Глава 28
В поисках
(Из воспоминаний Игоря Логинова)
Благовещенск и окрестности. 10 ноября 2010 г.
– Вы действительно думаете, что это хорошая идея? – с сомнением спросила Вера.
– Ну вреда от этого точно не будет, – пожал я плечами. – Нельзя же все время сидеть в четырех стенах. Вы уже достаточно окрепли. Сможете развеяться, испытать какие-то свежие впечатления. Я сказал бы еще «подышать свежим воздухом», но город для этого подходит не слишком. А вдруг это поможет оживить вашу память?
Тут я, честно говоря, лукавил. Учитывая, что сюда с Байкала она попала исключительно по моей инициативе, вероятность встретить тени ее прошлого в Благовещенске была ничтожно мала. Для меня у этой прогулки была совсем другая цель: я верил, что ее присутствие притянет ко мне вожделенное событие, которое прервет наконец изрядно утомившее ожидание и вовлечет меня в активную деятельность. А раз под лежачий камень вода течь не хочет, то хватит сиднем сидеть в загородном доме! К тому же эта женщина была частью провидческого сна, показанного мне и практически сразу претворенного в жизнь. Сей факт мог свидетельствовать о том, что плотность событий в моей жизни стала нарастать. И если я проигнорирую это, кто знает, не столкнусь ли вскоре лицом к лицу с обстоятельствами, которые вполне могут оказаться сильнее меня ввиду моей неготовности или неспособности противостоять им? Вот потому-то, считая почти доказанной неслучайность появления Веры в моей жизни, я стал уговаривать ее сопровождать меня в поездке в Благовещенск.
Услышав про возвращение памяти, гостья сразу же оживилась, и сомнения быстро сменились энтузиазмом.
– А ведь вы правы! Чем быстрее я что-нибудь вспомню, тем скорее освобожу вас от своего присутствия.
– Ну последнее в общем-то не горит.
– Но скоро загорится! – живо возразила Вера. – Понимаете, положение приживалки в вашем доме меня не слишком устраивает. И чем дальше, тем меньше. И дело вовсе не в том, что мне не нравится здесь или тяготит ваше общество. Просто я не привыкла быть обузой и, чтобы это положение исправить, готова не только поехать с вами в Благовещенск, но и пойти пешком хоть до Калининграда.
– Ну что же, – улыбнулся я, – в таком случае собирайтесь. Жду вас внизу.
Ждать мне пришлось недолго. Желание Веры даже в мелочах не доставлять нам неудобств было очевидно: сборы ее заняли всего пять минут. Наше временное пристанище, которым мы обзавелись благодаря предприимчивости, а точнее, пронырливости Морганы, находилось в двадцати километрах от Благовещенска. Небольшой рейсовый пазик с жесткими, словно чужими, рессорами доставил нас до областного центра примерно за полчаса тряской езды.
Подавляющему большинству российских городов с числом жителей больше двухсот тысяч человек всегда найдется что показать своим гостям. И чем длиннее история жизни города, тем длиннее и список его достопримечательностей. Конечно, в нем не встретишь чудес калибра Эйфелевой башни, статуи Свободы или Московского Кремля (это – штучный товар), но собственная визитная карточка все-таки есть у каждого. Другое дело, что особой оригинальностью она, как правило, не блещет. Обычно это стандартный набор: вокзал (железнодорожный, речной, морской – ненужное зачеркнуть), здание администрации, центральная площадь города, памятники, пара-тройка храмов, сохранившиеся постройки времен основания города, ну и конечно же современные «чудеса» архитектуры из стекла и бетона. Иногда к этому добавляется и какая-нибудь особая «фишка» типа памятника Пермяку Соленые Уши в Перми или Падающей башни в Невьянске. Если же «особых примет» не имеется, отличить один город от другого весьма затруднительно. Ну а кошмар архитектора – типовая застройка советских времен – только усугубила ситуацию.
Правда, все вышесказанное справедливо лишь с точки зрения приезжих. Для тех же, кто прожил в городе много лет, он выглядит несколько иначе. Банальные типовые постройки наполняются неповторимым местным колоритом, обретают особую ауру и краски, потому что местные жители воспринимают их сквозь призму своих собственных воспоминаний и переживаний. И стандартный провинциальный город превращается для них в родной, уникальный, который не спутаешь ни с каким другим на земном шаре.
Но для нас с Верой Благовещенск родным не являлся, а потому скудноватым набором его достопримечательностей мы пресытились уже к середине дня. Вера постоянно оглядывалась по сторонам, рассчитывая зацепить образ, вид, эмоцию, хоть что-нибудь, способное задеть струны ее впавшей в летаргию памяти. Увы – тщетно. Я делал то же самое, пытаясь обнаружить какой-нибудь знак, указывающий на искомое судьбоносное событие в моей жизни. Мы шли рядом, но она искала прошлое, а я – будущее, и мои шансы на успех были существенно выше.
Часам к трем с уже отяжелевшими от усталости ногами мы забрели в местный парк культуры и отдыха и не спеша двинулись вглубь по его аллеям. Холодная ноябрьская погода не очень-то располагала к подобным прогулкам, так что отдыхающих нам попадалось не очень много. Впрочем, не только погода была тому виной: уж слишком уныло выглядели осиротевшие после листопада парковые деревья.
Мы шли и молчали, так как темы для разговоров иссякли уже больше получаса назад. Во-первых, инициатива в общении с самого начала исходила исключительно от меня, а она в основном предпочитала слушать. Б€ольшая часть того, что интересовало меня, касалась ее имени, рода занятий, прошлого, интересов. Но таких вопросов я не задавал, чтобы лишний раз не травмировать мою спутницу, ибо все равно ответов у нее не имелось. Вариантов же для отвлеченной беседы было не слишком много. О чем, спрашивается, говорить? О фильмах, книгах, музыке? Но Вера подобного разговора поддержать не могла по причине потери памяти. Демарг, уступая мне эту женщину, мстительно украл из ее мозга все то, что так или иначе касалось ее личности. Украл или заблокировал. Вера (впрочем, даже это имя мы придумали вместе) не могла сказать, что она любила читать или слушать, любит ли она кино или предпочитает театр, занимается ли спортом, либо ее свободное время уходит, скажем, на шопинг. Общеизвестные для каждого образованного человека факты в ее памяти, конечно, остались, но на их основе разговора не построишь. Новым же ее воспоминаниям и впечатлениям было от роду меньше недели. Она, можно сказать, начинала жизнь с чистого листа.
Какие еще у меня варианты? Рассказывать о себе? Но и тут мне волей-неволей приходилось соблюдать осторожность, чтобы не сболтнуть лишнего. Говорить обо всем подряд в надежде случайно пробудить какой-нибудь из участков ее пребывающей в коме памяти? Так подобная непринужденная болтовня, мягко говоря, не мой конек. Это, скорее, епархия Морганы. Да и ни одна из тем, затронутых мной, не находила в моей спутнице живого отклика. Стоит ли удивляться тому, что разговор наш увял?
Тем не менее ее обществом я не тяготился. Помимо вполне определенных надежд, связанных с ее присутствием, она нравилась мне и сама по себе. Рядом с нею мне даже молчать было комфортно. Однако это симптоматично: неужели я опять начинаю влюбляться? В принципе немудрено: последние полтора года ваш покорный слуга был практически лишен женского общества, если не считать Морганы. Но дочь – это все-таки другое. К тому же загадочность женщины только добавляет ей привлекательности, а в моей новой знакомой загадок было – хоть отбавляй.
Вере, по-видимому, моя компания тоже нравилась. Во всяком случае, так говорил мне мой Э-детектор, которому я склонен верить. Она, естественно, была мне благодарна за старание отвлечь ее от мрачных мыслей, но боюсь, что поводов для благодарности у нее скоро будет через край, а это тоже не есть гут.
Отвлечь-то я ее, конечно, пытался, однако стоило нам оказаться вдали от людей, как она остановилась и задала вопрос, очевидно, мучивший ее все это время:
– А что, если я никогда не вспомню своего прошлого?
Ну и вопросик! В принципе, к тому все шло, и я это чувствовал, ибо воспринимал ее эмоции, но вот подходящего ответа подготовить так и не удосужился. И потому фальшиво бодрым тоном произнес первое, что пришло на ум:
– Ничего, начнете жизнь сначала!
Ответ я приправил легкой положительной волной. Но, как выяснилось, интенсивность ее была категорически недостаточной.
– Это как, интересно?
– Сделаем вам документы. Если надо, и диплом тоже. Сейчас все покупается. Потом устроитесь на работу.
– Но я же совсем ничего не помню о том, чем занималась раньше. Если что и умела, то теперь…
– Не беда – поступите на какие-нибудь профессиональные курсы. Их довольно много в Благовещенске. Можно и в вуз поступить. Ограничений по возрасту сейчас нет. Правда, деньги понадобятся, ну да это не проблема. Я вам одолжу, а потом рассчитаетесь.
Несколько минут она осмысливала нарисованную мной картину будущего, а затем произнесла:
– Но у меня же где-то, наверное, есть родственники, друзья, коллеги… Может быть, они меня ищут.
– Вполне возможно, – согласился я. Этот поворот разговора мне не слишком нравился.
– А что, если нам подать в средства массовой информации объявления с моей фотографией: «Кто знает эту женщину, просьба позвонить по такому-то телефону»? Держу пари, они откликнутся…
Угу, замечательная идея! Ей-то хорошо: свои все-таки, а нам это может выйти боком. Ведь если коллеги Веры – действительно те, о ком думает Моргана, то нам с дочерью придется срочно сматывать удочки, чтобы к моменту их прибытия сюда нас и след простыл. А моя спутница чуть ли не приплясывала от пробудившегося энтузиазма. Впрочем, мне было чем охладить ее пыл:
– В том, что откликнутся, я нисколько не сомневаюсь. Но вы помните, почему мы не повезли вас в больницу?
Мне больно было видеть, как разом угасло сияние в ее глазах. Но что поделаешь: безопасность в данном случае довлела над всем остальным.
– Помню, – глухо отозвалась Вера.
– Мы ведь до сих пор не можем со всей определенностью сказать, что на вас не покушались. И нет никакой уверенности в том, что на объявление среагируют именно те, кто вам нужен. А вдруг сюда первыми прибудут другие, с которыми вам встречаться совершенно не с руки?
– Но вы же сами вытащили меня в город на прогулку, – потерянно произнесла она.
– Гулять по городу – одно, а давать на всю страну пеленг: «Эй, я здесь!» – совсем другое. – Назидательность в моем голосе, пожалуй, даже несколько зашкаливала. – Покушавшиеся, если они были, сейчас наверняка уверены в вашей смерти и уехали отсюда. Звать их обратно будет с нашей стороны несколько опрометчиво.
Плечи Веры поникли под тяжестью моих железных аргументов. Повисло молчание, которое на этот раз грозило затянуться, как вдруг рядом прозвучал злой женский голос:
– Ты?!