98
В какой-то момент жаркое солнце и неограниченное количество пива сделали своё дело, и вся троица завалилась на асфальт, а пришла в себя только в тени тюремных стен — в местном отделении милиции.
Сидевший к «обезьяннику» боком милицейский сержант также изнывал от жаркой погоды, однако продолжал выполнять свой служебный долг, безо всякого вдохновения составляя протокол задержания.
— «… Двое алкоголиков тащили под руки обоссанного гражданина…» — прочитал он, пытаясь на слух опробовать складность записанной мысли.
— Во… вообще-то мы его пивом полили… — заметил из-за решётки Тютюнин, и сержант, даже не посмотрев в его сторону, внёс в протокол исправления: «обоссанного пивом гражданина».
Затем посмотрел в окно и крикнул:
— Жмуров! Может, пристрелим этих придурков, а? Сил моих нет этот протокол составлять… Жарко…
— А куда их потом девать? — отозвался невидимый Жмуров. — Их же выносить придётся и эта… закапывать.
— Правда твоя, Жмуров, — вздохнул сержант. — Закапывать придётся…
Посмотрев наконец на троицу задержанных, сержант прикинул их состояние. Двое выглядели удовлетворительно и, пожалуй, удержатся на ногах, если заставить их подняться. А вот третий… Третий был совсем плох.
— Жмуров! — позвал сержант. — А ты когда-нибудь протоколы составлял?
— Никогда, — поняв, куда дует ветер, ответил Жмуров. — Я и буквы-то русские не все знаю. Только латынь немного.
Сержант ничего не сказал и опустился на стул.
По полу побежал таракан, и это привлекло внимание милиционера. Видимо, насекомый тоже изнывал от жары, потому что двигался очень медленно.
Сержант набрал в лёгкие воздуха и плюнул.
Получился недолёт, таракан забеспокоился.
Сержант взял поправку и плюнул снова. На этот раз получилось куда лучше, однако таракан снова избежал гибели и, преследуемый целой серией плевков, успел завернуть за угол.
Сержанту стало скучно. Он порылся в карманах, поиграл спичечным коробком, а затем спросил:
— Жмуров, а в чем смысл жизни?
— Это сложный вопрос. Так сразу не ответишь… Сержант покачал головой. Затем посмотрел на задержанных и резко скомандовал:
— Встать!
Тютюнин и Окуркин быстро поднялись, а Гоша только дёрнулся, но друзья помогли ему и прислонили к стенке.
— Так, — одобрительно кивнув, произнёс сержант. — Ходить можете?
— Пока… можем, — осторожно, за всех ответил Тютюнин.
— Тогда так. Сейчас я вас выпускаю и жду пять минут. Потом выхожу на улицу с табельным оружием и, если ещё вижу ваши морды, открываю огонь на поражение. Согласны?
— Так точно, — сказал Сергей.
— Йес, сэр… — пролепетал Гоша.
— Отлично.
Дверца «обезьянника» открылась, и получившие свободу узники поспешили к выходу. Даже Гоша, и тот обрёл способность ходить.
Сержант проводил их до двери, вернулся к своему столу и разорвал недописанный протокол. Потом прошёл в соседнюю комнату и, приблизившись к клетке с попугаем, угрюмо на него уставился.
— Ты чего? — спросила птица.
— А ничего! — зло ответил сержант. — Сука ты. Жмуров, и толку от тебя никакого…
