Глава 7
Мы идем с тобой, вождь
Андрею казалось, что со вчерашнего вечера прошла целая вечность. Те несколько часов, когда он еще надеялся успеть, сменились бесконечностью бессильной злости. Парень изодрал кулаки, пытаясь разрушить тяжелую дверь деревянного сарая, посадил голос, стараясь докричаться до тюремщиков, — ничто не помогало.
Потом навалилось отчаяние. Андрея буквально раздавило осознание того, что он так и не смог спасти любимую. Всю ночь он просидел, не смыкая глаз и проклиная свою судьбу, Жарзанию, Кургстаг и этих непробиваемых железнорожников. Вчера они наотрез отказались помочь, а когда Фетров повысил голос, выпустили две стрелы в грудь и попросту огрели дубиной по голове. Очнулся парень уже в сарае. Кричал, требовал, чтобы выпустили, — никто не реагировал. Казалось, поблизости не было ни души.
Раз пять фокусник поворачивал свою шляпу задом наперед, но ничего не происходило, обещанной призраком помощи не было. Пленник отбросил головной убор в дальний угол своей камеры. Сердце сдавила такая черная тоска, что землянин поймал себя на мысли о самоубийстве. Он даже кинжал из сапога вытащил.
— Нет, это выход для труса, — глядя на черную жемчужину, сам себе сказал вождь сумеречников. — Жизнь не посылает нам таких трудностей, которые мы не в состоянии преодолеть. Не помню, кто это сказал, но он наверняка был умнее меня. Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда, вернуться на остров и спасти хотя бы Мадлену. Да и почему я так легко свыкся с мыслью, что Вероники больше нет? Чудеса ведь иногда случаются. Особенно здесь. Хотя… кого я пытаюсь обмануть? Себя? Но это же глупо! А чего еще ожидать от человека, который…
Вчера, увидев людей на болоте, выбившийся из сил землянин чуть не сошел с ума от радости. Он кинулся к ним, как к родным, и был настолько удивлен их недружелюбным приемом, что сорвался.
— Где были мои мозги? Дух Алтига ведь ясно сказал, что надо вести себя как вождь. А я? — В голову снова поползли тяжелые мысли. — Хватит ныть! Прошлого не исправить, а за будущее, каким бы оно ни было, стоит побороться. И для этого сначала нужно попытаться найти общий язык с низкорослыми «викингами». Что же я им вчера такого сказал, что в меня сразу начали стрелять, а потом еще и по голове шарахнули? Не помню… И ведь даже не успел заметить, когда и кто подкрался сзади. Вот что значит впадать в отчаяние. Теперь я это понимаю…
Фетров не замечал, что говорит вслух.
— Если меня не бросили там же, на болотах, стало быть, зачем-то я им все-таки понадобился… Значит, еще придут. Дух уверял, что железнорожники должны помочь. Да, первый раунд переговоров я проиграл. — Пленник осторожно дотронулся до шишки на голове. — Но нужно не сплоховать во втором. От этого зависит жизнь еще как минимум одного человека. Я просто не имею права отдать в лапы смерти и ее.
— Чужак, выходи! — раздался чей-то голос.
Андрей настолько глубоко ушел в себя, что не заметил, когда открыли дверь сарая.
— Зачем? — без эмоций спросил пленник, даже не повернув головы.
— Наш шаман хочет с тобой поговорить.
«Интересно, кто в племени выше рангом — вождь или шаман? Наверное, вождь».
Теперь фокусник решил строго следовать советам призрака и четко обозначить свое положение в беседе с «викингами».
— Если у него возникло желание пообщаться, пусть приходит сам. Я не возражаю.
Посыльный застыл в недоумении.
— Как ты смеешь, чужестранец?!
— Смею! — Андрей повернул голову и смерил вошедшего взглядом повелителя.
Полный непреклонной решимости голос подействовал. Охранник снова запер дверь сарая и побежал докладывать о странном поведении пленника.
«Шляпу, что ли, надеть? А то они в мои «покои» при всех регалиях входят, а я, можно сказать, без короны! — Парень поднялся, добрел до угла сарая и поднял проштрафившийся головной убор. — Странно, вчера от души получил по башке, даже шишка вскочила, а на шляпе ни одной вмятины. Или сначала ее с меня сняли, а потом к черепушке приложились? Вряд ли…»
Андрей сел в центре своей камеры. Ждать пришлось недолго. Через пару минут в сарай вошел… судя по внешнему виду, очень юный малорослик.
— Ты, что ли, шаман? — грозно спросил вошедшего Фетров.
— Я внук шамана. Дед прислал узнать, по какому праву ты явился в наши болота.
«Далось им всем это пресловутое право! Ладно, я тоже умею играть в подобные игры!»
— Твой дед настолько одряхлел, что не может ходить?
— Нет! Он могучий колдун, великий воин и опытный охотник! — напыщенно произнес юнец.
— Почему же сам не пришел?
— Он старший шаман! Его слушается все племя!
— Тогда передай своему деду, что вождя другого племени, когда тот волею судеб оказывается на Зорских болотах, бить по голове по меньшей мере непорядочно.
— Вождя? Вы — вождь?! — испугался отрок.
— Ты смеешь брать под сомнение мои слова?!
Парнишку как ветром сдуло.
«По-моему, я немного переигрываю. Напугал ребенка…»
Тоску, вызванную потерей близкого человека, Андрей постарался загнать на задворки сознания. Он сумел мобилизоваться, наметил новую цель и собирался сделать все для ее достижения.
— Ты назвал себя вождем?
Вошедший больше походил на шамана, хотя и не выглядел стариком. Как и внук, он носил шлем с загнутыми книзу рогами, был одет в светло-серые шаровары свободного покроя и меховую жилетку на трех крючках, заменявших пуговицы. Лицо колдуна скорее напоминало застывшую мину с неестественной, словно наклеенной, улыбкой, не сулившей ничего хорошего. Малорослик стоял в трех шагах от пленника и сверлил его колючим взглядом. У Фетрова даже промелькнула шальная мысль: не поиграть ли в гляделки?
— Вождем меня назвали другие — те, кто доверил свою судьбу…
— Высокие слова, но они не соответствуют твоим поступкам, иноземец. У нас нет веры людям, доказывающим свою правоту криком. Один такой даже грозился солнце в небе клинком пронзить. Знаешь, где он теперь?
Шаман вел себя агрессивно. Однако сам факт, что он все же пришел к пленнику, уже обнадеживал. Да еще странный разговор про солнце…
— А что в этом сложного?
— В чем? — не сообразил колдун железнорожников.
— В том, чтобы пронзить солнце.
— Вчера тебя, видать, действительно сильно огрели дубиной. Но я скорее поверю, что ты вождь, чем в эту чушь про солнце.
— Говорить с человеком, который не верит твоим словам, все равно что рубить дерево обухом топора. Усилий много, толку никакого. — Андрей только теперь осознал, что все сказанное привидением имело свой тайный смысл. — Если не веришь, зачем тратишь свое и мое время?
Эти слова задели шамана за живое. Он по-иному взглянул на пленника.
— Тогда докажи свою правоту. Если сможешь.
Фетров поднялся и вытащил клинок из сапога.
— Хорошо. Пойдем выйдем. Здесь неба не видно.
— Сразу предупреждаю: утро сегодня пасмурное. И солнце скрыли тучи.
— Ничего страшного, ты получишь обещанное доказательство, — уверенно заявил вождь сумеречников.
Они вышли под открытое небо. Фокусник достал из кармана подаренный призраком плод и подбросил его вверх. Через мгновение кинжал с черной жемчужиной пронзил «яблочко», а на фоне темно-свинцовых туч на миг вспыхнуло яркое солнце.
«Ух ты, так и ослепнуть недолго. Этот Алтиг (или как там его?) мог бы и предупредить!» Мысль о том, почему «яблочко» не взорвалось, когда он его ел, посетила Андрея чуть позже.
— Откуда у тебя ночное солнце? — уставился на него шаман.
О том, как на циркача смотрели остальные обладатели рогатых шлемов, следует сказать отдельно. Человек, которому одновременно сообщили о том, что его любит прекраснейшая из девушек, что он выиграл в лотерею миллион и что заключение врача о его близкой смерти ошибочно, выглядит, наверное, приблизительно так же.
— Алтиг подарил, — не стал скрывать Фетров. Он был несколько ошарашен реакцией окружающих. За всю карьеру иллюзиониста ему ни разу не удавалось произвести на публику столь ошеломляющий эффект.
— Так ты действительно ВОЖДЬ???
— Елки-метелки! А разве я говорил что-то другое?!
— Хвала духам! Они услышали наши мольбы! — крикнул шаман.
Потом началось ликование с громкими криками и плясками вокруг Андрея. «Викинги», которые накануне едва не уничтожили чужака, сегодня были готовы носить его на руках.
Человек, от которого отскакивали стрелы, вдобавок выживший после мощнейшего удара дубиной по голове, их серьезно озадачил. Охотники решили показать пришельца шаману. Они отнесли странную добычу на остров Раздумий и заперли в сарае. Кто ж знал, что все обернется для железнорожников таким чудесным образом.
— Мне нужно срочно вернуться, чтобы спасти жизнь человека. — Фетров остановил чародея. — У твоих людей есть противоядие от укусов хищников?
— Имеется. Что тебе сказал дух Алтига?
— Он велел вытащить на свет топор какого-то Хи…
— Хинга, — помог вспомнить колдун. — Значит, у тебя есть ключ?
— Да, вот он. — Парень расстегнул рубаху.
— Ого! — не удержался волшебник, заметив на груди рисунок змеи. — Так вот почему тебя стрелы не брали.
Охотники тоже увидели картинку и ключ. Танец сразу прекратился.
— Ключ я должен отдать тебе?
— Нет, он может переходить только от вождя к вождю, из рук в руки. Традиции нарушать нельзя.
— Так мне еще и к вашему вождю идти? Ну уж дудки! Сначала выручим человека из беды. Согласен?
Прежде чем кивнуть, шаман как-то загадочно улыбнулся.
— Хорошо, мы идем с тобой, вождь. До того, как мы отправимся в путь, ты должен решить судьбу еще одного чужака. Хочешь на него посмотреть? Правда, говорить по-нашему он не умеет.
— Шаман, дорога каждая минута. — Андрей очень торопился.
— Ну, если ты согласен, что его принесут в жертву, можно и не смотреть.
— Как это — в жертву?
— Обезглавят на черном камне. Чужак оказался достоин такой высокой чести — он голыми руками троих ошленов убил.
— Кого-то из ваших? — решил уточнить Фетров, полагая, что казнить одного человека можно лишь за убийство других.
— Нет, эти животные с тебя ростом, сплошь покрытые чешуей. Водятся вокруг болот, обычно охотятся на подранков, падалью тоже не брезгуют. Завалить их без оружия — задача не из простых. Именно поэтому мы и решили отдать чужака духам.
Фокусник сразу припомнил слова Алтига по поводу чешуи ошленов. И из-за них собирались…
— Дикость какая-то! Конечно, я против!
— Тогда нам нужно заглянуть на остров Духа. Жертвоприношение состоится через час, а отменить его может только вождь.
Шаман сейчас напомнил Андрею Церзола. Такой же изучающий взгляд, та же манера речи. Фетрову казалось, что и этот чародей втайне преследует какие-то свои цели, воплощать которые придется пришлому чужаку.
— Вот пусть ваш вождь и отменяет! Отправь к нему кого-нибудь из воинов. — Фетров поймал себя на том, что опять начинает нервничать.
— Последнего вождя железнорожников курмистр уничтожил пять лет назад в стане Граниш, когда отобрал у нас ключ. С тех пор у хранителей ключа нет ни вождей, ни того, что они должны хранить.
— Елки-метелки! Что же у вас тут все не по-людски?! Далеко до этого острова?
— За четверть часа обернемся.
— Веди, шаман. Кстати, имя у тебя есть?
— Гзур Остроокий.
— Меня можешь звать Вирленом.
— Жизнедаром, — добавил шаман.
— А это еще зачем?
— У каждого знатного железнорожника должно быть двойное имя, — решил пояснить колдун. — Ты намерен пойти против воли духов и подарить жизнь человеку, которого даже не видел. Значит — Жизнедар.
«Так, меня еще и в железнорожники записали? И снова на руководящий пост? Неужели автограф змеиной принцессы на всех так фатально воздействует? Или это мое проклятие? Надо что-то в себе менять».
Только сейчас фокусник смог рассмотреть участок тверди, на которой он провел всю ночь. Островок имел не больше тридцати метров в диаметре. Тонкие прутики кустарника росли только на самом его краю, а трава и вовсе отсутствовала.
«Где же они столько бревен взяли? Сарайчик-то — будь здоров! Может, тут поблизости есть и нормальная земля?»
Тщетные попытки выбить двери камеры заключения до сих пор отдавались ноющей болью в кистях. Фокусник внимательно осмотрел свои руки и покачал головой. Ссадин и царапин было не счесть: «А ведь запросто мог себе чего-нибудь сломать! И как бы я потом работал? В нашем ремесле шустрость пальцев — наипервейшая необходимость. Ха! Куда меня занесло в мечтах! Сначала нужно выжить, потом вернуться хотя бы на Инварс, а уж потом…»
В здешних местах растительный настил поверх болотной жижи оказался более жестким. Он, конечно, пружинил под ногами, но едва заметно. По крайней мере, идти стало значительно легче. Отряд из десяти человек вытянулся в цепочку. Несмотря на свои длинные ноги, Андрею приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не отстать.
— Гзур, почему железнорожники живут на болотах? Неужели не удалось найти более подходящего места?
— С некоторых пор шаткие земли — единственный уголок Кургстага, где мы можем чувствовать себя в безопасности. Но очень скоро, думаю, все изменится.
— Надеюсь, в лучшую сторону?
— Уверен.
Андрей издалека заметил остров Духа, выступавший своими крутыми берегами над шаткими землями метров на пять в высоту. С его поверхности в небо устремлялись сотни темных струек дыма, от которых исходил удушливый аромат.
Прежде чем оказаться на обширной плоской площадке, напрочь лишенной растительности, отряду пришлось сначала подниматься по отвесному склону с помощью веревочной лестницы, затем двигаться по вырубленной среди скал узкой тропинке и под конец преодолеть несколько тесных тоннелей.
Людей на площадке, в самом центре которой возвышался большой черный камень, собралось более сотни.
— Фетров?! Андрей?!
Меньше всего сейчас фокусник ожидал услышать русскую речь, тем более — собственное имя. К нему обращался незнакомый человек, выделявшийся среди местных своим ростом и не имевший шлема на голове.
— Откуда вы меня знаете? — Парень подошел к мужчине.
— Я Франц Губерг. — Увидев, что его имя Андрею ничего не говорит, поспешно добавил: — Это я организовал Лунную лотерею, победителем в которой вы стали. Там, в России.
— За лотерею отдельное спасибо, но что вы делаете тут?
— Ищу пропавшего туриста. Вы не вернулись в срок, вот я и отправился на поиски. Прилетел на Инварс, нашел Врата, через них очутился в овраге…
— В каком именно? — перебил собеседника Андрей.
— Точно не знаю. Овраг, в котором я чуть ноги не переломал, вывел меня на болота. Точнее, в топи меня загнали хищники. Так я попал к этим гостеприимным людям. Если бы не они — был бы съеден чешуйчатыми страусами.
— Эти «страусы» называются ошленами, — пояснил фокусник.
— Смотрю, вы здесь уже неплохо освоились. А я совсем не узнаю Жарзанию. На рекламных проспектах везде были цветные облака, яркая зелень, а тут…
— И неудивительно, потому что мы не в Жарзании.
— А где?
— Потом расскажу, — кивнул Фетров. — А сейчас мне нужно торопиться в другое место. Вы пойдете со мной. На этом острове слишком тяжелый дух.
— А я успел привыкнуть, мы здесь со вчерашнего вечера. Судя по действиям местных, у них намечается какой-то праздник. Мне выделили самое почетное место — возле вон того камня. Аборигены столько для меня сделали, даже боюсь обидеть их своим внезапным уходом.
— Франц, неужели тебя так интересует жертвоприношение? — Андрей начал злиться из-за очередной непредвиденной задержки и непроизвольно перешел на «ты».
— Настоящее???
— Самое что ни на есть! Причем в качестве главного персонажа — овечкой на заклание — у них избран героический чужестранец, которому без оружия удалось уничтожить трех ошленов. Ты его случайноне знаешь?
— Они приносят в жертву людей? — Губерг не сразу вник в суть дела. — Минутку… так они собираются… меня??? Я иду с вами! А можно прямо сейчас?
— Спрошу у шамана.
— Вождь, ты должен объяснить племени, почему забираешь того, кто по праву принадлежит духам. — Остроокий сам отыскал Андрея. — Взойди на камень и объяви о своем решении. Здесь собрались самые достойные люди из всех наших племен.
«Елки-метелки! — мысленно возмущался фокусник. — Ну почему для каждого шага им нужна особая церемония?! Как же хорошо быть самодуром. Гаркнул — «так надо!» — и будьте любезны исполнять! А тут? Вякнешь не то, глядишь — и тебя самого на плаху. Дескать, вождь-то ненастоящий!»
Пришлось взбираться на «трибуну».
«И как к ним обращаться? Мужики? Граждане? Господа? Или как их назвал Гзур?»
— Достойнейшие! — выдавил из себя фокусник. — Дух Алтига два дня назад поведал мне, что племя железнорожников ждут тяжелые испытания. Чтобы их преодолеть, понадобится каждый человек. Полагаю, духи не станут возражать, если мы сохраним жизнь моему соплеменнику. Как знать, может, именно он в решающий момент противостояния перевесит чашу весов в пользу хранителей ключа? Ключа, который теперь у нас есть!
«Как говорю — заслушаешься! Может, еще пророчествами заняться? Напустить туману из слов, и пусть потом через столетия толкуют мои предсказания. Чем не Нострадамус? Нет, зарываться, пожалуй, не имеет смысла. Человека, безусловно, надо спасти, но обманывать других людей не стоит. Как там мне «викинг» сказал? «Истинная власть основывается на доверии». Значит, никакой лжи. И вообще, меньше болтовни — больше дела».
В подтверждение своих слов Андрей вытащил ключ и поднял его высоко над головой. Все произошедшее следом он потом вспоминал, как некое собственное помешательство. В его голове образы Алтига, змеиной принцессы, Мадлены, Вероники, Зулга, Хинга с массивным топором из серебристого металла, даже курмистра, которого он никогда не видел, но почему-то был уверен, что это именно он, закружились в одном бешеном хороводе. Фетров не замечал ничего, кроме сменяющих друг друга ликов, а в его ушах звучало многоголосье, будто все представшие одновременно пытались докричаться до сознания. Разобрать что-либо в этой какофонии звуков землянин не мог, как ни пытался. Он стоял, не в силах пошевельнуться.
Собравшиеся вокруг черного камня видели совсем иную картину. Стоявшего на возвышении человека озарило яркое сияние. Его шляпа медленно приподнялась над головой и, совершив пол-оборота вокруг своей оси, опустилась на прежнее место. Почти сразу с ней начали происходить метаморфозы: поля распрямились и опустились вниз, тулья приобрела вид закрытого боевого шлема с узкими прорезями для глаз. По бокам шлема появились мощные рога, светившиеся ярким малиновым цветом, а продолжавший сиять ключ каким-то невероятным образом завис между их кончиками.
К сиянию потянулись струйки дыма. Соединившись над черным камнем, они единым столбом устремились в небо. Потом…
— Ведомые этим человеком, вы сможете снять проклятие, хранители, — раздался откуда-то сверху замогильный голос.
Когда через несколько минут Андрей пришел в себя, он растерялся. Резко наступившая тишина давила на уши, сухость во рту и тяжесть в голове наводили на неприятные мысли, но больше всего тревожила реакция окружавших его людей: все они, устремив взор в небо, стояли, приложив плотно сжатые кулаки к груди. Парень проследил за их взглядами.
На фоне свинцовых туч выделялось темное изображение увенчанной большими рогами головы, сквозь огромные глаза которой пробивались лучи солнца.
Губерг долго оставался под впечатлением от произошедшего и не решался о чем-либо спросить шагавшего впереди него человека, с виду самого обычного. Наконец он не выдержал.
— Андрей, вы здесь стали чародеем?
— Нет. С чего ты взял?
— Но ведь… Как вам тогда это удалось?
— Что?
— Ну… там, на камне.
— Убедить местных, чтобы они отпустили тебя со мной?
— И это тоже, но я о фокусах с головным убором, сияющим ключом, страшным голосом и изображением на небе.
— Каких еще фокусах?
— Вы действительно ничего не помните?
— А что именно я должен помнить?
Франц рассказал обо всем, что видел на острове Духа, после того как Фетров начал толкать речь.
«Ого! С таким номером я бы покорил не одну планету!» — мысленно зааплодировал себе иллюзионист.
Когда он пришел в себя, шляпа уже вернулась в исходное состояние, ключ, хоть и нагрелся, но не светился, а голоса он вообще не слышал. Да и появившаяся на фоне облаков голова очень скоро развеялась.
— А ты ничего не путаешь?
— Да чтоб мне провалиться на месте!
— Поосторожней с желаниями — как-никак мы на болотах. И что я сказал страшным голосом?
— Думаете, я за три дня успел выучить их язык?
— Ладно, спрошу у шамана. Что-то он выглядит слишком уж довольным, словно кот, объевшийся сметаны.
— Он тоже колдун? Вы поосторожней с ним. Я видел, на что способны местные шаманы.
— Франц, ты бы перестал «выкать». Расскажи лучше, чего интересного ты заметил у железнорожников? Мне нужно знать о них как можно больше.
— После стычки с ошленами я целый день провалялся в горячке. Потом, когда стал понемногу приходить в себя, появилось время понаблюдать за моими спасителями. Один раз видел, как их колдуны с болотной тварью сражались, как местные охотники из лука стреляют, но больше меня удивило другое.
— Что именно?
— В глазах их женщин я ни разу не заметил ни единого проблеска радости. Сплошная тоска. Даже когда они занимаются детьми. Кстати, о детях… — Похоже, мысль озарила мужчину только что. — Совсем маленьких в селении не было.
— Младенцев?
— Ни одного. Самый юный из тех, кто мне попался на глаза, уверенно держал лук в руках.
— Действительно странно. Может, их прячут от дневного света? — задумался иллюзионист.
— Андрей, ты собирался рассказать мне об этом мире. Если мы не в Жарзании, то где и почему тут оказались?
Фетров постарался кратко обрисовать Кургстаг, каким образом сюда попадают и как они сами оказались в мире малоросликов.
— Ты уверен, что из этой реальности Врата приведут именно в Жарзанию, а не куда-нибудь еще? — высказал свои сомнения вице-президент «Зелако».
— Дух Алтига говорил о соединении лишь трех миров между собой. Думаю, он прав.
— Ты так легко произносишь эти слова, а я до сих пор не могу привыкнуть: духи, колдуны, заклинания. Будто все не со мной происходит. Ладно, это так, лирическое отступление бизнесмена. Выходит, поднявшись по склону, я бы не в Ленкаш вернулся, а попал в Жарзанию?
— Скорее всего. Не знаешь, куда отправляли туристов из Ленкаша?
— В Ливаргию.
— Самое логово заговорщиков. Плохо. Нам туда путь заказан.
— А сами местные других точек перехода не видели?
— Сейчас попробую выяснить. Гзур! — Фетров ускорил шаг, чтобы догнать шамана. — Ты мне не ответишь на несколько вопросов?
Шаман довольно скупо отвечал на вопросы, и у вождя сумеречников осталось стойкое ощущение, что тот что-то недоговаривает. Особенно по поводу проклятия, о котором было сказано на острове Духа. Колдун только и сообщил, что, если его не снять, хранители в скором времени попросту вымрут.
— Вероника, Мадлена!
Лишь к полудню путники добрались до островка, на котором Андрей накануне оставил женщин. Настроение к этому времени у Фетрова снова опустилось ниже некуда. Последнюю пару часов он готовил себя к худшему.
— Девчонки, где вы?!
— Здесь я! — сразу отозвалась журналистка.
— Что с Вероникой? — еще не видя Злавадской, спросил фокусник.
— Сейчас выберусь, расскажу. — Мадлена выползла из зарослей на четвереньках.
Вся в болотной грязи, с всклокоченными волосами, она выглядела устрашающе, но Фетров сейчас не обратил на это ни малейшего внимания.
— Она жива?!
— Да, и пока здоровью твоей красавицы, похоже, ничто не угрожает. Только ее забрали…
Фетров больше не слышал ни слова из того, что говорила журналистка дальше. Его душа ликовала…
— Так ты сказала, ее унесли с острова? Кто и куда? — спросил он минут через пять, когда брюнетка, закончив историю своих злоключений, попыталась выяснить, где он сам пропадал столько времени.
— Едрена-матрена к твоей бабушке! Андрюша, ты чем слушал? Или за полтора дня русский забыл? Хорошо, повторю на инварском. Они явились вчера ближе к полудню. Шли по нашим следам. Называли себя разгидами, знали про зеркальный взгляд Вероники и унесли ее туда, откуда пришли.
Злавадская стояла опершись на палку, с которой не сводил глаз Остроокий. Колдун даже дотронулся до костяного набалдашника, чем вызвал недовольство брюнетки.
— Кто такие разгиды, Гзур? — спросил вождь.
Шаман вздрогнул, отдернул руку, но ответил очень быстро:
— Головорезы курмистра. В основном их стараниями мы лишились вождей.
— Куда они могут доставить человека с зеркальным взглядом?
— К своему командиру, кэпразу Гарсаму, а тот преподнесет ее курмистру как самый дорогой подарок.
— Мадлена, сколько их было?
— Я не видела. Вероника отправила меня в кусты и запретила высовываться. Оттуда я услышала, что она уничтожила проводника. Его труп ночью какие-то твари сожрали. И еще, если бы не Шленз, так звали одного из разгидов, ее бы точно убили.
— Шленз?
— Это он рассказал другим о ее зеркальном взгляде. Кстати, этот тип искал именно тебя и говорил о каком-то ключе.
— Разгид настроен на волну ключа, — забеспокоился шаман. — Как только мы выйдем с Зорских болот, он будет знать, где тебя искать.
— А здесь?
— Болото имеет собственный магический фон и не позволяет другим чарам перемещаться по шатким землям. Лишь благодаря этому курмистр не может нас достать.
— А ключ нельзя тут оставить?
— Без него к Хингу не попасть.
— Сначала мы должны спасти девушку, — упрямо заявил Фетров.
— Берлогу Хинга следует искать неподалеку от столицы. Обладательницу зеркального взгляда наверняка отправили туда же.
Шаман снова присмотрелся к находке журналистки.
— Уважаемая, откуда у вас это?
— Палка? Подобрала на краю болота. Нравится?
— Неужели ищейки курмистра умудрились проворонить посох Странха?
— Это еще кто?
— Один из девяти великих шаманов Кургстага. Говорят, когда он уходил из своего дома, то делал его абсолютно невидимым ни для человеческого глаза, ни для магии. Вирлен, если твоя знакомая даст мне этот посох, мы сможем увидеть все, что здесь вчера произошло, когда приходили разгиды.
— Мадлена, ты не хочешь подарить?.. — Фокусник догадался, в чьем шалаше им удалось раздобыть не испорченное ржавчиной оружие.
— Конечно, пусть забирает. — Журналистке захотелось скорее избавиться от колдовской палки.
Через несколько минут вызванные шаманом духи прокрутили объемное кино. В финале документального фильма отряд малоросликов покинул остров, унося с собой Веронику.
— Может, мы перехватим разгидов? — Андрей был готов без промедления пуститься в погоню.
— Вряд ли. Они используют котерзов. Вполне возможно, крылатых. Нам их не догнать.
— Понятно, — сказал фокусник, хотя первый раз слышал о котерзах, но сейчас все его мысли были очень далеко.
С одной стороны, требовалось срочно вернуться в Жарзанию, чтобы рассказать о проблемах, возникших после прорыва Врат. Причем сделать это можно было лишь через проход, по которому в Кургстаг попал Губерг. Шаман уже определил местонахождение оврага — недалеко от стоянки железнорожников. Но в Ливаргию, где они запросто попадут в руки заговорщиков, отправляться не хотелось.
Другой путь пролегал через облако, забросившее Фетрова и девушек в мир малоросликов. К нему пришлось бы идти гораздо дольше. И, главное, как подняться к зависшим над рекой Вратам без моста? Разве что отрастить себе крылья и…
— Андрей, — вытащила журналистка вождя из глубоких раздумий, — Вероника просила передать тебе вот это.
Она протянула ему кулон.
— Зачем? — Он бережно взял медальон.
— На хранение. Видимо, заранее почувствовала неладное, а потерять его боялась.
— Спасибо. — Фокусник спрятал золотое сердечко в нагрудный карман рубахи. Тревога, терзавшая парня вторые сутки, понемногу начала отступать. Он взглянул на чумазое лицо собеседницы. — Мади, ты у какого визажиста макияж делала?
Та быстро нашлась с ответом:
— И макияж, и прическа, и колористическое решение ансамбля у меня от очень высокого кутюрье. Между прочим, о трех головах. Только вот во вкусах мы с ним немного не сошлись, пусть болото ему будет пухом.
— Да, костюмчик он тебе капитально подпортил.
— Ничего, поправим. Главное — до чистой воды добраться.
— Мадлена, сколько времени Зулг отводил нам на переговоры с Инварсом? — сменил тему Андрей.
— Три дня. Через пять нас будут искать.
— И по возвращении домой сразу упадут в реку, из которой не каждому суждено выбраться. Есть идеи, как это предотвратить?
— Надо кого-нибудь как-нибудь переправить в Жарзанию.
— Кого — я знаю. А вот как?
— Андрюша, почему ты так пристально на меня смотришь? Я должна сначала Веронику найти.
— Ты у нас советник кронмага, тебе и возвращаться. Заодно объяснишь мое отсутствие сумеречникам. Скажешь, Вирлен подрядился на одну небольшую работенку. Как выполнит ее, так сразу и вернется.
— И чего от тебя хотят эти парни с рогами?
— В общем, пустяк: попросить у одного духа топор и залатать с его помощью дыры между тремя реальностями, пока они не разрослись до галактических размеров.
— Не поняла — ты плотник или иллюзионист?
— Я уже и сам не знаю… Но если удастся отремонтировать Врата, буду считать это самым грандиозным фокусом в моей жизни.
