотреть, хоть рана и под повязкой. Повязка пропитана каким-то травяным отваром, кровь на ней не видна. Не удержавшись, я поводил руками над животом раненого. Почему-то почувствовал жар.

«Приступаю», — откликнулся Умник.

Однако изменений не было. Сообразив, что к чему, я с заметным напрягом перескочил на следующий уровень восприятия и увидел примерно такую же картинку, что и при лечении Леона. Та же сеть, тусклая по сравнению с моей, — или это у меня глюки? Знаю, что человек болен, вот и кажется. Те же искорки и периодические «лазерные» разряды, соединяющие мою информструктуру и структуру гнома.

«Умник, я вот что подумал, — наблюдая за искорками, сказал я. — Ты говорил, что таким образом дозируешь энергию, так? Но сейчас у нас критическая ситуация. Нельзя ли все-таки усилить поток энергии? А то, боюсь, не успеем». — Такая мысль мне пришла потому, что все еще я не заметил особых изменений в энергетической системе организма гнома.

«Я ведь говорил уже, что это может привести к непредсказуемым последствиям», — тут же ответил Умник.

«К каким?»

«К непредсказуемым, — повторил Умник. — Я не могу их просчитать».

«Так, Умник, — чуть подумав, решился я. — Я вижу, ты передаешь энергию в информструктуру гнома только в больном месте. Сделаем так. В этом месте устанавливаешь постоянный канал передачи энергии. Переходишь на режим постоянного считывания информации о состоянии структуры Тира, а не с периодичностью, как ты делаешь сейчас. Кроме этого, и на остальную часть информструктуры гнома передавай энергию. Здесь можешь энергию давать дозированно. Посмотрим, что получится. Понял?»

Вместо ответа я увидел, как исходящий от меня рой искорок увеличился в несколько раз. Но теперь они стали облеплять всю информструктуру гнома, тут же в нее всасываясь. Место, предположительно отвечающее за раненую часть тела, соединилось с моей информструктурой тысячами постоянных энергетических каналов, а остальная часть структуры практически без перерыва обстреливалась считывающими энергетическими щупами. Фейерверк стоял еще тот! Я даже залюбовался феерическим зрелищем. Оторвавшись от него через некоторое время, переключился на предыдущий уровень зрения и обрадовался. Что-то явно происходит. Аура гнома стала наливаться почти исчезнувшими цветами, энергетические каналы сверкали, но в области живота пока особых изменений не было. Наверное, там были сильные повреждения или ткань стала отмирать, иначе я не могу объяснить, почему в этом месте аура никак не восстановится. Я долго и внимательно присматривался к ней, когда что-то привлекло мое внимание. Нет, не показалось! Все больше и больше стало появляться тонюсеньких энергоканалов, пытающихся соединить края черного разрыва. Сначала они пропадали, растворяясь в черноте, но их число возрастало, и наконец первые вибрирующие каналы смогли уцепиться за края разрыва и тут же стали утолщаться и переплетаться друг с другом. Не знаю, сколько времени продолжалось «кино», но процесс, по моим внутренним часам, шел не быстро. А я вдруг задумался, что видит и чувствует Лана. Я ведь про нее совсем забыл.

Не делая лишних движений и не открывая глаз, я включил внешние камеры. Лана, привалившись к стене, спала. Утомилась девочка. Теперь понятно, почему я ее вчера весь день практически не видел, а она еще и ночью выдавливала из себя крупицы энергии, чтобы помочь Тиру. Она действительно была истощена, бадди-комп однозначно это показывал. Да и я своим вторым зрением видел это достаточно ясно. Меня пробила нежность к этому ребенку, да нет, какому ребенку! Молодой девушке, которая с такой самоотверженностью, не думая о себе, отдает свои силы больным. Многие ли на ее месте поступили бы так же? Я мысленно потянулся к ней и так же мысленно погладил ее по голове. Странно, она улыбнулась во сне.

«Ник! — встрял Умник. — От тебя идет не контролируемый мною отток энергии! Что происходит?»

Я замер. Неужели это то, о чем я подумал? Не отвлекаясь на Умника, я мысленно прочувствовал себя, свое состояние, ощущения, чтобы зафиксировать в памяти. Затем, все так же мысленно продолжая гладить Лану по голове, сместил свое зрение на уровень видения энергий, с которого, заглядевшись на девчонку, соскочил некоторое время назад…

Йес! Это оно! Мою ауру и ауру Ланы соединяли несколько призрачных лучей, извиваясь примерно в такт мысленным поглаживаниям. Я заметил, что внутренне несколько напрягся, отчего лучи недовольно завибрировали. Нельзя отвлекаться, надо закрепить результат.

«Ник!»

«Не сейчас», — стараясь не потерять сосредоточенность и не расплескать чувство нежности, поселившееся в груди, ответил я.

Для удобства, не открывая глаз и отключив камеры, я сконцентрировался только на магическом зрении. Чем-то эти лучи энергии, соединяющие меня и Лану, мне не понравились. Слишком напряженные, а в месте соприкосновения с аурой девочки ее цвет становится чересчур интенсивным. Да и Лана нахмурилась во сне — я на мгновение включил камеры. Видимо, поток энергии от меня слишком мощный, решил я. Мысленно я попытался расслабить свою виртуальную руку так, чтобы лишь легкими касаниями воображаемых пальцев дотрагиваться до девушки. Это немедленно привело к изменениям. Лучи потеряли свою яркость, несколько расплылись, стали более спокойными. Яркие пятна в ауре Ланы сгладились, однако ее насыщенность явно стала больше. Я чуть сместил зрение. Гуд! Энергетические потоки в организме также стали более насыщенными, перераспределяясь из области головы, где я касался ее, в остальные части тела. Интересно: почему-то много энергии всасывалось в область живота и солнечного сплетения и, как ни странно, в костные ткани, тем самым несколько выделив скелет девочки из общей картинки. В натуре виртуал, если отключить текстуры! Через некоторое время магическая энергия перестала так интенсивно впитываться и стала размазываться. Решив, что хватит экспериментировать, я убрал виртуальную руку и полюбовался на результат своей, ну наверное, все-таки магической, работы. Красиво! Я улыбнулся.

«Умник! Ты понял, что сейчас произошло?» — чему-то радуясь, спросил я.

«Понял, — недовольно ответил он. — Прекратился отток энергии. А вообще я тут работаю, если ты помнишь».

«Нет, Умник, — у него не получится убить мою радость, — мне только что удалось зарядить Лану. Надеюсь. Поэтому постарайся оторвать часть своего процессорного времени и просканируй ее на всякий случай. Вдруг я только напортачил?»

Но сам я почему-то был уверен в обратном.

Через некоторое время Умник подтвердил мой диагноз. А я, оказывается, все это время сидел затаив дыхание. Шумно выдохнув, перевел взгляд на Тира. А здесь, хоть процесс идет вроде бы нормально, общее впечатление пока не очень. Кроме того, я заметил, что аура, после первоначального всплеска ярких цветов, стала потихоньку приобретать серый оттенок. Серость накапливалась неравномерно, в некоторые местах явно сильнее.

«Умник! Что за дела? Откуда взялись эти серые краски в ауре?»

«А! Хорошо, что обратил внимание. Это накапливается отрицательная энергия, то есть энергия распада».

«Откуда она взялась?» — недоумевал я.

«Она просто выдавливается из организма. Естественно, в первую очередь она впитывается аурой. Ее надо выводить».

«Куда же ты смотрел? Ты же вроде опытный в этом деле».

«Ну на самом деле процесс не настолько далеко зашел, чтобы излишки этой энергии могли навредить. Я планировал чуть попозже этим заняться».

«Я могу чем-нибудь помочь?»

«Можешь потренироваться на Тире передавать ему энергию. Как ты делал с Ланой. А отрицательную энергию я выведу. Было бы неплохо иметь рядом воду, она хорошо впитывает ее. Ты ведь помнишь, когда я изменял твою информструктуру, ты постоянно находился в воде. Это было одной из причин. Дополнительно к минеральному раствору, разумеется».

Я огляделся по сторонам — ага, рядом с кроватью стоит ведро с водой.

«Умник, а обязательно нужен контакт воды с организмом?»

«Ну было бы, конечно, неплохо, но я и так справлюсь. Я уловил твою мысль. Хорошо, что здесь есть вода. Поставь ее поближе».

Ну и ладно. Что ж, попробуем. Я попытался мысленно погладить гнома так же, как и Лану. Странно, не получается.

Некоторое время я пробовал снова и снова, и ничего не получалось. Ёлы-палы, что же я делаю не так? Вроде бы все то же самое… Тут я вспомнил, что в тот момент я испытывал к Лане чувство нежности. Чувство! А к гному я ничего не чувствую. И это плохо! Если этот процесс зависит от испытываемого чувства… Немного подумав, решил, что все-таки это не так. Просто, скорее всего, на начальном этапе, пока я еще не владею этой способностью в достаточной степени, чувства являются неким катализатором процесса. Так, но что же делать с гномом? Я задумчиво посмотрел на него. Значит, чувство? А что я испытываю, глядя на гнома? Жалость. Угу. И огромную! Вот не повезло-то ему. Молодой еще совсем. Жалко будет, если помрет. Я погладил его по голове. Опля! Пошел процесс! Хм… Это еще что такое? Визуальный эффект несколько отличался от предыдущего опыта. Кроме световых лучей, от моей ауры исходило множество голубовато-белых иголочек, очень похожих на разряды электричества. Я прикидывал и так и эдак. Сначала подумал, что это эффект от катализаторов — чувств, инициировавших процесс. Но потом все-таки сообразил, в чем дело. Я обратил внимание, что наши с гномом ауры соприкасаются, а в некоторых местах и пересекаются (там, где я «наложил» руки). Лана сидит от меня чуть дальше, такого соприкосновения нет. Отсюда следует вывод: чем ближе к пациенту находишься, тем сильнее эффект.

Еще некоторое время я передавал Тиру свою энергию, в основном в область живота. Так, а процесс ускорился, здорово!

Внезапно я почувствовал шевеление у двери. Не поворачивая головы, включил камеру — обзора хватило, чтобы увидеть Васу, стоящего у двери. Гном внимательно разглядывал нас, чуть прищурившись. Как я заметил, он так щурится, когда переключается на свое магическое зрение. Чем больше он смотрел, тем более явно на его лице проступало удивление. Я вызвал часы. Оказывается, я просидел в неподвижной позе около часа. Переведя взгляд на свои руки, заметил, что они лежат на животе гнома. И руки, и живот оказались залиты черной кровью и гноем, выступившими из-под повязки и стекающими на кровать. Однако, много вытекло…

Шумно вздохнув, я со скрипом в спине выпрямился и осторожно отлепил уже немного приклеившиеся руки от живота гнома. Бросив короткий взгляд на спящую Лану, шепотом сказал Васе:

— Принимайте работу, мэг Васа.

Лицо Васы снова стало непроницаемым. «Ну да, — подумал я, — он же не знает, что я вижу с закрытыми глазами». Кстати, если раньше я редко носил линзы, так как глаза уставали, то сейчас не чувствую никакого дискомфорта. А ведь я не снимал их со вчерашнего дня. Да, мой организм изменяется в лучшую сторону.

Васа подошел к Тиру, окинул его внимательным взглядом, а так как я не выключил свое второе зрение, то заметил, что сам Васа находится все еще не в лучшей форме. Конечно, раз мы в одной лодке, не мешало бы и его подзарядить, но пока погодим делать этот шаг. Васа приподнял повязку с раны Тира и покачал головой. Я тоже глянул туда. М-да… А рана-то затянулась. И вроде как вид имеет более-менее нормальный, если так можно сказать о проникающем ранении.

Я тем временем вытер руки об уже испорченную простыню и стал разминать затекшее тело. Надеюсь, скоро восстановлюсь. Нет, я не чувствовал себя уставшим или истощенным, просто долго просидел в неудобной позе.

Приведя себя в порядок, я аккуратно поднял Лану на руки — она даже не проснулась — и вышел из комнаты. Васа последовал за мной.

— Где ее комната? — шепотом спросил я.

— Она живет вместе со мной, — так же тихо ответил Васа и повернул направо.

Положив Лану на ее кровать и укрыв одеялом, я вышел из комнаты и остановился. Вскоре ко мне присоединился Васа.

— Что ты с ней сделал? — Васа имел несколько удрученный вид.

— Погладил по головке… А что такое? — включил я дурку.

— В конце концов кого ты лечил, Тира или Лану? — Он испытующе посмотрел на меня. — У нее ведь полностью восстановлен магический запас!

Я пожал плечами. Как мне ему объяснить?

— Я ведь вам уже говорил, мэг Васа, что я не маг, а только учусь, — и обворожительно ему улыбнулся. — На свете есть многое, что неподвластно пониманию даже архимагов.

Полюбовавшись на выражение лица Васы, я спросил:

— Ну что, идем лечить остальных? — чем повторно вызвал задумчивое выражение на его лице. Наверное, прикидывает размеры моего запаса.

Остальных гномов я лечил сам, без участия Умника — и чтобы потренироваться, и чтобы Васа слишком не заподозрил, хотя, думаю, уже поздно. Я столько непонятных, с его точки зрения, вещей натворил, что шило вылезло из мешка. Слава богу, гномы действительно были ранены легко. У кого-то ушибы, у кого-то порезы, переломы. Васа ходил за мной хвостиком, ничего не говорил, только смотрел. В конце концов это мне надоело, и я спросил:

— Я все правильно делаю?

Васа вроде как очнулся и высказал несколько дельных замечаний. Например, в какие части ауры лучше передавать энергию в каждом конкретном случае. Соответственно, я чуть больше понял, какие области отвечают за внутренние органы. После этого дело действительно пошло веселее, так как мне пришлось меньше времени тратить на передачу энергии и в меньшем объеме. Так что на остальных гномов ушел тот же час.

После сеанса массового лечения я потихоньку слинял на улицу. Хотелось побыть одному, да еще у нас с Умником остались нерешенные вопросы и задачи. Проходя через пустой нижний зал, я увидел тех же двух людей, замеченных мною вчера. К ним присоединился третий. Они о чем-то переговаривались. Я еще подумал, что надо бы познакомиться — все-таки люди, а я, кроме Мерка Инвази с Леоном, никого из людей не встречал. Может, что интересное расскажут.

Однако далеко уйти не удалось — во дворе меня перехватил Дортмун. Узнав, что я уже провел сеанс лечения, чрезвычайно обрадовался, особенно положительному решению проблемы с Тиром. Он пригласил меня на задний двор, где собирались выдавать трофейное оружие. За трактиром под навесом были разложены оружие и доспехи, добытые в бою, вокруг которых ходили гномы, внимательно рассматривая их. Я протолкался к выложенной куче в первые ряды и с интересом стал наблюдать за представлением. Количество комплектов оружия и доспехов показалось мне значительно меньшим, чем, по моим расчетам, должно было быть. Я поинтересовался на этот счет у оказавшегося рядом Тора.

— Часть оружия отложили для продажи. Полученные деньги пойдут в семьи погибших и тяжелораненым. Это помимо тех денег, что они заработали, и компенсации за потерю кормильца. Эх, Ник, я знал всех погибших ребят, мы не один год вместе ходили. И у многих в семьях мужчин, кроме них, нет. — Он задумчиво покачал головой.

— А как же их семьи живут все время, пока мужчины в разъездах? Ведь такие путешествия, насколько я понимаю, могут длиться достаточно долго? — удивился я.

Тор пожал плечами:

— Так ведь оговоренную сумму выплачивают сразу. Ну и по пути обычно удается кое-что заработать. По-всякому бывает. К тому же нанявшиеся в охрану частенько сами кое-чего приносят в караван для продажи. У нас многие гномы — хорошие ремесленники, некоторых можно даже назвать мастерами. Только не всем по нраву постоянно дома сидеть.

М-да. Интересненько они тут живут. Захотел — поработал, надоело — нанялся охранником в караван, да еще и результаты своей работы продать можно.

Дортмун уселся за вынесенный стол, достал тетрадь и начал зачитывать имена имеющих право выбрать трофеи и количество оных. После оглашения очередного имени следовала короткая пауза, минуты в две-три, в течение которой названный быстро выбирал положенное ему по праву. Я не сразу догадался, что гномы уже заранее присмотрели себе то, что нравится, поэтому процесс шел достаточно бойко. Вот произнесли имя Леона. Я удивился. Не ожидал, что чужаку, да еще который по долгу службы обязан охранять своего сопровождаемого, гномы выделят часть трофеев. Видимо, гномы оценили мастерство Леона, да и количество убитых без него могло быть больше. Доспехи Леон выбрал быстро, но вот оружие перебирал долго, недовольно кривясь и что-то бормоча. Наконец выбрал себе пару мечей, отдаленно напоминающих его сломанные, и с тем же недовольным видом вернулся в строй. Увидев меня, протолкался поближе и показал то, что выбрал:

— Глянь, Ник, что приходится брать, — и чуть ли не под нос сунул мне мечи.

— А что такое? Плохие? — Честно говоря, я не мог определить качество оружия на глаз. Меч — он и есть меч, разве что цвет металла бывает разный.

Леон укоризненно посмотрел на меня:

— Они даже не гномьи! Нет, я не скажу, что плохие. Так, середнячок. У меня-то были полегче раза в два, из особого металла. Для гвардейцев их по спецзаказу изготавливают гномы. Надо же, как мне не повезло. Какое-то роковое стечение обстоятельств, что они сломались. Я уже даже стал думать, что тут магия виновата. — Он огорченно махнул рукой.

Тут Дортмун назвал мое имя. Я удивленно посмотрел на него. Почему-то даже в голову не приходило, что и мне полагается доля. А доля эта составляет два комплекта доспехов и оружие к ним. Припомнив слова Дортмуна, что на моем счету не менее пятерых жмуриков, а трофеи выдают по количеству убитых, я почувствовал, что меня где-то местами надули, но не стал возмущаться — с этими-то не знаю, что делать.

— Хорошо, что ты подошел, Леон, — обратился я к гвардейцу, — помоги выбрать. Честно говоря, я не очень разбираюсь в оружии.

Он только покачал головой, и мы вместе стали смотреть. Леон выбирал недолго — еще в первый раз он все, что надо, увидел и оценил. Поэтому быстренько оттащил в сторону пару кольчуг, два меча, маленький щит, что-то еще. Мой взгляд выцепил в куче нечто выделяющееся среди однотипного вооружения. Это была сбруя с аккуратно прикрепленной к ней чертовой дюжиной метательных ножей. Узкие ножи, небольшие по размеру, чуть длиннее ладони. Не знаю, зачем кому-то из нападавших понадобилось их брать с собой, — они совсем не подходят для использования в бою на открытой местности. Скорее, это оружие наемных убийц. Наверное, среди нападавших затесался такой умелец. Я поднял сбрую и вытащил один нож, взвесил в руке. Лезвие острое, металл непонятный какой-то, темный. Оппа! А это что еще такое? Ни фига себе! Центр тяжести — плавающий! Неужели внутри залита ртуть? Да нет, вряд ли. Хотя кто их тут знает… Немного поиграв ножом, понял, что это идеальное метательное оружие на близком расстоянии для кистевого броска в не защищенного доспехами противника. Слава богу, кисти рук у меня натренировались за последнее время очень хорошо. Судя по менталитету местных, такие ножи должны быть отравлены для пущего эффекта, но эти, похоже, все-таки чистые.

— Зачем тебе эти зубочистки? — вдруг раздался над ухом голос Леона. От неожиданности я дернулся и выпустил нож из руки. Сделав один оборот, он, словно притянутый магнитом за лезвие, резко ушел вниз и воткнулся рядом с носком сапога Леона.

— Хм… Пожалуй, не стоит к тебе подходить со спины, — задумчиво протянул Леон, — а то еще зарежешь нечаянно.

— Вот и не подходи, — хмыкнул я, — лучше выскажи свое мнение насчет ножей.

Леон вытащил из доски нож, покрутил его в руках и пожал плечами:

— Обычный метательный нож. — Крутанув его между пальцев, поправился: — Ну не совсем обычный. Я никогда не слышал о том, чтобы центр тяжести смещался. Ну а так ничего особенного. — Он вернул мне нож.

— Тебе, может, и ничего особенного, — проворчал я, забирая нож, — а мне нравится все метательное, к тому же владению мечом меня с детства не обучали, как некоторых. Вот и приходится использовать то, чему можно научиться самому.

— Слушай, — оживился Леон, — а давай я тебе преподам несколько уроков владения мечом. Все равно в дороге делать нечего. А так и я потренируюсь. — Сказав это, он тут же сник.

— Что, жалеешь о своих мечах? — понял я его. Он только махнул рукой. — Ладно, — хлопнул я его по плечу, — если обещаешь мне тренировки, я тебе кое-что покажу. Хотя и сомневаюсь, что за четыре оставшихся дня можно чему-то научиться. — Я вздохнул. — Ну хоть покажешь мне, как правильно держать меч в руках, чтобы не выглядеть полным неумехой.

Леон загорелся идеей, но, прежде чем идти, я его спросил:

— Скажи, сколько стоят оружие и доспехи, которые ты выбрал мне?

— Ну, — задумчиво протянул Леон, — смотря где продавать. Все вполне обычное, у гномов мало заплатят, у людей — чуть больше, эльфы вообще не купят.

— Гномы сколько дадут? У меня совершенно нет желания забивать этим голову.

— Думаю, около четырех золотых. Может быть, три.

Хм… А Дортмун получил пятьсот за какое-то сопровождение. Понятно, почему он не отказался. Тем временем раздача слонов закончилась, я сгонял к Дортмуну и быстренько договорился с ним. Леон не ошибся в оценке. Получив от гнома три золотых, я вернул обратно выбранные для меня Леоном трофеи. Себе оставил только метательные ножи — ну нравятся они мне!

Затем мы с Леоном поднялись ко мне в комнату, и я продемонстрировал ему эльфийские клинки.

Леон внимательно осмотрел мечи. Взял оба изогнутых клинка, подержал их в руках, легонько покачивая ими, прикрыв глаза. Затем печально вздохнул, открыл глаза и огляделся. Понятно, комната маленькая, особо не помашешь.

— Ладно, Леон, что скажешь? — Мне было интересно узнать его мнение. Может, не стоило и таскаться с этими мечами?

— Что я могу сказать, — грустно произнес Леон, — мечи отличные. Эльфийская сталь — пожалуй, даже получше моих будут. Такое редко бывает, чтобы кто-то мог превзойти гномов. И мне как раз под руку. Может, продашь, а? — Он с надеждой посмотрел на меня, но тут же сник: — Да нет, у меня и денег-то таких нет.

Я только покачал головой. Что-то мне совсем не хочется их продавать, да и стоят они, судя по реакции Леона, немало.

— Ну пока мы в пути, пользуйся, — сказал я, — все-таки ты мне обещал преподать основы. Ладно, а что ты скажешь насчет этого клинка? — Я развернул отдельно замотанный меч эльфийки и вытащил из ножен.

— Ого! — пробормотал Леон, взяв его в руки и рассматривая со всех сторон. — Откуда он у тебя?

— Бабушка в наследство оставила, — недовольно ответил я. — Ты не отвлекайся, скажи, каков меч?

Леон хмыкнул:

— Ну да, как же, бабушка. Из правящего Дома эльфов? — Он указал пальцем на небольшое клеймо в основании лезвия.

Привалившись к стенке, я лениво пошевелил рукой, мол, отвали с вопросами.

— Хороший меч, — тем временем ответил Леон, — я бы даже сказал, очень. Щас проверим.

Он посмотрел по сторонам, достал откуда-то из угла тряпочку. С сомнением оглядев ее, пробормотал:

— Ну… пойдет, — и резким движением подкинул под потолок, подставив на пути ее падения неподвижный клинок. Я с интересом наблюдал, уже догадываясь, что должно произойти. Подкинутая тряпка не была шелковым платком и падала совсем не плавно и не красиво. Однако результат оказался именно таким, как я и предположил. Не изменив скорости падения, на пол упали два кусочка тряпочки вместо одной. Хорошо, что я не пробовал остроту меча пальцем. Тот же трюк Леон проделал с мечами, одолженными ему мною. Результат оказался несколько хуже. Они не разрезали материю, будучи неподвижными, но легкое движение кистью приводило к тому же результату.

— Ну, — с удовольствием прокомментировал результаты проверки Леон, — тоже неплохо. Так что? В принципе я готов приступить к тренировкам. Ты как?

Но я отказался, сославшись на дела. Ведь мне так и не удалось уединиться и немного поработать с Умником. Я предложил Леону начать завтра на первом же привале, как отправимся в путь. Леон не стал настаивать и побежал во двор притираться к мечам.

Захватив метательные ножи, я отправился к понравившемуся мне месту у озерца. Там никто не будет мешать. По пути встретил Тишь и тихо, чтобы не услышали крутящиеся рядом служанки, сказал ей, что ночью снова к ней приду. Она только улыбнулась в ответ.

Сначала я просто посидел на травке, наслаждаясь красивой природой. Подышал полной грудью — воздух чистейший. Закрыв глаза, подставил лицо солнечным лучам… Ммм… Кайф….

«Умник! — пришел наконец я в себя. — Давай отчитывайся, как у тебя дела обстоят на трудовом фронте?»

«А что конкретно? Я тут многими вещами занимаюсь, знаете ли. С чего начинать?»

«Начни, пожалуй, с того, как обстоит дело с твоей связью с бадди-компом, — немного подумав, решил я. — Что-нибудь получается?»

«Отчитываюсь, — официальным тоном начал Умник. — Удалось определить, какие параметры твоего мозга снимаются датчиками бадди-компа. Выставлено соответствие между волнами твоего мозга, на которые реагируют датчики, и радиоволнами, испускаемыми датчиками на прием компу. То есть уже преобразованными в формат, понятный бадди-компу. И еще. Я заметил, что за последнее время объем снимаемой информации с мозга увеличился. Компьютер стал реагировать на более широкий диапазон излучений твоего мозга. К сожалению, я не могу увидеть, что при этом происходит в самом бадди-компе».

«Ну с объемом снимаемой информации понятно. Там на входе стоит нейросетка, постепенно адаптирующаяся к излучениям мозга, — задумчиво проговорил я, вспоминая, как только что купленный бадди-комп реагировал лишь на самые примитивные команды. — А в самом компе заложена мощная база данных по всевозможным излучениям мозга. Вот в таком тандеме они и работают. Датчики снимают излучение, сеть пытается сделать выводы, которые затем анализируются с помощью этой базы данных, идет обратная корректировка, обучение и так далее. А вот что происходит в компе, по крайней мере визуально, ты сможешь увидеть так».

Я достал из специального кармашка в ремне спрятанные туда стекла-дисплеи от очков. Затем сгенерировал на бадди-компе пользователя с минимальными правами, выделил ему отдельное рабочее виртуальное пространство, не пересекающееся с моим. А затем сделал так, чтобы из этого виртуального пространства при необходимости можно было получать аудиовизуальную информацию из моего. Пока только в одну сторону. Затем вдруг подумал, что проще будет сделать немного по-другому. И подключил один дисплей к только что сгенерированному виртуальному миру, второй — к моему. Проверил. Все нормально. По сути, сейчас получились как бы два бадди-компа.

«Слушай сюда, Умник», — начал я, и вдруг у меня мелькнула другая мысль: — Радиоволны — это хорошо, но ты же понимаешь, что связь там идет цифровая. Сумел ли ты разобраться в цифровом формате, передаваемом по радио? В принципе там никакого шифрования нет, но много всякой сопутствующей служебной информации — можно запутаться. Ты успел прочитать учебники по цифровой связи еще тогда, на корабле?»

«Ага. — Голос Умника прямо сочился довольством. — Пожалуй, это было самым сложным. Действительно, хорошо, что успел тогда наткнуться на эту информацию. Так что тут все в порядке, а вот с сигналом, который идет на субноут, разобраться пока не смог».

«Ну это-то понятно, — с облегчением сказал я. — Там действительно наворочено всякое. И шифрация — только один из моментов. Ладно, речь сейчас не об этом. Во-первых, создай свои магические «глаза» прямо на дисплеях, по «глазу» на дисплей. Если сможешь, сделай, чтобы это была тонкая пленка поверх стекол. Справишься?»

«Обижаешь», — ответил Умник.

Своим вторым зрением, на которое тут же переключился, я заметил потянувшиеся от браслета с Умником тоненькие лучи, образовавшие тонкую сеточку вокруг стекол, которая затем засветилась от переданной ей энергии. Плетение этой сеточки, впрочем, как и всех виденных ранее мною информструктур, было по-своему уникальным. В данном случае — достаточно простым. И я постарался запомнить, как она выглядит.

«Ну как, видишь что-нибудь?» — спросил я.

«Ага», — довольно ответил Умник.

Я снова задумался. Принципы цифровой связи — это, конечно, хорошо. И хорошо, что Умник с ними ознакомился, только теория и реализация этих протоколов могут очень сильно отличаться. Я вдруг хлопнул себя по лбу. Идиот! Какого фига я тут мучаю Умника, когда у меня есть субноут? Подчинившись моей команде, бадди-комп быстро нашел в бездонных запасниках моего субноута спецификации протоколов связи в устройствах типа «бадди-комп», и я последовательно стал выводить их на экран, чтобы Умник мог ознакомиться с ними. Вся процедура заняла с полчаса. Затем я погонял бадди-комп в разных режимах, чтобы Умник соотнес зависимость двух сигналов — от мозга до датчиков и от датчиков до компа, с видимым результатом работы в дисплеях.

Нам пришлось повторить процедуру пару десятков раз, прежде чем Умник сумел уловить необходимое. И потом еще с полчаса он пытался научиться правильно формировать пакеты информации. Все-таки Умник — компьютер. Иначе хрен бы что у нас получилось. Но в конце концов получилось. Я даже успел с ним поругаться. А потом помириться. Мне почему-то все это казалось не таким уж и сложным. Я с тихой радостью наблюдал, как в виртуальном пространстве Умника открываются и закрываются разные программы, как он устанавливает, по моим подсказкам, связь через бадди-комп с субноутом и тут же начинает просматривать доступную информацию.

Некоторое время я лежал, отдыхая и краем глаза наблюдая, как Умник работает. В то же время я тренировался выпускать из кончика пальца невидимые энергетические разряды. Ха! Таким разрядиком мне удалось прихлопнуть муху, севшую на веточку. А может, и не прихлопнул, а она просто вырубилась — по крайней мере, перестала шевелиться. Наконец мне это надоело.

«Ладно, Умник, потом поиграешь. Сейчас ответь мне, как обстоит дело со снятием мышечной памяти и умений с реципиента?»

«А никак, — бодро отрапортовал Умник. — Скорее всего, часть такой информации хранится вместе с чистой информационной составляющей. И она способна адаптироваться мозгом. Поэтому ты заговорил на языках только с небольшим напрягом. А с более глубокими пластами памяти, той же мышечной, опытом и прочим, — не разобрался. Даже не знаю, в каком направлении копать».

«Жаль, — разочарованно произнес я. — Ну хоть информационную-то часть ты можешь снять? Знание, ну например, приемов фехтования? Хоть теорию знать буду».

«Это можно. К тому же я несколько усовершенствовал механизм снятия информации. То есть я понял, как можно ее снимать, не разрушая связей в мозге. Раса Дронта не обращала на эти тонкости внимания — ведь у них у всех этот процесс проходил без разрушения. А я тут сравнил структуры мозга всех приходивших ко мне с твоей структурой и понял, что можно сделать».

«О как! — обрадовался я, но решил уточнить: — Можешь снять всю память без разрушения мозга?»

«Хм, — замялся Умник. — Скажем так, более глубокий слой памяти. Это надо проверить на практике. Я ведь разработал этот механизм теоретически».

«Ладно, надеюсь, хоть контролировать этот процесс ты можешь? То есть копать до тех пор, пока не начнут разрушаться связи, и вовремя суметь остановиться?»

«Это без проблем».

«И еще: насколько этот процесс незаметен? Я-то помню свои ощущения, когда ты настраивался на меня, — не сказать, что он бесшумный».

«Он начинает чувствоваться мозгом именно в тот момент, когда достигает порога, после которого у местных мозг начинает разрушаться».

Ладно, с этим понятно.

«А вот скажи, ты вроде передал мне знания магов, приходивших к тебе, так почему я их не чувствую? Ну кроме языков?» — Этот вопрос у меня возникал неоднократно, но все как-то недосуг было спросить.

«Ну мне же тогда эти данные были не нужны, вот я и оставил только самый минимум информации. Ведь это же о-го-го какой объем».

«Жаль, жаль. — Я действительно расстроился. — А у последнего эльфа?»

«Там времени было мало, к тому же я снимал только поверхностную информацию — языки и еще что попалось, глубокого сканирования не было…»

Я немного посидел, глядя вдаль и думая. Затем тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли.

«Ладно, расскажи-ка мне поподробнее, как ты делаешь прослушку?»

«Я формирую информструктуру простейшего объекта, вроде тоненькой мембраны, отсылаю в нужную сторону на определенное расстояние, удерживая с ним связь. Когда структура достигнет нужного места, по связи передаю в нее энергию, тем самым заставляя объект проявиться в реальном мире, а затем удаленно снимаю все физические изменения, протекающие в нем».

«Хм… Прикольно. А с чем связано ограничение расстояния?» — Я помнил, как Умник сомневался, что сможет достать до телеги гномов, тогда еще, в пути.

«Мне трудно контролировать объект на расстоянии. Его постоянно сносит ветром, даже легкими движениями воздуха».

«Хех, — ухмыльнулся я. — Это единственное, что ты смог придумать?»

«А что, есть варианты?» — удивился Умник.

«Ну навскидку, как тебе такой вариант: не надо формировать никакую мембрану, просто цепляешься к любому объекту рядом с местом прослушки и снимаешь те же физические параметры, то бишь колебания».

Умник промолчал.

«Чего молчим?»

«Я все пытаюсь понять, почему эта мысль не пришла мне в голову…»

В голову, ишь ты!

«И вот еще что. Продумай вот такой момент. Надо иметь возможность ставить метки на людей или предметы, чтобы ты мог отслеживать их положение и при необходимости подключаться к ним… Идея понятна?»

«Угу».

Мы немного помолчали. Я поднял сбрую с ножами и примерил ее. Два ремня, соединенные крест-на-крест и закрепленные на поясе. Ножи расположены максимально удобно — рукоятками вниз, чтобы можно было выхватывать их обеими руками. Ножны сделаны таким образом, что ножи не выпадают при любой тряске, хотя и не пристегиваются. По шесть ножей на каждом ремне и один почему-то со стороны спины. Ладно, у нас-то понятно, тебе типа: «Руки вверх», а ты р-раз — и нож из-за спины. А тут-то почему? Я подогнал ремни по себе — на поясе стянул, проходящие через плечи — отпустил. Затем потренировался неожиданно выхватывать ножи. Получалось средненько. Ножи в любом случае втыкались за счет плавающего центра тяжести, но вот с точностью дело обстояло не очень.

Я осмотрел все ножи, некоторые из них явно затуплены. Блин… Тут мне пришла в голову одна мысль.

«Умник, слушай, давай сделаем одну вещь. У меня тут куча ножей. Надо изменить состав материала или укрепить существующий и еще… — Я задумался. — Ты можешь заодно сделать заточку ножей?»

«Думаю, без проблем».

«Только давай договоримся: делаешь медленно и объясняешь все, что делаешь, ладно?»

На следующий час мы погрузились в красивый мир информструктур и управления ими. Кстати, судя по информструктуре, внутри ножей действительно была ртуть. Сначала мы занялись заточкой. Это было самое простое изменение информструктуры. Я понял, что Умник сделал, но не понял, почему именно там и именно так. Мы немножко пообсуждали этот момент. Пришли к выводу, что мне не хватает фундаментальных знаний по управлению информструктурами.

На всякий случай я попробовал сделать то же, что и Умник, но с другим ножом, и конечно же ничего не вышло.

«А каким образом ты будешь укреплять сталь?» — поинтересовался я.

«Есть несколько способов, — ответил он. — С помощью изменения информструктуры можно сделать так, чтобы изменился сам материал. Произойдет, как у вас говорят, трансмутация вещества. Это сопровождается выделением большого количества энергии, которую можно прямо в месте излучения перехватывать с помощью определенных энергетических структур и утилизировать, например, в тепло или свет. Процесс небыстрый, но требует меньших затрат энергии. Если создавать предмет буквально из ничего — просто напитать существующую информструктуру энергией, образование предмета происходит практически мгновенно, но энергии нужно огромное количество. При этом может оставаться магическая материя более низкого качества, которое зависит от сложности произошедшего преобразования. Чем выше сложность — тем ниже качество остатка. И этот остаток возвращается обратно в информсеть, но на другой слой. Правда, это не имеет отношение к текущему разговору. Как-нибудь в другой раз поговорим об этом… И третий вариант: объект укрепления не изменяет свою материальную составляющую, однако в него вплетается энергетическая сеть, усиливающая межмолекулярные связи или связи между более крупными объектами, например кристаллами, практически до неразрывности. Но здесь нужна хоть и редкая и в малом количестве, но все же подпитка. Подпитка реализуется несколькими способами. От магических насосов до использования энергии движения молекул. Этот вариант с энергетической сеткой реализовать сложнее всего — ведь нужно сделать сеть как можно более мелкоячеистой. Чем меньше ячейки, тем меньший элемент структуры имеет свою привязку к соседним элементам и тем большее количество энергетических точек силы существует. Вот. С гордостью могу сказать, что я способен делать сеть с детализацией вплоть до молекул».

«Ну ты крут, брат», — присвистнул я.

«Ага, в твоей одежде, кстати, я реализовал два механизма подпитки — насосы и движение молекул. Ты мог заметить, что температура твоей одежды примерно постоянная. Получается, что на солнышке она подзаряжается. А если будет холодно — будут использоваться насосы».

«Да, действительно, припоминаю. А зачем два механизма?»

«Ну, — смущенно ответил Умник, — просто интересно было попробовать. У меня ведь были только теоретические знания. Сам понимаешь, Дронт делал подобные вещи самостоятельно, особо не напрягаясь».

«М-да… Ну ладно, замнем для ясности. Давай реализовывать последний вариант. Он мне больше всего нравится. Много времени займет?»

«Не-а. Минуты две на полный скан ножа, десять минут на разработку сетки, минута на ее внедрение. А потом по две минуты на сканирование каждого ножа и внесение изменений в разработанную сеть, чтобы учесть различия ножей».

«Ладно, приступай, а я пока искупаюсь».

Я разложил ножи по кругу, снял браслет с Умником и положил его в центр.

Хоть озеро было и не глубоким, но поплавал я всласть.

«Ник, у тебя гости!» — От неожиданности я чуть не захлебнулся.

«Что за черт!» — выругался я.

«Нет, это всего лишь я», — хихикнул Умник.

«Но как?» — Я даже перестал ругаться. Ведь браслет с Умником лежит на берегу!

«Ну ты ведь знаешь, что браслет является коммуникационным прибором. Вот когда я работал над твоей информструктурой, то внедрил в нее такой же механизм. Извини, Ник, я должен был обезопаситься от утери меня тобой».

«Да нет, нормально, только предупредил бы».

«Я не был уверен, как ты это воспримешь».

Я наконец посмотрел на берег. Рядом с моими вещами сидела Тишь и с улыбкой наблюдала за мной. Не стесняясь своей наготы, я выбрался на берег. Тишь с интересом стала рассматривать меня.

— Что, прошлой ночью не рассмотрела? — спросил я, улегшись рядом с ней на траву. Хм, колется…

— Мне как-то не до этого было, — она провела пальчиком по моей груди, — да и темно же было.

Я схватил ее за руку и притянул к себе.

— Не жалеешь? — спросил, глядя в ее черные, затягивающие, как омут, глаза. — В твоих глазах можно утонуть.

Она только улыбнулась и опустила голову мне на грудь. Я стал гладить ее по голове, пропуская сквозь пальцы густые, тяжелые волосы. «Интересно, как они добиваются такого эффекта без шампуней?» — посетила меня совершенно неуместная мысль.

— Наши тебе очень благодарны, — наконец сказала она.

— За что?

— За исцеление раненых. Особенно за Тира. У нас, гномов, ведь редко бывает много детей.

— А что так? — удивился я.

— А ты разве не знаешь? — в свою очередь удивилась Тишь. — Откуда ты взялся, если таких простых вещей не знаешь?

— Откуда, откуда… От мамы с папой.

Тишь фыркнула.

— А вот у Леона в семье, кроме него, по-моему, еще трое сестер… или двое? Да еще брат, — вспомнил я разговор с гвардейцем.

— Ну у людей это тоже редкость. Однако, пожалуй, только у них такое может иногда случаться.

— Слушай, — вспомнил я, — а у вас бывают полукровки?

— Полукровки? — Тишь красиво сморщила носик. — Это как?

Странно, что тут непонятного?

— Ну вот от гнома и человека кто родится?

— Ну ты точно какой-то не от мира сего! — «Эх, — подумал я, — знала бы ты, насколько права!» — Конечно же ребенок будет такой же, как мать!

Не понял. Ладно, задам вопрос по-другому:

— Нет, ты для примера скажи, вот у нас с тобой кто бы получился?

Тишь удивленно и как-то по-новому посмотрела на меня. После долгого молчания, когда я уже стал терять терпение, она опустила голову и, вздохнув, наконец ответила:

— Конечно, гном. Правда, если ты сильный маг, то мог бы получиться и человек.

Чудные дела творятся тут, Господи. Надо будет поподробнее расспросить об этом Васу. Что-то Тишь не очень словоохотлива на эту тему.

Однако все эти разговоры и мысли не повлияли на тот факт, что близость молодого женского тела изрядно меня возбудила. Я опустил руку и стал гладить Тишь по спине, потихоньку опускаясь ниже. Ее дыхание участилось. Мельком глянув в сторону таверны и убедившись, что нас не видно, я перешел к более активным действиям.

Где-то через час, успокоившись и одевшись, я решил проверить ножи. Тишь с интересом наблюдала за мной. Внешне ножи ничем не изменились. Умник, вернувшийся ко мне на руку, гарантировал качество. Так, на чем бы проверить? Блин, ведь ничего с собой не захватил. Мой взгляд остановился на Тиши.

— У тебя есть что-нибудь металлическое?

— Зачем? — Она удивленно приподняла брови.

— Увидишь, — интригующе ответил я.

Тишь пожала плечами и сняла с пояса маленький ножик. Я повертел его в руках. Хоть и неказистый, но сталь вроде неплохая. По крайней мере, острый, несмотря на то что им постоянно пользуются, — видно по лезвию.

— Надеюсь, тебе его не очень жалко?

Тишь лишь пожала плечами. Вот и ладушки. Я провел своим ножом по острой кромке лезвия ножа Тиши, начисто ее срезав.

— Вот это да! — воскликнула Тишь. Признаться, я и сам впечатлился не меньше, хоть и предполагал такой результат.

«Умник, мой тебе респект! Это какова же толщина режущей кромки?»

«Примерно сотня молекул. Так что ты поосторожней с ним», — довольно ответил Умник.

А я тем временем до самой ручки состругал клинок Тиши. Мельком глянул на нее. Величине ее глаз позавидовали бы любые анимешники. Так, последняя проверка — не испортились ли его метательные свойства. Не вставая, я метнул нож в облюбованное ранее дерево. Дерево было плотной породы, и нож вошел в него на треть. А раньше входил лишь самым кончиком — веса ножа и импульса не хватало. В принципе, как я думаю, он мог бы спокойно пройти и дальше, но, опять же, не хватает импульса для того, чтобы распереть древесину, а трение по боковым сторонам ножа большое. Ну да ладно. Нам не в деревья кидать ножи. Хорошо бы вообще не пришлось иметь дело с живыми целями.

Я вытащил нож, отцепил ножны, прикрепленные к ремню сбруи со стороны спины, аккуратно вложил его и протянул Тиши.

— Возьми, дарю взамен испорченного.

Слава богу, она не стала отказываться. Лишь с улыбкой поцеловала меня. М-м, в который раз замечаю, какие у нее вкусные губы…

— Только будь осторожна: отчекрыжишь пальчик — и не заметишь.

Когда мы потихоньку шли в таверну, я вернулся к вопросу о рождаемости.

— Вот ты говоришь, у вас редко рожают, а ведь в первом же населенном пункте, то есть в вашей таверне, — уточнил я, бросив краткий взгляд на Тишь, — я сразу же увидел беременную женщину. Где-то нестыковка, — сказал я и удивленно обернулся. При моих словах Тишь резко остановилась и ошеломленно смотрела на меня.

— Беременна? Это кто же? Ну не молчи же, говори! — стала она меня теребить.

И чего тут такого?

— Ну откуда мне знать! — Я мягко отцепил ее пальчики от своей одежды. — Что я, всех поименно знаю? Девушка, что обслуживала меня вчера вечером за столом. Волосы как у тебя, чуть повыше ростом.

— А-а, это Лила! — Тишь рассмеялась. — Наконец-то. Ты не представляешь, как долго она этого ждала! А откуда ты знаешь? А, ну да.

«Что «ну да»? — подумал я. — Типа все понятно?»

— Побежали скорее, чур, я сама расскажу! — крикнула Тишь, срываясь с места. Та-а-ак, уже вторая девушка убегает от меня из этого красивого места. Я лишь пожал плечами и прогулочным шагом отправился дальше. В конце концов меня это не касается.

Когда я вернулся в таверну, там царила суета. Служанки бегали туда-сюда, где-то громыхал голос Дрихтмуна. Я потихоньку слинял в свою комнату. Развалившись на кровати, попытался вспомнить, что еще надо сделать. Завтра караван отправляется в путь. Предположительно через четыре дня будет столица. Мне надо привлекать как можно меньше внимания к себе. Стоп! Вот оно — внимание!

«Умник!» — быстро обсасывая пришедшую мне мысль, позвал я своего друга. Друга? Хм… И правда, друг. Ведь с самого начала наши отношения выстроились не по принципу «господин — слуга» или «человек — компьютер», м-да…

«Чего?» — вывел меня из задумчивости Умник.

«Слушай, мне как-то не очень хочется менять свою одежду. Но вот беда — она сильно выделяется. Причем скорее даже не фасоном — я смотрю, одежда у гномов достаточно разнообразна, — а больше цветом. Раз уж ты такой мастер-ломастер всяких информструктур, то, уверен, изменить цвет одежды для тебя не составит труда. Я прав?»

«И ради такого отвлекать меня от важных дел», — поворчал Умник.

Дел? Интересно, чем это он занимается? Я вывел на дисплей виртуалку Умника. Читает. А что мы читаем? «Секс и гармоничное развитие личности». Не выдержав, я засмеялся.

«Ну и зачем тебе эта белиберда?» — чуть успокоившись, спросил я.

«Белиберда? Я бы не сказал — тут много интересного написано».

«Ладно, читай что хочешь. Просто меня интересует, почему ты вообще стал это читать?»

«Да вот, понаблюдал вчера, чем вы с Тишью занимались. — Неожиданно для себя я покраснел. Вот гад! А я совсем забыл о нем! — И все пытался понять, зачем вы так долго занимаетесь одним и тем же».

«Допустим, не одним и тем же, — пробормотал я, невольно вспомнив прошлую ночь, — а вполне даже разным…»

«Сути не меняет, — отрезал Умник. — Ну понятно там, инстинкт размножения, к тому же я чувствовал, что вам было хорошо. Но заинтересовало меня другое».

«Что же?» — Честное слово, он заинтриговал меня.

«Когда вы занимались сексом, ваши ауры были перемешаны, и в них протекали интересные процессы. Во-первых, твоя энергия просто-таки плескалась в ваших аурах, почему-то периодически возрастая. После каждого акта совокупления, — при этих словах меня всего передернуло, — насыщенность аур была в несколько раз больше. Попутно ауры очищались. У Тиши были некоторые мелкие дефекты в ауре. Ты их не мог заметить, — предвосхитил он мой вопрос, — это видно только специалистам вроде меня — знающим строение ауры и принципы ее функционирования от «А» до «Я». Так вот, дефекты исчезли. Кроме того, постепенно накапливающаяся в ее организме отрицательная энергия просто пропала. За тобой-то я в этом плане следил до последнего времени, но сейчас твой организм и сам справляется с выводом такой энергии, а у местных этого нет. Возможно, они просто об этом не знают. А может, и знают, если учесть долгожительство магов. Ведь наличие такой отрицательной энергии, среди прочих факторов, влияет на продолжительность жизни. Ну вот и все. Мне этот факт показался интересным, я с таким не сталкивался раньше, вот и подумал, что в вашей литературе есть что-нибудь об этом».

Я, в полном афиге, только покачал головой:

«Вряд ли ты что-то там найдешь. Наверное, я бы об этом знал. Но ты копай, вдруг действительно наткнешься на интересное».

Надо же. Теперь понятна моя утрешняя бодрость, впрочем, как и Тиши.

С перекраской одежды, обуви и рюкзака Умник справился буквально за пару минут. Увидев эдакое, я, почесав репу, спросил: «Слушай, а можно сделать так, чтобы одежда имела свойства хамелеона? Например, чтобы меня не было видно на любом фоне?»

«Тут сложнее, — чуть подумав, ответил Умник, — это ж надо постоянно отслеживать окружающую обстановку, твои движения, чтобы прорисовывать правильные узоры на противоположной стороне одежды. Нет, навскидку не скажу».

«Жаль. Ну ладно. Будет время — подумай. Вдруг что получится».

По моей же просьбе Умник убрал картинку «эльфийки» с рюкзака. Вернее, просто поменял цвет. Теперь рисунок можно было заметить, только хорошенько приглядевшись. И напоследок мы с Умником (конечно же он один, но надо ведь и мне поучаствовать) внесли в эльфийский меч такие же изменения, как и в ножи. При этом пришлось укрепить и ножны — иначе я бы быстро покромсал их. Времени еще было достаточно, поэтому и ножны ножей, вместе с ремнем, также были усилены.

А вечером гномы устроили пир. Я бы понял, если бы праздновали рождение ребенка, но «залет»? Видимо, я еще не въехал в ситуацию. Как я потом выяснил, все-таки связь до замужества или на стороне у них не приветствуется. И даже ребенок, рожденный не от мужа, несмотря на низкую рождаемость. Конечно, от него не избавляются, воспитывают. Просто семьи частенько разваливаются. Все как у нас. Ну а Лила оказалась вдовой и долгое время никого к себе не подпускала. К тому же ребенок у них с мужем не получился. И вот свершилось. Счастливая Лила в благодарность за новость расцеловала меня, несколько этим смутив. Васа официально подтвердил мой диагноз и радовался вместе со всеми. Беременность оказалась очень ранней, даже будущая мамаша еще ничего не поняла. Я впервые видел Васу улыбающимся и отмякшим. Даже Мерк Инвази произносил тосты и веселился со всеми. А Дрихтмун громогласно объявил, что, когда ему предъявят молодца, сумевшего сделать ребенка Лиле, он его при всех обнимет и расцелует. Лучше бы он этого не говорил. Я бы не решился побывать в его объятиях. Такой лось и не заметит, как все ребра покрошит. Гномы тут же скинулись и навалили кучу добра для будущей мамаши. Чтобы не выделяться, я тоже добавил свои пять копеек — полученные мною три золотых за трофеи. В конце концов если для них это радость, почему бы не порадоваться вместе с ними?

Ближе к концу празднества Тишь утащила меня из-за стола. Большинство пирующих хорошо назюзюкались, так что моего ухода никто не заметил. Поднявшись на второй этаж, я заметил, что в комнату напротив — чуть дальше комнаты Тиши — вошел Мерк Инвази, которого поддерживал Леон. Он, кстати, чуть ли не единственный, кто не пил со всеми.

Этой ночью Тишь была особенно активна и неистова, отдавая себя без остатка, как будто в последний раз занималась сексом. Впрочем, со мной — вполне возможно, и в последний. Как оно там в будущем повернется… Но я пообещал себе, что при первой же возможности вернусь к ней. Мы почти не спали, снова и снова сплетаясь телами. К счастью, стены тут сделаны из толстых досок, а в некоторых местах — и из цельных бревен, иначе соседи гарантированно не смогли бы уснуть от стонов и криков Тиши. Только под утро, часа в четыре, мы наконец угомонились. Я лежал в полудреме, обнимая Тишь, когда она зашевелилась, выползла из кровати и накинула платье.

— Ты куда? — почему-то шепотом спросил я.

Тишь хихикнула:

— Мне нужно сходить, хочу пи-пи.

Надо сказать, туалет был общий. Кроме располагающегося на улице, туалет также был оборудован на втором этаже.

— Ты там недолго, — пробормотал я.

Тишь, нагнувшись, поцеловала меня в губы:

— Я быстро, — и открыла дверь в коридор.

Потом я снова и снова прокручивал этот момент, пытаясь понять, смог бы я изменить что-нибудь, и если да, то как надо было действовать. По всему выходило, что ничего я поделать не мог. Простое стечение обстоятельств. Но я пытался вновь и вновь. И еще долго чувствовал на губах последний поцелуй Тиши.

Открыв дверь, Тишь вскрикнула. Я резко повернул голову и посмотрел в ее сторону. В коридоре, слабо освещенном парой светящихся шаров, оставленных на ночь, мелькнула тень, и девушка стала медленно заваливаться набок. Дальше я помню все происходящее урывками, некоторые моменты просто выпали из памяти.

Вот я вскочил и бросился к двери. Перед лежащей Тишью стоит человек. В сумраке я вижу только его фигуру. Он махает в мою сторону рукой, я инстинктивно резко уклоняюсь в сторону. Рядом со мной впритирку пролетает нож — понимаю это по слабому шелесту рассекаемого воздуха, который слышу обострившимся слухом, затем сзади меня звякает. Не останавливаясь, наношу ногой удар в грудь фигуры, добавив инерцию своего движения. Чувствую, как под пяткой что-то хрустнуло, человек отлетает к противоположной стене и сильно ударяется затылком о бревна, медленно сползает. Когда я выскакивал из комнаты, взгляд «сфотографировал» картинку, на которой еще один человек, присев, возится с дверью Мерка Инвази, светящейся в магическом диапазоне. Это потом, анализируя произошедшее, я понял, что на двери стояла магическая защита или сигнализация, а человек пытался ее взломать. Третий человек резко разворачивается в мою сторону и вытягивает руку с каким-то предметом. Я отчетливо запомнил его глаза, злые из-за появившейся помехи.

Я перевел взгляд на Тишь, и у меня все внутри остановилось. Вот я стою на коленях, замерев, не в силах сделать простейшего движения. Куда пропала пара мгновений? Мои глаза мечутся между лицом Тиши, на котором застыло удивленное выражение, и рукояткой ножа, выступающего у нее из живота. Не могу понять, почему она не шевелится? От ножа в животе сразу не умирают! Умирают? Кто сказал «умирают»? Я? А как объяснить постепенно тускнеющую ауру и застой энергии в ее организме? Почему энергетический каркас расплывается и энергия покидает тело?

Вот сбоку в меня врезается ураган ветра. Меня чуть не сносит. Ветер? Нет, платье Тиши не шевельнулось. Магия? Я медленно поднимаю глаза на человека с вытянутой в мою сторону рукой. В его глазах больше нет злости. Там удивление. Испуг. Что-то во мне рвется наружу. Это ярость. Ярость самца, у которого отняли его самку.

— Умри, тварь! — шепчу я, выпуская из себя эту ярость. Из меня бьет слепящая извивающаяся молния. Аура человечка, напоследок ярко вспыхнув, потухла, как перегоревшая лампочка, энергетический каркас на мгновение затмил своим свечением самого человека. Слышу жуткий крик, внезапно оборвавшийся. На пол падает что-то маленькое, темное. Какая-то черная пыль в воздухе. Запах сгоревшего мяса.

Частью сознания отмечаю, что последний из тройки развернулся в мою сторону и вытащил меч. Но я не обращаю на него внимания. Позади него отворяется дверь, оттуда выскакивает Леон и двумя взмахами меча отрубает ему обе руки по локоть, затем валит на пол и быстро связывает откуда-то взявшейся веревкой. Ею же перетягивает обрубки рук.

Я же вытаскиваю нож из Тиши, зажимаю рану руками и накачиваю ее организм энергией.

«Умник, твою мать! Помогай!» — рычу я. Умник беспрекословно начинает процесс лечения. Пытаюсь не подпустить к себе панику, накатывающую из-за того, что я не вижу результата. Только, сцепив зубы, передаю энергию. Внезапно Умник останавливает процесс.

«Умник!» — кричу я.

«Ник! Это бесполезно».

«Умник!» — Я с ненавистью смотрю на браслет.

«Ник, — тихо говорит Умник, — на ноже был сильнодействующий органический яд. Все связи между нейронами в мозгу разрушены. Даже сильный маг не выжил бы. Если я буду продолжать, то это будет не Тишь, а лишь ее тело, без сознания — пустой манекен! Она уже ушла, Ник».

До меня с трудом доходят слова Умника. Но все-таки доходят. Я встаю. Меня переполняет бешенство. Хочется кого-нибудь убить. Я оглядываюсь. Почему-то много народу. От меня шарахаются. Вижу бледного Мерка Инвази. Встретившись со мной взглядом, он предпочитает спрятаться в комнате. Трус! Леон успокаивающим голосом что-то говорит мне, но его слова до меня не доходят. Наконец натыкаюсь взглядом на очнувшегося убийцу Тиши. А! Как же вовремя я тебя увидел. Я ему улыбаюсь. Изо рта у него идет кровь, хорошо, помучайся немного с пробитыми легкими, сейчас тебе будет не до них. Возвращаюсь в комнату. Беру нож, подаренный мною Тиши, выхожу из комнаты и присаживаюсь на корточки перед убийцей. Вижу, он кричит, но я почему-то ничего не слышу. В ушах шум тока крови и постоянно прокручивающийся последний вскрик Тиши. Дальше ничего не помню.