21
Два десятка полевых стражников для выполнения задуманного были отобраны. Никогда еще отбор кандидатов для будущей спецоперации не проводился по столь странному признаку. Должно быть, сам этот отбор немало повеселил полевую стражу, но это никак не помешало делу.
В результате к полуночи все было готово — роли распределены, силы стянуты к тому месту, где Рити поднималась на набережную. Появившуюся через десять минут призрачную даму ждало необычное представление: от лестницы до кареты в два ряда построилась полевая стража, образовав живой коридор.
— В чем дело? — Женщина остановилась и удивленно посмотрела на этот почетный караул.
Лишь на пару секунд она потеряла самообладание: бросила тревожный взгляд обратно на лестницу (должно быть решала, не сбежать ли ей к реке). Но очень быстро Рити взяла себя в руки: вместо растерянности на лице появилась милая улыбка. Лишь глаза были настороженными и строгими. Рити ждала ответа.
Ответ был неожиданным. Вперед вступил Нимет, жестом оперного певца простер руку (этот жест под руководством Толика он отрабатывал полчаса) и затянул звонким голосом:
Славься ты, славься, блистательная.
Со всех сторон замечательная.
Слава тебе несравненная,
Самая необыкновенная.
Рити удивленно вскинула голову:
— Что вы от меня хотите?
В ответ Нимет набрал полную грудь воздуха и начал по новой:
Славься ты, славься, блистательная…
Хор из двадцати полевых стражников вторил ему, подпевая.
— Ишь как выводит! — заметил О'Брилин. — Нимет и в самом деле хороший певец. А стихи так себе, да и размер хромает.
— Ну извините! — Толик развел руками. — То, что смог придумать на скорую руку. Да и не в стихах здесь дело.
Они расположились в том же сквере, что и в прошлый раз, и прекрасно видели всю картину происходящего.
— Думаешь, сработает?
— Должно. Смотрите, как Рити удивлена, а это только первая часть «Марлезонского балета». Бьюсь об заклад, наша призрачная дама замучается разгадывать, что бы это значило. А если она узнала в Нимете моего спутника, то и подавно удивлена.
Рити постояла около минуты и, поскольку никто ей не препятствовал, прошла и села в карету. Еще через минуту ее экипаж скрылся из виду. О'Брилин и Толик не торопясь направились к дому. Полевые стражники, напротив, поспешили. Они бросились к переулку, где стояли наготове оседланные лошади. Они должны были скакать во весь опор, опередить Рити и встретить ее уже знакомой песней около ее дома.
Хватит ли этого, чтобы встревожить и озадачить призрачную даму? Наверняка она задастся вопросами, на которые не сможет найти ответы. Что может означать подобное поведение полевой стражи? Что им известно? После того как ее встретили сначала у лестницы, а затем у дома, ясно, что что-то про нее знают. Но ее ни в чем не обвиняют, а, напротив, поют ей хвалебные песни. Означает ли это, что ее интригу с привидением раскрыли, или нет? Есть над чем поломать голову.
После того как стражники сыграют свою роль, в дело должны вступить сэнсы. Им необходимо отследить перемещения Рити.
На следующий день О'Брилин и Толик с нетерпением ожидали известий. Судя по отсутствию сообщений, Рити не спешила покидать дом. Миновал полдень, время близилось к ужину, когда наконец от префектуры поступило сообщение. Хранитель лишь взглянул на доставленную курьером депешу и бросил коротко:
— Едем!
На этот раз выехали в полном вооружении. Кроме шпаги Толик прихватил пистолет. Тилинская полусотня полевой стражи отправилась с хранителем в полном составе. Сам О'Брилин был собран и сосредоточен.
— Я чувствую, что мы зацепили крупную рыбу, — сказал хранитель, вскакивая на коня.
— Отчего вы так решили, преподобный? — поинтересовался Толик.
— Если хочешь, это интуиция, а моя интуиция очень редко меня подводит. Да и место, куда направилась наша дама, наводит на размышления.
Курьер двинулся вперед, показывая дорогу, все остальные отправились следом. Полевая стража двигалась в полном молчании. Через полчаса отряд прибыл на место, указанное в донесении. Встретивший их младший префектор поспешил приветствовать хранителя:
— Доброго вам дня, преподобный. Ваше распоряжение выполнено.
— Рассказывайте, — предложил О'Брилин.
— Дама здесь. Она зашла в развалины старой крепости около часа назад и с той поры их не покидала.
— Она до сих пор там? — уточнил хранитель.
— Скорее всего.
— Извините, преподобный, я ее потерял минут через десять после того, как она вошла в это здание, — виновато сказал сэнс. — Последнее, что могу о ней сказать, дама спускалась по ступеням, а затем исчезла.
— Что было до этого? — уточнил хранитель.
— С утра дама не находила себе места, что-то ее волновало. Беспокойство не имело четких границ и понятных ей причин. Именно это раздражало даму больше всего. Около пяти она села в карету и не менее часа петляла по городу. Дама пыталась установить маскировку, несколько раз ей удавалось ускользнуть от моего внимания. Но ненадолго, что-то сбивало ее с настроя. Быть безмятежной достаточно долго у нее не получалось. После путешествия по городу дама прибыла сюда.
— Экипаж она отпустила, — добавил младший префектор.
— Вы не заходили в развалины крепости? — спросил хранитель.
— Нет. Следуя вашим указаниям, мы оцепили территорию и сразу же отправили к вам курьера.
— Отлично. Анатолий, вы готовы разгадать загадку до конца?
Толик подобрался, сосредоточенность хранителя невольно передалась и ему.
— Хотелось бы. А что это за здание?
— Старая крепость. Вот уже пару сотен лет, как она заброшена.
Запустение давало о себе знать — крыша некогда величественного здания обвалилась, да и стены местами потрескались, но его былая величественность все еще напоминала о себе массивностью фундамента и почти двухметровой толщиной стен.
Полевые стражники спешились, оставив лошадей на попечение нескольких своих товарищей.
— Идем в крепость, возможно, понадобятся факелы, — сказал хранитель.
— Я предполагал, что придется туда идти, и позаботился об освещении, — отозвался младший префектор.
— Какая у нас задача? — поинтересовался старший полевой стражи.
— Ищем следы этой женщины. Особое внимание обратить на лестницы, ведущие на нижние этажи.
Полевая стража рассыпалась по коридорам древнего строения, хранитель оставался у входа, ожидая первых результатов. Толик решил не забегать вперед и стоял рядом с ним.
Минут через двадцать поступили первые сведения.
— Мы нашли три лестницы, преподобный, — рапортовал подбежавший полевой стражник. — Одна из них никуда не ведет — свод подвала обрушился и перекрыл проход на подземный этаж. Вторая покрыта толстым слоем пыли, по ней никто не ходил уже много лет. Третья ведет в разветвленные ходы подвального этажа.
— Показывай, — коротко распорядился О'Брилин.
Полевые стражники ожидали около третьей лестницы.
Хранитель взял в руки факел и первым стал спускаться.
— Вряд ли здесь живет тот, с кем собиралась встречаться Рити, — заметил Толик. — Помещения имеют заброшенный вид.
— Но она спускалась по лестнице, значит…
— Думаете, подземный ход?
— Скорее всего, — отозвался хранитель. — Если здесь нет нужного нам человека, то должен быть ход, ведущий к месту его обитания.
— Или месту встречи.
— Возможно. Но вряд ли. В таком случае о времени и месте встречи они должны были договориться заранее, а Рити не покидала дома.
— Логично, — согласился Толик.
Полевая стража рассыпалась по коридорам подвального этажа в поисках подземного хода. Через полчаса все ответвления были осмотрены, но ни самой Рити, ни ведущего куда-либо хода найдено не было.
— Ищите тщательнее, — распорядился хранитель. — Женщина не могла испариться из подземелья, значит, она куда-то ушла.
Люди принялись простукивать стены и внимательно осматривать их в поисках замаскированной двери.
— Не нравится мне все это, — бурчал Толик. — Слишком все просто. Не должно быть все так просто.
— Вы что-то сказали, господин Анатолий? — спросил хранитель.
— Мне кажется, мы недооцениваем наших противников. Слишком открыто все указывает на это подземелье.
— Не так уж все и просто. Рити не могла знать, что мы проследим за ней. Да и подземный ход мы пока не можем найти.
— Может быть, не там ищем, — совсем тихо проговорил Толик.
— А где?
— Не знаю. — Толик пожал плечами.
Хранитель выслушивал новые рапорты. Все они были одинаковыми — подземный ход не обнаружен.
— Я отойду ненадолго, — сказал Анатолий и отправился разыскивать Нимета.
Тот нашелся буквально через сотню шагов.
— Дружище, не мог бы ты узнать, где находится другая лестница в подвал. Та, которая никуда не ведет.
— Сейчас узнаю, — отозвался полевой стражник и пустился в расспросы.
Через пару минут он вернулся.
— Это в южном крыле, от входа сразу налево.
— Давай сходим, посмотрим.
Нимет пожал плечами.
— Как скажете, я только запасной факел прихвачу.
— Анатолий, вы решили вернуться? — поинтересовался хранитель, увидев, что Толик направился к лестнице.
— Хочу проверить одно предположение.
— Возьмите с собой полевую стражу, здесь может быть небезопасно.
— Пусть люди занимаются делом, мы с Ниметом сходим вдвоем. Тем более что здесь недалеко, — отозвался Толик.
Хранитель отвлекся, выслушивая очередной доклад, Толик же поднялся на этаж нулевого уровня.
— Насколько я понял, это там. — Нимет уверенно свернул в сторону, Толик направился за ним.
Лестница вниз действительно вскоре нашлась: десяток-другой шагов по ступенькам — и они остановились в просторном коридоре, который шагов через пять заканчивался завалом.
— Странно, свод обвалился, а на полу совершенно нет пыли, — сказал Толик. — И завал аккуратный, как по линейке отсыпанный.
— Но хода дальше и в самом деле нет, — заметил Нимет.
— Так ли? Давай-ка все здесь внимательно осмотрим.
Десять минут поисков принесли результат — подземный ход начинался прямо под лестницей. Один из камней, из которых она была сложена, при нажатии уходил в сторону, и часть стены поворачивалась вдоль своей оси, открывая вход.
— Ух ты! — воскликнул Нимет.
Толик довольно улыбнулся:
— Сейчас посмотрим, что там за дверью.
Полевой стражник подобрался. Толик шагнул вперед, факел осветил кирпичный свод уходящего вдаль коридора.
— Надо позвать людей, — предложил Нимет.
— Зови, — согласился Толик и сделал еще пару шагов.
Ужасный грохот заставил его обернуться — входа не было. Массивная каменная плита перекрыла то место, где только что была дверь. Судя по тому, что панические крики Нимета были едва слышны, плита была немалой толщины.
— Господин Анатолий! — кричал испуганный стражник. — Вы слышите меня? Отзовитесь! Вы живы?
«Вот остолоп. Как же я отзовусь, если он орет не переставая», — подумал Толик.
Наконец Нимет замолчал, и Толик смог ответить.
— Жив я! Жив! — Приходилось кричать, чтобы полевой стражник смог его расслышать.
— Слава Всевершителю! Я так испугался, подумал, что вас раздавило этой плитой. Что делать, я не могу сдвинуть ее с места?
— Сообщи хранителю! — крикнул Толик.
— Хорошо, я сейчас, — отозвался Нимет. — Только вы никуда не уходите.
Полевой стражник затих — побежал выполнять распоряжение. Минут через пять примчался взволнованный О'Брилин.
— Анатолий, как вы там? — крикнул он встревоженно.
— Если не считать того, что я не могу отсюда выйти, то неплохо, — отозвался Толик.
— Зачем надо было лезть в эту дыру самому? Почему сразу нас не позвали?
— Уж лучше так, — отозвался Толик. — Если бы мы застряли здесь вместе, было бы хуже. А если бы кто-то был под плитой, когда она упала?
Нимет побледнел. Если бы он чуть не замешкался, на том месте, куда упала плита, мог находиться как раз он.
— А почему она вообще упала? Вы уверены, что Рити прошла именно здесь?
— Думаю, здесь есть какой-то тайный рычаг, о котором я не знал.
— Подождите, сейчас мы попробуем вас освободить.
Минут десять из-за стены слышались стуки и скрипы: полевая стража пыталась приподнять плиту, а когда это не удалось, ее попытались сломать.
Еще минут через десять из-за стены послышался взволнованный голос хранителя:
— Нам не удастся быстро сломать плиту, она достаточно массивна.
— Что же делать? — крикнул Толик.
Первоначальное волнение, вызванное обрушением каменной глыбы, утихло, но отсутствие выхода все равно было неприятным моментом.
— Не беспокойтесь, Анатолий, мы вас вытащим! Я послал полевых стражников в префектуру за порохом, через час они вернуться и мы взорвем эту глыбу!
— Вы уверены? — с тревогой спросил Толик.
Плита, преграждавшая выход, выглядела внушительно.
— Не беспокойтесь, Анатолий. Посмотрите, где можно укрыться, чтобы вас не задели осколки при взрыве.
«Действительно, не пора ли осмотреться? — подумал Толик. — Я лез в эту дыру вовсе не для того, чтобы ждать, пока меня вытащат».
— Тогда я на разведку, заодно посмотрю, куда ведет этот ход.
— Анатолий, не уходите далеко, подождите нас, — отозвался хранитель.
— Я постараюсь. Время уходит. Может, сообщникам Рити уже известно, что мы проникли в подземелье.
Толик развернулся и, освещая дорогу факелом, устремился вперед по коридору. Он начал считать шаги, пытаясь вспомнить, в каком направлении вел подземный ход. Резон у него был простой: если заметить направление и расстояние, позже на поверхности можно будет попробовать найти конечную точку маршрута. Но все оказалось не так просто. Коридор стал постепенно плавно закругляться.
«Так можно совсем сбиться с направления, — подумал Толик, — этот ход строили большие хитрецы. Поди разбери теперь, в какую сторону я иду».
Из глубины сознания вдруг всплыла неясная тревога. Чувство потерянности и оторванности от мира отозвалось тоской. Толик постарался сосредоточиться на задаче, это помогало.
Он шел и не знал, что через пять минут сэнс сообщил хранителю, что потерял его, Толика, из вида. О'Брилин не на шутку встревожился. Полевая стража, пытавшаяся выбить плиту, удвоила свои усилия, но плита держалась. Оставалось надеяться на порох.
Количество пройденных по коридору шагов приближалось к двум тысячам, когда помещение поменяло свою конфигурацию. Коридор стал намного шире, потолок — выше, справа и слева появились ответвления.
«Похоже, я попал в подвал какого-то здания, — подумал Толик. — Так недолго и на неприятеля наткнуться».
Он остановился и прислонил факел к стене, достал свой двуствольный кремневый пистолет, подумал и сделал пару шагов в сторону. Заряжать кремневый пистолет рядом с факелом — занятие небезопасное.
Взвесив все за и против, Толик взял один заряд с пулей и один с картечью. Снаряженные заряды облегчали процесс зарядки. Достаточно было заложить их в ствол и утрамбовать шомполом, затем насыпать щепоть пороха на затравочную полку — и пистолет готов к стрельбе, остается лишь взвести курки. Роль предохранителя выполняла крышечка запальной полки, она же препятствовала самопроизвольному удалению с нее затравки из-за ветра или непредвиденной тряски.
Положив готовый к стрельбе пистолет обратно в кобуру, Толик двинулся дальше, заглянул в попавшиеся по пути комнаты: одна была пустой, вторая играла роль кладовой и была заполнена разным хламом.
Ага, а вот и лестница наверх. Анатолий совсем уже было собрался подняться по ней, когда какой-то звук, раздавшийся в дальней части коридора, привлек его внимание.
Может, стоит вернуться и подождать полевую стражу? Но бежать, даже не увидев врага?.. Минуту любопытство боролось с осторожностью. Явной опасности не было, и любопытство победило.
Толик двинулся по коридору, прислушиваясь и присматриваясь к неясным теням в его глубине. Но они оказались лишь игрой света — коридор был пуст. Пара ответвлений от него заканчивались тупиками. Наконец коридор уперся в прочную дверь, закрытую на массивный засов.
— И что у нас там? — тихо сказал Толик, чтобы подбодрить себя звуками собственного голоса, и потянул задвижку. Она подалась на удивление легко, беззвучно скользнув в сторону. То, что предстало взгляду Толика, заставило его в изумлении протереть глаза.
Большое помещение за дверью напоминало то ли лабораторию, то ли библиотеку. Судя по большому количеству книг и неясного назначения приборов, оно могло быть и тем и другим. Откуда-то сверху падал неяркий дневной свет. Дополняя его, по краям помещения горели фонари. Судя по всему, газовые.
Помещение пересекала массивная стальная решетка. С этой стороны прочной преграды располагались кресло и невысокий столик. Все остальное было за решеткой.
Звук, что привлек внимание Толика, повторился. Источником его был человек. Точнее, не сам человек, а прибор, над которым он склонился. Человек покрутил рукоятку, неизвестное устройство отозвалось то ли скрипом, то ли свистом. Незнакомец прислушался, как мог бы прислушаться настройщик музыкального инструмента. Но звук совсем не был похож на музыку.
Пару минут Толик завороженно рассматривал странного человека, тот был так увлечен, что не сразу заметил постороннего. Наконец незнакомец оглянулся, поймал заинтересованный взгляд Толика и вздрогнул.
Лицо человека было испещрено морщинами, глаза он подслеповато щурил.
— Вы пришли, чтобы меня убить? — неожиданно спросил наладчик скрипучего прибора.
Толик не сразу понял, что вопрос адресован ему. А когда понял, то удивился еще больше.
— С чего вы взяли? Я не знаю ни кто вы, ни чем вы занимаетесь. Я вообще вижу вас первый раз! С чего бы мне испытывать по отношению к вам какие-то отрицательные чувства?
— Значит, вас послал не Трот.
— Не знаю, о ком вы, но меня никто сюда не направлял, я пришел по собственной воле.
— Безумец! Знаешь ли ты, куда попал? Трот не ведает жалости. Сюда-то ты пришел, но выйдешь ли отсюда?
Толик вздрогнул, человек говорил весьма убедительно.
«С чего это он вздумал меня пугать? Да и чего мне бояться, не пройдет и часа, как полевая стража подоспеет на помощь. Надеюсь, до той поры ничего не случится», — подумал Толик.
— Кто вы и что здесь делаете? — поинтересовался он.
Человек рассмеялся:
— Что я здесь делаю? То, что мечтал когда-то, и то, что ненавижу теперь больше всего!
— Вы ученый или каторжник?
Решетка, преграждавшая выход, книги, приборы, — все это вместе было довольно странным сочетанием.
— Я? Я ошибка природы. Я глупец и самонадеянный осел.
— Очень самокритично. Но почему вы сидите за решеткой?
— Если вы считаете, что это доставляет мне удовольствие, то могу заверить, ничего подобного. Пятнадцать лет назад я пришел сюда по собственной воле. Да что там пришел. Прибежал! Как я был наивен! Правда, этой решетки не было тогда и в помине. И лаборатории тоже не было. Был пустой подвал, принадлежавший Троту. Там, наверху, — дом, — человек указал пальцем в потолок, — ничего особенного, обычное строение не старше ста лет. А эти подвалы… Это совсем другое! Дом построен на старом фундаменте. На очень старом.
— И что же с этими подвалами не так?
— О, они таят в себе много тайн! Начнем с того, что они экранируют ментальные волны. Как этого добились древние строители и для чего это было сделано, ума не приложу, но факт остается фактом.
— И вы находитесь здесь пятнадцать лет! — ужаснулся Толик. — Я слышал, что шапка каторжника — сильное испытание и немалое наказание. А здесь целый подвал.
— О да, одиночество здесь ощутимо как нигде больше. Трот знает, как меня наказать. Порой он не появляется несколько дней, и мне остается только один выход — туда.
Ученый махнул рукой в сторону отдушины, что была видна где-то далеко наверху. Там, где заканчивался возносящийся на десятки локтей вверх колодец. Именно от нее и падал на середину комнаты дневной свет.
— Вы залезаете по этой стене? — удивился Толик.
— Разумеется, нет, — как ни в чем не бывало отозвался собеседник. — Я вынужден направлять свое ментальное поле к другим мирам, только там я могу вздохнуть свободно, избавиться хотя бы на время от гнетущего одиночества. То, что было когда-то мечтой, превратилось в пытку. Это все Трот, забери его нечистый!
Казалось, незнакомец спешит выговориться. Должно быть, бедняга соскучился по простому человеческому разговору.
— Вы построили эту лабораторию? — уточнил Толик.
— Да, на деньги Трота. Я вложил в нее всю душу, но даже и не предполагал, что моя лаборатория однажды станет тюрьмой. Через три года после начала исследований я решил, что не буду больше ими заниматься, что зашел слишком далеко. Трот сначала уговаривал, рисовал радужные перспективы, но я отказался наотрез. Тогда он предложил мне отдохнуть неделю. Говорил, что надеется на то, что я передумаю. Через неделю я вернулся с твердым намерением забрать свои книги и покинуть это место. Решетка уже стояла. Трот сказал, она для того, чтобы в лабораторию не смогли проникнуть посторонние. Я зашел, Трот защелкнул замок и рассмеялся. Видели бы вы, как он смеялся. Он был совсем не похож на того человека, которого я знал. Должно быть, он всегда был таким, но мы не желаем замечать того, что нам не хочется видеть.
— И с той поры?..
— Да, долгие двенадцать лет я не покидал это помещение.
Толик потрясенно молчал. Что за чудовище был хозяин этого дома, если запер человека на долгие годы?
— Но зачем?
— Как зачем? Конечно, из-за моих исследований! Трот хотел с моей помощью добиться контроля над межмировыми переходами.
— Вы можете контролировать межмировые переходы? — Толик был безмерно удивлен.
— Нет, исследования оказались неэффективными. Самое большее, чего мне удалось добиться, — это ментальное ориентирование открывающихся переходов.
— Это как?
— Это возможность настраивать их на зоны, соответствующие определенной ментальной частоте.
Толик начал понимать. Олди Энц говорил о том, что контингент людей, попадающих в переходы, начал меняться; около десяти лет назад. Если сравнить это с тем, что говорит ученый-пленник…
— Так это ваших рук дело? — Анатолий был потрясен. — То, что творится в последние годы с межмировыми переходами, это из-за вас?
— Я не хотел, — съежился пленник. — Когда Трот понял, что мне не удастся получить полный контроль над переходами, он был разочарован. Около месяца он не показывался в лаборатории, а когда появился, приказал мне ориентировать переходы на частоту агрессии. Они должны были открываться поблизости от мест выплеска негативных эмоций.
— И вы согласились?
— Разумеется, нет. Тогда Трот перекрыл выход из башни, через который я мог улавливать ментальные волны иных миров. Он не навещал меня неделями, приставив ко мне бездумного немого слугу. Вы можете меня презирать, но год полного одиночества — это слишком сильное наказание. Я согласился.
— Да кто он такой, этот Трот?
— Я не знаю, кем он успел стать за эти годы, он не спешит делиться со мной своими достижениями. Двенадцать лет назад он был землевладетелем второй руки. Не удивлюсь, если он продвинулся. Думаю, сейчас он землевладетель первой руки, а то и в числе приближенных короля.
— Хочу вас порадовать, скоро вашему заключению придет конец. Хранитель О'Брилин и пятьдесят полевых стражников будут здесь, как только им удастся расчистить ход, — заверил Толик.
Но вместо радости на лице ученого проступила досада.
— Они меня не простят, — пробормотал ученый. — Я и сам себя не простил бы.
— Да уж, вы заставили префектуры изрядно побегать.
— Они меня не простят, — повторил узник. — Уж лучше так, чем дальше продолжать работать на Трота. Лишь бы не каторга, лучше уж смерть.
— Что вы так уж расстраиваетесь? — посочувствовал Анатолий. — Я уверен, к вам проявят снисхождение, вы же раскаялись.
— Снисхождение? О каком снисхождении здесь может идти речь? Как вы думаете, они не заставят меня продолжить свои исследования?
Толик рассмеялся:
— Это вряд ли, хранители в первую очередь заинтересованы в стабильности.
— А если сместить настройки в сторону доброжелательности?
Толик хотел было рассмеяться, но неожиданно замолчал и задумался. Столько лет в этот мир попадали худшие люди и лягушкоподобные существа. Не захотят ли хранители выровнять баланс и сместить этот процесс в противоположную сторону? Да нет, вряд ли. Если процесс вернется к естественному фону, уже будет хорошо. Но вдруг все-таки захотят? А если даже оставят эти попытки, то где гарантия того, что не найдется кто-то другой, кто попытается использовать этого ученого подобным образом?
— Скажите, а подобные эксперименты с переходами возможны только здесь?
— Да, только здесь. Нужны особые условия, я не знаю больше мест, которые бы им соответствовали. Эх, как бы я хотел повернуть все назад, вернуться на пятнадцать лет в прошлое и никогда не браться за это дело!
— А если я вас выведу отсюда?
— Вряд ли это возможно.
— И все-таки?
— Что тогда? Я постарался бы исчезнуть, затеряться. Чтобы прожить те немногие годы, что мне остались, в тишине и покое.
Проще всего было бы убить этого человека, поднять пистолет, взвести курки и… Проще? У Толика не поднялась бы рука. Этот несчастный виноват только в том, что оказался недостаточно стоек. Заслужил ли он наказания? Пожалуй. Но не смерти же. Если он и заслужил наказание, то получил его сполна. Двенадцать лет провести в этой темнице, большую часть времени находясь в одиночестве… Что может быть хуже?
Толик задумался, меряя шагами комнату.
— Я попытаюсь вывести вас наверх, — наконец сказал он. — Если сможете затеряться — ваше счастье. Префектуры будут искать вас упорно, я ничего скрывать не буду и расскажу хранителю все как есть.
— Вы это сделаете? — удивился ученый.
— По крайней мере, попробую.
— Но почему? Почему вы рискуете из-за меня?
— Не из-за вас. Я вам сочувствую, но не настолько. Что вы решили?
— Что мне решать? Долгие годы я мечтаю выбраться к свету. Хотя бы еще раз увидеть солнце.
— Что ж, попробуем.
Толик внимательно осмотрел замок. Это было массивное изделие, такое, пожалуй, и ломом не сломаешь. Да и нет под руками ничего, напоминающего лом.
— Отойдите в сторону, я буду стрелять, — предупредил Толик.
Картечь расплющилась или срикошетила, оставив на замке царапины. Пуля оставила вмятину, но и только. Замок по-прежнему запирал решетку.
Толик зарядил пистолет снова, но задумался. Так он только зря потратит заряды. Разобрав снаряженный заряд, он начал сыпать порох внутрь замка. Высыпав порох из трех зарядов, он отошел на два шага и прицелился.
— Надеюсь, с такого расстояния я не промажу, — пробормотал он.
Грохнул выстрел, за ним ухнул взрыв взорвавшегося пороха, кусок железа от корпуса замка пролетел совсем рядом с Толиком, заставив его запоздало пожалеть об отсутствии укрытия. Но повторного эксперимента с замком не потребовалось — крепление дужки не выдержало и сломалась.
— Что-то я изрядно нашумел, — сказал Толик, снова заряжая пистолет. — Давайте поспешим, на шум могут заглянуть незваные гости.
Ученый несколько минут смотрел с недоверием. Он до сих пор не мог поверить в свою удачу.
— Вы идете или нет? — поторопил его Толик.
— Да-да, я сейчас. — Бывший пленник заторопился, суетливо бегая по помещению. — Мои книги, я должен взять их с собой. Мои рабочие записи.
— Вы уверены, что они вам понадобятся? Они могут попасть не в те руки.
— Думаете? Да, вы совершенно правы.
Дневники и рабочие заметки ученого-пленника полетели в камин. Через минуту над ними взвилось веселое пламя, пожирая записи о проводимых ученым экспериментах.
— Да идете вы, наконец? — с нетерпением спросил Толик. — Взрыв могли услышать. Вот-вот могут появиться люди Трота, чтобы проверить, что здесь произошло.
— Здесь мало кто бывает, — запыхавшись, сказал бывший узник. — Трот не спешит посвящать своих людей в тайну этого подвала.
— Нам хватит и этих нескольких людей. Если они перекроют ход наверх, вам останется только одно — сдаться полевой страже.
— Нет-нет, давайте поспешим.
Они почти успели добежать до двери, ведущей наверх, когда она стала открываться. Толик отпрянул в сторону, отодвинув к стене и своего спутника.
Дверь открылась полностью, в ее проеме показался ствол мушкета. Это было единственное, что Толик видел из-за выступа стены. Пару секунд владелец мушкета прислушивался, затем стал осторожно спускаться по ступеням. Толик ухватился за ствол и что есть силы дернул его вниз. Грохнул выстрел, и человек, собирающийся спуститься в подвал, покатился вниз по ступенькам вслед за выпущенным им зарядом картечи.
Снизу послышались крики и проклятья — упавший был жив и относительно цел. Среди его криков информативными были лишь жалобы на поломанную ногу и призывы к помощнику:
— Лови их, Хус!
— Хус — это тот, кто меня кормил, — прокомментировал ученый. — Недалекий, неразговорчивый, но невероятно сильный тип.
Толик выглянул за дверь. Тот, кому предназначались призывы, стоял неподалеку. Был он не слишком высок, но чрезвычайно коренаст и имел мощные длинные руки. Вооружен был Хус дубиной. Видимо, ему не доверяли такое сложное оружие, как мушкет.
Простовато улыбаясь, громила неторопливо двигался по короткому коридору. Увы, улыбка эта совсем не была признаком доброжелательности. Из-под остроконечного шлема, который Хус нацепил себе на голову, смотрели упрямые глаза. Громила был готов выполнить полученное распоряжение.
Толик вскинул пистолет.
— С дороги, или я буду стрелять!
С таким же успехом можно было напугать дверной засов. Хус сделал еще пару шагов навстречу.
«Жаль убивать идиота, — подумал Толик. — Но что делать, он нас сейчас приложит своей дубиной. Да и без дубины у нас против него в рукопашной нет никаких шансов».
Пистолет дрогнул в руке Анатолия.
— Ладно, молись, чтобы тебе повезло, — сказал он и вскинул ствол выше, направив его в шлем чуть выше лба.
Заряд картечи искорежил шлем и отбросил его в сторону. Отбросило и его владельца. Он сидел на полу, схватившись за голову. Между ладонями Хуса стекала кровь — шлем расцарапал ему висок.
— Вперед, пока он не очухался. — Толик потащил за собой ученого. Он сам от себя не ожидал таких решительных действий.
Хус все же попытался ухватить спутника Толика за ногу, но тот резво отпрыгнул, увернувшись от его ручищи.
Поднявшись по еще одной лестнице, они оказались в просторном коридоре, в конце которого находился выход.
— Ну что там? — услышал Толик возглас, раздающийся из глубины дома, и поспешил свернуть в первую попавшуюся дверь.
Как оказалось, очень вовремя. Поднявшиеся вслед за этим крики и топот ясно дали об этом знать. Толик подхватил канделябр и заклинил им дверь.
— К окну, — шепнул он своему спутнику.
— Ваша милость, они здесь! — раздалось из-за двери.
— Ломайте! Все сюда! — Властный голос отдавал распоряжения, которые были совсем не на руку Анатолию.
— Бегите, если сможете. — Толик махнул рукой в сторону окна. — Я постараюсь задержать тех, кто за дверью. Большего я для вас сделать не могу.
Ученый бросился к окну, Толик же подвинул к двери комод, пытаясь ее таким образом забаррикадировать.
— Живее, олухи! — командовал за дверью Трот.
— Поосторожнее, я буду стрелять! — крикнул Толик, чтобы охладить пыл слуг.
— Это кто там такой храбрый? Выходи, а то я вызову полевую стражу.
— Не стоит стараться, полевая стража и так будет здесь с минуты на минуту.
Трот пару секунд молчал, затем продолжил:
— Кто ты такой? Сейчас кинем в окно бочонок с порохом, сам оттуда вылетишь вместе с дверью.
Толик бросил взгляд на окно. Ясно, что дом окружат и окно блокируют. Его спутник был уже на улице. Видимо, успел проскочить раньше, чем люди Трота окружили дом.
— Кто я такой? Личный помощник хранителя О'Брилина! Сдавайся, Трот, ты проиграл! Убьешь ты меня или нет, тебе уже не отвертеться.
— Что там? — послышался женский голос.
— Похоже, твой знакомый пожаловал, Рьяна.
— И вы, барышня, тоже здесь? — крикнул Толик. — Как вас там? Рити? Или все же Рьяна?
— Что же вы, Анатолий? То уходите не попрощавшись, то приходите не поздоровавшись, — проворковала Рьяна. — Неужели я не была бы рада вас видеть?
Сердце Толика учащенно забилось. Нет, ну все-таки что за женщина!
— Что поделать, судьба.
— До чего пронырливый человек, — сказал Трот. — Но он прав, Рьяна, префектура будет здесь с минуты на минуту. Наверняка он отправил сигнал тревоги, как только поднялся на поверхность. Ты должна уехать немедленно.
— А вы?
— Я тоже не буду терять времени.
Через секунду в дверь раздались два осторожных удара, и послышался голос Рьяны:
— Анатолий, серенада вашего помощника была неподражаема. Я буду скучать.
Вслед за этим послышался звук поцелуя.
Толик печально вздохнул: какая женщина! Жаль, как жаль, что все так случилось.
Рьяна бегом бросилась к выходу, к двери подошел Трот.
— Анатолий, ты еще там?
— Здесь я, здесь.
— Ты прав, эта моя игра проиграна, но я хотел бы сказать тебе на прощанье несколько слов.
— Что, даже убивать не будешь?
— Не считай меня таким уж чудовищем. И потом, кто передаст привет О'Брилину? Я совершенно не собираюсь попадаться в его руки.
Грохот близкого взрыва был громоподобен. Что это? Полевая стража взорвала наконец плиту, преграждающую вход в подземелье? Не похоже. Взрыв был совсем недалеко.
— Что это?
— Не обращай внимания, мои люди взорвали мост, что ведет сюда со стороны города. Ничего особенного, но это даст нам лишних пару минут, чтобы побеседовать.
— А есть о чем?
— Почему нет? Нечасто встретишь такого умного противника. Признаться, я тебя недооценил.
— Лучше, когда оценивают поздно, чем никогда.
— О да — это лучше. А когда вовремя — еще лучше.
— Думаешь, это что-нибудь изменило бы?
— Кто знает. Ты просто не представляешь, какие планы порушил.
— Почему же, вполне могу себе представить.
— Вместе с тобой мы могли бы добиться многого. Впрочем, еще не поздно. Присоединяйся.
— Ты считаешь, что еще не поздно? — Толик улыбнулся.
— Этот проект провален, но кто помешает нам начать новый? Что тебе хранители? Они не видели другой жизни. Ты из другого мира и должен прекрасно знать, что такое прогресс.
— Хватит, Трот. Все эти разговоры о прогрессе — лишь пустые слова. Признайся честно, что пытался захватить власть. Все остальное — лишь завеса.
— И что с того? Чем я хуже хранителей? Им повезло, они договорились с тобой первыми, только и всего.
— Мне с вами не по пути.
— Да с чего ты взял? Наслушался пропаганды? Почему бы тебе для разнообразия не послушать меня? Да, я не зову тебя на готовое, но перспективы!.. Подумай, Анатолий. Ты умный человек и должны мыслить независимо. Не хватит ли играть вторые роли? Только со мной ты сможешь подняться на настоящие высоты.
— Красивые слова, а что за ними? Не своего ли сторонника ты держал в плену долгие годы?
— Какой же он сторонник? И потом, ради высоких целей можно многим пожертвовать.
— Жертвовать ты предпочитаешь другими, — усмехнулся Толик.
— А как поступает генерал, когда посылает солдат в бой? Они ведь могут умереть. Неужели тебя ничему не научила жизнь в более развитом обществе?
— Научила. Научила верить делам, а не словам. На словах у тебя, Трот, выходит все гладко, вот только дела твои неприглядны.
— Чистоплюй! Такими методами, как у вас, многого не добьешься! Цели — вот что главное!
— Цели твои призрачны, а средства… Средства — они есть жизнь. Ты пытаешься спрятаться за целями, оправдывая свои неблаговидные поступки, вот и вся правда.
— Значит, не хочешь со мной? Жаль. Я бы еще побеседовал, но полевая стража уже добралась до взорванного моста. Прощай, Анатолий. Привет хранителю.
— Уходим! — крикнул Трот своим людям.
За дверью раздался топот ног, и вскоре все стихло.
«Неужели вот так взял и ушел?» — подумал Толик.
Он с беспокойством посмотрел на окно, ожидая обещанного бочонка с порохом, но бочонок никто не бросал.
«Похоже, я был о Троте худшего мнения, чем он заслуживает», — подумал Толик и облегченно вздохнул.
Он уже взялся за край баррикады, пытаясь отодвинуть ее в сторону. Что-то не так. Слишком просто получается. Не похож Трот на добряка. Было бы логичнее, если бы он попытался на прощанье хлопнуть дверью. Но нет, ничего похожего не наблюдается. Толик опять взялся за разбор баррикады: отодвинул в сторону комод, убрал канделябр. Дверь оказалась заперта снаружи.
Зачем, спрашивается, его запирать? Опасались, что он бросится следом? Не беда, через минуту-другую О'Брилин будет здесь, его откроют.
Нехорошее подозрение кольнуло острой занозой: «Передай привет хранителю». Что Трот имел в виду?
Толик бросился к окну, перелез через подоконник и спрыгнул на землю. Посмотреть или нет? Пожалуй, стоит посмотреть и убедиться в необоснованности своих страхов.
Страхи оказались обоснованными: дверь комнаты, в которой он забаррикадировался, была подперта креслом. Аккуратно, стараясь не сдвинуть его с места, Толик заглянул за спинку и похолодел. Кресло прижимало к двери гранату с выдернутой чекой.
— Привет О'Брилину, говоришь, — пробормотал Толик, утирая пот. — Наверняка знал, что хранитель бросится мне на выручку в числе первых.
Полевую стражу Толик встретил на улице. Как он и предположил, хранитель был в первых рядах тех, кто примчался его освобождать.
— Анатолий, вы живы? — взволнованно вскричал О'Брилин.
— Жив. Сейчас обо всем расскажу, только сначала обезврежу мину, пока на нее кто-нибудь не наткнулся.
Гранату он не стал и пытаться достать — любое неосторожное движение могло закончиться взрывом. Они с Ниметом привязали к креслу веревку и потянули из-за угла. Грохнул взрыв, дверь сорвало с петель. Последний привет от сбежавшего Трота сработал впустую.
Полевая стража рассыпалась по поместью в поисках людей.
— Как же мы волновались, когда сэнс перестал вас видеть, Анатолий, — сказал О'Брилин.
— Мне удалось узнать, что таково свойство местных подвалов. Они экранируют ментальные волны. Но что же было дальше?
— Дальше? Мы не знали, где вы находитесь, надежда была лишь на то, что мы пойдем по вашим следам. Полевые стражники уже начали закладывать под плиту, преграждающую подземный ход, бочку с порохом, когда сэнс сообщил, что снова видит вас. Со взрывом решили подождать. Мы бросились к лошадям и поскакали к вам верхом. Правда, путь нам преградил взорванный мост, пришлось организовывать переправу. Но полевая стража справилась, и вот мы здесь.
— Да где здесь-то?
— Это загородное поместье землевладетеля первой руки Трота. Насколько я понимаю, подземный ход тоже ведет сюда и сюда же направлялась наша Рити.
— Рьяна. Ее настоящее имя — Рьяна. Кстати, вы не встретили ее по пути? Она уехала чуть раньше всех остальных.
— Нет. Поблизости вообще никого не было. Около моста нам попалась на глаза крестьянка, и все.
— Что здесь делать крестьянке?
— Вы думаете?
— Почему нет? Вы же знаете, преподобный, эта женщина — гений маскировки.
— Она могла изменить внешность, но сэнс ее не опознал. Да, я знаю, что она умеет отбрасывать мысли и эмоции, но пустоты не было. Мы на это обратили бы внимание. Это была именно личность. Но другая. Другие мысли, другие настроения. Она думала по-другому, не так, как Рьяна.
Толик печально улыбнулся и покачал головой.
— Судя по тому, что вы больше никого не встретили, это была именно она. Какова актриса! Настоящее перевоплощение.
— Не может быть! — воскликнул хранитель.
— Думаете?
О'Брилин чуть помолчал.
— Хотя если кто и способен на подобное, так это она, — сказал он через полминуты. — Но в таком случае нам очень непросто будет ее найти. Как же его величество без своего привидения?
— Пусть лучше оно останется загадкой. К чему разочаровывать короля.
— Надеюсь, Трот не обладает подобными способностями перевоплощения.
— Вряд ли. Думаю, он воспользуется шапкой каторжника и попытается убраться как можно дальше от столицы. Его пока не нашли?
— Как видите. Нам сообщили бы в первую очередь.
В поместье нашли лишь нескольких человек. Тех, кого Трот не захватил с собой, покидая его. В том числе Хуса и его приятеля, стрелявшего в подвале из мушкета. Позже они рассказали много интересного, но ничего, что помогло бы напасть на след Трота. Много позже был найден еще один подземный ход, не тот, по которому в поместье попал Толик. По нему-то и сбежал Трот. Но узнали об этом лишь через неделю. А пока…
— Все-таки ускользнул, — с досадой сказал хранитель.
— Да, но планы его мы раскрыли. Более того, я не удивлюсь, если ситуация с несанкционированными перемещениями вернется к норме десятилетней давности, — сказал Толик.
— Вам что-то удалось узнать?
— Я должен покаяться. Не знаю, будете ли вы после этого считать меня своим другом, но не рассказать обо всем я просто не могу. Подземелья, что находятся под нами, слишком необычны, чтобы оставить их без присмотра.
— Рассказывайте.
И Толик рассказал. Рассказал без утайки, не пытаясь себя выгородить или обелить.
— Ну знаете! — Хранитель взволнованно ходил по комнате. — От вас, Анатолий, я такого не ожидал! Но почему? Объясните мне, почему вы помогли сбежать узнику этого подземелья? Вся префектура сбилась с ног из-за несанкционированных проникновений, а причина увеличения их численности была у вас в руках!
— Причиной был Трот, бедный ученый являлся лишь средством.
— Тем не менее!
— Зачем он вам? Скажите честно, зачем вам этот человек?
— Да уж не за тем, чтобы он продолжал свое занятие!
— Он и не сможет. Вне стен этого подземелья он не сможет влиять на место образования перехода.
— А вы не подумали о том, что с его помощью мы могли бы разобраться с тайной переходов?
— Ага, так стало быть, у вас мелькнула подобная мысль?
О'Брилин насупился:
— Между прочим, я подумал о вас же. Могли бы побывать дома.
— Это вряд ли. Долгие пятнадцать лет этот человек экспериментировал с переходами и не добился контроля над ними. Примерная наводка по эмоциям — это все, чего он смог достичь. Прошу заметить, что переходы работали только в эту сторону. О тех, что переносят людей обратно, он не знал ничего.
Хранитель замолчал, но не переставал взволнованно ходить.
— Не знаю. Не знаю, Анатолий, что вам сказать. Мне хочется одновременно пожать вам руку и задушить вас.
— Хорошо, что не в обратном порядке, — заметил Толик.
О'Брилин рассмеялся:
— Нет, это было бы уже слишком. Но ваше недоверие меня оскорбило. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас.
— Я знал, что так будет. — Толик печально вздохнул.
— Тогда почему?..
— Не хотел подвергать вас соблазну. Слишком заманчивые перспективы могли открыться.
— Они и сейчас есть. Подземелье никуда не делось.
— Но нет ни экспериментатора, ни его записей. Да, опыты возможны, но, надеюсь, вы воздержитесь от того, чтобы их проводить.
— Да уж придется воздержаться. Вы правы, это не пойдет на пользу поддержанию стабильности ментальной сферы.
Хранитель еще минут пять предавался размышлениям, после чего подошел к Толику и протянул ему руку. Анатолий пожал ее от чистого сердца.
— Надеюсь, за этим не последует обещанное удушение?
— Пока не последует, — улыбнулся О'Брилин. — Но если вы думаете, что я вас простил, то это не так. Я лишь признал мужество вашего поступка.
Толик облегченно вздохнул. Гроза миновала, но радость была недолгой. Да и радость эта была относительной. Разумеется, хранитель не сможет так просто забыть обо всем произошедшем. Анатолию стало тоскливо, он понял, что та непринужденная атмосфера, что сопровождала его общение с О'Брилином, уже никогда не будет прежней. Это была немалая потеря. Но мог ли он поступить иначе? Это была та цена, что ему придется заплатить за свой выбор, и он прекрасно знал об этом. Оставалось лишь надеяться, что время сгладит эту неловкость. Хранитель не из тех, кто таит обиды.
— Что теперь? — спросил Толик. — Дело, которое вы мне поручили, расследовано до конца. Предстоят поиски Трота и Рьяны, но здесь я вряд ли смогу быть чем-то полезен.
Анатолий с волнением ожидал ответ. Именно по нему можно будет понять, насколько сильно обижен на него хранитель. Найдется ли у него для Толика дело, или он захочет дать ему отставку? Такой вариант нельзя было исключать. Толик поставил себя на место О'Брилина и попытался представить, что бы сказал он сам. Попытался и не смог. Слишком неоднозначной была ситуация.
— А чем бы вы хотели заняться? — спросил хранитель.
Сердце Толика упало. Точно, ему дают отставку. Своя судьба его мало беспокоила, без дела он не останется. Если что, подастся в помощники к тому же Курту Фогелю, да и мастер седел и хомутов Федор звал его к себе. Потерять расположение хранителя, этого достойнейшего из людей, встреченных Толиком, вот что было неприятно.
— Если я вам больше не нужен…
Хранитель сделал паузу, взвешивая ответ.
«Что же ты молчишь? Добивай — так сразу», — подумал Толик.
— Пожалуй, вы слишком самостоятельны для должности моего личного помощника, Анатолий, — сказал наконец хранитель.
«Ну вот, так и есть, как знал».
— Что ж, раз не могу быть вам полезен, пойду шить хомуты.
— Если захотите, можете заняться и этим, но это не ваше призвание.
— А в чем мое признание?
— В том же, в чем и мое, и Олди Энца, и многих других — хранить покой этого мира. Это у вас получается лучше, чем что-либо еще.
— Так вы же сказали…
— Что ты слишком самостоятелен? Так оно и есть. Все время норовишь забежать вперед старика.
— До старика вам еще далеко, преподобный, — улыбнулся Толик.
— Но ты все равно забегаешь. Стар я или нет, на мой век забот хватит, да и на твой тоже.
— Значит, ничего еще не закончено?
— Закончена лишь эта история. Кто знает, что принесет нам завтра.
Назад: 20
На главную: Предисловие
