74
Суперматч футбольных команд четвёртой лиги удался на славу, и по его окончании даже состоялась драка болельщиков в количестве трех человек.
При этом один кричал «Спартак — чемпион!», второй — «Уралан лучше всех!», а третий дерущийся вообще думал, что бьют зареченских.
Вечером было жарко, поэтому пива выпили много, так что Сергей с Лехой банками просто сгрузились. Отдавать половину Сайду тоже не пришлось, поскольку тот попросил покрыть оставшуюся часть долга дополнительной партией противогазов.
— Зачем тебе противогазы, Сайд? — удивился Тютюнин, который с помощью жены Любы мог достать много противогазов. Хоть восемнадцать штук.
— Мы… дело новое открыли, — признался Сайд. — На колбасные склады экстремалов водим. Город большой, глупых людей много. Почему немножко не заработать? — добавил он и хитро улыбнулся.
Пришлось весь урожай везти на пункт сдачи цветных металлов, где заправляли земляки Сайда.
Все время, пока совершалась вполне обычная процедура сдачи, Леха Окуркин напряжённо раздумывал. Мысли о своём перерабатывающем алюминий заводике снова посетили его.
Окуркин молчал весь оставшийся вечер и не донимал идеями Сергея, который тоже размышлял о своём. Он прикидывал, насколько ценными мехами ещё могла располагать переодетая «пожилая женщина» и не выйдут ли боком её подозрительные доброта и наивность.
На другой день после работы Сергей отправился помогать Лехе ставить на «запорожец» турбину от водяного насоса.
Куда именно ставилась турбина, точно никто не знал, поэтому действовали они больше по интуиции. Замена стартера новым агрегатом видимого облегчения не принесла, машина перестала заводиться. Пришлось вернуть все на место.
— Знаешь что, Серёг, ты уже куда-нибудь свои триста долларов потратил? — спросил Окуркин, казалось, вовсе не раздосадованный трудностями с установкой турбины.
— Нет. В шкафчике лежат… Любка с тёщей провинились, и я запретил им к деньгам даже близко подходить.
— И тёща тебя послушалась? — удивился Леха.
— А то. — Серёга угрюмо кивнул. — Я же ей амнистию вынес. У неё теперь двадцатого июня считай второй день рождения.
— О, да ты лютый! — засмеялся Леха, который только мечтал о реальном лидерстве в собственной семье. — За что так?
— Они, Лех, мех очень ценный на тапки извели…
— Что значит ценный и как извели? — живо поинтересовался Окуркин, потом неожиданно схватил разводной ключ на шестьдесят четыре и с криком «хых!» метнул его в чахлый куст, росший на границе гаражной зоны.
Из куста бросился в сторону знакомый силуэт пенсионерки Живолуповой, и железный ключ пропал в траве зазря.
— Да ты же её чуть не убил! — испуганно воскликнул Сергей.
— Не дрейфь, парень. Я в неё этот ключ уже раз восемь бросал и все мимо. Шустрая стала эта Гадючиха, тебе не кажется?
— Шустрая не шустрая, но любопытная точно, — согласился Тютюнин.
— Ладно, ключ потом подберу, — махнул рукой Леха. — Чего там с мехом?
— С мехом? Да этот мужик переодетый, я ж тебе говорил, приставал ко мне. Принёс накидку новую из меха сиамского Рудольфа.
— И чего, рудольф очень дорогой?
— Да, — кивнул Сергей и тяжело вздохнул. — Я узнавал — в несколько тысяч долларов оценивался.
— Да ты чо! — поразился Леха и, забывшись, мазнул себя по физиономии грязной рукой.
— А Любка с подсказки своей мамаши… — Сергей судорожно сглотнул, — с Рудольфа тапки пошила. Две пары.
— Бедный рудольф… — покачал головой Окуркин и тут же предложил:
— Слушай, Серёга, может, нам все же взяться за алюминиевый бизнес по-настоящему, а? Деньги кое-какие есть — пора их вложить в солидное дело.
— Например?
— У нас один парень на заводе печки мастерить может. Хочешь золото плавь, а хочешь солидол, только комплектующие дорогие. Ему их откуда-то с «Атоммаша» выносят.
— Чтобы плавить алюминий, нужно его много иметь, а мы с тобой за банками раз в две недели ходим, — заметил Сергей.
— Это ты верно сказал, — согласился Леха. — Сначала нужно наладить поставки банок…
Они снова занялись установкой турбины и скоро успешно с этим справились.
— Так, Серёга! Сейчас ты присутствуешь при рождении транспорта нового поколения! — возбуждённо затараторил Окуркин, торопливо вытирая руки тряпкой. — Запрыгивай, покатаемся!
Увлечённый Лехиным настроением, Тютюнин сел рядом со счастливым водителем. Тот повернул ключ зажигания. Мотор чихнул, а затем последовал страшный удар, от чего «запорожец» подпрыгнул на всех четырех колёсах.
Тютюнин обернулся и увидел, что в крышке моторного отсека зияет огромная рваная дыра.
— Покатались… — проговорил Серёга и вместе с онемевшим Окуркиным вылез из машины.
Леха отбросил крышку и, хлопнув себя по бокам, сдавленно пискнул:
— Улетела, сука! Улетела…
— Турбина, что ли?
— Ну, — кивнул Окуркин и стал смотреть вверх, приговаривая:
— Только не на двадцать четвёртый гараж, только не на двадцать четвёртый…
Сергей его понимал. Двадцать четвёртый принадлежал Толику по кличке Чалый, который в последнее время очень «поднялся» и вместо старой «девятки» обзавёлся новенькой «БМВ». Пока не было другого места, Чалый хранил обновку в старом гараже, и, во что могло вылиться попадание турбины в двадцать четвёртый, можно было только догадываться.
Минут десять двое друзей стояли задрав головы, однако вскоре поняли, что турбина уже не вернётся. Возможно, она упала на одну из крыш или приземлилась в песок на ближайшей стройплощадке, поскольку ни отдалённых криков, ни сирен «скорой помощи» слышно не было.
— Я так тебе скажу, Леха, повезло нам.
— Повезло-то повезло, — вздохнул Окуркин, — только кто мне машину чинить будет?.. Турбина улетела — это сто долларов. И крышку моторную менять тоже не дёшево.
— Ладно, оставляй все как есть и на сегодня больше об этом не думай, — посоветовал Тютюнин. Он умел давать хорошие советы.
— Я все равно буду думать, — не согласился Окуркин, однако инструменты стал собирать. Чтобы помочь другу, Сергей сходил за разводным ключом на шестьдесят четыре.
«Запорожец» закатили в гараж вручную, и молчаливый Леха запер дверь.
— Я все равно буду думать, — упрямо повторил он.
— Думай, только без меня.
