Глава 13

У Славы-Шаргиона зудел бок – проходимость артерий одной из стен нарушилась, и ткани корабля начали отмирать. Нужно было срочно очистить стены от умершей плоти.

Он нашел у себя в организме стаю свободных гранов, и те бросились выполнять команду, глотая куски плоти и перерабатывая их в липкую розовую массу. Этой массой они замазывали раны, бросая субстанцию в нужную точку. Та сразу прилипала, впитывалась, и стена снова становилась крепкой.

Зуд медленно прекращался – по крайней мере, в этом месте. Но по мере пробуждения организма корабля-матки появлялось все больше и больше таких болезнетворных очагов, которые следовало тут же вылечить, поправить. Множество мембран-дверей оказались повреждены теми, кто пытался когда-то вторгнуться в Шаргион, варварски разрушая перегородки и двери. Особенно плачевная картина открывалась там, где находилась База, – множество перегородок оказалось уничтожено, мембраны вырезаны, стены заложены камнем, который сплавляли при высокой температуре. Ткани тела под этим камнем были повреждены, частично уничтожены, и там, где должен был находиться радужный слой внешней оболочки, зияли дыры. Даже там, где оболочка сохранилась, она была тусклой и неприятно болезненной.

Слава пробуждал организм корабля все больше и больше – постепенно, шаг за шагом. Оживали новые и новые граны, разносились по организму, подчищая, уничтожая, переделывая.

Целая группа гранов навалилась на систему обеспечения Базы – бросились пожирать толстый «ковер», устилающий те помещения, которые были выстроены зелеными на основании тела Шаргиона. Слава остановил их, заложил в память существа то, что было необходимо, – привычная среда обитания людей должна сохраниться. Память Шаргиона приняла изменения, и граны сразу отстали от лежащего внутри корабля «мусора».

Шаг за шагом, шаг за шагом… Вячеслав сидел в кресле уже сутки – он не чувствовал усталости, боли, жажды… ему не хотелось есть. Его естественные процессы как будто затормозились, он слился с организмом гигантского существа и иногда даже не осознавал, где кончается он и начинается Шаргион.

Информация, исходящая от Славы, оседала в памяти корабля, а информация Шаргиона впитывалась в человека. Время от времени в голову Славы билась чья-то мысль – он осознавал, что его вызывают, но не мог оторваться – ему казалось: если сейчас оторваться и прекратить оживлять тело корабля, процесс прервется, и все придется начинать заново. Возможно, что так оно и было, – память Шаргиона говорила о том, что, пока он не закончит, нельзя останавливаться. Почему? Он не знал. Была такая уверенность, и все тут.

Завершающим этапом оказалась активация двигателей организма.

Его двигатели полностью отличались от тех, которые использовались цивилизацией зеленых. Для движения в планетных системах, как понял Слава, применялись генераторы гравитационного поля. Он не знал принципов их действия – как, впрочем, и Шаргион, в которого они были встроены. Все, что он понял, – надо было выбрать направление движения и пожелать, чтобы корабль двигался. Что при этом происходило внутри монументальных сооружений, диаметром в сто метров каждое, – оставалось неизвестным. Но вся махина начинала двигаться туда, куда было нужно. Эти же генераторы следили за тем, чтобы в Шаргионе и вокруг него на расстоянии ста метров от оболочки сохранялась постоянная гравитация, равная земной. Или чуть больше – на какие-то проценты, не ощутимые человеческим телом.

Как корабль передвигается в межзвездном пространстве, Слава не понял. Из общего с объектом сознания выскакивали какие-то картинки о скачках. Шаргион будто прыгал между звездами – рывок! – и вот он уже подруливает в планетарной системе, окруженный роем корабликов поменьше. Странным показалось только одно – у корабля не было никаких средств нападения или защиты. Ну ни малейших! Кроме одного средства – входные порты просто закрывались толстой «шкурой», и тогда, чтобы пробить ее, требовалось что-то гораздо более крутое, чем простые бластеры. Слава даже не понял, чем вообще его, Шаргиона, можно уничтожить? Ведь энергию от удара бластеров он просто поедал, как вкусный пряник.

Всю энергию, которую получал Шаргион, он накапливал в громадных «резервуарах», это был какой-то вид батарей, в настоящее время практически разряженных. Энергии осталось немного – хватало лишь для того, чтобы активировать тело да попробовать переместить его под солнечные лучи, чтобы заняться «питанием». Хоть Шаргион и «спал» все эти тысячелетия (или миллионолетия?!), генераторы работали на выработку гравитационного поля, и часть органов тоже работала, поддерживая тело в анабиозе.

Как выяснилось в процессе оживления, для общения корабля и Посланца не требовалось больше вступать в такой близкий контакт, через кресло, смешиваясь «душами». После того как Посланец активировал тело, всего однажды слившись с кораблем своим сознанием, он обретал стойкую псионическую связь со своим подопечным. Фактически между ними завязывалась стойкая симбиотическая связь, во время контакта они постоянно обменивались мыслями.

Шаргион в том состоянии, в котором его нашел Слава, был чем-то вроде развитого позитронного мозга – умный, умелый, но не обладающий особым воображением. Все, к чему он стремился, – слиться сознанием с Посланцем и обрести свою целостность. Вместе они составляли единый мозг, который мог решать очень серьезные задачи. Это было немного странно – Слава ощущал себя и Славой, и Шаргионом, и одновременно неким сообществом, ульем, в котором множество простейших выполняли свою роль, повинуясь малейшему желанию двуединого хозяина.

Процесс продолжался. Отсоединился Слава только тогда, когда почувствовал – все, хватит. Теперь организм корабля жил сам по себе, самовосстанавливался, поддерживая равновесие в своем теле.

Слава устало снял руки с подлокотников кресла, попытался встать – и чуть не упал. Он просидел в кресле, по его ощущениям, не менее полутора суток. Вячеслав все-таки встал и, покачиваясь, пошел к дверям зала. Осмотрелся вокруг – вроде бы ничего не изменилось, но, как казалось, даже воздух помещения стал другим – то ли более свежим, то ли просто каким-то живым, короче, он сделался не тем воздухом, который был тут законсервирован на тысячи лет. Возможно, это являлось самообманом, но по зрелому размышлению Слава понял: вероятно, начала работать система регенерации атмосферы корабля, и тот затхлый, напитанный продуктами разложения воздух был выкачан и заменен свежим, чистым, очищенным.

Слава постоял немного, потом подал команду – через минуту перед ним появилась небольшая гравиплатформа с этакой скамейкой, напоминающей то ли садовую скамью, то ли беседку. В общем, агрегат для передвижения по кораблю. Само собой, бывшие обитатели не бродили по Шаргиону пешкодралом – попробуй-ка побродить по тоннелям, протянутым в пространстве на десятки километров!

Платформа сорвалась с места и понеслась по коридорам корабля. Встречные граны уворачивались от платформы, бросались в стороны в самый последний момент. Стены мелькали, сливались в сплошную полосу, блестящую и как будто покрытую лаком.

По мере прохождения тоннеля в нем загорался и гас свет, исходящий из потолка, – тот загорался ярким желтым светом. Слава сидел на скамейке, ветер бил ему в лицо и выжимал слезу, от чего казалось, будто текут слезы. Он закрыл глаза, отдался движению и раскрыл их только тогда, когда оказался у того места, где начинал свой поход, – у бывшего шлюза.

Металлических дверей уже не было, а вместо них хлопотливые «пауки», каждый размером с большую тарелку, надстраивали стену и лепили из розово-красной массы, выделяемой их организмом, новую дверь-мембрану. Рядом с ними стоял Олег и с интересом наблюдал за происходящим, время от времени паренек тыкал в одного из пауков ногой, не давая тому приблизиться к объекту.

Слава улыбнулся, сказал в спину увлекшемуся пилоту:

– А вот оттяпает тебе ногу по самое не хочу, тогда узнаешь!

– Слава! Ур-р-ра-а-а! – Олег подпрыгнул на месте и сделал такое движение, будто пытался что-то разрубить невидимой саблей. – Тут Лера все глаза выплакала, тебя ждет! Пропал, и все! Ух, чего это за коляска! Я тоже хочу прокатиться!

– Забирайся! Прокачу…

Олег запрыгнул на платформу, и она снова понеслась по коридору под захлебывающийся рассказ Олега о том, что произошло в течение этих полутора суток.

Как оказалось, события понеслись вскачь примерно через несколько часов после того, как Слава ушел в тоннель, – по времени это было примерно тогда, когда он уселся в кресло и стал сливаться с кораблем.

Вначале вся База вздрогнула, как будто кто-то пошевелился. Это было так же ощутимо, как если бы по огромному металлическому баку врезали кулаком. В воздухе загудело, а с растрескавшихся стен тоннеля, ведущего к поверхности Луны, посыпались камешки, песок, пыль и покрыли все вокруг тонким слоем: пол, стены, умерший «Соргам», корабли работорговцев, захваченные во время захвата Базы. Затем появились пауки. Они выскочили непонятно откуда, и Сильмара чуть не расстреляла их из лучемета, опасаясь нападения. Однако Лера ее остановила, справедливо связав эти события с походом командира. Впрочем, и так было видно, что пауки никого не трогали, а только суетились, разбирая и разгрызая обломки стен, уничтожая завалы мусора и камней. Единственное, что обеспокоило людей, это то, как пауки набросились на толстый ковер системы обеспечения и стали отхватывать от него целые куски. Этак можно было остаться без еды и питья. Но все скоро закончилось – пауки вдруг как один решили, что есть систему обеспечения они не хотят, и переключились на стены тоннелей.

Всего за несколько часов копошащаяся масса «насекомых» съела стены настолько, что за ними стала видна поверхность, похожая на стены тоннеля за шлюзом, там, куда ушел Слава. Открылись и тоннели, о которых не подозревали – заложенные, или, вернее, заваренные массой оплавленного камня. В конце коридоров пауки сооружали что-то вроде огромных мембран, в которые мог пройти не только человек, протиснулось бы и что-то крупное вроде небольшого флаера.

Время шло, Славы все не было. Лера постоянно порывалась уйти в тоннель следом за ним, но ее отговаривали Сильмара и Семен, неотлучно находившиеся в командном пункте Базы. Никто не покидал командного пункта, пока Слава был в походе. Когда Вячеслав все-таки ментально связался с Лерой, атмосфера ожидания немного разрядилась, и все облегченно вздохнули, но потом, когда он снова исчез и Лерины попытки связаться с ним не увенчались успехом, девушка опять расстроилась, пребывала в состоянии отчаяния и порывалась прорваться в коридоры, пожравшие ее любимого мужа.

Все это Олег успел выпалить скороговоркой, пока они неслись по длинному коридору к командному пункту Базы.

Слава и сам видел происшедшие перемены – и времени-то прошло немного, но полчища гранов очистили тоннели до неузнаваемости. Шаргион обновлялся и готовился к жизни. Какой? Это уж как решит Посланник…

– А кого я вам привез! – Олег радостно соскочил с гравиплатформы и едва удержался на ногах.

– Кто кого привез! – усмехнулся Слава и, соскочив с платформы, принял в объятия рыдающую Леру. Она обняла его, прижалась головой и, утирая слезы, сказала:

– Разве можно так долго молчать?! Ну почему не отвечал, а? Я уж хотела за тобой идти, да они удержали!

– И правильно удержали, – улыбнулся Слава, целуя жену в соленые щеки, – все хорошо получилось, даже очень хорошо, лучше и быть не могло! Только вот что – я чувствую ваше острое любопытство. Но если честно, умираю от голода и жажды. Сейчас подкреплюсь и все-все расскажу. Все, что знаю. Только еще один пункт: Сильмара, ты предупредила керкаров, чтобы они не трогали гранов?

– Кого? Этих пауков, что ли? – поняла женщина и усмехнулась. – Нет, не тронут. Они почему-то сразу решили, что это хорошие существа. Видимо, почувствовали родственные души. Тоже насекомые. Мы для них гораздо более чуждые, чем эти… членистоногие. Ешь скорее да рассказывай – все сгорают от любопытства!

Слава обвел глазами присутствующих – Лера счастливо улыбалась, Сильмара скрывала улыбку, но тоже была довольна, Олег – тот просто скакал на месте, как козленок, Семен… вот Семен Славу обеспокоил. Он тоже улыбался, но был бледен и лежал на боку, на диванчике, сделанном системой обеспечения.

– Что с ним? – Вячеслав озабоченно подошел к старику, отхлебывая по пути из очередного созданного стакана с апельсиновым соком. Он пощупал пульс у ветерана – тот был неровным и частым.

– Плохо дело, – погрустнела Лера, – ему все хуже и хуже. Тело сильно изношено. Сердце держится только за счет поддержки роботов. Если бы не они… ему нужно либо новое тело, либо его требуется вставить в корабль. Одно из двух. Нам нужно срочно отсюда выбираться, иначе придется Семена хоронить. – Это она сказала на ухо Славе, следя за тем, чтобы ветеран ничего не услышал.

– Ничего, ребята, я еще держусь! – усмехнулся старик, но его вид не внушал никакой радости. – Осколок рядом с сердцем! Врачи побоялись трогать, а теперь, видать, шевельнулся. Вот оно и не хочет работать, сердце. Да вы не переживайте – я нормально пожил. Жаль, что не полетал на корабле… Эх-х-х… если что, положите меня в нем, рядом с Наташкой. Будем вместе считать столетия. А если буддисты говорят, что люди возрождаются… может, вместе с ней и возродимся…

– Слав… – нерешительно начала Сильмара, – я все хотела вам сказать… а с чего вы взяли, что Наташа погибла? Я тоже как-то поддалась общему настрою, испереживалась… а почему вы решили, что ей конец?

– То есть? – не понял Слава, давясь бутербродом с черной икрой и параллельно отхлебывая из чашки куриный бульон.

– А вот то и есть… я начала вспоминать, и все-таки вспомнила: у емкости, в которую помещается мозг корабля, свой, автономный источник питания. При катастрофах, когда все гибнет и рушится, – уничтожается все, кроме капсулы, в которую заключен этот самый мозг. По крайней мере, это касается мозга на больших звездолетах. Сами подумайте, он денег стоит, и приличных, как же его не обезопасить? Мозг плавает в жидкости. У его оболочки мощная броня – кто сможет ее сломать? Ну не стало энергии, и что? В этом случае, я точно знаю, в питательную жидкость впрыскивается усыпляющее вещество, и мозг впадает в состояние, подобное анабиозу! И может очень долго находиться в этом состоянии! Потребления ведь практически нет! То есть мозг будет жить, пока будет энергия, а насколько я читала, энергии, питающей, как Наташа говорила, «колбу», хватает на годы! Если не на сотни лет… мало ли что случается с кораблями в пространстве… находят мертвые корабли, а мозг жив! Он потом и рассказывает о происшедшем! Вот такие вот дела…

В комнате повисла звенящая тишина, а потом Семен сказал, тихонько хихикая:

– Еще пожить, что ли? Может, и вправду рано сбегать? С Натахой пообщаться перед смертью…

– А ты чего молчала! – в один голос крикнули Слава и Лера и, переглянувшись между собой, вскочили с места. – Это что же получается, можно ее оживить?

– Ну… молчала, потому, что не до того было, кроме того, надо было посмотреть источники, я почитала информацию из сети Базы – вот все и сложилось! Уверена, Натаха жива внутри «Соргама». А чего ее оживлять? Оживляют мертвых. А она просто спит. Кстати, и я бы не отказалась поспать, но прежде – давай-ка, не тяни время, рассказывай все, что знаешь. Все слишком фантастично, чтобы быть правдой, и мне в голову лезут такие предположения, что я скоро с ума сойду! Давай, вываливай все! Про Натаху успеется – сидит она там, в колбе, и еще сто лет просидит. Пусть поспит – живы будем, достанем, и снова начнет гадости говорить. Если честно, мне только ее тут не хватало! – Сильмара усмехнулась. – Я рада, что она жива. Уверена, что она жива…

– Ну что же, – улыбнулся Слава, – к проблеме с Наташей вернемся чуть позже. Слушайте. Только заранее извиняюсь, буду параллельно есть. Так жрать хочу – аж пищит все внутри. И пересохло в горле.

– Да рассказывай же ты, изверг! – воскликнула Лера и бросила в Славу огрызком булочки, которую жевала, пока он говорил. – Ну мучает и мучает товарищей! Ну что такое!

Слава невозмутимо поймал булочку в воздухе, осмотрел ее со всех сторон, вздохнул и, бросив на пол, тут же всосавший объект, сказал:

– Итак, слушайте, детишки, сказку дяди Славы.

Сильмара фыркнула, а Лера покачала головой. Только Олег ничего не заметил, он сидел с горящими глазами, как фанатик, ожидая рассказа.

– Жила когда-то большая цивилизация, просто огромная. Летали ее жители по всему свету и за его пределы – очень далеко, очень быстро. И были у нее кораблики – чтобы летать по всему миру, по планеткам-звездочкам. Но вот какая штука – кораблики-то ломались, им был нужен ремонт. А люди этой цивилизации были умненькими, и решили они: чего мелочиться, а давайте сделаем такой корабль, который сам себя станет ремонтировать, а еще – будет ремонтировать все остальные кораблики, забравшиеся в дальние края. А кто может сам себя ремонтировать и еще ремонтировать других? Ну конечно же живое существо. И были эти люди таким умненькими, такими умелыми, что создали это чудо. Назвали его Шаргион. Вы спросите меня, куда они делись, куда исчезли эти люди? Никто не знает. И, наверное, не узнает. Исчезают цивилизации, исчезают миры… сколько лежал тут Шаргион, ожидая, когда его разбудят? Спросите чего полегче. Текли века, тысячелетия, громадный корабль заносило песком времен, и ждал он, когда придет Посланник, сольется с ним душой, и станут они летать между мирами как одно целое. Хорошая сказка?

– Ты чего, хочешь сказать, что этот корабль живой? – удивилась Сильмара. – Да сколько он тут лежал-то?! Как он мог выжить?

– Корабль жив, – кивнул Слава, – только слегка голоден, можно сказать, истощен. Ему нужно питание. А в общем и целом он вполне работоспособен и здоров. Есть кое-какие очаги болезни, но они устраняются его биороботами – гранами. Они заново перестраивают и оздоравливают все структуры Шаргиона, через некоторое время он будет готов.

– Готов к чему?! – выдохнул Олег, с обожанием тараща глаза на Славу. – А как ты с ним связался? Как он тебя принял? Как он тут вообще оказался-то?

– Тут странная штука, – признался Слава, – у меня такое впечатление, что ему приказали забыть все, что он помнил о своей цивилизации. Или же из-за давности лет информация исчезла. Я все-таки склоняюсь к первому. То ли была какая-то война, и последний уходящий человек, он же Посланник, приказал Шаргиону стереть из памяти ту информацию, которая могла бы пригодиться врагу, то ли он просто уничтожил ненужные для выживания данные, в общем, корабль практически чист, как лист бумаги. Все, что у него осталось, – это память о том, что он должен делать, о своих функциях поддержания здорового организма, а также инстинкт, заложенный в него создателями. Корабль должен исполнять приказания Посланника – так называется эта должность. Посланник должен обладать псионическими способностями, и такими сильными, чтобы они соответствовали уровню, на котором находились те древние Посланники. В общем, он принял меня как Посланника, представителя той цивилизации, которая его создала. И теперь это мой корабль. Впрочем, как и я – его человек. Его Посланник. Часть моей души в нем, а часть Шаргиона укоренилась во мне. Я каждую секунду ощущаю его тело, его состояние, чувствую, где у него болит и когда ему хорошо. Вот сейчас он жутко голоден, так голоден, что готов есть сутками! – Слава откусил огромный кусок бутерброда и запил его газированной водой из высокого стакана.

Лера подняла брови:

– Эй, эй! Ты не сильно-то налегай на еду! Разжиреешь, как поросенок! Ты разделяй, когда хочет есть корабль, а когда ты! Это что получается, ты с ним можешь держать постоянную связь?

– И не только могу – я ощущаю себя кораблем и одновременно собой… не смогу это объяснить. Все перемешано…

– Интересно будет с тобой обсудить это в спальне, – усмехнулась жена, – со Славой я спала, а вот с кораблем… Когда он сможет лететь, и сможет ли вообще? Мы же на глубине пятисот метров! Как он отсюда выберется? Как мы отсюда выберемся?

– Как только лечение органов корабля будет окончательно завершено, мы попробуем отсюда вырваться, – пообещал Слава.

– Пока оно закончится, Семен уже ноги протянет, – скривила губы Сильмара, – его скорее надо к модификаторам. Умения нашей системы обеспечения не хватает, чтобы его вылечить. Тело надо менять.

– Ничо, ничо, ребята, я держусь, не беспокойтесь! – слабым голосом откликнулся Семен. – Отлежусь, и норма!

– М-да… это проблема… – нахмурился Слава, – скоро, скоро закончим! Сейчас у нас отсек двигателей слегка почистят, и мы попробуем стартануть.

– Все не могу поверить, – покачала головой Сильмара, – слышала я легенды о живых кораблях, но… никогда не думала, что окажусь внутри такого! Да, есть такие предания – что-то вроде рассказов о древних легендарных существах. У вас тоже, наверное, имеются такие сказания.

– Есть! О драконах! – с готовностью откликнулся Олег. – Они летают над миром. Дышат огнем, очень мудрые… Что, неужели? Не может быть!

– А почему нет? – усмехнулась Сильмара. – Информация трансформируется, проходя через множество рассказчиков, вот вам и готовый дракон. А мы сидим в нем. Кстати, я так и не услышала, чем он вообще-то питается? А то – голодный, голодный! Сожрет нас и насытится? Да вроде маловато для такой туши… хм-м-м… опять же – ни слова не услышала о его размере. Насколько он велик? Я так понимаю, не меньше линкора? А оружие у него есть? Как он двигается в пространстве? За счет чего?

– Вопросы сложные, – пожал плечами Слава, – за счет чего двигается? Я так понимаю – гравидвигатели. Это на короткие расстояния. Между звездами – сам не понял. Скачет. Как скачет – спроси чего полегче. В воспоминаниях: мелькание – остановка, мелькание – остановка. И так – много раз. Одно ясно: скорость его перемещения в разы превышает скорость всех нынешних кораблей. Достаточно пожелать оказаться там-то и там-то – и он будет там. Но! Ему надо правильно сказать, где быть. Память стерта. Корабль надо подключать к позитронному мозгу, мозгу Базы. И тогда мозг Базы будет задавать ему вектор передвижения, а он – скакать. Кстати, с Базой все в порядке? Мозг функционирует? База, доложи об исправности твоих систем!

– Системы вооружения неисправны. Энергетические системы восстановлены на восемьдесят процентов. Система связи будет готова через три часа. Система обеспечения в норме, работает в штатном режиме. Шлюзы уничтожены. Генераторы защитных полей в норме.

– Это хорошие новости, значит, через три часа мы сумеем связаться с «Уралом»? Мужик там, наверное, с ума сходит от неизвестности! База, мы можем увидеть, что происходит наверху?

– Увидеть не можете. Над нами, на расстоянии трехсот километров, висит корабль, идентифицированный как «Урал». Информация дана по сведениям гравилокатора.

– А что там с линкором, База, он ушел или болтается где-то в Солнечной системе?

– Линкор «Храсс» покинул систему. След его потерян.

– Сильмара, как ты думаешь, почему он уничтожил Базу, но не напал на Землю? Ну что ему стоит взять и выжечь ее?

– А смысл? Он уничтожил своего конкурента, уничтожил его Базу вместе с потенциальными врагами, чтобы никто не мог занять это место, не захотел терять время и силы на штурм – и нормально ушел! Потом пришлет свои корабли, будет снимать урожай, и все пойдет, как было! Был Харман, стал Боран! Элегантно, правильно и эффективно. Он дождался, когда мы с советником нанесем друг другу максимум вреда, а потом добил оставшихся в живых. Браво, Боран! Так ты не сказал, нам вообще-то есть чем защищаться или нет?

– Защищаться – есть чем. Нас невозможно убить их оружием. Заметь, оно все энергетическое! А чтобы повредить Шаргиону, нужно оружие механическое, требуется прорвать его оболочку, а уж потом… он же фактически вампир – вытягивает энергию из близлежащих объектов. Кстати, только что пришло в голову: а не это ли секрет того, что корабль еще жив? Тянул себе потихоньку энергию из генераторов Базы – вот тебе и питание! Впрочем, вряд ли. База это заметила бы. Мне все время хочется смеяться, как подумаю: если кто-то пальнет в нас из бластера, это все равно как если бы нам в рот кинули какую-нибудь вкусняшку, вот так! – Слава подбросил в воздух и поймал ртом кусочек бутерброда. – Для него вся эта энергия – вкусный фонтан еды! Он ее или сразу пускает в дело, или запасает в емкостях – что-то вроде огромных батарей.

– Слав, можно я тебя перебью, – тихо спросила Лера, – если я правильно понимаю, Шаргион – это большой корабль-матка для ремонта других кораблей. А как он это делает? Ведь все корабли совершенно разного класса, конфигураций и систем!

– Я понял тебя, – кивнул Слава, – у них есть одно общее свойство: каждый имеет позитронный мозг. Шаргион подключается к нему псионически, только не спрашивай – как. Примерно так же, как и я, наверное. В общем, он подключается, и корабль сообщает ему о неисправностях в системе. Согласно инструкциям мозга Шаргион и лечит пострадавшего.

– А если мозг отключен от энергии, если он молчит или разбит?

– Невозможно разбить позитронный мозг, – усмехнулась Сильмара, – это такая прочная штука, что о него можно боевого робота разбить, и не сломаешь! Вот только если спалить его – жечь из бластера, и то – долго-долго. Или резаком. Обычные природные катаклизмы, кроме, может быть, расплавленной магмы или солнечных термоядерных процессов, не могут его повредить. Или же мозг можно испортить, стереть информацию – например, дать ему приказ сделать это. Он сделает. Если нет заложенного в память запрета на подобные действия. Как запустить мозг? Достаточно просто подать питание – и вот он активирован! Непонятно только – как Шаргион сделает, чтобы тот дал информацию о своих узлах… вот тут я пасую. Не знаю. Мозг задействован на определенного человека, и если в него вторгается кто-то чужой, тот тут же его искореняет. Ну не тебе это рассказывать, Слава! Ты же у нас спец по захвату чужих позитронных мозгов! Ой… туплю, туплю… что, ты уже начал, да?

– Чего он начал? – не поняла Лера.

– А ты догадайся, – загадочно улыбнулась Сильмара, глядя на довольного Славу, попивающего пенистое пиво из высокой прозрачной кружки, – глянь, какой довольный сидит! Подсказка – мозг выдаст информацию о состоянии узлов… кому?

– Хозяину, конечно, – вмешался Олег, – «Соргам» же принадлежит ему, а Слава и Шаргион сейчас одно целое!

– О боже! Ты «Соргам» ремонтируешь? – охнула Лера.

– И не только ремонтирую – он почти готов. Пока мы тут болтали, вся шатия пауков набросилась на него и надраивает, как медный таз! Осталось проверить узлы, системы связи, и можно связываться с «Уралом». Обшивки блестящей, конечно, почти нет, движки планетарные тоже сдохли, только на кой черт они нужны? У меня… нас… в запасниках есть новые гравитационные двигатели! Не надо никакой плазмы, не надо дюз и всякого такого – чисто, экологично, красиво! Взял и полетел! Еще час – и их установят на место. Работа идет полным ходом. Ага, знаю, Натаха! Сидел бы я таким довольным, нет? Наверное, не сидел бы. Так вот, жива наша бедолага, жива! Спит, но уже постепенно вводится раствор, который ее разбудит. Ей даже прикольно станет: поспала – и тут бах! Все счастливы, все довольны, ни тебе переживаний, ни тебе волнений! Не сидела рядом с нами и не смотрела, как гибнут наши роботы и уничтожаются десантники. Не плакала над несчастной Наташкой! Кстати, у меня есть подозрения, что эта девица знала, что не умирает! Она всегда любила драматические эффекты. Так что с нее станется!

– Она и так натерпелась в жизни, пусть поразвлекается, – раздался слабый голос Семена, – ей простительно.

– Наш бравый солдат, похоже, влюблен, а? – усмехнулась Сильмара и тут же посерьезнела. – Если мы хотим его сохранить, нам нужно быстро отсюда валить! Слава, что там с Шаргионом?!

– Еще несколько минут… попробую ускорить… – нахмурился Слава, вглядываясь в бледное лицо ветерана.

Они молча посидели несколько минут, Лера пододвинулась к Семену, взяла его за руку и пощупала пульс. Пульс был слабым, как будто маленькая птичка билась в силках и не могла улететь. Пульс был неровным и частым. Лера посмотрела на Славу и покачала головой – плохо! Слава прикрыл глаза в знак согласия и замер, как статуя.

Все помалкивали, боялись помешать, затем командир напряженным голосом сказал:

– Все, держитесь! Начинаем! Ну дорогой, выноси! Поехали!

Внезапно в командном пункте возник виртуальный экран – Лера вначале не могла понять, зачем он, потом сообразила и показала Славе оттопыренный большой палец. Он устало кивнул:

– Да! Мы соединились с Базой! Теперь будем все видеть через датчики Шаргиона и датчики Базы!

Некоторое время ничего не происходило, потом все вокруг завибрировало, заскрежетало, люди вцепились в кресла, боясь упасть.

Шли секунды, минуты, скрежет не прекращался… на экране мелькало что-то непонятное – смешение полос, какие-то помехи. И вдруг, как будто включили огромный прожектор – появилось Солнце! Оно сияло, будто тысячи и тысячи прожекторов, а внизу была видна поверхность Луны, на которой зиял огромный кратер!

За Шаргионом тянулся шлейф из огромных глыб, камней, песка и пыли, медленно и плавно возвращающихся туда, где они пролежали сотни тысяч и миллионы лет. С такой высоты уже не было видно трупов людей вокруг бывшего шлюза Базы, остатков оборудования и снаряжения, лишь возвышался как памятник богу войны мерцающий огнем, горящий линкор. Процессы горения в нем так и продолжались – видимо, шла ядерная реакция, так что ничего удивительного в этом не было. Что-то вспыхивало, взрывалось, такая махина не могла так просто умереть. Процесс шел долго и мучительно.

– Привет, ребята! Вы где такую тачку-то надыбали? – В воздухе возник виртуальный образ Петра. – Я тут вокруг вашей «могилы» кружился, приготовился уже «рюмку» за ваши души выпить, помянуть, а вы вон чего! Только вы в курсе, что коляска грязновата? Ну-ка, гляньте со стороны! Эвона какая штукенция! Глаз не отвести!

Все вытянули шеи и раскрыли рты, даже Слава не удержался от сдавленного кряка: «Урал» давал картинку на расстоянии нескольких километров, и все, что он видел, видели и земляне.

Здоровенная «лепешка», или скорее «булка» с выступом сбоку, похожим на этакую рукоять, – Шаргион вызывал почтительное восхищение! На его верхней части лежал толстенный слой грунта, который осыпался по краям и падал вниз. Там, где грунта не было, корабль переливался радужными отливами, как елочная игрушка. Зрелище было величественным и красивым.

Внезапно Шаргион на картинке перевернулся и застыл в таком положении, Лера ахнула, вцепилась в поручни кресла, потом смущенно улыбнулась и погрозила Славе пальцем:

– Не пугай! Предупреждать надо!

Тут же с «крыши» корабля сорвалась вся масса этих самых наносов времени и величественно посыпалась вниз каменным дождем.

– Ух ты! Вот это зрелище! – восхищенно проговорил Петр. – Вот и почистился! На моечку слетал! Эй, команда булки, как мне к вам присоединиться?

Шаргион на экране снова встал «на ноги» параллельно поверхности планеты, и на его выступе-ручке заморгал красный сигнальный огонек.

– Петр, ныряй сюда. Ставь рядом с «Соргамом». Быстрее давай, нам еще поесть надо. Корабль голоден, солнечного света мало, так только, червячка заморить!

– Лечу, лечу! Сей момент!

Слава вздохнул и повернулся к своим товарищам, с почтением смотревшим на него.

Он встал, сделал ножкой раз, сделал ножкой два:

– Как вам представление? Хорошо ли играли актеры?

– Ох, хорошо! Славик, ты гений!

– И я так считаю! – Между Славой и Лерой появилась некая фигура, одетая в кринолин и обмахивающаяся веером. С ее головы свисали золотистые кудри, а личико было нарумянено.

– Привет, банда! – Натаха весело ухмыльнулась и снова приняла свой облик – шорты, топик. – Вот я и снова с вами! Вы чего там Семена заморили! Гляньте, что с человеком сделали!

– Ната-а-ашка… я бы тебя обняла, – усмехнулась Лера, – как хорошо, что ты с нами! Славик теперь у нас человек-корабль! Прикинь, прикол какой!

– Еще бы не прикол! Он уже мне рассказал все – кинул запись вашей тутошней болтовни. Командир, куда летим? Пока мы тут болтали, он нас уже куда-то завез! Нежных девушек, злодей-маньяк!

– Ну не все тут девушки, это точно… а еще, если быть точнее, тут точно ни одной девушки нет! – хмыкнул Слава. – А летим мы к Солнцу, как Икар! Кушать мы желаем, ням-ням делать!

– Ужас какой… – протянула Наташа, – ты хоть глубоко-то не лезь, как-то не хочется помирать после того, как ожила! Гляньте, он в солнечную корону влетает! Ой-ей!

Виртуальный экран наполнился светом и потух. Все притихли, глядя на Славу, а он откинулся на кресле и с облегчением сказал:

– Ух-х-х… хорошо… как быка съел! Ох, славно! Теперь – поскакали! Вперед!

Внезапно экран снова включился и показал темное звездное небо, покрытое мириадами светил. Секунда – звезды стали белыми черточками – еще секунда стоянки – снова черточки – секунда – белые полоски!

– Меня сейчас вырвет! – со стоном сказала Сильмара. – Я никогда так не боялась, даже когда на нас пустили боевого робота! Ой, меня тошнит!

– И меня тоже! – поддержала Лера.

– Терпите, это реакция на прыжки. Скоро пройдет! – Лицо Славы было жестким, чеканным, как бронзовая статуя. Скулы обтянулись кожей, видно было, что в его голове идет какой-то процесс, что он, как паук в паутине, координирует все в своих владениях.

А скачки продолжались и продолжались – Леру вырвало на пол, Сильмара, глядя на нее, присоединилась к общему торжеству очистки желудка, Олег с трудом сдерживал позывы, но корабль все прыгал и прыгал, как запущенный ловким мальчишкой камень, скачущий по бескрайней водной поверхности.

Наконец все прекратилось, корабль застыл на орбите неизвестной планеты.

Слава прикинул по времени – скачка заняла от силы пять минут, но экипаж получил серьезную встряску.

Вячеслав бросил взгляд на Семена, приказал:

– Все в «Соргам»! Семена с собой! Петр, готовься к вылету! Потом нас заберешь! Все, быстро, а то он помрет! Гляньте, доходит уже!

– Где мы есть-то? Где находимся? Что за планета? – озаботилась Сильмара, с помощью Олега переложила Семена на гравиплатформу и заботливо поправила присосавшихся медицинских роботов.

– Планета Нитуль. Нас ожидает великий модификатор Горократон Синапурнский. Я с ним уже связался. Быстро, быстро пошли!

– Ура-а-а-а-а! Наконец-то! – Наташино изображение исчезло, и платформа понеслась к «Соргаму», унося свой драгоценный груз.

Через десять минут слегка потрепанный «Соргам», который все равно оказался живее всех живых, уже спускался к голубеющей внизу планете. Если не присматриваться, можно было подумать, что это Земля, и лишь плавающие на зеленой глади океана огромные платформы говорили о том, что перед глазами чужая планета.

Планета приближалась, росла, и скоро корабль аккуратно пристроил свое массивное тело возле трех флаеров и двух пузатых грузовых кораблей.

Начинался новый этап жизни. Каким он будет?

Слава задрал голову, как будто мог увидеть в вышине себя-Шаргион. Корабль удовлетворенно откликнулся, будто провел по мозгу человека ласковой ладонью:

– Брат! Посланник!

И Слава счастливо улыбнулся.