Глава 9
Короткий путь

Конечно, Туон и Селусия были не единственными женщинами, которые досаждали Мэту. Иногда казалось, что все беды у него в жизни от женщин, чего Мэт никак не мог понять, потому что вроде всегда с ними хорошо обращался.

Даже Эгинин добавила очередную ложку дегтя, хоть и крошечную по сравнению со всеми остальными.

– Я была права. Ты и вправду думаешь, что сможешь сделать ее своей женой, – протянула она, когда Мэт попросил ее помочь ему с Туон.

Новоиспеченная жена с мужем сидели на ступенях фургона, взявшись за руки. Над трубкой Домона вилась тоненькая струйка дыма. Стоял ясный полдень, хотя стягивающиеся над горизонтом тучи предвещали к вечеру дождь. Артисты выступали перед жителями четырех маленьких деревень, которые все скопом едва ли достигали размеров Рунниенской Переправы. Идти смотреть представление у Мэта не было никакого желания. Нет, ему все так же нравилось наблюдать за гимнастами, а еще лучше за акробатками, но когда ты видишь шпагоглотателей и жонглеров каждый день, даже Мийора и ее леопарды становятся менее интересными, что ли, если не сказать скучными.

– Ну не все ли равно, что я думаю, Эгинин? Расскажешь мне все, что знаешь о ней? Расспрашивать ее – это все равно что голыми руками, вслепую ловить кролика в колючем кустарнике.

– Меня зовут Лильвин, Коутон. Не заставляй меня напоминать тебе об этом, – отчеканила она тоном, достойным капитана, отдающего приказы на палубе. Тяжелый взгляд ее голубых глаз оказался весьма веским дополнением. – Зачем мне тебе помогать? Ты целишься слишком высоко, ты – крот, томящийся по солнцу. Тебя казнят только лишь за то, что ты просто заявишь о своем желании. Это отвратительно. И кроме того, я оставила все позади. Или все оставило меня, – горько добавила она. Домон обнял ее одной рукой.

– Ну, так если это все в прошлом, какая тебе разница, что меня снедает совершенно отвратительное желание жениться на ней?

Вот, пожалуйста. Он заявил об этом открыто. Ну, почти.

Домон вытащил трубку изо рта и выдул в сторону Мэта колечко дыма:

– Если она не хочет помогать тебе, оставь ее в покое.

Он тоже произнес это тоном, не терпящим возражений.

Эгинин вздохнула и что-то пробормотала, будто бы спорила сама с собой. Наконец, она покачала головой:

– Нет, Бэйли. Он прав. Если уж меня бросили на произвол судьбы, нужно найти новый корабль и новый курс. Я никогда не смогу вернуться к Шончан, поэтому следует перерезать канат и покончить с этим.

Все, что она знала о Туон, большей частью было молвой – такое ощущение, что императорская семья, пусть и будучи на виду, живет за стенами, проникнуть за пределы которых удается лишь слухам, – но того, что Мэт услышал, оказалось достаточно, чтобы волосы на затылке встали дыбом. Его нареченная убила родных брата и сестру? Конечно, после того, как они сначала попытались убить ее, но все же… Что это за семейка, где все пытаются друг друга прикончить? Шончанская аристократия и Императорская семья. Половина братьев и сестер Туон умерли, причем часть из них насильственной смертью, и остальные, может быть, тоже. Кое-что из того, что рассказала Эгини-Лильвин, было известно всем Шончан, но от этого едва ли становилось легче. Туон выросла на интригах, она с детства владеет оружием и может постоять за себя голыми руками, ведь, несмотря на охрану, положиться можно было только на собственные силы. Всех Высокородных с пеленок учат лицемерить, скрывать свои намерения и амбиции. Власть изменчива, кто-то взмывает вверх, кто-то скользит вниз, а танец в Императорской семье лишь ускоряется и становится все более опасным. Императрица, – Эгинин чуть не добавила «Да живет она вечно» и едва не подавилась, проглатывая эти слова, после чего некоторое время сидела, закрыв глаза, – Императрица произвела на свет много детей, как и любая Императрица, но лишь один среди тех, кто выживет, займет ее место. И негоже, если на Хрустальный Трон взойдет дурак или глупец. Туон же не была ни тем, ни другим. Свет! Женщина, на которой он собирается жениться, куда хуже, чем Страж и Айз Седай, вместе взятые! И, возможно, столь же опасна.

Мэт разговаривал с Эгинин несколько раз, – он называл ее Лильвин, чтобы она не бросилась на него с кинжалом, но в мыслях она так и осталась Эгинин, – пытаясь узнать побольше. Но она наблюдала за Высокородными только со стороны, а ее познания об Императорском дворе – по собственному признанию женщины – не сильно отличались от познаний уличного сорванца в Синдаре. В тот день, когда Мэт преподнес Туон кобылу, он поехал рядом с фургоном Эгинин, и у них состоялся очередной бесполезный разговор. В то утро он какое-то время еще катался в компании Туон и Селусии, но они постоянно косились на него и хихикали. Нет ни грамма сомнения – смеялись они над тем, что сказали женщинам Лудильщиков. Мужчины вечно страдают от таких штучек.

– Умный подарок эта кобыла, – заметила Эгинин, перегибаясь через край козел фургона, чтобы посмотреть на растянувшийся по дороге караван. Домон правил поводьями. Иногда она сменяла мужа, но управляться с упряжкой на кораблях не учили. – Как ты узнал?

– Что узнал? – удивился Мэт.

Эгинин выпрямилась и поправила парик. Непонятно, зачем она продолжает его носить. Ее собственные черные волосы, конечно, коротковаты, но не короче, чем у Селусии.

– О том, какие подарки следует дарить при ухаживании. Если ухаживаешь за кем-то выше тебя по положению, у Высокородных принято преподносить что-нибудь редкое, экзотическое. Но лучше всего, если тебе удастся увязать этот подарок с тем, что любит получатель. А всем известно, что Верховная Леди обожает лошадей. И хорошо, что тем самым ты признал, что ты ей не ровня. Вовсе не значит, что твой дар принесет плоды, понимаешь? Я понятия не имею, почему она все еще здесь, когда ты перестал охранять ее, но ты же не веришь, что она произнесет оставшиеся слова обета? Она выйдет замуж потому, что ее брак принесет пользу Империи, а не потому, что какой-то оболтус подарил ей лошадь или заставил улыбнуться.

Мэт крепко сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Как это он признал? Неудивительно, что одни комплект проклятых кубиков перестал его мучить. Туон забудет ему это только после дождичка в четверг. Это уж точно.

Если эта проклятущая Лильвин Бескорабельная доставляла Мэту еще сносные хлопоты, то Айз Седай расстарались на полную. Что-что, а это Айз Седай умеют. Хорошо, он смирился с тем, что каждый раз, когда караван останавливался, они отправлялись разгуливать по деревне, приставали к жителям с расспросами и творили невесть что. Смирение – единственный выход, потому что помешать им просто невозможно. Женщины утверждали, что ведут себя крайне осторожно, – по крайней мере, Теслин и Эдесина старались так и делать, а Джолин вообще заявила, что все эти переживания – дурь. И как ни крути, Айз Седай наверняка ввяжутся в какую-нибудь историю, даже если никто не узнает, кто они на самом деле. На шелка денег у них не было, поэтому они накупили в Джурадоре отрезов тонкой шерсти – а швеи работали для Айз Седай не хуже, чем за золото Мэта, – поэтому теперь женщины расхаживали в платьях, достойных богатых купчих, но с таким видом, будто знатнее их на свете нет. Они и пяти шагов не могли пройти без осознания того, что весь мир должен подстраиваться под них. Три такие дамы, путешествующие вместе с цирком, наверняка породят массу слухов. Ну, Джолин хотя бы носила кольцо Великого Змея в поясной сумке. Две другие оставили свои у Шончан. Если Мэт увидит Джолин с этой штукой на пальце, он точно разрыдается.

От бывших сул’дам ничего слышно не было. Бетамин попала в надежные руки Джолин: высокая темноволосая женщина была готова бежать, когда Джолин прикажет бежать, и прыгать, когда она скажет «жаба». Эдесина тоже порой кое-чему учила Бетамин, но Джолин, судя по всему, окончательно взяла шефство над шончанкой. После той выходки с пощечинами Джолин больше не позволяла себе таких грубостей – или Мэт этого просто не видел, – однако можно было подумать, что она хочет отдать Бетамин в Белую Башню, и Бетамин была благодарна ей за это, о чем свидетельствовала невесть откуда взявшаяся привязанность. Что же до Ситы, то бедняжка теперь так боялась Сестер, что больше не осмеливалась ходить за ними по пятам, как прежде. Она даже вздрагивала, когда Мэт начинал ее расспрашивать. Вероятно, Сита и Бетамин привыкли к положению шончанских женщин, способных направлять, и, видимо, считали, что Айз Седай мало чем от них отличаются. Без ошейника они опасны, но даже самую опасную собаку можно усмирить, если знать как. А сул’дам – настоящие специалисты по особому виду опасных собак. Но теперь выяснилось, что Айз Седай вовсе не собаки. Они волки. Сита с удовольствием перебралась бы спать в другое место, а еще Мэт узнал у госпожи Анан, что как только Джолин с Эдесиной принимались обучать Бетамин прямо в фургоне, Сита поспешно закрывала глаза ладонями.

– Она наверняка видит плетения, – заявила Сетталь. Мэт сказал бы, что в этой фразе слышалась зависть, но не был уверен, что эта женщина когда-либо кому-нибудь завидовала. – Она почти готова признать это, иначе не закрывала бы глаза. Рано или поздно она сдастся и тоже захочет научиться.

Ну, может быть, тут все-таки слышались завистливые нотки.

Мэт был очень даже не против, если Сита в конце концов сдастся. Еще одна ученица будет отнимать у Айз Седай больше времени, а ему будет куда спокойнее. Если караван разбивал лагерь, стоило Мэту куда-нибудь пойти, он сразу замечал, что из-за палатки или из-за фургона за ним наблюдает либо Джолин, либо Эдесина. Лисья голова тотчас начинала холодить грудь. Никаких доказательств, что потоки Силы направлены на него, у Мэта не было, но он был уверен, что это так. Он не знал, кто же, в конце концов, нашел брешь в его защите, ту самую, что Аделис и Вандене обнаружили раньше, – что предмет, брошенный в него с помощью Силы, все же нанесет ему удар. И после этого понеслось: теперь, выходя из палатки, Мэт попадал под град камней или под дождь искр, словно бы сыплющихся из кузнечного горна. От всего этого просто волосы дыбом становились. Он был уверен, что за этим стоит Джолин. А иначе почему она ходит только в сопровождении Блерика или Фэна? И улыбается, словно кошка при виде мыши.

Мэт как раз раздумывал, не попытаться ли застать ее одну, – другого выхода нет, иначе придется продолжать прятаться, – как вдруг послышалась жуткая ругань. Сцепились Джолин и Эдесина, да так, что Теслин вслед за Бетамин с Ситой выскочила из выцветшего фургона. Последние две застыли с раскрытыми ртами и с ужасом смотрели на источник шума. Желтая сестра зашагала обратно к фургону, расчесывая длинные черные волосы: одной рукой она поднимала прядь, а другой водила по ней деревянной расческой. Заметив Мэта, она, не прекращая причесываться, улыбнулась. Медальон стал ледяным, и крики и вопли затихли, словно их отрезали ножом.

Он так и не узнал, что же произошло за этим сотканным из Силы щитом. Теслин относилась к Мэту благосклонно, но когда он спросил ее, она одарила его одним из красноречивых взглядов и промолчала. Это дело Айз Седай, ему не стоит совать туда нос. Однако что бы там ни случилось, ни камни, ни искры ему больше не досаждали. Мэт даже попытался поблагодарить Теслин, но та остановила его.

– Если о чем-то не следует говорить, то, значит, об этом не следует говорить, – холодно отчеканила она. – И тебе следует усвоить этот урок, научиться вести себя с сестрами. Я думаю, теперь твоя жизнь накрепко связана с Айз Седай.

Проклятие! Обнадежила.

Теслин больше не вспоминала о его тер’ангриале, чего не скажешь о Джолин с Эдесиной, которые даже после ссоры не оставили попыток добраться до медальона. Ежедневно они всячески пытались заставить Мэта расстаться с ним. Эдесина сама следила за Мэтом, а Джолин подсылала своих Стражей наблюдать за каждым его движением. Тер’ангриал по праву принадлежит Белой Башне. Тер’ангриал следует тщательно изучать – особенно тот, что находился во владении у Мэта, поскольку обладал редкими свойствами. Тер’ангриал может таить в себе опасность, поэтому не стоит оставлять его в руках непосвященного. А особенно в руках мужчины – Джолин не говорила напрямую, но эта мысль без труда просматривалась в ее речах. Мэт уже начал волноваться, что Зеленая сестра накажет Блерику с Фэном просто-напросто силой отобрать заветный артефакт. Эта парочка явно не оставила подозрений, что именно Мэт виноват в том, что произошло с их госпожой. Они бросали на него косые взгляды, в которых читалось желание придумать любую причину, чтобы только сделать из него барабан.

– Это уже воровство, – лекторским тоном пояснила госпожа Анан, поплотнее закутываясь в плащ. Солнечный свет тускнел, и прохлада давала о себе знать. Они стояли у фургона Туон, и Мэт надеялся попасть поскорее внутрь, чтобы не пропустить кормежку. Ноэл с Олвером уже были там. Сетталь, видимо, вышла, чтобы навестить Айз Седай, что она делала весьма часто. – Закон Башни весьма строг на этот счет. Состоится… совещание, насчет того, отдавать ли тебе его назад или нет. И, полагаю, вряд ли тебе вернут его. Но Джолин в любом случае понесет за кражу жестокое наказание.

– А может, она думает, что оно того стоит, – огрызнулся Мэт. В животе заурчало. Тушеный зяблик с луком и сливками, которого Лопин гордо подал в полдень, оказался слегка протухшим, что побудило беднягу тайренца удариться в самобичевание. Так что с утра Мэту удалось перехватить только ломоть хлеба. – Я смотрю, вы немало знаете о Белой Башне.

– Я знаю лишь то, что ты, милорд Мэт, совершил все ошибки, которые только возможно, при общении с Айз Седай. Разве что не убил одну из них. Причина, по которой я отправилась с тобой, а не осталась с мужем, и полпричины тому, что я сейчас здесь, – это то, что я хочу предотвратить твои последующие ошибки. Сказать по правде, я не совсем понимаю, почему меня это так волнует, но от этого не уйдешь, так что пусть будет так. Если ты станешь прислушиваться к моим словам, то избавишься от всяких проблем с Айз Седай. Не могу сказать, удастся ли мне все вернуть на круги своя, но я готова попытаться.

Мэт покачал головой. Есть только два способа поладить с Айз Седай без вреда для здоровья: либо позволить им делать все, что заблагорассудиться, либо держаться от них подальше. Он не станет делать первого, но и не может осуществить второе, так что нужно найти еще третий путь, но вряд ли тут помогут советы Сетталь. Несмотря на то что она никогда не говорила об этом напрямую, все рекомендации этой женщины сводятся к первому пути. Найти компромисс. Но Айз Седай не из тех, кто пойдет на какой-либо компромисс.

– Полпричины? Так, а в чем же другая половина?.. – он запнулся, словно получил удар в живот. – Туон? Вы думаете, мне нельзя доверить Туон?

Госпожа Анан громко рассмеялась:

– Ты мерзавец, милорд. Однако из некоторых мерзавцев выходят отличные мужья. Мой Джасфер тоже был мерзавцем, когда мы встретились. Но ты-то думаешь, что можешь надкусить булочку тут, отгрызть от другой и перейти к следующей.

– Что-то не тянет меня переходить к следующей, – Мэт хмуро посмотрел на дверь фургона. В мозгу перекатывались игральные кости. – Хватит.

Он не мог с уверенностью сказать, хочет ли попытать счастья еще где-нибудь, но всеми фибрами души жаждал оказаться привязанным навсегда.

– Значит, дела обстоят вот так, да? – пробормотала она. – Тогда ты выбрал идеальный вариант, чтобы разбить себе сердце.

– Вполне возможно, госпожа Анан, но на то у меня есть причины. Я лучше пойду внутрь, пока они там все не съели.

Он повернулся к ступенькам, ведущим в фургон, но женщина положила ладонь ему на руку:

– Можно взглянуть на него? Просто взглянуть?

Совершенно ясно, о чем она говорит. Мэт помедлил, а потом запустил руку за ворот рубашки и подцепил шнурок, на котором висел медальон. Он сам не мог сказать, почему он так поступил. Джолин и Эдесине он ничего показывать не стал. Лисья голова, искусно сработанная мастером, была размером с кисть Мэта. Если смотреть ближе – а еще не совсем стемнело, – то можно было разглядеть на одном глазу животного крошечный древний символ Айз Седай. Рука госпожи Анан дрогнула, когда она коснулась пальцем этого глаза. Женщина глубоко вздохнула.

– Вы когда-то были Айз Седай, – тихо проговорил Мэт. Ее рука замерла.

Однако женщина быстро пришла в себя, Мэт даже подумал, что ему просто показалось. Перед ним величаво стояла Сетталь Анан, хозяйка эбударского постоялого двора, в ее ушах поблескивали крупные золотые кольца, а глубокое декольте украшал свадебный кинжал, висевший рукоятью вниз, – в ней не было ничего общего с Айз Седай.

– Сестры полагают, что я лгу, утверждая, что я никогда не была в Башне. Они думают, что в юности я была там служанкой и наслушалась того, чего слышать не положено.

– Они не видели, как вы смотрите на вот это. – Прежде чем запрятать медальон в форме лисьей головы обратно в ворот рубашки, Мэт выразительно качнул им из стороны в сторону. Женщина сделала вид, что ей все равно, а он не стал давать ей понять, что знает, что она лишь делает вид.

На губах госпожи Анан мелькнула печальная улыбка. Как будто она знает, о чем Мэт думает.

– Сестры не увидят этого, пока не соизволят обратить на это внимание, – проговорила она так, словно высказывала мнение о погоде на завтра, – но Айз Седай считают, что после…. кое-каких обстоятельств… женщина просто уйдет и вскоре тихо и незаметно умрет. Я ушла. Но Джасфер нашел меня, голодную и умирающую, на улицах Эбу Дара и отвел к своей матери. – Она засмеялась, словно обычная женщина, рассказывающая о том, как познакомилась с мужем. – Он вечно притаскивал домой бездомных котят. Теперь ты знаешь мой секрет, а я знаю твой. Так что оставим это между нами, ладно?

– А что за это секрет? – настороженно поинтересовался Мэт. Некоторые его тайны знать просто опасно, а те, что известны всем, – уже не тайны вовсе.

Госпожа Анан взглянула на фургон и нахмурилась:

– Эта девица определенно играет с тобой, как и ты с ней. Но вот только игры у вас разные. Она скорее похожа на генерала, планирующего сражение, а не на женщину, за которой ухаживают. Если она узнает, что ты сам не свой от нее, у нее появится преимущество. Я хочу, чтобы у тебя все-таки был хоть какой-то шанс. Как у любого мужчины с любой женщиной. Мы договорились?

– Договорились, – горячо заверил ее Мэт. – Без сомнений, договорились.

Он не очень удивился бы, если бы игральные кости сейчас взяли и остановились, но они упорно продолжали постукивать в голове.

То ли желание заполучить медальон занимало все мысли Сестер, то ли они решили ограничиться лишь тем, что давали почву для слухов везде, где только останавливался караван, – в последнее время путешествие в компании Айз Седай казалось Мэту вполне терпимым. Но, к несчастью, после того как цирк покинул Джурадор, они прознали, кто такая Туон. Нет, не то, что она – Дочь Девяти Лун, а лишь то, что она шончанская Верховная Леди, обладающая положением в обществе и влиянием.

– Ты держишь меня за дурака? – возмутился Люка, когда Мэт высказал ему свои подозрения насчет их осведомителя. Он стоял, набычившись, у своего фургона, упершись кулаками в бока. Вся его высокая фигура являла собой воплощение негодования, в глазах светилась готовность ринуться в драку, если только обвинение повторится. – Эту тайну я буду тщательно хранить, пока… ну… пока она позволяет мне пользоваться охранной грамотой. И какой мне резон чесать языком, если, узнав, что я проболтался, леди все равно отнимет у меня грамоту?

Однако как-то слишком рьяно он доказывал свою невиновность и как-то слишком старательно избегал смотреть Мэту в глаза. Дело в том, что прихвастнуть Люка любил не меньше, чем звон монет. Он наверняка счел, что уж сестрам-то сказать можно, – ха! – и понял, что за кашу он заварил, когда слова уже сорвались с языка.

А каша получилась из гадюк. Верховная Леди Туон, которая, считай, уже в руках, дарила такую возможность, от которой ни одна Айз Седай не откажется. И Теслин тут оказалась ничуть не лучше Джолин и Эдесины. Все трое каждый день приходили к фургону Туон и подкарауливали ее, когда она выходила прогуляться. Они не прекращали говорить о перемирии, соглашении, обсуждении условий, старались выведать, какое отношение она имеет к лидерам вторжения, пытались уговорить ее организовать переговоры. Они даже предложили ей помочь вернуться на родину.

Но, как это ни печально для них, Туон не видела в трех Айз Седай представительниц Белой Башни, самой, пожалуй, могущественной силы на земле. Даже после того как швеи дошили им наряды для верховой езды и они, наконец, избавились от тех обносков, что нашел для них Мэт, дело не продвинулось. Туон видела только двух беглых дамани и марат’дамани в придачу. В них нет смысла, пока они разгуливают без ошейников. Это ее собственные слова. Когда они приходили к ее фургону, Туон запирала дверь, когда им удавалось проникнуть внутрь – она уходила прочь. Когда они подстерегали ее где-нибудь или же пытались подстеречь, она обходила их, словно придорожные пни. Женщины все говорили и говорили до хрипоты, а она отказывалась слушать.

Если нужно, любая Айз Седай и камень может научить терпению, но сестры не привыкли к тому, что их считают пустым местом. Мэт видел, как растет недовольство: тяжелые взгляды, поджатые губы, пальцы, нервно перебирающие подол платья, чтобы только не вцепиться в Туон, – с каждым днем это становилось заметнее и заметнее. События слишком быстро набрали обороты, однако закончилось все вовсе не так, как он ожидал.

Вечером того дня, когда Мэт подарил Туон кобылу, они ужинали в компании Селусии. Тут же, конечно, были и Ноэл с Олвером. Последние двое проводили с Туон не меньше времени, чем сам Мэт. Лопин и Нерим, с таким видом, словно они прислуживали на званом ужине во дворце, а не протискивались туда-сюда в маленькой передвижной комнатушке, подавали обычные для ранней весны блюда – жилистую баранину с пересушенными бобами и репу, которая слишком долго провалялась в чьем-то погребе. Рановато еще для нового урожая. Однако Лопин приготовил к мясу острый соус, а Нерим добыл к бобам кедровые орешки, которые оказались весьма кстати. Все вместе получилось вполне съедобно, так что ужин вышел на славу. Олвер, наигравшись с Туон во всевозможные игры, ушел сразу после еды, а Мэт поменялся местами с Селусией, чтобы приступить к партии в камни. Ноэл тоже остался и, вопреки всем брошенным на него многозначительным взглядам, продолжил бубнить о Семи Башнях и о канувшей в никуда Малкир, – так вот эти башни были выше любой в Кайрене, – о Шол Арбеле, Городе Десяти Тысяч Колоколов, об Арафеле, о чудесах Порубежнье, о шпилях из хрусталя, прочнее стали, о металлической чаше в сто шагов в поперечнике, врытой в холм, и прочая и прочая. Иногда он вставлял комментарии по поводу игры Мэта, о том, что тот, например, подставляется слева или, что справа вышла отличная ловушка, причем именно тогда, когда Туон была готова угодить в нее. И все в таком духе. Мэт молча сносил эти замечания и как ни в чем не бывало продолжал беседовать с Туон, но порой тяжело было удержаться от зубовного скрежета. Туон же находила болтовню Ноэла забавной.

Мэт как раз изучал доску, размышляя, сможет ли он выжать из сложившегося положения ничью, когда в фургон во главе с Джолин вошли Теслин и Эдесина и величаво застыли, словно статуи на пьедестале, – они являли собой невозмутимость Айз Седай до кончиков ногтей. На пальце Джолин красовалось кольцо Великого Змея. Протиснувшись мимо Селусии, которая не слишком расторопно отодвинулась с их пути, они одарили последнюю ледяным взглядом и выстроились в ряд у узкого стола. Ноэл молчал и искоса поглядывал на сестер, одну руку он запустил за пазуху – как будто нож может здесь что-нибудь решить.

– Нужно положить этому конец, Верховная Леди, – провозгласила Джолин, демонстративно не обращая внимания на Мэта. Она сообщила это как данность. Она не просила. Она как будто объявила то, чему суждено случится. – Ваш народ принес на эти земли войну, какой мы не видели со времен Войны Ста Лет или даже со времен Троллоковых Войн. Приближается Тармон Гай’дон, и эта война должна закончится до его наступления, ведь иначе весь мир сгинет в хаосе. Не больше и не меньше. Так что настал момент оставить в стороне ваше вздорное поведение. Вы отправитесь сообщить об этом тем, кто командует вами. Мир должен наступить до того, как вы достигнете родного побережья, а иначе против вас будет брошена вся мощь Белой Башни и Приграничных государств, вплоть до побережья Моря Штормов. Престол Амерлин наверняка уже призвала их под ружье против вас. До меня дошли слухи о несметных армиях Приграничья, уже собравшихся на юге, и к ним продолжают присоединяться все новые и новые воины. Лучше остановить это до того, как прольется первая кровь. Поэтому предупредите полный разгром своего народа и поспособствуйте установлению мира.

Мэт не видел реакции Эдесины, но Теслин моргнула. По меркам Айз Седай это все равно, что удивленно ахнуть. Видимо, она ждала, что Джолин скажет нечто другое. Сам же Мэт мысленно застонал. Джолин не из Серой Айя, искушенной в ведении переговоров, это точно, и он сам тоже не оттуда, но даже он понимал, что она нашла самый легкий способ лишить Туон путей отступления.

Но Туон сложила руки под столом на подоле и выпрямила спину, глядя сквозь Айз Седай. На лице ее застыло самое жесткое из тех выражений, что он когда-либо видел.

– Селусия, – тихо проговорила она.

Скользнув за спину Теслин, светловолосая женщина склонилась, чтобы подхватить что-то с одеяла, на котором Мэт сидел. Она выпрямилась. Дальше события развивались стремительно. Послышался щелчок, и Теслин закричала, хватаясь за горло. Лисья голова на груди у Мэта превратилась в ледышку. Джолин тотчас повернулась на крик и смерила Красную удивленным взглядом. Эдесина бросилась к двери, которая раньше оставалась полуоткрытой, а теперь резко захлопнулась. Захлопнулась прямо перед Блериком и Фэном. Послышался грохот – мужчины явно не удержались на ступенях. Эдесина судорожно дернулась и неестественно замерла, вытянув руки вдоль туловища и прижав сшитые из клиньев юбки к бедрам, словно бы ее опутали невидимые веревки. Все это время Селусия не стояла на месте. Она еще раз нагнулась, взяв что-то с кровати, где расположился Ноэл, и, выпрямившись, защелкнула ошейник а’дам на шее Джолин. Мэт разглядел, что именно это Теслин сжимает обеими руками. Она не пыталась снять его, а просто держала, только вот костяшки пальцев у нее побелели. На узком лице Красной было написано отчаяние, глаза широко распахнулись и смотрели в никуда. Джолин умудрилась сохранить обычное для Айз Седай спокойствие, но все же коснулась сдавившего горло ошейника.

– Если ты думаешь, что можешь… – начала она, но тут же смолкла, плотно сжав губы. Глаза ее горели недобрым огнем.

– Видишь, а’дам можно использовать для наказания. Хотя это делается редко. – Туон встала. На ее запястьях сверкали два браслета а’дам, а тонкие поводки, тянущиеся от них, исчезали под одеялами, лежавшими на обеих кроватях. Свет, каким образом ей удалось раздобыть эти штуки?

– Нет, – остановил ее Мэт. – Ты обещала, что не станешь причинять вред моим спутникам, Сокровище. – Быть может, не самый лучший момент, чтобы упоминать это прозвище, но сказанного не вернешь. – Пока ты держала свое обещание. И сейчас не стоит его нарушать.

– Я обещала не сеять разногласия между твоими спутниками, Игрушка, – отрезала она. – И в любом случае, эту троицу едва ли можно отнести к твоим спутникам.

Небольшое окошко, проделанное для того, чтобы общаться с возницей или передавать пищу, с грохотом распахнулось. Туон посмотрела через плечо – и оно не менее громко захлопнулось. Снаружи послышались ругательства, мужчины снова принялись молотить в дверь.

– А’дам может стать и источником наслаждения в награду за службу, – продолжила Туон, обращаясь к Джолин и игнорируя стук внушительных кулаков в дверь.

Губы Джолин разомкнулись, глаза распахнулись. Она покачнулась. Подвешенный на веревках стол поехал в сторону, когда она ухватилась за него, чтобы не упасть. Если эффект и произвел на нее впечатление, то она умело это скрыла. Восстановив равновесие, она аккуратно расправила темно-серые юбки. Но это вряд ли что-то значило. На ее лице снова застыла маска Айз Седай. Взгляд Эдесины, стоящей у нее за спиной, тоже хранил спокойствие, несмотря на то что теперь и ее шею охватывал ошейник. Разве что лицо казалось более бледным, чем обычно. Но вот Теслин тихонько всхлипывала, ее плечи вздрагивали, а слезы струились по щекам.

Ноэла потряхивало от напряжения. Бедняга был готов выкинуть какую-нибудь глупость. Мэт пнул его под столом и, когда тот взглянул на него, предупредительно покачал головой. Ноэл нахмурился еще сильнее, но вынул руку из-за пазухи и оперся спиной о стену, не переставая следить за происходящим. Что ж, пусть следит. Ножи тут не в ходу, так хоть может слово подействует. Хорошо, если все ограничится только словами.

– Послушай, – обратился Мэт к Туон. – Если ты задумаешься, то найдешь сто причин, по которым твой план не сработает. Свет, да ты можешь сама научиться направлять! Ты не так уж от них и отличаешься.

С тем же успехом он мог бы превратиться в дымок и раствориться в воздухе, внимания ему досталось бы столько же.

– Попробуй обнять саидар, – отчеканила Туон, жесткий взгляд был прикован к Джолин.

По сравнению со взором ее голос прозвучал даже мягко, но было очевидно, что она ждет повиновения. Повиновения? Она похожа на леопарда, наблюдающего за тремя привязанными козами. И почему-то именно теперь она показалась Мэту особенно красивой. Прекрасный леопард, который может разорвать его в клочья острыми когтями, так же как и этих коз. Что ж, до этого ему уже доводилось встречаться с леопардами, причем на сей раз это были именно его воспоминания. И каждый раз внутри просыпалась какая-то эйфория от того, что твой противник – леопард.

– Продолжай, – подбодрила Туон. – Ты же видишь, что щита больше нет.

Джолин удивленно хмыкнула, а Туон кивнула:

– Хорошо. Вот ты и подчинилась в первый раз. И узнала, что, нося а’дам, ты не можешь прикоснуться к Силе, пока я этого не пожелаю. А теперь я захочу, чтобы ты удерживала Силу, и ты станешь это делать, хотя сама и не пыталась обнять ее.

Глаза Джолин слегка расширились – небольшая трещина в ее ледяном спокойствии.

– Теперь, – продолжала Туон, – я хочу, чтобы ты больше не касалась Силы, и она покинет тебя. Вот тебе первые уроки.

Джолин глубоко вздохнула. Она начала казаться… нет, не испуганной…. скорее обеспокоенной.

– Кровь и пепел, женщина! – проворчал Мэт. – И ты полагаешь, что никто не заметит, что они ни с того ни с сего вдруг разгуливают на поводке?

На дверь обрушился тяжелый удар. Вслед за вторым последовал треск поддающегося дерева. Тот, кто стучал в деревянное окошечко, тоже не оставлял своих попыток. Правда, сейчас это уже не так важно. Если Стражи ворвутся-таки внутрь, что они смогут сделать?

– Я поселю их в том фургоне, где они сейчас живут, и буду тренировать по ночам, – раздраженно выпалила Туон. – И я ни капли на них не похожа, Игрушка. Может, я и могу научиться, но я не стану этого делать по той же причине, что не стану убивать или воровать. В этом-то и разница. – Взяв себя в руки, что удалось ей не сразу, Туон села, положила ладони на стол и снова сосредоточилась на Айз Седай. – Я очень неплохо управлялась с такой же, как вы. – Эдесина охнула и пробормотала имя, но так тихо, что едва ли можно было расслышать. – Да, – подтвердила Туон. – Вы наверняка встречали мою Милен в конуре или на занятиях. Я выдрессирую вас так же, как и ее. На вас темное пятно проклятия, но я научу вас гордо служить Империи.

– Я не для того вывез эту троицу из Эбу Дара, чтобы в результате ты забрала их обратно, – твердо заметил Мэт, скользнув вдоль кровати. Лисья голова похолодела, а Туон издала удивленный возглас.

– Как ты… как ты сделал это, Игрушка? Плетение… растаяло… едва коснувшись тебя!

– Это особый дар, Сокровище мое.

Когда Мэт встал, Селусия раболепно пригнувшись, двинулась было в его сторону, умоляюще вытянув руки. На ее лице читался страх.

– Тебе не стоит… – начала она.

– Нет! – одернула ее Туон.

Селусия выпрямилась и отступила, хотя и продолжала неотрывно смотреть на Мэта. Страх странным образом исчез. Мэт удивленно покачал головой. Он знал, что эта пышногрудая особа беспрекословно подчиняется Туон, – в конце концов, она же ее со’джин, такая же собственность, как и лошадь, и она сама явно считает, что это хорошо и что так и должно быть, – но насколько покорным надо быть, чтобы по приказу перестать бояться?

– Они надоели мне, Игрушка, – заявила Туон, когда он потянулся к ошейнику, сжимавшему шею Теслин. Все еще дрожа – слезы все так же ручьями бежали у нее по щекам, – Красная сестра смотрела на него, будто никак не могла поверить, то он сейчас снимет с нее эту штуку.

– И мне надоели, – расположив пальцы нужным образом, Мэт нажал, и ошейник расстегнулся.

Теслин схватила его руки и принялась целовать их.

– Спасибо, – всхлипывала она снова и снова. – Спасибо. Спасибо.

Мэт прокашлялся:

– Пожалуйста, это вовсе не обязательно… Прекрати же. Теслин.

Отнять руки удалось не сразу.

– Я хочу, чтобы они мне больше не досаждали, Игрушка, – заявила Туон, когда Мэт повернулся к Джолин. Из уст кого-то другого это могло прозвучать как каприз. Но эта маленькая темноволосая женщина требовала.

– Я думаю, они не станут возражать после всего этого, – сухо ответил он. Но Джолин взирала на него снизу вверх, упрямо выпятив подбородок. – Ты же согласна, правда же?

Зеленая сестра молчала.

– Я согласна, – заторопилась Теслин. – Мы все согласны.

– Да, мы все согласны, – поддержала ее Эдесина.

Джолин смотрела на него все так же молча и упрямо. Мэт вздохнул:

– Я могу оставить тебя Сокровищу. На несколько дней, пока ты не передумаешь. – Ошейник Джолин щелкнул, открываясь. – Но не стану.

Все еще глядя прямо ему в глаза, Джолин дотронулась пальцами до шеи, словно желая убедиться, что ошейника больше нет.

– Ты не хочешь стать одним из моих Стражей? – спросила она, а потом мягко рассмеялась. – И не надо на меня так смотреть. Даже если я захочу привязать тебя против твоей воли, я не смогу этого сделать, пока тер’ангриал у тебя. Я согласна, мастер Коутон. И пусть это стоит, возможно, единственного шанса остановить Шончан, но я больше не стану досаждать… Сокровищу.

Туон зашипела, как мокрая кошка, и Мэт снова вздохнул. Так всегда, где-то выигрываешь – где-то проигрываешь.

Остаток ночи он провел за тем, что ненавидел больше всего на свете. За работой. Выкапывая яму поглубже, чтобы похоронить три пары а’дам. Он взялся за эту работу сам, потому что, как выяснилось, Джолин вознамерилась заполучить ошейники. В конце концов, это тер’ангриал, и Белой Башне просто необходимо изучить их. Может быть, так оно и есть, но Белой Башне придется поискать другие экземпляры. Мэт был уверен, что любой из Отряда Красноруких, благополучно не отдал бы их кому не следует, но все же решил не рисковать. Не ровен час, эти штуки всплывут снова, и неизвестно, чем все закончится на этот раз. Когда яма была Мэту по колено, начался дождь. Холодный пронизывающий дождь. К тому моменту, как дело было сделано, Мэт уже промок до нитки и перемазался в грязи по пояс. Отличное окончание отличной ночи. Да еще игральные кости в голове бесчинствуют.