Глава 29
Последний узел

Перрин спустился с вершины холма и встал у границы тумана, оглядывая лагерь Шайдо и обнесенный стеной город, который раскинулся перед ним. От первых палаток лагеря его отделяли где-то двести шагов очень крутого склона, покрытого кое-где низким кустарником, и еще семьсот шагов пустого пространства. До города приблизительно около мили. Теперь Малден казался как никогда близок. Перрин не стал подносить к глазам зрительную трубу. Блик от линзы на солнце, – красный диск уже на ноготь выполз из-за горизонта, – мог разрушить весь план. Вокруг клубилась серая субстанция, остававшаяся неподвижной даже под порывами ветра, который временами едва не срывал плащ с плеч. На дальнем хребте туман, скрывавший ветряные мельницы, тоже как будто застыл на месте, – если присмотреться, эту сразу бросалось в глаза. Как скоро на это обратят внимание в лагере? Тут уж ничего не поделаешь. Туман ощущался также, как самый обычный туман – влажный и прохладный, но Неалд, перед тем, как заняться дургими делами, каким-то образом сумел закрепить его на месте. Даже полуденное солнце не сможет разогнать эту плотную дымку, – так, по крайней мере, утверждал Аша’ман. К полудню все уже закончится, так или иначе, но Перрин надеялся, что мужчина знает, что говорит. Небо было ясным, и день выдался довольно теплым для весны.

В общем-то, в лагере не так уж и много Шайдо, но среди палаток сновали тысячи фигурок в белой одежде. Десятки тысяч. Глаза жаждали отыскать Фэйли среди них, а сердце разрывалось от желания ее увидеть, но это все равно, что искать одну определенную булавку в целой корзине таких же. Оставив тщетные усилия, Перрин перевел взгляд на городские ворота, которые вечно стояли широко распахнутыми. Они манили его. Они звали. Скоро Фэйли и ее люди узнают, что нужно спешить через эти ворота к высящейся в северной части города крепости. Сейчас Фэйли наверняка занята какой-нибудь работой, если только Девы не ошибаются насчет обязанностей гай’шайн, но в скором времени она узнает, что нужно ускользнуть из-под стражи и бежать в крепость. Она, ее друзья и, быть может, еще Алис. Какие бы интриги ни связывали ее с Шайдо, Айз Седай не захочет оставаться на поле боя. Еще одна сестра в крепости может оказаться полезной. Но, будь на то воля Света, до этого не дойдет.

Планируя операцию, Перрин старался скрупулезно предусмотреть все непредвиденные повороты событий, вплоть до полного поражения, однако все это совсем не похоже на головоломки кузнеца, как бы ему этого ни хотелось. В головоломке изогнутые металлические части перемещаются только определенным образом, – помести их правильно, и головоломка распадется. Люди же могут перемещаться в произвольных направлениях, и даже в таких, которые ни за что не придут тебе в голову. Выстоят ли все планы, если Шайдо вдруг выкинут нечто непредвиденное? А они наверняка что-нибудь затеят, так что остается только надеяться, что их действия не приведут к полному провалу его плана. Последний раз с тоской взглянув на ворота Малдена, Перрин развернулся и стал подниматься обратно на вершину.

В тумане трудно было различить что-либо даже в десяти шагах, однако вскоре он отыскал среди деревьев Даннила Левина. Худого, можно сказать, тощего мужчину с пышными усами на тарабонский манер, которые топорщились под носом, больше напоминающим кирку, – Даннила узнать было легко, для этого не обязательно даже четко видеть его лицо. Остальные двуреченцы расположились позади него и с некоторого расстояния казались неясными силуэтами. Джори Конган подбивал всех затеять игру в кости, но делал это достаточно тихо, так что Перрин не стал делать замечаний. Все равно никто не соглашался. Джори необычайно везет в азартных играх.

При виде Перрина, Даннил выставил ногу вперед и пробормотал:

– Милорд.

Слишком много времени он проводит среди людей Фэйли. Даннил называл это «наведением блеска», что бы это ни значило в его разумении. Человек – не латы, чтобы блестеть.

– Смотри, чтобы никто не повторил глупости, которую только что сделал я, Даннил. Кто-нибудь особо зоркий в лагере мог уловить движение на границе тумана и отправить сюда разведчиков.

Даннил осторожно кашлянул, прикрыв рот кулаком. Свет, да такими темпами скоро он станет также несносен, как какой-нибудь кайриэнец или тайренец:

– Как прикажете, милорд. Я прослежу.

– Милорд? – послышался из тумана сухой голос Балвера. – Так, вот вы где, милорд, – из серой взвеси выступил невысокий, худой, как спичка, мужчина. За спиной у него маячили два достаточно крупных силуэта, тоже не особо высоких. Когда Балвер сделал знак рукой, они застыли на месте, так и оставшись неясными тенями. Он подошел один. – Милорд, внизу объявился Масима, – тихо сообщи он, скрестив руки. – Я подумал, будет лучше держать Хавиара и Нериона подальше от него и его людей, учитывая сложившие обстоятельства. Вряд ли он их подозревает. Всех тех, кого он подозревал, уже нет в живых. Но с глаз долой – из сердца вон. Лучше так.

Перрин сжал зубы. Масима должен сейчас находиться за восточным хребтом вместе со своей армией, если только можно назвать это армией. Он пересчитал всех мужчин – и немногих женщин, – пока они с опаской проходили через портал, созданный Аша’маном, и насчитал целых двадцать тысяч. Масима всегда туманно изъяснялся насчет их численности, и до прошлой ночи Перрин не знал их точного количества. Лишь один из десятка этих оборванных и грязных людей мог похвастаться шлемом, а еще реже латным нагрудником, но зато каждая рука сжимала меч, копье, топор, алебарду или арбалет. Женщины тоже были вооружены. И именно они среди приспешников Масимы представляли куда большую опасность, и это о чем-то говорит. Главным образом, весь этот сброд годился только для того, чтобы запугивать мирное население до тех пор, пока они не соглашались присягнуть Возрожденному Дракону, – в голове у Перрина закружился цветной водоворот, но ярость не дала ему сложиться в образ, – ну и, пожалуй, несогласных на убийство. Что ж, сегодня у этой оголтелой толпы есть достойная цель.

– Быть может, то, что Хавиар и Нерион проведут некоторое время вдали от людей Масимы, будет только к лучшему.

– Как скажете, милорд, но, на мой взгляд, они вне опасности и просто, как и любой другой, делают свою работу, причем с удовольствием, – Балвер склонил голову набок – прямо воробей на ветке. – На них еще не сказалось пагубное влияние, если вас беспокоит именно это, милорд. Такое часто случается, когда людей заставляют притворяться тем, кем они не являются. Но тут у меня острый нюх на первые симптомы.

– Пусть они держатся поближе к тебе, Балвер.

Если сегодня все сложится, от армии Масимы мало что останется, так что едва ли за ними будет иметь смысл продолжать шпионить. Да и о самом Масиме вряд ли придется беспокоиться.

Перрин спустился вниз на дальний от города склон, поросший травой, туда, где стояли копейщики из Майена и Гэалдана, которые ждали команды, держа под уздцы своих лошадей в густом тумане, опираясь на копья с вымпелами или воткнув их наконечником в землю. Красные шлемы и латные нагрудники Крылатой Гвардии на вершине холма еще можно было не заметить, но вот сверкающие доспехи гэалданцев для маскировки не годились. Галлене и Арганда каждый раз ссорились, если войска одного занимали более удачную позицию, чем войска другого, и поэтому оба теперь располагались здесь, на другой стороне холма. Туман расползся на довольно приличное расстояние. Неалд уверял, что так и было задумано, но от него веяло удивлением, и он явно обрадовался, когда понял, чем увенчались его труды. Так что Перрину пришлось идти сквозь серую взвесь, пока он не добрался до подножья холма, где в ряд стояли телеги и впряженные в них лошади. Вокруг них суетились мутные фигуры возниц-кайриэнцев, – они проверяли сбрую и веревки, которые закрепляли холст, прикрывавший содержимое телег от возможного дождя.

Масима ждет его, и больше всего Перрину хотелось отгрызть ему руку. Но тут он заметил рядом с одной из телег плотную фигуру Базела Гилла и направился туда. Рядом оказалась Лини, кутавшаяся в темный плащ, и Бриане, которая обнимала за талию Ламгвина – здоровенного слугу Перрина. Мастер Гилл снял шляпу с полями, под которой обнаружились седые жидкие волосы, зачесанные так, чтобы прикрыть плешь, что, однако, едва ли спасало положение. Лини фыркнула и демонстративно отвернулась, не желая смотреть на Перрина, и теперь делала вид, что поправляет капюшон. От нее пахло гневом и страхом. Мастер Гилл же источал только запах страха.

– Вам пора выдвигаться на север, мастер Гилл, – обратился к нему Перрин. – Когда вы доберетесь до гор, езжайте вдоль них, пока не доберетесь до Джеханнахской дороги. Если повезет, мы нагоним вас еще до того, как вы окажетесь в предгорье, но если нет, отправьте слуг Аллиандре в Джеханнах, а сами поворачивайте на восток через перевал, а затем снова на север. Мы постараемся присоединиться к вам как можно скорее.

Если только все не пойдет вкривь и вкось. Свет, он же кузнец, а не солдат. Однако даже Тайли согласилась, что план хорош.

– Я не сдвинусь с места, пока не удостоверюсь, что Майгдин в безопасности, – стальным голосом объявила Лини, словно обращаясь к туману. – И леди Фэйли, конечно же, тоже.

Мастер Гилл потер затылок:

– Милорд, мы тут с Ламгвином подумали, что, пожалуй, мы все-таки можем как-то помочь. Леди Фэйли так много значит для нас… а Майгдин… она – одна из нас. Я знаю, с какого конца нужно держать меч, и Ламгвин тоже.

У мастера Гилла на поясе действительно висел меч, но если он вытаскивал его хоть раз за последние двадцать лет, то Перрин готов съесть ремень, на котором висит этот меч. Бриане сильнее прижалась к Ламгвину, но здоровяк погладил ее по плечу, а свободной рукой сжал рукоять своего короткого меча. В тумане сложно было разглядеть его покрытое шрамами лицо и запавшие внутрь костяшки пальцев. Он работал вышибалой в таверне и, вполне вероятно, был мастером своего дела, но никак не мечником.

– Вы мой шамбайян, мастер Гилл, – твердо ответил Перрин. – Ваш долг доставить возниц, конюхов и слуг в безопасное место. Это ваш с Ламгвином долг. Так что давайте, позаботьтесь об этом.

Детина неохотно кивнул и приложил кулак ко лбу, а Бриане тихонько облегченно вздохнула. Вряд ли парень слышал этот вздох, однако обнял девушку и зашептал ей на ухо утешительные слова.

Лини же оказалась не столь покорна. Держа спину прямо, словно жердь, она снова бросила в туман фразу:

– Я не сдвинусь с места, пока не удостоверюсь…

Перрин звонко хлопнул в ладоши, отчего своенравная горничная удивленно воззрилась на него.

– Стоя здесь, на влажном воздухе, ты только заработаешь простуду. Или, чего доброго, погибнешь, если Шайдо все-таки удастся прорваться. Я вытащу оттуда Фэйли. А вместе с ней Майгдин и всех остальных. – Либо он сделает это, либо умрет, осуществляя свой план. Нет смысла говорить об этом, хотя замалчивать этот факт тоже не стоит. Они должны окончательно и бесповоротно поверить, что он отправится спасать Фэйли и других. – Ты едешь на север, Лини. Фэйли разозлится на меня, если с тобой что-то случится. Мастер Гилл, убедитесь, что она уедет с вами, даже если вам придется ее связать и в таком состоянии погрузить в телегу.

Мастер Гилл отшатнулся и принялся мять в руках шляпу. От него запахло тревогой, а от Лини – негодованием. Судя по запаху, Ламгвина слова Перрина позабавили, и он потер нос, будто пытался скрыть улыбку. Как ни странно, от Бриане тоже исходило негодование. Что ж, он никогда не утверждал, что понимает женщин. Если он никак не мог понять ту, на которой женился, то вряд ли ему удастся понять остальных.

Наконец, Лини забралась на козлы рядом с возницей самостоятельно, оттолкнув руку Ламгвина, который пытался ей помочь, и телеги двинулись через туман на север. За последней повозкой, груженной палатками Хранительниц Мудрости и их вещами, шла вереница одетых в белое гай’шайн, которые хранили кроткий вид даже сейчас, опустив капюшоны на лицо и смиренно потупив взор. Это были Шайдо, захваченные в плен в Кайриэне, – через несколько месяцев они снимут белое и вернутся в свой клан. Перрин наказал внимательно присматривать за ними, несмотря на заверения Хранительниц Мудрости, утверждавших, что пленники станут придерживаться джи’и’тох, даже если отринули все остальные устои, и пока что Хранительницы оказывались правы. Гай’шайн по-прежнему оставалось семнадцать. Никто не попытался перебраться через гряду холмов и предупредить Шайдо. Оси телег были обильно смазаны жиром, но для слуха Перрина они все равно страшно скрипели. Если все сложится удачно, он вместе с освобожденной Фэйли нагонит их около гор.

Когда мимо потянулись конюхи, ведя в поводу запасных лошадей, в тумане нарисовалась фигура Девы, – она спускалась к телегам. Постепенно неясный силуэт превратился в Сулин, – шуфа она спустила на шею, обнажив короткие седые волосы, черная вуаль свисала на грудь. Свежий порез на щеке добавит ей новый шрам, если только она не разрешит одной из Сестер Исцелить ее. А Сулин вполне может отказаться. Девы очень странно относились к ученицам Хранительниц Мудрости, или же этому способствовало то, что этими ученицами были Айз Седай. Они даже Анноуру воспринимали как одну из учениц, хотя она вовсе не была ею.

– Часовые Шайдо на севере мертвы, Перрин Айбара, – доложила она. – И те, что пришли сменить их тоже. Они хорошо танцевали для Шайдо.

– У вас есть потери? – спокойно осведомился он.

– Элиенда и Бриайн очнулись ото сна, – с тем же успехом она могла беседовать о погоде, а не о смерти двух женщин, которых знала. – Все мы однажды очнемся. Последние две мили Авиеллин пришлось нести. Ей нужно Исцеление.

Ага. Значит, и она тоже не прочь.

– Я пришлю к вам одну из Айз Седай, – пообещал он и огляделся. Кроме колонны лошадей разглядеть ничего не удалось. – Как только отыщу кого-нибудь из них.

Едва Перрин произнес эти слова, как из тумана возникли Анноура и Масури, ведя в поводу лошадей. За ними шли Берелейн и Масима. Его бритая голова влажно поблескивала. Даже в тумане было заметно, что его коричневая куртка изрядно помята и криво заштопана на плече. Он не прибрал к рукам ни один золотой, награбленный его головорезами. Все до последнего раздавалось беднякам. Это, пожалуй, лучшая черта Масимы. Однако, зачастую это золото шло тем беднякам, которых сделали бедными люди Масимы, спалив их лавки или фермы.

Почему-то сегодня на Берелейн красовалась корона Первенствующей Майена с золотым ястребом надо лбом. В остальном, на ней было простое серое платье для верховой езды и темно-серый плащ. За легким цветочным ароматом духов скрывалась смесь терпения и беспокойства, – более странной комбинации Перрин никогда не ощущал. С ними пришли шесть Хранительниц Мудрости. На локти у них были наброшены темные шали, а сложенные в полоски платки не давали длинным волосам женщин падать на лицо. На фоне того количества украшений из золота и кости, которыми были увешаны Хранительницы, Берелейн была одета весьма скромно. Тут же оказался и Айрам. У него из-за плеча, обтянутого ярко-красной полосатой тканью, выглядывала рукоять меча с навершием в форме волчьей головы, но даже за туманом можно было разглядеть, что сегодня его взгляд был лишен обычной злобы. Парень крутился вокруг Масимы, словно греясь в лучах исходящего от него сияния. Перрин задался вопросом, не нужно ли было отправить Айрама вместе с обозом? Однако, если бы он принял такое решение, Айрам наверняка спрыгнул бы с телеги и пробрался бы назад. Однако в таком случае он старался бы не попадаться Перрину на глаза, лишив того возможности присматривать за ним.

Перрин разъяснил Айз Седай, что Девам требуется помощь, однако, ко всеобщему удивлению, когда Масури вызвалась помочь, светловолосая Эдарра подняла руку, жестом останавливая Коричневую сестру. Анноура недовольно переступила с ноги на ногу. Она не являлась ученицей Хранительниц, и она явно не одобряла их отношений с Сеонид и Масури. Хотя порой они пытались привлечь и ее, причем временами вполне успешно.

– Джанина займется этим, – сказала Эдарра. – У нее больше способностей, чем у тебя, Масури Сокава.

Масури поджала губы, но промолчала. Хранительницам ничего не стоит высечь ученицу за то, что она открыла рот, когда не следовало, причем является ли она Айз Седай или нет, мало их беспокоило. Сулин увела в туман соломенноволосую Джанину, которую, казалось, ничто не могло взволновать. Несмотря на тяжелые юбки, женщина ни на шаг не отставала от Сулин. Так значит, Хранительницы Мудрости выучили Исцеление? Что ж, сегодня это может пригодиться. Пусть Свету будет угодно, чтобы оно требовалось не слишком часто.

Наблюдая за тем, как две женщины исчезают в тумане, Масима зарычал. За мутной пеленой сложно было разглядеть его фанатично пылающие глубоко посаженные глаза и белесый треугольный шрам на щеке, однако от него исходил тяжелый и острый, словно отточенная бритва, запах безумия. Перрин буквально чувствовал, что еще пара вдохов, и его нос начнет кровоточить.

– Плохо, что ты держишь рядом с собой этих женщин. Это же святотатство! Они делают то, что дано только лорду Дракону, да будет благословенно его имя! – заявил Масима. В его голосе чувствовался тот жар, что обычно полыхал в его взгляде, теперь скрытом туманом.

В голове Перрина закружились цветовые пятна и на секунду сложились в Ранда, Мин и высокого мужчину в черном кафтане, очевидно, Аша’мана. Перрина с ног до головы прошиб озноб. У Ранда не было левой руки! Не важно. Что случилось, то случилось. Сегодня у него другие дела.

– … и если им известно Исцеление, – продолжал Масима, – то будет куда сложнее низвергнуть этих дикарей. Жаль, что ты не позволишь Шончан надеть на них всех ошейники.

Он покосился на Анноуру и Масури, подразумевая, по всей видимости, что это к ним тоже относится, хотя обе временами наносили ему тайные визиты. Женщины взглянули на него, их лица сохраняли невозмутимость Айз Седай, и лишь тонкие руки Масури принялись старательно расправлять складки коричневой юбки. Раз она, в конце концов, признала, что этот мужчина должен быть убит, то почему же она продолжает навещать его? И почему, в свою очередь, сам Масима продолжает с ними видеться? Он же терпеть не может Айз Седай. Быть может, теперь удастся найти ответы, и тогда Хавиар и Нерион больше не будут нуждаться в защите.

За спиной у Масимы заволновались Хранительницы. Огненно-рыжая Карелле, которая казалась внешне спокойной, а на самом деле полыхала яростью, поглаживала рукоять ножа, а Неварин разозлилась настолько, что могла дать сто очков вперед самой Найнив, и гневно схватилась за кинжал. Масима спиной должен был ощущать их взгляды, однако его запах ни капли не изменился. Он мог быть сколь угодно безумен, но назвать трусом его нельзя.

– Вы желали побеседовать с лордом Перрином, милорд Пророк, – осторожно напомнила Берелейн. Перрин чувствовал, что она прикладывает массу усилий, чтобы улыбаться.

Масима взглянул на нее:

– Я – всего лишь Пророк лорда Дракона, а не лорд. Лорд Дракон – вот единственный лорд для нас. С его появлением распалась вся иерархия, все титулы. Короли и королевы, лорды и леди – просто пыль у его ног.

В мозгу снова всколыхнулись цвета, но Перрин разбил цветную мозаику.

– Что ты здесь делаешь? – напустился он на Масиму. С этим молодчиком нет смысла миндальничать. Он – настоящий наждак. – Вообще-то мы договаривались, что ты будешь командовать своими людьми. По пути сюда тебя могли заметить, и ты снова подвергнешь нас риску, когда будешь возвращаться. Я очень сильно сомневаюсь, что твои люди смогут продержаться без тебя и пять минут, если ты не будешь дышать им в спину. Они струсят, едва завидев Шайдо.

– Это не мои люди, все они принадлежат лорду Дракону. – Свет, рядом с Масимой приходится постоянно отмахиваться от назойливых цветных образов! – Я оставил вместо себя Ненгара. Он провел столько сражений, что тебе и не снилось. И против дикарей тоже. Ко всему прочему, я распорядился, чтобы женщины убивали каждого мужчину, который побежит с поля боя. И дал им понять, что лично отыщу каждого, кому все-таки удастся скрыться. Они будут стоять до последнего, Айбара.

– Похоже, возвращаться ты не собираешься, – констатировал Перрин.

– Я намереваюсь держаться к тебе поближе. – Пусть туман и скрывал безумное пламя, пылающее в его глазах, Перрин буквально ощущал его. – Жаль, если с тобой что-нибудь случится, как раз тогда, когда ты, наконец, воссоединишься со своей женой.

Ну вот, одна крохотная часть плана уже пошла не так, как предполагалось. Скорее, не часть плана, а крохотная надежда. Если все остальное сложится так, как задумано, то Шайдо, не сбавляя шага, бросятся прорубать себе путь сквозь войска Масимы, а сам Масима, вместо того, чтобы получить айилское копье под ребро, станет… ошиваться неподалеку. Где-то совсем рядом в тумане поджидают его телохранители – отряд из двухсот головорезов. У этих ребят и оружие, и кони получше, чем у остальных воинов Масимы. Перрин не смотрел на Берелейн, но чувствовал, что к ее запаху добавилась нотка беспокойства. У Масимы были все основания желать смерти им обоим. Нужно будет предупредить Галлене, что сегодня его основной задачей будет оберегать Берелейн от людей Масимы. А самому Перрину тоже придется почаще оглядываться через плечо.

Туман разрезала короткая серебристая вспышка, и Перрин нахмурился. Рановато для Грейди. Серая взвесь выплюнула еще две фигуры. Одной из них оказался Неалд. Аша’ман больше не вышагивал вальяжно, а едва держался на ногах. На лице была написана усталость. Сгореть ему на месте, почему он тратит силы впустую? За ним появился молодой шончанин в лакированных доспехах, под мышкой он нес шлем странной формы с одним единственным пером в плюмаже. Перрин узнал его. Это Гуай Арабах, Лейтенант армии Тайли, о котором она так хорошо отзывалась. Обе Айз Седай подобрали юбки, словно опасались, что он вдруг заденет их, но юноша сам обошел их стороной. Он даже едва не споткнулся, когда приблизился настолько, чтобы разглядеть женщин, и Перрин услышал, как он судорожно сглотнул. Он явно не ожидал их увидеть и немного стушевался.

Арабах поклонился Перрину и Берелейн, а потом нахмурился, глядя на Масиму, словно недоумевая, что этот оборванец делает в такой компании. Масима презрительно усмехнулся, отчего рука шончанина метнулась к рукояти меча, прежде чем молодой человек успел совладать с собой. Раздражительный народ, эти Шончан. Арабах не стал терять время.

– Генерал Знамени Кирган шлет вам наилучшие пожелания, милорд, миледи Первенствующая. Морат’ракены донесли, что те отряды Аийл движутся быстрее, чем ожидалось. Они будут здесь уже сегодня, возможно даже к полудню. С запада надвигается двадцать пять или тридцать тысяч, а с востоку – больше на треть. Где-то половина из них носит белое, с ними есть дети, однако их сопровождает немалое количество копий. Генерал Знамени желает знать, не хотите ли вы обсудить поправки к развертыванию войск. Она предлагает выделить вам еще несколько тысяч алтарских конных копейщиков.

Перрин поморщился. С каждым отрядом идут, по меньшей мере, три—четыре тысячи алгай’д’сисвай. Многовато копий, чтобы подставлять им спину. Неалд зевнул.

– Неалд, ты как?

– О, я готов сделать все, что потребуется, милорд, – ответил тот, однако в его голосе не было привычного рвения.

Перрин покачал головой. Аша’мана нельзя заставлять ставить врата без крайней необходимости. Остается надеяться, что ему все же хватит сил в ответственный момент.

– К полудню мы уже все закончим. Передай Генералу Знамени, что мы продолжаем придерживаться исходного плана.

И молимся, что все пойдет, как нужно.

Однако, Перрин не стал произносить это вслух.

Туман наполнился волчьим воем. Этот жуткий, леденящий душу звук, накрыл Малден. Началось.

– Ты замечательно справляешься, Майгдин, – прохрипела Фэйли. У нее уже кружилась голова, а во рту пересохло от постоянных подбадриваний. Причем во рту пересохло уже у всех. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь щели в завале, была уже где-то середина утра. И все это время они говорили, не переставая. Они даже пробовали вскрыть сохранившиеся после пожара бочки, но вино внутри прокисло настолько, что им оказалось невозможно даже смачивать губы. После этого было решено подбадривать Майгдин по очереди. Фэйли сидела рядом со своей золотоволосой горничной, а остальные отдыхали у дальней стены, как можно дальше от угрожающей груды балок и досок. – Ты спасешь нас, Майгдин.

Красный шарф едва виднелся в просвете между обломками. Он уже достаточно долго безжизненно свисал вниз, за исключением тех случаев, когда его трепал ветер. Майгдин неотрывно смотрела на заветную полосу ткани. Ее грязное лицо блестело от пота, она тяжело дышала, словно бежала изо всех сил. Внезапно шарф обрел плотность и стал раскачиваться – один раз, второй, третий. Затем его подхватил ветер, и он обмяк. Майгдин продолжала пристально смотреть.

– Это было чудесно, – хрипло произнесла Фэйли. Бедняжка Майгдин устала. Промежутки между удачами становились все больше, а движения шарфа – менее продолжительными. – Просто чу…

И тут возле шарфа появилось лицо, рука схватила красную ткань. На секунду Фэйли решила, что ей почудилось. Лицо Аравин в обрамлении белого капюшона.

– Я ее вижу! – воскликнула женщина наверху. – Я вижу леди Фэйли и Майгдин! Они живы!

Сверху послышался радостный гул голосов, но быстро стих.

Майгдин покачнулась, словно вот-вот упадет без чувств, но ее лицо озарила обворожительная улыбка. За спиной Фэйли услышала всхлипывания, – да ей самой хотелось разрыдаться от радости. Их нашли друзья, а не Шайдо. Шанс сбежать остается!

С трудом поднявшись на ноги, она подошла ближе к куче обугленных обломков. Фэйли попыталась хоть как-то увлажнить губы, но все без толку.

– Мы все живы, – просипела она. – Как, во имя Света, вы нас нашли?

– Это все Терил, миледи, – ответила Аравин. – Негодник следил за вами, несмотря на ваш приказ, благослови его Свет за это. Он видел, как Галина вышла, и дом обрушился. Решив, что вы погибли, он сидел и плакал. – Сверху послышался протестующий возглас с явным амадийским акцентом, и Аравин на мгновение отвернулась. – Я сразу вижу, если кто-то плакал, мальчик. И ты должен радоваться, что остался поплакать. Когда он увидел, что шарф движется, миледи, он побежал за подмогой.

– Скажи ему, что не нужно стыдиться слез, – крикнула Фэйли. – Передай ему, что я видела, как плакал мой муж, когда не было сил сдерживать слезы.

– Миледи, – нерешительно проговорила Аравин. – По его словам, Галина вышла и нажала на какую-то балку. На что-то вроде рычага. Он говорит, что это она обрушила на вас дом.

– Зачем она так сделала? – удивилась Аллиандре. Она как раз помогла Майгдин подняться на ноги и подойти к Фэйли. Ласиль и Арелла уже стояли рядом и улыбались сквозь слезы. Аллиандре помрачнела.

Фэйли поморщилась. Сколько раз за последние несколько часов ей хотелось стереть ту пощечину из действительности? Но Галина же обещала. Может она из Черной Айя?

– Теперь это уже не имеет значения. Позже ей отольются наши слезы. – Как этого добиться – другой вопрос. В конце концов, Галина – Айз Седай. – Аравин! Сколько людей вы привели? Вы можете…

Чьи-то сильные руки взяли Аравин за плечи и оттеснили от проема.

– Хватит болтать, – в просвете появилось лицо Ролана. Шуфа он спустил на шею, а вуаль болталась на груди. Ролан! – Мы не сможем приступить к расчистке завала, пока вы тут стоите, Фэйли Башир. Вся эта груда может обрушится на вас, едва мы начнем. Так что отойдите к дальней стене и пригнитесь.

– А ты что здесь делаешь? – удивилась она.

Мужчина рассмеялся. Он смеется!

– Ты все еще носишь белое, женщина. Делай, что тебе говорят, или, когда я тебя вытащу, мне придется звонко тебя отшлепать. А потом мы высушим твои слезы игрой в поцелуи.

Она показала ему зубы. Главное, чтобы он не принял это за улыбку. Однако он прав, нужно отойти. Поэтому она отвела подруг по несчастью в дальний конец подвала по усыпанному обломками каменному полу, где они снова скорчились возле стены. Фэйли слышала, как наверху переговариваются, по всей видимости, обсуждая, как лучше расчистить путь и не обрушить дом им на голову.

– Выходит, все зря, – горько заметила Аллиандре. – Как думаешь, сколько там наверху Шайдо?

Громко заскрипело дерево, и куча балок и досок подалась внутрь еще немного. Наверху опять принялись переговариваться.

– Понятия не имею, – ответила Фэйли. – Но судя по всему, там Мера’дины, а не Шайдо. – Шайдо не желали иметь ничего общего с Безродными. – Так что некоторая надежда у нас все же есть.

Ролан, конечно же, позволит ей уйти, особенно узнав про Дайрайн. Конечно, позволит. А если бы он начал упираться… Она сделает все, что угодно, чтобы только убедить его. Перрин никогда об этом не узнает.

Снова раздался скрип дерева о дерево, и груда еще немного просела в их сторону.

Туман закрывал солнце, но Перрин прикинул, что уже наступила середина утра. Скоро появится Грейди. Сейчас он, наверное, уже там. А если он так вымотался, что не сможет сплести врата… Нет. Он скоро будет здесь. Скоро. Однако Перрин чувствовал в плечах такое напряжение, словно целый день проработал в кузнице.

– Говорю же вам, мне это совсем не нравится, – бубнил Галлене. За серой пеленой его красная повязка на глазу была лишь еще одной тенью. Его мощный гнедой ткнулся ему мордой в спину, и мужчина рассеяно потрепал животное по шее. – Если Масима и в самом деле вознамерился убить леди Первенствующую, то предлагаю покончить с ним прямо сейчас. У нас численное превосходство. Мы мгновенно сметем его телохранителей.

– Болван, – прорычал Арганда, оглядываясь, словно из тумана вот-вот вынырнет Масима и его молодчики. В отличие от майенца он надел свой посеребренный шлем с плюмажем из трех пышных белых перьев. Шлем и латный нагрудник с золотой и серебряной отделкой влажно поблескивали. Даже в туманной дымке его доспехи ярко сияли. – Как ты себе представляешь? Мы перебьем две сотни людей абсолютно бесшумно? Да, крики наверняка будут слышны с той стороны хребта. И ко всему прочему, твоя правительница здесь, рядом с тобой, ты можешь окружить ее всеми своими девятью сотнями людей, оградив от всякой опасности. А вот Аллиандре все еще там, в этом проклятом городе в окружении Шайдо.

Галлене метал громы и молнии, его рука скользнула к мечу, словно перед тем, как расправиться с Масимой, он решил попрактиковаться на Арганде.

– Мы не станем сегодня убивать никого, кроме Шайдо, – охладил их пыл Перрин. Галлене фыркнул, но перечить не стал. От него прямо-таки несло недовольством. Если Крылатая Гвардия озаботится охраной Берелейн, на них едва ли можно рассчитывать в предстоящем бою.

В стороне слева сверкнула голубая вспышка, – ее свет скрадывал туман, – и гора свалилась с плеч Перрина. Из тумана возник Грейди. Заприметив Перрина, он ускорил шаг, однако шел он пошатываясь. Рядом материализовался еще один мужчина. Он вел за собой рослого коня темной масти. Впервые за долгое время Перрин улыбнулся.

– Рад видеть тебя, Тэм, – сказал он.

– И я рад видеть вас, милорд, – Тэм ал’Тор остался все тем же здоровяком, который был готов работать от рассвета до заката, не покладая рук, однако с последней их встречи его волосы совсем поседели, а на грубоватом лице появилась еще пара морщин. Он окинул Арганду и Галлене ровным взглядом. Броские доспехи никогда его особо не впечатляли.

– Ну что, Грейди, ты держишься? – осведомился Перрин.

– Держусь, милорд, – в голосе Аша’мана была смертельная усталость. В тумане его лицо казалось старше, чем у Тэма.

– Что ж, раз тут ты уже закончил, отправляйся к Мишиме. Мне нужно, чтобы кто-нибудь за ним присматривал. Чтобы кто-то стоял у него над душой и заставлял нервничать, не позволяя отклоняться от нашего плана. – Перрину очень хотелось попросить Грейди закрепить врата, чтобы иметь возможность сразу переправить Фэйли в Двуречье. Но если что-то пойдет не так, то для Шайдо это будет не менее удобный путь.

– Не думаю, что сейчас мне удастся заставить нервничать даже кошку, милорд, но я сделаю, что смогу.

Тэм проводил Грейди, растворившегося во мгле, хмурым взглядом.

– Я бы предпочел добраться сюда каким-нибудь другим способом, – проговорил он. – Типы, вроде этого, навещали Двуречье некоторое время тому назад. Один из них называл себя Мазрим Таим. Это имя мы слыхали и не раз. Лжедракон. Только теперь он носит черный камзол с хитроумной вышивкой и кличет себя М’Хаель. Они на каждом углу рассуждали об обучении мужчин направлять Силу, и об этой Черной Башне. – Произнося название, он поморщился. – Совет Деревни воспротивился этому, и Круг Женщин тоже, но они все равно увели почти сорок мужчин и мальчиков. Хвала Свету, некотором хватило благоразумия остаться, а то за этими молодчиками ушло бы раз в десять больше. – Тэм перевел проницательный взгляд на Перрина. – Таим сказал, будто Ранд его послал. Он сказал, что Ранд – Возрожденный Дракон. – В его словах слышался вопрос, или скорее надежда, что его опасения не оправдаются, и еще вопрос, почему Перрин молчит.

В голове Перрина снова закружились цветные пятна, но он разметал их в клочья и ответил расплывчато. Что есть, то есть.

– С этим уже ничего не поделаешь, Тэм.

Грейди с Неалдом говорят, что если уж Черная Башня приняла человека, то она больше его не отпустит.

В запахе Тэма появились нотки печали, хотя лицо его осталось непроницаемым. Он знал о судьбе мужчин, способных направлять. Правда, Грейди с Неалдом утверждают, что мужская половина Источника теперь чиста, но Перрин никак не мог понять, как такое возможно. Что есть, то есть. Ты выполняешь работу, которая дана тебе, следуешь дорогой, которая тебе предназначена, и так будет всегда. И не смей жаловаться на мозоли и острые камни под ногами.

Перрин продолжил:

– Это Бертайн Галлене, Капитан Крылатой Гвардии, и Герард Арганда, Первый Капитан Легиона Стены. – Арганда неуютно поежился. В Гэалдане этот титул обладает значительным политическим весом, но Аллиандре, судя по всему, не чувствовала себя настолько уверенно, чтобы воссоздать Легион. Однако у Балвера отличный нюх на такие дела. Это лишь означало, что Арганда не станет безумствовать, стремясь освободить свою королеву. – Галлене, Арганда, это Тэм ал’Тор. Мой Первый Капитан. Ты изучил карту, Тэм, и мой план?

– Изучил, милорд, – сухо откликнулся Тэм. Конечно же, он изучил. – Ну, на мой взгляд, очень хороший план. Как и любой другой, пока над головой не начинают свистеть стрелы.

Арганда вставил ногу в сапоге в стремя своего чалого:

– Раз он ваш Первый Капитан, милорд, мне нечего возразить. – До этого он только и делал, что возражал. Ни он, ни Галлене не были в восторге от того, что Перрин назначил кого-то ими командовать.

С вершины холма донесся предупреждающий пронзительный крик чернокрылого пересмешника. Один раз. Если бы кричала настоящая птица, то трелей было бы две.

Перрин со всех ног бросился вверх по склону. Арганда и Галлене верхом обогнали его и разъехались в разные стороны по направлению к своим людям, скрывшись в мутной пелене. Перрин достиг вершины гряды. Почти у самой границы тумана стоял Даннил и наблюдал за лагерем Шайдо. Он молча указал вниз, но причина тревоги была заметна с первого взгляда. Со стороны палаток двигалась вполне внушительная группа алгай’д’сисвай, копий четыреста—пятьсот, а то и больше. Шайдо часто отправляли в набег отряды, но этот направлялся прямо в сторону Перрина. Пока они просто шли, но в скором времени они доберутся до гряды холмов.

– Настало время позволить им увидеть нас, Даннил, – резюмировал Перрин и принялся отстегивать плащ, после чего повесил его на куст. Он вернется за ним позже. Если получится, конечно. Сейчас лишний кусок ткани будет только мешать. Даннил торопливо поклонился и бросился обратно к деревьям, из-за которых уже вышел Айрам, сжимая в руке обнаженный меч. Судя по запаху, он рвался в бой. Перрин аккуратно убрал брошь, которой скалывал плащ, в поясной кошель. Это подарок Фэйли. Очень не хотелось бы его потерять. Пальцы Перрина нащупали кожаный шнурок, на котором узелками он отмечал каждый день ее пребывания в плену. Он вытащил его и, не глядя, уронил на землю. Сегодня утром был завязан последний узел.

Оттянув большими пальцами кожаный ремень, на котором висели его молот и нож, Перрин неспешно вышел из тумана. Айрам рванулся следом, сразу же встав в боевую стойку. Перрин же просто шел. Утреннее солнце, которое и в самом деле уже было на полпути в зениту, светило ему в глаза. Он сначала планировал занять восточный склон, а здесь расположить людей Масимы, но оттуда было бы гораздо дальше до городских ворот. Дурацкая причина, но эти ворота притягивали его к себе, словно магнит – кусок железа. Он ослабил тяжелый молот в ременной петле на поясе и проверил нож. Лезвие у него длиной с ладонь.

Появление двух мужчин, беззаботно шагающих им навстречу, заставило Шайдо остановиться. Ну, не так уж и беззаботно, если вспомнить о мече Айрама. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить солнечный блик на клинке. Вероятно, они недоумевают, что делают здесь эти два безумца? Не доходя до подножья холма, Перрин остановился.

– Расслабься, – посоветовал он Айраму. – Так ты быстро устанешь.

Тот кивнул, не сводя взгляда с Шайдо, и встал по-человечески. Так пахнет охотник, выслеживающий опасную жертву, однако твердо вознамерившийся с ней справиться.

В следующий миг полдюжины Шайдо отделились от отряда и медленно направились им навстречу. Они не стали надевать вуали. Скорее всего, они рассчитывали, что Перрин с Айрамом испугаются и убегут. Среди палаток их тоже заметили и теперь пальцами указывали на двух дураков, замерших посреди склона.

Послышавшийся сзади топот сапог и копыт, лошадиное фырканье заставило Перрина оглянуться через плечо. Первыми из тумана появились гэалданцы Арганды, облаченные в сияющие на солнце доспехи, – над ними развевалось алое знамя с тремя шестиконечными серебряными звездами Гэалдана. Вслед за Золотым Ястребом Майена, изображенным на голубом поле, шла Крылатая Гвардия в красных латных нагрудниках. Между ними Даннил принялся выстраивать двуреченцев в три шеренги. У каждого стрелка имелось по два колчана, полные стрел, и еще связка запасных, которые лучники втыкали в землю рядом с собой, после чего взрезали стягивающий шнурок. Помимо этого у каждого был длинный или короткий меч. Все алебарды и подобное им оружие утром было погружено в телеги. Один из двуреченцев принес знамя с красной волчьей головой, – оно было криво воткнуто в землю позади стрелков. Нельзя жертвовать парой рабочих рук, чтобы держать его. У Даннила тоже был лук.

Масима со своими копейщиками занял позицию справа от Крылатой Гвардии. Их не вышколенные должным образом лошади то сдавали немного назад, то вырывались вперед, из-за чего строй постоянно ломался. На доспехах виднелись бурые пятна, в тех местах, где ржавчину старались просто соскрести, а не должным образом счистить. Масима ехал впереди всех, – меч у бедра, однако шлема и латного нагрудника что-то не видно. Ну что ж, храбрости ему, действительно, не занимать. Он пристально наблюдал за майенцами, где за лесом копий Перрин с трудом мог разглядеть Берелейн. Лица ее не было видно, но наверняка ее черты хранят все то же ледяное выражение. Девушка была категорически против того, чтобы держать ее солдат в тылу, и Перрину пришлось изо всех сил постараться, чтобы донести до нее причину таких действий. Свет, она едва ли не собиралась сама вести их на поле боя!

Между двуреченцами и гэалданцами шли Хранительницы Мудрости и обе Айз Седай. Их сопровождали Девы, у которых вокруг бицепсов были повязаны полоски красной ткани. Перрин не смог разобрать, которая из них Авиеллин, но судя по количеству, она должна быть среди них, Исцеленная от ран или нет. Лица Дев скрывали черные вуали, оставлявшие открытыми только глаза, однако вовсе необязательно видеть их лица или ощущать их запах, чтобы понять, что все они возмущены до предела. Эти повязки были предназначены, чтобы избежать ошибок в сражении, однако Эдарре пришлось потрудиться, чтобы заставить воительниц надеть их.

Звякнули золотые и костяные браслеты, Эдарра поправила свою темную шаль. Ее загорелое лицо обрамляла копна светлых волос, отчего кожа казалась еще темнее, но внешне Хранительница выглядела едва ли старше Перрина. Только вот ее голубые глаза светились нерушимым спокойствием. Он подозревал, что она гораздо старше, чем дашь ей на вид. Эти глаза повидали многое.

– Думаю, скоро начнется, Перрин Айбара, – сказала она.

Перрин кивнул. Ворота манили его.

Появление поблизости двух тысяч конных копейщиков и пары сотен странных лучников, заставило Шайдо водворить вуали на лицо и рассредоточиться по местности, в то время как со стороны палаток к ним широким потоком устремились другие. Бегущие в этом потоке воины стали указывать пальцами и копьями на то, что происходило позади Перрина, и он еще раз оглянулся.

Теперь на склоне показался Тэм, и из тумана выдвинулась еще одна группа двуреченцев с длинными луками. Некоторые из них попытались смешаться с теми стрелками, которые ушли из Двуречья вместе с Перрином, – мужчины обнимали братьев, сыновей, племянников и друзей. Однако Тэм решительно разогнал всех на исходные позиции и, разъезжая на своем вороном мерине вверх и вниз по склону, принялся формировать из лучников три новые шеренги, которые оказались даже длиннее строя всадников. Перрин узнал Хью Баррана и его долговязого брата-близнеца Тэда, конюха из Винного Ручья; Бэра Даутри с квадратным лицом, который лишь на пару лет старше его, но уже успел заслужить славу искусного краснодеревщика; и тощего Тэда Торфинна, который редко покидал свою ферму, разве что только, чтобы прокатиться в Эмондов Луг; и тощего и длинного Орена Даутри, и лысого могучего Джона Айеллина, и Кева Барстира, который, по всей видимости, все-таки вырвался из цепких ручек своей мамаши. Тут были и Марвины и ал’Даи, ал’Сины и Коулы, Тэйны и ал’Каары, и Кро – здесь были мужчины из всех семейств, которые Перрин знал, и те, с кем он не был знаком, от Дивен Райд до Сторожевого Холма, и даже до самого Таренского Перевоза. Все были серьезны, у каждого были два колчана стрел и еще дополнительная связка. Рядом с ними расположились и другие стрелки – меднокожие, смуглые, часть из них прикрывали лица прозрачными вуалями, и светлокожие. Однако, они не были похожи на уроженцев Двуречья. В руках они держали короткие луки – научиться управляться с длинным двуреченским луком не так-то просто, – но все они излучали ту же решимость, что и двуреченцы. И все же, что здесь делают эти чужеземцы? Поток спешащих встать в строй людей не прекращался, пока, наконец, не сформировалось три длинные шеренги из где-то трех, а то и из четырех тысяч человек.

Тэм подъехал к Перрину и остановился, наблюдая за разрастающейся толпой Шайдо внизу. Он будто услышал немой вопрос Перрина:

– Я бросил клич среди двуреченцев и стал отбирать лучших стрелков. И тут ко мне начали приходить группы тех, кого ты приютил у нас. Ты дал их семьям кров, и они заявили, что теперь они такие же двуреченцы, как и мы. Дальность полета стрелы некоторых из этих луков не составит и двухсот шагов, но зато я взял тех ребят, кто способен попасть в цель.

Внизу Шайдо принялись ритмично ударять копьями по обтянутым кожей щитам: «Ра-та-та-та! Ра-та-та-та! Ра-та-та-та!». Звук разносился по окрестностям словно гром. Поток фигурок с закрытыми вуалями лицами начал ослабевать, потом превратился в струйку, а затем полностью иссяк. Теперь, по всей видимости, все алгай’д’сисвай выстроились у подножья гряды холмов. Ну, в общем, пока все по плану. Здесь должно быть где-то двадцать тысяч копий, или около того. И все они ударяли в щиты: «Ра-та-та-та! Ра-та-та-та! Ра-та-та-та!»

– А я надеялся, что после Аийльской войны я больше никогда не услышу этот грохот, – громко сказал Тэм, чтобы перекричать ритмичные раскаты. Такой шум действует на нервы. – Ну что, будете командовать, лорд Перрин?

– Сегодня этим займешься ты, – Перрин вновь ослабил молот в петле на поясе и проверил нож. Его взгляд стремился туда, за армию Шайдо, к городским воротам и к темной глыбе городской крепости. Фэйли там.

– Мы узнаем уже очень скоро, – проговорила Эдарра. Это она про настой вилочника. Если они поторопились, не выждали нужного времени, то им грозит неминуемая гибель. Однако голос женщины был, как всегда, спокоен. Айрам зашевелился и снова принял боевую стойку, воздев двумя руками меч перед собой.

Перрин услышал, как Тэм, вернувшийся к двуреченцам, на ходу отдавал приказы лучниками, двигаясь вдоль первой шеренги:

– Длинные луки, приготовиться! Короткие луки – ждать, пока враг не окажется ближе! Да не натягивай, осел! Ты же сам знаешь! Длинные луки…

Внизу, где-то четверть Шайдо отделилась от основного отряда и поспешила на север вдоль хребта, не прекращая барабанить в щиты. Еще одна четверть отправилась на юг. Они решили зайти сбоку. С флангов, как сказала бы Тайли. Оставшиеся заткнули копья за спину, повесили щиты на пояс и принялись расчехлять луки.

– Совсем скоро, – прошептала Эдарра.

Над палатками в лагере возник огненный шар размером чуть больше человеческой головы и полетел в сторону гряды холмов. За ним еще один, вдвое больше, и еще, целые потоки пылающих шаров. Первый из них ринулся вниз. Он с ревом взорвался в ста шагах над головой. Остальные тоже стали взрываться, не причиняя, однако, никакого вреда. Но за ними следовала новая цепочка полыхающих сфер, которые непрерывно неслись к холмам. Ветвистая серебристая молния сорвалась с ясного небосклона и с шипением ударила вниз, подняв фонтан искр. Однако земли она так и не достигла.

– Где-то пятнадцать или двадцать Хранительниц Мудрости избежали действия настоя, – прокомментировала Эдарра, – иначе они уже присоединились к бы остальным. Я вижу только девять направляющих женщин. Остальные, по всей видимости, среди палаток. – Ей, как и Айз Седай, не нравилось соглашение с Шончан, однако ее голос звучал спокойно. С ее точки зрения Шайдо так сильно нарушили джи’и’тох, что ставило под сомнение, имеют ли они право носить имя Аийл. Для нее они – опухоль на теле народа Аийл, которую непременно нужно удалить, а их Хранительницы Мудрости – средоточие заразы, которое нужно вырвать с корнем. Масури отвела руку назад, словно бы для броска, но Эдарра положила руку ей на плечо. – Еще рано, Масури Сокава. Мы скажем тебе, когда наступит время.

Масури покорно кивнула, хотя от нее пахло нетерпением.

– Видимо, только я одна чувствую опасность, – бросила Анноура, и тоже отвела руку. Эдарра смерила ее ровным взором. Через мгновение Айз Седай опустила руку. Ее косички с бусинками звонко щелкнули, когда она отвернулась, чтобы избежать взгляда Хранительницы. В ее запахе проступило смятение. – Впрочем, я могу еще потерпеть, – пробормотала она.

Над головой продолжали взрываться огненные шары и трещать молнии, нацеленные на гряду холмов, но Шайдо больше не стали стоять на месте. Издав боевой клич, основная часть ринулась вперед. На бегу воины загорланили во всю мощь своих легких. Перрин сомневался, что кто-то из стоящих на склоне мог разобрать слова песни, больше напоминающей рев. Однако ему удалось расслышать, потому что все-таки порой Шайдо действительно пели:

Перрин перестал прислушиваться, и его взгляд снова с тоской метнулся за толпу фигур в вуалях, дальше, к воротам Малдена. Так магнит притягивает железо. Люди у подножья холма будто бы замедлили свой бег, хотя он понимал, что это совсем не так. В такие мгновения все вокруг словно замедлялось. Как скоро Шайдо приблизятся на расстояние выстрела? Они уже преодолели половину расстояния до гряды.

– Длинные луки, целься! Ждать сигнала! – прокричал Тэм. – Длинные луки, целься! Ждать сигнала!

Перрин тряхнул головой. Слишком быстро. Позади одновременно загудело несколько тысяч тетив. Над головой взметнулась туча стрел. Так много, что даже небо почернело. Несколько секунд спустя, следом отправилась вторая партия, потом третья. Взрывающиеся огненные шары дырявили эту черную игластую массу, но еще тысячи стрел продолжали свой полет, – они смертельным градом рухнули на ряды Шайдо. Ну, конечно. Как он мог забыть, о том, что возвышенность дает преимущество при стрельбе? Она немного увеличивает дальность полета стрелы. Хорошо, что он поставил командовать Тэма. Само собой, не каждая стрела находила цель. Многие просто втыкались в землю. Где-то половина все-таки настигла алгай’д’сисвай, пронзая руки, ноги, сбивая с ног. Однако Шайдо не замедлились, пусть даже многие были ранены и некоторым пришлось подниматься с земли. Позади осталось лежать около сотни тел, после второго залпа – еще сотня, и после третьего, четвертого и пятого. Шайдо продолжали неуклонно продвигаться вперед, склонившись, словно бежали сквозь ливень, в то время как огненные шары и молнии их Хранительниц взрывались высоко в небе. Враг больше не пел. Некоторые подняли луки и выстрелили. Одна стрела пронеслась мимо плеча Перрина, но остальные упали далеко впереди. Ну, не так уж далеко. Еще двадцать шагов, пожалуй…

И тут раздался пронзительный вой шончанских труб. Перрин посмотрел сначала на север, а потом на юг как раз вовремя, чтобы увидеть, как под ногами заходивших с фланга вражеских отрядов начала взрываться земля. С неба на них обрушились молнии. Некоторое время дамани ждали за деревьями, а теперь они сеяли смерть. С неба сыпались огненные шары и молнии, разбрасывая фигурки Шайдо, словно прутики. Алгай’д’сисвай никак не могли понять, откуда исходит угроза. Они слепо ринулись к деревьям, навстречу своим убийцам. Некоторые из огненных шаров, мчащихся со стороны лагеря, изменили направление и теперь неслись в сторону рощи, где скрывались дамани. Туда же ударили молнии, но от них был тот же прок, что и на гряде холмов. По словам Тайли, дамани используются для весьма широкого спектра нужд, но на самом деле, они – настоящая боевая машина. Сул’дам и дамани специализировались именно на боевых плетениях.

– Пора, – промолвила Эдарра, и на ряды Шайдо низвергся дождь из огненных шаров. Хранительницы Мудрости и Айз Седай обеими руками делали метательные движения, и каждый раз с кончиков пальцев срывалась пылающая сфера. Конечно, многие из них взрывались раньше времени. Хранительницы Мудрости Шайдо тоже старались защитить своих воинов. Но алгай’д’сисвай уже были ближе к гряде холмов, чем к лагерю, и у противниц было меньше времени для защитных плетений. Достигнув Шайдо, шары разрывались, расшвыривая неприятеля в разные стороны, – в воздух взлетали оторванные конечности. С неба сыпались ветвистые серебристые молнии, тоже неся погибель. У Перрина на голове шевелились волосы, а на руках вообще вставали дыбом. Воздух буквально потрескивал от разрядов.

Продолжая сеять смерть среди людей у подножья холма, Эдарра и остальные, тем не менее, отражали атаки Хранительниц Шайдо, а двуреченцы без устали пускали стрелу за стрелой. Тренированный лучник может сделать двенадцать выстрелов за минуту, а расстояние продолжало неумолимо сокращаться. Еще двести шагов – и Шайдо доберутся до подножья гряды холмов. Стрелы неприятеля падали все ближе к Перрину, а стрелы двуреченцев на таком расстоянии всегда попадали цель. Теперь у каждого стрелка появилась возможность прицелиться, и Перрин видел, как алгай’д’сисвай падали, пронзенные двумя, тремя, а то и четырьмя стрелами сразу.

Этого оказалось достаточно. Шайдо начали откатываться назад. Нет, это не бегство. Они вовсе не бежали. Многие пытались отстреливаться, однако стрелы не долетали до мишеней. Шайдо, словно по команде, повернули назад и стали отступать, стараясь выбраться из-под дождя двуреченских стрел, огненных шаров и молний. Отряды, предпринявшие попытку зайти с фланга, тоже стали возвращаться назад, когда из-за деревьев показались конные копейщики, и принялись формировать шеренгу шириной в тысячу человек. Они медленно продвигались вслед за Шайдо, пока дамани поливали вражеских воинов молниями и огнем.

– Шеренгами! – командовал Тэм. – Три шага вперед – выстрел!

– Шагом вперед! – проревел Арганда.

– За мной! – выкрикнул Масима.

Согласно плану Перрин должен был тоже медленно двинуться вперед вместе со всеми остальными, но он вдруг начал спускаться все быстрее и быстрее. Ворота притягивали его к себе. В крови просыпался огонь. Илайас говорил, что это естественно, когда твоя жизнь под угрозой, однако Перрин не мог с этим согласиться. Однажды он чуть не утонул в Мокром Лесу, но тогда не ощущал ничего подобного. Кто-то позади выкрикнул его имя, но Перрин уже несся вперед, набирая скорость. Освободить молот из петли на поясе, выхватить левой рукой нож из ножен. Он сообразил, что рядом бежит Айрам, но сейчас внимание Перрина было полностью сосредоточено на воротах, на Шайдо, которые все еще разделяли его и Фэйли. Огонь, молнии и стрелы градом сыпались на отступающий отряд, и воины больше не поворачивались, чтобы пустить собственные стрелы, и теперь только оглядывались через плечо. Многие поддерживали раненых: кто-то приволакивал ногу, кто-то зажимал рану в боку, из которой торчала двуреченская стрела. Перрин их настигал.

Внезапно полдюжины мужчин, чьи лица скрывали вуали, развернулись навстречу ему и Айраму. Луки эти шестеро использовать не стали – видимо кончились стрелы. Перрин слыхал сказания о героях, которые решали исход сражения между армиями в поединке между собой. Но Аийл не знают таких сказаний. Он не стал сбавлять шаг. Его кровь – пламя. Он сам – пламя.

Грудь одного из айильцев пронзила двуреченская стрела. Он еще не успел упасть, как еще трое оказались утыканы стрелами со всех сторон. Теперь они с Айрамом совсем близко к оставшимся двоим Шайдо. Любой выстрел со стороны холма, за исключением разве что самого точного, может попасть в него или Айрама. Мужчина, словно танцуя, скользнул к одному из Шайдо, – меч поймал солнечный всполох. У Перрина не было времени наблюдать за схваткой, даже если бы ему хотелось. Аийлец, на голову выше него, сделал выпад копьем, держа оружие за самый конец древка. Парировав удар ножом, Перрин взмахнул молотом. Шайдо попытался блокировать удар щитом, но Перрин немного изменил траекторию и услышал, как хрустнули кости предплечья противника, встретив десять фунтов стали, пущенные рукой кузнеца. Теперь копье не представляло никакой угрозы, и Перрин на полном ходу вонзил нож в горло противника. Брызнула кровь, и кузнец ринулся дальше, оставив мертвого врага оседать на землю. Он должен добраться до Фэйли. Пламя в крови, пламя в сердце. Пламя в голове. Никто и ничто не сможет остановить его на пути к Фэйли.