ГЛАВА 7
Вода оказалась холодной.
Ведомый девушкой-пилотом «Макларен» на какое-то мгновение завис над гладью небольшого лесного озерца и умчался еще до того, как мы с полковником Визерсом полностью погрузились в воду.
Нырять с двухметровой высоты было не страшно. Особенно по сравнению с прыжком, который мы с Визерсом совершили несколькими минутами ранее.
Оказавшись в воде, комбинезон плотно обхватил тело, но совершенно не стеснял движений, и самый большой дискомфорт доставляли ботинки.
Белый кругляшок, находящийся прямо перед губами, усердно выделял кислород, углекислый газ от дыхания выводился при помощи клапанов по боковым сторонам маски.
Нехило у них тут живут «легкие водолазы».
Дна удалось достичь при помощи всего нескольких энергичных гребков, как и обещал Визерс, озерцо оказалось неглубоким.
Я ухватился за какую-то корягу и начал считать вдохи и выдохи, но сбился, когда полковник положил руку мне на плечо.
Он что-то пытался объяснить мне на языке жестов, но вода была недостаточно прозрачной, и я ни фига не понял.
После очередного взгляда на хронометр Визерс ткнул большим пальцем вверх. Этот жест сложно было превратно истолковать, и мы вспыли.
До берега было недалеко, и мы постарались как можно быстрее убраться с открытого пространства.
Внутренний слой одежды под комбинезоном со знаками отличия СБА оказался почти сухим, в ботинки вода тоже не проникла. Удобная одежда, но от комбеза пришлось избавиться.
Полковник, тоже в штатском, скатал отслужившие свое шмотки в довольно компактный рулон и спрятал его под корнями дерева.
— Не сомневаюсь, что ты прямо сейчас потребуешь объяснений, — сказал он. — Но побереги дыхание. Нам нужно пробежать около трех километров и сделать это как можно быстрее.
Лесополоса — это не белизские джунгли, тут можно и побегать.
Ежедневные тренировки на беговой дорожке не прошли зря, и к финишу я дышал не тяжелее, чем полковник. А может быть, сказался и тот факт, что всю дорогу мы молчали.
На небольшой полянке, под защитным, сливающимся с травой тентом, стоял еще один флаер.
Раза в полтора поменьше, чем спортивный «Макларен», его предназначением явно были не полеты на максимальных скоростях и фигуры высшего пилотажа, а простая перевозка людей из пункта А в пункт Б. Зато по идее он не должен был бросаться в глаза так, как серебряная капля болида Киры.
Сол обошел флаер сзади, нажал на одну из многочисленных кнопок своего хронометра и явил моему взору багажное отделение транспортного средства, по размерам не уступавшее багажнику современных мне внедорожников.
— Прошу, — сказал Сол.
— С чего бы это мне туда лезть?
— Для конспирации, — сказал Сол. — Багажник экранирован от сканирования, и, если кто-то вздумает нас проверить, он увидит только меня, управляющего флаером.
— И что?
— В городе после бомбардировки творится хаос, и шансы на то, что нас могут найти в этом хаосе в ближайшие несколько часов, исчезающе малы, — сказал Сол. — Но это тот случай, когда я предпочел бы перестраховаться. Искать будут двоих или троих человек, так как мало кто рискнет предположить, что ты будешь передвигаться в одиночку. Следовательно, если наблюдатели увидят одного человека во флаере, это вызовет куда меньше подозрений, чем если они увидят в этом же флаере двух человек. Я доступно объясняю?
— Вполне.
— Тогда лезь.
— Еще один вопрос, — сказал я, смирившись с ролью груза. — А что будет с Кирой?
— Они ее не возьмут, — оптимистично заявил Сол, подумал несколько секунд и добавил: — По крайней мере живой.
Я так полагаю, что флаер, выбранный полковником Визерсом для тактического отступления в неизвестном мне направлении, был чем-то вроде машинки семейного типа, ибо багажное отделение у него оказалось вполне вместительное и, я бы даже сказал, комфортное.
Стенки обиты мягким материалом, дно тоже не самое жесткое, а пространства достаточно, чтобы периодически менять позу, и, хотя выпрямить ноги мне так и не удалось, судорог и онемения конечностей я все же избежал.
Полковник вел машину плавно, без экстремального маневрирования Киры, наверняка стараясь вписываться в общий поток транспорта и не привлекать к нам излишнего внимания. Лишь изредка флаер покачивало в поворотах, но неприятных ощущений это не вызывало. Я даже начал подумывать, а не стоит ли мне поспать до прибытия в пункт назначения и выяснения всех подробностей, но сна не было ни в одном глазу.
И тогда за неимением других занятий я стал думать.
Итак, полковник Визерс утверждает, что имел место побег из штаб-квартиры самой могущественной спецслужбы Демократического Альянса, и на данный момент у меня нет никаких оснований в это не верить.
Судя по увиденным во время побега спецэффектам, сие действо организовала тоже отнюдь не слабая группа товарищей, ибо им удалось задействовать не только дорогостоящее транспортное средство, но и устроить на мегаполис орбитальную атаку, которая была одновременно и частью плана по освобождению меня из застенков СБА, и нехилым отвлекающим маневром.
А полковник Визерс оказался двойным агентом, причем СБА была не основным его работодателем, ибо я сильно сомневаюсь, что завтра он сможет вернуться на работу как ни в чем не бывало.
Вопрос: сколько мне известно структур, способных противостоять СБА на таком уровне?
Ответ: только одна.
Военная разведка Кленнонской Империи. Однако далеко не факт, что список контор, способных устроить СБА веселую жизнь, исчерпывается одним этим пунктом.
Мне рассказали только о кленнонской военной разведке. Интересно, с какой целью велся этот рассказ? Чтобы морально подготовить меня к побегу или чтобы еще сильнее запудрить мозги?
Нет ответа.
Интересно, чего же во мне есть такого ценного, что целый полковник СБА, руководитель научного отдела, жертвует карьерой и рискует жизнью ради того, чтобы вытащить меня из своей же собственной организации?
И не менее интересно, на кого Визерс работает на самом деле и что будет со мной дальше. То, что маловероятная работа на должности штатного сотрудника СБА мне уже не светит, было очевидно.
А какая альтернатива у меня теперь? Чан с плавающими в нем мозгами? Подданство Кленнонской Империи?
Клетка в принадлежащем Гегемонии Скаари зоопарке?
Визерс, конечно, не похож на ящера-переростка, но возьмусь ли я со стопроцентной уверенностью утверждать, что у Гегемонии нет агентов влияния среди людей?
На этой оптимистичной ноте я все-таки заснул.
— У тебя на удивление крепкие нервы, — заявил Сол, помогая мне выбраться из багажного отсека. Правая нога все-таки затекла, и без посторонней помощи я бы не справился. — Спать в багажном отделении флаера, летящего в неизвестность…
— Не в неизвестность, а навстречу судьбе, — поправил я. — Так более пафосно.
— Пусть так, — согласился Сол.
Я потопал ногами, восстанавливая кровообращение.
Флаер был припаркован в темном и довольно тесном помещении. Протискиваться между летательным аппаратом и стеной пришлось боком.
Каморка, пристроенная к боксу, тоже не поражала своими габаритами. Типичная комната отдыха в гаражном автосервисе конца двадцатого — начала двадцать первого века.
Диван, пара кресел, журнальный столик, шкаф во всю стену… Не хватало только телевизора, прошлогодних газет и журналов, а также немытых, почерневших от многочисленных порций дешевого кофе кружек.
И пустых бутылок из-под разнообразных алкогольных напитков, конечно.
— Хорошо тут, уютно. — Я плюхнулся в кресло. Хотелось курить, но курить по-прежнему было нечего. А пара затяжек после такого нервного утра явно не оказалась бы лишней и только способствовала бы моему быстрейшему успокоению. — Кто работал над дизайном?
— Никто, — сказал Сол. — Все было в таком состоянии, когда я арендовал эту каморку.
Я провел пальцем по столу. Палец оставил глубокий след в слое пыли.
— Арендовал ты ее, видимо, не вчера.
— Задолго до твоего появления, — сказал Сол. — При моей профессии нелишне иметь под рукой помещение, где можно пересидеть пару часов.
— С этого момента поподробнее, — попросил я. — Что за профессия? Шпион?
— Нет, предатель, — сказал Сол. — Предатель не человечества, но Демократического Альянса.
Красиво звучащая фраза. Наверняка он придумал ее заранее и ждал подходящего повода, чтобы произнести.
— Часто приходилось предавать?
— Сегодня — первый раз, — сказал Сол серьезно. — И, если ты именно это хочешь знать, у меня нет прямого выхода на кленнонскую разведку. Если бы был, это бы здорово упростило наши дальнейшие действия.
— А что у нас дальше по плану?
— Нас будут искать.
— Ясен пень, будут.
— И мне сейчас даже сложно сказать, кого из нас будут искать с большим усердием, — продолжал Сол, пропустив мимо ушей мою реплику. А может быть, он просто не понял устаревшего идиоматического выражения. — С одной стороны, человек, представляющий интерес для науки. С другой — высокопоставленный предатель, совершивший диверсию против самой СБА. Контора такие вещи не прощает, знаешь ли.
— Надо думать, — сказал я. — А все же мне любопытно, в пользу кого ты их всех предал? Если оставить в стороне возвышенные речи о пользе для всего человечества?
— Предатели вообще исключительно талантливы, когда дело идет об оправдании их художеств, — заметил Сол. — Но я оправдываться не собираюсь. Я — сторонник идеи Слияния.
— Вот оно как, — с деланым пониманием протянул я. — А кто с кем должен сливаться, если не секрет?
— Альянс и Империя, разумеется, — сказал Сол. — Две ветви человечества, чьи пути разошлись около тысячелетия назад. Но перед лицом общего врага… Я участвовал в Астероидной войне, когда нам противостоял клан Гендура. Хотя официальная пропаганда склонна называть те события локальной стычкой, это была самая настоящая война. И я видел, чего стоят скаари в бою. Они вдребезги разнесли Третью эскадру. И я наблюдал, как две роты скаари вынесли батальон нашего хваленого десанта с астероида К-643. Мы проиграли ту войну.
— Я практически скорблю. И какие выводы ты сделал из того поражения?
— Ни Альянс, ни Империя не выстоят против скаари поодиночке, — сказал Сол. — Только объединив усилия, мы сможем выиграть грядущую большую войну. И то не наверняка.
— Меня всегда интересовала гео… то есть космополитика, но с какой стороны тут моя скромная персона? — поинтересовался я. — Чего ради все эти трюки, стрельба и погони?
— В тебе что-то есть, — сказал Визерс. — Что-то помимо идеально экранированного мозга и эйдетической памяти. Что-то еле уловимое, что мы не можем понять и исследовать при помощи наших приборов. Я хотел бы надеяться, что уровень развития технологий Кленнона даст нам возможность найти то, что мы найти не сумели.
— Это немного туманно.
— Некоторые особенности психомоторики, — сказал Визерс. — Строение синапсов. Скорость обработки информации твоим мозгом… Всюду, куда проникали наши приборы, мы находили небольшие, почти микроскопические, отличия от обычного человеческого организма. Если бы мы не вытащили тебя из прошлого, я бы задался вопросом, а человек ли ты вообще.
Вот тебе и здрасте. Признаться, такого ответа я не ожидал.
— Не человек? А кто?
— Допустим, совершенный продукт секретной генетической лаборатории Кленнона, — сказал Сол. — Секретной и доселе нам неизвестной, потому что мы видели некоторые их работы, и хотя пока и не можем кое-что из них повторить, но характерный почерк их генных инженеров мы распознавать уже научились. Однако ты явился из прошлого, и версию с Кленноном я даже не рассматриваю. Скорее, речь идет о какой-то устойчивой, не весьма специфичной мутации.
— Я жил довольно далеко от Чернобыля.
— Прости, что? — нахмурился он.
— Неважно, — сказал я. — Так называлось место, известное своими мутациями. Но вряд ли те мутации имеют ко мне какое-то отношение.
— Мы многого не знаем о собственном прошлом, — сообщил полковник Визерс. — Война Регресса уничтожила большую часть знаний.
— Война чего?
— Неважно, — сказал Сол. — Сейчас надо думать не об этом.
— А о чем? Как передать меня в руки кленнонцам для очередной серии экспериментов?
— Признаюсь честно, я пока понятия не имею, как это сделать, — сказал Сол. Вот уж не знаю, радоваться мне по этому поводу или огорчаться. — Сейчас очевидно одно: нам с тобой надо как можно быстрее убраться с Земли.
— А Кире?
— С Кирой все проще, — сказал Сол. — Она — капитан ВКС Альянса. Если ей удалось оторваться от преследователей, то опознать ее им не удастся и она вне опасности. Ничто не помешает ей вернуться на базу и продолжить службу. Если же ей уйти не удалось… В любом случае проблема эвакуации с Земли перед ней не стоит.
— Когда мы сможем узнать, все ли с ней нормально? — спросил я.
— Чувствуешь себя обязанным? Не стоит. Она рисковала жизнью не ради тебя, а ради нашего общего дела. Кира тоже участвовала в Астероидной войне.
— И все же я хотел бы знать, что с ней, — сказал я.
— Отсюда мы выходить на связь не будем, — отрезал Визерс. — Ее судьба мне небезразлична, но рисковать, да еще так глупо, я не намерен.
Наверное, это было разумно. Но мне чертовски хотелось быть уверенным в том, что эта девушка со звонким голосом, «конским» хвостом и идеальным маникюром благополучно добралась домой. Ну или на военную базу, которая заменяет ей дом.
Но поскольку выяснить это я не могу, стоит узнать как можно больше подробностей обо всем остальном.
— А как сами кленнонцы относятся к идее Слияния? — поинтересовался я. — Насколько я понимаю, в Альянсе сия идея далека от официальной линии партии.
— В галактике сложилась непростая политическая обстановка, — хмыкнул Сол, явно пародируя чье-то высказывание. — Сейчас я могу говорить с тобой откровенно, так как уверен, что особый отдел СБА не может подслушать каждое наше слово. В моем кабинете у меня такой уверенности не было.
— И?
— Скажем так, Кленнонская Империя не рассматривает Демократический Альянс в качестве своего первоочередного врага, — сказал Визерс. — Хотя Альянс и не отвечает ей взаимностью.
— Почему так?
— Это политика, — сказал Визерс. — Видишь ли, если кратко изложить суть возникших противоречий, то кленнонцы считают себя людьми. А большинство жителей Альянса, с подачи политиков, которым это выгодно, кленнонцев людьми не считают.
— Какие могут быть сомнения, если ребята являются выходцами с Земли?
— Это политика, — повторил Визерс. — Дело не в отличии на генетическом уровне и даже не в истории их ухода с Земли и выхода колонии из юрисдикции земной метрополии.
— Так в чем же тогда дело? — спросил я.
— Истоки негативного отношения к кленнонцам следует искать внутри Альянса, — сказал Визерс. — Это противоречия, порожденные разницей в политических системах.
— Что-то подобное ты мне уже говорил, — заметил я. — Как-то мне не очень в это верится. Развязать глобальную галактическую войну только потому, что одни являются гражданами, а другие — подданными?
— Не все в Альянсе довольны положением дел и самой демократической системой правления, — сказал Визерс. — Последние пару веков проимперские настроения набирают в обществе силу. И на этом фоне нашим демократическим политикам очень неудобна бывшая колония, провозгласившая себя монархией и способная составить нам конкуренцию в галактике.
Мне сразу же вспомнилось противостояние Америки и Англии и война за независимость колоний Нового Света, с небольшой только разницей, что колонии как раз ратовали за демократию и были против империи.
В начале двадцать первого века превосходство бывших колоний над метрополией было очевидно. Неужели тут разыгрывается такой же вариант?
Впрочем, вряд ли за пятнадцать минут я успею вникнуть во все подробности геополитики. Или здесь и сейчас это следует называть галактополитикой?
— Первоначально это была секта последователей пророка Иегемии Броддера, ушедшая с Земли по религиозным соображениям. После нескольких скандалов и террористических актов они отбыли с Земли на нескольких десятках устаревших кораблей, и Земля восприняла это известие скорее с облегчением, нежели с какими-то другими чувствами. Потом Земля погрязла в собственных глобальных проблемах, и на несколько веков о броддеритах и думать забыли. Когда земляне решили свои проблемы и снова вышли в Дальний космос, а на это потребовалось довольно много времени, броддериты уже были мощной, процветающей Империей, заселившей несколько планет, и с ними нельзя было не считаться. К этому моменту кленнонцы уже сильно отличались от людей внешне, кроме того, примерно в это же время мы познакомились и со скаари, и первоначально земляне никак не связывали молодую и энергичную расу кленнонцев и секту истерических придурков, покинувших планету в прошлом тысячелетии.
— Как такое может быть? — спросил я. — Неужели они так сильно изменились на генетическом уровне? А их язык, культура… Должно же быть что-то общее с языком и культурой первоначальной планеты, это не могло не всплыть…
— Сначала была истерия, — сказал Сол. — Одни кричали о Первом Контакте и братьях по разуму, другие пророчили начало галактических войн. Произошло несколько локальных столкновений как с кленнонцами, так и со скаари, что несколько мешало разумному и взвешенному подходу. Потом, при более тесном контакте, человечеству открылась правда о происхождении кленнонцев. Для многих это был настоящий шок.
— Ну если большинство кленнонцев, задействованных в первом контакте с землянами, выглядели как тот тип, которого ты мне показал, я могу в это поверить.
— Заодно выяснилось, что, хотя побочная ветвь человечества, как их тогда называли, несколько уступает основной ветви в численности, технологически они нас в чем-то превосходят и вполне способны составить конкуренцию в галактике. Конечно, для объяснения их столь быстрого прогресса существует несколько вполне объективных причин — им удалось избежать тех проблем, которые в свое время отбросили землян на несколько веков назад, но нашлись умники, которые решили объяснить такое положение дел разницей в политическом строе. Основная их идея формулировалась очень просто: если бы на Земле была монархия, а не демократия, всем жилось бы гораздо лучше. Разумеется, промонархические настроения не понравились власть предержащим Альянса, после чего и была развернута кампания по превращению Империи в злейшего и первоочередного врага. А когда одна и та же пропаганда льется в уши людей на протяжении нескольких веков, нет ничего удивительного в том, что она становится официальной точкой зрения.
— И ты — один из немногих оставшихся монархистов?
— Нет. Слияние не проповедует ни демократических, ни монархических идей, — сказал Сол. — Нам безразлично, в какой форме будет заключен союз между основной и побочной ветвью человечества, и мы предполагаем, что здесь могут быть различные варианты. Главное — мы должны дать отпор скаари. Поодиночке против них нам не выстоять.
— Да, ты говорил.
— Многие говорят, но их голос не слышен, — сказал Сол. — Долгое время было принято считать, что человечество — очень воинственная раса, что подтверждается историей, содержащей большое количество войн. Так мы думали до тех пор, пока не столкнулись с историей скаари. А поскольку их раса нами до конца не изучена, я боюсь, что при начале широкомасштабных военных действий они смогут преподнести нам еще пару сюрпризов.
Сол явно оседлал своего любимого конька, и, хотя на фоне информационного голода последних недель все это было мне безумно интересно, я постарался столкнуть его с темы и вернуть к обсуждению еще более интересных для меня вопросов.
— Ты пару раз упомянул о глобальных проблемах, которые стоили человечеству нескольких веков прогресса, — сказал я. — Что это были за проблемы?
— Эту информацию можно найти в открытом доступе, — сказал Сол. — Думаю, что мне нет смысла рассказывать тебе о том, что ты скоро сам сможешь спокойно прочитать. Только когда займешься изучением истории, делай скидку на пропагандистские уловки, которыми пронизаны все базы данных.
— А разве это ваше Слияние не Кленнону меня собирается передать?
— Я уже говорил, у нас нет прямого выхода на их военную разведку.
— Позволь мне в этом усомниться, — сказал я. — Сложно представить, что Империя не заинтересовалась наличием в стане противника сочувствующей им организации и не попыталась наладить контакт.
— Сделать это на Земле практически невозможно, — сказал Сол. — Правительство Альянса осуществляет тотальный контроль над жителями континента.
В это заявление можно было бы поверить, если бы не одно «но».
Каким образом правительство Альянса при своем тотальном контроле умудрилось прозевать организацию, в которой состоят офицеры военно-космического флота, высокопоставленные сотрудники контрразведки (СБА — это же контрразведка, правильно?) и люди, способные устраивать орбитальные атаки на собственные города?
На мой скромный взгляд стороннего наблюдателя, эти версии друг с другом не стыковались.
Совсем.
А обиднее всего то, что сторонний наблюдатель, ни хрена не понимающий в том, что происходит, оказался в самом центре событий. Конечно же я не против событий, я и в Белиз поехал ради того, чтобы в моей жизни что-то начало происходить, но все же хотелось бы быть в курсе, что творится вокруг, и хоть немного побыть хозяином собственной судьбы.
Пока же я не просто плыл по течению, штормовые волны швыряли меня из одной стороны в другую, и я подозревал, что до полосы штиля мне еще очень далеко.
— Скорее всего, после сегодняшнего инцидента земному филиалу Слияния пришел конец, — сказал Сол. — Конечно, всех членов организации СБА не переловит, но об активных действиях придется забыть. Ты хоть представляешь, какие силы были задействованы, чтобы вытащить тебя из штаб-квартиры?
— Масштаб прикинуть могу, — сказал я. — Но точно вряд ли представляю. Впрочем, особой благодарности я не испытываю, вы не меня спасали, а какие-то свои идеи отстаивали.
— Хорошо, что ты правильно все понимаешь. — Сол закинул ногу на ногу и потер подбородок. — Тем не менее мы заинтересованы в том, чтобы сохранить тебе жизнь. Мертвый ты не представляешь никакой ценности.
— Согласен. Я себе живой тоже больше нравлюсь.
— Чтобы сохранить тебе жизнь и дальше, тебя надо вывезти с планеты, — сказал Сол.
— Когда полетим?
— Все не так просто. Системы частных перелетов в пределах орбиты не существует уже полвека, остались только федеральные средства транспорта, и все орбитальные рейсы тщательно контролируются транспортным подразделением СБА.
— Ты прямо-таки вселяешь в меня оптимизм.
— Как ты понимаешь, поддерживание в тебе оптимизма не входит в список моих первоочередных задач, — сказал Сол. — Поверь, мне доводилось видеть, что ложное чувство безопасности не приводит людей ни к чему хорошему. Однако, если ты сделаешь все так, как я скажу, существует неплохой шанс.
— На что?
— Выбраться с планеты для начала.
Сол порылся под столом и извлек на свет черную коробочку непонятного назначения.
Но я догадывался, что долго ее назначение для меня тайной не останется.
— Положи руку на стол и расслабь ее, — сказал Сол.
Когда я выполнил его пожелание, он прижал коробочку к тыльной стороне моей ладони.
— Все граждане Альянса с детства имеют информационный чип, содержащий информацию в оговоренных Шестой поправкой к Конституции пределах, — сообщил Сол. — Пока у тебя нет такого чипа, на улице тебе вообще делать нечего, ты и шагу ступить не сможешь, как полиция опознает в тебе чужака. Учитывая, что континент живет уже почти по законам военного времени, ничего хорошего это тебе не сулит. Поэтому сейчас я вживлю тебе под кожу личный чип, согласно которому ты теперь будешь идентифицироваться как гражданин Альянса Алекс Стоун.
Я почувствовал легкое жжение там, где Сол прикладывал коробочку к моей ладони.
— Несколько мономолекулярных разрезов. Не дергайся, к вечеру от них и следа не останется, — сказал Сол.
— Чип липовый? — спросил я.
— Настоящий, но в него внесены некоторые изменения, чтобы личная информация совпадала с твоими физическими и генетическими параметрами.
То ли эти чипы продаются тут без всякого контроля, как поддельные документы в Москве, то ли они его из трупа вытащили… Надеюсь, что, где бы они этот чип ни взяли, заражение крови мне от этой хреновины не грозит.
Сол отнял от моей руки прибор и тут же наложил на это место что-то вроде высокотехнологического компресса.
— Минут пять рукой не шевели, — сказал он.
— Я так понимаю, что теперь я стал полноправным гражданином Альянса? А где же бравурный марш и дружеское похлопывание по плечу? «Ты теперь один из нас» и все такое…
— Обойдешься без оваций, — сказал Сол. — И, кстати, ты не стал полноправным гражданином. На данном этапе тебе это гражданство совсем не нужно. Ты теперь — соцм. Или социк.
— Кто я?
— Социальный минимум. — Визерс рассеянно повертел коробочку в пальцах. Видимо, эта тема не была ему особенно приятна. — Каждый гражданин Альянса имеет право на жизнь, на медицинское обслуживание, на еду, на место проживания и доступ к общественной информации. Если гражданин по тем или иным причинам не может обеспечить себе эти права самостоятельно, государство берет это на себя.
Звучит очень неплохо. Даже на коммунизм чем-то похоже…
— При этом гражданин частично поражается в других правах, — сказал Визерс. — В праве голосовать, например.
Конечно, тут тоже можно найти определенную логику, но… Мне не особенно понравилось, как это звучит.
— В каких правах еще поражается этот гражданин?
— Позже ты сможешь изучить весь список, если тебе так любопытно, — сказал Визерс. — Главное, чем мы собираемся воспользоваться, соцм не имеет права находиться на Земле. Жизнь на континенте довольно дорога, и государству проще обеспечивать декларируемые конституцией права в другом месте.
— Проще или дешевле?
— И то и другое, — сказал Сол. — Поскольку соцм Алекс Стоун потерял право находиться на континенте на прошлой неделе, тебя должны депортировать с планеты при первом твоем контакте с властями.
— Депортировать куда? — Этот вопрос был продиктован отнюдь не праздным любопытством.
Думал ли я когда-нибудь, что стану космонавтом и смогу покинуть пределы родной планеты? Вряд ли. Даже если бы у меня были двадцать миллионов долларов, меня никогда особенно не тянуло в космические туристы.
Теперь же полет в космос стал чем-то второстепенным, всего лишь очередным ходом в чьей-то игре, в правилах которой я пока не разобрался.
— Ты все узнаешь в свое время, — сказал Сол. — В Солнечной системе существует только одно место для содержания социков.
— Я не уверен, что мне нравится, как все это звучит.
— На данный момент это единственный способ сохранить тебе жизнь, — сказал Сол. — На Земле тебе долго оставаться нельзя — СБА перевернет в поисках весь континент. Меня тоже не особенно прельщает мысль отпустить тебя в свободное плавание, пусть и временное, но другого способа мы придумать не смогли.
Полковник Визерс уже не в первый раз употребил слово «континент», говоря о родной планете человечества. Что бы это могло означать? Что на Земле остался только один континент? А куда подевались остальные?
Или их сдвинули обратно, сотворив один, как это было в самом начале времен? Подобная версия казалась мне маловероятной. Впрочем, может быть, имел место какой-то жаргон, отражающий политическую или экономическую ситуацию на планете. Я решил пока не заморачиваться выяснением подробностей, но внес этот вопрос в список того, что мне предстояло выяснить.
Список получался довольно длинным.
