ГЛАВА 3
Не сказать, что жарко, но ничего так себе — тепло. Печки притулившейся в углу достаточно чтобы поддерживать в не очень большом помещении комнатную температуру. Дмитрий даже свитер снял, оставшись только в легкой кожаной рубашке. Подшесток у мамонта оказался вполне себе мягким, а главное свитер связанный Ларисой был очень теплым.
При мысли о Ларисе, на губах сама собой заиграла улыбка. А чего не улыбаться, когда все так замечательно обернулось. Как ни удивительно, но роды у нее прошли на удивление легко. Вернее это ему сказали, что все просто замечательно, когда же у нее начались схватки, он места себе не находил.
Угораздило же оказаться дома в этот момент. Она кричит, он трясется. Она в крик, он в панику. Ребенок заверещал, так он чуть не грохнулся в обморок, испытав нешуточное облегчение от того, что все в порядке. Вообще–то, рано обрадовался, крик ребенка это вовсе не означает, что во всем порядок, но вот он воспринял это именно так. Слава Богу, так в итоге и оказалось.
После родов Ларису словно подменили. Она стала какой–то по особому тихой и приветливой, даже на фоне того, что от той стервозности, что была на Земле уже давно не осталось и следа. Но нет–нет начинает пилить, мол где мебель которую обещал. Кстати, ее–то он сейчас и ладит. Опять начала наседать по поводу нерадивости мужа не озаботившегося такой вкуснятиной как мед. Однако, это нормально. Если женщины не будут время от времени пинать мужиков, то те могут очень уж облениться. Вон у местных, женщины слова сказать не могут и что? Живут в каменном веке и лодыря гоняют. Так что женщина это двигатель прогресса. Хм. Хорошо хоть с освещением наладилось, во всяком случае, стало куда лучше, а то…
Табук и Гарун вовсе и не думали забывать об охоте, оно и в рационе разнообразие и душу мужикам отвести, а то от постоянной работы и свихнуться можно. Так вот, они не забыли о просьбе Дмитрия и тащили ему всякие образцы, точно запоминая, откуда что взяли. Разумеется, при несостоятельности Дмитрия как геолога, от этого пользы не так чтобы и много, может полезного они принесли куда больше, чем он сумел рассмотреть, но тут он был просто бессилен.
Из всего найденного и принесенного ими он сумел использовать только три образца. Первый это глина. Место оказалось не так чтобы далеко, и она по качеству оказалась куда лучше, чем была на озере. Теперь за производство посуды можно было не волноваться. Дело это полностью в свои руки взяла Сайна. Причем наловчилась ладить посуду так, что брака практически не было.
Второй образец, оказался известняком. Прокалить его и получить негашеную известь оказалось не столь уж и трудно, хотя с первого раза и не получилось. Ну да, у него это было скорее за норму. Теперь постройки щеголяли побелкой, а внутри стало куда как уютнее и светлее.
А вот третий образец… Дмитрий даже не представлял, что существует такое. Он очень походил на воск, был бурого цвета и имел запах. Не просто запах, он пах керосином. Соловьев попробовал его поджечь и заметил, что тот плавится. Недолго думая он расплавил образец, соорудил простенькую такую свечу и поджег. Копоть конечно присутствовала, как и легкий запах керосина, но не сказать что больше, чем при горении летучей мыши. Но главное, получилась готовая свеча. Этого эрзац–воска там оказалось очень много и свечи из него оказалось ладить очень даже просто, было только одно неудобство. Корзины груженные этим минералом приходилось нести за спиной километров шесть, по пересеченной местности. Но это не беда. Это можно и потерпеть.
Дмитрий отложил инструмент, подошел к печке открыл дверцу и подбросил дров. В мастерской ладить русскую печь не стали, слишком громоздкая, решили поставить обычную, благо металл для колосников и дверцы в наличии имелся, нужно было просто изготовить потребное, что с успехом и было воплощено в жизнь. Печка только топилась из мастерской, а вот отапливала не только ее. Она была устроена посредине и предназначалась сразу для трех помещений — лаборатории Ларисы, гончарной Сайны и вот этого столярного цеха.
Он осмотрелся по сторонам. Да–а, все же тесновато, но ничего не попишешь, зато тепло и работать одно удовольствие. А работать приходилось много, очень много. Это же уму непостижимо, насколько местные оказались жадными до оружия. Ну вот кто объяснит о чем вообще думают охотники. Всеми завладела милитаристская лихорадка. Даже те, кто помогал с переездом с озера и которым была обещана плата мясом, вдруг встали на дыбки и потребовали оплаты арбалетами. Ага. Щаз–з–з, все брошу, только шнурки поглажу. Уговор дороже денег.
Дмитрий все же изготовил 'скорпиона', получилось не сразу, пришлось помучаться, но результат все же вышел положительным. Из засады удалось положить двух мамонтов. Не в один день, а в течении нескольких, но все же. Так что и себе запасы сделали и по долгам расплатились.
Так эти умники все одно изловчились. Кто сумел изловить животину, теперь у них было аж три кобылы с жеребятами, хорошо хоть последние были с девочками. Один сумел в одиночку изловить и доставить еще одну самку зоба с телочкой. Остальные подвязались поставлять уголь. Подумаешь его нужно очень много. Поставки явно превзошли все ожидания. В конце концов, он был вынужден объявить, что в этом году заказы на арбалеты больше не принимаются. Ну их. Понатащат столько, сколько им ну никак не нужно. Угля хватило на бесперебойную работу горнов до самой поздней осени и даже осталось. Пришлось предпринимать меры, чтобы не отсырел. В поселке изрядный запас, которого с легкостью хватит до лета.
С животными тоже не слава Богу. Прикинув имеющееся, пришлось устраивать осенний сенокос. Тут ведь и кролики, которые не только ценный мех. Ребятки изловили еще четыре самки, выжило всего пять самок и один самец, но эти паразиты так адаптировались, что теперь в клетках проживало сто голов. Их перераспределили, чтобы избежать перекрещивания, по всему выходило, что больше половины пойдут на забой. Кстати, не сказать, что это обстоятельство понравилось Табуку и Гаруну. Охотники, что с них взять.
Случился с этими пушными зверьками и конфуз. Парочка кроликов перегрызли прутья скреплявшие жерди клеток и пустились в бега. Разбойников изловили, но факт Дмитрию очень даже не понравился. Ревизия показала, что от массового побега их отделяло не так уж и мало времени. Пришлось откладывать все в сторону и переделывать клетки, затратив время на изготовление гвоздей.
Практика показывала, что и толстые жерди эти паразиты тоже очень даже грызут, но на это все же требовалось куда больше времени. Так что добавилась еще одна забота — приходилось постоянно следить за состоянием жилищ их стратегического запаса.
Тут ведь не только мясо и шкурки. Из бивней мамонтов получилось сделать мелкие гребенки, которые не только использовались женщинами по прямому назначению, но еще получалось вычесывать кроликов, а полученный пух пускать на пряжу. Получалось немного, но уже хоть что–то. С другой стороны у них имелся и подшерсток мамонтов. Лариса даже намекнула на изготовление механической прялки, но Дмитрий пока отмел эту просьбу за несостоятельностью. Дел и без того невпроворот, а запасы шерсти не так чтобы и велики. Она бы еще потребовала ткацкий станок. Всему свое время.
Порадовали его прежние соседи. Хотя почему прежние. Волки и сейчас оказались по соседству. Рохт, умница, по другому и не скажешь, сумел каким–то образом решить вопрос с Вейном. Тот достучался до прародительницы волчицы, которая вовсе оказалась даже не против, чтобы ее потомки сменили место своей стоянки. Теперь стойбище волков было на другой стороне открытого участка, южнее Нового, на берегу ручья впадающего в Дон.
Так вот, Рохт он конечно тоже очень хотел заполучить арбалеты, но решил сделать совсем уж необычный заказ. Борясь с собой и все время косясь на арбалет Гаруна, с которым тот никогда не расставался, вождь волков заказал лопаты, тяпки, топоры и столярный инструмент.
А еще оговорил условия при которых они смогут получить семена картофеля. Как видно хождения в гости не прошли бесследно. Сикайя, жена Рохта, очень подробно выспрашивала про огород. Очень удивилась, когда узнала об урожайности бобов. Да те требовали к себе ухода, но на поверку получалось куда больше, чем когда собираешь их в диком поле. Возможности картофеля ее и вовсе впечатлили.
Не остался Рохт равнодушным и к кроликам, но предпочел пока воздержаться. Хитро подмигнув Дмитрию, он заявил о намерении сначала поглядеть, что из этой затеи получится. А что, правильная позиция. Если получится, то будет перенимать опыт, а если нет, так зачем же тратить попусту силы.
Заказ вождя был выполнен в первую очередь. Род решивший осесть на земле — это дорогого стоит. Дмитрий отложил все в сторону и работал над его изготовлением не покладая рук и практически без сна, едва не нарвавшись на протест со стороны Гаруна. К счастью когда у того лопнула терпелка, они уже закончили и Дмитрий отпустил его сразу на два дня, чем задушил недовольство на корню.
Волки расплатились с псами работой. Именно благодаря им был поставлен сарай для скотины. Мало ли, что животные дикие и прекрасно выживают сами, житье домашней живности должно резко отличаться от той, что на воле не только ограничением последней, но и более комфортным проживанием. Так что помещения были светлыми и просторными.
Волки же помогли с устройством овощехранилища, а никак иначе получившийся обширный погреб и не назовешь. Был отрыт и полностью подготовлен будущий ледник. Очень напрягало отсутствие холодильника, теперь этот вопрос будет практически решен.
В итоге заказ Рохта обошелся волкам куда дешевле, чем остальным. Дмитрий намеренно сделал это и всячески распространил об этом слух. Умные сделают правильный вывод, глядишь, на будущий год еще кто решит начать ковыряться в земле, наступив на горло гордости охотника. Тут ведь решение за мужчинами, что же касается женщин, так они на все согласны.
Дверь легонько скрипнула и в помещение ворвался холодный воздух, а вместе с ним, окутанный облаком пара, пристукивая ногами обутыми в зимние мокасины и отряхивая таким образом с них снег, вошел старик. Это мог быть только один человек, Вейн. Во всем племени, которое сейчас по численности не дотягивало и до тысячи не было никого, кто бы мог с ним сравниться по возрасту.
Прокатившийся мор унес четыре пятых от общего числа племени и в первую очередь погибли именно старики. Все были убеждены в том, что Вейна отметил своей волей сам великий дух. Только Дмитрий, Лариса и сам верховный шаман, в прошлом Максим, такой же выходец с Земли как и они, знали что причина здесь в другом. Судя по всему, моровое поветрие было простой корью. Так что никакая воля великого духа не спасла бы Вейна, если бы он не переболел этой болезнью в детстве, причем на Земле, где медицина была на совсем ином уровне и с успехом боролась с этим заболеванием.
Вслед за мокасинами, шаман отряхнул снег с шапки и плеч. Выходит опять зарядил снег и похоже крупный, вон как присыпало дедка. Но оно и к лучшему, зато не так давит мороз. Через окно затянутое пузырем и свет–то проходит не так чтобы в достаточной мере, куда уж тут рассмотреть, что делается на улице. Однако Дмитрий вполне приноровился, благо на зрение никогда не жаловался. Еще немного и начнет темнеть, тогда уж запалит свечи, в которых нет недостатка.
Интересно, а чего это Вейна принесло? Понятно, что еще только начало зимы, нарваться на голодную стаю волков пока без вариантов, морозы еще не сильные, а сегодня так и вовсе считай тепло. Но отмахать километров тридцать, хоть и на лыжах, а не на снегоступах, это чего–то да стоит, тем более в его возрасте. С другой стороны крепкий такой дедок, жилистый и выносливый, эдакий живчик. Дмитрию приходилось наблюдать как он пару часов к ряду танцевал не останавливаясь в довольно приличном темпе, а потом еще и всю ночь приплясывал и горланил свои камлания. Это он с духами так общался, хотя и знает точно, что все это профанация чистой воды. На авторитет получается работал и на суеверие местных. Одним словом, здоровье у старика было в порядке, но все одно, тридцать километров…
- Здравствуй Вейн.
- Привет Дмитрий. Сегодня вроде воскресенье, я думал сядем в доме, супруги твои меня чаем угостят, а ты в мастерской. Тебе ведь требование выставили, в воскресенье отдыхать.
- Выходной это хорошо, но кое–что откладывать никак нельзя. Так что жены благословили.
- А что же Табук и Гарун.
- На охоту убежали.
- Охотиться сегодня? Снег валит так, что видно шагов на сто, не дальше, следы засыпает не успеешь чихнуть.
- Ты думаешь, что понимаешь в охоте больше них?
- Лодыря гоняют.
- Да не лодыри они. Теперь уже нет. Упахиваются так, что жилы на кулак наматывают, но вот отвлечься им нужно. Так что, чтобы не случилось, в воскресенье я их сам из мастерской или кузни выгоню, даже если захотят остаться.
- А сам что же?
- Так ведь для личного пользования. Потому и добро получил от жен. Вот мастерю шкафчик. Причем же тут они.
- И много еще?
- Чуть осталось.
- Ну чего стоишь. Заканчивай, раз уж так–то. Потом пойдем чай пить.
Чай. От того чая только название и осталось. Пили они отвары из различных трав, а в основном шиповника. Причем ни о каких сладостях и речи не было. Летом в лесу обнаружили плодовые деревья, наварили пастилы. Она получилась разной, одна кислая настолько, что куда там лимону, скулы буквально выворачивает, другие помягче. А одна получилась так и вовсе кисло сладкой. Что за плод непонятно, очень похоже на кизил, но нечто иное, незнакомое.
Но в чаепитии для Вейна самое главное было не то, каким напитком его будут потчевать, а сам процесс пития из самовара. А что, Дмитрию тоже очень даже нравилось. Вот пристроишь его в устье печки, чтобы дым по комнате не гулял, вскипятишь и за стол. Вейну очень нравилось самому наполнять кружку горячим отваром. Романтика, йошки матрешки. Но скорее все же ностальгия. Да и тянуло его к землякам, хотя сауни и были его семьей и все его чаяния были направлены на благо им.
В погребе помимо овощей имелся запас фруктов. В принципе это были только яблоки. Не сказать, что они отличались приятным вкусом, какие–то горько кислые, да еще и рот вяжут, но это смотря когда их вкушать. Если, к примеру, осенью, так ну его к лешему. А вот зимой, сам собой потянешься и с огромным удовольствием схрумкаешь пару тройку, хотя потом и обопьешься воды.
Кстати, ребетня повадилась таскать яблочки с завидной регулярностью, вход–то в погреб свободный, только дверь не забывай закрывать. Лариса поначалу радовалась этому обстоятельству, пока не заметила, что витамины идут вовсе не в рацион ребят, а очень даже худобе, что в сарае стоит. Они через эти яблоки вполне подружились даже со взрослыми особями. Ну как подружились. Во всяком случае, те у них с рук вполне себе едят и не пытаются лягнуть или куснуть. Тоже немало, если разобраться, а то как за ними ходить и убирать все то, что они гадят. За скотиной в основном ухаживают женщины, но и ребята в стороне не остаются. Хм. Женщины тоже были замечены за задабриванием животных. Ну да оно все к лучшему, только сомнительно, что с такими темпами те яблочки долго протянут. Ничего, на следующий год заготовят побольше. Да сама ребетня в первую очередь и расстарается.
Дмитрий глянул на недоделанный шкафчик, но потом махнул рукой. Ладно, в следующий выходной доделает, Вейна заставлять ждать не хотелось, ведь ради этого чаепития сколько отмахал. В рабочие дни никак не получится, слишком много заказов, которые хочешь не хочешь а выполнять нужно.
- Потом закончу. Пошли.
- Ты заканчивай, заканчивай. Я тут посижу рядышком, очень напоминает мне это нашу школьную мастерскую и запахи те же. Вот только не хватает станков. А нет, вон один вижу.
- Это мы для арбалетных болтов смастерили, ну и стрелы на луки, тоже можно мастерить.
- Ага. У нас тут многие вооружаться начали. Вот если бы могли, то все в очередь выстроились бы. Но оно больно дорогое, намучаешься, пока его от вас получишь.
- Многих это не останавливает. И пашут как проклятые и изворачиваются, животину отлавливают. Даже на поднятие целины соглашаются. У нас вон целое поле уже получилось.
- И все за арбалеты, — не вопрос, утверждение и тон какой–то задумчивый, словно и не здесь он сейчас.
- Ну да, — ничего не понимая, подтвердил Дмитрий.
- Я вижу ты и луки делать научил.
- Научил. Простые однодеревки. Точнее, Табук и Гарун рассказали паре охотников как нужно делать. Парочку охотников с ними уже видел. Так себе работа, должен заметить, но наверное работает, иначе не таскали бы.
- Работает. Правда требует большой тренировки, но это их не останавливает. А вот у меня не получилось.
- Да не расстраивайся ты так. Ты ведь только забаву для детей и мог изготовить, тонкостей не знал. Я тоже не ахти какой мастер, но знания кое–каких моментов позволило соорудить нечто удобоваримое.
- Нечто. Я бы сказал то, что надо. Работает отлично.
Вот вроде хвалит, но что–то не то. Какой–то он больно задумчивый и даже где–то пришибленный. Полное ощущение, что у него проблем выше головы и он не знает как их разрешить. Вот словно загнали мужика в угол. Это Вейна–то, который верховный шаман и чуть не судьбой всего племени распоряжается? Ну ведь не из–за того же он расстраивается, что Дмитрию удалось внедрить то, что не смог в свое время сделать он сам. Нет, тут что–то другое.
- Рассказать, что происходит, не хочешь?
- О чем ты?
- Вейн, ты вопросом–то на вопрос не отвечай. Ведь вижу, что что–то случилось. Только давай напрямик, а то мне тут голову некогда поднять, могу не заметить и того, что под носом творится.
- Напрямую значит. Ну, слушай. Арбалеты и луки произвели такое впечатление, что у очень многих произошло головокружение. Шаманы ходят по родам и ведут нехорошие беседы с охотниками.
- Уж не принимают ли они нас за исчадия ада, — тут же забеспокоился Дмитрий.
А ну как припрутся устанавливать справедливость. Надо бы с ружьем не расставаться, и Ларисе сказать. Конечно, патроны могут и отсыреть, но носить с собой не больше десятка можно, безопасность она дороже боеприпасов.
- Нет, в том, что вы оказались здесь по воле Великого духа никто не сомневается. Более того, шаманы всячески поддерживают это. Вот только они утверждают, что вы и я не правильно толкуем волю великого духа. Не из злого умысла, но ошибаемся. В пользу этого и то, что изначально неверно истолковав знамения, ты поселился на том озере, в дурном месте и только мое вмешательство помогло тебе исправить ошибку. И то, что вместо того, чтобы убить хакота, ты наивно отпустил их, а через это в наши рулы могла прийти беда. Опять шаманам пришлось исправлять твою ошибку. Великий дух никак не согласился бы на то, чтобы охотники начали ковыряться в земле, что заставит их прекратить кочевье. Твой дом, который был ошибкой с самого начала, ведь его не соберешь как рул, а значит своему любимому народу великий дух такое никак не мог присоветовать.
- Получается, что тут в прямом смысле готовится заговор.
- Нет тут заговора. Во всяком случае, против нас никто ничего дурного не замыслил. Тут другое. Приручение зобов, это ошибка. Они созданы великим духом для охоты и пропитания. Но несмотря на все это, посланники великого духа сумели привнести и полезное, за что вам стоит простить заблуждения. Новое оруже, которое позволит с малыми силами отстаивать свое право на охоте, это хорошо. Собаки, которые будут помощниками для защиты стойбищ, это хорошо. Табуки, могут помочь кочевать не только по рекам, но и выбирать новые поселения вдали от рек и кочевать по суше, тоже хорошо.
- То есть, все что может пригодиться в кочевье ими приветствуется. Все что может заставить осесть на земле, отвергается.
- Именно так.
- Получается, произошел раскол. Или еще ничего не решено и можно все исправить?
- Исправить ничего нельзя. Это началось слишком давно и я упустил время. Помнишь, как те кто помогал тебе с переездом захотели получить арбалеты вместо обещанного мяса?
- Конечно.
- Неужели ты думаешь, что охотники настолько слепы, что из желания получить желанную игрушку станут обрекать свои семьи на голод?
- Им нужно оружие, чтобы весной отправиться на большую охоту?
- Именно. Так что, началось все давно, только я ничего не замечал. Слишком поверил в свою власть.
- Ты сможешь остановить кочевье?
- Говорю же, слишком поздно.
- И сколько шаманов выступили за это?
- Все шестеро.
- А сколько родов готовы пойти за ними?
- Шестнадцать. И разумеется самые сильные роды, кроме моего.
Ну, тут сомнений никаких. С наименьшими потерями из случившегося несчастья сумели выйти только те роды, в которых на ногах оставались шаманы. Они в меру своих способностей лечили сородичей и в чем–то сумели преуспеть. Смерти разумеется были и там, но все же они не приняли столь катастрофического характера. Куда хуже оказалось там, где шаманы были преклонного возраста, а это большинство родов, потому что стариков выкашивало в первую очередь. Поэтому получалось, что самыми сильными родами были именно те, где имелись выжившие шаманы и разумеется, увлечь свои роды им было проще всего.
Всего несчастье сумели пережить двадцать шесть родов, получалось, что более двух третей хотят начать кочевье. Остановить их верховный шаман не может. Применить силу? Даже не смешно. Мало того, что это верная гражданская война, так еще и совершенно безнадежное предприятие. Вопреки математическим выкладкам с Вейном останется не треть всех людей, а не больше четверти, но скорее всего и пятая часть, тут нужно считать.
- Сколько останется охотников?
- Почему именно охотников?
- Потому что пришла пора готовить армию.
- Армию? Ты хочешь силой заставить их остановиться?
- Я с ума еще не сошел. Не хватало ввязываться в гражданскую войну, да еще и такую, которую мы гарантированно проиграем.
- Тогда объясни, что ты задумал.
- Хорошо. Но давай сначала прикинем что и как. Ты проводил перепись, как мы договаривались?
- Я сосчитал людей.
- И что получилось?
- Плохо получилось. После мора выжило девятьсот пятьдесят человек. За этот год родилось сто семьдесят три, умерло сто, тут и младенцы и роженицы и дети и взрослые, все.
Да–а, с такими темпами прироста населения, далеко не уедешь и ведь сейчас наблюдается прямо–таки всплеск рождаемости. Опять же, часть умерших это взрослые люди или дети которые уже начали вносить свой вклад в жизнь племени, из младенцев помощники получатся в лучшем случае через лет семь. И опять свою лепту внесет смерть. Чего же удивляться тому, что прирост населения тут очень низкий.
- А что получится после того, как уйдут те шестнадцать родов?
- Останется двести двадцать человек. Из них тридцать девять охотников, семьдесят женщин и сто одиннадцать детей.
- Кисло, — сказать, что цифры его расстроили, не сказать ничего. — Мы тоже в этом списке.
- Нет. Род пса я никак не считал.
- Понятно, стало быть проходим по отдельной графе. Сколько охотников отправится в кочевье.
- Только охотников?
- Остальных считать не имеет смысла, — при этих словах прибывавший и без того в унынии верховный шаман, понурился еще больше. — Я понимаю тебя Вейн, но и ты пойми, они уже потеряны. Никто из них не вернется, а если и вернутся, то единицы, те кто сможет вырваться из той кровавой бани, что начнется там, на летних стоянках.
- Но почему ты думаешь, что все будет так плохо? Ведь у них есть оружие, которого нет у остальных.
- Во–первых, сколько у них того оружия. С учетом того, что мы доделаем и вручим новым владельцам, это тридцать два арбалета. Маловато будет. Дальше, охотники начали мастерить себе луки, но они так себе, едва превзойдут по дальности дротики. У них только одно преимущество, охотник обычно носит максимум пять дротиков, лучники смогут нести и сорок стрел, вряд ли они станут мастерить больше, скорее уж меньше. Во–вторых, оружие конечно позволит получить преимущество, но не так чтобы и большое. С оружием главное не просто его иметь, а еще и уметь его использовать с умом. Если бы тогда в лесу, мы остались на земле, то стая нас разорвала бы, а мы может сумели бы убить штуки четыре, но вряд ли больше. Я использовал возможности оружия из наиболее выгодной позиции, отсюда и результат. Кстати, с людьми это не прошло бы, и нас перебили бы.
- Но почему ты уверен, что другие племена вообще нападут?
- Сколько там будет охотников?
- Сто семьдесят шесть.
- Это все, кто сможет держать оружие?
- Да.
- Что они сделают, когда их попытаются потеснить на охоте?
- Они будут отстаивать свое право.
- Но их никто не станет слушать. Так?
- Скорее всего, именно так.
- И тогда они прольют кровь, чтобы показать, насколько не стоит их трогать. Но это будут не все роды и убьют сауни не всех. А вот после начнется самое интересное. На сауни навалится все племя. Им не выстоять. Рабства здесь нет, жен из военного похода не берут, потому как никто из женщин не согласится добровольно разделить постель с убийцей их родственников. Остается только полное уничтожение. Спасутся только те, кто сбежит, а их будут единицы.
- Ты так спокойно об этом говоришь.
- Вот только не надо, на меня так смотреть. Давай опустим взаимные обвинения. Я тоже могу сказать, что это ты выпустил ситуацию из рук. Ну и что, будем доказывать свою правоту до хрипоты? Мы имеем то, что имеем и нам нужно думать, как из этого выбираться. Этих шестнадцати родов считай уже нет.
- Жена одного из шаманов, моя младшая дочь, у нее тоже дочь, и в еще одном роде два внука.
Ситуация, однако. Дмитрий знал, что у Вейна довольно солидное потомство, с ним в его роде проживал его старший сын, который стал вождем еще до мора, были два внука, которые уже были взрослыми, имелись правнуки. Знал Соловьев и о двух дочерях, живущих в других родах, одна из них не пережила мор, но их никто не отдал бы, потому что род жив и они принадлежат ему. Но он как–то упустил из виду, что все они могут оказаться среди тех, кто собирается в кочевье. Старику и без того было больно слышать о том, что сауни сами движутся к своей гибели, а тут еще и родная кровь.
- Вытащить их не получится?
- Они принадлежат своим родам.
- Прости.
Повисло тягостное молчание. Дмитрий поначалу еще мастеривший шкафчик, и думать забыл о своем занятии. Кой черт шкафчик, когда тут такое творится! Но шанс все еще был. Наоборот, все складывалось даже лучше, чем было изначально. Фактически с доски полностью сметалась вся аппозиция, которая стремилась к прежнему образу жизни. Оставшиеся рода были вполне управляемы Вейном и прислушивались к его мнению. Мало того, они внимательно присматривались к тому, что происходит в Новом и в частности к роду волка. В принципе это можно было объяснить и тем, что они прекрасно отдают себе отчет в том, что их слишком мало, но ведь они не одни такие. Мерзко думать о людях как о голых цифрах, но иначе никак. Иначе, можно просто свихнуться. Дмитрию нравились сауни, прямые открытые, в чем–то простодушные, хотя и не пушистые. Но он вынужден думать о происходящем отстраненно, он просто не сможет по другому.
- Вейн, я понимаю, насколько тебе сейчас трудно, но ты должен принять решение. Ты взвалил на себя ответственность за все племя, а значит, не должен думать о своих чувствах. В конце концов с тобой все еще остаются твои близкие.
- Как ты не понимаешь. Если случится все то, что ты говоришь, а я в это теперь верю, то это я виноват в том, что сауни погибнут. Это я взял тебя под свою защиту и устроил все так, чтобы ты мог делать свое дело. Это из–за меня появилось это оружие, а в сердцах шаманов и охотников поселилась уверенность в том, что благодаря ему они сумеют прогнать любого. Это я не уследил за тем, что творится в родах и слишком поздно узнал о том, что затевается.
- Никто не виноват, Вейн, — резко оборвал шамана Дмитрий. Но затем взял себя в руки и продолжил уже более рассудительно, пытаясь достучаться до растерянного старика. — Даже те шаманы, что призывают вернуться к прежнему образу жизни, ни в чем не виноваты. Они просто хотят жить как прежде и верят, что так будет всегда. Сауни веками жили своим укладом и в одночасье их не переделать. Им хочется как прежде жить привольно. Мы с Ларисой способны приспосабливаться куда лучше, чем местные, но даже нам было не так легко смириться с такими переменами в нашей жизни. Был момент, когда Лариса чуть не убила себя, и если бы ей это удалось, то и я скорее всего последовал бы за ней. Да что там скорее всего, точно покончил бы с собой. Ты говоришь, что в случившемся твоя вина, а я говорю, что ты одержал свою первую победу. Думаешь издеваюсь? Сам подумай. Двести с лишним человек готовы идти за тобой. Да это только пятая часть племени, но эта часть готова к переменам. Не надо думать, что этого мало. Я бы сказал, что это очень много. А сауни возродятся. Обязательно возродятся. И если сохранять такие стахановские темпы рождаемости, то уже лет через сорок их будет больше, чем было до мора. Мой род, твой и волки, яркое тому подтверждение, потому что там выполняются все советы Ларисы и за этот год мы не потеряли ни одного человека. Ты еще сможешь увидеть, как твое племя возвысится над остальными, хотя их и не станет настолько много, но они уже будут сильнее. И твоя кровь не умрет. Нужно только взять себя в руки и делать свое дело.
- Что ты там говорил об армии? — Тяжко старику, очень тяжко, но думать старается конструктивно. Вот и ладушки. В конце концов тебя ведь никто не заставлял, сам взвалил на себя такую ношу.
- Ну, армия это громко сказано, но пришла пора обзаводиться воинами. Теми, кто будет заниматься только одним — защищать племя от врагов.
- А кто будет кормить их семьи?
- Будет тяжело. Но иного выхода нет. Трудные времена, они во всем трудные.
- Но даже если ты заберешь всех мужчин, то их наберется только сорок один.
- Ты не посчитал себя или меня?
- Тебя, конечно. Себя я вообще не считал. Военный поход это не камлание с бубном и не пляска у костра. Я стар.
- Это правильно, потому как ты тут ой как нужен, а не в лесу с арбалетом наперевес. А вот меня зря не посчитал. Потому что я возглавлю это войско.
- Об этом не может быть и речи. Ты не сделал пока и малой части из того, что можешь.
- Знаю. Но по другому никак. Лучше сберечь то что уже есть, чем потерять все. У меня тоже вроде как дети, не забыл, так что я и о их будущем думаю. Сауни хорошие охотники, но плохие солдаты, а здесь нужны будут солдаты. Никогда не думал, что скажу такое, но боюсь, что лучше меня с этим никто не справится.
- Ты заберешь всех мужчин?
- Нет. Только десятерых.
- Вдесятером против сотен?
- Я тебя умоляю, какие сотни. Ты думаешь, что хакота и остальные сумеют организовать такой поход? Максимум две трети охотников из одного рода. Даже два рода вряд ли уговорятся.
- А может не будет никаких походов?
- Будут. И ты это знаешь. В качестве добычи они возьмут топоры, ножи, луки, арбалеты, но ведь этого всем не хватит, а владеть таким захотят все. Ну и где им все это взять? Правильно, у сауни, и в частности в Новом.
- Но перекрыть такую территорию…
- Это да. Тут не то что пупок развяжется, а может и куда хуже. Но с другой стороны путь у них один, вверх по течению Дона, а там уже по притокам. Так что если оседлаем Дон у Байкала, то почти с гарантией перехватим любого.
- Так ты остановишь не всех. Лодки легкие, их можно и перенести. А тогда можно будет дотянуться до любого рода.
- Вряд ли они будут вести себя так. Во всяком случае, не сразу. Первый год продержимся, а там будем думать дальше. Причем ни Табук ни Гарун и никто из волков в этот десяток не войдут. Одни уже кое–что умеют, другие серьезно настроены изменить образ жизни. Так что этих не буду трогать ни под каким видом.
- Понимаю. Но согласятся ли они с таким решением?
- Рохт умный мужик. А что касается этих двоих — им не впервой наступать себе на горло. Сумели раз, сделают и еще.
- Кстати, сколько арбалетов вы еще не доделали?
- Десяток. Но успеем к сроку, это не проблема.
- Может не стоит?
- Это еще почему?
- Ведь если все будет так, то ты сам отдашь оружие в руки врагов.
- Оружие и так попадет к ним и десяток арбалетов погоды не сделает. А потом, это не главное, я же тебе говорил об этом. Да и научатся они его делать, в любом случае. Не так хорошо, но научатся. Так что тут мы изменить ничего не сможем. А вот если я обману и не предоставлю обещанного, тогда у тех кто останется с нами возникнут сомнения в моей честности. Что еще хуже, меня могут обвинить в том, что из–за этого десятка арбалетов, которые я пожадничаю, сауни и проиграют предстоящую битву. Нет, так будет только хуже. Просто нужно будет учесть то, что у противника будет мощное оружие, это все, что мы можем.
- Может ты и прав.
- Ладно, хватит о грустном. Пошли пить чай, темнеет уже.
- Слушай, а ты не думал, запрягать собак в сани не только для того, чтобы возить хворост?
- А чего мне думать. Детвора уже во всю катается. Но их пока как бы мало, только восемь щенков.
- Щенки, скажешь тоже. Вон какие морды наели.
Ага. Герда и Лайка никуда не пропали. Природа позвала, вот и отправились искать себе пару, каждая в свое время. А теперь в поселке во всю куражился их приплод. Только вот как бы избежать перекрещивания? Ну да, пока еще молодые. Но с другой стороны лучше бы не запускать этот вопрос. Пожалуй, по весне лучше утащить всех кобельков на рудник, пусть там охраняют, а девочки как время придет, сами отправятся на поиски пары, как их мамаши. Да, пожалуй так и нужно будет поступить.
Ага. Еще нужно бы не забыть устроить охоту на волков. Щенки, ну да, здоровые, но все одно щенки, должны вкусить их мяса. Не, еще одна голодная стая это мимо. Но ведь волки есть в округе, значит устроим облавную охоту. А что? Выгородим территорию флажками, благо красная краска здесь есть и вперед. Если поздние потомки попадались на эту удочку, то эти–то чем хуже. Опять же, подвыведем волков в округе, меньше шансов, что соберется голодная стая. Ну да. Подумать же больше не о чем. Тут такое назревает, а ты все в домашних заботах пребываешь.
***
Что могло случиться? Отчего верховный шаман объявил большой совет? Такое случается очень редко и только в случае большой беды. Но все вроде бы спокойно, так к чему все это. А главное как все не вовремя, вот–вот должно начаться кочевье, хорошо хоть он гонцов еще не разослал.
Такунка не был верховным шаманом, он и не стремился к этому, но похоже великий дух сам решает, кто будет главным среди несущих людям его волю. Вейн достойный шаман, уважаемый как среди шаманов, так и всего племени. Его отметил великий дух, так как во время мора он даже не заболел и мало того, сумел спасти многие жизни. В его стойбище было меньше всего умерших и род считался самым сильным из всех оставшихся. Двенадцать охотников, восемнадцать женщин и тридцать детей, это очень даже немало на сегодняшний день. За прошедший год, все женщины родили детей, и ни один из них не умер, как не умерла и ни одна роженица. Как это еще назвать, как не волей великого духа.
Нет, сомнений в избранности Вейна не было даже у Такунки. Но была уверенность, что верховный шаман не правильно толкует знамения духов. Конечно, духи предков могут прийти на помощь своим потомкам и превратить свою кровь в это самое железо, чтобы дать им в руки оружие, равного которому нет ни у кого. Конечно, великий дух прислал этих чужеземцев, чтобы сауни научились обрабатывать дар предков.
Пришельцы показали, насколько сильно оружие, которое они делают для его соплеменников. Большая стая оголодавших волков, которой по силам напасть на целое стойбище и даже если не перебить всех, то забрать жизни очень многих, пала от рук трех охотников и двух детей. Разве это не знак? Но Вейн слеп. Он не видит ничего. Он поощряет пришельцев. Он хочет чтобы охотники вместо занятия которое было им предопределено великим духом и завещанного их предками, начали ковыряться в земле, взращивали и собирали для пропитания плоды. Разве это достойное занятие для мужчины? Нет! Сауни всегда кочевали, а с этими огородами они не способны свободно передвигаться.
Дим отлавливает и держит в неволе животных, говоря о том, что они смогут давать мясо и охотиться будет совсем не обязательно. Но разве великий дух не создал человека человеком, а животных животными? Для избранного своего народа, который стал жертвой его младшего и подлого брата, он дал многое и шаман должен увидеть, где здесь польза, где вред. Табуки и собаки, вот что предопределил для сауни великий дух. Первые помогут людям при кочевье, вторые помогут охранять покой стойбищ. Но Дим в своем заблуждении решил пойти дальше и начать приручать других животных.
Уже тогда Такунка усомнился в том, что Вейн правильно видит знамения великого духа и их предков. Чтобы рассеять сомнения, понять прав ли верховный шаман или заблуждается, Такунка посетил всех пятерых шаманов и они собрались на совет в лесной глуши, подальше от стойбищ. Он поведал всем о своих сомнениях и о том, что по его мнению Вейн ошибается, а сауни свернули с верного пути.
Как же он был удивлен, когда все единодушно выказали свои сомнения, а в особенности тому, что эти сомнения столь одинаковы. Никто не сомневался в избранности Вейна. Но разве он не человек? Разве он не может ошибаться. Вот шесть шаманов, да они гораздо моложе его, но разве могут ошибаться сразу все. Однако вот так просто объявить, что верховный шаман не прав не получится. Их слова, против его слова, того к кому является великий дух и направляет его руку.
Было решено, что один из них отправится за советом к духам предков. Так уж случилось, что слепой жребий пал на Такунку, и он преисполненный решимости отправился выполнять волю совета. Нет, он не думал что до него снизойдет великий дух, но духи предков всегда его навещали и помогали советом. В основном это происходило во сне или после долгого камлания. Но сейчас вопрос был слишком серьезен и требовал особого подхода.
Место которое выбрали шаманы, представляло собой голый утес, лишенный деревьев травы и земли. Голый камень, сплошной огромный валун, продуваемый всеми ветрами и опаляемый солнечными лучами. Он провел там трое суток, без воды, еды и сна, непрерывно взывая к духам предков. Но они оказались немы. Духи предков не осмелились его посетить, потому что к нему явился сам великий дух. Никогда еще такого не было. Он даже в самых смелых мечтах не надеялся увидеть его.
Собственно он его и не увидел. Он видел могучего охотника в белоснежной набедренной повязке, с копьем в руке. Он видел его густую убеленную сединой бороду, заплетенную в две косички, как это и принято у его народа. Но он не видел его лица. Легенды гласят, что тот кто увидит лицо великого духа, будет самым счастливым из людей. Но Такунка ничего не хотел для себя лично, а потому не расстроился. Он хотел знать, как должен поступить его народ. Вот тут–то ему и стало окончательно понятно, что Вейн ошибается.
Великий дух оказался недовольным тем, что сауни нарушили привычный порядок вещей и не отправились весной в кочевье, хотя он и направил к ним своих посланников. Им было по силам за зиму изготовить то самое оружие и дать его сауни. Великий дух не одобрял того, что вместо того, чтобы научить охотников делать это оружие, Дим обменивал его за столь непомерную цену. Все что мог взять его посланник это уголь. Десять лодок угля, за один топор, это очень много, столько не нужно, чтобы его изготовить. И вообще обмена никакого не должно было быть, ведь они делали то, что велел им великий дух, они использовали камни помеченные кровью предков сауни. А сколько может стоить кровь предков? Есть ли у нее цена?
И потом. Это кровь предков сауни, а значит они не могут противиться тому, чтобы все соплеменники могли добывать из тех камней железо. Дим должен был только указать путь, научить. Не может только один род заниматься этим, тем более не может быть во главе пришлый. Пусть он и посланник великого духа, но ведь он не сауни по крови. Эти камни помечены кровью их предков, а не его.
Они все поняли неправильно. Они все делали по своему. Великий дух хотел не этого. Они должны были дать оружие и железо его народу, а не выменивать его с выгодой для себя. Вейн ошибался и ему, Табуку, нужно было доказать это всем. Он должен был раскрыть глаза верховному шаману, а если это не удастся, то занять его место. Но как это сделать? Как доказать всем, что он прав, а не верховный шаман?
Кочевье! Удачное кочевье и большая охота все расставят на свои места. Именно этот путь указал ему великий дух. Новое оружие позволит убить столько зобов, сколько сауни смогут унести. Оно же поможет отогнать этих назойливых и возомнивших себя более сильными хакота, бугов и магаков. И когда они вернутся из удачного кочевья, только тогда, он, Такунка, обвинит Вейна в том, что он извратил волю великого духа. Да. Именно так все и будет. Сам великий дух, одобрил это решение и заверил, что кочевье будет очень удачным.
Едва волокущий ноги, он с великим трудом добрался до рула, в котором все это время находились пять шаманов, поджидая, когда их посланник вернется с посланием от духов предков. Им было неведомо, сколько пройдет времени и когда духи навестят Такунку. Но все то время пока его не было, они не прекращая ни на мгновение, по очереди, камлали и взывали к духам, чтобы они даровали откровение их соратнику. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что благодаря их стараниям и жертве Такунки, к нему снизошел сам великий дух.
Измученный посланник, едва шевеля пересохшими губами, с великим трудом смог рассказать о случившемся с ним. После этого он потерял сознание и пробыл в беспамятстве целые сутки. Благодаря заботам шаманов он очень быстро оправился, а потом они понесли волю великого духа народу сауни.
Шестнадцать родов, пошли за ними. Шестнадцать родов были готовы отправиться в кочевье, поверив шаманам и усомнившись в правоте Вейна. Но шаманы ни в чем не обвиняли верховного шамана. Время и воля великого духа укажут всем, кто прав, а кто нет. Все решится на арухе, ежегодном осеннем празднике, когда закончится удачное кочевье. А оно будет удачным, в том нет никаких сомнений, потому как их ведет воля самого великого духа.
То, что в кочевье примут участие не все роды, это даже хорошо. Сейчас сауни слишком обременены лишним имуществом и немалую его часть все равно нужно будет оставить. Соплеменники не откажут присмотреть за ним, а они в свою очередь не забудут и об оставшихся. Мяса будет заготовлено с большим запасом, а потом роздано тем, кто останется на зимних стоянках. Именно роздано, а не выменяно и не в благодарность за присмотр за оставляемыми рулами. То что делают псы и что поддерживает Вейн ошибка. Так вести себя в трудные времена нельзя, соплеменники должны помогать друг другу. А куда уж труднее.
С середины лета охотники трудились над изготовлением луков. Добывали то, на что можно обменять эти самые арбалеты. По другому нельзя. Сначала нужно доказать правоту шаманов и заблуждение Вейна и только потом все изменить так, как и должно быть согласно воле великого духа.
И вот когда все уже почти готово. Когда все лишнее имущество определено на хранение. Когда роды ждут только сигнала к началу кочевья. Верховный шаман объявляет большой совет племени. Что могло произойти?
Посредине поляны в лесу горит большой костер, вокруг которого сидят все вожди родов. Вот и вождь рода пса, Дим. Какое–то непонятное имя, вот так и не поймешь что оно означает, с другой стороны имя чужеземное и язык у них другой. Нужно будет поинтересоваться. Имя очень многое скажет о человеке, потому что его не дают просто так, духи предков освящают нарекание именем.
Все вожди в набедренных повязках, у многих на поясах железные ножи, но не у всех. Насколько известно Такунке в этой самой кузнице, (сколько же новых слов привнесли эти чужаки в язык сауни, но что делать если ничего подобного до этого им известно не было) работа прекращалась только на короткие перерывы, так много было заказов. Но все же не все успели обзавестись новым оружием. А некоторые, как Гунк, так и вовсе не захотели этого делать, заявив, что для охотника главное не оружие, а сила и ловкость. Правда, Такунка точно знал, что дело тут не в этом, просто он не захотел добывать ничего из того, что хотели в роде пса, а то, что мог предложить он, не нужно было им. И из–за этого род барсука не получил ничего из нового оружия. Это неправильно.
Броды оглажены, но не имеют косиц, в косы заплетена только борода Вейна, остальные слишком молоды, чтобы иметь такие. Да и не нужна большая борода охотникам, она может быть помехой в густых зарослях. Поэтому мужчины остригают ее. Вот доживут до седых волос, когда большинство времени придется проводить в стойбище, тогда и начнут отращивать.
Головные уборы почти у всех из перьев степного орла. Когда мальчик становится охотником, вместе с именем он получает совиные перья. За отличия на охоте, эти перья могут заменить перья степного орла, и только за особенные подвиги голову венчает убор из перьев высокогорного орла. Они как и ожерелье говорят всем, о том, что за охотник стоит перед тобой. Обычно носят по одному перу и только вождь два, но на праздники или вот такие советы надеваются уборы из перьев. Уборы вождей и охотников так же отличаются, у простых охотников они едва доходят до плеч, у вождей пускаются до пояса.
Здесь совиных перьев нет ни у кого, потому что не заслужить перья степного орла и возглавить охотников не может никто. С перьями горного орла всего четверо. Ведь мало заслужить право на ношение этих перьев, их еще нужно и самому добыть, что само по себе великий подвиг. Эти птицы гнездятся высоко в горах, и зачастую на голых отвесных скалах, их не так много и найти гнездо очень сложно. Этот грозный охотник способен унести в своих лапах новорожденного теленка зоба, может напасть на лису и даже волка, ему по силам сбросить со скалы даже человека.
Волосы заплетены в две косы, их не стригут никогда. С самого рождения они растут так, как повелят духи предков и чем толще и длиннее косы, тем сильнее берегут их обладателя духи предков. Хм. А вот у Дима кос нет, как нет и головного убора из перьев, хотя он имеет право на орлиные, причем горного орла. Об этом говорит его ожерелье на котором видны клыки двух бархов, множества волков, секача, куски клыков четырех баканов. Никто из присутствующих и всех четырех племен не может похвастать такими трофеями. Но Дим надевает это ожерелье только на праздник, не выставляя его напоказ. Неправильно это. Охотники должны видеть с кем встретились, чтобы знать как себя вести.
Когда ему сказали о необходимости добыть себе приличествующие перья, то он заявил, что у него слишком много забот, чтобы терять на это время. Как такое возможно!? Любой охотник спит и видит как бы совершить подвиг достойный того, чтобы заслужить на это право. Нет, чужеземец он всегда останется чужеземцем, сколько бы не жил среди соплеменников Такунки. Вот его дети, они будут настоящими сауни, иначе и быть не может.
На лицах раскраска из синей и желтой краски, иначе и быть не может, потому что большой совет сродни празднику. На охоте эта расцветка будет из белой и желтой, если поход военный, то красная и черная. Женщины и дети наносят на лица белые и синие полосы, это цвета домашнего очага, даже охотники наносят эту расцветку, если не собираются на охоту.
Шаманы сидят в одном кругу с вождями, но располагаются в восточной части. Все места определены еще века назад, так что все занимают свои места строго в установленном порядке. Раньше круг был вдвое больше, и приходилось говорить довольно громко, чтобы быть услышанным всеми, сегодня даже негромкий голос услышит каждый.
Одеяния шаманов состоят из шкур тотемных животных, на головах уборы по форме напоминающие их же. Ожерелья отличаются от украшений охотников, хотя каждый из шаманов имеет охотничьи трофеи, жить в роду и не быть добытчиком нельзя, но они не так часто охотятся. У шамана забот больше всех и свободного времени практически нет, но занимать это место очень почетно.
Сейчас шаманы есть не в каждом роде, хотя у каждого есть ученики, самых разных возрастов. Роду без шамана никак нельзя. Но ученикам не положено находиться на совете, они не имеют права голоса. Поэтому вместе с двадцатью семью вождями, здесь находится только семь шаманов.
Наконец после ритуала открытия большого совета, и испрошения благословения великого духа, верховный шаман поднялся и заговорил. Теперь он обращался к людям и все обратили на него взоры.
- Я буду говорить коротко. Мне было знамение от великого духа. Он предупредил меня, что если сауни начнут кочевье этой весной, то осенью ни один род из выступивших на большую охоту не вернется, — он говорил ровным, ничего не выражающим голосом, прямой как стройная сосна, с гордо поднятой головой. Всем было известно, что авторитет верховного шамана был поколеблен, но он ни словом, ни жестом не выказывал и толики неуверенности. — Я обращаюсь к шаманам и вождям сауни с предупреждением. Отмените кочевье. Оставайтесь на зимних стоянках. Да, оставаясь здесь тяжело прокормить семьи, но сауни не привыкать к трудностям. Преодолевая их, мы все еще остаемся живы, сохраняем наш народ и становимся только сильнее. Если племя отправится на охоту, оно станет на грань гибели. Я взываю к мудрости шаманов и вождей, на плечах которых лежит тяжесть ответственности за роды. Кочевье этой весной это гибель.
- Мы услышали верховного шамана, — поднявшись, заговорил Ткунка, уже окончательно ставший лидером противников Вейна. — Но ответь. Разве не ты говорил о том, что великий дух отправил к нам своего посланца, чтобы он указал нам путь к возрождению племени?
- Это мои слова.
- Разве Дим не показал нам как делать новое оружие? Разве он не доказал нам, что могут охотники с таким оружием? Двое охотников из рода лисицы с арбалетами вышли против великого секача и смогли его победить, а ведь это по силам только десятку охотников и после долгой схватки. Табук из рода змея, одним болтом сумел убить медведя. — Ну да, имена здесь повторялись, как и везде, поди найди такое количество имен, чтобы хватило на всех, но когда существовала вероятность перепутать, то упоминался и род, это как фамилия. А вот в роду, одинаковых имен быть не могло по определению. — По силам ли такое нам было раньше? Оружие сделанное из камней помеченных кровью наших предков, вобрало в себя силу их духов. Сегодня мы стали сильнее, и духи предков помогают нам, но Вейн не видит этого.
Дмитрий старался наблюдать за происходящим отстраненно и не смотреть на окружающих. Ни к чему. Тем более особой их любовью он не пользовался. Еще бы. Всем хотелось иметь те игрушки что мастерили у него в кузнице, но вот только обеспечить всех никак не получалось. Для этого мало будет и двух лет. Ага. Опять Вейн. А ну–ка, что ты скажешь.
- Мои глаза так же зрячи, как и в дни моей юности. Я вижу все это. Но я так же вижу и то, что этого оружия слишком мало, для того, чтобы принимать такие решения, какое приняли все шаманы и большинство вождей. В любом из трех племен охотников будет на много больше. Никакое оружие не может быть сильнее человека, потому что это он направляет его, а не наоборот.
- Ты хочешь сказать, что наши охотники слабы, а духи оставят нас?..
Вот же неймется этому Такунке. И Вейн тоже хорош. Говорил же, что лучше не организовывать этот совет, все будет только хуже. Если этот шаман обладает таким красноречием, что смог увлечь большинство родов, то чего доброго еще кто примкнет к ним, а это еще больше ослабит остающихся. Но главное это то, что половина его десятка охотников которых он натаскивает уже несколько месяцев, будут потеряны. Все просто. Если род отправляется на большую охоту, то все охотники отправляются с ним иначе никак, ведь это их семья.
Но нет. Уперся как баран. По всему получается, что он проиграет вчистую. Ведь всем хочется жить так, как прежде, это и ежу понятно. Вон как у всех вождей глазки горят. Оно и понятно — вождь должен быть ловким, смелым и тупым. Только двое смотрят без блеска в глазах, Рохт и Торк, сын Вейна, редкий случай когда сила и ловкость сочетаются с умом.
А Такунка разошелся. Вон как вещает. Посыпались обвинения в неверном толковании знаков. Ага. Ему стало быть тоже было откровение от великого духа, очень похоже на то, что было Вейну, но вот только и отличий довольно много. Еще один провидец, чтоб тебе. Ну и что будем делать старик? Вот ведь как все получается. По всему видать, что сейчас все роды перекинутся на сторону твоих противников. Пока ты обрабатывал всех по отдельности, без оппонентов, то все вроде срасталось, а стоило появиться оппозиции и твои позиции поплыли. Нет, точно всех утащит с собой, кроме волков и медведей, ну и псы, разумеется, с места не сдвинутся. Маловато получается.
Фу–ух, ну хоть так и то дело, а то казалось полный крах. Но так ничего. Так жить можно. Совет продлился до самого вечера и его итоги не сильно огорчили Дмитрия. В принципе все осталось по прежнему. Все так же в кочевье отправлялись шестнадцать родов, а десять, вернее одиннадцать, оставались на зимних стоянках. Все же жаба не подписывала уходящим просто распроститься со своим имуществом. Вот оставшиеся и присмотрят за всем этим.
А еще и это весьма немаловажно, остающиеся роды сойдутся и образуют единый лагерь, причем ни где–нибудь, а рядом со стоянкой рода пса. Это очень хорошо. Это просто замечательно. Помучаются стаскивая все имущество в одно место, не без того, но зато все будут в одном месте, а случись большая беда, так можно и в Новом отсидеться, там все же какая никакая стена имеется, а с двух сторон обрывистые берега Быстрой и Тихой.
Правда в качестве основного аргумента звучали не укрепления, а то, что поблизости находится Кровавый склон, и духи предков непременно защитят своих потомков. Ведь несмотря на то, что из тех камней начали выплавлять железо, камни все так же несли следы крови.
- Вот скажи, обязательно было так рисковать? — Когда они смогли уединиться поинтересовался Дмитрий у Вейна. — Ведь все могли сорваться в это клятое кочевье.
- Это было необходимо. Разве ты не заметил, что мой авторитет сильно упал?
- Заметил. Вот только сдается мне, что ему еще больше досталось после этого совета. Даже те кто целиком верил тебе, теперь отдают симпатии Такунке и другим шаманам.
- Значит, ты так ничего и не понял.
- Да понял я все. Ты решил в очередной раз сыграть в провидца и предрек гибель тем, кто решил своевольничать. Но зачем так–то радикально — не вернется ни один род. Если вернется хотя бы одна семья, даже в неполном составе, но муж и жена будут в наличии, то вот тебе и выживший род. А это получается, что ты опять неправильно понял великого духа.
- Если случится то, что мы предполагаем, то в такие тонкости никто вдаваться не будет. На фоне общих потерь, это будет настолько мало, что никто и не вспомнит, что я там точно говорил. Говорю же, ты так и не понял. Главное это то, что все остающиеся соберутся в одном месте. Так нам будет проще защититься. Вот этого я и добивался. Самому мне это не удалось бы, но теперь есть решение принятое большим советом. И твоим воинам будет куда спокойнее, когда им точно будет известно, что их семьи находятся под защитой.
- Так ты, что же был уверен, что тебе это удастся?
- Конечно. Ведь это выгодно Такунке и остальным. Когда они вернутся из кочевья, все племя соберется в одном месте и он сможет открыто, при всех бросить мне в лицо, что я неверно толкую знаки великого духа.
- То есть в этом случае ему будет легче провести переворот?
- Все своими глазами увидят, что он был прав, а я ошибался. Для него все будет просто, если…
- Если кочевье будет удачным.
- Да.
- Готовься вести племя дальше по намеченному курсу, верховный жрец, потому что ничего хорошего из этой большой охоты не выйдет. Ну, а как только двинутся роды, следом выступим и мы. Кто знает, вдруг все случится очень быстро, так что лучше озаботиться заранее, изучить местность, подготовить засады. Воевать, так воевать, так чтобы не по детски.