Глава 30
За воротами

Фэйли попыталась определить время по наклону солнечных лучей, пробивающихся через щели в завале, – похоже, сейчас около полудня. К этому моменту, тем, кто был наверху, удалось расчистить лишь небольшой проем на самом верху лестницы, ведущей в подвал. Все женщины без труда могли бы пролезть сквозь него, если бы рискнули взобраться по шаткой груде обгорелых досок и балок, которая могла развалиться в любой момент. Невероятное нагромождение лома временами опасно поскрипывало у них над головами. Хорошо, хоть дождя нет. Хотя, как долго его не будет – не совсем ясно. Несколько раз Фэйли слышала раскаты грома, который раз от раза громыхал чаще и ближе. Теперь грохот практически не прекращался. Такой бури будет достаточно, чтобы здание окончательно рухнуло. Свет, как же хочется пить.

В проеме неожиданно появился Ролан и улегся на каменный фундамент. На нем не было привычных ремней, которыми крепился чехол для лука. Аийлец осторожно прополз вперед, так, чтобы оказаться прямо над завалом. Куча тихонько застонала под его весом. Зеленоглазый Кингуин, на две ладони ниже Ролана, опустился на колени и схватил товарища за лодыжки. Судя по всему, тут только трое Безродных, но и этого слишком много.

Голова и плечи Ролана оказались у края груды обломков. Он протянул руку:

– Времени больше нет, Фэйли Башир. Держись за мою руку.

– Сначала Майгдин, – сипло ответила Фэйли, отмахиваясь от вялых протестов золотоволосой женщины. Свет, во рту столько пыли и так сухо, что слова прямо застревают в горле! – За ней Аррела и Ласиль. Я пойду последней. – Аллиандре одобрительно кивнула, но Аррела и Ласиль тоже попробовали возражать. – Молчите и делайте, что я вам говорю, – наказала она им.

Гром грохотал снова и снова. Тучи, породившие подобное, разразятся настоящим потопом, а не ливнем.

Ролан засмеялся. И как этот несносный мужчина может смеяться в такой момент? Он прекратил хохотать только тогда, когда под ним опять заскрипели горелые доски.

– Ты все еще носишь белое, женщина. Поэтому молчи и делай, что я тебе говорю, – он произнес эту фразу с некоторым ехидством, но вдруг посерьезнел. – Никто не вылезет отсюда раньше тебя – на этот раз его голос звенел сталью.

– Миледи, – прохрипела Аллиандре. – Думаю, он сделает так, как говорит. Я отправлю остальных за тобой в том порядке, как ты сказала.

– Заканчивай дуться и давай руку, – приказал Ролан.

Ничего она не дуется! Этот мужчина такой же упрямый, как ее Перрин. Только в Перрине эта черта была скорее привлекательной, а не раздражающей. Подняв правую руку так высоко, как только могла, Фэйли позволила Ролану взять ее за запястье. Он легко поднял девушку, так что ее личико оказалось лишь немного ниже его лица.

– Хватайся за мою куртку, – в его голосе не чувствовалось напряжения, хотя руку он держал не самым удобным образом. – Тебе придется через меня перелезть.

Фэйли вытянула левую руку и схватилась за грубую шерстяную ткань. Боль в плече дала понять, что, как она и боялась, ушиб получился основательным. Освободив правую руку, она едва не задохнулась от боли и поспешно перенесла вес на здоровую конечность. Обняв Фэйли за талию, Ролан приподнял ее, так что она полностью оказалась на его широкой спине. Гром теперь громыхал непрерывно. Значит, скоро может начаться дождь. Это затруднит спасение остальных.

– Мне нравится чувствовать твой вес на себе, Фэйли Башир, но, может быть, ты немножко поторопишься, чтобы я смог достать остальных. – Он ущипнул ее за ягодицу, и Фэйли, сама того не ожидая, рассмеялась. А этот мужчина не сдается!

Она ползла по нему медленнее, чем ей хотелось. Вряд ли плечо сломано, но, свет, как же оно болит! Ей даже показалось, что она разок лягнула Ролана в голову. Ущипнуть ее, это надо же такое придумать!

Наконец, миновав Кингуина, Фэйли оказалась на свободе, снова на ногах и снова под открытым небом. Взглянув на здание снаружи, она сглотнула, после чего закашлялась, потому что в горло попала пыль. Обгоревшие балки опасно накренились, готовые в любой момент рухнуть в подвал. Третий Безродный, Джорадин, голубоглазый мужчина с золотисто-рыжими волосами, можно сказать даже красивый, посматривал то на Кингуина и Ролана, то на здание, словно ожидая, что оно вот-вот развалится. По айилским меркам он был приземист, не выше Перрина, но раза в полтора шире его. Тут же толклась как минимум сотня ее людей, которые, взволнованно распахнув глаза, наблюдали за ней. Местами их белые одеяния были перемазаны копотью – последствие попыток ей помочь. Целая сотня! Однако Фэйли не могла их ни в чем упрекнуть. Особенно когда Аравин сунула ей в руки толстый мех с водой. Первым глотком Фэйли смыла с языка песок и пыль, борясь с собой, чтобы не проглотить эту грязную воду, но затем она подняла мех повыше и влага заструилась по ее горлу. Поврежденное плечо немилосердно ныло, но она пила и пила, не обращая на него внимания.

И тут Фэйли поняла, что к западу от города небо пересекают молнии. Она опустила мех и стала присматриваться повнимательнее. Совсем рядом с городом. При том, что на небе ни облачка. И порой они даже не ударяли. Многие из этих серебристых молний взрывались с жутким треском, не достигая земли. В небе мелькали огненные шары, которые временами лопались в воздухе, что сопровождалось громовыми раскатами. Идет сражение с применением Силы! Но кто его начал? Неужели Перрин нашел достаточное количество Айз Седай и Аша’манов, чтобы напасть на лагерь? Но есть здесь что-то странное. Фэйли знала, сколько Хранительниц Мудрости в лагере могут направлять, а молний и огненных шаров было не так-то много. Скорее всего, это вообще не Перрин. Среди Хранительниц Мудрости существуют разногласия. Не только между сторонницами или противницами Севанны, но и между септами, которые испокон века дружат или враждуют между собой. И, может, как раз сейчас две группировки выясняют отношения. Но это тоже маловероятно, хотя и более правдоподобно, чем версия о том, что Перрину удалось найти достаточно Айз Седай, чтобы напасть на лагерь, а Хранительницы Мудрости почему-то вдруг решили сражаться с ним вполсилы.

– Когда посыпались молнии, Ролан сказал, что там идет битва, – ответила Аравин на вопрос Фэйли. – Это все, что нам известно. Никто не хотел идти выяснять, что там происходит, пока вы не окажетесь в безопасности.

Фэйли скрипнула зубами от бессилия. Даже если ей не придется договариваться с Роланом, происходящее за стенами может серезно осложнить побег. Если бы только выяснить, что там творится! Тогда можно было бы придумать, как этого избежать. Или использовать.

– Никто никуда не пойдет, Аравин. Это может быть опасно.

Ведь возвращаясь, можно случайно привести за собой Шайдо. Свет, но что же происходит?

Майгдин, пошатываясь, миновала Кингуина, потирая бедро.

– Он ущипнул меня! – Ее голос хрипел, но в нем отчетливо слышалось негодование. Фэйли почувствовала укол… Нет, не ревности. Конечно же, нет. Проклятый мужчина щиплет всех женщин подряд. Это не Перрин.

Поморщившись, она передала горничной воду, и Майгдин торопливо прополоскала рот, после чего жадно припала к меху. Сейчас ее волосы золотились не так, как раньше, локоны слиплись от пота и покрылись пылью, как и ее лицо. Сейчас девушку едва ли можно было назвать хорошенькой.

Из горы обломков появилась мрачная, как туча, Аррела – она тоже потирала рукой мягкое место. Но девушка тут же схватила бурдюк, предложенный Алдином. Высокий молодой амадиец с мощными плечами скорее походил на воина, чем на счетовода, которым, собственно, и являлся. Он неотрывно смотрел, как Аррела пьет. Она не особенно жаловала этого мужчину, но Алдин отказывался смириться с тем, что она вряд ли согласится выйти за него замуж. Следом показалась Ласиль – тоже потирая бедро! – и Джорадин вручил ей другой мех, ласково проведя пальцем по ее щеке. Перед тем, как отхлебнуть, девушка одарила его улыбкой. Значит, она уже прокладывает себе путь обратно под его одеяло. На случай, если Ролан станет упорствовать и не отпустит их. По крайней мере, Фэйли так решила.

Наконец, мимо Кингуина прошествовала Аллиандре. Ни один жест не выдавал случившегося с ней, однако ледяная ярость, явственно читавшаяся у нее на лице, говорила о многом. Кингуин сделал шаг назад и подождал, пока Ролан не слезет с опасной груды обломков.

– Миледи, – обеспокоенно окликнула Аравин. Обернувшись, Фэйли увидела, как круглолицая женщина садится на камни мостовой и кладет голову Майгдин себе на колени. Веки Майгдин трепетали, но глаза оставались закрытыми. Губы вяло шевелились, – бедняжка что-то невнятно бормотала.

– Что случилось? – Фэйли мгновенно оказалась рядом и опустилась на колени.

– Я не знаю, миледи. Она пила так, будто собралась опустошить мех с водой, и вдруг зашаталась. В следующий миг она упала. – Аравин всплеснула руками.

– Наверное, она слишком устала, – предположила Фэйли, приглаживая перепачканные волосы девушки и стараясь не думать, как они будут вытаскивать ее из лагеря, если та не сможет идти самостоятельно. – Она спасла нас, Аравин.

Амадийка серьезно кивнула.

– Я спрячу тебя где-нибудь до наступления ночи, Фэйли Башир, – сообщил Ролан, застегивая последнюю пряжку на ремнях, крепивших чехол для лука. Шуфа коричневого цвета он уже успел обернуть вокруг головы. – Потом отведу тебя в лес. – Взяв у Джорадина три коротких копья, он просунул их под ремни на спине так, чтобы их длинные наконечники, поблескивая на солнце, возвышались у него над головой.

Фэйли чуть не лишилась чувств подле Майгдин. Значит, не нужно будет ничего скрывать от Перрина. Нет, сейчас нельзя давать волю слабости.

– Наши припасы, – начала она и, судя по всему, звук ее голоса стал последней соломинкой, – здание издало громкий стон и с диким грохотом обрушилось, заглушив на мгновение взрывы в небе над лагерем.

– Я позабочусь о том, чтобы у тебя было все необходимое, – пообещал ей Ролан, надевая на лицо черную вуаль. Джорадин подал ему еще одно копье и щит, который он зацепил за рукоять ножа, висящего на поясе. Завершив все приготовления, Ролан схватил Фэйди за руку и заставил встать на ноги. – Нужно торопиться. Я не знаю, с кем мы сегодня танцуем танец с копьями, но Мера’дин не станут упускать возможности сделать несколько па.

– Алдин, ты понесешь Майгдин? – только и успела крикнуть Фэйли, прежде чем Ролан зашагал, увлекая ее за собой.

Она оглянулась через плечо и увидела, как Алдин поднял безвольную Майгдин. Джорадин сгреб за руку Ласиль, ухватив запястье девушки так же крепко, как Ролан – ее. Трое Безродных шли впереди толпы одетых в белое мужчин и женщин. И одного мальчика. Тэрил семенил с мрачным выражением на лице. Нащупав в рукаве нож, – что оказалось нелегкой задачей, если учесть, что мощная рука Ролана сжимала ее кисть, – Фэйли сомкнула пальцы на заостренной рукояти ножа. Что бы там ни происходило за стенами, этот клинок может сослужить верную службу еще до заката.

Перрин несся по улице лагеря, вьющейся среди палаток. В поле его зрения никто не двигался, но сквозь рев взрывающихся огненных шаров и треск молний прорывались и другие звуки сражения. Скрежет металла о металл. Крики умирающих и крики убивающих. Людские вопли. Кровь из раны на голове стекала по левой щеке, еще он чувствовал, как она сочится из правого бока, где его зацепило копье, и из левого бедра, где другое копье вошло глубже. Но не вся кровь на нем – его собственная. В проеме низкой темной палатки появилось лицо, но сразу исчезло. Детское личико, испуганное, уже не первое за сегодняшний день. Шайдо отходили так быстро, что порой даже бросали детей. И, похоже, потом эти дети могут стать серьезной проблемой. За палатками, менее чем в сотне шагов, высились ворота. За ними – крепость и Фэйли.

Двое Шайдо в вуалях выскочили с копьями наперевес из-за грязно-коричневой палатки. Но не на Перрина. Они смотрели куда-то влево. Не сбавляя шага, он ринулся на них. Оба были выше него, но Перрин на полном ходу сбил их с ног и дрался, уже падая на землю. Его молот врезался в подбородок одного, а кинжал наносил удар за ударом второму, – каждый раз клинок входил глубоко в тело. Молот взлетел и опустился на лицо первого, разбрызгивая кровь, поднялся и опустился снова, а другая рука продолжала работать кинжалом. Аийлец с размозженным лицом дернулся, когда Перрин, наконец, поднялся на ноги. Другой же лежал, глаза неподвижно смотрели в небо.

Боковым зрением Перрин заметил движение и резко отклонился вправо. Как раз в том месте, где секундой раньше находилась его шея, просвистел меч. Меч Айрама. Бывший Лудильщик был весь изранен. Запекшаяся кровь, словно необычная маска, покрывала половину его лица, а в красной полосатой куртке зияли пропитавшиеся кровью прорехи. Глаза остекленели, словно у трупа, но мужчина рвался продолжать танец с мечом. От него пахло смертью. Смертью, которую он ищет.

– Ты спятил? – прорычал Перрин. Сталь ударилась о сталь, когда он поймал меч бойком молота. – Что ты творишь? – Он отбил следующий удар, постаравшись зацепить противника, и едва успел отскочить, получив порез под ребра.

– Пророк все мне объяснил, – голос Айрама звучал так, словно парень находился в трансе, но клинок двигался с текучей легкостью, так что Перрин едва успевал встречать его молотом, либо парировать кинжалом, отступая все дальше и дальше. Оставалось надеяться, что он не споткнется о растяжку палатки или не упрется в стену. – Твои глаза. Ты – Отродье Тени. Он все мне объяснил.

Эти глаза. Я должен был догадаться, в тот самый момент, когда увидел тебя в первый раз. Ты и Илайас, ваши глаза. Вы – Отродья Тени. Я должен спасти леди Фэйли от тебя.

Перрин собрался с силами. Он не может орудовать десятью фунтами стали с такой же скоростью, как Айрам мечом, который весит раза в три меньше. Нужно как-то подобраться поближе и при этом не попасть под это расплывающееся в воздухе лезвие, – так быстро оно двигалось. А это не так-то просто, ведь можно схлопотать еще один порез, а то и кое-что похуже. Но если потянуть еще, то этот безумец просто убьет его. И тут пятка Перрина зацепилась за что-то, и он, пошатнувшись, едва сохранил равновесие.

Айрам рванулся вперед, рассекая воздух мечом сверху вниз. И тут он застыл, глаза широко распахнулись, а клинок выпал у него из рук. Он рухнул на землю плашмя, – из спины у него торчали две стрелы. В тридцати шагах от противников стояли двое Шайдо в вуалях, которые уже успели снова наложить стрелу на тетиву и отправить ее в полет. Перрин метнулся в сторону, за зеленую остроконечную палатку, и перекатился на ноги. Стрела вонзилась в угол палатки и теперь подрагивала. Пригнувшись, Перрин перебежал от зеленой палатки к выцветшей синей, пониже, а потом к бледно-коричневой, сжимая в одной руке молот, а в другой кинжал. Сегодня уже не первый раз приходится играть в эту игру. Он осторожно выглянул из-за коричневой палатки. Шайдо нигде не было видно. Либо они в свою очередь прячутся и разыскивают его, либо отправились охотиться еще на кого-нибудь. Перрину уже довелось столкнуться и с тем, и с другим вариантом. Он видел лежащего Айрама. Легкий ветерок трепал темное оперение стрел, торчащих у него из спины. Элайас оказался прав. Не нужно было разрешать Айраму брать этот меч. Надо было отправить его с обозом или вообще отослать обратно к Лудильщикам. Так много всего необходимо было сделать иначе. Но теперь уже слишком поздно.

Ворота манили к себе. Перрин оглянулся. Теперь они так близки. Продолжая пригибаться, он снова побежал по извилистым улочкам, стараясь не наткнуться на тех двоих Шайдо, или на других, которые, возможно, рыскают тут повсюду. Звуки битвы теперь доносились спереди, с севера и с юга, но это не значит, что здесь никого нет.

Выскочив из-за палатки всего в нескольких шагах от широко распахнутых ворот, Перрин увидел толпу людей. На большинстве из них были грязные белые одеяния, однако трое оказались алгай’д’сисвай в вуалях, причем один из них был так огромен, что даже Ламгвин рядом с ним показался бы карликом. И именно он тащил за руку Фэйли. Она выглядела так, будто ее изваляли в грязи.

Взревев, Перрин бросился вперед, вздымая над головой молот. Великан отшвырнул Фэйли назад и рванулся ему навстречу, поднимая копье и сдергивая с пояса щит.

– Перрин! – воскликнула Фэйли.

Огромный Шайдо на мгновение будто заколебался, и Перрин воспользовался этим. Молот врезался в висок мужчины с такой силой, что его ноги даже оторвались от земли. На месте первого тут же оказался второй, с копьем наготове. Внезапно, айилец ахнул, – в его зеленых глазах над вуалью мелькнуло удивление, – и упал на колени, оглядываясь через плечо на Фэйли. Он медленно завалился вперед, – из спины у него торчала рукоять ножа. Перрин стремительно развернулся к третьему и увидел, что он уже тоже лежит лицом вниз, с двумя ножами в спине. Ласиль рыдала на плече у Аррелы. Она, наверное, прочувствовала, что убить кого-то не так просто, как кажется.

Аллиандре тоже оказалась среди тех, кто был впереди, и Майгдин – ее держал на руках высокий молодой человек в белом. Однако взгляд Перрина был прикован только к Фэйли. Уронив кинжал и молот, он перешагнул через тело врага, и сжал жену в объятьях. Ее запах ударил ему в нос. Он наполнил всю его сущность. От нее сильно пахло гарью, но Перрин отчетливо ощущал аромат Фэйли.

– Как же долго я мечтал об этом мгновении, – выговорил он.

– Я тоже, – выдохнула она, уткнувшись ему в грудь и отвечая на объятие. Перрин чувствовал ее радость, но жена дрожала.

– Они сделали тебе больно? – ласково спросил он.

– Нет. Они… Нет, Перрин, они не причинили мне вреда, – к радости примешались и другие запахи, составившие сложную смесь. Тупая, ноющая грусть и тягучая вина. Стыд – тысячи маленьких иголочек. Ладно, теперь тот мужчина мертв, и женщина имеет право хранить тайну, если хочет.

– Самое главное, что ты жива, и мы снова вместе, – сказал ей Перрин. – Самое главное на свете.

– Да, самое главное, – согласилась Фэйли, прижимаясь к нему еще сильнее. Так сильно, что даже застонала от усилия. Но тут же отстранилась и принялась осматривать его раны. – Ну, на вид они не особы опасны, – радостно сказала она, хотя к этой радости по-прежнему примешивались и другие эмоции. Фэйли переключилась на волосы и потянула мужа за прядь, пока тот не склонил голову, чтобы она могла осмотреть голову. – Исцеление тебе, само собой, потребуется. Сколько Айз Седай ты привел? Как ты… Ладно, сейчас это не так важно. Главное, что их оказалось достаточно, чтобы сокрушить Шайдо, остальное – не важно.

– Эту часть Шайдо, – уточнил он, выпрямляясь, чтобы взглянуть на жену. Свет, несмотря на всю эту грязь, она удивительно прекрасна! – Еще шесть или семь сотен копий будут здесь уже через… – он посмотрел на солнце; такое ощущение, оно должно было уже вскарабкаться повыше – менее чем, через два часа. Мы должны покончить со всем и уйти отсюда, если успеем. А что с Майгдин?

Девушка, словно пуховая подушка, лежала на руках у юноши. Ее веки трепетали, но она не открывала глаза полностью.

– Она устала, пока спасала нам жизнь, – ответила Фэйли, прекратив осмотр его ран. Она повернулась к остальным, одетым в белое. – Аравин, все вы, начинайте собирать остальных гай’шайн. Причем не только тех, кто поклялся мне в верности. Всех, кто сейчас носит белое. Нельзя никого оставлять. Перрин, какое направление безопаснее всего?

– Север, – ответил он. – Туда безопаснее.

– Скажите, чтобы все шли на север, – продолжила Фэйли. – Соберите телеги, фургоны, вьючных лошадей и погрузите на них все, что вы сочтете необходимым. Поторапливайтесь! – Люди тут же зашевелились. И побежали. – Нет, ты останешься здесь, Алдин. Майгдин все еще нужна твоя помощь. Ты тоже останешься, Аллиандре. И Аррела. Ласиль нужно плечо, чтобы выплакаться.

Перрин усмехнулся. Окажись его жена посреди дома, охваченного пламенем, она тут же начнет хладнокровно руководить тушением пожара. И она его потушит! Наклонившись, он вытер кинжал о куртку зеленоглазого мужчины, а потом убрал оружие обратно в ножны. Молот тоже стоит тщательно обтереть. Он старался не думать о том, что он вытирает о куртку мертвого врага. Пламя больше не полыхало в его крови. От лихорадочного трепета не осталось и следа, только усталость. Раны начинали ныть.

– Можете отправить кого-нибудь в крепость, чтобы сказать Бану и Сеонид, что пора выходить? – осведомился он, когда молот занял свое законное место в петле на поясе.

Фэйли изумленно воззрилась на него:

– Они в крепости? Как? Почему?

– Разве Алис не передала тебе? – до того, как Фэйли попала в плен, разозлить его было куда труднее. Сейчас же ярость бурлила в нем. Словно расплавленный добела металл. – Она обещала взять тебя с собой, когда будет уходить, и обещала передать тебе, что нужно идти в крепость, как только увидишь туман над холмами и услышишь вой волков среди бела дня. Я готов поклясться, она прямо так и сказала. Сгори я на месте, Айз Седай нельзя доверять!

Фэйли перевела взор на западную гряду холмов, где все еще держался туман, и поморщилась:

– Не Алис, Перрин. Галина. Если только это не очередная ложь. Это может быть только она. И она, скорее всего, из Черной Айя. О, мне просто не терпится узнать ее настоящее имя. – Она пошевелила левой рукой и вздрогнула. Так значит ей все-таки причинили боль! Перрин был готов убить того здорового Шайдо еще разок. Однако, ушиб едва ли мог остановить Фэйли. – Тэрил, выходи оттуда. Я видела, как ты выглядываешь из ворот.

Тощий парнишка, потупившись, вышел из-за угла:

– Отец наказал мне остаться и присматривать за вами, миледи, – он произнес это с таким сильным акцентом, что Перрин не сразу разобрал слова.

– Пусть так, – твердо сказала Фэйли, – а сейчас со всех ног беги в крепость и передай всем, кого ты там найдешь, что лорд Перрин ждет их здесь. Беги. Скорее.

Мальчишка приложил руку ко лбу и опрометью бросился прочь.

Где-то через четверть часа он вернулся, тоже бегом. За ним спешили Сеонид, Бан и все остальные. Бан, выставив ногу, поклонился Фэйли и тихо пробормотал, как он счастлив снова лицезреть ее, после чего приказал двуреченцам выстроиться вдоль ворот полукругом и, воткнув алебарды в землю, взять луки наизготовку. Отдавая команды, он не повышал голос. Видимо, он тоже взялся придать своим манерам некоторый блеск. Селанда и остальные люди Фэйли столпились вокруг нее, наперебой вещая, как же они разволновались, когда их госпожа не появилась в крепости после воя волков.

– Я пойду к Масури, – объявил Кирклин с некоторым вызовом. И не дожидаясь ответа, схватил свой меч и побежал вдоль стены на север.

Увидев Майгдин на руках у высокого молодого человека, Талланвор взвыл, но его тут же успокоили, сказав что она просто очень утомлена. Он забрал ее и отнес в сторону, шепча на ухо ласковые слова.

– Где Чиад? – спросил Гаул. Выяснив, что ее не было с Фэйли, он закрыл лицо вуалью. – Девы обвели меня вокруг пальца, – сказал он решительно, – но я все равно найду ее раньше, чем они.

Перрин схватил его за руку:

– Вокруг полно тех, кто может принять тебя за Шайдо.

– Я должен отыскать ее первым, Перрин Айбара, – в голосе айильца, в его запахе было что-то, что Перрин мог бы назвать страданием сердца. Он понимал, что значит думать о том, что любимая женщина может быть потеряна навсегда. Он отпустил рукав Гаула, и мужчина бросился прочь сквозь линию лучников, сжимая в руках копье и щит.

– Я пойду с ним, – усмехнулся Илайас. – Может, мне удастся уберечь его от неприятностей. – Обнажив длинный клинок, – тот самый, за который волки прозвали его Длинный Клык, – он последовал за рослым айильцем. Если уж эти двое не смогут выбраться благополучно, то это никому не под силу.

– Раз уж ты закончил болтать, может постоишь хоть пару секунд спокойно, чтобы я могла тебя Исцелить? – обратилась Сеонид к Перрину. – Тебе это явно не помешает.

Фурен и Терил стояли у нее за спиной, положив руки на рукояти мечей и бдительно осматривая окрестности. Всем видом они будто хотели сказать: кольцо двуреченцев – это хорошо, но за безопасность Сеонид отвечают именно они. Эти двое напоминали пару леопардов, охраняющих домашнюю кошку. Вот только Сеонид – отнюдь не домашняя кошечка.

– Сначала осмотри Фэйли, – заупрямился он. – У нее что-то с рукой.

Фэйли беседовала с Аллиандре, причем обе явно были так рассержены, что будь у них хвосты, они наверняка стояли бы трубой. Понятно, что женщины злятся на Алис. Или на Галину, как бы ее там ни звали.

– Что-то я не вижу, чтобы она истекала кровью, словно резаная свинья! – Сеонид положила руки ему на голову, и Перрин почувствовал знакомую волну холода, будто его внезапно окунули в ледяной пруд. У него перехватило дыхание, он вздрогнул, руки непроизвольно дернулись, однако, когда Айз Седай отпустила его, ничто, кроме перемазанного кровью лица и испачканных штанов и куртки, не напоминало о его ранах. И ко всему прочему появилось ощущение, что он готов в одиночку съесть целого оленя.

– Что? – миниатюрная Зеленая повернулась к Фэйли. – Вы там упомянули Галину Касбан?

– Я не знаю ее полного имени, – ответила Фэйли. – Круглолицая Айз Седай с пухлыми губами, черными волосами и большими глазами. В какой-то степени красивая, но малоприятная женщина. Вы знаете ее? Мне кажется, она из Черной Айя.

Сеонид напряглась, ее руки машинально теребили юбку:

– По описанию очень похоже на Галину. Из Красной Айя. Действительно, малоприятная особа. Но откуда такие выводы? Не стоит бросаться такими обвинениями в адрес сестры, пусть даже такой, как Галина.

Когда Фэйли поведала, как развивались события с ее самой первой встречи с Галиной, на Перрина снова нахлынула кипучая ярость. Эта женщина шантажировала его жену, угрожала ей, лгала и, наконец, пыталась ее убить! Он так гневно сжал кулаки, что затряслись руки.

– Да я сверну ей шею, как только доберусь до нее, – прорычал Перрин, когда Фэйли закончила.

– Это тебя не касается, – резко возразила Сеонид. – Галина должна быть подвергнута допросу в присутствии трех сестер. А при таких обстоятельствах дела они обязательно должны быть Восседающими. А то даже стоит привлечь весь Совет Башни. Если ее признают виновной, то ее ждет усмирение и казнь, однако это право принадлежит Айз Седай.

– Если? – не веря своим ушам, переспросил он. – Ты же слышала, что рассказала Фэйли. Разве могут быть еще сомнения?

Должно быть, у него был очень грозный вид, потому как Фурен и Терил встали по бокам Сеонид, держа руки на рукоятях мечей и впившись пронзительным взглядом в Перрина.

– Она права, Перрин, – мягко проговорила Фэйли. – Когда Джака Коплина и Лена Конгара обвинили в краже коровы, ты знал, что украли ее они. И тем не менее ты настоял на том, чтобы мастер Тэйн доказал их вину и только потом позволил Совету Деревни их выпороть. В случае с Галиной это так же важно.

– Совет не стал бы пороть их без суда и следствия, что бы я ни наговорил, – пробубнил он. Фэйли засмеялась. Она смеется! Свет, как же здорово снова слышать ее смех. – Уф, ладно. Галина принадлежит Айз Седай. Но если они не накажут ее, как следует, то я займусь ею сам. Пусть только попадется мне на глаза. Терпеть не могу тех, кто причиняет тебе боль.

Сеонид фыркнула, от нее пахло неодобрением:

– Что не так с вашей рукой, миледи?

– Сначала позаботьтесь об Арреле, пожалуйста, – попросила Фэйли. Айз Седай демонстративно закатила глаза и сжала голову Фэйли руками. Фэйли вздрогнула и выдохнула, причем резко. Не то чтобы у нее очень серьезная рана, но как бы то ни было, теперь у нее ничего больше не болит. Жена поблагодарила Айз Седай и отправила ее к Арреле.

И тут Перрин осознал, что взрывов больше не слышно. И правда, он не мог припомнить, что бы он слышал за последние несколько минут хоть один. Скорее всего, это хороший знак.

– Я должен выяснить, что происходит. Бан, будь с Фэйли и охраняй ее.

Фэйли воспротивилась его уходу в гордом одиночестве, и, когда, наконец, он согласился взять с собой десяток двуреченцев, из-за северного угла городской стены показался всадник в лакированных доспехах. Три тонких синих пера свидетельствовали о том, что это Тайли. Когда Генерал Знамени подъехала ближе, Перрин разглядел, что поперек седла ее высокого гнедого лежит обнаженная женщина. Причем лодыжки, колени, запястья и локти этой женщины были связаны. Длинные золотистые волосы, в которых запутались ожерелья и нитки жемчуга, едва не касались земли. Когда Тайли натянула поводья, одно из ожерелий с крупными зелеными камнями в золотой оправе соскользнуло в грязь. Сняв свой странный шончанский шлем руками в латных перчатках, Генерал Знамени положила его на выпяченный зад женщины.

– Отличное оружие эти ваши луки, – заявила она, растягивая слова и поглядывая на двуреченцев. – Мне бы хотелось, чтобы и у нас были такие. Кирклин сообщил мне, где вас найти, милорд. Шайдо начали сдаваться. Люди Масимы держались до последнего, большая их часть погибла или умирает. Дамани превратили гряду в смертельную ловушку, в которую лишь сумасшедший решится сунуться. И что самое главное, сул’дам уже надели ай’дам где-то на две сотни женщин. От вашего холодного чая большинство не может даже стоять без посторонней помощи. Мне придется послать за то’ракеном, чтобы всех их вывезти.

Сдавленное рычание вырвалось из горла Сеонид. Ее лицо оставалось невозмутимым, но в ее запахе сквозила острая, как кинжал, ярость. Она так неистово смотрела на Тайли, словно вознамерилась прожечь в ней дыру. Тайли не обратила на это ни малейшего внимания и лишь слегка покачала головой.

– Это уже после того, как я и мои люди покинем это место, – сказал Перрин. Соглашение он заключал с ней. Не хочется рисковать и заключать его с кем-нибудь еще. – Каковы наши потери, не считая людей Масимы?

– Свет! – воскликнула Тайли. – Ваши стрелки и дамани просто зажали их, Шайдо даже не смогли подобраться поближе. Что-то не припомню, чтобы еще какой-нибудь план битвы осуществлялся так же гладко. Если мы потеряли хотя бы сотню на двоих, я буду сильно удивлена.

Перрин вздрогнул. Действительно, в сложившихся обстоятельствах, это и правда небольшие потери, однако среди погибших могли оказаться двуреченцы. И не важно, знает он их лично или нет, отвечать за них придется ему.

– Вы не знаете, где Масима?

– Он сейчас вместе с тем, что осталось от его армии. Должна признать, он совсем не трус. Он и его две сотни – хотя, теперь уже, наверное, одна – отрезали Шайдо путь к гряде.

Перрин сжал зубы. Значит, с Масимой все в порядке, и он все так же окружен своими оборванцами. Совершенно понятно, кого станут слушать прихвостни Масимы, – своего предводителя или Перрина, – по поводу неожиданного нападения Айрама. В любом случае вряд ли этот сброд выдаст своего вождя для суда.

– Нам пора выдвигаться, пока сюда не нагрянули остальные. Если Шайдо поймут, что подкрепление уже близко, они могут забыть о сдаче. Кто ваша пленница?

– Севанна, – холодно ответила Фэйли. От нее пахло ненавистью так же сильно, как когда она говорила о Галине.

Златовласая женщина выгнулась и стряхнула волосы с лица, потеряв при этом еще парочку ожерелий. Ее глаза, неотрывно смотревшие на Фэйли, напоминали два зеленых угля. Кляп из тряпок затыкал рот пленнице. От нее прямо несло гневом.

– Севанна из Джумай Шайдо, – в голосе Тайли слышалось удовлетворение. – Она гордо сообщила это мне. Эта дамочка тоже не овечка. На ней был только шелковый халат и украшения, а она исхитрилась проткнуть копьем двоих моих алтарцев прежде, чем мне удалось его отобрать.

Севанна зарычала сквозь кляп и принялась брыкаться, словно хотела свалиться с коня. Так продолжалось до тех пор, пока Тайли не шлепнула ее по заду. После этого женщина успокоилась и только лишь жгла взглядом присутствующих. У нее были весьма привлекательные формы, однако не следует замечать подобные вещи в присутствии жены. Правда, Илайас утверждает, что жена все равно будет ждать от него такой реакции, так что Перрин продолжил изучать завлекательные округлости без особого стеснения.

– Я заявляю права на содержимое ее палатки, – отчеканила Фэйли, метнув в него колкий взгляд. Ну, быть может, не стоило совсем уж забывать о стеснении. – У нее там огромный сундук с драгоценностями, и я желаю получить его. И не надо смотреть на меня, как полоумный, Перрин. Нам предстоит накормить, одеть и вернуть домой сотню тысяч людей. Как минимум, сотню тысяч.

– Я буду счастлив отправиться с вами, миледи, если, конечно, вы возьмете меня, – вскинулся парень, который с самого начала держал на руках Майгдин. – И, уверен, я буду не один.

– Как я понимаю, это ваша жена, милорд? – осведомилась Тайли, окинув Фэйли взглядом.

– Да, это она. Фэйли, позволь представить тебе Генерала Знамени Тайли Кирган, подданную Императрицы Шончан. – Так, судя по всему, пресловутый лоск прилепился и к нему. – Генерал Знамени, моя жена – леди Фэйли ни Башир т’Айбара. – Тайли изобразила поклон, не слезая с седла. Фэйли сделала небольшой реверанс, слегка склонив голову. Несмотря на чумазое лицо, выглядела она величественно. Это навело Перрина на мысль о Сломанной Короне. Видимо, дискуссии на эту тему ждут его позже. И в том, что эти дискуссии будут весьма продолжительными, сомневаться не приходится. И на сей раз ему будет совсем не сложно повысить голос так, как Фэйли хотелось. – А это Аллиандре Марита Кигарин. Королева Гэалдана. Благословленная Светом, Защитница Гареновой Стены. И мой вассал. Гэалдан находится под моей защитой. – Глупость, конечно, но нужно было это сказать.

– Наше соглашение на это не распространяется, милорд, – осторожно заметила Тайли. – Не я выбираю, куда направится Непобедимая Армия.

– Я просто хотел, чтобы вы были в курсе, Генерал Знамени. И передали тем, кто стоит над вами, что они не получат Гэалдан. – Аллиандре улыбнулась ему так широко, так благодарно, что Перрину захотелось рассмеяться. Свет, Фэйли тоже улыбалась. Причем улыбка его жены лучилась гордостью. Он потер нос. – Нам и правда стоит убраться отсюда до того, как прибудут остальные Шайдо. Я не хочу столкнуться с ними, когда у меня за спиной куча пленников, которые отнюдь не прочь взяться за копья снова.

Тайли хихикнула:

– У меня есть некоторый опыт обращения с этими людьми и побольше, чем у вас, милорд. Если они сдались, еще три дня они не станут сражаться или предпринимать попыток к бегству. И кроме того, я распоряжусь, чтобы мои алтарцы сложили костры из их копий и луков. У нас достаточно времени, чтобы покончить со всеми делами здесь. Милорд, надеюсь, что никогда не встречусь с вами на поле битвы, – добавила она, стягивая усиленную металлическими плашками перчатку с правой руки. – Для меня будет честью, если вы станете звать меня Тайли. – Она перегнулась через Севанну и протянула ему руку.

Пару секунд Перрин просто смотрел на протянутую ладонь женщины. Странный мир. Отправляясь на встречу с ней, он думал, что идет на сделку с Темным, и Свет свидетель, некоторые Шончан и в самом деле просто отвратительны. Но эта женщина отважна и верна своему слову.

– Зови меня Перрин, Тайли, – улыбнулся он, пожимая ей руку. Очень странный мир.

Стянув с себя сорочку, Галина бросила ее поверх белого шелкового одеяния и наклонилась, чтобы взять платье для верховой езды, которое она извлекла из седельных сумок Быстрой. Платье, конечно, куда лучше подошло бы женщине покрупнее, но и оно сойдет, пока она не продаст один из огневиков.

– Так и стой, Лина, – услышала она голос Теравы. И тут Галина поняла, что не смогла бы разогнуться, даже если бы окружающий лес внезапно загорелся. Однако, она может закричать. – Тихо.

Галина издала сдавленный звук, – крик застрял в горле. Ей оставалось лишь беззвучно плакать, – слезы закапали на землю. Чья-то рука грубо отвесила ей шлепок.

– Значит, ты как-то исхитрилась добыть жезл, – продолжила Терава. – Иначе тебя бы здесь не было. Отдай его мне, Лина.

Ослушаться – даже такая мысль не пришла Галине в голову. Выпрямившись, она выудила жезл из седельной сумки и передала его женщине с проницательными, как у сокола, глазами. Слезы текли по щекам.

– Прекрати ныть, Лина. И надень свои ошейник и пояс. Мне придется наказать тебя за то, что ты их сняла.

Галина вздрогнула. Даже приказ Теравы не смог заставить ее перестать плакать, и она знала, что за это ее тоже ждет наказание.

Она покорно достала золотой ошейник и пояс из седельных сумок и надела их. Галина стояла лишь в светлых шерстяных чулках и мягких белых ботинках на шнурках, но этот украшенный огневиками ошейник и золотой пояс словно тянули ее к земле. Белый жезл в руках Теравы притягивал ее взгляд.

– Твоя лошадь пригодится нам как вьючное животное, Лина. С этого самого момента тебе запрещается ездить верхом.

Должен же быть способ заполучить жезл обратно! Должен быть! Терава крутила его в руках, словно дразня ее.

– Хватит забавляться со своей собачонкой, Терава. Что нам делать? – Белинда, стройная Хранительница Мудрости с выцветшими добела на солнце волосами, подошла к Тераве, сердито сверкая голубыми глазами. Она, скорее, даже тощая, на ее лице застыло извечно свирепое выражение.

Только теперь Галина осознала, что Терава не одна. Среди деревьев стояли несколько сотен мужчин, женщин и детей. Часть мужчин несли на спине не только вещи, но и женщин. Галина прикрылась руками, ее лицо пылало. Даже после всего того времени, что она была вынуждена ходить обнаженной, она все еще стыдилась мужских взглядов. И тут на глаза попалась еще одна странность: только несколько из присутствующих оказались алгай’д’сисвай, с привычными зачехленными луками за плечами и колчанами на бедре, однако и остальные мужчины и женщины, за исключением Хранительниц Мудрости, держали в руках по копью. Ко всему прочему, все они закрыли лица: кто шарфами, кто просто обрывками одежды. Что это все значит?

– Мы возвращаемся в Трехкратную Землю, – объявила Терава. – Мы отправим гонцов разыскать все септы, которые только можно найти здесь, и приказать им бросить гай’шайн – мокроземцев, бросить все, что только можно, и вернуться в Трехкратную Землю. Мы возродим наш клан. Шайдо восстанет из той бездны, в которую нас повергла Севанна.

– Но на это уйдут поколения! – возразила Модарра. Стройная, можно сказать, красивая, высокая, выше, чем Терава, она не уступала в росте большинству мужчин Аийл. Женщина решительно шагнула к Тераве. Галина никак не могла понять, как ей это удается. От одного только взгляда Теравы ее саму бросает в дрожь.

– Значит, мы потратим на это поколения, – твердо ответила Терава. – Мы потратим столько, сколько необходимо. И мы никогда больше не покинем Трехкратную Землю. – Ее взгляд упал на Галину, которая тут же вздрогнула. – А ты больше никогда не притронешься к нему, – заявила она, взмахнув жезлом. – И никогда больше не попытаешься сбежать от меня. У нее сильная спина. Нагрузите ее, как следует, и продолжим наш путь. Они могут броситься за нами в погоню.

Нагруженная мехами с водой, горшками и чайниками так, что все, не предназначенные для чужих глаз, части тела оказались кое-как прикрыты, Галина плелась по лесу следом за Теравой. Она больше не думала о жезле или побеге. Внутри нее что-то сломалось. Галина Касбан, Верховная из Красной Айя, входящая в Высший Совет Черной Айя, станет игрушкой Теравы на всю оставшуюся жизнь. Она будет маленькой Линой. Всю оставшуюся жизнь. Галина понимала это всем своим существом. Слезы тихо катились у нее по щекам.