34

С трудом передвигая лапы и припадая на переднюю левую, Серёга кое-как поднялся на свой этаж и, остановившись под дверью, закричал:

— Люба! Люба, открой — это я! Люба-а-а!

В боку и брюхе саднило, болели ребра и ободранная морда. Серёга не вполне понимал, кто он сейчас и в каком состоянии.

— Да открывай же, Люба!

Хозяйка услышала рёв побитого кота и наконец отворила дверь.

— Ты тут спишь, что ли? Не дозовешься тебя, — пробурчал Серёга и захромал прямо на кухню — попить воды.

— Афонечка, да ты весь в крови! Ты подрался или упал?

— Занимался борьбой нанайских мальчиков, — обронил Сергей и, добравшись до блюдца с водой, начал её жадно лакать.

— Я сейчас бинты принесу!

— Неси, уф-ф.

Серёга вздохнул и вдруг понял, что сидит на табуретке.

Первые секунды он ещё чувствовал боль от полученных в драке ран, но затем увидел ободранного Афоню, который лежал возле блюдца и дожидался Любу с её бинтами.

— Афонька, брат! — воскликнул Сергей, присев рядом с котом. Тот посмотрел на хозяина понимающим взглядом и снова стал пить воду.

Прибежала Люба с бинтами и большим флаконом одеколона «Шипр».

— Подставляй бок, Афоня, — сказал Сергей. Кот послушно повернулся.

Люба продезинфицировала ему рану на боку и на морде.

— У него ещё на животе, — сказал Тютюнин.

— Ой, и правда. И кто же его так?

— Сема и Артур.

— Вот гады. За что же они так нашего котика не любят?

— Они его за Маруську избили.

— За какую Маруську? — Люба удивлённо уставилась на Серёгу.

— Ну, из 144 квартиры.

— Ты всех девок, что ли, в доме знаешь? — Глаза жены недобро сузились.

— Дура ты! Маруська — это кошка!

— А-а-а…

— Вот тебе и а-а… Ты не думай, Афоня. Я им этого не прощу — завтра же оба получат по полной программе. Артур так в особенности — это же он кричал: «Бей его, толстый!» Он всем верховодит, Афоня. А ты небось не знал? И ещё — с Маруськой не водись. Она стерва. Когда меня били, она с крыши смотрела, как будто ей это кино какое!

— Серёжа, с тобой чего происходит?

— А? — Тютюнин очнулся и посмотрел на жену. — Чего такое?

— Ты чего городишь? Будто кот чего-то кричал…

— А… это я так. За Афоню переволновался.

Сергей поднялся с пола и ушёл в комнату, чтобы там, сидя у телевизора, разобраться со своими ощущениями.