Несмотря на довольно скверные погодные условия, полет проходил без происшествий. Но у командующего бригадой «Мученики Палестины» и штабных офицеров проблем хватало. С самого начала полета, вот уже почти пять часов, в тесном десантно-грузовом отсеке головного «Альбатроса» шло детальное моделирование предстоящей операции.

Без пятнадцати десять адъютант передал генералу Мохаммеду просьбу командира второй военно-транспортной эскадрильи пройти в кабину пилотов. В отличие от грузо-пассажирского отсека, в кабине пилотов «Альбатроса» совершенно отсутствовал полумрак. Лучи утреннего солнца, прорвавшиеся сквозь затянутое облаками небо и тонированный колпак из бронестекла, беспрепятственно проникали во все щели. Поэтому генералу пришлось довольно долго привыкать к яркому освещению в кабине. Второй пилот уступил свое место рядом с командиром эскадрильи, который самолично управлял самолетом на месте первого пилота. Лицевой щиток массивного шлема практически полностью закрывал морщинистое лицо и седую голову полковника авиации Хасана ибн Дауда. Генерал не первый год был знаком с полковником, поэтому, устроившись поудобнее в пилотском кресле, обратился к нему просто по имени:

— Ты меня звал, Хасан?

— Да, генерал, — пожилой летчик говорил, не поворачивая головы и сосредоточенно вглядываясь в горизонт. — Через двадцать минут мы будем в точке поворота. А еще через пару минут — на месте рандеву. Прикажите вашим людям готовиться к десантированию. Начнем заходить на цель по схеме «Прилив», звеньями по пять самолетов в построении крестом. Сначала мои мальчики сбросят глубоководные каскадные бомбы прямо над целью и только затем откроют десантные люки. Поэтому ваших людей будем приводнять немного севернее объекта.

— Боишься, что конфедераты успеют хорошо пристреляться по бомбам и потом начнут успешно косить моих ребят по заранее взятой наводке, — догадался Мохаммед.

— Именно так, генерал, — улыбаясь, подтвердил командир эскадрильи. — Я хочу, чтобы мой последний вылет надолго запомнился конфедератам.

— Думаешь, ни у кого из твоих ребят совсем нет шансов прорваться на юг?

— Я не думаю. Я знаю, — в голосе пилота не чувствовалось ни фальши, ни пафоса, ни горечи. — До нейтральных вод действительно недалеко, миль двести. Можно было бы сбросить десант и груз, а потом прижаться к самой воде и нестись на всех парах под прикрытие наших ПВО на ливийском побережье. Может быть, кто-нибудь и прорвался бы. Но этот путь намертво перегородили корабли русской эскадры и береговой охраны конфедератов. Да и ваше десантирование надо хоть чем-то прикрывать. Мне только что по радио передали шифрограмму из центра. Там говорится, что командование Шестого флота все-таки решило в последний момент перестраховаться и подтянуло к объекту два подводных авианосца с беспилотными перехватчиками, судя по всему, персонально для нас. К тому же воздушное пространство этого района постоянно патрулируется звеном истребителей-перехватчиков местной ПВО. То ли нас пасут, то ли за русскими приглядывают — непонятно.

В общем, при любом раскладе получается, что на десантирование нам отведено только пять-шесть минут. И это начиная с момента поворота, когда мы уйдем с согласованного коридора. А нам еще до цели тянуть пару минут. У зенитчиков и пилотов истребителей-перехватчиков наверняка есть приказ атаковать нас сразу, как только мы начнем уклоняться от курса на Тунис. Так что ракеты по наши с вами души, генерал, прилетят немного раньше, чем половина эскадрильи успеет скинуть десант. Поэтому мои ребята будут работать по схеме: «Скинул груз и десант — успей прикрыть собой следующего за тобой». Атакуют нас с дальней дистанции как минимум километров с тридцати. Скорее всего, применят ракеты с системой самонаведения на тепловой след от работы двигателей. Поэтому при заходе на цель мои пятерки будут планировать при выключенных двигателях. А затем врубать их на полную мощность, чтобы отвести ракеты от еще не избавившихся от десанта машин. Вот такой вот у меня сложился интересный план. Одна только просьба, генерал…

Хасан выжидательно замолчал.

— Говори, не тяни, — после недолгой паузы проворчал Мохаммед. — Ты же знаешь, я сделаю все, что в моих силах.

— Чтобы навести самолет на ракеты, вполне достаточно одного пилота, а экипажи состоят из трех-четырех человек. Остальным так умирать незачем. Они катапультируются. Обещайте, генерал, что не бросите их на поверхности. Там у них практически не останется шанса спастись. Возьмите их с собой, — впервые за все время разговора в голосе бывалого летчика генерал уловил волнение.

— Хасан, ты хоть понимаешь, что будет с твоими пилотами, когда они, не имея ни спецподготовки, ни имплантататов, только с обычными запасными аквалангами упрощенной конструкции будут погружаться с нами на глубину в четыреста пятьдесят футов? Да еще и под шквальным обстрелом противника, а? Там же настоящее шайтаново пекло будет. Хвала Аллаху, если хотя бы две трети моих людей дотянет до объекта.

— Представляю, генерал, но это их единственный шанс выжить или достойно умереть в бою. Конфедераты все равно уничтожат все наши самолеты. Если мои пилоты после катапультирования не пойдут с вами, то наверняка попадут в плен. А это недостойная участь. Ведь все они офицеры. А с вами, генерал, они если и умрут, то хотя бы не напрасно. Самому мне ходу вниз нет. Второй пилот мой сын, а штурман — племянник. Я хочу дать им шанс. Если будет на то воля Аллаха, судьба сегодня улыбнется им.

— Я тебя понял, Хасан. У твоих пилотов будет шанс. — Генерал встал и, медленно наклонившись к самому лицу полковника, тихо произнес: — Аллах акбар, Хасан!

— Аллах акбар, Мохаммед, — так же тихо ответил старый полковник.

С точки зрения полковника Мигеля Августа Франческо Кареры, легкий утренний бриз, обдувающий с севера все четыре палубы трансатлантического лайнера «Виктория», был очень своевременным дополнением к затянутому облаками средиземноморскому небу. И хотя погоду нельзя было назвать пасмурной, большинство отдыхающих предпочло провести свой утренний досуг в закрытых помещениях лайнера: барах-ресторанах, кинотеатрах и спортивных залах. Лишь редкие снобы и любители воздушных ванн наслаждались в шезлонгах свежестью и прохладой морского бриза.

Отсутствие на палубах вечно толпящихся зевак и загорающих было Мигелю Карере только на руку. Вот уже второй час он томился в ожидании второго условного сигнала от группы Роксатосара вместе с Ангеле Хареросом, специалистом-телепатом из шестого отдела Центрального Департамента морской разведки. В ясную солнечную погоду толпы отдыхающих обычно заполоняли открытые палубы лайнера, чем сильно осложняли работу телепата. С самого начала операции Ангеле постоянно жаловался, что эмоциональный фон активно отдыхающих участников круиза практически полностью экранирует канал телепатической связи с Роксатосаром.

Сам Карера хоть и не был телепатом, но отлично понимал состояние своего подопечного. Правда, несколько в ином плане. Его тоже не на шутку раздражал вид купающихся в роскоши и развлекающихся представителей «золотого миллиарда». Особенно детей, которым с самого рождения были доступны натуральные продукты, затейливые игрушки и путешествия по экзотическим морям и странам вместе с любящими родителями.

Там же, где на свет появился Мигель Карера, дети были вынуждены с молоком матери усваивать законы естественного отбора и правила выживания в условиях постиндустриальной свалки. Вместо натуральной пищи — сублимированные помои. Вместо дорогих игрушек и спутникового телевидения на пару сотен каналов — ежедневная кровавая бойня с такими же отщепенцами из соседнего квартала. Вместо круиза по теплым морям и шикарным средиземноморским курортам — небогатый выбор вариантов окончить жизнь в раннем юношеском возрасте либо постояльцем радиоактивного кладбища, либо солдатом беспрерывно воюющей по всему миру армии, либо, при совсем уж полном невезении, просто генетическим материалом для создания БУМПов на биологических заводах оборонки.

Всю поездку у Карера постоянно чесались руки передать приказ на закрепленные под днищем спецконтейнеры, под завязку набитые БУМПами, о начале немедленного штурма суперлайнеров. Четырем полностью укомплектованным батальонам «Саламандр» под предводительством двух «Минотавров» потребовалось бы не более пяти минут, чтобы полностью взять под контроль оба корабля и утопить в крови весь этот чуждый Мигелю праздник жизни.

Но полковнику приходилось себя сдерживать, хотя это было и нелегко. Донимали не только постоянное нытье Ангеле и вид никчемных прожигателей жизни. Весь вчерашний день Мигелю Карере приходилось периодически появляться на капитанском мостике «Виктории» и терпеливо выслушивать претензии капитана и его азиатского коллеги с державшегося поблизости грузо-пассажирского суперлайнера «Шин-хо», который перевозил под своим днищем вторую половину штурмового отряда БУМПов.

Капитаны конечно же не догадывались о характере груза и считали Мигеля Кареру обычным зажиточным латиноафриканским контрабандистом. Поэтому при разговоре с ним они особо не церемонились и настоятельно требовали как можно скорее указать место и время разгрузки опасного груза, которые были известны только полковнику.

А время действительно поджимало. Срок турне на обоих теплоходах подходил к концу. Владельцы кораблей и суперкарго психологически давили на капитанов, а те в свою очередь каждые полчаса на повышенных тонах выясняли отношения с полковником Карерой. За последние сутки Мигелю пришлось фактически удвоить им изначально оговоренный гонорар. Но всему есть предел. Кредит, отпущенный командованием на выполнение операции, был далеко не беспределен.

Согласно первоначальной договоренности, «Виктория» и «Шин-хо» должны были доставить контрабандные спецконтейнеры из порта Мадагаскара вдоль южного и западного побережья Африки и далее, через таможенный контроль Гибралтара, в акваторию Восточного Средиземноморья. Каждый такой спецконтейнер состоял из двух оболочек, между которыми действительно было залито дизельное топливо для резервных дизель-генераторов, установленных на случай выхода из строя или вынужденного внепланового ремонта корабельного ядерного реактора.

Хитрая конструкция спецконтейнеров, содействие корабельного руководства «Виктории» и «Шин-хо», планировавшего хорошо обогатиться в этом рейсе, а также немалые взятки таможенным чиновникам, раздаваемые направо и налево щедрой рукой полковника Кареры, помогли в конечном итоге быстро и беспрепятственно пройти пограничный досмотр в портовом терминале Гибралтара.

На другой день после начала турне по Средиземному морю оба лайнера подошли к сицилийскому побережью. По указанию Мигеля Кареры поблизости от мессинского порта от корпуса «Виктории» был отстыкован один из спецконтейнеров, якобы дошедший до заказчика — местной мафии. На самом деле через пару часов после того как корабли скрылись из виду, створки опустившегося на дно спецконтейнера автоматически отворились и двенадцать «Касаток» во главе с Роксатосаром вышли на охоту.

Сам Роксатосар был уникальным БУМПом: он обладал достаточно развитыми телепатическими способностями, что делало его главной фигурой начальной стадии операции. У его миссии были две основные цели. Первая: проверить достоверность информации о военном статусе «Наутилуса». Вторая: своевременно подать сигнал о начале военной операции арабов по захвату станции. Для этого БУМП любой ценой должен был попасть на саму станцию и оставаться там до нападения арабских сил специального назначения.

Поддержание устойчивой телепатической связи на таком расстоянии в условиях постоянных помех для Роксатосара было просто невозможно. Поэтому пси-энергетический потенциал головной «Касатки» был рассчитан только на генерацию двух мощных телепатических сигналов.

Первый сигнал Роксатосара пришел почти сутки назад. Ангеле целый час его декодировал. Станция «Наутилус» действительно оказалась секретным военным объектом конфедератов. Разведгруппа «Касаток» намеренно пошла на столкновение с хорошо вооруженным патрулем, который мало напоминал обычное полицейское прикрытие подводного гражданского объекта. Роксатосар передавал, что во время столкновения с охранением станции группа потеряла половину своего состава, но цель была достигнута — он и еще пять БУМПов попали на «Наутилус» в качестве военнопленных.

Дальнейший план действий зависел от того, сможет ли Роксатосар остаться на станции и вовремя оповестить Ангеле о начале нападения арабских головорезов.

Второй сигнал от Роксатосара пока так и не поступил, что крайне нервировало Мигеля Кареру. Он постарался максимально облегчить работу телепатов. Несмотря на постоянные стычки с капитанами лайнеров, деятельный полковник лестью и угрозами все же добился того, чтобы маршрут круиза обоих кораблей в ближайшие сутки не отдалялся от месторасположения станции «Наутилус» более чем на тридцать пять миль. Это расстояние лайнеры могли преодолеть не более чем за три четверти часа, что, собственно, полковнику и требовалось.

Но выигранное время было уже на исходе. Мигель Карера внимательно посмотрел на часовое табло своего наручного локтопа: девять сорок пять. Если в течение ближайшего часа Ангеле Харерос не поймает условный телепатический сигнал, то придется отдавать команду капитанам на сброс спецконтейнеров, а затем активировать дистанционную систему их самоликвидации со всем содержимым на морском дне. Обратного пути для спецбатальона БУМПов план операции не предусматривал. Захват кораблей для организации десанта на африканское побережье или прорыва домой непременно привлечет внимание спецслужб Конфедерации. А лишний дипломатический скандал с западной сверхдержавой Сообществу был сейчас совершенно ни к чему.

Почти тысяча «Саламандр», приспособленных для эффективного ведения боевых действий под водой, два дорогостоящих офицера геномодели «Минотавр» и целая гора современнейшего вооружения для двух батальонов будут потеряны зазря. Командование считало, что в случае неудачи разведгруппы Роксатосара рисковать лишний раз не стоило. Все следы интереса латиноафриканского правительства к станции «Наутилус» должны быть похоронены раз и навсегда. Причем любой ценой.

Мигель Карера перевел вопросительный взгляд на Ангеле Харероса, но телепат удрученно покачал головой. Сигнала не было. В запасе у полковника оставался всего один час ожидания.