ГЛАВА 7
Эриксон обманулся. Перед ним лежала не Белла. Он понял это через несколько минут, когда чувства, захлестнувшие его, перестали заглушать голос разума.
— Это не она, — сказал капитан, и в голосе его слышалось и разочарование, и облегчение, — хотя очень похожа. Значит, они все-таки люди.
— Она жива?
Эва протянула к женщине руку.
— Кажется… она под колпаком. Сеньков тоже протянул руку.
— Скорее всего, это какой-то защитный экран.
— Иван, ты можешь работать в скафандре?
— Не знаю. Если не помешает защита.
— Попробуй определить, что с ней.
Сеньков стал медленно водить рукой вдоль экрана. Вмиг на лбу у него выступили капельки пота и участилось дыхание.
— Капитан! Она живая!
— Ты что делаешь?! — Эриксон бросился к Сенькову, но было уже поздно. Иван быстрым движением снял с головы шлем, швырнул его в сторону и стал стягивать скафандр.
— Он мне мешает, — улыбнулся цептунианин. Эриксон и Эва невольно отступили на несколько шагов.
— Тебе не следовало делать этого, — сказал Пол. — Мальчишество! Ты понимаешь, в какую историю влип?
Сеньков энергично растирал ладони.
— Я все понимаю, капитан. Биологи еще не сделали никакого заключения насчет атмосферы на звездолете… В воздухе что-то плавает — непонятно что. А меня ждет в лучшем случае карантин. В худшем я вообще не возвращаюсь на «Гею». А теперь попрошу не мешать!
Цептунианин встал в изголовье ложа и протянул к ней руки. Глаза его были закрыты. Тело слегка раскачивалось. Эриксон и Эва Смит, готовые к любым неожиданностям, внимательно наблюдали за действиями нового командира навигаторов. Пол осторожно достал оружие, поймав на себе поощрительный взгляд Эвы.
— Она живая, — медленно проговорил Сеньков, — но мозг ее чист. Вся информация стерта… Почти вся… Осталось только… Кажется, я понял. Это касается…
Фразу цептунианин не закончил: открылась дверь и в отсек с излучателем на изготовку влетел Полонский — напарник Сенькова. Александр направил оружие на капитана и выстрелил… Но, так же как у Эриксона несколькими минутами раньше, у нового первого помощника капитана оружие тоже дало осечку.
Сеньков резко обернулся на своего напарника. А Эриксон, досадуя на себя за то, что, как желторотый юнец, стоял и ждал, пока Полонский выстрелит в него, убрал свой излучатель.
— Сначала надо думать, а потом стрелять, — пробурчал он. — И в следующий раз, будь любезен, проверь перед вылазкой оружие.
Капитан сразу же обратил внимание на то, что у него и у Полонского отказали излучатели. Такое бывало, но очень редко.
«Совпадение!» — сказал себе Эриксон и тут же забыл об этом, переключившись на незнакомку, так похожую на его покойную жену. Мысль, что нужно разобраться в причине осечек, мелькнула у него еще раз, но тут же исчезла без следа… Потом, много позже, капитан вспоминал этот эпизод не раз. И каждый раз приходил к выводу: если бы он выяснил, почему оружие отказалось стрелять, все пошло бы по-другому… Все сложилось бы менее драматично. Не было бы хаоса и потоков крови, не было бы падения в пучину варварства и долгого мучительного возрождения… Нужно было только ответить на простой вопрос: почему оружие дало осечку?!
— Да я проверял… — Полонский недоуменно повертел в руках излучатель. — То есть… Я же чуть не убил вас, капитан… Иван куда-то пропал, не отзывается… И еще такая жуть навалилась…
Только сейчас первый помощник понял, что напарник стоял перед ним без скафандра.
Возникла немая сцена, которую нарушил голос Жана Браге:
— Семнадцатые! Поднимайтесь-ка на последний уровень. Мы здесь такое нашли! На эту штуку стоит посмотреть. Такой грандиозности я еще никогда не видел.
— Мы тоже кое-что нашли, — отозвался Эриксон. — Гуманоида… Женщину…
— Что-что? — не понял Жан.
— Мы нашли человека. Женщину.
— Хорошенькая? — раздался чей-то голос.
— Ноги длинные? — подхватил другой.
— Замолчать, животные, — осадил всех командир десантников. — Ты не шутишь, Пол? Мы обшарили уже весь звездолет. Ни одной живой души.
— Какие шутки! Она без сознания. Точнее… Сеньков говорит: ее мозг пуст. Стерта память.
— А он-то откуда знает?
— Иван снял скафандр…
— Час от часу не легче. Иду к вам.
* * *
Перед будуаром — так вмиг окрестили помещение, где лежала незнакомка, — выстроилась настоящая очередь. Все, кто был на чужаке, и мужчины и женщины, прямо с ума посходили — хотели видеть прекрасную инопланетянку, хотя каждый из них повидал на своем долгом веку немало…
Кое-кто из экипажа «Геи» помнил контакты с торнами — гигантскими разумными ящерами. Дело многотысячелетней давности, закончившееся настоящей большой войной, в которой торны вполне могли победить… Да что там — стереть с лица вселенной только-только зарождавшееся Содружество. Но в самый решающий момент ящеры вдруг отказались от борьбы и исчезли. Просто взяли и исчезли вместе со своей планетой и всей звездной системой, хозяевами которой они были.
Кто-то не мог забыть планету Грёз с ее неправдоподобно прекрасными двуполыми обитателями. Планета Грёз! Это был настоящий рай. Воздух там, казалось, пропитался флюидами беспечности, беззаботности… самого настоящего животного довольства. И казалось, флюиды эти были живыми! Как потом выяснилось, так оно и было. Человек, побывавший на планете, заражался странной, неизлечимой болезнью. Он пребывал в не проходящем ощущении счастья, сладострастного непрерывного горения, лишаясь сна и аппетита. Такие люди могли жить только на Грёзе. На Алдане, на любой другой планете Содружества они погибали.
А кое-кто из геян мог похвастаться, что нес патрулирование в секторе «Г». Правда об этом уголке вселенной давно превратилась в легенду, сказку. Сектор «Г» ничем не отличался от всех остальных. Звездная система с пятью планетами, вторая из которых была пригодна для жизни. Экспедиционный крейсер, открывший ее, совершил несанкционированную посадку и замолчал. Его ведомый вызвал спасателей, которые тоже замолчали, лишь только коснулись планеты. Когда число пропавших звездолетов достигло полутора десятков, комиссия по аномальным явлениям наложила запрет на посещение этого участка вселенной. Но для всех искателей приключений он стал самым лакомым кусочком. Ходили слухи, что того или иного астронавта с очередного исчезнувшего звездолета видели на самых дорогих планетах Содружества, что эти астронавты расшвыривали деньги направо и налево. А когда в одном из исторических архивов была найдена единственная прижизненная фотография легендарного Масаро Сайто и весь космический флот Содружества единодушно признал в самом богатом человеке прошлого капитана экспедиционного крейсера, открывшего сектор «Г», его — сектор — пришлось охранять уже с помощью оружия. Здесь явно попахивало временными аномалиями, если не сказать больше: перемещениями во времени. И чем это могло кончиться для безопасности Содружества Кольца, одному Богу было известно…
Десантники, дождавшиеся своей очереди, выходили из будуара притихшие, с вытянутыми лицами. Сходство незнакомки с женой капитана «Геи» сбивало с толку. Большинство было уверено, что перед ними и есть Белла Эриксон.
— Очень похожа. Очень, — сказал Жан, отводя Эриксона в сторону, — такое ощущение, что это на самом деле она.
— У меня тоже, — признался Пол.
— Почему ты позволил Сенькову снять скафандр, капитан? — строго спросил Жан Браге, меняя тему.
— Это произошло слишком неожиданно. Скафандр мешал ему работать.
— Ты, наверное, и сам понял, что Сеньков — твоя ошибка. Столько сил затратить, чтобы включить его в экспедицию… Что касается меня, я никогда не доверял цептунианам. Эти экстрасенсы — непредсказуемый народ. А Сеньков к тому же еще и тщеславен. Вот увидишь, он еще попьет нашей кровушки… — Жан вздохнул. — Что ты думаешь с ним делать, капитан? Для нас Сеньков теперь потенциально опасен. Карантинного модуля нет. Пускать Ивана на корабль нельзя. Я бы не хотел получить второй крейсер «Смелый». Как вспомню, просто жуть берет.
— Я, честно говоря, в растерянности. Сеньков уже чужой. В него вошло нечто. Будь моя воля, я бы… Но ему симпатизирует половина команды. Я не могу тронуть Сенькова даже пальцем. И так поговаривают, что я свел личные счеты с цептунианином, сделав его командиром навигаторов… Есть только одно решение: оставить Сенькова здесь. Но я сильно подозреваю, что он сам этого хочет…
— Ситуация… — протянул Жан. — Если хочет, пусть остается. В конце концов…
— В том-то и дело, что одного его оставлять нельзя, — покачал головой капитан. — Здесь масса вещей, о назначении которых мы представления не имеем. А Сеньков уже что-то знает. И видимо, хочет узнать еще больше.
— Да, ситуация, — высказался опять Жан. — Хочет узнать — пусть узнает. В конце концов, всегда можно уничтожить вражеский звездолет вместе со всем содержимым — не впервой!
Эриксон с интересом посмотрел на Жана.
— Пожалуй… — согласился он. — Сеньков не вернется на «Гею», пока не будет четкого ответа от биологов, как влияет на человека вещество в атмосфере чужака.
Командир десантников кивнул.
— Ты ничего не сказал о своей находке, Жан!
— Да-да… Мы нашли очень странное сооружение… Очень странное… Я ничего подобного никогда еще не видел. Даже ума не приложу, для чего эта штука была им нужна. Это точно не двигатель. С двигателем мы уже разобрались. То, что мы нашли, с точки зрения функциональности совершенно бесполезная конструкция. Это… такое… большое… оно…
— Ладно, — перебил Пол Жана, — лучше один раз увидеть.
— Берлиц! Каедов! — окликнул командир двух молодых людей — видимо, самых толковых из десантников. — Пойдете с нами. Остальным продолжить осмотр!.. Да не бабы, животные! Звездолета!
Пол хотел взять с собой Эву — почему-то он чувствовал свою вину перед ней за то, что инопланетянка была похожа на Беллу, — поискал ее глазами, но не нашел.
Они дошли до лестницы и стали подниматься наверх.
— Нет! Эти ребята точно владели телепортацией. Или мы имеем дело с кораблем, принадлежавшим цивилизации мазохистов! — сказал слегка запыхавшийся командир десантников.
Наконец они добрались до самого верхнего уровня и вошли в дверь, послушно открывшуюся перед ними, — тут же вспыхнул яркий рассеянный свет. Небольшая площадка без перил, на которую они попали, казалось, парила над бездной. Десантники находились под самым куполом огромного отсека, имевшего цилиндрическую форму.
— Ей-богу, они еще и летали, — вырвалось у Эриксона. Не обращая внимания на противное щекотание в мышцах ног, капитан подошел к самому краю платформы, посмотрел вниз, но ничего не увидел. Мощности всех источников света, включая их собственные, не хватило, чтобы осветить дно гигантского колодца. Мерещился только один слабый красный огонек, который Пол принял за оптический эффект. По всему периметру странное сооружение было покрыто каким-то материалом темного цвета. Когда Эриксон пригляделся повнимательней, то понял, что это никакой не материал, а тонкие, еле различимые волокна. Они беспорядочно переплетались между собой и еле заметно шевелились.
— Может, это оранжерея какая? — предположил десантник по фамилии Каедов.
— Или большая сушилка, — высказался Берлиц.
«Я ошибся! — подумал Эриксон. — Это не самые толковые десантники. Просто самые сильные».
— Надо вернуться сюда в тяжелых скафандрах и сойти вниз, — сказал Эриксон. — Вещи, назначения которых я не знаю, смущают меня.
— А меня пугают, — отозвался Жан Браге.
* * *
Примерно часа через два отряд десантников покинул чужой звездолет, оставив на его борту Сенькова и приставленных к нему Берлица и Каедова как самых сильных.
— Ты знал, на что идешь, Иван, — сказал напоследок Эриксон. — Биологи сделают все, чтобы вытащить тебя отсюда.
— Не переживайте за меня, капитан. Звездолет большой… Я найду, чем заняться.
В этих словах Сенькова Пол почувствовал некий намек пополам с издевкой. Он тут же вспомнил, как, просканировав мозг незнакомки, Иван сказал, что он что-то там понял. Понял что? Эриксон спросил об этом впрямую, но Иван извинился:
— Ошибка вышла… Просто померещилось…
Но капитан ему не поверил. Какую-то информацию все же экстрасенс с Цептуна снял с мозга, который он объявил «почти пустым». Какую? Не просто же так он расстался со скафандром! Ведь он понимал, что рискует жизнью! Так ради чего он рисковал своей жизнью? Ради какой информации?
«Задавать ему вопросы бесполезно, — сказал себе Эриксон. — Он уже что-то решил. У него есть какой-то план. Ничего. Мы тоже кое-что придумаем».
— Глаз с него не спускайте, — предупредил Пол Берлица и Каедова. — Передавайте непрерывный видеосигнал на «Гею». Через шесть часов вас сменят.
На выходе Эриксона ждала еще одна загадка. Жан Браге не удержался и вскрыл контейнер, которых в отсеке, похожем на склад, было несколько сот, если не больше.
— Узнаешь, семнадцатый? — спросил командир десантников.
— Похоже, это те самые волокна, покрывающие «сушилку»?!
— Да. Если в остальных контейнерах то же самое — вопрос: зачем они тащили их с собой?
Эриксон чуть было не застонал.
— Меня утомили эти вопросы без ответов, — проговорил он. — Все!.. На «Гею»!
* * *
Вернувшись на крейсер, капитан первым делом организовал непрерывное наблюдение за Сеньковым. Для этого, кроме двух десантников, которых цептунианин-экстрасенс запросто мог вывести из строя, воспользовавшись своими сверхспособностями, были задействованы несколько десятков зондов-разведчиков. Пол распорядился нашпиговать ими все переходы вокруг каюты, выбранной Сеньковым в качестве, как он сам сказал, камеры.
— Хорошо устроился, — оценил Эриксон, понаблюдав несколько минут за своим бывшим первым помощником.
Сеньков, под пристальным вниманием Каедова, Берлица и десятков «глаз» зондов-разведчиков, обошел ближайшие каюты, собирая все, что попадется под руку. Он набрел на отсек, где Эриксон и Эва нашли целый вещевой склад, и вскоре его «камера», в которой изначально, кроме кровати, стула и столика, больше ничего не было, превратилась в подобие антикварной лавки. Появилась еще мебель, какие-то подносы с замысловатыми узорами, статуэтки, напоминавшие культовые статуи с планеты Атлантея. Появились зверюшки, сделанные из материала, похожего на фарфор. Сеньков нашел несколько клинков с рукоятками, украшенными переливавшимися всеми цветами радуги камнями. Холодное оружие он тут же прикрепил к переборке.
Обустроившись, бывший первый помощник капитана помахал с главного терминала ручкой.
— Вы как хотите, капитан, — зевая, сказал он, — а я чертовски устал и хочу спать.
И с этими словами Сеньков лег на ровное упругое возвышение, которое, иначе как за кровать, ни за что другое принять было нельзя. Картинка на терминале стала меркнуть и вскоре совсем погасла.
— Наглец, — скорее с симпатией сказал Эриксон. Он задействовал общую связь и объявил экстренное заседание чрезвычайного совета ровно через сорок минут в кают-компании…
А через три с небольшим часа Пол вошел в модуль отдыха, разделся в кабинке, оставшись в плавках, пропускавших ультрафиолет, и лег на горячий песок под жаркие искусственные лучи Коисы.
Рядом с Эриксоном, бережно положив в изголовье небольшой, круглой формы сверток, улегся Александр Полонский. Он не был на экстренном совещании: торчал в биологическом модуле — руководил обработкой трофеев, собранных на чужаке.
Несколько минут они молча слушали шум прибоя. Внимательно наблюдали за группой стройных загорелых девушек, азартно игравших в волейбол. На них, как на Эриксоне и на Полонском, тоже красовались лишь изящные миниатюрные плавочки. Было приятно смотреть на гибкие, безупречные женские тела, на то, как вздрагивают при каждом прыжке упругие холмики обнаженных грудей…
— Что-то я их не помню, — сказал Пол, кивнув на девушек.
— Вон те — сестры-близняшки из генетического модуля. Та, смугленькая, — химик. Остальные — медицинский модуль, — отозвался Полонский, — вот эта, беленькая, — зубной техник. Черненькая, в оранжевых трусиках — Сюзи, сексопатолог.
— Да? — удивился Эриксон. — А ты откуда знаешь?
— Был у нее пару раз на профилактическом осмотре… Но мне кажется, капитан, что девушки волнуют вас меньше всего. Недовольны результатами совещания?
— Я еще сам не понял.
— А вы порассуждайте вслух. Иногда это бывает очень полезно. Да и мне интересно знать, чем там у вас дело кончилось. Я так закрутился, что даже краем глаза не смог следить заходом совета. А потом я покажу кое-что интересное. — И Полонский осторожно похлопал рукой по свертку.
— Хочешь заинтриговать? — улыбнулся Эриксон. — Ну-ну…
— Нет, серьезно, капитан! Вам удалось выяснить причину, по которой чужак остался без команды?
— Почти. Скорей всего, они встретились с «пожирателем звездолетов», напавшим на «Гею». Только нам чудом удалось спастись — спасибо Чамингу, — а им — нет.
— Есть доказательства?
— Косвенные. Эта женщина… Она одна сохраняла неподвижность во время нападения. Открытый причальный отсек… Остатки летательных аппаратов вокруг звездолета… Экипаж хотел спастись бегством. А «пожиратель» давил людей, как сырые яйца… Но это только предположение. Все могло быть по-другому.
— Они ведь владели телепортацией? Может быть, это и есть причина? Телепортировались на третью планету, а вернуться не смогли. Или еще не пришло время возвращаться.
— Телепортация здесь ни при чем. Если они ею и владели, то исключительно в пределах звездолета. Среди десантников были механики. В двигателе звездолета нет принципиально ничего нового. Работает на лаулите… Но самое главное, позволяет совершать такие же гиперпрыжки, какие совершает «Гея». Отсюда вывод: телепортации для космических путешествий они не использовали. Да и телепортация в пределах звездолета у меня под большим сомнением. Не могли они просто телепортироваться без специальных приспособлений: порт отправки, порт прибытия… Мы не нашли их… Еще меня поразило то, что мы не нашли ни одной крошки пищи! У них на камбузе — шаром покати. Хорошо! Пусть провизию вместе с астронавтами слопал «пожиратель», но где личные вещи? Одна расческа на двадцать человек! Абсурд!
— Пол! Александр! — окликнула их молоденькая врач-сексопатолог. — Присоединяйтесь к нам.
— Извини, Сюзи. Как-нибудь в другой раз! — улыбнувшись, ответил Эриксон.
— Советую вам уйти в тень. Вы рискуете получить тепловой удар. И кстати, — посмотрела она долгим взглядом на Полонского, — излишние дозы ультрафиолета снижают потенцию.
Ее подружки весело засмеялись.
— Что, действительно снижают? — с нотками беспокойства в голосе спросил Александр.
— Она пошутила, — успокоил его Эриксон.
— Но сегодня в самом деле чересчур припекает, так и хочется сделать потише.
Капитан медленно приподнялся на локтях:
— Что ты сказал?
— Жарковато, говорю.
— Нет! Самое последнее!
— Кажется… Так и хочется сделать потише, — недоумевая, повторил Полонский.
— «Сделать потише»?! Я все понял! — воскликнул Эрик-сон. — Ну, Сеньков!.. Только бы успеть!
Капитан вскочил на ноги и стал лихорадочно одеваться.
— А ты чего разлегся! — прикрикнул он на Александра. — Делай как я!
Под удивленными взглядами окружающих они, чертыхаясь, натянули на себя одежду. Эриксон бросился к выходу. Полонский кинулся вслед за ним.
На песке остались носки капитана и небольшой сверток, который Александр принес с собой.
Вдвоем они влетели в причальный отсек и подбежали к капсуле номер семнадцать.
— Я не имею права выпустить вас без скафандров, капитан, — взмолился дежурный. — Инструкция!
— Кто подписал инструкцию?
— Капитан!
— Кто капитан?
— Вы!
— Приказываю: открыть ворота!
На пререкания ушло ровно столько времени, сколько требуется, чтобы занять место в капсуле. Конечно, дежурный был прав. Скафандр необходим. Но важнее скафандра было сейчас время. Быть может, счет уже шел на секунды…
Эриксон даже не стал ждать, когда ворота причального отсека полностью откроются. Лишь только образовалась щель, в которую могла протиснуться капсула, капитан оторвал ее от причала.
Гигантский диск — спутник третьей планеты — стремительно полетел им навстречу.
«Надо бы его назвать как-нибудь… — совершенно некстати пронеслось в мозгу Эриксона. — Чтобы на века. И планете дать имя позвончее, да со значением…»
Полет продолжался недолго. Вскоре они вышли прямо на звездолет: цепочка тусклых огней, жерло открытого причального отсека.
— Ну, держись, Саша! — крикнул Эриксон.
— Держусь, — ответил тот. Это были его первые слова с того момента, как он последовал за капитаном.
Эриксон, как всегда, рассчитал все до мелочей. Не сбавляя скорости, он направил капсулу под верхний предел причальных ворот… И то, чего он больше всего опасался, произошло! Ворота стали медленно закрываться.
Увеличить скорость было невозможно. Эриксон выжимал из капсулы все, на что она была способна. Оставалось надеяться, что они успеют проскочить… А если не успеют?…
Пространство уменьшалось с нарастающей скоростью. Одновременно с еще большей скоростью на них надвигался почти отвесный корпус звездолета.
Проскочим, не проскочим… Проскочим, не проскочим…
— Не проскочим! — крикнул Полонский, и Пол Эриксон направил капсулу резко вверх…
* * *
Вновь все командиры модулей сидели на своих местах в кают-компании, понуро опустив головы.
— Удалось восстановить связь? — спросил Эриксон у командира связистов.
— Нет, — виновато ответил тот.
— Продолжайте работать.
— Этот цептунианин просто маньяк какой-то! — неожиданно сказал командир десантников Жан Браге. — Самое главное, непонятно, чего он добивается. А что, если на звездолете есть оружие большой разрушительной силы, которое мы просто не приняли за оружие? Пол, помнишь эту странную «сушилку»? Вдруг это какой-нибудь генератор каких-нибудь сверхразрушительных лучей? Что, если Сеньков возьмет и пойдет на нас войной? Может быть, пока не поздно, уничтожить этот злосчастный звездолет вместе с цептунианином к чертовой матери?
— Это слишком опасно, — возразил командир физического модуля. — В качестве горючего звездолет использует лаулит. Если его окажется слишком много, так сверкнет — на Алдане будет видно, где бы Алдан ни находился. Вот если бы вывести чужака на орбиту…
Эриксон и Жан Браге переглянулись.
— Но не надо забывать: там наши товарищи! — закончил свою речь главный физик.
Пол посмотрел на терминал, на котором неприступной крепостной стеной высился корпус чужого звездолета.
— То, что Сенькову удалось закрыть ворота, доказывает только одно: моя догадка верна. — Капитан еще раз прокрутил в сознании эпизод, когда Иван демонстративно лег спать, после чего в «камере» погас свет. Но свет не погас! Его погасил Сеньков! И погасил не просто так, а с помощью мысленного приказа!
Если бы капитан сразу понял это…
— Цептунианин научился управлять системами корабля с помощью биотоков, частоту которых узнал, осматривая… — Эриксон в ужасе замолчал, потому что хотел произнести вслух имя своей жены: осматривая Беллу!.. Полу удалось быстро справиться с волнением, охватившим его, и закончить фразу, не выдав себя, — …осматривая… ту женщину, зондируя ее мозг. Вот почему командир навигаторов так легко расстался со скафандром! Чтобы остаться на звездолете, и не просто так, а в качестве его единоличного хозяина.
— Значит, Берлиц и Каедов…
— Значит!
То обстоятельство, что он чуть было не назвал незнакомку Беллой, не на шутку испугало капитана. Он не хотел признаваться себе, но факт оставался фактом. Та женщина… Он думал о ней как о Белле, как о своей жене! Белла жива! Она вернулась к нему, чтобы уже навсегда остаться рядом. И вдруг… Сеньков!
«Так вот откуда у меня такая прыть! — с удивлением думал Эриксон. — Так вот истинная причина, по которой я рисковал своей жизнью и жизнью Полонского! Я не хотел потерять ее еще раз! Кажется, я схожу с ума. Нет, только не это! Белла погибла! Погибла от руки Эвы Смит… От руки Чаминга!»
— Смотрите! — вдруг крикнул Полонский, показывая на терминал, на котором гигантское тело звездолета, мигая цепочкой ярких огней, медленно отрывалось от поверхности спутника третьей планеты.
