Краснявка. День четвертый
И все-таки жизнь — хорошая штука. Особенно если умеешь ей радоваться. А когда сильнее всего жизни радуешься? Правильно — после того, как чуть с ней не распрощался. И плевать, что там дальше будет, — главное, сейчас ты живешь и по земле своими ножками ходишь, а не с петлей на шее на эшафоте болтаешься.
Так что нельзя сказать, будто я сильно расстроился из-за угрозы лейтенанта отдать меня под трибунал. Совсем же еще мальчишка — перебесится и успокоится. А не успокоится — выкручусь как-нибудь.
Куда сильнее меня беспокоила полученная от брата предсмертная весточка. По идее — надо бы бросить все дела и рвануть на север, но это пока просто невозможно. И дезертировать после сегодняшней выходки весьма проблематично, и Катарину найти жизненно необходимо. Ох, тенью чую, сейчас в Тир-Ле-Конте такая грызня начнется… Одна надежда на отца. Но у него и в Альме забот хватает.
После того как мы на деревенском погосте похоронили погибших сослуживцев и загубленных бунтовщиками крестьян, лейтенант Эмерсон приказал занять дом бывшего старосты и переждать ночь там. Поутру от капитана Анвольда должен прибыть гонец, тогда уже ясно станет — останемся мы здесь дальше или придется перебираться на новое место.
В связи с такой неопределенностью лейтенант распорядился усилить караулы и, опасаясь нового нападения мятежников, даже не отпустил пехотинцев в церковь на отпевание погибших товарищей. Вместо этого он пригласил священника, чтобы тот отслужил заупокойную прямо в доме старосты. Волонтеры присоединились к солдатам, а мы с Арчи без дела болтались по заднему двору, делая вид, что помогаем Шутнику готовить ужин. Укрывшийся плащом Бернард храпел на загнанной сюда телеге.
— Кейн, ты идиот! Какая муха вообще тебя укусила? — закатил глаза Шутник, помешивавший деревянной ложкой похлебку в котелке над костром.
— Ты о чем это? — разыграл я удивление.
— С какой стати ты продырявил этому рыцарю башку? — уточнил вопрос сидевший рядом на бревне Арчи.
— Должен же я был сделать хоть что-то хорошее в своей жизни, — пожал я плечами.
— Ты это собираешься говорить на трибунале? — Арчи поднялся на ноги и огляделся. Ни капрала, ни лейтенанта видно не было. — Придумай что-нибудь получше.
— Думаю, до этого не дойдет.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — предупредил меня Шутник. — Лейтенант хоть и остыл, но слово сдержит.
— Да и тень с ним, как-нибудь выкручусь, — отмахнулся я.
— Вот этого я и опасаюсь, — скорчил гримасу Арчи и уже краешком рта тихонько пробормотал: — Тихо, капрал идет.
— Кейн, иди сюда, — позвал меня Линцтрог, остановившись рядом с конурой.
— Слушаю, господин капрал, — подошел к нему я.
— Лейтенант приказал приглядеть за тобой, чтобы ты глупостей не натворил, — неожиданно в открытую предупредил меня Линцтрог и по его добродушному лицу скользнула тень раздраженной гримасы. — Видно, всерьез он на тебя взъелся. Но если решишь попытать счастья, я отвернусь. И ребята мои ходить по пятам не станут.
— Спасибо, господин капрал. — Мне ничего не оставалось, кроме как его поблагодарить. — Я могу идти?
— Иди, сынок, иди, — разрешил Линцтрог и ушел в дом.
Я вернулся к костру, присел на бревно и задумался. Серьезно он советовал дезертировать, не дожидаясь возвращения в Старый Перент, или просто хотел на мою реакцию посмотреть? Если разобраться, добрых чувств к подстреленному рыцарю ему испытывать не из-за чего. Даже скорее наоборот: хоть оставленные в деревне пятеро пехотинцев и успели занять оборону, это ничего не изменило: удравшие при появлении нашего отряда мятежники спалили их вместе с домом. Но что было, то прошло, а сбеги я — это будет оплошность Линцтрога. И, насколько мне удалось понять характер капрала, таких ситуаций он очень и очень не любил. Вот ведь вопрос-то…
— Чего он хотел? — оценив мой задумчивый вид, поинтересовался Арчи.
— Да так, ерунда, — покачал я головой.
— Подсказал, где веревку можно раздобыть? — усмехнулся Шутник и попробовал на вкус ароматное варево.
— Что-то типа того. Ну что, кашевар, долго ждать еще?
— Да готово уже. — Шутник попробовал еще раз и сплюнул. — Не, чуток подождать придется.
— А скажите-ка мне, господа хорошие, — я вытащил из сумки изъятую у эльфа серебристую шишку, — что это за чудо такое?
— Убери, — попросил спрыгнувший с телеги Бернард. — А лучше выкинь.
— А что такое? — удивился я.
— Видел, как карету проповедника расхлестало?
— Ну?.. — кивнул я.
— Это эиль-на-тарол, — нараспев произнес тайнознатец. — Серебряная стрела леса.
— И? — озадаченно потер я затылок, но шишку все же в дорожную сумку убрал. — Что с того?
— А ты отойди за амбар и отломи чешуйку. Если сразу не выкинешь — на куски разорвет, — наконец толком объяснил Бернард.
— Полезная, значит, в хозяйстве вещь, — решил я. — Сгодится еще.
— Смотри, осторожней с ней, — забеспокоился Шутник. — А то и от тебя мокрого места не останется, и товарищей ни за что во тьму отправишь.
— Не дрейфь, не отправлю, — успокоил его я. — И как это «ни за что»? Товарищей всегда есть за что.
— Кейн, пришли к тебе. — Покинувший свой пост у ворот Олаф остановился рядом с костром. — Мужик какой-то спрашивает того, кто рыцарю третий глаз нарисовал.
— Кто такой? — насторожился Арчи.
— Да вроде на Фиценвольда похож. Может, родня?
— Ладно, разберемся, — поднялся я на ноги. — Арбалет дай.
— Не, — двумя руками вцепился в оружие волонтер. — Я на посту.
Бернард отвернулся скрыть улыбку, а Шутник и Арчи так и вовсе расхохотались на весь двор. Я только хмыкнул, сдерживая смешок, и в сопровождении волонтера отправился к воротам, где прислонившийся к забору пехотинец пристально рассматривал незваного гостя.
Тот нервно теребил в руках неокрашенную войлочную шапку и старательно изучал носки собственных ботинок, боясь лишний раз отвести от них взгляд. Рябой крестьянин и вправду сильно походил на погибшего Фиценвольда, только был чуток помладше и не такой кряжистый. Думаю, они хоть и не близкая, но все же родня.
— Ну чего надо? — не слишком дружелюбно поинтересовался я, и мужик вдруг протянул мне небольшой, но туго набитый кошель.
Вот так дела.
— Это что?
— Эт-т-то вам, господ-д-дин, — заикаясь, пробормотал крестьянин. — Я у бра-т-та за д-д-душеприказчика, он бы од-д-добрил.
— Понятно. — Поколебавшись, я все же принял кошель и взвесил его в руке. Очень даже неплохо. Хоть, судя по бренчанию, медяки. — А скажи-ка, любезный, как же так получилось, что мятежники сразу к брату твоему нагрянули и по соседству никого больше не тронули?
Опустивший глаза крестьянин дождался, пока закончивший службу священник выйдет со двора, и лишь тогда сплюнул себе под ноги:
— А извест-т-тно — как! Сволот-т-ты всякой в д-д-деревне хват-т-тает, д-д-донесли, что клетчатые у него ост-тановились, вот т-те и налет-т-тели.
— Много, говоришь, сволоты в деревне? — заинтересовался я. — Ну например? На кого думаешь?
— Ни на кого не д-д-думаю, — набычился мужик и прочертил подошвой ботинка широкую полосу по раскисшей от дождя земле. — Т-т-точно не знаю, а напраслину на люд-д-дей возвод-д-дить не буд-д-ду. Бог им суд-дья.
— Ну, а вообще кто с мятежниками якшаться мог? — не оставил я его в покое. — Может, кто зло на брата твоего держал?
— Ба-атраки мне его не нравились, — задумавшись, пробормотал он. — Т-так и норовили чего-нибуд-дь спереть.
— Еще кто?
— Корчмарь с бывшим ст-таростой крепко дружбу водил, — разговорившись, крестьянин перестал волноваться и почти не заикался, — но он не ст-т-тал бы. Брат ему должен был по осени д-долг вернуть. Если только мельник…
— Что мельник? — поторопил я в задумчивости беззвучно шевелившего губами мужика.
— Приблуда он, не из наших. Вот он — мог. Давно слухи ходили, что с лихими людьми дела обделывает, а где одно, там и д-д-другое. — Мужик поднял на меня взгляд и облизнул губы. — Заболт-т-тался я, бежать д-д-давно пора.
Я кивнул и не стал его больше удерживать. Вряд ли он поведал бы мне еще что-нибудь интересное. Только напридумывал бы небылиц.
Вернувшись к костру, я получил свою порцию наваристой похлебки — не пропадать же было скотине Фиценвольда без хозяев, — и задумался.
Как выйти на мятежников? Выбор небольшой: батраки, корчмарь, мельник.
Батраков искать бесполезно — одного во тьму отправили, второй должен был схорониться так, что и не сыскать. Корчмарь, скорее всего, не при делах. Остается мельник. Надо бы сходить с ним пообщаться. Только как это обстряпать? Хотя есть у меня по этому поводу идея…
— Ну и что ты от меня хочешь? — хмуро поинтересовался выслушавший мой рассказ Арчи.
— Надо бы этого мельника проверить, — намекнул ему я.
— Зачем это? Он нас не трогает, мы его, — удивился Шутник. — И чего тебе, Кейн, спокойно не живется?
— Ты как, Габриель, думаешь, мельник в здешних краях — состоятельный человек? — поинтересовался я.
— А! — протянул Шутник. — Так бы сразу и сказал.
— Повторяю, чего ты от меня хочешь? — Арчи сосредоточенно зачерпывал из миски похлебку и на меня даже не посмотрел.
— Сходи поговори с капралом, — предложил я. — Меня он даже слушать не станет.
— Если разговаривать с капралом — делиться придется, — забеспокоился Габриель.
— А если не делиться, то незаметно нам отсюда не уйти. — Я выгреб из котла остатки густого варева и присел на бревно.
— Ладно, уговорил. — Арчи со вздохом поставил миску на землю и, упершись ладонями в колени, поднялся на ноги. — Должен будешь.
— Ага, разбежался, — оскалился ему в спину я.
— Как думаешь, пойдет на это Линцтрог? — задумался Шутник.
— А кто его знает? — пожал я плечами. — Почему нет? Он в любом случае не останется внакладе.
— Он — да. А мы?
— У тебя голова на плечах есть, сам думай. Не надумаешь, Олафа возьму, он не откажется.
— Я те возьму! — возмутился Шутник. — Ты поговори мне еще тут, сопляк!
— Или Бернарда… — задумчиво произнес я и протер дно тарелки мякушкой хлеба.
Габриель сплюнул и отвернулся.
Арчи вернулся, когда уже порядком стемнело. С непроницаемым выражением лица он молча присел рядом со мной и уставился в костер.
Мы с Шутником переглянулись, но с вопросами приставать не стали.
— Капрал не против, — наконец соизволил открыть рот так и не дождавшийся наших расспросов Арчи. — Даже двух людей в подмогу даст.
— Сколько заломил? — сразу же решил уточнить Шутник.
— Мы с ним такие вопросы не обсуждали, — все так же без всяких эмоций в голосе монотонно выдал здоровяк.
— А чего тогда так долго? — удивился Габриель.
— Ждал, пока его лейтенант отпустит.
— Когда выходим? — потянулся я, разминая затекшие мышцы.
— Сейчас придет от него кто-то, и пойдем.
Линцтрог прислал Джонатана и Артура. Вообще-то это Шутник позже сказал, как их зовут, — сам я за все время своего пребывания в отряде не перекинулся с ними ни единым словом.
— Куда идти, знаете? — Джонатан — крепкого сложения плешивый пехотинец средних лет — оглядел нас с нескрываемым сомнением и отдал Артуру реквизированный у волонтеров арбалет.
— Проходили ж мимо мельницы… — Шутник застегнул все крючки бригандины и несколько раз легонько подпрыгнул.
— Ага, а там нас ждут с распростертыми объятиями, — с заметным северо-полесским акцентом издевательски протянул долговязый Артур и почесал шею. — Ничё получше не придумали?
— Сейчас идем к реке, — неожиданно для нас заявил Арчи. — Берем лодку, спускаемся до заводи. Оттуда они точно никого не ждут.
— Толково, — кивнул Джонатан и пригладил короткие рыжеватые усики, которые вкупе с украшенной несколькими рубцами широкой физиономией придавали ему вид тертого жизнью помоечного кота. — Семья у мельника большая?
— Бобыль он, — припомнил я вскользь оброненную кем-то из деревенских фразу.
— Тогда еще проще, — усмехнулся Джонатан и поправил сбившийся подкольчужник. — Кто на мельнице околачиваться будет — валим, хозяина оставляем на поговорить. Возражения?
— Смотрите, по ошибке мельника не прирежьте, — предупредил я решительно настроенных пехотинцев, которых вовсе не смущала некоторая сомнительность предстоящего мероприятия. А с другой стороны, чего смущаться? На подавление мятежа ох как много списать можно… — Мельник нам живым нужен.
— Не боись, не прирежем, — хохотнул Артур и передал напарнику тул с арбалетными болтами. — Вы, главное, сами ручки испачкать не бойтесь: уйдет кто — лихо нам придется.
— Не маленькие, — фыркнул в ответ Габриель. — Когда выходим?
— Пошлите уже, — посмотрел в сторону дома Джонатан. — На воротах сейчас Джером и Чарли, капрал их предупредил. Только на глаза лейтенанту не попадайтесь. Мальчишке о нашей вылазке знать вовсе не обязательно. Правильно я толкую?
— Нет, а мы собирались ему докладывать! Совсем, что ли? — покрутил пальцем у виска Шутник.
— А кто вас знает? — на полном серьезе заявил Артур. — Чтобы потом непоняток не было.
— Двинули! — прервал начинающуюся перепалку Арчи, который спрятал под навес замотанный в плащ фламберг и взамен сунул за пояс найденный среди инструментов тяжелый молот на длинной рукояти.
— Напрямик к реке не пойдем, — решил я. — Лучше круг сделаем, зато на хвосте никого не принесем.
— Дело говоришь, — согласился со мной Джонатан.
Мы выскользнули через приоткрытые ворота и, не теряя времени, направились к околице. Солнце давно село, и местные уже попрятались по домам, так что навстречу нам никто не попался. Вот только не думаю, что хоть для кого-нибудь наш маршрут был секретом: деревенские собаки так и рвались с цепей, провожая нас хриплым лаем.
Стараясь не шуметь, мы свернули на едва заметную в наступившем сумраке тропку и поспешили к речке. По обеим сторонам от вытоптанной рыбаками и прачками тропинки возвышались заросли крапивы, а когда под ногами захлюпала вода, на смену низеньким ивам пришел качавшийся под легкими порывами ветра камыш.
Посвежело. На фоне темного неба черными пятнами ползли грозовые облака, которые то и дело закрывали узенькую полоску месяца. Как обычно перед непогодой, в воздухе стоял звон комариных крыльев, вдалеке квакали лягушки, да со стороны леса доносилось уханье какой-то ночной птицы.
Найти лодки труда не составило — вытащенные из воды плоскодонки лежали на берегу неподалеку от сколоченного из потемневших досок причала. А вот найти подходящую лодку оказалось куда сложней: одни рассохлись, и в днищах у них зияли щели в палец толщиной, другие не могли вместить пятерых человек. Поколебавшись, мы остановили свой выбор на небольшом рыбацком ялике, который и оттащили к реке.
— Весел нет, — огляделся по сторонам Шутник и шлепнул себя по шее, сгоняя вконец обнаглевших комаров.
— Зачем тебе весла? — Арчи пошарил в зарослях высокой травы и вытащил оттуда длинный шест. — Скрип уключин разве что глухой не услышит.
— Ковшик брать? — Шаривший под соседней лодкой Джонатан повертел в руке деревянный ковш с короткой ручкой. — Воду там вычерпать… Да тут и второй есть!
— Обязательно.
Мы по очереди забрались в покачивавшийся у причала ялик, и под ногами тут же захлюпала вода. Шутник выругался и протянул мне один из ковшей. Да уж, ничего не остается, как поработать черпальщиками. Арчи уперся в воткнутый в илистое дно шест, поднатужился и направил ялик на глубину. Хорошо хоть идти по течению — а то бы замаялись.
Река в ночной мгле лениво несла свои воды, и тишину нарушали лишь изредка выпрыгивавшие из воды рыбины, да постепенно усиливавшийся плеск падавшего с мельничной запруды потока. Ну и сиплое дыхание запыхавшегося Арчи тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Как бы он не надорвался.
Я вылил за борт очередной ковш и ладонью вытер вспотевший лоб. Берега реки терялись во тьме, но мне казалось, что у самой кромки воды пляшут тени еще более темные, чем ночная мгла. Что это было? Обман зрения, колыхавшиеся под порывами ветра ветви деревьев или выбравшиеся под безлунное небо из царства Старого Короля обрывки полуночных кошмаров? Скорее, первое или второе — хоть на свете в последнее время и творится слишком уж много непонятного, принимать на веру детские сказки все же не стоит.
По речной глади побежали невысокие волны, вода с плеском забила в борта ялика, и Арчи сразу же принялся править к берегу. Оно и понятно: поднявшийся ветер запросто может перевернуть перегруженную лодку, да и темный силуэт мельницы уже маячит совсем неподалеку.
Арчи осторожно подвел ялик к берегу, и тот, шаркнув днищем о дно, мягко ткнулся в песок. Мы тут же выбрались из лодки и, настороженно прислушиваясь, замерли: ветер принес аромат жарившегося мяса и запах дыма.
— Ты, — Джонатан ткнул пальцем в Шутника, — и Артур обойдите мельницу со стороны дороги, мы зайдем со двора. И не шумите особо, главное — никому уйти не дать.
— Ну выйдем, дальше чё? — Артур взвел арбалет и наложил болт.
— Ушки на макушке держите. Как услышите, что заварушка началась, действуйте по обстоятельствам. — Убрав меч в ножны, Джонатан забрал у приятеля арбалет. — Всё, нечего время терять. С богом!
— Если бы, — тихонько хмыкнул себе под нос Габриель и отправился вслед за растворившимся в ночной темноте пехотинцем.
Почти сразу же невдалеке послышался собачий лай, и Джонатан досадливо выругался — не иначе, наши парни хозяйского пса спугнули.
Тень! Нечего было с той стороны подбираться, раз уж на берег высадились.
Уклоняясь в темноте от веток кустов, мы заспешили к мельнице и шагов через полсотни вышли к запруде. Неподалеку от реки во дворе дома мельника горел костер с жарившейся над огнем уткой, за которой присматривал сидевший рядом молодой парень в куртке с нашитыми металлическими бляхами.
Внезапно он перестал переворачивать вертел с уткой и одним плавным движением натянул на короткий лук тетиву. Развалившийся на постеленном на землю плаще батрак покойного Фиценвольда отхлебнул из меха вина и поднялся на ноги.
Вот, выходит, и свиделись, гаденыш.
Мельника нигде не видно. Оно и к лучшему — случайно в схватке не зацепим. А в том, что без драки не обойтись, никаких сомнений быть не может: парень, оставивший без присмотра утку над огнем, уже наложил на тетиву стрелу, а батрак ухватил рукоять вил.
Вот только непонятно, сколько еще, кроме мельника, людей в доме. Хотя вряд ли их там много — иначе одной уткой дело бы не ограничилось.
— Хозяин! Ты живой там?! — заорал во всю глотку батрак и кинул на землю мех с вином.
Джонатан молча указал мне на него, жестом велел Арчи бежать к дому и, дождавшись, пока парень с луком повернется к нам лицом, выстрелил тому в грудь. Арбалетный болт легко прошил усиленную металлическими бляшками кожаную куртку и отбросил мятежника к костру. Сорвавшаяся с лука стрела исчезла в ночной мгле.
С мечом в руке я бросился к батраку, намереваясь, несмотря на указание Джонатана, взять его живым, но мигом протрезвевший крестьянин неожиданно резво кинулся навстречу и ткнул вилами. Зубья глубоко засели в обтянутых толстой кожей досках щита, и, отведя руку со щитом в сторону, я раскроил батраку голову ударом меча. Тень с тобой, некогда мне сейчас в бирюльки играть.
Из распахнувшейся двери дома выскочил мельник и, не разбирая дороги, помчался к запруде. Оказавшийся прямо у него на пути Арчи уклонился от бестолково нанесенного удара кухонным ножом и крюком в солнечное сплетение выбил из хозяина мельницы дух. Прежде чем тот успел прийти в себя, здоровяк невесть где раздобытым обрывком веревки стянул ему за спиной руки и поднялся с колен.
В этот момент хриплый собачий лай сменился жалобным визгом и, не сговариваясь, мы отбежали от костра, укрывшись в ночном полумраке. Тревога оказалась напрасной — из задней двери дома выглянул Шутник.
— Что у вас там? — покинув густую тень, подошел к нему Джонатан.
— Нормально. Одного на небеса прямым ходом отправили, хозяина, я вижу, вы спеленали.
— Больше никого не было?
— Не-а, — зевнул Габриель.
— Идите с Артуром обыщите дом. Арчи! Покарауль у ворот, пока мы тут с хозяином побеседуем. — Джонатан подошел к валявшемуся на земле ничком мельнику и с размаху ткнул его носком тяжелого армейского ботинка под ребра. Тот попытался отползти, но, получив еще пару пинков, неподвижно замер на месте. — Ну что, Кейн, тащи-ка сюда ведро водицы. Да не из реки, из колодца! Там холоднее.
Я нашел ведро, зачерпнул из колодезя в дальнем углу двора, от которого к речке убегал едва слышно журчавший ручеек, и окатил мельника ледяной водой.
— Что?.. — очнулся тот и обвел нас непонимающим взглядом. — Вы кто такие?!
— Мы солдаты его светлости великого герцога Ранлоу, — проинформировал нашего пленника Джонатан и ни с того ни с сего заехал ему ногой в солнечное сплетение. Мельник повалился на землю и закашлялся. — А ты, мразь, без пяти минут покойник. Хотя если ответишь на наши вопросы, я замолвлю за тебя словечко перед господином лейтенантом.
— Сами вы покойники, — неожиданно решительно заявил мельник, разглядев валявшиеся неподалеку тела подельников. — Не судьба вам эту ночь пережить. Но если сами сдадитесь, может, с вас живьем шкуру и не спустят. Тоже словечко замолвлю…
Пехотинец пнул пленника в голову и отвернулся к запруде, дожидаясь, пока тот придет в себя. А вот я насторожился: с чего бы это мельнику из себя героя корчить? Либо он в играх с бунтовщиками с головой увяз и выкрутиться уже не надеется, либо действительно полностью уверен в своих словах. Но только почему вид не сделал, что вообще не понимает, о чем разговор? Хоть бы время выиграл.
— Кто в деревне связан с бунтовщиками? — Джонатан решил, что дал мельнику достаточно времени для раздумий.
— Пошел ты!..
Удар кстати подвернувшимся поленом сломал хозяину мельницы нос, но в этот раз он на землю не повалился и просто сплюнул изо рта кровь.
— Где ты встречаешься с людьми Меченого?
— …
Тяжелая деревяшка выбила несколько зубов, а мельник лишь расхохотался.
— Где скрывается Меченый?
И вновь в ответ лишь издевательский смех.
— Кто в деревне связан с бунтовщиками?
Смех. Удар.
— Кто организовал нападение на проповедника?
Смех. Удар.
— Где ты встречаешься с людьми Меченого?
Молчание. Удар.
— Где скрывается Меченый?
Плевок кровью. Удар.
И опять все по новой. Джонатан монотонно задавал вопросы и, не получая ответов, методично выбивал из мельника дух. Возможно, в конце концов, пленник бы и сломался, но у меня крепло убеждение, что нам попался крепкий орешек. Один из немногих, кто готов умереть во имя своего дела. Или сдохнуть, но оставить нас в дураках.
Пехотинца тоже, думаю, ответы на вопросы интересовали мало — не затем он сюда явился. А так он любому с чистой совестью расскажет, что не смог выбить информацию из бунтовщика, и я это подтвержу. А что из мятежника при этом дух выбили, так это никого интересовать не будет. Хотя если что-то полезное узнать получится, пара монет запросто перепасть может.
— Как ты связываешься с бунтовщиками?
Мельник в ответ лишь очумело помотал головой, и я остановил уже поднявшего руку с поленом Джонатана:
— Подожди, давай-ка по-моему попробуем.
— Это как? — смерил меня удивленным взглядом пехотинец.
— А ты тащи сюда вон тот жернов. И веревку найди.
— Может, лучше шкуру с него ремнями начать спускать? — предложил Джонатан. — Вы, говорят, северяне, большие по этой части мастаки.
— Как-то это мимо меня прошло, — отказался я. — Зря провозимся только. А то и вовсе загнется. Ты лучше каменюку притащи.
Джонатан посмотрел на валявшийся у мельницы увесистый каменный жернов, хмыкнул и прикатил соседний, который был раза в полтора поменьше.
— А веревку?
— Пояс его не подойдет?
— Короткий слишком, а впрочем… тень с ним, и его хватит. — Я стянул ремень, пропустил его в дыру посреди жернова и накрепко затянул концы у мельника на щиколотках. — Потащили.
— Куда? — удивился странным манипуляциям Джонатан.
— А вон, до колодца.
Джонатан подхватил бесчувственного мельника под мышки, а я поставил жернов набок и покатил быстряк рядом. Дальше тоже сложностей не возникло: пехотинец примотал стягивавший запястья мельника обрывок к веревке колодезного журавля, а потом мы перевалили хозяина мельницы через сруб и плюхнули в ледяную воду.
Тот моментально пришел в себя, заорал, но ухвативший жердь журавля пехотинец поднял руки, и голова бедолаги скрылась под водой. Выждав совсем немного времени, Джонатан вновь потянул жердь на себя, и откашлявшийся мельник жадно глотнул воздух.
— Вы! Сегодня! Сдохнете! — выхаркнул он в нас, и я только покачал головой. До чего же некоторые люди упертые. — Все! Сдохнете!
— Топи, — скомандовал я.
Пехотинец послушно поднял жердь колодезного колодца, и голова мельника вновь скрылась под водой.
— Достаточно? — через некоторое время поинтересовался Джонатан.
— Рано еще, — остановил его я и начал медленно загибать пальцы. На третьем десятке решил, что для первого раза времени прошло достаточно, и скомандовал подъем.
— Твари! — выплюнул изо рта воду мельник, едва Джонатан поднял его наверх.
— Опускай! — махнул рукой я, прежде чем пленник успел сделать второй глоток воздуха.
Хочет драгоценное время на ругань тратить — его право.
Мельник сломался на шестом заходе. Сначала он осыпал нас проклятиями, потом просто пытался, прежде чем вновь опустится под воду, наполнить легкие воздухом. Легко управлявшийся с колодезным журавлем Джонатан уже стал с сомнением поглядывать на меня, но тут, когда он очередной раз поднял голову мельника над поверхностью воды, тот выдавил из себя мольбу о помиловании.
— Кто в деревне связан с бунтовщиками? — на этот раз вопросы начал задавать я.
— Я, только я. Раньше еще староста заодно с нами был… — ответил прокашлявшийся мельник, когда из носа у него перестала течь вода.
— А трактирщик?
— Он деньгами помогает, но больше из-за того, что за шкуру трясется. Деньгами многие помогают.
— Где скрывается Меченый?
— Не знаю!
— Джонатан? — вопросительно посмотрел на пехотинца я.
— Не надо! Я действительно не знаю! — взмолился мельник, прежде чем его успели опустить под воду.
— А кто тогда на проповедника напал?! — возмутился пехотинец. — Ты ври, да не завирайся!
— Это люди Марка Ламберта! Не Меченого!
— Как так? — Такой поворот допроса несказанно меня расстроил. Я-то рассчитывал информацией о банде Кройда разжиться. — А эльфы откуда взялись?
— Меченый на севере действует, а в окрестностях Старого Перента — Ламберт, — сбивчиво пояснил пленник. — Они друг другу людьми помогают, в этот раз Кройд эльфов прислал.
— Где берлога Ламберта? — взял инициативу в свои руки Джонатан, которому, судя по всему, это имя было знакомо.
— Не знаю, его люди на меня сами выходят, — перевел дух мельник.
— То есть ничего полезного нам ты рассказать не можешь? — понял я, что ничего существенного добиться все же не получится. — И скажи на милость, с какой стати нам оставлять тебя в живых?
— Это точно, — поддержал меня Джонатан. — Давай испражняйся.
— Последний уже, видимо, раз повторяю вопрос. — Я посмотрел на не особо радостные лица вышедших из дома Габриеля и Артура. — Где можно найти Меченого?
— Не знаю я!
— Опускай.
— Стой! Подожди! Не надо! — взмолился мельник, зубы которого по стуку могли дать фору кастаньетам — то ли перепугался, то ли просто окоченел.
— С чего бы это?
— Я точно не знаю, но слышать доводилось, что его люди частенько в «Приюте скитальцев» останавливаются.
— Это что еще за заведение? — заинтересовался я.
— Постоялый двор на полпути из Старого Перента в Йорк.
— С паршивой овцы… — пробормотал я, прикидывая, как это может мне помочь.
Выходило, что почти никак.
— Как улов? — поинтересовался Джонатан у хмурого Артура.
— Денег кот наплакал, зато в сарае связок стрел под сотню, запасные тетивы, заготовки тисовые для луков, наконечников несколько мешков. И тюфяки заготовлены. Похоже, скоро здесь серьезная заварушка намечается.
— Ну что скажешь? — Джонатан потянул затекшие руки, и голова мельника чуть не нырнула под воду.
— Сегодня большой отряд подойти должен. Дюжины три или четыре, с ними полтора десятка стрелков-полукровок из Йорка. Несколько эльфов с ними должны быть. Вам против них не выстоять. Вытащите меня, и я вас мимо них проведу.
— Здорово! — обрадовался Джонатан и, поднатужившись, опустил жердь колодезного журавля к земле. — Да! Казна твоя где припрятана?
— В амбаре, в левом ближнем от входа углу. Под мешками с мукой доска подпилена.
— Артур, проверь, — распорядился пехотинец и неожиданно разжал руки. Мельник даже вскрикнуть не успел, прежде чем камнем ушел под воду. — Проверь, и надо уже возвращаться.
— А если он не брехал насчет мятежников? — заглянул в колодец и посмотрел на поднимающиеся со дна пузыри Габриель.
— Тогда тем более шевелиться надо! — пожал плечами Джонатан. — Если нас здесь прихватят — кисло будет.
Поиск казны мятежников много времени не занял — она оказалась именно там, где рассказал мельник. Только вот денег в ней оказалось не так уж и много — десяток серебряных корон, да еще куча меди. Похоже, Ламберт недавно ее опустошил, и мельник не успел восполнить убыль. Или просто соврал нам, и настоящая казна припрятана где-то в другом месте. Вот только времени на ее поиски уже нет.
Джонатан посмотрел на высыпанные на плащ убитого батрака монеты и разделил их на три примерно равные части:
— Треть капралу, и две трети нам. Возражения?
— Уходить пора. — Арчи не стал спорить с такой дележкой и ссыпал монеты себе в кошель. — Сейчас ливанет.
И действительно — под резкими порывами ветра по заводи побежали волны, и вода зазвенела под каплями дождя. Рваные облака наконец собрались в закрывшую небо пелену, и ночь сразу же стала непроглядно-черной.
— Обратно не поплывем. — Габриель окинул взглядом раскачивавшиеся верхушки деревьев и поправил войлочную шапку. — Потонем еще на этой рухляди…
— Посуху возвращаемся, — согласился с ним Джонатан. — Один черт в такую темень никто не увидит, даже если специально караулить будет.
— А эльфы? — не разделил его уверенности я.
— Очень им надо нас дожидаться! У них, чай, дела поважнее найдутся, чем за нашими ушами охотиться! — рассмеялся перезарядивший арбалет Артур. — Ничего, прорвемся.
— Нормально все будет, — поддержал своего приятеля Джонатан.
Наверное, нам просто повезло: когда мы уже подошли к околице, где-то неподалеку, разрезав небо надвое, сверкнула ослепительная молния, а следом хлынул жуткий ливень. В кромешной тьме ничего не было видно и на расстоянии вытянутой руки — лишь разряды ветвистых молний время от времени отвоевывали у тьмы мгновения ночи. Даже злющие цепные псы забились по конурам и боялись лишний раз лаем потревожить разбушевавшуюся стихию.
— Стойте! — когда мы уже почти добрались до дома старосты, неожиданно сжал мне плечо Арчи.
— Чего еще? — недовольно прошипел насквозь промокший Джонатан.
— Дождитесь молнии, — ничего толком не объяснил здоровяк. — Ворота…
В этот момент сверкнуло — почти сразу же по ушам ударил раскат грома, а мне удалось различить стальной отблеск засевшего в воротах наконечника стрелы.
— Три стрелы в воротах, две в заборе. — Как оказалось, Арчи сумел различить куда больше моего.
— Еще пара в наличнике засела, — сжал кулаки Джонатан. — Артур, проверь. Если все в порядке — возвращайся за нами.
— Да чего проверять? Мало ли кто стрелять мог?
— Вот именно. Сходи посмотри, — настоял на своем Джонатан.
— Ладно. — Артур затянул ремень шлема и, ничуть не скрываясь, пошел к воротам.
— Живо за мной! — Джонатан, не дожидаясь, пока его приятель доберется до ворот, перебежал через дорогу и схоронился в росших у забора кустах вишни.
Мы повалились на землю рядом и начали наблюдать за остановившимся у ворот Артуром. Тот постоял у забора, потом развернулся и метнулся обратно:
— Где вы? Пошли быстрее!
Арчи и Джонатан переглянулись, озадаченный пехотинец пожал плечами, но все же выбрался на раскисшую от дождя дорогу и побежал вслед за вернувшимся к дому старосты Артуром.
Ворота приоткрылись всего на пару ладоней, и нам пришлось протискиваться в узкую щель. Сразу же бросились в глаза засевшие в стенах дома и сарая стрелы — похоже, за время нашего отсутствия здесь было жарко.
— Чего так долго? — рявкнул на Джонатана встретивший нас у ворот капрал.
— Пока туда, пока обратно, там тоже время… — развел руками заскочивший под навес пехотинец. — У вас здесь что?
— Обстреляли, — запахнул армейский плащ Линцтрог и поежился. — Гарольда и Леона наповал, Сержу руку пришлось по локоть отнять. Если бы не ливень, совсем туго пришлось бы…
— Хреново… — присел у стены дома Артур, с одежды которого уже успела натечь целая лужа воды.
— Вы как сходили, удачно? — оглядел капрал наши хмурые физиономии.
— Да как сказать, — замялся Джонатан и передал капралу туго набитый монетами мешочек. — Если мельник не брехал, сегодня сюда отряд мятежников подойдет рыл в полсотни. С ними стрелки-полукровки будут. Надо драпать.
— Ты это лейтенанту скажи, — спрятав мешочек, сплюнул капрал. — Мальчишка никак в войну наиграться не может.
— Уходить надо, — вслед за Джонатаном повторил Артур. — Перестреляют нас здесь. Или подпалят, как парней давеча.
— Типун тебе на язык! Сплюнь! — рассвирепел капрал.
— Ну если не уходить, то хотя бы церковь занять, — предложил Арчи. — Она каменная, а с колокольни полдеревни, как на ладони.
— Ладно, пойду с лейтенантом переговорю, — вздохнул Линцтрог и, ссутулившись, вышел из-под навеса под дождь. — Вы здесь дожидайтесь. Вернусь, посмотрю, кого в карауле сменить надо.
Арчи воспользовался передышкой и выдал причитающиеся нам с Габриелем деньги. Я побренчал монетами и сбегал за оставленными под присмотром Олафа вещами: лейтенант Эмерсон все же не полный идиот и команду к смене позиции может отдать в любую минуту. Вот только капрал что-то долго не возвращается.
На улице был самый настоящий потоп. Дождь лил как из ведра, по водостокам с крыши стекали потоки воды, а во дворе постепенно увеличивалась лужа, на которой под ударами ливня вспухали и тут же лопались крупные пузыри.
Раз пузыри — значит, непогода надолго. И это просто здорово — пока дождь не утихнет, лучников можно не опасаться. А в рукопашную мятежники вряд ли полезут. Слишком дорого им за такое безрассудство заплатить придется.
Широко зевнувший Арчи присел у стены и задремал. Габриель, Джонатан и Артур коротали время за игрой в кости. Капли дождя под навес почти не залетали, но с улицы сюда так и тянуло сырой прохладой, от которой начинали неметь пальцы.
Да что ж так холодно-то?
— Петер, иди сюда! — окликнул я возвращавшегося с поста в сарай волонтера.
— Чего? — заскочил тот под навес.
— Стреляли сильно?
— А то! Мы в ответ тоже пальнули, только не попали ни в кого.
— А чего так? — фыркнул Шутник.
— Дак не видно ж ни зги! — честно сознался парень.
— А! Ладно, иди, — отпустил его я.
Капрал вернулся минут через двадцать. Красный как рак, с вытаращенными от бешенства глазами. На него плюнь — зашипит. И куда только его добродушие подевалось? Чистый берсеркер.
Пехотинцам, по всему, видеть его в таком состоянии уже доводилось, а потому они мигом попрятали кости и даже не дышали, пока Линцтрог вполголоса, скорее себе, нежели нам, монотонно излагал, что он думает о самом лейтенанте, его родне и крайне запутанном происхождении от больной на голову ослицы и трех весьма неразборчивых в выборе партнеров троллей.
— В общем, я — лишенный стратегического мышления кретин, вы — сборище трусливых баранов. — Немного успокоившись, в двух словах поведал он нам о разговоре с Эмерсоном. — Лейтенант получил приказ, и он его выполнит. Бежать от кучки мятежников? Это нелепо! К тому же ночью нас проще всего перебить, когда мы будем драпать. Все ясно?
— А насчет церкви? — поинтересовался давно уже не дремавший Арчи.
— Род Эмерсонов всегда отличался благочестием, и лейтенант не бросит на него тень, ворвавшись ночью в святое место. Но утром, испросив надлежащего разрешения у батюшки…
— До утра мы можем и не дожить, — уныло протянул Артур. — Вот ливень кончится…
— Заткнись, а? — попросил его Джонатан. — И без тебя тошно.
— Все, хватит рассиживаться, сейчас лейтенант посты обходить начнет, — взял себя в руки все еще злой капрал. — Артур, Джонатан, подежурьте у ворот. Вы трое — смените арбалетчиков на крыше. Все ясно?
— Все.
— Тогда пошли живее! Бегом марш!
Стоило нам выскочить из-под навеса, как и так не успевшая просохнуть одежда промокла до нитки и вновь стала холодной и липкой.
— Ну что, приплыли? — на бегу поинтересовался у Арчибальда Шутник.
— Точно, — согласился с ним тот. — И ведь не сбежать — и некуда, и при всем желании не получится.
— Поэтому нас на крышу, а не на ворота и поставили, — усмехнулся я.
— Кейн, ты куда? — забеспокоился Шутник, стоило мне миновать приставленную к крыше лестницу.
— Живот прихватило, сейчас буду. — Я дождался, пока спустятся с крыши и убегут в дом три волонтера, на смену которым нас, собственно, капрал сюда и прислал, и побежал на задний двор.
— Давай быстрее, мы за тебя под дождем куковать не нанимались, — крикнул мне в спину Габриель и начал карабкаться наверх вслед за Арчи.
Завернув за угол, я прислонился к стене и огляделся. Вокруг ни души. С одной стороны дом прикрывает, с другой сарай. Во внутреннем дворике поста нет. Самое то место, лучше и не найти.
Сняв с плеча дорожную суму, я вытащил из нее три замотанных в белую тряпицу стрелы с выточенными из прозрачного кристалла наконечниками — те самые, которые нашел в колчане убитого в лесу эльфа. Развернул тряпку, поежился от мелькнувшего в наконечниках отблеска далекой молнии и убрал две стрелы обратно в суму. Третью бросил в лужу у угла дома. Снова огляделся, добежал до нужника и выкинул сверток с эльфийскими стрелами в дыру. Если даже дело не выгорит — невелика потеря. Зато уж точно никаких улик не останется.
Успел вернуться обратно к луже я как раз вовремя: из пелены не прекращавшегося дождя с противоположной стороны двора появился лейтенант Эмерсон. Все верно, сначала на задах посты проверил, теперь к воротам идет. Не исключено, что еще и на крышу залезть собирается. Как бы то ни было, идет он один, и это мне, прямо скажем, на руку: разговор предстоит не шибко приятный, и лишние свидетели при нем совсем ни к чему.
— Господин лейтенант! — вышел я навстречу Эмерсону.
— Чего тебе? — не сразу разглядел меня в ночной темноте командир, а когда узнал, недовольно поджал губы.
— Я по поводу того рыцаря — это действительно случайно получилось, господин лейтенант, — не разочаровал я его ожиданий, ежась под хлеставшими струями дождя. — Честное слово.
— Дознавателям об этом расскажешь, — презрительно скривился мальчишка, которому, как видно, просто не хватило духу приказать меня вздернуть на первом попавшемся суку. — Убирайся с дороги.
— Одну минуту, господин лейтенант. — Я присел на корточки и нашарил в луже древко стрелы. — Посмотрите…
— Что там у тебя? — остановился Эмерсон и смахнул с лица промокшую прядь волос.
— Вот. — Поднимаясь, я выбросил руку со стрелой вперед, и каменный наконечник пробил лейтенанту горло, прежде чем тот успел хоть что-либо предпринять.
Захрипев, мальчишка ухватил обеими руками выпущенное мной древко, но силы почти сразу же покинули его, и, отшатнувшись назад, он повалился в лужу. Сбегавшие по распоротой шее струйки крови окрасили пузырившуюся под дождем воду в грязно-алый цвет. Вот и все, малыш, вот и все…
Быстро осмотревшись, я пришел к выводу, что ничего исправлять не требуется — лейтенант упал в нескольких шагах от дома, там, где при небольшом везении его действительно мог подстрелить эльфийский лучник. А учитывая, сколько баек про эльфов ходит среди служивых, никому и в голову не придет, что все было немного не так.
Подхватив дорожную суму, я помчался к лестнице и мигом взобрался на крышу.
— Чего так долго? — протянул мне взведенный арбалет Шутник.
— Говорю же, живот прихватило. — Я взял оружие и осмотрелся, выбирая место, где меня хоть немного бы прикрывала от порывов хлеставшего дождем ветра крыша.
— А мы уж думали — в дыру провалился, хотели выручать идти.
— Очень смешно. — Я притулился к печной трубе и тут же понял, что почти ничего не могу различить в слишком уж непроглядной ночной мгле. — Арчи! Ты хоть что-нибудь видишь?
— Хрена лысого! — крикнул, перекрывая шум дождя, здоровяк. — Ты, главное, смотри, чтобы к часовым никто не подобрался.
— Понятно, — кивнул я и перевел дух.
Лейтенанта нашли часа через два. Причем тревогу поднял не обеспокоенный долгим отсутствием командира капрал, а совершенно случайно наткнувшийся на труп Эмерсона пехотинец. Сразу же поднялась суматоха, и Арчи, оставив нас на крыше вдвоем с Шутником, моментально убежал вниз.
— Арчи! Арчи! Вот пень глухой, — некоторое время спустя выругался свесившийся с края крыши Габриель. — Арчи! Что там стряслось-то?!
— Лейтенанта вроде подстрелили, — вернулся вскоре на крышу здоровяк.
— Что значит «вроде»? — насторожился я.
— Лежит он там со стрелой в горле, то и значит, — попытался закутаться в уже насквозь промокший плащ Арчи, но теплее ему от этого не стало. — А что именно случилось, никто и не видел. Стрела, говорят, эльфийская.
— А что там видеть-то еще надо? — на всякий случай пригнулся к коньку крыши Габриель. — Эльфы, паскуды, и не на такое способны.
— Не знаю, не знаю, — задумался Арчи. — В такую погоду…
— Эй, там! — Неожиданно над краем крыши появилась голова Артура. — Быстро вниз, капрал приказал.
Мы сломя голову бросились к лестнице и в одно мгновение оказались во дворе. Пехотинцы уже успели запрячь обе телеги и сейчас укладывали на них к мертвому лейтенанту тела своих погибших при обстреле товарищей. Стрелу, разрезав рану, из горла Эмерсона уже достали, и я облегченно перевел дух: все, теперь от вскрытия толку немного.
— Быстрее, быстрее! — завопил на нас Джонатан.
— Что стряслось-то? — закрутил головой по сторонам Габриель.
— Лейтенанта эльфы подстрелили. Капрал, пока ливень не кончился, думает в Старый Перент прорваться! Да живее же!
Караульные распахнули ворота, и забравшиеся в телеги пехотинцы направили их на улицу. Те, кому не хватило мест, побежали следом. Впрочем, вскоре на телегах остались только возницы, немногочисленные раненые и мертвецы: все остальные по уши в грязи волоклись следом. Конягам приходилось несладко, а когда колеса увязали особо сильно, приходилось вытаскивать телеги на руках.
Но никто не роптал — все понимали, что только ненастье спасло наши шкуры от стрел мятежников. Так что мы лишь молча вытирали с лиц вылетавшую из-под копыт и колес грязь и упрямо шли дальше. Лучше уж по уши извозиться в грязи, чем чистым и красивым до срока в край теней отправиться.
Куда как лучше…
