ГЛАВА 48
Карп Епифанов скончался в покоях больницы имени святой Ксении Петропольской к исходу ночи. Пуля пробила ему правое легкое. Врачи бились за жизнь Епифанова всю ночь, но остановить кровотечение не смогли. Карп выдыхап кровь и вдыхал ее. Сознание он потерял еще у могилы отца, и в себя больше не приходил. Не узнал мать, которая примчалась на кладбище и сопровождала его в автомобиле «скорой помощи».
Кубинца я отпустил домой. А сам ни на шаг не отходил от Хлои Епифановой, в течение месяца потерявшей обоих сыновей и мужа. Женщина за час постарела на десять лет. Она безучастно смотрела в стену, шевелила губами и тихо плакала. Я принес ей ужин из ближайшего ресторана, но она не притронулась к еде. Только отхлебнула воды из пластикового стаканчика. Хлоя сама выглядела трупом, который почему-то продолжает дышать. Со смертью Карпа смысл ее жизни пропадал окончательно. И она из последних сил держалась и молилась, чтобы сын выжил. Но Господь не внял ее горячим мольбам: Карп не выкарабкался.
К нам вышел врач, чтобы сообщить ей об этом. Я понял все без слов. Хлоя тоже. Она поднялась из кресла, распрямилась величественно и ледяным голосом заявила:
— Завтра к вам приедет человек, который заберет тело.
— Полиция пока не дала разрешение на захоронение, — возразил врач.
— Мой человек разберется… — заявила Хлоя.
Я доставил ее домой на «Икаре». Сопроводил, передал в руки управляющему и собрался было уйти, но Хлоя не отпустила. Она обернулась ко мне и попросила:
— Останьтесь. Теперь мой дом стал таким пустым.
Я натянуто улыбнулся, представляя себе унылые часы в обществе разбитой женщины, и тут же нашелся:
— К сожалению, не могу. Есть еще дела. Но человека к вам пришлю.
Я достал сотовый и набрал домашний номер. Трубку поднял Кубинец.
— Гонза, Химера рядом?
— Где-то наверху, — сонно отозвался Кубинец.
— Найди ее и попроси быть готовой.
— Ты ее разлюбил? — осведомился Гонза.
— Нет. Просто нужна ее помощь.
Я отключил телефон и пообещал Хлое:
— У вас будет человек…
Домой я мчался, словно ужаленный в хвост. Глаза слипались, мечталось о подушке и здоровом сне. Оставив катер возле причала, врубил сигнализацию (о ней, родимой, даже в беспамятстве помнить буду!) и сбежал по трапу. Добрел до крыльца, громко хлопнул дверью. В гостевом кабинете отыскал Софию Ом, свернувшуюся в кресле клубочком, попросил ее поехать к Хлое Епифановой и побыть с тетей пару дней. София, как ни удивительно, просьбу мою восприняла и немедленно отправилась ее исполнять. Я же, не в силах добрести до второго этажа, развернул два кресла друг к другу и растянулся в них, укрывшись пледом. В сон провалился — как в черную дыру! Абсолютное беспамятство…
Очнулся я от яркого солнечного света. Часы показывали четыре вечера, желудок настойчиво о себе напоминал, а по гостевому кабинету разгуливал Гонза Кубинец, явно не решавшийся разбудить меня сознательно, но создававший как можно больше шума, чтобы я вырвался из объятий Морфея сам.
Увидев, что я открыл глаза, Кубинец тотчас на— бросился на меня с сообщениями:
— Звонила Химера. Просила тебе передать, что находится в доме Епифановых. Хлоя в ауте. Ее просьба — до окончания нового тысячелетия не беспокоить.
— А серьезно? — недовольно пробурчал я.
— Хлоя требует, чтобы ты нашел убийцу ее семьи! — озабоченно заявил Кубинец.
— Это сделать как раз несложно, — произнес я.
— Ты знаешь убийцу? — застыл Гонза.
— Зная подоплеку событий, убийцу найти — дело нескольких дней…
Я поднялся, расправил на себе костюм, посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся: нужно срочно менять имидж неудачливого адвоката, пережидающего ночь в рабочем кабинете! В конце концов, у меня есть свой особняк, своя спальня и даже свежее постельное белье! А я, как бродяга, влезший в чужой дом через открытое окно, ночую на креслах. Негоже это!
Ушел наверх, забрался в душ и в течение получаса, напевая под нос что-то невразумительное, нежился под холодными струями. Выбравшись из ванной, переоделся в черный костюм, надел строгий галстук и спустился в гостевой кабинет.
— Только что звонил Григорий Лесник, — доложил Кубинец, отрываясь от чашки кофе и свежего выпуска «Санкт-Петропольских ведомостей». — Просил тебя перезвонить.
— Как он? — уточнил я, поднимая трубку.
— В состоянии крайнего возбуждения. Точно мы вчера не Епифанова выкопали, а невесту Франкенштейна.
Кубинец тряхнул газетой и вновь уткнулся в нее.
Я набрал номер центрального офиса криминальной полиции Васильевского острова и попросил переключить меня на инспектора Лесника. Связь дали оперативно.
— Григорий Лесник слушает, — раздался официальный рык.
— Даг Туровский. Чем порадуете, инспектор? Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Думаю, Туровский, тебе пора открывать агентство по оказанию паранормальных услуг. Ну, ясновидение там, чревовещание… Деньги будешь грести лопатой. Ни в чем себе отказывать не придется. Меня потом возьмешь к себе администратором или менеджером по работе с персоналом… Как мысль?
— Слушай, шутки шутить нет настроения, — отмахнулся я. — Лучше скажи, кого мы выкопали?
— Кого выкопали, пока сказать не могу. Но одно точно — это не Трои Епифанов! — заявил Лесник.
— Что и требовалось доказать! — радостно потер я руки.
— И где же в таком случае Трои? — потребовал ответа Лесник.
— Кто ж его знает? Но поймать нам его не мешало бы как можно быстрее удивился
— Как ты себе это представляешь?
Лесник.
— Есть две ниточки. Я попробую сейчас дернуть за одну. Не получится — за другую дернем вместе.
— Договорились. А мы пока попытаемся установить личность похороненного. А также выясним, каким образом произошла подмена.
— Могу дать подсказку, — предложил я.
— Слушаю внимательно… — Лесник даже дыхание затаил.
— Тело было обнаружено в доме Куракина — Кактуса…
— Почему Кактуса? — перебил Лесник.
— Кликуха у него армейская такая… Мертвого нужно искать среди домашних. Слуга или сам Кактус — кто-то из них. Определить, кто пропал, затем найти образец ДНК и сравнить.
— Все, отправляю ребят в дом! — засуетился Лесник. — Ты мне, если что, звони на трубу.
— И ты меня в курсе держи. Нам теперь этого Вишневого самурая поймать нужно в обязательном порядке! — заявил я.
— Почему Вишневого самурая? Он что — японец? — удивился Лесник.
— Нет, просто чтобы никто не догадался, — напустил я тумана и отключился.
Стоило навести порядок на рабочем месте. Я уткнулся в письменный стол, перерыл бумаги, книги, какие-то записки и кучу иного хлама.
— Что-нибудь ищешь? — спросил Кубинец, наблюдая за мной.
— Трубу для связи с Качели и Дубай, — пробурчал я.
— Она в ящике. Под пивной энциклопедией, — сообщил Кубинец.
Поблагодарив Гонзу, извлек из памяти номер Вани Дубай и включил дозвон. Он откликнулся тотчас.
— Слушаю тебя, Туровский… Кстати, спасибо за информацию по Иоланде, премного обязан.
— Что вы сотворили с Прощелыгиным и компанией? — осторожно осведомился я.
— Сказал же — читай газеты, сыщик, — отшутился Дубай, судя по тону, впору было свечку ставить за упокой души новопреставленного Стаса Прощелыгина.
— Встретиться с тобой надо, Ваня.
— В чем проблема? — спросил Дубай. — Подъезжай на Гагаринский канал. Там находится кафе «Мадригал». А прямо за кафе Международная коллегия адвокатов. Найдешь меня в кафе.
— Буду через полчаса, — пообещал я. Спрятав трубку в карман, выпрыгнул из кресла и направился на выход.
— Ты на встречу с Дубай? — спросил Гонза.
— Угу. Буду через два часа.
— Для меня есть работа?
— Нет. На сегодня свободен, — расщедрился я.
— Тогда я на весь вечер уезжаю.
— Куда это, если не секрет? — удивился я.
— Да так… — Гонза отвел в сторону глаза. — Свидание у меня.
— Успехов.
Я шагнул за дверь. Поднявшись наверх, приоделся, нацепил плечевую кобуру, проверил патроны в барабане револьвера. Все-таки револьвером пользоваться сподручнее. Он и от смерти спасет в трудную минуту, и не подведет на предмет осечки — чего не скажешь о пистолете: пушка большая, а надежности маловато.
Я спустился вниз, пересек холл, отворил дверь и оказался на улице. Пасмурный день катился к вечеру. Серые тучи ползли по небу, угрожая дождем. Погодка к романтическим прогулкам не располагала.
Я надвинул шляпу поглубже на глаза и направился к «Икару». Какое удовольствие прокатиться на катере! В других городах — в той же самой Московии, например, — вместо каналов — улицы, асфальт, бетон…
Люди по служебным и личным делам перемещаются в метро и на колесном транспорте — в автомобилях, автобусах, троллейбусах, трамваях… В Санкт-Петрополисе тоже есть метро, только я им не пользовался уже лет восемь, предпочитая катера. У нас ветки метро проложены по поверхности, иногда и над водой — на тех участках, где нет оживленного речного движения. В Москве же — подземка. Чистые катакомбы!.. Я, конечно, клаустрофобией не страдаю, но находиться под землей, где и взрыв произвести легче, и иные неприятности возможны, — нет уж, увольте! Мы как-нибудь и по поверхности доберемся куда надо.
