31
Многих людей тревожит, будут их помнить после смерти? У меня нет таких опасений. Даже если не думать о пророчестве, я принес в мир столько беспорядка и столько надежд, что вряд ли меня когда-либо забудут.
Но меня беспокоит, что именно станут говорить обо мне. Историки распоряжаются прошлым как хотят. И через тысячи лет вспомнят ли обо мне как о человеке, защитившем мир от могущественного зла? Или же я останусь в истории тираном, самонадеянно решившим превратить себя в легенду?
— Не знаю, не знаю, — с усмешкой сказал Кельсер. — По-моему, Бриз стал бы отличным министром ассенизации.
Все засмеялись, а Бриз лишь развел руками.
— Если честно, — сказал он, — я совершенно не понимаю, почему именно я вечно становлюсь объектом твоих вульгарных шуточек. Почему бы тебе не выбрать для насмешек кого-нибудь более достойного?
— Это потому, мой дорогой, — сказал Хэм, подражая интонациям Бриза, — что ты самый смешной из всех нас.
— Ох, я вас умоляю! — возразил Бриз, в то время как Призрак согнулся пополам от смеха. — Вы ведете себя как дети. И только мальчишке ваши шутки и кажутся забавными, Хэммонд.
— Я солдат, — заявил Хэм, поднимая стакан с вином. — Твои словесные атаки на меня не действуют, я слишком толстокож для этого.
Кельсер хмыкнул, прислоняясь к буфету. То, что он работал по ночам, вынуждало его часто пропускать вечерние собрания на кухне. Бриз и Хэм продолжали свою вечную перепалку. Докс сидел у другого края стола, разбираясь в гроссбухах и донесениях, а Призрак пристроился рядом с Хэмом, стараясь по мере сил участвовать в разговоре. Клабс уселся в углу, наблюдал за всеми и время от времени усмехался, хотя в целом сохранял самый серьезный вид.
— Мне пора идти, мастер Кельсер, — сказал Сэйзед, посмотрев на стенные часы. — Госпожа Вин, наверное, уже собралась уезжать.
Кельсер кивнул.
— Мне и самому пора. Я только должен еще…
Дверь черного хода распахнулась. В проеме показалась Вин: четкий силуэт на фоне тумана. На ней не было ничего, кроме нижнего белья. И рубашка, и панталоны оказались залиты кровью.
— Вин! — Хэм стремительно вскочил.
На щеке Вин красовался длинный узкий порез, предплечье было перевязано.
— Я в порядке, — устало произнесла она.
— Что с твоим платьем? — тут же требовательно спросил Док-сон.
— Ты об этом? — виновато сказала Вин, показывая ком грязной синей материи. — Оно… сам видишь. Извини, Докс.
— Великий Лорд, о чем ты, девочка! — воскликнул Бриз. — Забудь о платье… что случилось с тобой?!
Вин покачала головой и, перешагнув через порог, захлопнула дверь. Призрак жарко покраснел при виде ее наряда, а Сэйзед быстро подошел и осмотрел рану на ее щеке.
— Думаю, я натворила дел, — сказала Вин. — Я убила Шэн Элариэль.
— Что? — недоверчиво переспросил Кельсер, пока Сэйзед молча разматывал повязку на руке Вин, оставив пока царапину в покое.
Вин поморщилась и покосилась на Сэйзеда.
— Она оказалась рожденной туманом. Мы сражались. Я победила.
«Она убила рожденную туманом, прошедшую полное обучение? — потрясение подумал Кельсер. — При том, что сама практикуется меньше восьми месяцев?»
— Мастер Хэммонд, — попросил Сэйзед, — ты не принесешь мою лекарскую сумку?
Хэммонд кивнул и вышел из кухни.
— Прихвати для нее что-нибудь из одежды, — крикнул ему вслед Кельсер. — А то у бедного Призрака может случиться сердечный приступ.
— А что с моей одеждой? — удивилась Вин, оглядывая себя. — Она открывает не больше, чем то, что я носила на дне.
— Но это же белье, Вин, — напомнил Доксон.
— И что?
— Это принципиальный момент, — сказал Доксон. — Молодые леди не должны бегать в одном белье, даже если белье похоже на повседневную одежду.
Вин пожала плечами и села на ближайший стул, а Сэйзед продолжил изучать ее рану. Вин выглядела измотанной. И не только от схватки.
«Что еще случилось на балу?»
— А где ты столкнулась с милейшей леди Элариэль? — спросил Кельсер.
— В крепости Венчер, только снаружи, — ответила Вин, глядя в пол. — Я думаю, кое-кто из стражников меня заметил. А может, и из лордов. Не знаю.
— Это грозит неприятностями, — со вздохом сказал Доксон. — Конечно, рана на щеке будет слишком заметной, даже если ты замажешь ее румянами. Если честно, вы, алломанты… Ты ведь даже не подумала, как будешь выглядеть на следующий день после драки?
— Я в общем-то думала только о том, как остаться в живых, Докс, — грустно ответила Вин.
— Это он так говорит, потому что очень испугался за тебя, — сказал Кельсер. — Не обращай внимания.
Хэммонд вернулся с сумкой Сэйзеда.
— Обе раны нужно немедленно зашить, госпожа, — сказал Сэйзед. — Думаю, на руке задета кость.
Вин кивнула. Сэйзед протер ее руку каким-то раствором, от которого кожа сразу потеряла чувствительность, и приступил к работе. Вин спокойно переносила операцию. Впрочем, она явно поддерживала горение свинца.
«Как-то уж слишком плохо она выглядит, слишком измученно», — подумал Кельсер.
Вин была такой худенькой, кожа да кости… Хэммонд набросил ей на плечи плащ, но она как будто не заметила.
«А ведь именно я втянул ее в это».
Конечно, ей бы самой следовало соображать получше и не нарываться на неприятности.
Наконец Сэйзед зашил рану на руке Вин и наложил свежую повязку. Потом занялся щекой.
— Почему ты вообще ввязалась в драку с рожденной туманом? — сердито спросил Кельсер. — Тебе следовало сбежать. Ты ничему не научилась после стычки с инквизитором?
— Я не могла сбежать, не повернувшись к ней спиной, — пояснила Вин. — Кроме того, у нее было больше атиума, чем у меня. И если бы я не напала первой, она бы просто догнала меня и… Пришлось нанести удар в тот момент, когда мы оказались в равных условиях.
— Но как вообще это случилось? — спросил Кельсер. — Она что, сама к тебе привязалась?
Вин уставилась на собственные ноги.
— Нет, это я начала.
— Почему?!
Вин надолго замолчала, пока Сэйзед возился с ее щекой.
— Она хотела убить Эленда, — сказала наконец Вин.
Кельсер от изумления разинул рот.
— Эленда Венчера? И ты рисковала жизнью… нашим планом, нашими жизнями из-за этого дурака?
Вин вскинула голову и посмотрела Кельсеру в глаза.
— Да.
— Да что с тобой, девочка? — ошеломленно спросил он. — Эленд Венчер того не стоит!
Вин гневно вскочила, уронив плащ, и Сэйзед отшатнулся.
— Он хороший человек!
— Он вельможа!
— Ты тоже! — рявкнула Вин и махнула рукой в сторону остальных членов команды. — Ты что думаешь, Кельсер? Что это — жизнь скаа? Да что вы знаете о жизни скаа? Носите одежду лордов, нападаете на своих врагов по ночам, едите досыта и пьете в компании друзей! Скаа так не живут!
Она шагнула вперед, бешено глядя на Кельсера. Он моргнул, озадаченный ее взрывом.
— Что ты вообще о них знаешь, Кельсер? — спросила Вин. — Когда ты в последний раз спал в переулке, дрожа под холодным дождем, прислушивался к тому, как кашляет какой-нибудь попрошайка рядом, и думал, что болезнь скоро убьет его? Когда ты в последний раз лежал ночью без сна, боясь, что кто-нибудь из твоей же шайки тебя изнасилует? Ты когда-нибудь вообще пресмыкался, умирал от голода, мечтая набраться храбрости и пырнуть ножом соседа по берлоге, — только ради того, чтобы отобрать у него корку хлеба? Ты когда-нибудь трясся от страха перед собственным братом, ожидая, что он в очередной раз изобьет тебя, и в то же время радовался, потому что он хотя бы заметил тебя?! — Вин замолчала, задохнувшись, а члены команды смотрели на нее во все глаза. — И не надо говорить мне тут о вельможах, — закончила Вин. — Не надо рассуждать о людях, которых ты не знаешь. Ты не скаа — ты вельможа, хоть и без титула.
Он повернулась и вышла вон из кухни. Кельсер проводил ее взглядом, пораженный… прислушался к ее шагам на лестнице. И его вдруг охватил стыд.
Едва ли не впервые в жизни он не знал, что ответить на такую отповедь.
Вин не вернулась к себе в спальню. Она поднялась на крышу, где в тихой темноте клубился туман. Она уселась на грубую скамью в углу, прислонилась к спинке почти голыми лопатками.
Вин было холодно, но она этого не замечала. Рука побаливала, но онемение от зелья Сэйзеда прошло не до конца. Вин меж тем казалось, что она онемела вся, с головы до ног.
Обхватив себя руками, Вин съежилась, глядя в туман. Она не знала, что ей думать, она ничего не чувствовала. Ей не стоило кричать на Кельсера, но как-то так вышло… после сражения, после предательства Эленда она просто сорвалась. Ей необходимо было выплеснуть гнев.
«Тебе бы лучше наорать на свое отражение в зеркале, — прошептал в ее голове голос Рина. — Ты сама позволила себе сблизиться с ними. А теперь они тебя выгонят».
Вин не могла справиться с душевной болью. Она могла только сидеть и дрожать, и слезы лились из ее глаз, и она сама не понимала, как все могло рухнуть вот так, в одно мгновение.
Люк в крыше приподнялся с легким скрипом, и показалась голова Кельсера.
«Ох, лорд-правитель! Только не он».
Вин попыталась смахнуть слезы, но задела только что зашитую рану на щеке и чуть не вскрикнула от боли.
Кельсер аккуратно опустил крышку люка и выпрямился во весь рост. Он был такой высокий, такой гордый…
«Он не заслужил того, что я ему наговорила. Никто из них не заслужил».
— Когда долго смотришь на туман, это успокаивает, — тихо произнес Кельсер.
Вин кивнула.
— Помнишь, что я говорил тебе однажды? Туман защищает тебя, туман дает тебе силу, он тебя прячет…
Он посмотрел с крыши вниз, потом подошел к Вин и присел перед ней на корточки, протягивая плащ.
— Есть вещи, от которых невозможно спрятаться, Вин. Я знаю… я пытался.
Она взяла плащ и закуталась в него.
— Что случилось сегодня вечером? — спросил Кельсер. — Что случилось на самом деле?
— Эленд сказал, что больше не хочет меня видеть.
— А… — Кельсер сел рядом с Вин. — Это было до или после того, как ты убила его бывшую невесту?
— До, — ответила Вин.
— И ты все равно ринулась защищать его?
Вин кивнула, тихонько фыркнув.
— Я знаю. Я идиотка.
— Не больше, чем все мы, — вздохнул Кельсер.
Он рассеянно смотрел на туман.
— Я ведь тоже любил Мэйр, даже после того, как она предала меня. Ничто не могло изменить моих чувств.
— Вот потому-то и неописуемо больно, — сказала Вин, вспоминая, что говорил Кельсер прежде.
«Да, теперь я наконец его понимаю».
Она снова начала всхлипывать, и Кельсер обнял ее за плечи. Вин прижалась к нему, пытаясь хоть как-то заглушить боль.
— Я любила его, Кельсер, — прошептала она.
— Эленда? Я знаю.
— Нет, не Эленда. Рина, брата. Он постоянно колотил меня, снова и снова. Он ругался, кричал, говорил, что предаст меня. И я каждый день думала, как я его ненавижу. Но я любила его. И так тяжело, что он ушел, хотя он предупреждал меня, что может уйти в любой момент.
— Ох, детка, — пробормотал Кельсер, крепче прижимая ее к себе. — Мне так жаль…
— Все меня бросают, — продолжала жарко шептать Вин. — Я почти не помню свою мать. Она пыталась убить меня, ты знаешь. Она слышала какие-то голоса у себя в голове, и они заставили ее убить мою маленькую сестренку. Потом она хотела убить меня, но Рин ее остановил. В любом случае — она бросила меня. А потом я ухватилась за Рина. Но и он тоже ушел. Я любила Эленда, но я ему больше не нужна. — Она подняла голову и посмотрела на Кельсера. — Когда ты тоже уйдешь? Когда ты меня бросишь?
Кельсер помрачнел.
— Я… Вин, я не знаю. Наша работа, план…
Вин заглянула ему в глаза, пытаясь найти разгадку.
«Что ты скрываешь от меня, Кельсер? Это что-то настолько опасное?»
Она вытерла глаза и отодвинулась от Кельсера, чувствуя себя немного глупо.
Он посмотрел на нее сверху вниз, качая головой.
— Слушай, ты перемазала кровью всю мою изумительно грязную одежду осведомителя!
Вин улыбнулась.
— По крайней мере частично это благородная кровь. Я неплохо врезала Шэн!
Кельсер рассмеялся.
— Наверное, ты действительно права насчет меня. Я не слишком-то похож на скаа.
Вин покраснела.
— Кельсер, мне не следовало всего этого говорить. Вы хорошие люди, и ваш план… ну, я понимаю, что вы хотите сделать для скаа.
— Нет, Вин, — возразил Кельсер. — Ты сказала чистую правду. Мы — не настоящие скаа.
— Но это хорошо! — пылко воскликнула Вин. — Будь вы обычными скаа, вам бы не хватило ни опыта, ни храбрости, чтобы задумать такое.
— Может, у них нет опыта и знаний, — сказал Кельсер, — но насчет храбрости ты ошибаешься. Да, мы потеряли армию, но ведь ей пришлось почти без подготовки столкнуться с превосходящими силами противника. Нет, скаа не назовешь трусами. Им просто давно не выпадало удачного шанса.
— Шанс есть у тебя, Кельсер, ведь ты — наполовину скаа, наполовину аристократ. И ты решил помочь той своей половине, что принадлежит скаа. Значит, ты достоин называться настоящим скаа.
Кельсер улыбнулся.
— Достоин называться скаа… Мне нравится, как это звучит. Ну как бы то ни было, мне, возможно, следует тратить поменьше времени на раздумья, как убить очередного лорда, и побольше — на размышления о том, как помочь кому-то из скаа.
Вин кивнула, поплотнее запахнулась в плащ и уставилась в туман.
«Туман защищает нас… дает нам силу, прячет нас…»
Вин давно уже не испытывала необходимости спрятаться, забиться в угол… Но теперь, после всего, что она наговорила, ей хотелось превратиться в клочок тумана и куда-нибудь улететь…
«Я должна рассказать ему. От этого может зависеть успех всего предприятия».
Вин глубоко вздохнула.
— У Дома Венчер есть слабое место, Кельсер.
Кельсер резко повернулся к ней.
— Вот как?
Вин кивнула.
— Да. Атиум. Именно Венчеры следят за тем, как добывается и доставляется в столицу атиум. Это и есть источник их богатства.
Кельсер немного помолчал.
— Ну конечно! — сказал он наконец. — Вот как они умудряются платить налоги, вот почему обладают такой властью… Лорду-правителю, разумеется, необходимо, чтобы кто-то делал для него эту работу…
— Кельсер? — тихонько окликнула его Вин.
Он снова, посмотрел на нее.
— Кельсер… пожалуйста, не делай ничего без необходимости…
Кельсер нахмурился.
— Я… не знаю, могу ли обещать тебе это, Вин. Я постараюсь найти иные пути, но, учитывая, как обстоят дела, Дом Венчер должен пасть.
— Я понимаю.
— И я рад, что ты рассказала мне об этом.
Вин кивнула.
«Вот теперь и я его предала».
Однако Вин знала, что сделала это не из злобы, и такая мысль немного утешала. Кельсер был прав: Дом Венчер обладал властью, которую просто необходимо разрушить. Но как ни странно, Кельсер, узнав о тайне Венчеров, встревожился куда сильнее, чем сама Вин. Он сидел, уставившись в туман, и на его лице застыло непонятное выражение. Потом Кельсер машинально почесал покрытые шрамами руки.
«Шрамы, — подумала Вин. — Вот оно… Он не о Доме Венчер думает сейчас — он думает о Ямах. И о своей жене».
— Кельсер?
— Да? — Взгляд Кельсера все еще был отсутствующим.
— Я не думаю, что Мэйр предавала тебя.
Кельсер улыбнулся.
— Рад это слышать.
— Нет, я серьезно, — сказала Вин. — Инквизиторы ведь ждали вас в центральной комнате дворца?
Кельсер кивнул.
— Но они и нас тоже там встретили.
Кельсер покачал головой.
— Мы с тобой сражались с охраной, нашумели. А когда мы шли с Мэйр, то сумели проникнуть во дворец тихо. Мы ведь готовились целый год и действовали очень осторожно, в полной тайне. Но кто-то подготовил нам ловушку.
— Мэйр была алломантом? — спросила Вин. — Значит, они могли просто почувствовать ваше приближение.
Кельсер снова покачал головой.
— Нет, с нами шел курильщик. Его звали Реддом. Инквизиторы убили его мгновенно, прямо там. Я предпочел бы думать, что предатель — именно он, но не выходит. Редд вообще до последнего момента не знал, куда мы собираемся. Только Мэйр знала — день, час, цель… только она могла все рассказать. Кроме того, есть еще слова лорда-правителя. Ты ведь не видела его, Вин. Не видела, как он улыбался, когда благодарил Мэйр. Его глаза… он говорил искренне. Ходят легенды, что лорд-правитель вообще не лжет. Да и зачем бы ему?
Вин немного подумала над словами Кельсера.
— Знаешь, — заговорила она наконец, — мне кажется, инквизиторы могут ощущать алломантию даже тогда, когда она прикрыта медной завесой.
— Это невозможно.
— Но я сама почувствовала… Я засекла медное облако, прикрывавшее Шэн, и так нашла ее и других убийц. Только потому я и успела на помощь Эленду.
Кельсер нахмурился.
— Ты скорее всего ошибаешься.
— Но такое и раньше случалось, — возразила Вин. — Я почувствовала, как лорд-правитель коснулся моих чувств, хотя в тот момент поддерживала горение меди. И могу поклясться, что, когда я пряталась от инквизитора, гнавшегося за мной, он нашел меня тогда, когда не должен был найти. Кельсер, похоже, это действительно возможно! Что, если не в меди дело? Ты можешь прятаться за ней, но главное не в меди, а в твоей собственной силе!
Кельсер довольно долго молчал.
— А знаешь… наверное, ты права.
— Тогда Мэйр незачем было предавать тебя! — горячо воскликнула Вин. — Инквизиторы невероятно сильны! И те, что вас поджидали, могли просто ощутить, что кто-то создает медное облако или вообще — воспламеняет металлы! А когда лорд-правитель благодарил ее, он имел в виду, что она невольно тебя выдала! Она была алломантом и в тот момент поддерживала горение олова, и это вывело их на вас!
На лице Кельсера промелькнуло беспокойство. Он повернулся к Вин и немного отодвинулся.
— Попробуй прямо сейчас. Скажи, какой металл я жгу.
Вин закрыла глаза, воспламенила бронзу, прислушалась… настроила свои чувства, как учил Марш. Она вспомнила тренировки, те часы, когда сосредоточивалась на волнах Бриза, Хэма, Призрака. Она старалась уловить пульсирующий ритм алломантии. Старалась…
На мгновение ей показалось, будто она ощутила нечто. Нечто странное — медленный пульс, напоминающий отдаленный бой барабана, непохожий на алломантические ритмы, которые она улавливала прежде. И этот пульс исходил не от Кельсера. Он бился далеко… очень далеко. Вин сосредоточилась сильнее, пытаясь определить направление…
Вдруг ее внимание привлекло нечто иное. Знакомый ритм, и шел он от Кельсера. Пусть слабый, пусть трудноразличимый за ударами ее собственного сердца, но он все равно был, и Вин отчетливо слышала дерзкое, быстрое биение.
Она открыла глаза.
— Свинец. В тебе горит свинец.
Кельсер удивленно уставился на нее.
— Невероятно… — прошептал он. — Давай еще раз.
Вин опять закрыла глаза.
— Олово, — сообщила она через мгновение. — А теперь сталь… ты сменил металл, пока я говорила.
— Разрази меня гром!..
— Видишь, я права! — воскликнула Вин. — Можно уловить алломантический пульс сквозь медную завесу! Он звучит очень слабо, но мне кажется, надо только как следует сосредоточиться…
— Вин, — перебил ее Кельсер, — неужели ты думаешь, что никто из алломантов прежде не пробовал это сделать? Неужели ты думаешь, что за тысячу лет никто бы не заметил, что можно проникнуть сквозь медное облако? Я и сам много раз пытался! Я часами сосредоточивался на своем учителе, надеясь различить хоть что-то сквозь его завесу!
— Но… — растерянно пробормотала Вин. — Но тогда почему…
— Должно быть, это зависит от человека, как ты и говорила. Инквизиторы могут толкать и тянуть сильнее, чем любой из рожденных туманом. Не исключено, что они могут даже влиять на чужие металлы.
— Но, Кельсер, я-то не инквизитор! — тихо сказала Вин.
— Ты очень сильна. Сильнее, чем должна быть, сильнее, чем можешь. Ты сегодня ночью убила рожденного туманом, прошедшего полное обучение!
— Мне просто повезло, — смутилась Вин. — Я ее обманула.
— Алломантия и есть сплошной обман, Вин! Нет, ты особенная. Я это заметил в тот самый день, когда ты с легкостью пресекла мои попытки воздействовать на твои чувства.
Вин покраснела.
— Нет, Кельсер, это… Может, я просто больше работала с бронзой, чем ты… я не знаю, но…
— Вин, — серьезно сказал Кельсер, — ты все еще скромничаешь и скрытничаешь. Это ты здорово умеешь… Может, потому тебе и удается видеть сквозь медь? Не знаю… Научись наконец быть гордой, детка! В этом я мог бы тебе помочь — в обретении самоуверенности.
Вин улыбнулась.
— Идем, — сказал Кельсер, вставая и протягивая ей руку. — Сэйзед будет всю ночь волноваться, если не дашь ему заняться твоими ранами, а Хэм умирает от желания услышать рассказ о сражении. Кстати, это здорово, что тело Шэн осталось в крепости Венчер. Когда Дом Элариэль узнает, где ее нашли…
Вин позволила Кельсеру поднять себя со скамьи, но на люк посмотрела с сомнением.
— Я не уверена, что готова вернуться туда, Кельсер. Как я буду глядеть им в глаза?
Кельсер рассмеялся.
— Не беспокойся! Если бы ты не говорила время от времени глупостей, ты бы просто не стала своей в этой команде. Идем.
Вин еще немного помялась и отправилась вслед за Кельсером на теплую и уютную кухню.
— Эленд, как ты можешь постоянно читать? — спросил Джастес.
Эленд оторвался от книги и поднял голову.
— Меня это успокаивает.
Джастес недоуменно вскинул брови. Молодой лорд Лекаль сидел в карете, постоянно ерзая на месте и постукивая пальцами по подлокотнику. Окна были плотно задернуты занавесками, отчасти чтобы скрыть свет фонаря, при котором читал Эленд, отчасти чтобы не был виден туман. Эленд никогда в этом не признавался, но зрелище клубящегося, живого тумана заставляло его нервничать. Предполагалось, что знатные люди не должны бояться такой ерунды, но от этого плотный и темный туман не становился менее зловещим.
— Твой отец, наверное, взбесится, когда ты вернешься, — заметил Джастес, продолжая стучать пальцами по подлокотникам.
Эленд пожал плечами, хотя от слов Джастеса ему стало еще больше не по себе. Не из-за отца, а из-за того, что случилось ночью. Видимо, какие-то алломанты следили за Элендом во время встречи с друзьями. Что они успели узнать? Известно ли им о книгах, которые он читал?
К счастью, один из шпионов, видимо, оступился и провалился в световой колодец. После этого начался страшный шум и паника: солдаты и гости бежали кто куда. Первой мыслью Эленда было спрятать книги — опасные книги, те, из-за которых у него могли возникнуть серьезные проблемы с поручителями.
Поэтому в общей суматохе Эленд затолкал все томики в сумку и вместе с Джастесом бросился к боковому выходу. Сесть в карету и тайком выехать за ворота крепости им удалось неожиданно легко, хотя изначально идея могла показаться опасной. Но в тот момент, когда от крепости Венчер отъезжали десятки карет, ни единая душа не обратила внимания, что вместе с Джастесом в экипаже сидит еще и Эленд.
«Наверное, теперь уже все затихло, — сказал себе Эленд. — Люди поняли, что Дом Венчер вовсе не собирался нападать на них, что им ничего не грозит. Просто какие-то шпионы проявили неосторожность».
Ему следовало вернуться домой. Однако он решил воспользоваться случаем и провести собственное маленькое расследование.
Внезапный стук в дверцу кареты заставил Джастеса подпрыгнуть на месте. Эленд закрыл книгу и распахнул дверцу. Фелт, один из лучших шпионов Дома Венчер, забрался в карету, уважительно склонив голову сначала перед Элендом, потом перед Джастесом. У шпиона был ястребиный нос и усы.
— Ну? — вопросительно произнес Джастес.
Фелт с кошачьей грацией опустился на сиденье.
— В этом доме, судя по всему, располагается столярная мастерская и лавка, мой лорд. Один из моих людей и раньше слышат об этом месте — лавка принадлежит некоему мастеру Кладенту, столяру и плотнику. Он скаа, весьма умелый.
Эленд нахмурился.
— Но зачем туда заходил управляющий леди Валетт?
— Мы думаем, что лавка — это только прикрытие, мой лорд, — ответил Фелт. — По вашему приказу мы наблюдали за ней с того момента, как управляющий привел нас туда. Нам пришлось держаться очень осторожно — там на крыше и на верхних этажах прячется охрана.
— Весьма странная предосторожность для столярной мастерской, мне кажется.
Фелт кивнул.
— Но это только начало, мой лорд. Один из наших лучших людей сумел подобраться к самому зданию… не думаю, что его заметили, — но ему не удалось ничего узнать о происходящем в доме. Окна запечатаны, изнутри не проникает ни звука.
«Еще одна странная предосторожность», — подумал Эленд.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил он Фелта.
— Это, скорее всего, пристанище людей со дна, мой лорд, — сказал Фелт. — И очень надежное. Если бы мы не наблюдали за лавкой так внимательно и не знали, что искать, то не заметили бы странностей. Я полагаю, люди в том доме — и даже террисанин — состоят в воровской шайке скаа. Хорошо подготовленной и умелой.
— Воровская шайка скаа? — переспросил Джастес. — И леди Валетт тоже в ней?
— Похоже на то, мой лорд, — кивнул Фелт.
Эленд немного помолчал.
— Некая… воровская шайка… — произнес он наконец, запинаясь.
«Но зачем им внедрять человека в высший свет? Неужто ради какого-то мошенничества?..»
— Мой лорд? — осторожно произнес Фелт. — Вы хотите, чтобы мы туда ворвались? У меня достаточно людей, чтобы захватить всех воров.
— Нет, — решил Эленд. — Отзови людей и скажи, чтобы никому не рассказывали о том, что видели.
— Слушаюсь, мой лорд, — ответил Фелт и выбрался из кареты.
— Лорд-правитель! — воскликнул Джастес, когда дверца кареты захлопнулась. — Нечего и удивляться, что она не похожа на обычную леди. Дело вовсе не в том, что ее воспитывали в провинции… она просто воровка!
Эленд кивнул, хотя сам не знал, что и думать.
— Ты должен мне извинение, — заявил Джастес. — Я оказался прав насчет нее.
— Возможно, — кивнул Эленд. — Но в определенном смысле ты ошибался. Она не пыталась шпионить за мной… она просто хотела меня ограбить.
— И что?
— Я… мне нужно хорошенько подумать, — решил Эленд, поднимая руку и стуча кучеру.
Экипаж тронулся с места и покатил к крепости Венчер, а Эленд откинулся на спинку сиденья и задумался.
Валетт оказалась не той, за кого себя выдавала. Однако Эленд уже был готов к этой новости. Не только слова Джастеса пробудили в нем подозрения, но и сама Валетт, когда не стала возражать на балу против обвинений Эленда. Выходило слишком очевидно: она лгала ему. Играла роль.
Ему бы следовало разозлиться. Эленд понимай это рассудком, и какая-то часть его души болела от предательства… Но как ни странно, главным его чувством было облегчение.
— Что такое? — спросил Джастес, всматриваясь в лицо Эленда.
Эленд покачал головой.
— Ты заставил меня поволноваться в последние дни, Джастес. Мне было так плохо, я почти не соображал… и все потому, что считал Валетт предательницей.
— Но она и есть предательница! Эленд, она хотела обмануть тебя!
— Да, — согласился Эленд. — Но она, по крайней мере, не шпионка другого Дома. А на фоне всех этих политических интриг простое желание ограбить меня выглядит даже привлекательным.
— Но…
— Речь идет всего лишь о деньгах, Джастес!
— Для некоторых из нас деньги — это самое важное, Эленд.
— Они не так важны, как Валетт. Бедная девочка… и все это время она, наверное, тревожилась из-за того, что должна была проделать со мной!
Джастес разинул рот и покачал головой.
— Эленд, только ты способен испытывать облегчение, узнав, что кто-то хотел тебя обокрасть. Должен ли я напомнить, что эта девица все время обманывала нас? Может, ты к ней и привязался, но я сомневаюсь, что ее чувства были такими же искренними.
— Есть вероятность, что ты прав, — согласился Эленд. — Но… я не уверен, Джастес. Мне все-таки кажется, что я знаю ее. Ее чувства выглядят такими настоящими, такими искренними, это непохоже на ложь!
— Ох, сомневаюсь, — пробормотал Джастес.
Эленд покачал головой.
— Мы слишком мало знаем, чтобы судить ее. Фелт думает, что она воровка, но могут быть и другие причины, по которым шайка посылала ее на балы. Может, она просто осведомитель. Или она действительно воровка, но ее целью был не я. Она массу времени проводила и с другими знатными людьми — зачем бы ей это делать, если бы она охотилась именно за мной? На самом деле со мной она бывала реже, чем с другими, и никогда ни о чем не просила.
Эленд замолчал, размышляя. Он ведь до сих пор смотрел на встречу с Валетт как на милую случайность, некое событие, в результате которого в их жизнях произошел крутой поворот. Он улыбнулся и развел руками.
— Нет, Джастес. Тут кроется нечто большее. Кое-какие факты просто не имеют смысла.
— Ну… наверное, Эл, — неуверенно кивнул Джастес, хмурясь.
Эленд резко выпрямился, когда в его голове вспыхнула некая мысль, на фоне которой все рассуждения о причинах поведения Валетт показались неважными.
— Джастес! — выпалил Эленд. — Она — скаа!
— И что?
— Она одурачила меня… нас обоих. Она почти безупречно играла роль аристократки.
— Ну да, только очень неопытной.
— Подумать только, рядом со мной находилась настоящая воровка-скаа! Я ведь мог задать ей уйму вопросов!
— Вопросов? Каких еще вопросов?
— О жизни скаа, — пояснил Эленд. — Неважно. Джастес, она нас одурачила. И если рассуждать о разнице между скаа и аристократами, получается, что скаа не слишком отличаются от нас. А если так, то какое мы имеем право обращаться с ними как с животными?
Джастес пожал плечами.
— Эленд, мне кажется, тебя занесло. Ты не забыл, что началась война Домов?
Эленд рассеянно кивнул.
«Я был слишком жесток с ней сегодня. Слишком жесток?..»
Он хотел, чтобы Валетт убедилась, окончательно и бесповоротно, что он больше не желает иметь с ней дело. Отчасти он был искренен, потому что верил, будто она недостойна доверия. И она действительно оказалась недостойна доверия. Но с другой стороны, он просто хотел, чтобы она уехала из столицы. Он думал, что лучше будет оборвать их отношения, пока не разразилась война.
«Но если предположить, что она на самом деле не знатная леди, то у нее нет причин уезжать…»
— Эленд? — окликнул его Джастес. — Ты вообще меня слышишь?
Эленд посмотрел на него.
— Я думаю, что сегодня вечером совершил ошибку. Я хотел заставить Валетт покинуть Лютадель. Но теперь мне кажется, что я причинил ей боль без всякой на то причины.
— Черт бы тебя побрал, Эленд! — воскликнул Джастес. — Наш разговор сегодня вечером подслушивали алломанты. Ты вообще понимаешь, что это значит? А если они хотели убить нас, а не просто проследить?
— Да, верно, ты прав, — рассеянно согласился Эленд. — В любом случае, Валетт лучше уехать. В ближайшие дни любой, кто близок ко мне, будет в опасности.
Джастес немного помолчал, стараясь справиться с растущим раздражением.
— Нет, Эленд, ты просто безнадежен.
— Я давно к этому стремился… Но скажи, пожалуйста, какой смысл паниковать? Шпионы выдали себя, их, скорее всего, поймали, ведь поднялся такой шум. Мы теперь знаем кое-что из тайн Валетт, так что и тут мы продвинулись вперед. В целом ночь прошла с пользой.
— Весьма оптимистичный взгляд на вещи.
— Я работаю над собой.
Но Эленд знал, что чувствовал бы себя спокойнее, вернувшись в крепость Венчер. Возможно, глупо было бежать из дома, не узнав толком, что случилось, но Эленд в тот момент не слишком хорошо соображал. Кроме того, он заранее назначил встречу Фелту, так что поднявшийся переполох дал ему возможность исчезнуть незамеченным.
Карета медленно подкатила к воротам крепости Венчер.
— Тебе надо уехать поскорее, — сказал Эленд, выскальзывая наружу. — Забери книги.
Джастес кивнул, пряча мешок с книгами за спину, потом махнул Эленду рукой и закрыл дверцу. Эленд подождал, пока карета отъедет достаточно далеко, повернулся и пошел к крепости. Удивленные привратники пропустили его без единого слова.
До сих пор повсюду горел свет. Перед входом в крепость Эленда ожидали стражники, и несколько солдат бросились ему навстречу сквозь туман. Они сразу окружили его.
— Лорд, ваш отец…
— Да-да, конечно, — перебил Эленд со вздохом. — Полагаю, я должен явиться к нему немедленно?
— Да, мой лорд.
— Что ж, ведите, капитан.
Они прошли в крепость через боковую дверь. Лорд Страфф Венчер стоял в кабинете, о чем-то разговаривая с несколькими офицерами стражи. По их бледным лицам Эленд без труда догадался, что им только что досталось на орехи, а может, лорд даже пригрозил высечь их. Они были знатными людьми, так что Венчер не мог их казнить, но он обожал воспитательные меры.
Лорд Венчер резким жестом отослал стражников и повернулся к Эленду, одарив его враждебным взглядом. Эленд, нахмурившись, посмотрел вслед солдатам. Обстановка казалась уж слишком напряженной.
— Ну? — коротко спросил лорд Венчер.
— Что — ну?
— Где ты был?
— А… я выходил, — неопределенно ответил Эленд.
Лорд Венчер тяжело вздохнул.
— Чудесно. Можешь подвергать себя опасности, если хочешь, мальчик. Кстати, очень жаль, что рожденная туманом не застала тебя… она могла избавить меня от многих разочарований.
— Рожденная туманом? — недоуменно переспросил Эленд. — Какая рожденная туманом?
— Такая, которая явилась убить тебя! — рявкнул лорд Венчер.
Эленд ошеломленно уставился на отца.
— Так это были не просто шпионы?
— О нет, — со зловещей улыбкой ответил лорд Венчер. — Это была настоящая команда убийц, их прислали к тебе и твоим друзьям.
«Великий лорд-правитель! — в ужасе подумал Эленд, внезапно осознавая, как опасно было выходить из крепости в одиночку. — Я и не думал, что война Домов разгорится так быстро! По крайней мере, для меня».
— Откуда ты знаешь, что там была рожденная туманом? — спросил он, стараясь держать себя в руках.
— Наши стражники умудрились убить ее, — сказал Страфф. — Когда она убегала.
Эленд нахмурился.
— Рожденная туманом? Убита простыми солдатами?
— Лучниками, — пояснил лорд Венчер. — Видимо, они сумели застать ее врасплох.
— А тот человек, что провалился в световой колодец? — спросил Эленд.
— Мертв. Сломал шею.
«Он был еще жив, когда мы удрали. Что ты скрываешь от меня, отец?..»
— Рожденная туманом… Я ее знаю?
— Знаешь — мягко сказано, — ответил лорд Венчер, усаживаясь за письменный стол и не глядя на сына. — Это была Шэн Элариэль.
Эленд похолодел от ужаса. Шэн? Он ничего не понимал. Они были обручены, но девушка ни разу не упомянула, что она — алломант. И это могло означать, что она все это время водила его за нос. Возможно, Дом Элариэль замышлял убить Эленда сразу после того, как родится отпрыск Элариэлей, которому можно было бы передать семейный титул…
«Ты прав, Джастес. Я не могу спрятаться от политики, просто не обращая на нее внимания. Я стал пешкой в игре давным-давно, просто не хотел признаваться себе в этом».
Отец явно был доволен произошедшим. Один из главных членов Дома Элариэль убит на земле Венчеров при попытке покушения на Эленда… После такого триумфа отец какое-то время будет просто невыносим.
Эленд вздохнул.
— А кого-нибудь из убийц взяли живьем?
Лорд Страфф покачал головой.
— Нет. Один свалился во двор, когда убегал — и скрылся. Видимо, тоже рожденный туманом. Еще одного мы нашли на крыше, мертвого, но мы не знаем, сколько их было всего.
Он вдруг замолчал.
— Что? — спросил Эленд, заметив легкое смущение в глазах отца.
— Нет, ничего, — ответил лорд Страфф, небрежно махнув рукой. — Кое-кто из стражей утверждает, что был еще и третий рожденный туманом, который якобы напал на двух других, но я сомневаюсь… там не присутствовал никто из наших.
Эленд на мгновение задумался.
«Третий рожденный туманом, напавший на двух других…»
— Может, кто-то узнал о готовящемся покушении и пытался остановить его?
Лорд Венчер фыркнул.
— С какой стати чужому рожденному туманом защищать тебя?
— А вдруг ему просто захотелось спасти от смерти невинного человека?
Лорд Венчер расхохотался.
— Ты дурак, мой мальчик! Ты ведь и сам это понимаешь?
Эленд покраснел и повернулся к двери. Лорду Венчеру явно ничего не было от него нужно, и Эленд просто ушел. Но он не мог вернуться в свои комнаты, не мог видеть разбитое стекло и стражников, поэтому отправился в одну из гостевых спален и вызвал группу туманных убийц, чтобы те дежурили за дверью и на балконе — на всякий случай.
Он сам расстелил постель, думая о разговоре с отцом. Лорд Венчер, скорее всего, прав относительно третьего рожденного туманом. Такого просто не могло случиться.
«Но… так должно быть. Или может быть в будущем».
Эленду хотелось сделать многое, очень многое. Но отец был крепок, здоров и молод для лорда, обладающего такой властью. Могли пройти десятилетия, прежде чем Эленд унаследует титул, — если, конечно, сам проживет так долго. Эленда тянуло увидеть Валетт, поговорить с ней, объяснить причины своего разочарования. Она бы поняла его. Она почему-то всегда понимала его лучше, чем другие.
«К тому же она скаа!»
Эленд никак не мог отделаться от этой мысли. У него было так много вопросов, он хотел узнать у Валетт тысячу вещей…
«Потом, — решил он, забираясь в постель. — А пока надо подумать, как помочь выстоять нашему Дому».
На этот счет он не солгал Валетт — он должен был сделать все, чтобы его семья уцелела в войне.
А после… Ну возможно, они найдут способ обойтись без лжи и мошенничества.
