Книга: Стратегия. Возвращение
Назад: Глава 7 Развод во всех смыслах. Спецгруппа опять в автономке
Дальше: Глава 9 Планы меняются? Самая необычная встреча в рейде

Глава 8
А тут поживее! Чем ближе дом, тем больше загадок

– Самый паскудный эстуарий из всех, что я когда-либо видел, – буркнул Гоблин, пристраиваясь возле скобы борта поудобней.
О! Вот и разрядочка, самое время! А то уже материться хочется.
Я подтолкнул лагу глубже и медленно, с опаской, разогнулся, что-то поясница начала себя вести подозрительно.
– Сомов, колись, ты где это вычитал?
– В Дагомысе, на, умную книжку у хозяев нашел в сарае. «Гидрография рек Северного Кавказа», автор Б. П. Криволуцкий.
– Уважаю… А еще что-то помнишь?
– Смутно, смутно… Годовой сток, максимальный расход, паводковый объем – в общем, хрень всякая.
– А чего прибился?
– Как чего? – удивился напарник. – С целью подготовки к маршруту.
– Видите ли, коллега гидрограф, это не эстуарий.
– Ты меня еще поучи! Я книжку читал! – гордо усмехнулся Сомов. – Можно сказать, самого Криволуцкого штудировал.
– Под пивас?
– И что? Студенту без пиваса никак, – со знанием дела заметил друг.
Жаль его разочаровывать, но правда превыше всего.
– Эстуарий, Мишган, – это устье, если по-людски…
Он оставил в покое скобы и развернулся фронтом.
– Так. Ты эту книжку читал?
– Нет.
– Вот и не возникай! Сказал эстуарий – значит, эстуарий.
– Хоть писсуарий, родной! Тебе видней, у тебя гидрографическое образование, ты же с самим Криволуцким знаком.
– Завидуешь?
– Да ладно… Взялись, что ли?
– Чего за поясницу держишься, сдернул? Подвинься, задохлик!
Если бы в экипаже было два Кастета, далеко бы такая группа не уехала. Гоблин присел, ухватился поудобней и приподнял застрявшую сторону джипа.
– Подклад!
Я торопливо воткнул лагу под колеса. Сэндтраки, их еще называют трапами, – это «прокладки под колеса». В данном случае решил не использовать: на камнях не самое разумное решение, такие пластины из профилированной стали или алюминия хороши на песке и мягких грунтах. У меня «алюминиевые тощие», всегда можно выгнуть. Только качество изделий насквозь китайское, в качестве пандуса они работать не смогут, потрескаются… В идеале нужно бы иметь штук шесть, в наличии только два. Берегу для болотистой местности.
– Подтяни! Внатяжечку!
Мишка резво заработал рычагом ручной лебедки.
Рядом с местом производства аварийно-спасательных работ тревожно металась трясогузка-плисочка, стараясь увести нас подальше. Угораздило этих двуногих чудовищ вместе с адской громыхающей повозкой встрять прямо возле спрятанного в камнях гнезда с птенчиками…
– Готово! Мишка, чуть отойди! И натяжку держи, чтобы я набок не лег.
Сел за руль, и через минуту «виллис» медленно выбрался из ловушки. Свобода!
Речка нас обманула. Приличной мощи поток, гораздо больше предыдущей, на которой мы оставили китайцев! На склонах долинки русла видны курумники, каменные осыпи с валунами до полуметра диаметром. Местами курумник вдается глубоко в русло – это уже корги, сразу за такими косами образуется залив-курья со спокойной водой. Термины старые, таежные, не из книжки Криволуцкого… Раньше и на земной Волге использовали эти слова, но по-настоящему они распространены в Сибири.
Таким образом, непосредственно по руслу проехать невозможно даже на легком внедорожнике. На удачу, вдоль берега тянется полоса «бечевника», извилистой каменной полосы, состоящей из булыганов гораздо меньших, всего в пару десятков сантиметров. Камни давным-давно отлежались, умялись, есть участки, где они слиплись, как хорошая брусчатка настоящей мостовой.
– Садись, пока природа спит!
Гоблин тигром вскочил на борт, машина недовольно крякнула.
– Тихо ты, лось, сломаешь!
– Починим! Гони, извозчик!
Трясогузка взмыла повыше, радостно запорхав крыльями.
Вот так бы ехать и ехать! Не получается, трахома, то курумник перегораживает «мостовую», то завалы из сметенных стихией деревьев. Попадаются почти белые известняковые скалы, съедающие ровные участки берега, скорость течения здесь возрастает, здесь реку не форсируешь, заранее надо высматривать пути объезда по своему берегу. Да… Я понимаю тех редких проезжающих по нижней дороге, коим и в голову не пришло с разведывательными целями подняться по этой речке повыше. Чего они там не видели? А гемору навалом.
Пока все нормально, да и осталось немного. В русло безымянной реки с противоположной стороны глубоко вдается очередной утес, под ним кружит шикарный водоворот – «корчага». Водный поток бьет о скалу, отражаясь к нашему берегу. Ниже таких мест корчаги и появляются.
На скале стоит группа высоких сосен, под каменным монстром спит небольшой песчаный пляж, палатка так и просится! Всего на пару деньков, отпустите! Костерок, возле которого на рожнах жарится распластанная форель, у камня стоят спиннинги, на песке обсыхает надувнушка…

 

– Кастет, позади, у обрыва! Хренас-се!
Я резко оглянулся. Мать моя…
В двух сотнях метров выше на серой полосе бечевника стоял наш старый знакомый.
Ох, ну и туша, хрен привыкнешь! Спину обдало знакомым холодком. А если бы он сбоку прыжком выскочил? Там рощица, а эти твари умеют лежать очень долго и вместе с тем тихо… Вовремя мы выковырялись из каменной западни, удачно смылись, любят сталкеров Духи Леса! Бедная трясогузка, угораздило же тебя место для гнезда выбрать! То джипы, то синтетические монстры.
Здоровенный пещерник глядел на удаляющуюся машину с явной грустью. Не сграбастать тебе нас, приятель, далековато. Эта зверюга быстро и далеко бегать не любит, обычная тактика чудовища – пара длинных прыжков из засады.
Я тоже воевать не намерен, не дурак. Поставлен сторожить – пусть работает, сейчас он никому не мешает.
– Скучает, падла волосатая! – выдохнул Сомов. – Кра-асавец! Патрулирует радиусом в пару километров, вряд ли больше.
Вот вам и еще один фактор относительной недоступности северной магистрали… Вполне может быть, что кто-нибудь из особо непоседливых охотников Альянса уже нарвался на респавнящееся чудовище. Способствует ли это разведке нового сектора? Вряд ли.
– Сторожит перемычку.
– Точно сказал, командир! – Гоблин сразу подхватил мысль. – А что именно охраняет этот вертухай? Значит, ништяк где-то там нереальный прихован, клык даю! Ты отметочку-то поставь, надо будет поискать при случае.
Отметки на карту надо наносить сразу же, по факту обнаружения, не откладывая на потом. Раньше отмахивался – мол, и так все запомню, чего там, а позже, в лагере, спокойно зафиксирую… Были проколы. А если впереди поножовщина или бодрое драпанье? Если по дороге интересного будет на порядок больше? Запросто забудешь. Я остановился и полез за планшетом. Пещерник сразу заметил, что добыча остановилась, и осторожно двинулся по камням вперед.
– Куда, нечисть?! – возмутился Сомов, перекидывая пулемет.
Дьявольщина, монстр словно почувствовал угрозу! Остановился как вкопанный!
– Знаешь, Кастет, а я по ним соскучился. Брателло.
Я развернул датчики внутрь себя – есть такое дело. Редкий сосед, которого не хватает для остроты ощущений. И никакого желания шлепнуть, былые рефлексии давно умерли.
В российских землях принято ставить придорожные знаки, заблаговременно предупреждающие путника о зоне респавна. Ну, это я ворчу… Лучше не таблички малевать, а сделать ловушку в земле да грохнуть его там, – пещерник будет бесконечно респавниться в глубокой яме, из которой гарантированно не сможет выбраться.
– Землячок… Мишка, но ведь страшно, согласись!
– Страшно, – кивнул друг.
Не приведи господи нарваться на такого гада пехом и без хороших стволов. Правда, возле реки всегда можно броситься в воду и переправиться на другой берег, пещерники – они как зомби, в воду не лезут…
Зомби?
– Слушай, Мишка, а что, если все книжные и киношные пугалочки про зомби – не пустой звук? Могут Смотрящие таких чертей на Землю скинуть? Да запросто могут, ведь здешнюю нежить вкидывают исправно!
Действительно: мифологические зомби – чем не идеальный самовоспроизводящийся биокомплекс! Один раз катапультировал на планету, а дальше никаких затрат, сами себе соратников накусают. Меня давно настораживали пугающие подробности описания феномена. Особенности поведения зомби, тактика охоты, изменение морфологии в зависимости от питания… Вирус? Да, внятного объяснения его возможной природы нет. Однако если допустить, что каку изобрели и применяют Смотрящие, то удивление объяснимо – разгадай-ка ты их задумки!
– Тема! – Гоблин плашмя приложил ладонью по борту. – Значит, были случаи наблюдения землянами нехороших экспериментов, оттуда писатели и сценаристы все и узнали! Нормальные полевые испытания.
– То-то я и смотрю, что в зомбятничестве детали на удивление хорошо проработаны… А писатели не догадываются, насколько робко фантазируют!
– Раздражители для Земли! – гаркнул друг на всю реку.
Раздражители? Ах, какая версия! Только для чего Кураторам раздражать человечество, для стимулирования наиболее приспособленных выживших? С целью наказания? Порой только дьявол может понять мотивацию Смотрящих. А что, если это отработка нового изделия? Устав нянчиться с землянами, Смотрящие создают на их базе антропоморфных существ, в перспективе способных к самостоятельному освоению планеты?
– Е-мое… Бляха, Гоб, ты родил сенсацию!
О грустном пещернике мы уже забыли. Сиди себе в засаде, милый друг, жди лоховатых гостей. Я закрыл командирский планшет. По приезде в Замок расскажу Сереге Демченко, пусть заценит свежую сталкерскую теорию…
Речная долина становилась все уже, а склоны, через которые прорубался поток, все круче. Вот серые скалы встали отвесами, ограждающими реку справа, к белопенной речке спуститься невозможно. Удачно найденная терраса бесконечным балконом нависла над кручей метров на тридцать, не меньше, – страшно сорваться! Река бесилась на дне каменной теснины, а над головами взметнулись утесы.
Разве не прелесть?

 

Наконец впереди показался стандартный каменный мост.
– Полное внимание за дорогой, Мишка.
Вот это насыпь! Здесь понадобится лебедка. Гоблин присвистнул.
– Угол приличный, под шестьдесят. Может, я толкну в помощь? – неуверенно предложил он. – С кормы-сбоку.
– Не дури, нам только травмы не хватало. Пошли наверх, осмотримся, заберемся и без тяжелой атлетики.
Склон действительно крутой, наглядно показывающий искусственное происхождение насыпи. Будь бы у меня за спиной разгонная дорожка под прямым углом к откосу, попробовал бы взлететь на ходу. А так… Даже на воткнутом новозеландцем мощном дизельном пупе не получится, слишком велик угол. Двигун сцепление на предельном подъеме запросто спалит-провернет… Ведь это всего лишь старенький «виллис», а не его потомок «рубикон», у которого есть электронная система помощи при подъеме по склону.
– Дык я сразу лом возьму с кувалдой! А ты мой винт прихвати.
Магистраль была пуста.
Оцениваем. С противоположной стороны прямо к дороге подступают низкие кусты туи. Автомобильных следов по краю грунтовки, где земля помягче, как и на обочинах, хватает – тут есть мотожизнь! Правда, все они старые, в последние дни через мост никто не проезжал. Высота приличная, два быка стоят почти у самых берегов. Обзорность хорошая по кругозору и неважная по глубине. Как обычно – сверху наблюдателю исследуемая поверхность низины кажется ровным столом, а как только спустишься, сразу выявляются холмики, перелески, закрытые деревьями повороты…
Блокпост Альянса – а я и секунды не сомневался, что на магистрали стоит именно их заслон, – до которого километров десять, отсюда не видно.
Нет и следов долгих остановок, большинство машин проходили мост на скорости. В приличных анклавах возле подобных объектов стоят таблички с названием реки, расстояния до ближайших населенных пунктов, объявления, расклады по обстановке. Обычно на одной из сторон, где поудобней, строится хороший навес с противоветровой стенкой, со скамейками и столиком, протрясшимся экипажам можно выйти и размять кости, перекусить, в случае необходимости переждать непогоду… Если стихия истерит ураганно, да с молниями, есть вариант спрятаться под мостом.
Этот объект никому особо не интересен, вот что я увидел. Напрасно, ребята, каждый мост нужно обживать, систематически осматривать, ибо ничто не вечно под Луной. Вот Земля… Не осматривали планету, профилактики не проводили. В итоге в дело вмешались Смотрящие.
А что насчет собачьих отпечатков? Плохо будет, если у постовых есть активные песики, которым дозволяется бегать без поводка, эти раньше всех хай поднимут. Мне же нужен лихой ошеломляющий наскок.
Дунц! Дунц! Рядом словно паровая сваебойная машина работала! Кстати, первую такую наши запустили незадолго до старта группы… Сомов без устали долбил кувалдой по железу, вколачивая лом меж крупных валунов. Как он потом собирается его вытаскивать? А ведь вытащит, при его-то антропометрических данных. Отойдя чуть дальше, я обнаружил тоненькую струйку родника, бьющего из подножия невысокого известнякового холма, один склон которого давно сполз к реке сероватыми потеками. Сколько же тут оленьих следов! Рогатым что, речной воды не хватает? Нужно ли так тусоваться прямо возле дороги? Редко, не редко, а стрельнуть могут прямо из машины, у реки безопасней… Тут я вспомнил об одной подобной находке на Амазонке, присел, наклонился и попробовал родниковую воду на вкус.
Так и есть – теплая и соленая! Рассол на вкус не очень крепкий, но от этого не менее ценный. Дефицит соли заставит копытных и не к такой дороге выходить, на МКАД выскочат… И опять не вижу хозяйской руки! По-хорошему, источник нужно укрыть от ветров и дождей грибком, а то и будочку над ним поставить. Площадка возле скалы вполне позволяет смонтировать примитивную установку для выпаривания, ведь месторождения пищевой соли есть далеко не во всех анклавах. Конечно, соль можно взять каналом, если есть селективка. Однако она тяжела, а установленного лимита поставки не преодолеешь. Что выгодней взять: килограмм соли или кило пороху?
Да они вообще знают, что здесь имеется редкий ресурс?
А охота? Сам бог велит разжиться нежной молодой оленинкой!
Разгильдяйство.
Надо еще одну отметку нанести.
– Готово! – донеслось от моста. – Шеф, принимай работу!
Хорошо, что у обочины высится каменный навал, куда можно вбить лом, не пришлось мудрить. В похожих рейдовых ситуациях мы с Мишкой порой извращались как могли, чего только не придумывали! И канаву рыли поперек движения, с последующей укладкой в нее толстого бревна, и «клетку» на земле сооружали – вбиваешь восемь кольев в два ряда, стягиваешь их поверху веревкой, а внутрь – все то же бревно…
Осмотрев «якорь», принял решение: будем выбираться. Мы оперативно размотали крепкий стальной трос электрической лебедки, длины хватило. Надежно закрепили петлю на ломе, пониже. За руль опять сел я, на время операции по вытаскиванию выпав из числа боеготовых членов группы. Поэтому Гоблин кроме пулемета и винтовки забрал и мой автомат, рассудительно успокоив:
– Если ты там закувыркаешься, то хоть стволы не погнутся. Ничего личного, родной, забота о группе, сам понимаешь. – Скучающий Сомов умеет сделать язву.
Я про себя чертыхнулся, только и сказав:
– Отойди-ка ты от струны подальше, вдруг трос бракованный, голову отрежет.
– Ты че, обиделся?
– А может, пусть отрежет?
Тут главное не торопиться. Дизель мерно тарахтел, лебедка урчала, блестящий трос подрагивал, а джип медленно полз по склону наверх. Выбрался! Опыт не пропадает даром! Хотя ничего циркового не происходило, при должной подготовке дело несложное.
На дороге я чуть прокатил вперед, снимая натяжение, не торопясь вышел из машины. Мишка уже обходил кругом, внимательно оглядывая корпус.
– Не помял! А вот царапины есть, придется замазывать… Что ж ты так?
В последнее время все чаще задумываюсь: Сомов что, постарел? Больно часто он стал ворчать по мелким поводам, как упитанные деды на завалинках в Посаде. Они там самые зажратые и самые вредные, в последнее время, как нам сказали в «Двух стрелах», даже стали употреблять ностальгическое «понаехали»…
Может, и я постарел?
Оперативный простор – что может быть лучше! Мне здесь нравится. Обширные долины, таинственные горы, тайга, ближе к реке переходящая в смешанный лес… Горы всегда были для меня милее теплых морей. Увидишь – и сразу хочется проникнуть в них поглубже, оказаться там, в вечной тишине, в тени блестящей после дождя зелени, ножками исходить темные склоны, измерить подъемы и спуски, забраться на все вершины… А заманчивые и таинственные горные озера? Синеющие на однообразном фоне зеленых у подошвы склонов, они буквально заставляют подойти к берегу, раздеться и с наслаждением окунуться в освежающую воду.
Жаль, не дал мне Создатель поэтического таланта – самому хочется воспеть эту красоту в балладах и героических сагах! Впрочем, сага пока вполне получается. Главное – не забыть ничего. На литературу я не претендую, даже на литературщину не замахиваюсь. Но ведь это не сухой отчет в казенном стиле! «Следуя в створ между указанным ориентиром, сопкой Лысой и рощей Отдельной, спецгруппа внезапно обнаружила скопление… вследствие чего я принял решение по усилению… согласно директивам Штаба… так как дорожка отхода была определена заблаговременно, противник силами до…»
Фу, на!

 

Настало время в буквальном смысле заметать следы.
Справедливо решив, что личное трудовое участие теперь можно и ограничить, я вручил лопату Гоблину и отправил его на склон: пусть заглаживает.
– Поедем к ним? – через полчаса поинтересовался ничуть не уставший напарник, снимая перчатки. – Не передумал? До Мадрида по идее рукой подать. Глянем на Стокгольм с высотки, заснимем, проанализируем.
– К блокпосту двигаем, тем более если рукой подать… успеем. Сам понимаешь: на сегодняшний день, а за время нашего отсутствия вряд ли что изменилось, Северный Анклав есть главная проблема для Замка.
– Трофеи берем?
– Там видно будет. Наколенников не снимай, – предупредил я.
– Будем американистое показывать?
– Еще как. Отряд «Дельта», скрещенный с морскими котиками.
– Котиков я люблю, – кивнул Гоблин. – Но не морских. Пукают они больно громко. Аж фонтаны.
– Да не гони!
– Сам видел! Лежат на камнях, а как в воду – так фонтан!
– На что ты вечно смотришь?
Никакой романтики в нем нет, ни на грош!
Мы надеваем наколенники только в преддверии особой работы, диверсии, сложной разведки, постоянно никогда не таскаем – устаешь. В обыденке сталкеру вполне хватает плотной и мягкой прошивки на штанах.
О том, чтобы заявиться в столицу Альянса на машине, речь не идет. Это самый герметичный анклав из известных, чужие здесь не ходят. С севера у нордических – неплохо разведанный китайский анклав, на юге безобразничают береговые пираты-сомалийцы и другие диковатые дети Чорнага Континента, банды африканских негров и арабов, в известной степени управляемые не столько Преторией, сколько шведами. И тут появляются два белых на джипе, привет, мы к вам с миром, давайте дружить! Местная безопасность сразу в нас вцепится, определит в лучшем случае абстрактных славян, после чего утащит в пыточную… Это в Манилу теперь запросто можно приехать с визитом; если не подлезать близко к криминалу, то и неприятностей не будет. Здесь же такой фокус не прокатит, спалимся на раз.
– Рацию включал?
– Не схватила мыльница! – развел Мишган руками. – Лишь далекое шипение да две несущие частоты.
– Это хорошо, что несущие появились… На блокпосту зацепим, у них должна быть дальняя рация.
Началась подготовка к спектаклю. Принимаем лихой вид. Первым делом надо снять с автомобиля тент. С ним, конечно, ехать хорошо, дождь почти не парит. Однако под тентом боевой «виллис» приобретает специфичный ретрооблик, гротескный, даже карикатурный, как у «Антилопы Гну». Придется сбросить.
Пулемет ставим на турель. Мишка опять заворчал, ему гораздо удобней держать MG-42 в межколесной нише на корме, по мере необходимости перекидывая машинку по бортам, он и с руки стрелять может… Сказано же, на турель! Вот, хороший киношный вид! Да знаю я, что тебе неудобно стоять у дуги! Ему в любой машине приподниматься нельзя, хоть приковывай. Помню, возвращались мы как-то после удачного футбольного матча домой, в Замок. Вся мини-футбольная команда сталкеров и девчата-болельщицы, да… Ну, само собой, хиханьки, обжимон, взвизгивания, глухой стук алюминиевых кружек, веселый солдатский юмор. Был с нами и гармонист с Заостровской, кудрявый такой казачок, от футбола далекий, к тусовкам близкий. Накатив полкувшина красного, Мишган принялся отплясывать задорную матросскую джигу прямо в кузове и на повороте улетел за борт.
Хорошо, что там были густые кусты крапивы, обошлось без худого. Так, поматерился полдня, да и все.
Куртки подтягиваем на поясе, грозно засучиваем рукава. Ножи перевешиваем на грудь, рации в карман, так, чтобы видно было издалека.
– Очки надевай.
– Не люблю я их… – забурчал друг.
– Сомов, нарядами замучаю! Для чего куплены? Деньги потратили!
В зеркальных «каплях» напарник несомненно выглядел американисто. Хотя кто их, платформенных американцев, видел? Из наших – никто, из соседей тоже. Может быть, там одни негры подобрались да мексиканцы, а белых вырезали вовсе. Негра же из Гоблина никак не сделаешь, хоть углем намажь, – не та рожа.
Камуфляж у нас охотничий, как говорится, «кабеласовский», просторный и очень удобный, сталкеры вообще не любят «военки». Охотничий в поле лучше, проверено. Почему? Потому что люди из «сафари-клубов» с большими деньгами и капризами давным-давно отшлифовали эту одежду под максимальный комфорт и рациональность. Или вы искренне считаете, что мировые правительства только и думают об удобстве рядового солдата? Увы, разочарую, им надо лишь, чтобы боец прожил на поле боя регламентированное штабами время, успев выполнить поставленную задачу. А нам работать, порой до месяца в автономке.
Одежда интернациональная, тут все нормально.
Вот с обувью есть проблема. Берцев, извините, нема, мы с Гобом используем сапоги, чему очень рады. Специальные, доработанные, но, по сути, обычные кожаные сапоги сталкера, отличная обувь работы наших российских ремесленников. Перед отъездом в Форт-Росс в обувных мастерских Дальнего Поста работало трое спецов и подмастерьев с пяток. Сейчас, наверное, гораздо больше, спрос велик. И хром есть, и юфть. Как мы за такой обувкой гонялись поначалу… Недолго сталкеры в фабричном шастали, амба ботиночкам пришла, сносились. Поначалу удобные, как тапочки, после намотки на них приличного километража они так и остались тапочками, только стоптанными. У нас с Бикмеевым были «коркораны», у Гоба с Серегой – «мародеры». Сотников не выручил, все тянул с поставкой, десять раз вычеркивал за срочностью чего другого, каждый раз нам предлагая брать «стандарт из прошлой партии», потом пять раз забывал. Или хитрил.
Записались в очередь, дождались и купили у мастера – встало недешево, но продукт получили на зависть. Классные шузы делает алтаец Трофим! Контакт с ним ушлый Демченко нашел быстро, мастеру нужны были толковые замечания практиков. Теперь не нарадуемся – опыт показал, что лучшего не придумаешь.
Что? В поле невозможно обойтись без патентованных вибрам, фронтальных и боковых перетяжек да хитрых вставок? Без высокотехнологичных материалов? Как-то вот обхожусь. Все равно не верите? И действительно! Бедные чероки, команчи и черноногие, они, поди, гроздьями с каменюк падали в своих пошлых мокасинах… Как только краснокожие воевали с бледнолицыми? А наши промысловики, освоившие в семнадцатом веке Сибирь и все севера́?
Тяжело разбивать мифологию людей, чье детство прошло без дыма костров, без ночлегов в ночном лесу после тяжких переходов, безо всего того, что приучает к автономной походной жизни.
Только вот сейчас «коркораны» пригодились бы. Для визуализации.
Яркой доминантой поблескивают на воротничках латунные буквы US на золотистом диске, китайский блошиный рынок – это нечто, сутки можно провести меж рядов, разглядывая разложенные на дощатых столах диковинки, собранные со всего света. Знаки только на правой стороне, так положено, ведь мы с Гобом «солдаты и сержанты». На левой стороне носят эмблему рода войск. А какие у нас войска? Сталкерские, известно. Поэтому не мудрствуя лукаво на левую сторону воротников куртки пришпилили крошечные, непонятные даже самим красные значки в форме стрелки, кто знает их генезис…
Акцент нам изначально ставили юсовский – мы готовились к встрече с закадычными «заокеанскими партнерами» как с вероятно главным противником. Пока так и не встретились. Произношение канает в общении с другими народами, срабатывает, проверено. Надежд, что сами американцы нас признают соотечественниками, никаких. Ну, здесь и не тот случай.
– Кастет, автомат придется спрятать.
– Может, прокатит?
– По нас прокатит! Не в понтах пиндосам пользоваться русским оружием.
– Хм… Ладно, спрячу.
«Калашников» есть везде. Разве что в Антарктиде его нет. И все же, несмотря на распространенность отечественного автомата и его легендарику, на американской сцене ему не место. Где М-16? Где патриотизм, воплощенный в оружие?
– Тебе, значит, можно с «маузером»? – настала и моя очередь поворчать.
– Это другое дело! Немцы – союзники по НАТО.
Крышу сносит, когда вспоминаешь про земные политические расклады. НАТО, ПРО, петушиные наскоки вдоль границ, «нас много, и мы едины», «Россия – вечный агрессор»… В нашем же анклаве немцы вродную, они – неотъемлемая составляющая сообщества. А там… Геополитические противники. Кошмар, где мы жили?
– Ну как, коллега? – красуясь уже в сиденье, спросил Сомов.
Я глянул. Черный «ка-бар» на груди, рукава выше локтей, очки поблескивают.
– Орел! А не ты ли, душа, под Аустерлицем из французского плена роту увел? Стоп! А это что такое, с ума сошел?!
Из-под высоко подвернутого рукава выглядывал краешек эмблемы ВДВ. У него еще одна есть, сделанная в молодом идиотизме на загривке: «А тебе дорога вышла – бедовать со мною, повернешь обратно дышло – пулей рот закрою». Ну, ее ворот закрывает.
– Правую покажи! И подними лапу!
И там косяк – «…замочу!». В смысле, «всех замочу».
– Гоб, ты головой думаешь вообще?
– Мне же не видно! Сейчас приспущу. – Душка довольно хмыкнул и вдруг потребовал: – Жевачку давай! Гони-гони, не жидься.
Скрепя сердце я достал из кармана пластик жевательной резинки, осторожно, как горилле в клетку, протянул. Золотой, между прочим, пластик, конская цена на блошке!
– О-о! Джуси фрут, любимые, мм…
– Ты куда, га-ад!
Поздно, уже захлюпало…
– Сволочь, надо же было на подъезде! Зачем израсходовал!
Сделав непривычно круглые глаза, Сомов экстатически двигал тяжелыми челюстями и все кивал, кивал…
– Брысь к пулемету, две минуту на предстартовую проверку систем, и поехали!
– Костян, ну извини… Не удержался, соскучился.
– Да иди ты!
А еще у меня есть две маленькие бутылочки кока-колы.
Не скажу, сколько эта позиция стоит, – в обморок упадете.

 

Мы ехали на север. Формально – возвращались. Что поделать, и такие зигзаги бывают в рейдах. «Виллис» без тента, охватываемый прохладным равнинным воздухом, то и дело подпрыгивал на поворотах и небольших ухабах, встряхивая уложенные в задней части баулы, а заодно и гадского Мишку. Лафа кончилась, спустя километр магистраль пошла извиваться змеей. Признаюсь, я намеренно не снижал скорости – пусть протрясет оболтуса. Водителю хорошо – держись за баранку, реагируй вовремя, компенсируй телом. Это несчастный пассажир не знает, на какую железку нажмет драйвер через секунду…
Я виртуозно поворачивал, вилял, мысленно не сигналил в праведном психе, воображая, что каким-то чудом не столкнулся со встречным автобусом. Так веселее ехать. С фантазией.
Скоро у Мишки перестало захватывать дух от таких пируэтов. То ли он уверился в своем рулевом, то ли мне козу строит: «Развлекайся давай, а я примочу». И действительно, наглец, свернулся позади чудовищной креветкой, как уж смог.
После очередной рощи в новых поворотах распахивались бескрайние дали в обрамлении придорожных березок, и мне хотелось крикнуть самому себе: «Кастет, куда ты гонишь?! Остановись, разве можно так мчаться среди этой красоты?» Такими видами надо любоваться часами…
Но джип мчался дальше. Теперь с поворотов дороги виднелись уже не холмики, а обманчиво приветливая долина Волги. Самой реки-матушки еще не видно, лишь большое озеро вдали рябит под ветром. Позади, в горах, было все так же сумрачно, насупившиеся облака, зацепившиеся за высокие пики, словно обиделись на предателей, поспешивших удрать к лазурным заливным лугам.
Грунтовка сильней ушла к востоку, забралась на пологую возвышенность, с которой открывалась панорама. Склоны ближних и дальних холмов – все тот же полог смешанных лесов, выстилающий каждую складку поверхности, словно ковер. По левую руку в эти бархатные холмы уходила еще одна дорога.
Развилка.
– К машине!
Быстрый осмотр полотна. Так, боковушка совсем узенькая, односторонняя, движения никакого.
– Костя, тут подпиливали! Это локальная просека, дорубили для вывоза!
Вне всяких сомнений, здесь проезжал легкий грузовичок, примерно такой же, какой мы оставили Харди Спайсеру. Дело было с неделю назад, следов еще не размыло… Движение редкое. Что он вывозил, настрелянную добычу? Не за дровами же. Ответвление идет к возвышенности из числа тех, что принято называть господствующими высотами. На вершине – совсем другая зелень, нежели в подступающем к дороге ярком лиственном лесу, там она голубоватая, чуть смазанная, так выглядит издалека зелень хвои сосен. Все это очень интересно, на этой горке, если удастся найти проплешину среди деревьев, наверняка есть природный кинотеатр, отличное место для осмотра. Табличку я даже не высматривал – ишь, размечтался!
За этой горушкой – Волга, стопудово. А где-то внизу – Стокгольм.
– Не смотрим, на обратке заедем, – решил я, садясь за руль.
Дорога пошла вниз. Через несколько минут из-за поворота выплыл небольшой белый щит на стойке, прежде скрытый группой сосен. Неудачно поставили. Надо же, тут все-таки есть знаки дорожной обстановки! Надпись черной краской на английском. Никаких тебе «Добро пожаловать!» для потеряшек или частоты радиоканала патруля-спасителя.
Чек-пойнт «Юг», до него два километра. Большой череп с костями. Всем шухериться, приготовиться к сдаче в плен. Подъезжать медленно, без резких маневров, оружия не доставать, приготовить документы и пропуска.
– Они тут с ума сошли? Пропуска? Где их взять?
– Похоже, так, Миха. Дебилы. Всех запугали.
– Ща поправим. – Напарник повел плечами, щелкнул пальцами.
Блокпост уже просматривался.
– Сканер на громкую, – скомандовал я. Гоблин завозился с рацией.
– Что-то не выскакивают, шланги…
– Не расслабляться!
Теперь домики можно рассмотреть подробно, Мишка вскинул бинокль, озвучивая самое приметное. Я тоже поглядывал.
Шлагбаум замысловатый, из гнутого деревца, художественно обработанный. Опоры – причудливые коряги, с которых топором сняли лишнее. Такие же коряги-подпорки установлены под скамьями для перекура. Похоже, личный состав КПП в безделье со всем усердием развлекается резьбой по дереву. Над тем домиком, что у дороги, вьется тоненькая струйка дыма – обед готовят, черти. Окно в нашу сторону, обычное, не противомедвежье, со светлыми шторками. Сарайка стоит дальше от грунтовки, размером поменьше, чем основное здание, без окон, наверняка там хранится всякий хозбыт и припасы.
Большой навес, две железные бочки, козлы, поленница, вилы какие-то, лыжи, санки… В тени навеса на специальных вешалах – два очень интересных велосипеда с моторчиками, модель старая, а выглядят как новенькие! Висят под одинаковыми углами, европейцы, чего там.
Трахома, как я хочу такой заиметь! С детства.
В Дровянке у бригадира плотников есть веломот, на Дальнем Посту живет еще один. Оба советского производства, из локалок. Машинки оснащены двухтактным моторчиком «Иртыш» образца 1954 года. Вообще-то это точная копия немецкого двигателя ILO модели F48. Движочек настолько узкий, что встает между шатунами педалей, под кареткой. Заднее колесо приводится в движение фрикционным роликом, прижимается прямо к покрышке! Дикая вещь! Сплошной экстрим! На мокром грунте буксует страшно. Но есть и плюс – тише двигуна не бывает, лишь легкий шелест, мечта охотника и диверсанта. Дает он от силы двадцать пять в час, зато расход топлива чисто символический. Многие пытались выкупить у хозяев эти раритеты, серьезные деньги давали, в том числе и я, но безуспешно…
В Берлине тоже есть такая шняга, германского производства. Мотовелосипед Presto-98 с движком фирмы Fichtel & Sachs в соточку кубов. Такие движки, начиная с 1938 года, на ходовую часть собственного производства устанавливали несколько десятков немецко-фашистских фирм. Чудо техники принадлежит Иштвану, начальнику автомастерских в Берлине. Там вообще ничего и никому не светит, в жизнь не отдаст.
Так вот – на стене висят именно они.
Отжать, что ли? Внагляк.
Гадская канитель, нельзя забирать, благородные американцы так себя не ведут.
На земле стоит полуразобранный скутер, битый – в данный момент не интересно.
Эфир чист, паники не слышно. На крыше главного зданьица серебрится небольшая солнечная панель, над ней – покрашенный темной краской бак для нагрева воды, они теперь распространены во всех анклавах. Есть солнце – есть горячая вода. Нет – мойся холодненькой. Душ наверняка снаружи, мне не видно. Высокая антенна грубо привязана к зачищенному стволику, провод в обмоточку, Вотяков за это убил бы. Палисадник чем-то засеян: огородничают бойцы. Собачьей будки не видно – очень хорошо!
Флаг шведский, модифицированный, над горизонтальной полосой – кучка белых звездочек, англосакские наработки никому покоя не дают, удобно.
Да просыпайтесь же вы, триста метров!
– Ага! Вышел, лупень долговязый! – констатировал Сомов. – Короткая!
Я плавно затормозил, дав Мишке спокойно навести прицел пулемета. Это правильно, с хлопцами из Альянса надо так: сначала прицелься, потом разглядывай.
– Ехаем!
– Гоб, что за ствол?
– Что-то типа ППШ…
В левой руке караульщик держал оружие, в другой какую-то жраку – пирожок, что ли? Они еще и пироги пекут? Вот это служба, вот это лафа! Караульщик повернулся к нам спиной и со всей дури начал долбашить по стеклу оконца, вызывая напарника. Скорее всего, их всего двое, для троих такая изба на курногах будет тесновата.
Это не ППШ, а пистолет-пулемет «Суоми», неплохая машинка. Значит, и финны при них?
– Пока не опасен, – решил напарник. – Но дорожку держи.
И тут у меня в голове всплыло былое-молодое. Вот бы сюда не на «виллисе», а на БМП! Да пострелять по вражинам от души!

 

Мехводом быть хорошо, ведь в целом броня подчиняется тебе. Но и наводчиком-оператором БМП работать зашибись. Я и за него могу, запросто, обучали… Трахома, как же захотелось пострелять из серьезного оружия! Эх… было дело, давали гвоздя! Команда. Прыг в башню – привычно скользишь внутрь селедкой, никакой железки не задеваешь. Шлемак подключить. Щелк, щелк – руки к тумблерам, все как у пилотов.
Башня просыпается, очухивается, злится: «Разбудил? Давай настоящее дело!» Сейчас все будет, родная! Заработал преобразователь, запищали в раскрутке гиротахометры. Зырк в прицел – лицо к резине, – а там шкалы и марки, желтые, как волчьи глаза. Да я и есть волк! Где добыча? Стабилизатор! Опять щелкнуло, включился. Глазенки светодиодов разгорелись, доворот башни в сторону, пушку вниз, смотри в нее, враг!
«Лунев, порнограф, где доклад?!»
«Наводчик к бою готов!»
В наушниках шипануло, слышен вздох и голос комода: «Вышка, я Натрий-одиннадцать, к бою готов». Батальон тоже докладывает.
«Броня, я Вышка, вперед!»
Комполка злой, как сволочь, его опять не приняли в Академию Генштаба, только что вернулся в часть из столицы. Все прячутся. Закосячишь – точно бросит на «губическую вахту», буду рыть очередной погреб на даче… Комод рявкает: «Вперед!» – машина покатилась по дорожке, системы сглаживают неровности, ощущаешь лишь легкое качание.
«Рубеж открытия, контроль мишенной обстановки!»
Самая нервотрепка, жалеешь, что у тебя всего два глаза! Ну, поднимайтесь же! Поднялись сразу две: одна во фронт, другая в облическом движении, это комбат, сука, придумал усложнение задачи! Мы что, конспекты у тебя выкрали? Двоечник… Но вояка он реальный.
Центральный угольник под срез той БМП, что уходит под углом, эта ценней.
«Дорожка!»
«Выстрел!» – стандартное предупреждение, короткая очередь красиво ушла в сторону электрифицированной трехслойной фанеры. Вентиляция работает нормально. Перевод на вторую, стабилизатор хватает. Здесь ни «короткой», ни «дорожки» не будет, надо лепить на скорости. Вроде поднял пыль за бруствером?
«Добивай! Первый ориентир, ближе и чуть левей!»
Это мы со всей радостью. Есть! Две трассы прошили уже падающий лист, персонал полигона матерится. Трасса очереди врезалась в мишень. И пошли подниматься другие, то бандиты с РПГ, то пулеметчик. И я их пулеметом. Все-таки дым лезет, башня заполняется характерной вонью. Впрочем, кому вонь, а кому сладкий запах боя. Где столбы финиша? Я все снес? Успеваю закончить упражнение по времени?
«Покрутись, есть тридцать секунд», – советует комод. Вроде бы нет мишеней.
«Ну че, нормально, – решает командир. – Не спи!»
Что ты, старшина, как с молодым?
«Стрельбу окончил, оружие разряжено!»
Вот и рубеж прекращения огня, мехвод закручивает машину в обратку, я с такой же скоростью разворачиваю башню в сторону мишеней, не приведи господь, комбат увидит, что кто-то замешкался! Месяц назад один олух забыл развернуть башню, выставив стволы на баню, ага… Огреб по макушку. Два вращения одновременно, незабываемое ощущение!
Быстрей к вышке, скоро ужин, надо отдохнуть, впереди еще ночные стрельбы…

 

Потряс головой, сбрасывая несвоевременное видение. Подъезжаем.
Тут выскочил и второй, этот без автомата, в руках сковородка.
Что сказать – клоунада! Бойцы разглядели американский флаг и замерли в оторопи.
Поприветствуем камрадов! Я трижды нажал на клаксон и вжал педаль – джип с кинематографической быстротой влетел на площадку перед блоком и застыл, поднимая пыль. Выходить не надо, не мальчики приехали.
– Привет, парни! – крикнул я, полуразвернувшись. – Как вы тут без нас? Держитесь? Террористы не обижают? А то поможем, сторожевой корабль «Барракуда» военно-морского флота США скоро зайдет в вашу речку! Ха-ха! Расслабьтесь, все неприятности позади, Америка уже здесь!
Сказать, что воины потеряли дар речи и способность двигаться, значит прорисовать лишь десять процентов от истинной картины. Статуи!
– Смелей, парни, подходите, мы не с другой планеты, ха-ха!
Наконец они стали отмерзать, синхронно двинувшись вперед. На голове у обоих появились темно-синие береты – носить не умеют, напялили как крестьяне.
Я небрежно кинул правую руку к виску.
– Команд-сержант-мейджэр Энтони Галлахер, доблестная седьмая разведгруппа специального батальона рейнджеров, Форт-Брегг, Армейское командование сил специальных операций!
Мишка как бы расслабленно стоял за дугой, левый локоть на трубе, однако правая рука все так же удерживала ручку управления огнем. Ствол хоть и отвернут в сторону, но ясно: чуть довернет, и «крестовик» в секунду превратит обоих в фарш. Жует жвачку, падла! Новый пластик, между прочим, прошлый выплюнул возле таблички, утверждая, что уже невкусно, а постная мина может помешать актерскому мастерству.
– Это здоровенное чудовище у пулемета – наш знаменитый капрал Дик Возняцки, позывной Гоблин. Вот его надо бояться…
Зря я это сказал, оба заметно напряглись, маленький побледнел. Тот салабон, что с автоматом, конопатый, как булка в гамбургере, наконец-то открыл рот с крупными зубами и произнес с характерным акцентом:
– Американцы?! Слава богу… Мы слышали, что у русских есть некий Гоблин, страшный человек, профессиональный убийца. Патологический маньяк, людоед из KGB, так рассказывали арабы, когда еще контактировали с нами…
Теперь настала моя очередь мысленно поджать колени. Этого только не хватало, засвеченного людоеда! Дожили, прославились на всю Волгу! Придется Мишгану менять позывной, ох, придется!
– Вы что, флаг не видите? Американцы, конечно, дети извращенного общества потребления! – Это-то я выпалил, а вот что лепить дальше, придумать не успевал.
Обстановку по-своему разрядил Сомов. Напарник медленно распрямился и одним прыжком перелетел на землю, встав прямо перед бойцами.
– Этот синий берет тебе идет, парень, – молвил он сумрачно. – Фамилия, звание!
– Тармо Кыверик, капрал роты охраны!
– Матиас Ребане, рядовой! – пискнул караульщик, вообще не похожий на скандинава или прибалта. Черненький, как цыган, с тоненькими, тщательно выровненными усиками. Ростом пониже дружка, но не намного. В принципе оба рослые, по крайней мере для меня.
Только не для Гоблина.
– Русские, говорите? – проскрипел он, глядя на альянщиков сверху вниз. – Где, сколько? Быстро!
– Дик, брось, не пугай ребят! – гаркнул и я, выбираясь наружу. – У вас есть горячая еда? Мы уже пятеро суток в поле, а времени на готовку нет.
– Конечно, конечно! – заторопился Тармо, старший в этой милой компании. – Прошу! Нам надо срочно сообщить о вашем визите по рации лейтенанту Акселю Якобсону, основной блокпост Альянса в пятнадцати километрах отсюда.
– Лейтена-анту… Никакого радиообмена! – строго предупредил его Сомов. – Иначе нам придется вас убить.
– Ха-ха-ха! Дик почти шутит! – успокоил я мальчишек, положив руку на кобуру кольта. – Пока мы не знаем, кто вы такие. Так что лучше вести себя спокойно, ОК?
– Оба эстонцы, мистер, резиденты Северного Альянса под управлением Швеции, – согласно кивнув, быстро ответил Тармо.
Мы с Мишкой в недоумении переглянулись.
– Эстония? – загофрировал морду напарник. – Я знаю, где Албания. Командировка в Кэмп-Бондстил.
– Знаю, Дик, мне инструктор показывал! Это где-то между Россией, – я, вспомнив новозеландца, показал пальцем налево, а потом направо, – и Уралом, так?
Бойцы привычно замялись. Видать, заманались быть на вторых ролях у шведов.
– А почему не блокгауз, как положено на фронтире?
Выяснилось, что пацаны – придорожные наблюдатели, головной заслон, призванный вовремя закричать «караул», убойные должности по большому счету. Демонстрация флага, не более. Новых знакомых это никак не парит, беззаботны до неприличия! Их сюда направили в качестве поощрения за хорошую службу у спорных островов.
– Что это за железяка у тебя, э… Матиас? Если сюда прибудут крутые парни, тебе понадобится пушка побольше. – Гоблин вытянул руку и звонко щелкнул пальцем по сковородке.
– Да нет тут крутых, только наши ездят… Заправляем при возвращении, кормим. Давно никого не было. Раньше, говорят, забегали африканцы, но их быстро отучили.
Главное, не снижать напора, а то начнут интересоваться лишним: как мы попали на дорогу, где эта Америка и что вообще тут делаем.
– А у нас для вас есть сувениры! – подойдя к машине, я вытащил две бутылочки кока-колы. – Забыли уже, что это такое! Держите, а то пьете какую-нибудь мочу. Этот, как там… квас!
Наблюдатели с радостью схватили подарок. Вот же скотство, как жалко! Самому настолько захотелось глотнуть, что хоть убивай их! Как тут мочить, пацанва глупая…
– Прошу! – вытянул руку Тармо, открывая дверь. – А квас – это у русских.
– Черт побери, опять русские?! – страшновато взревел Сомов замогильным голосом. – Сейчас расскажете…
В небольшом помещении КПП было очень чисто и уютно. Оглядевшись, Сомов тут же выстроился возле окошка, выходящего на север: будет контролировать дорогу к Стокгольму.
А неплохо! Во как служба поставлена, курорт! Нар нет, вместо них две нормальные деревянные кровати с резными спинками. Пухлые подушки, одеяла, белоснежные простыни. Три столика: обеденный, готовочный и рабочий, пара блоков старенькой ламповой радиостанции. Много встроенных шкафов и ящичков. С любовью дальний пост оборудован, много человеко-часов ушло на весь этот уют.
Присел за стол, парни немного расслабились.
– Дьявольщина, тут русские близко? – Я постарался придать вопросу максимально озабоченный тон.
– Сколько сейчас времени? Можете сами послушать, – улыбнулся Тармо. – Матиас, включи станцию, я пока налью кофе.
Эти первыми стрелять не начнут, простые парни. Не приведи господи, завалишь американца, чего потом ожидать? Подхода к Стокгольму авианосца?
Через семь минут болтовни почти ни о чем, как им могло показаться, короткого щелканья и шипения мы с Гобом услышали родное:
– «Пип!»
После чего приятный женский голос возвестил:
– В Замке Россия – семнадцать часов ровно.
Еле удержался, чтобы не глянуть на наручные часы!

 

– Внимание! Прослушайте стандартное сообщение. Всем, кто нас слышит! Русские люди, представители других национальностей Российской Федерации, а также все те, кто пожелает стать новыми гражданами новой Империи – Российского Союза! Замок Россия ждет вас. Нам нужны вы все: мужчины, женщины, дети, старики и инвалиды. Все ваши специальности и умения в России будут востребованы. В обмен на полную лояльность, согласие называться россиянами мы гарантируем вам уважение, работу по силам и умениям, безопасность, бесплатное, очень качественное медицинское, коммунальное и социальное обслуживание, достойное человека проживание, питание… Учтите это и не сомневайтесь больше – вы в Новом Мире, который мы определили и назвали Платформа-5. Это не наша старая Земля, не думайте, что вы просто попали в дикие незнакомые места. Знание старой географии не поможет, здесь другой мир, полный опасностей.
Наш анклав расположен на берегах великой реки, текущей с севера на юг, которую мы назвали Волгой. Замок, столица империи, находится на левом, таежном берегу. Напротив – огромная степь, Междуречье. Столица стоит на равнине, гор в непосредственной близости нет. Россия – успешно развивающийся селективный кластер, крепкое, мощное государство с сильной армией, промышленным производством, основатель Русского Союза, в который входят уже много государств. Преодолев первые трудности, мы заставили себя бояться и уважать.
Уже на дальних подступах к территории России вы увидите специальные щиты или таблички, выполненные на разных языках, включая разговорный русский, содержащий некоторые характерные верительные признаки, хорошо опознаваемые любым гражданином бывшей РФ и СНГ, – следуйте указаниям, обозначенным на них. Однако опасайтесь подделок и провокаций. Лишь сравнив все указанные нами признаки, характер местности, особые приметы и убедившись, что перед вами – российские земли, смело подходите к блокпосту с триколором, обращайтесь к жителям наших удаленных поселков или ожидайте рейда патруля…

 

Сообщение станции «Радио Россия» закончилось…
Я отвернулся к окну и, решив, что никто не видит, с тоской посмотрел на юг. Есть контакт, Родина рядом! Не расслабляться, Кастет, не забывай, ты сейчас в шоке! Таким и повернулся к эстонцам.
Гоблин, внимательно слушая женский голос, пытался тут же анализировать услышанное, итог ему не нравился, и он сидел злой и хмурый.
– Командир, я не настолько хорошо знаю русский… Но это же пропаганда!
– Русские не изменились в новом мире, и нас предупреждали об этом в Форт-Брегге, Дик. Это наглая, подлая панславянская пропаганда! ОК! Слишком большой объем новой информации. Обдумывать такое будут в тиши штабного кабинета, и не мы с тобой, рейнджер. Рассказывайте дальше, парни! Где они конкретно?
Разговор начал обнадеживать: после первых минут спокойной беседы хлопцы уже не откажут в получении новых сведений. Какое у них контрольное время связи? Тут самонадеянность вредна. До лейтенанта всего пятнадцать километров, он сидит где-то северней и ближе к реке, наверное, неподалеку от въезда в анклав. Это их, лопушков, какое-то время можно водить за нос, а опытный взрослый спец, заряженный на недоверие к соседям, раскусит нас быстро. Потребует аусвайсы, частоты связи с командиром подразделения, быстренько протестирует на качество произношения… Надо бы поторапливаться. Вот об инфраструктуре Стокгольма точно не стоит расспрашивать – плохо кончится.
– Откуда у вас такой автомат. Финны здесь?
– Финны предатели! – с негодованием заявил капрал-наблюдатель. – Они удрали еще в самом начале! Захватили моторную баржу и ушли вверх по течению Волги.
– Волги? – переспросил я. – Вы так называете большую реку, да?
– Русские ее так назвали, а остальные постепенно подхватили… Зачем упрямиться в мелочах, разве это важно? Непринципиально. Знаете, они уже приплывали сюда, прошли по реке на военном корабле, нам тогда ответить было нечем.
Я показушно заскрипел зубами.
В анклав входят шведы с селективкой, датчане, все прибалты и норвежцы. Саамов, вопреки ожиданиям, здесь не оказалось, во всяком случае их не упомянули. Даже по самым скромным прикидкам, анклав получается немаленьким. А вокруг Стокгольма сплошные враги и идиоты. Выше по течению – коварные китайцы, ниже – бесполезные банды, сброд. Еще южней – страшные русские, которые, несомненно, месяц за месяцем только тем и занимаются, что прорабатывают хитрые планы захвата столицы… Им регулярно вламывают отряды Альянса, не давая русакам вольготно плавать по реке… Ничего, когда-нибудь войска Альянса с триумфом пройдут по улочкам Замка Россия! Китайцы, японцы, русские, немцы и арабы – всех прижал славный город Стокгольм!
С Преторией отношения больше торговые, чем политические. С Мадридом пока не сложились.
Попросили у ребят карту, те было замялись – документ секретный, могут взгреть. Тогда я беспардонно попросил нарисовать схему. Отказать им было трудно, они уже познакомились с союзниками. Схема ведь не карта, ничего страшного!
Кадры решают все… Здесь, на Платформе-5, их нехватка чувствуется еще острей, чем на Земле. Где набраться опытных и умных на все задачи? Эх… Неохота подставлять простых деревенских ребят, влепит им начальство не по-детски, сошлет на острова. Лучше бы они вообще умолчали о нашем визите! Так ведь не поймут. И не послушаются.
Я с удивлением разглядывал быстрый набросок. Восточней Волги практически белое пятно. А вот сама река до устья изображена довольно точно – неприятный сюрприз! Значит, разведка Альянса ходила по Волге, Замку будет над чем задуматься! Южный порт, с названием! Откуда данные? Впрочем, могли и в Мадриде узнать. Или даже в Квебеке, если были контакты. Выходит, какие-то были.
Однако куда больше меня занимала сетка дорог вблизи столицы испанцев… Вот оно как там, оказывается! Учту. Экспликации анклава нет, секретят. Правильно делают…
Верхней дороги на схеме не было.
Поговорили еще немного. В Альянсе господствует национал-либерализм. Что это такое, я не совсем понял. Нацики они, короче, маятник качнулся в обратную сторону, никакой толерантности. Неграм, арабам, тюркитам и презренным славянам там лучше не появляться.
– Национал-либерализм… Это не фашизм? – почти нейтрально поинтересовался я.
– При чем тут фашизм, мистер Галлахер? – выпучив глаза, искренне удивился Тармо Кыверик. – Говорю же, национал-либерализм!
– Яйцеголовые пусть разбираются, – махнул я ладонью.
Нормально, не? В Берне рабовладельческий строй. В Стокгольме – фашистский. И все это бывшая просвещенная Европа.
– Ваши куда ездят? – поинтересовался визуально подобревший Гоблин.
– В основном на юг, сейчас к украинцам, контакты налаживают.
– И эти тут!
– Ну, не совсем тут, до них далековато. В Донецк.
Сомов сам стукнул себя по спине и закашлялся, даря спасительную паузу. Донецкие контачат с нациками? Что-то новенькое!
– Что еще за Донецк?
– Городок из новых… Нам не рассказывают, мистер, наше дело – наблюдать, машины заправлять, докладывать вовремя о подозрительном.
Я посмотрел на часы: пора.
– А вы что, в Стокгольм разве не собираетесь? – удивился капрал.
– Некогда! Туда пойдут пятая и шестая разведгруппы. Мы высадились на побережье океана, вышли на магистраль, разбили на сектора. Доложим о выполнении своей задачи, а дальше пусть командование решает.
Пошли на улицу. Если хотим посмотреть на Стокгольм сверху, то надо гнать. Вечереет. В поблекшей траве двух ухоженных клумб ярко сияли синие бокальчики луговых цветов со звездчатыми лепестками. Пастораль! Ближе к вечеру на местности проявились все краски.
Попрощались тепло, парни вытащили нам в дорогу огромный кусок свежекопченого окорока с золотистой шкуркой и две длинные французские булки – сейчас Гоблин зальет слюной весь пулемет. Неплохо их тут кормят!
Двигаем дальше. Сигнал клаксона, дымок из выхлопной, пыль на дороге.
– Как думаешь, лейтенант погоню отправит? – спокойно спросил Мишка.
– Пятьдесят на пятьдесят. Не, семьдесят на тридцать.
– Семьдесят на что?
– Что отправит. С такими подчиненными начальник должен быть умным.
– Встречать будем?
– По обстоятельствам, Гоб… А пока на гору, надо успеть Стокгольм заснять.
– Тады жми! Там локалка, спорим? Пустая.
Джип, словно подстегнутый, с ускорением полетел по трассе. Все идет нормально.
– Интересно, Кастет, какую песню после сообщения в Башне поставили?
– Ну… Поди, про любовь.
– Думаешь? А… пойдет, – пару секунд подумав, решил напарник и полез на заднее сиденье, чтобы развалиться там поудобней.
Назад: Глава 7 Развод во всех смыслах. Спецгруппа опять в автономке
Дальше: Глава 9 Планы меняются? Самая необычная встреча в рейде