28
В том, что Василису Богатыреву все-таки признали инопланетной шпионкой, были виноваты ее друзья — уфологи с религиозным уклоном, которые верили, что к ним должен спуститься не то сам Бог, не то посланец Бога на «летающей тарелке».
Они полагали, что черный корабль летел с Северного полюса прямо к ним, а белый и голубой град — это божественная кара за то, что армия и власти попытались ему воспрепятствовать.
«Крышу» у этих ребят склинило настолько, что они решили устроить черному кораблю торжественную встречу и выкатились на Невский проспект в районе Московского вокзала, где тычет острием в небо стела в память о каком-то революционном или военном событии.
Не в пример многим жителям и гостям города, которые склонны видеть в этой стеле фаллический символ, уфологи-сектанты были уверены, что она построена здесь как тайный маяк для НЛО. Поэтому они решили ждать инопланетян именно здесь.
Их священнодействия немедленно привлекли внимание милиции, которой в районе Московского вокзала было видимо-невидимо. Дело в том, что инопланетяне уже побывали тут с утра и разделали вокзал под орех.
Претензии милиции поначалу не сильно обеспокоили сектантов. Они были уверены, что пришельцы спустятся с неба и возьмут их к себе в рай. Но что-то не сложилось и не состыковалось, и вместо рая уфологи неожиданно попали в ад.
За добрые слова в адрес инопланетян их сначала отпинали прямо на месте, а потом устроили допрос с пристрастием в ГУВД.
На Литейном быстро разобрались, что дело серьезное и предположения о том, что тоталитарные секты и уфологические организации напрямую связаны с инопланетным вторжением, полностью подтверждаются.
В результате уфологи перекочевали в соседнее здание и оказались в компании кришнаитов, которым приспичило в этот день устроить песнопения у Казанского собора.
Эти ничего хорошего не ждали от инопланетян — они просто надеялись, что Кришна спасет их от напасти. Но их тоже загребли как пособников вторжения.
Теперь кришнаиты пребывали в трансе, безостановочно распевая Махамантру, а чекисты тщетно пытались заставить их замолчать и добиться от них вразумительных ответов на вопрос, кто, когда, при каких обстоятельствах и с какой целью их завербовал.
Кришнаиты делали вид, что начисто забыли русский язык и могут общаться только на санскрите, а найти переводчиков с древнеиндийского в эти часы в обезумевшем городе было затруднительно. Тем более что следователи не сразу разобрались в языковой проблеме и, грешным делом, решили, что сектанты разговаривают по-инопланетному.
С уфологами было гораздо проще. Они охотно говорили по-русски и искренне старались убедить сотрудников ФСБ, что инопланетяне на самом деле хорошие — настоящие ангелы во плоти в буквальном смысле слова. Просто не надо мешать им делать свое дело, иначе виновных постигнет божественная кара.
— Это наши предки, священные прародители человечества, — твердили уфологи. — Они принесли на землю свет цивилизации и оставили на планете своих сыновей, чтобы они плодились, размножались и наполняли землю. Но потомки забыли своих прародителей, и вот священные предки вернулись, чтобы вновь научить землян жить по законам истинного разума.
А в соседнем кабинете Мария Петровна Богатырева устало повторяла уже не в первый раз:
— Да, они разговаривали со мной. Они говорили по-русски с акцентом. Они называли нас варварами и утверждали, что несут на землю свет истинного разума.
В свете таких совпадений сотрудники ФСБ уже не сомневались, что допрашиваемые говорят об одном и том же. А значит, связь между ними можно считать доказанной.
Это одна организация, а связующее звено в ней — Василиса Богатырева.
В знакомстве с ней признались не только уфологи, но даже и некоторые кришнаиты из тех, кого все-таки удалось заставить говорить по-русски. А также и отдельные приверженцы других сект, которых как раз в это время активно свозили на Литейный.
По большому счету, в этом не было ничего странного. Василиса водила дружбу чуть ли не со всеми маргиналами города — от хиппи до панков и байкеров и от свидетелей Иеговы до православного клуба имени Виктора Цоя.
Через отца Василиса была связана со славянскими язычниками, а через мать — с уфологами всех мастей. И среди них были не только полубезумные сектанты, но и вполне нормальные ребята, для которых поиски НЛО и сигналов из космоса были обыкновенным хобби.
Мария Петровна знала о них из материалов экспертной группы, которая собирала сведения обо всех уфологических организациях страны и мира, а Василиса перезнакомилась со многими лично, активно используя работу матери в экспертной группе для поднятия своего авторитета.
И вот теперь все это им вышло боком.
Марию Петровну обрабатывали два следователя — добрый и злой. Первый монотонно повторял по десять раз одни и те же вопросы и, не получив удовлетворительных ответов, заводил шарманку сначала:
— Так когда, вы говорите, инопланетяне впервые вступили с вами в контакт?
— Ну сколько можно повторять? — также монотонно и даже почти без раздражения отвечала Мария Петровна. — Это было сегодня, в аэропорту Пулково, когда они высадились там и захватили аэровокзал. У вас это записано в протоколе, и я не понимаю, чего вы хотите от меня добиться.
— То есть раньше вы с ними не встречались?
— Как я могла встречаться с ними раньше, если только сегодня стало известно, что они на самом деле существуют? У нас в экспертной группе считалось, что межзвездные путешествия живых разумных существ невозможны, и вторжение инопланетян вообще не значилось в списке наиболее опасных угроз внеземного происхождения.
— Ага! И эту точку зрения навязали экспертной группе вы по поручению пришельцев?
В голосе следователя слышалось искреннее удовлетворение хорошо проделанной работой. Он наконец разобрался в том, какова роль доктора Богатыревой в шпионской сети инопланетных агентов.
Но Мария Петровна никак не хотела соглашаться с его выводами.
— Вы вообще русский язык понимаете или нет? Я вам еще раз объясняю, что впервые увидела пришельцев сегодня и никогда раньше даже не слышала о них. В экспертной группе я занималась проблемой потенциальной угрозы инфекций и эпидемий инопланетного происхождения.
— Что вы говорите? Это интересно. Значит, они намереваются организовать эпидемию. У них есть бактериологическое оружие?
И так далее и тому подобное раз за разом по кругу, как в сказке про белого бычка с психической атакой в паузах, когда добрый следователь устало произносил:
— Все! Мое терпение лопнуло.
И тут же в дело вступал злой чекист, который впервые появился на сцене под видом оперативника, только что вернувшегося с Московского вокзала, где пришельцы нанесли самый большой ущерб и положили несколько тысяч человек.
— Да я тебя на куски порву! — орал он, очень натурально изображая человека, который потерял самообладание, увидев своими глазами последствия налета пришельцев. — Ты будешь говорить или нет?! Считаю до трех!
Пистолет у виска — штука очень неприятная, но Мария Петровна по роду своей деятельности много общалась с сотрудниками спецслужб и прекрасно знала их методы. И, в частности, была уверена, что ее не застрелят.
Оперативник орал, срывая голосовые связки: «Не думай, мне за тебя много не дадут! Меня вообще оправдают! Вас, сволочей, всех надо стрелять без суда и следствия!» — но Марию Петровну несколько часов назад держали на мушке инопланетяне, она бежала из плена под пулями и голубым градом. И ей было плевать на истерику чекиста, тем более что он заметно переигрывал.
Она даже позволила себе поиздеваться над ним, сказав:
— Вам лечиться надо, молодой человек. Могу порекомендовать хорошего психиатра.
И он ее даже не ударил, из чего Богатырева заключила, что следователи пока не получили приказа применять против нее меры физического воздействия.
По законам мирного времени о таких мерах вообще не могло быть и речи — все-таки Россия считается демократической страной. Но черт его знает, какие полномочия даются спецслужбам в зоне военных действий.
Однако пока что Богатыреву не били, и она держалась спокойно.
Поняв, что просто так на испуг ее не возьмешь, следователи решили зайти с другой стороны. «Добрый» прокрутил свою шарманку еще раз, а потом появился «злой», но уже не в роли шокированного истерика, а в роли холодного расчетливого циника, который завел речь о ее дочерях.
Это сработало. Не пришлось даже прибегать к самым неприятным угрозам. Оказалось достаточно намекнуть, что девочек подозревают в шпионаже, то есть судить их, как гражданок России, будут по статье «Измена Родине», которая в военное время предусматривает смертную казнь без учета возраста и пола.
— Военно-полевой трибунал разберет это дело быстро, — шипел «злой» прямо в ухо Богатыревой, и та в конце концов не выдержала.
— Да чего вы от меня хотите?! Пишите протокол сами — все, что угодно. Я все подпишу, только не трогайте девочек!
— Мы хотим от вас правды, — тем же равнодушным тоном произнес «добрый», и его коллега как-то сразу улетучился из кабинета.
И дальше все покатилось по накатанной колее.
— Итак, вы утверждаете, что до сего дня сами никогда не видели пришельцев. Следовательно, связующим звеном между вами и инопланетной разведкой служила ваша дочь Василиса. Так?
— Оставьте в покое мою дочь! Она еще ребенок. Делайте со мной что хотите, но ее оставьте в покое.
— Она была вашим связником или нет?
— Нет!
— А кто был?..
В конце концов оба следователя утомились и оставили Богатыреву в кабинете одну — «подумать».
Они курили на лестнице и устало разговаривали об этом деле с оттенком безнадежности.
— Все равно мы ее не расколем. Либо она вообще тут не при делах, либо у нее такая подготовка, что мы ничего не добьемся. Ну подпишет она протокол — и что дальше? Задницу им подтереть? Все равно ведь неизвестно, врет она или нет.
— Рысаков подтверждает, что она помогала пришельцам работать с пленными.
— Ну и что? Она сама этого не отрицает. Говорит, что хотела заполучить инъектор с противоядием и сбежать И ведь действительно заполучила и сбежала.
— А это на самом деле противоядие? Подтвердилось уже? — поинтересовался «добрый», которому некогда было следить за новостями.
— В том-то и дело, что подтвердилось. Так что, может, она правду говорит и на самом деле не знает ничего.
— Может, и так. Только не нравятся мне эти совпадения. Дочка ее с сектантами повязана…
— А с сектантами тоже фиг чего поймешь. На вид они просто психи недоделанные.
— Ладно, наше дело маленькое. Про эвакуацию ничего не слышно?
— Ага, жди! Нас эвакуируют, когда рак на горе свистнет. Приказ — стоять насмерть, и все дела.
