Питт вел машину по улице Джорджтауна, по обеим сторонам которой возвышались старинные фешенебельные особняки, построенные, в начале двадцатого столетия. Он остановился возле огромного кирпичного дома, изрядно перестроенного за долгие годы его существования, но все еще сохранявшего черты былого великолепия. В двух полуподвальных этажах размещалась самая большая в мире частная библиотека по истории мореплавания.

Выйдя из джипа, Питт подошел к двери и ударил по ней несколько раз бронзовым молотком в виде парусника. Дверь открылась почти мгновенно, и на пороге появился человек огромного роста, весом не менее четырехсот фунтов, облаченный в шелковую пижаму и домашний халат. Несмотря на столь внушительные размеры, его при всем желании трудно было назвать толстым. Его мускулатура была еще достаточно крепка, и двигался он с грацией, совершенно неожиданной на взгляд постороннего человека. Его растрепанные волосы давно поседели, как и длинная борода. Завершали портрет крупный красный нос и бездонные голубые глаза.

— Дирк! — прогремел он, заключая гостя в объятия. — Добро пожаловать, старый дружище. Жаль, что в последнее время ты стал реже бывать у меня.

— Должен сознаться, мне тоже не хватает твоего общества и незабываемого вкуса твоих изысканных обедов.

Питт последовал за хозяином в дом. Они миновали анфиладу комнат и множество коридоров, вдоль стен которых возвышались бесчисленные полки с редкими книгами — предмет черной зависти многих университетов и музеев, давно мечтавших прибрать к рукам эти сокровища. Но Перлмуттер упорно не желал расстаться ни с одним томом своей бесценной коллекции, обещая, впрочем, решить ее дальнейшую судьбу в своем завещании. Он провел гостя в огромную кухню, где находилось такое количество разнообразной посуды и всевозможных приспособлений для приготовления пищи, что его хватило бы на добрый десяток ресторанов. Перлмуттер указал Питту на стул возле круглого стола, в центре которого находился нактоуз для судового компаса.

— Присаживайся, мой мальчик, отдохни, пока я буду открывать портвейн. Он как раз для подобного случая.

— Мой визит едва ли можно считать событием особой важности, — заметил Питт, улыбаясь.

— Любое событие, позволяющее мне не пить в одиночестве, имеет для меня особую важность, — фыркнул Перлмуттер. Он вытащил пробку и налил темно-красную жидкость в хрустальные бокалы. — Что скажешь об этом вине?

Питт сделал маленький глоток и задержал вино на языке, прежде чем проглотить.

— Напиток богов, — сказал он одобрительно.

— И одно из величайших наслаждений в моей жизни, — добавил Перлмуттер, осушив свой бокал и немедленно наполнив его вновь. — Ты упомянул по телефону, что у тебя есть работа для меня.

— Ты слышал когда-нибудь о докторе Элморе Игене?

Перлмуттер несколько мгновений молча смотрел на гостя.

— Разумеется, я слышал о нем. Этот человек был гений. Его МГД-двигатель — одно из величайших достижений науки нашего времени. Какая жалость, что он оказался одной из жертв катастрофы на «Изумрудном дельфине» и не дожил до своего триумфа. Но почему ты спрашиваешь меня о нем?

Питт откинулся на спинку стула, пригубил второй бокал портвейна и, не упуская никаких подробностей, начал рассказывать историю, начавшуюся пожаром на борту «Изумрудного дельфина» и закончившуюся недавними событиями на Гудзоне, в доме погибшего ученого.

— Какое отношение к твоему рассказу имею? — спросил Перлмуттер недоуменно.

— Доктор Иген был большим поклонником Жюля Верна. Особенно он ценил его роман «20 000 лье под водой». Думаю, что никто в этом мире не знает о судне капитана Немо, знаменитом «Наутилусе», больше вас.

Перлмуттер помолчал, обратив свой взгляд к орнаменту на потолке кухни:

— Поскольку книга Жюля Верна все-таки беллетристика, она не значится в моем списке научных трудов. Да и немало лет прошло с тех пор, как я последний раз держал ее в руках. Скажу одно: либо Жюль Верн в техническом отношении действительно далеко обогнал современников, либо он обладал редчайшим даром научного предвидения, предвосхитив достижения конструкторов двадцатого века.

Во всяком случае, его «Наутилус» во всех отношениях слишком хорош для 1866 года.

— Мог ли какой-нибудь человек или какая-нибудь страна построить подводную лодку, способную составить конкуренцию «Наутилусу»?

— Единственным подводным судном такого рода была субмарина «Ханли», построенная конфедератами во времена Гражданской войны.

— Припоминаю, — кивнул головой Питт. — Субмарина потопила военный шлюп северян у побережья Южной Каролины, неподалеку от Чарлстона, в 1864 году. Если не ошибаюсь, это был первый случай в истории морских сражений, когда подводная лодка пустила на дно военный корабль.

— Верно, — подтвердил Перлмуттер. — Второй подобный случай произошел пятьдесят лет спустя в августе 1914 года в Северном море, когда немецкая подводная лодка U-21 потопила английский военный корабль. «Ханли» пролежала на дне под слоем ила сто тридцать семь лет, прежде чем была обнаружена, поднята на поверхность и помещена в специально построенный для этой цели док на всеобщее обозрение. После того, как ил и останки членов экипажа были удалены из внутренних помещений лодки, при детальном осмотре выяснилось, что в техническом отношении она даже совершеннее, чем предполагали. Она имела обтекаемый корпус, систему воздушных помп, балластные цистерны, руль для быстрого погружения и специальные заклепки для уменьшения сопротивления воды при подводном плавании. Много десятилетий спустя подобные заклепки стали применяться при строительстве самолетов. Строители пытались установить на лодке даже электромагнитный двигатель, но потерпели неудачу. Лодка приводилась в движение мускульной силой восьми человек, вращавших рукоятку гребного винта. После гибели «Ханли» строительство субмарин было прекращено и не возобновлялось вплоть до исторических экспериментов Джона Холланда и Саймона Лейка, заложивших базу для программы серийного строительства подводных лодок, принятой правительствами ряда стран, в том числе США и Германии. Но даже эти, более поздние, конструкции не выдерживали никакого сравнения с легендарным «Наутилусом» Жюля Верна.

Перлмуттер замолчал и потянулся было за второй бутылкой портвейна, и тут на его лице появилось озабоченное выражение.

— Я должен был раньше подумать об этом, — пробормотал он, вскакивая на ноги.

Он вышел из комнаты и вернулся несколько минут спустя, держа в руке какую-то книгу.

— Копия протоколов комиссии по расследованию обстоятельств гибели фрегата военно-морских сил США «Кирсарг». Я совершенно забыл о странных обстоятельствах, предшествовавших его гибели на рифах Ронкадор у побережья Венесуэлы в 1894 году.

— Странных? — переспросил Питт.

— Иными их и не назовешь. Так вот, по словам капитана корабля Ли Ханта, его судно было атаковано подводным аппаратом, напоминающим по форме огромного кита. После недолгого преследования неизвестный аппарат погрузился под воду и протаранил корабль, проделав огромную пробоину в его корпусе. Команда чудом добралась до рифа, где моряки и оставались, пока не были взяты на борт спасательного судна.

— Похоже, наш капитан здорово нагрузился ромом незадолго до кораблекрушения, — шутливо предположил Питт.

— Так или иначе, но несмотря на каверзные вопросы членов комиссии, Хант упорно придерживался своих первоначальных показаний, и, что совсем уж невероятно, все члены команды поддержали его. Судя по их словам, они были атакованы гигантским стальным монстром, чей корпус оказался непроницаемым для их ядер, просто отскакивавших от него. Они также упоминали о некоем куполе или башне на корпусе аппарата, в котором имелись иллюминаторы. Капитан Хант клялся, что видел лицо человека с бородой, по-видимому наблюдавшего за ним.

— Они сообщили что-нибудь о размерах этого чудовища?

— Оценки заметно расходятся. От сотни до трех сотен футов в длину и от двадцати до сорока футов в диаметре. Аппарат имел сигарообразную форму с конусообразным завершением со стороны носа и кормы.

— Истина, как всегда, где-то посередине, — произнес Питт задумчиво. — Итак, около двухсот футов в длину и двадцати пяти в диаметре. Трудно допустить, что в 1894 году мог быть построен аппарат подобной конструкции.

— Кроме того, «Кирсарг» был не единственным кораблем, команда которого наблюдала стальное чудовище. Капитан «Авраама Линкольна» доложил о столкновении с неизвестным подводным судном, в результате которого был поврежден руль корабля.

— Когда произошел этот инцидент?

— За двадцать восемь лет до гибели «Кирсарга».

Перлмуттер помолчал, не отрывая глаз от бутылки портвейна, которая была уже на две трети пуста.

— В разное время множество кораблей исчезло при весьма загадочных обстоятельствах. Большинство из них были британские военные суда.

Питт поставил на стол пустой бокал, но решительно отказался от предложения выпить еще вина.

— Не могу поверить, что этот таинственный подводный аппарат мог быть построен частным лицом.

— "Ханли" была построена частными лицами, финансировавшими проект, — наставительно произнес Перлмуттер. — Кроме того, это было третье судно, построенное Орейсом Ханли и его инженерами. Естественно, что каждое последующее оказывалось технически более совершенным, чем предыдущее.

— Все же как-то не укладывается в голове, что такой монстр мог быть построен частным лицом, а не правительством промышленно развитой страны, — заметил Питт, отнюдь не убежденный словами историка.

— Откуда нам знать? — пожал плечами Перлмуттер. — Может быть, Жюль Верн слышал эту легенду и взял ее за основу истории о капитане Немо и его корабле.

— Очень странно, что этот корабль курсировал по морям тридцать лет, практически не попадаясь на глаза людям. Удивительно и то, что никто из членов команды не дезертировал и не сообщил властям о происходящем. И наконец где остальные жертвы инцидентов? Трудно допустить, что никто из моряков погибших судов не сумел пережить катастрофу.

— Этого я не могу сказать, — медленно произнес Перлмуттер. — Я сообщил тебе только те сведения, которые сам нашел среди описаний происшествий на море. Может существовать и множество других документов, хранящихся в архивах по всему миру.

— Вернемся к Жюлю Верну, — предложил Питт. — Наверняка должен существовать музей, где родственники и поклонники писателя собрали его рукописи, заметки и письма.

— Конечно, такой музей есть, точнее, их даже несколько. Почитатели и исследователи творчества Жюля Верна раскиданы по всему свету. Но, пожалуй, самый авторитетный из них доктор Поль Эро, президент Общества памяти Жюля Верна в Амьене, где писатель прожил более тридцати лет, вплоть до своей смерти в 1905 году.

— Мы можем связаться с ним?

— Нет проблем, но у меня есть план получше. Через несколько дней я отправляюсь в Париж, чтобы поработать в архивах и поискать сведения о корабле Джона Пола Джонса, На обратном пути я загляну в Амьен и лично побеседую с доктором Эро.

— О большем я и не прошу, — сказал Питт, поднимаясь. — Мне пора. Надо успеть забежать домой и привести себя в порядок. Сегодня я обедаю с Алом, Лорен и Келли, дочерью покойного доктора Игена.

— Передай всем им мои наилучшие пожелания.

Еще до того как за Питтом закрылась дверь, Перлмуттер потянулся за новой бутылкой портвейна.